Что значит столбовая дороженька
В помощь школьнику. 10 класс. Н. А. Некрасов. «Кому на Руси жить хорошо» (1863—1877 )
1-я неделя декабря. В начале декабря разбираемся с одним из произведений, которое, по мнению многих десятиклассников, стоило бы исключить из школьной программы
Текст: Ольга Разумихина
Поэму-эпопею Н. А. Некрасова, посвящённую событиям после отмены крепостного права в 1861 году, нельзя назвать любимым произведением нынешнего школьника. Перипетии жизни крестьян, только-только ставших свободными, и растерянных дворян трогают сердце юношей и девушек в куда меньшей степени, чем, например, духовные терзания Раскольникова или романы Наташи Ростовой.
Отчасти такое отношение понятно, ведь в поэме «Кому на Руси жить хорошо» нет персонажей, за чьими судьбами читатель бы следил с первой до последней страницы. Ну, кроме, конечно, семи мужиков, которые отправились в странствие, чтобы найти на просторах Отчизны счастливого человека, — но о них мы знаем мало, их характеры обозначены крайне схематично. Вот какими мы видим их в прологе:
Но вопрос оказывается для героев столь важным, что они, намяв друг другу бока и поняв, что даже грубой силой затруднение не решить, дают друг другу обещание:
На протяжении всей поэмы никто из персонажей не «раскрывается», но Н. А. Некрасову это и не нужно: главное для него — сделать «срез» современной ему действительности. При такой задаче акцент на внутреннем мире кого-либо из героев-проводников был бы излишним. Тем более что вышеперечисленные мужики — персонажи полулегендарные: они и с птичкой-пеночкой заключают договор, и скатертью-самобранкой пользуются, и одежда на них не рвётся, и лапти не снашиваются.
Так или иначе, юный читатель должен помнить, что чтение — это не только развлечение, но и возможность отправиться в своеобразное путешествие на машине времени. Как был устроен крестьянский и дворянский быт в XIX веке? Какие социальные, экономические, идеологические проблемы стояли перед тогдашним человеком? Ответы на эти вопросы можно найти и в учебнике истории; но разве не увлекательнее получить их, «прохаживаясь» по русским деревням и знакомясь с героями, зачастую не лишёнными обаяния?
Кроме того, чтение поэмы — в свете предстоящего школьникам ЕГЭ по русскому — имеет и утилитарную функцию: истории большинства героев просты, но поучительны. Так что эпизоды с участием Матрёны Тимофеевны станут замечательными иллюстрациями к размышлениям о проблеме социального неравенства, а сюжетная линия Последыша поможет доказать, что нельзя жить в вымышленном мире, не признавая реальных проблем.
Так что вспомним, как сложились судьбы самых примечательных героев поэмы.
История безымянного Попа заставляет мужиков раскаяться в том, что они, по заведённому среди крестьян обычаю, отпускали грубые шутки в сторону духовенства. На вопрос, живётся ли ему счастливо, Поп отвечает так:
Современному человеку может быть не вполне понятно, при чём тут «болящие и умирающие». Разве поп — доктор? Но в России XIX в. для человека было немыслимо не позвать священника к тяжелобольному человеку, чтобы тот успел исповедоваться и причаститься. Это таинство называлось — и называется по сей день — соборованием.
Однако посещение подобных граждан — не единственная обязанность попа: вообще-то он каждый день проводит службу, а то и не одну. Но много ли денег могут пожертвовать ему такие же, как он, бедняки, раз уж богатые помещики после отмены крепостного права разъехались кто куда?
Ермила Гирин
Этот молодой человек — «не князь, не граф сиятельный» — до определённого момента был очень удачлив. В двадцать лет он устроился работать писарем:
К счастью, сына Власьевны удалось вернуть в семью. Ермил Гирин покаялся перед несчастной женщиной и выплатил штраф, а земляки, убедившись, что их бурмистр не способен идти на сделки с совестью, полюбили его ещё больше.
Но, увы, и Ермила Гирину нельзя назвать счастливым человеком: он отказался подчиниться одному вельможе и помочь ему усмирить крестьянский бунт — и угодил за решётку.
Матрёна Тимофеевна
И всё же самая душераздирающая история — это история жизни простой крестьянской женщины Матрёны Тимофеевны. Да, сейчас, когда она уже пожилая, её все любят, уважают и даже называют «губернаторшей». Но сколько она пережила личных драм!
В девичестве Матрёна жила и не тужила — и желанием обвенчаться с каким-нибудь удалым парнишкой не горела. Но даже на такую своенравную девушку нашёлся свой ценитель:
И Филипп отчасти сдержал своё слово: к супруге он всегда относился с заботой (хотя было дело — один раз ударил). Но вот семья Филиппа «заела» несчастную невестку. И ладно бы только это! Первенец Матрёны Тимофеевны погиб по нелепой случайности: героиня оставила мальчика с дедом Филиппа — Савелием, а тот заснул; ребёнок пробрался в хлев, и там его затоптали свиньи. В другой раз Матрёна приняла телесное наказание вместо другого своего сына — Федотушки, который пас овец и не уследил за одной «подопечной», которую унесла волчица. Также к героине неровно дышал господский управляющий Ситников: женщина понимала, что он не ровен час возьмёт её силой, но всё время сидеть дома, разумеется, не могла. К большому облегчению героини, злодей умер от холеры.
«Губернаторшей» же Матрёну Тимофеевну прозвали вот почему. Когда героиня ожидала рождения последнего ребёнка, её мужа повелели, в нарушение всех законов, забрать в солдаты. Матрёна поняла, что спасения ждать неоткуда, и отправилась — ночью! пешком! зная, что её ребёнок может появиться на свет в любой момент! — в город, к губернатору. Там она с большим трудом пробралась во дворец вельможи, но благодетеля так и не дождалась. Вместо этого Матрёна увидела его жену — и кинулась ей в ноги; и тут «мука смертная под сердце подошла», начались роды… К счастью, губернаторша восстановила справедливость, вернула Филиппа домой — и даже стала крёстной матерью младенца Лиодорушки.
Оболт-Оболдуев
Этот герой, обладатель забавной говорящей фамилии, — избалованный роскошью помещик. Но он всегда относился к крестьянам милостиво — настолько, насколько это было возможно при его воспитании. Однако после отмены крепостного права бывшие слуги распоясались — и, разумеется, даже не задумались, что и у Оболта-Оболдуева есть чувства, которые стоило бы уважить:
Выслушав «исповедь» барина, мужики проникаются к нему сочувствием. Глава завершается хрестоматийными строками:
Князь Утятин (Последыш)
В отличие от Оболта-Оболдуева, человека в целом безвредного, князь Утятин заставил всех окружающих подчиняться своей безумной воле. Узнав, что крепостное право отменено, этот герой настолько разнервничался, что его наполовину парализовало. Но Последыш (прозвище, указывающее на то, что это последний помещик России) пришёл в себя после удара — и сообщил родственникам, что лишит их наследства, если они не вернут всё как было. Поэтому потомки Утятина подговорили его бывших крестьян ещё немного «поломать комедию», что даже привело к гибели одного работяги, не согласного терпеть унижение, — но, когда старый безумец умер, так и не отдали им обещанные луга.
Гриша Добросклонов
Семинарист Григорий Добросклонов, выросший в семье бедного священника, в детстве часто недоедал: родителям не хватало денег даже на соль. Однако Гриша вырос достойным, честным, отзывчивым, а ещё очень талантливым человеком. В поэме представлены тексты некоторых песен, якобы написанных этим персонажем, и одна начинается так:
Счастье для этого юноши — внутреннее состояние, которое не зависит от бытовых условий. Пожалуй, Гриша Добросклонов, каким его встретили странники, — единственный поистине счастливый человек. Но пройдёт несколько лет, и он, по утверждению автора, с большой долей вероятности окажется в немилости у властей:
Так кому же, в конце концов, на Руси жить хорошо?
Увы, Н. А. Некрасов так и не дал читателям ответа на этот вопрос. Поэт умер в 1877 году, так и не окончив главный труд своей жизни. Но, может быть, он и сам понимал, что вряд ли сможет «вывести» подобного героя?
Многие слова из старых сказок у современных детей вызывают лишь недоумение, да и взрослым не совсем понятно, как объяснить то или иное понятие. Например, что означает «дворянка столбовая» из сказок Пушкина? Откуда пошло это слово? Попробуем разобраться.
Дворянство на Руси
В Киевской Руси понятие «дворянство» еще не сложилось. Естественно, княжеские роды уже существовали, но пополнить ряды дружинников или бояр, в принципе, мог любой свободный человек. Как класс, дворянство оформилось уже в XIII- XV веке на Руси Московской. Появление этого сословия неразрывно связанно с переосмотрением принципов землевладения.что означает столбовая дворянка
Поместье и вотчина
В Московии были два вида частных земельных угодий – вотчина и поместье. Вотчиной называлась частная земля, которую передавали из поколения в поколение. Поместье – это земля во временное пользование, которую давали за выслугу на государственной службе. В связи с расширением территории Московской Руси, за счет приращение земель с юга и Восточной Сибири, сельскохозяйственных угодий становилось больше, но их можно было получить только на службе у царя.
Столбцы
Земли, которые предоставлялись служивым людям, были оформлены по законам того времени в специальные указы – столбцы. В них каждый служащий мог узнать, имелась ли у него земля, и вправе ли он был ее обрабатывать. Списки составлялись довольно часто, а просматривались и заверялись самим царем. Так государь всея Руси имел представления о количестве верных ему людей, которые владели поместьями. Попасть в такой список – мечта каждого служилого, ведь это означало не только владение земными угодьями, но и вероятное внимание и милость самого царя.
В списках фамилии владельцев поместий были написаны сверху вниз – « в столбец». Таким образом человек, фамилия которого была в «столбцах» и назывались «столбовой дворянин» и «столбовая дворянка». Это почетное звание говорило и о наличии земельных владений, и об особой милости государя. Попасть в заветные «столбцы» было непросто.
Женщины-дворянки
столбовая дворянка это
Поначалу в «столбцы» попадали только мужчины. Но со временем в заветных списках оказались и женские имена. Так и появилось понятие «столбовая дворянка». Значение слова «дворянка» подразумевает хорошее происхождение или выгодный брак. Термин «столбовая» указывает на наличие пометных земель и о привилегированном положении.
Таким образом, столбовая дворянка – это женщина, из хорошей семьи, жена или вдова государственного служащего, владеющая поместьем. После смерти государственного служащего, его вдова имела право сохранить поместные земли «на проживание», после ее смерти поместье возвращалось в казну и могло быть передано другим столбовым дворянам. Случаи, когда жены или дочери владели поместьем лично, были довольно редкими. Как правило, этим правом обладала лишь столбовая дворянка. Это владение обычно находилось под особой опекой царской власти, и продать, заложить или же передать по наследству угодья женщина не могла.
Путаница среди владельцев вотчинных и поместных земель была настолько типичной, что создавало массу неудобств и неправильных судебных решений. Стоит уточнить, что судебные решения в те времена в основном происходили на прецедентном праве, и цепочка неправомерных судебных решений, о передачи поместных владений в наследство, аренду или продажу, разнеслась по все стране. Для легализации существующего положения вещей была предпринята земельная реформа.столбовая дворянка значение
Земельные реформы начала XVI века уравнивали положение владельцев вотчинных и поместных земель. Земли, принадлежащие семьям из поколения в поколение, и угодья, которыми владели тот или иной дворянин или столбовая дворянка – это земли, подчиняющиеся одним и тем же законам. Такое решение было предпринято для того, чтобы легализовать огромные поместные земли которые, условно говоря, не принадлежали их владельцам. Таким образом, столбовые дворяне стали дворянами потомственными – их правом на землю могли распоряжаться лишь они сами. Естественно, в те годы росло и укреплялось самодержавие, и царская власть оставляла за собой право забирать земли и разжаловать дворянина.столбовая дворянка значение слова
Так мы и разобрались с термином «столбовая дворянка». Значение слова лежит на поверхности – это представительница дворянского сословия, чья фамилия есть в «столбовых списках» самого государя. Возможно, это дочь именного царского слуги или же его вдова, за которой были оставленные поместные земли «на содержание». Но после принятия земельной реформы это слово начинает выходить из употребления и практически теряет свое значение. А. С. Пушкин в своей сказке применил это слово для того, чтобы обозначить не только жадность старухи, но и ее стремление быть известной особой для самого царя. Но чем это закончилось для жадной женщины, известно каждому. и ещё Какие дворяне в России назывались столбовыми?
В. А. Кошелев «Кому на Руси жить хорошо»: о великой поэме и о вечной проблеме
«На столбовой дороженьке…»
«Столбовая дороженька», или, как ее изначально стали называть, «шоссе» – это большой почтовый тракт с верстовыми столбами. Она была сравнительно недавним российским изобретением: широкие столбовые дороги, «убитые» камнем или песком, явились на Руси лишь в первой четверти Х1Х столетия и были связаны с именем всевластного министра Александра 1 графа А.А.Аракчеева. Появление новых дорог легло основной тяжестью, как водится, на плечи «черного» народа, тех же крестьян, вынужденных исполнять ненавистную в те времена «дорожную повинность». Как символ этой невыносимой повинности «дороженька» даже попала в народную песню:
Всю Россию разорил,
Бедных людей прослезил,
Солдат гладом поморил,
Он канавушки прорыл
На такой вот дороженьке семь странников встречаются – и идут дальше. Собравшись «ногами перемерять» «всю Русь-матушку», они уже практически не сходят с этой большой дороги – именно на ней происходят все последующие события. На дороге происходит свидание с попом и помещиком, на ней стоит торговое село Кузьминское, по ней бредут пьяные и здесь же, «у столбика дорожного» странники опрашивают кандидатов в «счастливые»… С описания этой дороги начинается «Глава 1»:
По сторонам дороженьки
Идут холмы пологие
С полями, с сенокосами,
А чаще с неудобною,
Стоят деревни старые,
Стоят деревни новые
У речек, у прудов… (5, 15)
Некрасов долго работал над этим «представлением» основного места действия и не сразу нашел черты этой дороги. Так, в первых вариантах вокруг дороги поначалу расстилались холмы
С лесами, с сенокосами,
С кустарником, с болотами
И с пахотной землей (5, 244)
Потом вместо «пахотной земли» появилась «бесплодная земля» и, наконец, «заброшенная земля». Как увидим, в таком изменении был серьезный смысловой момент. В другом варианте было:
Крестьяне рты разинули,
Как вышли на нее… (5, 251)
Еще вариант: «Крестьяне так и ахнули…». Но ведь им, кажется, не с чего ахать и рты разевать: эка невидаль! сами же эти «дороженьки» и устраивали…
«Поэмная» дорога действительно широкая: по ней «рядком идут» семь здоровых мужиков и еще остается места проехать на своем мерине встречной «корявой Дурандихе». Эта «прямая, как стрела» дорога лишь однажды «позагнулася» – после разговора с попом (5, 20); а в остальных случаях остается прямой, неколебимо «прорезающей» привычный русский пейзаж…
В тех эпитетах, которыми сопровождается описание этой дороги, скрыто странное противоречие: красивая, широкая – и «глухая», с «бесплодной землей» по обочинам; удобная – но почему-то не своя. И семь мужиков принимают роковой «зарок» только потому, что, выйдя из дома «по делу всяк по своему» сошлись на этой дороге, общей и одновременно ничьей, ни с каким делом не связанной. Для того, чтобы сделать «дело», им непременно надо «свернуть» с этой «общей» дороги:
Давно пора бы каждому
Свернуть своей дорогою …
Каждый из мужиков идет не своей дорогой; никому из них по отдельности эта дорога не подходит. Да и вообще ни у кого из персонажей поэмы собственное дело с этой дорогой не связано: на ней оказываются мимоходом и попутно; что называется, «от безделья».
По всей по той дороженьке
И по окольным тропочкам,
Докуда глаз хватал,
Ползли, лежали, ехали,
И стоном стон стоял! (5, 37)
Посреди этого хаотического движения, тут же, на дороге, происходят маленькие драмы, комедии и трагедии: «А мы полтинник писарю: прошенье изготовили…», «Там впереди крестьянина убили…», «Средь самой средь дороженьки какой-то парень тихонькой большую яму выкопал…» (5, 38-39). Там – «убили», тут среди ночи изготовляют прошение «к начальнику губернии», а рядом некая шаловливая Оленушка «наелась – и упрыгнула, погладить не далась!» Все русские комедии и трагедии происходят на виду, на большой дороге; только иногда отходят от нее парочки «в рощу заповедную» («в той роще голосистые соловушки поют…»). Тут же, «у столбика дорожного», вразумляет крестьян Павлуша Веретенников, а Яким Нагой у того же столбика читает ему отповедь…
Гудит! Что море синее,
Народная молва. (5, 38);
Что позже – безобразнее… (5, 41) и т.д.
По всей поэме это поминание «широкой дороженьки» идет постоянным, почти обязательным рефреном. В первой части она попросту является основной «действующей» деталью. В главе «Последыш» действие перемещается на пересечение условной дороги и условной же Волги; дорога идет берегом реки, а странники имеют возможность, будучи «у дороги», поучаствовать в сенокосе. Действие в «Крестьянке» тоже прямо связано с дорогой: именно дорога, проторенная еще при молодом Савелии стараниями «немца Фогеля», окончательно закабалила Корёжину:
Ну словом: спохватились мы,
Что немец нас поймал. (5, 148)
По этой прямой «знакомой дороженьке» Матрена Тимофеевна пробирается в город к губернатору: «Мы идем, идем – остановимся; на леса, луга – полюбуемся…» (5, 183). «Полюбуемся» – и не более того: идем дальше. Не пристало на дороге стоять…
В главе «Пир на весь мир» – та же дорога (у перевоза через Волгу), то же движение по ней разного народу. Одни приходят, другие уходят, а те, кто сидят да пируют – помнят! И при нужде прогонят по той же дороженьке, «как сквозь строй», какого-нибудь Егорку Шутова «из села из Тискова» (5, 217-218); прогонят через четырнадцать деревень, и тому Егорке никак со столбовой дороженьки не свернуть и деревни не обойти – разве что через Волгу переправиться…
И только один персонаж некрасовской поэмы с этой «столбовой дороженьки» сворачивает. Поступок его явно символический. Да и героя этого мы привыкли воспринимать символически. Это Гриша Добросклонов.
Григорий шел задумчиво
Сперва большой дорогою
(Старинная: с высокими
Прямая как стрела)… (5, 230)
Некрасов повторяет устойчивые приметы исходной «столбовой дороженьки»: по этой же дороге идут и странники. Здесь Гриша поет песню «В минуты унынья, о родина-мать. » А дальше – неожиданно:
Сманила Гришу узкая
Через хлеба бегущая
В широкий луг подкошенный.
Спустился он по ней… (5, 231)
И уж совсем странно: привела эта тропочка Гришу к какому-то сгоревшему городу, символу обновляющейся России. Еще в самом начале поэмы автор от первого лица заметил, что у всякого российского обновления есть оборотная сторона и если увидим новую избу, то надобно помнить, что она построена на месте сгоревшей – из-за пожара:
Ой избы, избы новые!
Нарядны вы, да строит вас
Не лишняя копеечка,
А кровная беда. (5, 16)
Пожар как народное бедствие поминается и в речах Якима Нагого:
А вот не сосчитали же,
По скольку в лето каждое
Пожар пускает на ветер
Крестьянского труда. (5, 43);
и в воспоминаниях Матрены Тимофеевны:
Не то ли вам рассказывать,
Что дважды погорели мы… (5, 185).
В видении Гриши предстает странный апофеоз пожара:
Ни дома уцелевшего,
Как белая коровушка
Начальство там попряталось,
А жители под берегом,
Как войско, стали лагерем.
Всё спит еще, не многие
Проснулись: два подьячие,
Между шкафами, стульями,
К палатке-кабаку… (5, 231)
В черновых рукописях «Пира…» эта картина еще более ярка и выпукла. Там сгоревший город носит символическое название Алтын:
Тотчас же за селением
Текла река – Усобица,
За той рекой Усобицей
Сказать точнее: города
Тут никакого не было,
А были только остова
Трех каменных домов
Да балки обгорелые.
Да пепел. У алтыновцев
Алтын сгорел третьеводни.
И чудо ль? весь из дерева;
Один острог был каменный,
Народ смеялся, слушая
Рассказ купца Еремина,
Что сами арестантики
Спасли свою тюрьму… (5, 546-547)
В последних стихах «Пира» дано как будто прямое указание ответа на заглавный вопрос:
Быть бы нашим странникам под родною крышею,
Если б знать могли они, что творилось с Гришею… (5, 235)
Указание, правда, дано в типично российском «сослагательном» наклонении. А «сослагательность» в отношении к основной идее поэмы оказалась напрямую связана с местом действия: «наши странники» никак не могли узнать душевного состояния Гриши по той простой причине, что они-то находятся на прямой столбовой дороге, а Гриша – где-то на «извилистой тропочке»… Семь мужиков и возможный «счастливец» почему-то оказываются на разных путях…
Эта разность путей декларирована несколько раньше – в «святой песне», которую поет над Гришей «ангел милосердия»:
Средь мира дольного
Для сердца вольного
Есть два пути… (5, 228)
Современники Некрасова, между тем, очень четко осознавали литературное происхождение этой песни: идея «двух дорог» в русской лирике середины Х1Х века приобрела особенную популярность. Эта идея самым непосредственным образом оказалась связана с феноменом технического прогресса, в России начавшем проявляться в «послепушкинское» время. Именно тогда была изобретена фотография, и уже с середины 1840-х годов стали входить в моду дагерротипические снимки. Именно тогда вдруг оказалось, что на земле уже не осталось непроходимых лесов и неоткрытых земель, что наступила принципиально новая «техническая» эпоха, призванная улучшать бытие «царя земли», человека. Для «среднего» человека это изменение быта началось с внедрением железных дорог. Первая железная дорога (от Петербурга до Царского Села) была открыта 30 октября 1837 г., а меньше, чем через год знакомый Пушкина писатель И.Т.Калашников так изображал (в письме к П.А.Словцову от 25 августа 1838 г.) свое путешествие по новой «чугунке»:
Проблема отношения к прогрессу может быть решена в нескольких вариантах – сначала пошел в ход вариант собственно «прогрессистский». Патриарх российской словесности, автор знаменитых «Записок русского офицера» периода наполеоновских войн и член декабристского «Союза Благоденствия» Федор Глинка откликнулся на появление «чугунки» стихотворением «Две дороги»:
Тоскуя – полосою длинной,
В туманной утренней росе,
Вверяет эху сон пустынный
А там вдали мелькает струнка,
Из-за лесов струится дым:
То горделивая чугунка
С своим пожаром подвижным…
Но рок дойдет и до чугунки:
Смельчак взовьется выше гор
И на две брошенные струнки
С презреньем бросит гордый взор.
И станет человек воздушный
(Плывя в воздушной полосе)
Смеяться и чугунке душной,
И каменистому шоссе.
Так помиритесь вы, дороги –
Одна судьба обеих ждет.
Или их громом пришибет.
Дым столбом – кипит, дымится
Пестрота, разгул, волненье,
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле.
Подобная «крайняя» модель отношения поэзии к техническому прогрессу не могла оставаться единственной – тотчас же возникла модель противоположная, связанная с осознанием духовной цены и смысла наступающего прогресса. В 1846-1852 гг. известный «наследник» старших славянофилов Иван Аксаков работал над неоконченной поэмой «Бродяга». Среди опубликованных отрывков из этой поэмы Некрасов назвал «лучшим местом» (и перепечатал в рецензии журнала «Современник» – 12/2, 161) начало главы под названием «Шоссе». С конца 1850-х годов отрывок этот вошел в «Русскую христоматию» А.Д.Галахова, причем был помещен в самую популярную, начальную ее часть. 43 М.Горький вспоминал (в повести «Детство»), какое большое впечатление произвел на него этот отрывок, печатавшийся чаще всего отдельно и под заглавием «Две дороги»:
Прямая дорога, большая дорога!
Простору немало взяла ты у Бога,
Ты вдаль протянулась, пряма как стрела,
Широкою гладью, что скатерть, легла!
Ты камнем убита, жестка для копыта,
Ты мерена мерой, трудами добыта.
В тебе что ни шаг, то мужик работал:
Прорезывал горы, мосты настилал;
Вколачивал молот и рыла лопата,
И дебри топор вековые просек…
Куда как упорен в труде человек!
Чего он не может, лишь было б терпенье,
Да разум, да воля, да Божье хотенье.
А с каменкой рядом, поодаль немножко,
Окольная вьется живая дорожка!
Дорожка, дорожка, куда ты ведешь,
Без званья ли ты иль со званьем слывешь?
Идешь, колесишь ты, не зная разбору,
По рвам и долинам, чрез речку и гору!
Немного ты места себе отняла:
Простором тележным легла, где могла!
Тебя не равняли топор и лопата,
Мягка ты копыту и пылью богата,
И кочки местами, и взрежет соха…
Грязна ты в ненастье, а в вёдро суха. 44
Приведенный аксаковский текст Некрасов отнюдь не случайно назвал «лучшим местом»: он странным образом «ложится» на все основные мотивы некрасовского творчества. Здесь и «прямо дороженька», и «терпенье» русского человека, который при необходимости «вынесет всё», и поэзия мужицкого труда, и упование на возможные пути российского прогресса, и напоминание о том, сколько слез и крови отнимает этот прогресс…
Не случайно некрасовский «ангел милосердия» вполне согласен с этим тезисом и замечает, что на дороге «торной»
Там жизнь мертвящая
Песня «Средь мира дольного…» традиционно истолковывается как аллегорический призыв с «революционным» содержанием: «Торная» дорога богата признаками старых, обреченных на гибель отношений. «Тесная», еще только прокладываемая дорога, ведет вперед, к доброму и новому. Она сулит вступающим на нее подлинно полезную деятельность». Здесь, по мнению многих исследователей, представлено «графически-четкое решение темы пути, требование от слушателя категоричного выбора без возможностей какого-либо компромисса…» 45 Однако историко-литературный контекст не дает ничего «графически-четкого».
Из ряда поэтических вариаций на тему приведенного отрывка из поэмы И.Аксакова наибольшую известность в прошлом веке получили два стихотворения. Первое – стихотворение молодого А.Н.Апухтина «Проселок», опубликованное в 1859 г. в «Современнике» в составе цикла «Деревенские очерки»:
По Руси великой, без конца и края
Тянется дорожка, узкая, кривая,
Чрез леса да реки, по степям и нивам,
Всё бежит куда-то шагом торопливым,
И чудес хоть мало встретишь той дорогой,
Но мне мил и близок вид ее убогой…
Аксаковская «живая дорожка» превращается у Апухтина в метафорический символ «живой» России: проселок «бежит», а могучая страна с покосившимися избами, пасущейся скотиной и запахом свежего сена («Бедная картина! Милая картина. ») остается как будто позади и «всё молчит, всё дремлет»… и уже недалек печальный конец этой «русской тропинки»: