Что значит недооцененная валюта
Рубль признали самой недооцененной валютой мира по «индексу бигмака»
Курс российского рубля к доллару США сильно занижен, считают эксперты журнала The Economist, выпустившие обновленную версию «индекса бигмака». Согласно ей, доллар должен стоить не свыше 74 руб., а менее 24 руб.
По этому показателю российский рубль является одной из самых недооцененных валют в мире. Сильнее — на 68,7% — занижен только курс ливанского фунта.
Согласно другой методике расчета «индекса бигмака», при которой делается поправка на уровень ВВП страны на душу населения, курс рубля также оказывается занижен. Эта методика предполагает, что в бедных странах с низким подушевым ВВП (приблизительный ориентир стоимости труда в стране) бургеры должны стоить в среднем дешевле, чем в богатых. С учетом такой поправки курс рубля к доллару занижен на 47,3%, что делает российскую валюту самой недооцененной в мире.
По сравнению с июлем 2020 года, когда была выпущена предыдущая версия «индекса бигмака», «дешевизна» курса рубля к доллару несколько увеличилась. Тогда было 66,5% по «обычной» методике и 43,6% с учетом поправки на подушевой ВВП.
Стоимость валют большинства других стран мира, включенных в «индекс бигмака», его составители также считают заниженной. По «обычной» методике дороже, чем должны бы в пересчете на бургеры, стоят только норвежская и шведская кроны (курсы завышены на 7,5% и 12,6% соответственно) и швейцарский франк (курс завышен на 28,8%). С внесением поправки на подушевой ВВП ситуация меняется и завышенными оказываются курсы многих других валют.
Курсы валют по отношению к доллару по «индексу бигмака»:
В ходе торгов 13 января курс доллара на Московской бирже колеблется в диапазоне 73,3–73,7 руб.
Рубль недооцененный
Насколько недооценен рубль? Почему он является одной из самых недооцененных валют мира?
Как только таксист из моего разговора по телефону понимает, что я имею какое-то отношение к финансам, он немедленно спрашивает: «Что будет с рублем?» Если бы я мог более-менее точно ответить на этот вопрос, я бы давно ездил не в метро и на такси в Москве, а рассекал бы на роллс-ройсе в сопровождении джипа охраны где-нибудь в Цюрихе или Лондоне. Увы, курсы свободно конвертируемых валют абсолютно непредсказуемы, ибо находятся под влиянием огромного количества факторов, оказывающих на них существенное влияние.
Тем не менее кое-что про динамику курса мы знаем. Например, если регулятор какой-то страны повышает ключевую ставку, то, при прочих равных обстоятельствах, курс национальной валюты этой страны, скорее всего, вырастет. Или, например, если на международном рынке растет цена основного предмета экспорта этой страны, то также можно ожидать роста курса национальной валюты. Если государство включает печатный станок на полную мощность (как, например, в Венесуэле), то курс национальной валюты непременно упадет. И т. д., и т. п. Это касается в первую очередь краткосрочной динамики курса.
Что же касается среднесрочной динамики, то есть предположение: курсы валют стремятся к равновесному значению, соответствующему некоторой версии паритета покупательной способности (PPP — purchasing power parity).
Упрощенной формой концепции паритета покупательной способности является индекс бигмака. По существу, бигмак — это довольно широкий и репрезентативный набор его ингредиентов — продуктов питания. Плюс в его цену входит стоимость рабочей силы и цена аренды недвижимости. Причем продаются бигмаки в ресторанах «Макдоналдс» более чем в 100 странах мира, и бигмак из Нью-Йорка мало чем отличается от бигмака из Москвы. Поэтому по цене бигмака можно делать выводы и об инфляции, и о «справедливом» курсе валют.
Цена бигмака в России — 130 рублей. В США — 5,51 доллара (362,6 рубля). Получается, что «справедливый» курс рубля — 23,59 рубля за доллар. Курс ЦБ на 20 октября — 65,81. Следовательно, рубль недооценен на 64,1%. В итоге рубль — одна из самых недооцененных валют в мире. В антирэнкинге журнала The Economist по недооцененности национальной валюты Россия — на третьем месте после Украины (второе место) и Египта (первое место).
Стоимость бигмака на Украине — 52 гривны. Курс НБУ на 22 октября — 28,18 гривны за доллар. Получается, что «справедливый» курс гривны — 9,44 гривны за доллар. Следовательно, гривна недооценена на 66,5%.
Довольно близкие результаты получаются по гораздо более серьезным оценкам, осуществляемым на основе паритета покупательной способности. Так, МВФ оценил в октябре 2018 года курс рубля на основе PPP на уровне 23,54 рубля за доллар. А гривну — на уровне 8,74 гривны за доллар.
Можно предположить, что если на Россию не будут обрушиваться новые санкции и другие мощные шоки, то курс рубля будет восстанавливаться — рубль будет укрепляться. Разумеется, не до 23,59 рубля за доллар (уровень, достигнутый в 2008 году перед кризисом). Но уровень 50 рублей за доллар представляется вполне реалистическим. Если, конечно, Минфин не будет активно ослаблять рубль своими покупками долларов.
Это характерное движение рубля — после очередного взрыва он длительное время ревальвирует, выползает из воронки, но затем непременно приходит новый шок.
Почему рубль так сильно недооценен? В первую очередь из-за низкой производительности труда в России и низкой стоимости рабочей силы. А основная причина низкой стоимости рабочей силы — низкий уровень инвестиций в основной капитал.
Индекс бигмака — хороший индикатор недоразвитости страны. Чем более недоразвита страна, тем более недооценена ее национальная валюта.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Сколько на самом деле должен стоить рубль
Российскую валюту назвали самой недооцененной в мире по «индексу бигмака»
Американские экономисты признали российский рубль самой недооцененной валютой мира по «индексу бигмака». В авторитетном издании The Economist подсчитали, что для того, чтобы стоимость этого бургера оказалась равной в России и США, доллар должен стоить 23,85 рубля, а не 70 с лишним, как в реальности.
«Индекс бигмака» — экономическая теория, согласно которой одинаковые товары должны стоить одинаково во всех странах мира. Если же этого не происходит, курс местной валюты завышен или занижен. Стандартный бигмак в январе 2021 года стоил в США 5,66 доллара, а в России — 135 рублей или 1,81 доллара. Это значит, что курс рубля занижен на 68%. Сильнее по этому индексу в мире занижен только курс ливанского фунта.
«Индекс бигмака» неоднократно подвергался критике за слишком обобщенный подход, поэтому были разработаны и альтернативные варианты расчета. Например, с поправкой на ВВП страны на душу населения. Такой метод предполагает, что в бедных странах бургеры должны стоить дешевле, чем в богатых. Но и с учетом такой поправки курс рубля к доллару занижен на 47,3%, сильнее всего в мире.
Правда, по «индексу бигмака» заниженными оказались почти все мировые валюты, кроме норвежской и шведской крон, а также швейцарского франка. Например, турецкая лира стоит на 64,5% дешевле, а украинская гривна — на 61,1%. Но с поправкой на ВВП эти показатели улучшаются до 39,7% и 29% соответственно, и гораздо выше, чем у рубля.
Главный аналитик банка «Солидарность» Александр Абрамов рассказал «СП», что курс рубля действительно недооценен, но не в три раза. «Индекс бигмака» не учитывает колоссальную разницу между российскими и американскими зарплатами, которые формируют значительную часть стоимости товара, а также другие моменты, например, отток капитала из страны или сальдо торгового баланса. Тем не менее, рубль мог бы быть сильнее, но это не соответствует интересам экспортеров и государства, поэтому о 23,85 за доллар мечтать не стоит.
— Если смотреть по паритету покупательной способности или по различным индексам, рубль действительно сильно недооценен. Как и по такому критерию, как покрытие денежной массы золотовалютными резервами. Здесь у рубля один из самых высоких показателей в мире — при таком объеме резервов другие страны имеют гораздо более значительную денежную массу.
«СП»: — Почему же тогда рубль стоит в три раза дешевле, чем мог бы?
— Сложно назвать одну причину, так как их множество. Начнем с того, что это в целом характерно для архитектуры нашей финансовой системы. Еще одна причина в значительном оттоке капитала, который каждый год уходит из страны в гораздо больших масштабах, чем приходит.
Если у нас сильный профицит торгового баланса за счет экспорта энергоресурсов, сырья, продовольствия, вооружений, то по другим статьям сальдо отрицательное. В частности, по торговле услугами, что во многом связано с тем, что объемы внешнего туризма намного больше, чем внутреннего. Граждане больше тратят за рубежом, чем иностранцы в России (не берем такие экстраординарные ситуации, как во время пандемии).
У нас также отрицательное сальдо денежных переводов. Мигранты, которые трудятся в России, значительный объем средств переводят за рубеж, а поток переводов в нашу страну не так велик. Доходы от инвестиций также играют не в пользу сальдо и рубля. У иностранного капитала есть инвестиции в ряд российских активов, которые приносят им высокую доходность. А инвестиции, которые наши компании или государство размещают за рубежом, как правило, осуществляются в высоконадежные акции и облигации, но по ним доходность крайне невелика. Вот и получается, что в совокупности платежный баланс далеко не так силен, как кажется на первый взгляд. Поэтому и сальдо курса нашей валюты на самом деле в два-три раза ниже рассчитанного по различным методикам.
Вообще существует историческая тенденция, когда на длительном горизонте времени курсы валют относительно паритета покупательской способности постепенно подтягиваются к более фундаментально обоснованным значениям. Если курс валюты в три раза ниже, чем сопоставимый, то с течением времени этот разрыв снижается. Но в периоды различных кризисов, таких, как нынешних, этот разрыв может расти. Это связано с падением спроса на наши товары, особенно экспортные, увеличением оттока капитала и другими факторами.
Но, как правило, после кризисов рубль вступал в период длительного укрепления. Так было после 1998, 2008 и 2014−2015 годов. На фоне постепенного восстановления мировой экономики и цен на нефть в 2020-м, думаю, также стоит ожидать, что рубль будет возвращаться в более привычный диапазон.
«СП»: — Какой именно?
— Ориентировочно он вернется в коридор 68−72 рубля за доллар, если, конечно, с американской валютой не произойдет чего-то неожиданного. Это прогноз инерционного сценария, без учета санкционных рисков и прочих форм-мажорных явления.
«СП»: — То есть цифра 23,85 руб. за доллар, названная The Economist, оторвана от реальности, и стоить столько рубль не может?
— Дело не в том, что эти подсчеты оторваны от реальности. Просто основная составляющая в «индексе бигмака» — это цена рабочей силы. А поскольку уровень зарплат в России очень невысок по меркам развитых стран, это значит, что и издержки у нас низкие. С другой стороны, у нас очень невысокая покупательская способность населения, поэтому поставить такую цену на бигмак, как в США, невозможно. В итоге получается, что невысокий уровень зарплат и доходов приводит к тому, что и цена продукта по западным меркам невелика.
«СП»: — Но рубль оказался более недооценен, даже чем турецкая лира или украинская гривна. Есть ли для этого объективные причины?
— У нас в курсе присутствует так называемая санкционная премия, а также различные геополитические риски. Если взять стоимость наших активов по сравнению со стоимостью активов других развивающихся стран, они действительно в какой-то степени недооценены. К тому же, если посмотреть на доходность российских ценных бумаг, она достаточно высока по международным меркам, потому что в мире есть и бумаги с отрицательной доходностью.
«СП»: — Так какой же на самом деле справедливый курс рубля — 68 за доллар?
— Я бы не сказал, что корректно говорить о «справедливом» курсе. Скорее, это равновесный курс рубля при условии восстановления мировой экономики. Справедливый курс очень сильно зависит от того, как устроена наша финансовая система. У нас может быть и более сильный рубль, но нельзя забывать, что у нас есть бюджетное правило, которое в 2021 году установлено на уровне базовой цены нефти в районе 43 долларов за баррель.
При более высоких ценах на нефть наш Минфин просто пополняет золотовалютные резервы и таким образом сдерживает укрепление курса нашей национальной валюты. Но это же служит фактором поддержки российской валюты в периоды неблагоприятной внешнеэкономической конъюнктуры.
Проще говоря, если цена на нефть значительно превышает пороговый уровень, Минфин осуществляет значительные закупки валюты, благодаря чему курс находится на более низком уровне, чем мог бы. С другой стороны, когда цена на нефть падает, это же правило ограничивает волатильность рубля.
Курс 68−72 за доллар не столько справедливый, сколько равновесный. Он балансирует интересы экспортеров и импортеров. Импортеры заинтересованы в более крепком рубле, чтобы импорт был более дешевым, а экспортеры — наоборот. Государство также получает более высокие бюджетные доходы, когда рубль слабее. Но и тут есть обратная сторона — слишком слабый рубль создает повышенную инфляцию, а это то, с чем борется Центральный банк. Равновесный курс учитывает все эти интересы, и на выходе мы получаем, что при таком курсе между ними находится некий баланс.
The Economist признал признал рубль самой недооцененной нацвалютой
Журнал The Economist обнародовал «индексом бигмака», в соответствии с которым рубль признан самой недооцененной валютой мира.
Этот индекс используется для определения паритета покупательной способности (ППС) и расчета «реальных» обменных курсов валют многих стран. Для этого авторы индекса взяли за единицу расчета стоимость стандартного продукта — бигмака, который доступен для покупки в большинстве стран мира. Правда, стоит он везде по-разному, в пересчете на национальные валюты.
При этом для расчета ППС используется тезис о том, что один и тот же товар должен стоить одинаково во всех странах мира. Если в той или иной стране цена бигмака отличается от базовой, то есть, от цены бигмака в США, то это как бы свидетельствует о заниженном и завышенном курсе местной валюты.
В итоге, по подсчетам The Economist, российская нацвалюта оказалось заниженной на 68%. Заниженным курсом отличаются также гонконгский доллар (на 46,8%) и турецкая лира (на 39,7%).
Эксперты, опрошенные «Газетой.Ru», предлагают не рассматривать индекс журнала The Economist всерьез, но считают это хорошим поводом оценить значимость российской национальной валюты в глобальной системе финансовых координат.
Забавная модель, но некорректная
«Индекс бигмака» — это, конечно же, слишком упрошенный ориентир покупательной способности валюты, но всем понятный, так как «Макдональдсы» имеются во многих странах мира. Неудивительно, что при всей условности этого показателя, The Economist рассчитывает этот индекс наиболее репрезентативным и ведёт расчёт с 1986 года», — говорит главный экономист инвесткомпании «Арикапитал» Сергей Суверов.
С ним согласен аналитик «Фридом Финанс» Валерий Емельянов, полагающий, что расчет такого индекса — это нечто вроде ежегодного упражнения экономистов по всему миру на тему того, «что было бы, если бы паритет цен между странами действительно соблюдался». «Это чисто теоретическая модель, но она настолько забавная, что ее любят цитировать даже серьезные ученые мужи в университетах», — отмечает Емельянов.
По мнению управляющего директора ИК «Универ Капитал» Артема Лютика, «индекс бигмака» нельзя воспринимать как серьезный экономический показатель по той причине, что стоимость бутерброда в отдельной стране зависит не от валюты, а от себестоимости производства, покупательской способности, спроса и т.д. «Такие показатели, как этот индекс, используются, чтобы показать разницу стоимости конкретных товаров в разных странах, но они мало что говорят о ценности национальных валют», — отмечает Лютик.
Конечно, бигмаг не отражает всей картины потребления, возражает гендиректор «УК Спутник — Управление капиталом» Александр Лосев. Но этот индекс не так уж и прост, поскольку паритет покупательной способности валют оценивается к определенному набору товаров и услуг.
«Между тем, бигмак – это сложный продукт, включающий в себя не только базовые продукты питания, такие как мясо, хлеб и овощи, но и услуги связанные с оплатой труда, поставками электроэнергии, аренды помещений, затратами на рекламу, а также налоги», — говорит Лосев.
Строго говоря, «индекс бигмака» показывает только то, насколько доступен этот продукт в разных странах для местного населения, а к недооценке или переоценке рубля это почти не имеет отношения, добавляет Емельянов из «Фридом Финанс».
«Рубль 15 лет подряд признают недооцененным на 60-70%, называя его одной их самых дешевых валют мира, но он от этого не становится сильно дороже. Как, собственно, и все другие валюты его класса: индийская рупия, турецкая лира, южноафриканский рэнд», — говорит Емельянов.
«Если мы попробуем построить «индекс пары туфель», или «индекс литра бензина» или чашечки кофе, то уверяю вас, что результаты будут сильно отличаться и непонятно, к каким выводам о значимости той или иной валюты мы придём» — иронизирует финансовый консультант FCP Financial Management Ltd Исаак Беккер. Он напоминает при этом, что в странах с более низким уровнем среднедушевого дохода цены на продовольственные товары, как правило, гораздо ниже, чем в более развитых странах. Дорогие продукты просто недоступны для массового потребителя и это исказит любой индекс подобного рода.
Лосев из «УК Спутник — Управление капиталом» предлагает оценивать финансовый вес той или иной валюты через процентные ставки и по доходностям активов в валютах, которые сравниваются, по страновым рискам, включающим кредитные, геополитические и социально-экономические риски, по величине торгового и платежного балансов страны, «а также перспективами экономики в целом и возможностью привлечения прямых иностранных инвестиций».
Ни ЦБ, ни золото не спасут рубль
Эксперты единодушны во мнении, что универсальной модели измерения «справедливого курса» одной валюты против другой не существует.
«Общепризнанно только одно: если валюта свободно конвертируема и торгуется на рынке без внешних интервенций, то ее рыночный курс и есть истинный, так можно оценить переоценена она или нет. Это справедливо для каждого отдельного дня, часа и минуты, в которой вы фиксируете курс», — поясняет Емельянов из «Фридом Финанс».
Даже обеспеченность золотом не сильно влияет на авторитет той или иной валюты, что уж говорить о стоимости бигмака, уточняет эксперт «Фридом Финанс» Емельянов. «Евро – самая обеспеченная в этом плане валюта (порядка 9 тысяч тонн в резервах против 8 тысяч у США), но при этом евро может падать к доллару 10 лет подряд, как это было после кризиса 2008 года, причем падать весьма сильно — совокупно на 32%», — говорит Емельянов.
«Рубль обеспечен золотом в 5-6 раз сильнее, чем доллар и евро. Но по факту, как мы видим, на положении рубля на мировом рынке это не сильно сказывается», — добавляет Емельянов.
Золотовалютные резервы Банка России никак не используются для стабилизации внутреннего валютного рынка, поэтому для рубля и поддержки его веса они абсолютно бесполезны и финансовый рынок это видит, считает Лосев. «Рубль по итогам 2020 году показал антирекорд несмотря на восстановление цен на сырье и оказался вторым с конца среди худших валют мира, хуже только бразильский реал», — говорит Лосев.
Важно также, является ли одна из валют оцениваемой пары резервной валютой и валютой участвующий в международных расчетах, что может создавать на нее дополнительный спрос со стороны участников рынка, но и тут возможности рубля ограничены, добавляет эксперт «УК Спутник — Управление капиталом» Лосев.
Большую роль при оценке нацвалют играет политика, отмечают эксперты. «Факторы Крыма и Украины глубоко «сидят» в стоимости российского рубля, не говоря уже об определенных текущих политических перипетиях, которые то ослабляют, то усиливают рубль», — говорит финансовый консультант FCP Financial Management Ltd Беккер.
По подсчетам эксперта, если «вычесть» политический навес, то реальный курс рубля сейчас мог бы колебаться в районе 40-42 рублей за доллар.
«Здесь нужно иметь в виду, что более десяти лет с 2002 по начало 2014 годы, когда Крым перешел к России, Россия жила с относительно стабильным рублем, который колебался в промежутке 30 и 32 рублями за доллар. Это было большим достижением, которое мы умудрились растерять», — заключает Беккер.
Рубль — самая недооцененная валюта в мире? Сколько на самом деле стоит доллар
Исходя из цены Биг Мака в ресторанах McDonald’s в России и США, доллар должен стоить 24 рубля. Это меньше, чем в 2013 году. Насколько объективен показатель American Economic Journal и почему реальные и «бургерные» котировки так сильно отличаются?
Шутка экономиста
Журнал Economist придумал «индекс Биг Мака» в 1986 году в качестве шутки. Но сейчас это неофициальный способ определения паритета покупательной способности (ППС) — соотношения двух валют на основе цен на аналогичные товары. Он рассчитывается два раза в год.
Они выбрали гамбургер из McDonald’s, потому что он продается везде. В 1980-х годах сеть ресторанов быстрого питания стала глобальным бизнесом. Заведений с характерной буквой «М» нет лишь на Бермудах, в Иране, Македонии, Йемене, Черногории, Северной Корее, Зимбабве, Боливии, Армении и Исландии.
Согласно «индексу Биг Мака» российский рубль занимает второе место после ливанского фунта по степени недооцененности. Предполагается, что бургер должен стоить одинаково. В странах, где дешевле, чем в США, — местная валюта недооценена, и наоборот.
Четыре денежные единицы оказались переоцененными. Среди них выделяется венесуэльский боливар, который должен стоить на 47,7% дешевле. Швейцарский франк — на 24,7%, норвежская и шведская кроны — на 11,5% и 9,6%.
Популярно, но необъективно
О недооцененности рубля говорят уже несколько десятилетий. Но есть много других факторов, помимо «индекса Биг Мака». И гамбургер не может стоить одинаково в разных странах. Например, наши зарплаты и арендная плата намного ниже, чем в США. Именно поэтому и цены ниже. Кроме того, никто не импортирует гамбургеры, они производятся на месте. В отличие от бытовой электроники или смартфонов. Согласно «индексу iPhone», рубль, вероятно, переоценен и должен стоить меньше.
Кроме того, McDonald’s устанавливает цены в соответствии с реальными доходами и покупательной способностью населения. Не следует забывать о налогах и конкуренции.
Поэтому «индекс Биг Мака» не является объективным. Существуют более полные и прозрачные методы сравнения. Например, на основе товаров первой необходимости, сырья и полуфабрикатов. Цены на них устанавливает рынок, а не одна частная компания, которая к тому же оставляет за собой право на коммерческую тайну.
Дело не в Биг Маке
Курс национальной валюты определяется долгосрочной динамикой платежного баланса страны и денежной массы, что в свою очередь влияет на инфляцию.
Центральные банки являются важными игроками на международном и внутреннем валютном рынке. Они могут ограничить рост курса национальной валюты или, наоборот, не допустить его резкого падения.
Они постоянно контролируют обменный курс, потому что это один из основных методов торговой конкуренции между странами. В результате стоимость денег часто искажается.
Более того, как и в случае с любым свободно торгуемым активом, ожидания участников рынка включаются в котировки.
Поэтому не стоит всецело полагаться на «индекс Биг Мака».
«Десятка недооцененных валют — это в основном те, которые не входят даже в топ-100 по глобальному распространению. Ливанский фунт — прекрасный пример. Да и российский рубль также находится в этом списке. В то же время, венесуэльский боливар является самым переоцененным при безудержной инфляции и всевозможных санкциях со стороны США», — отмечает Николай Переславский из отдела экономических и финансовых исследований CMS Institute.
По его словам, за последние 7 лет на курс рубля повлияла геополитика: антироссийские санкции и риск их расширения. Традиционно свою роль играют нефтяные котировки. Бюджетное правило покупки валюты Министерством финансов в случае повышения цен на черное золото тоже дает свой эффект. Это искусственно предотвращает чрезмерное укрепление рубля. В целом, курсообразующая политика не способствует укреплению рубля. Дело в том, что умеренно слабый рубль увеличивает доходы бюджета от поставок за рубеж. Экспортеры, которые доминируют в экономике, также получают выгоду.
Косвенными факторами являются внутренняя политика и настроения на мировых финансовых рынках. «Без санкций вероятность того, что российская валюта котировалась бы как минимум в полтора раза дороже, очень высока», — уточняет эксперт.