Что такое 3 й этап цифровой революции
В последние десятилетия человеческая цивилизация претерпевает глобальные изменения, связанные с началом, так называемой, цифровой революции. Цифровые технологии охватывают все больше отраслей жизни общества, открывая широкие возможности для создания новых форм связей.
Под термином «Цифровая революция» подразумевают коренное преобразование, внедрение и замещение аналоговых сигналов цифровыми. Повсеместное распространение персональных компьютеров, массовое применение портативных устройств, а так же проникновение интернета в жизнь современного общества – все эти факторы, указывают на происходящую цифровую революцию.
За всю историю развития человеческой цивилизации можно выделить четыре события, которые способствовали кардинальному изменению способов обработки информации – так называемые информационные революции.
Развитие цифровой революции
Проникновение вычислительной техники в повседневную жизнь человека является ярчайшим фактом наличия цифровой революции. Но началом всеобщей цифровизации общества принято считать появление и распространение сети Интернет.
Интернет стал неотъемлемой частью жизни человека. Развитие интернета и совершенствование архитектуры современных персональных компьютеров двигают цивилизацию к новым открытиям.
В настоящее время с помощью компьютера и портативных коммуникационных устройств можно не только свободно выйти в сеть для общения или поиска информации, но и хранить свои данные в облачных хранилищах, а так же получать разного рода услуги не выходя из дома.
Что принесла цифровая революция в общество?
Тема всеобщей цифровизации зародилась очень давно – с момента появления человека разумного. Цифры используются для хранения, передачи и обработки информации, они являются основной движущей силой всех точных наук и выступают в качестве прикладного технического языка.
Замена ресурсов на цифровые двигает прогресс по всему миру. Цифровая революция вносит коррективы не только в работу интернет контента, но и затрагивает множество сфер деятельности человека. Все это серьезно меняет нашу жизнь, создает не только новые возможности, но и некоторые сложности. Нельзя дать однозначной положительной или отрицательной оценки цифровой революции, поскольку она находится на пике своего развития.
Что такое 3 й этап цифровой революции
И это не случайно: ведь именно дети и подростки стали передовым отрядом по освоению информационной среды. Их принято называть цифровым поколением. В психологическую науку прочно вошли новые термины: киберсоциализация (социализация в виртуальном пространстве), киберзависимость, кибербуллинг (травля в Сети) и многие другие. Эти явления становятся предметом исследований и дискуссий в профессиональной среде.
Об этом шла речь на международной научной конференции «Цифровое общество в культурно-исторической парадигме», которая прошла 15–16 октября в Институте психологии им. Л.С. Выготского Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ).
В начале была Сеть
«В начале была Сеть – я это утверждаю», – таким заявлением удивил собравшихся академик РАО Александр Асмолов.
Так известный ученый опроверг евангельскую истину о том, что «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
По словам Александра Асмолова, не общество овладевает коммуникацией, а коммуникация овладевает обществом.
Именно коммуникация является той основой, которая создает новые реальности, а Интернет стал интегратором и акселератором картины мира, сетевым культурным орудием, порождающим новые формы деятельности и культурные практики.
На первый план выходят невербальные формы общения. «Я лайкаю – значит я существую» – вот новая формула, которой руководствуется человечество.
Появляются новые психотипы – технофилы и технофобы, цифровые аборигены и цифровые иммигранты.
Себя и людей своего поколения Александр Асмолов относит к цифровым иммигрантам и в шутку называет «парком Юрского периода».
От «бэбибумеров» до наших дней
На самом деле в 1991 году американские ученые Уильям Штраус и Нейл Хоув выдвинули теорию поколений, объединив определенные группы людей, которые попали под влияние экономических и политических событий или активно развивающихся технологий.
Эта теория стала своеобразным лейтмотивом конференции, классификация Штрауса и Ноува цитировалась практически в каждом докладе. Да и мы в своей обыденной жизни часто слышим эти определения, не всегда четко понимая, что за ними стоит.
Например, поколение «бэбибумеров» объединяет людей, родившихся с 1943 по 1963 годы.
Этот период ознаменовался началом космической эры (1957 год – запуск первого спутника, 1961 год – первый полет человека в космос).
Следующее поколение – 1964–1984 годов рождения – принято называть «поколением Х» (икс), которое совпало с зарождением компьютерной эры: в 1969 году была создана сеть APRANET – предшественница Интернета.
Тех, кто родился с 1985 по 2000 годы, относят к поколению Y (игрек). Его еще называют «поколением большого пальца», потому что его представители легко набирают смс одним пальцем. На этот период пришлось развитие Рунета, поисковой системы Google, появились первые смартфоны и социальные сети.
А нынешние дошкольники и школьники, чье рождение совпало с цифровой революцией, являются представителями поколения Z (зет). У них есть возможность пользоваться новейшими моделями IPhone и IPad.
Между перечисленными поколениями существует «цифровой разрыв» (новый термин), который тем больше, чем старше поколение. Родители уже не могут быть экспертами в области новейших информационных технологий, поскольку, как правило, отстают от детей по уровню владения ИКТ-компетенциями.
«Цифровое детство» в виртуальном мире
Член-корреспондент РАО, профессор факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова Галина Солдатова руководит исследованиями по использованию ИКТ детьми и подростками, их социализации в информационном обществе, начиная с 2007 года.
В своем выступлении она представила много интересных фактов, характеризующих почти молниеносную динамику вторжения Интернета в жизнь детей и взрослых.
Так, если в 2013 году восемь часов в Сети ежедневно проводил только каждый седьмой подросток, то в 2015–2016 гг. – каждый третий (32%).
Молодеет и возраст знакомства с Интернетом.
Если у поколения Y средний возраст интернет-инициации составлял 13–14 лет, то поколение Z начинает приобщаться к сетевым технологиям с восьми лет и раньше.
Например, 80% дошкольников уверенно пользуются планшетом, 20% – смартфоном, при этом основной контент маленьких пользователей составляют игры и мультфильмы.
В связи с этим появился новый термин – «цифровое детство». Какие признаки его отличают?
Виртуальная среда становится важнейшим фактором развития и социализации.
Человек с ранних лет превращается в цифровую личность, которая существует в различных онлайн-контекстах: 90% подростков имеют свой профиль в социальных сетях, 60% пользуются мессенджерами и интернет-телефонией, 33% становятся активными участниками чатов и форумов.
У трети старших и у четверти младших подростков количество контактов в сетях достигло максимума (более 100), причем среди этих контактов превалируют так называемые «слабые связи», то есть незнакомые друзья, которым они доверяют порой самые сокровенные тайны, а семья остается за кадром личного пространства ребенка.
Пятеро из шести детей сталкивались с той или иной опасностью в Сети, в числе которых кибербуллинг (травля) и рекрутинг в опасные сообщества (экстремистские, «группы смерти»). Это служит причиной развития психологических стрессов, девиантного (отклоняющегося) поведения, которые приводят к социальной изоляции и в некоторых случаях – к суицидам.
При этом 90% родителей не знают о средствах технического контроля за безопасностью ребенка; каждый третий родитель не имеет представления о проблемах ребенка в Интернете; каждого пятого родителя пользоваться Интернетом научили дети.
«В этом главная причина и главная суть цифрового разрыва и резкого снижения роли взрослого в детско-родительских отношениях», – считает Галина Солдатова.
В то же время она отметила тот факт, что молодые родители нынешних младших школьников значительно повысили свою ИКТ-компетентность, и в связи с этим цифровой разрыв между поколениями Y и Z сокращается.
Возникает вопрос: а как же учителя? Ведь в стенах одной школы, как правило, работают три разных поколения педагогов. Причем по статистике, приведенной в исследовании Галины Солдатовой, учителя из поколения Y составляют только 11% от общего числа педагогов. Самая значительная доля – около 74% – приходится на представителей поколения Х, 15% – на «бэбибумеров».
Несмотря на такой расклад, выводы ученых весьма оптимистичны: цифровой разрыв между учителями и учениками существенно меньше, чем между родителями и детьми. За пять лет количество учителей, пользующихся Интернетом ежедневно, возросло почти в два раза – с 56% до 95%.
В 2015 году уверенными пользователями Интернета себя назвали более 75% учителей.
«Побочные эффекты»
К числу рисков относятся не только изменения в поведении и психологическом самочувствии подростков, возникающие из-за погружения в виртуальную реальность, но и влияние Интернета на высшие психические функции человека – память, внимание, речь.
Так, появился «эффект Гугл», когда у людей, активно пользующихся поисковыми системами, по-другому начинает функционировать память. Запоминается не содержание, а место нахождения информации, точнее – путь к ней. Такой новый тип памяти получил название транзитивной.
Средняя продолжительность концентрации внимания у современных детей значительно ниже, чем у школьников, которые учились 10–15 лет назад.
За последние 15–20 лет словарь первоклассника уменьшился почти в два раза.
Постепенно исчезает способность читать и понимать большие тексты. Компьютеры и калькуляторы заменили функцию счета, навигаторы и Google-карты – необходимость самостоятельно ориентироваться на местности.
Получается, что информационные технологии – это не только благо, но и зло, но как бороться с «побочными эффектами» современной цивилизации – похоже, не очень ясно даже специалистам.
Пока конференция в РГГУ поставила больше вопросов, чем дала ответов на них.
Это означает, что исследователям есть над чем работать: ведь нельзя забывать о том, что мы стоим на пороге третьей цифровой революции…
Цифровая революция и Римский клуб
Как мы оказались в мире воплощённой антиутопии
Каждый день СМИ приносят новости, в которых ключевыми словами являются «цифровая революция», «цифровая экономика», «цифровое общество» и т. п. Темы сообщений самые разные: цифровые деньги (криптовалюты), роботы и роботизация, распределённые реестры (blockchain), квантовые компьютеры, большие данные (big data), цифровой банкинг (digital banking), 3D-печать и печатная электроника, цифровое правительство, облачные технологии, умные вещи и многие другие. Все эти сообщения содержат такую кучу «умных» слов, что обычному человеку в этом просто не разобраться.
При этом подавляющая часть СМИ убеждает простого человека в том, что всё это ему на благо. Что жизнь его станет более комфортной (даже думать не надо, за него это сделают компьютеры и всякие умные вещи), более богатой (мол, «цифровая революция» даст мощный импульс развитию экономики), более продолжительной и здоровой (благодаря цифровизации медицины и оптимизации жизнедеятельности каждого человека), более безопасной (системы электронного мониторинга населения позволят выявлять преступников и пресекать преступные действия). Список обещаемых благ цифровой революции можно ещё долго продолжать и конкретизировать. Я этого делать не буду, достаточно направить читателя к различным документам по цифровизации российского общества, которые за последние годы родились в недрах властных структур РФ.
Особенно к программе «Цифровая экономика Российской Федерации», которая была утверждена Правительством РФ 28 июля 2017 года. Справедливости ради следует признать, что указанная программа, как и многие другие цифровые инициативы российской власти, лишь воспроизводят и ретранслируют те цифровые программы и инициативы, которые рождаются в недрах международных организаций — прежде всего ООН, но также ОЭСР, Всемирного банка, Международного валютного фонда и т. д. Так что в российских программах и проектах по построению цифрового общества никакой отсебятины нет, имеет место лишь простое воспроизводство инициатив более высокого уровня, доведение их до низов.
Возникает вопрос: почему цифровая революция началась именно сейчас? Под «сейчас» многие эксперты понимают конец прошлого — начало нынешнего века. Во многих умных научных монографиях на тему цифровой революции ответ очень простой и незамысловатый: мол, это определяется «внутренними закономерностями» научно-технического прогресса (НТП). И точка. Если авторы подобных «умных» монографий проникли в тайны этих «внутренних закономерностей» НТП, почему бы им не рассказать о них подробнее, а заодно и поведать, какими будут следующие этапы НТП? Но они этого не делают и сделать не могут. Потому что никаких «внутренних закономерностей» в природе не существует, а имеет место банальное управление НТП посредством выдачи науке заказа и денег, которыми оплачивается этот заказ. Нам внушили, что наука — сфера деятельности, где наиболее пытливые и талантливые занимаются свободным поиском истины. В условиях капитализма это не совсем так или даже совсем не так.
Управление НТП в руках «хозяев денег»
Научно-техническим прогрессом управляют те, кому принадлежит денежный печатный станок. На сегодняшний день это печатный станок Федеральной резервной системы США, а его владельцы — «хозяева денег» — высшая инстанция, управляющая научно-техническим прогрессом. Управление НТП включает четыре этапа.
Первый. Выдача заказа на решение каких-то задач фундаментальной науки и его исполнение. Применительно к нашей теме («цифровая революция») — решение задач, необходимых для создания компьютеров и коммуникационных систем. Заказ проплачивается из государственной казны. Нет ли здесь противоречия? Ведь заказ, как я сказал выше, формируется «хозяевами денег». Противоречия нет, поскольку государство с его казной в конечном счёте контролируется «хозяевами денег», которые при необходимости могут пользоваться казённым кошельком. Применительно к нашей теме «цифровой революции» этот этап можно считать уже в основном завершённым.
Второй. «Раскрутка» результатов, полученных на первом этапе. Указанные результаты — лишь полуфабрикат, на его доведение до стадии практического использования необходимы опытно-конструкторские работы (ОКР). На втором этапе «хозяева денег» платят и из своего кошелька. Они выдают заказы на «раскрутку» таким институтам, как средства массовой информации (СМИ), образование (не только высшее, но и среднее), международные организации, политики и общественные организации. Также используется институт, который можно назвать «фальшивой наукой». Она мимикрирует под настоящую науку, но занимается не фундаментальными исследованиями и не ОКР, а лишь продвижением нужных «хозяевам денег» идей.
При этом идеи могут быть ложными. По моим субъективным оценкам, на сегодняшний день примерно 99% деятельности учёных в сфере социальных наук можно назвать фальшивой. В сфере фундаментальных естественных наук этот показатель тоже велик — не менее 50%. Мы должны хорошо осознавать, что сегодня познавательная функция науки уже давно отошла на второй план. На первый план вышла функция идеологическая, рекламная, связанная с задачей перестройки общественного сознания. Применительно к нашей теме «цифровой революции» мы находимся сейчас на втором этапе.
Третий. Доведение «полуфабриката», полученного на первом этапе, до стадии практического использования. Это, как я сказал выше, этап опытно-конструкторских работ (ОКР) и получение «конечного продукта». Здесь активно подключаются частные кошельки, поскольку общество вторым этапом уже подготовлено к массовому «потреблению» «конечного продукта», создание такого «конечного продукта» сулит получение прибыли. Применительно к нашей теме «цифровой революции» третий этап лишь начинается. Примерами таких «цифровых продуктов», сулящих большие прибыли, являются криптовалюты, умные вещи, 3D-печать, цифровой банкинг и т. п.
Четвёртый. Чтобы объяснить, что происходит на четвёртом этапе, следует сказать, что «конечные продукты» третьего этапа следует воспринимать как «детали» и «комплектующие», из которых лишь предстоит создать «конечный продукт последней инстанции». На четвёртом этапе происходит сборка «деталей» и «комплектующих» в единую конструкцию, Применительно к нашей цифровой теме такой конструкцией будет «цифровой концлагерь». Конечные цели научно-технического прогресса и «цифровой революции» до поры держатся в строжайшем секрете и камуфлируются болтовнёй о строительстве «цифрового рая».
Взгляд на «цифровую революцию» в свете «рекомендаций» Римского клуба
Среди тех целей «цифровой революции», которые не афишируются и даже тщательно скрываются, я бы выделил три ключевые:
Некоторым читателям, подсевшим на «сладкую» («наркотическую») информацию о благах, которые несёт человечеству «цифровая революция», моё заключение о конечных целях этой революции может показаться алармистским. Или даже бредом.
Но для того чтобы выявить указанные цели, следует изучать не документы типа правительственной программы «Цифровая экономика Российской Федерации», а документы наднациональных институтов, контролируемых «хозяевами денег». Среди них особо следует выделить Римский клуб. О нём я уже неоднократно писал в связи с пятидесятилетием со времени его основания. Уже в первые годы своего существования Римский клуб сформулировал «научно обоснованное» заключение о том, что в ближайшие десятилетия человечество столкнётся с глобальным кризисом истощения природных ресурсов и загрязнения (разрушения) биосферы Земли. Из этого следовали не менее «научно обоснованные» рекомендации, что необходимо делать для предотвращения глобальной катастрофы.
Демонтаж реальной экономики
Одна из них — необходимость срочной остановки промышленного развития в мире. А позднее некоторые «интеллектуалы», работавшие на Римский клуб, заявили, что «нулевого роста» промышленности недостаточно. Нужно её сворачивание. Проще говоря, деиндустриализация. Для пущей убедительности была даже создана теория «постиндустриального общества», а позднее родилась концепция «цифрового общества» как конкретной формы постиндустриального общества. Людям стали вдалбливать представления о том, что «цифра» сможет людей накормить, напоить, одеть, обогреть и даже продлить им жизнь. Безусловно, электронно-компьютерные технологии (ЭКТ) могут повысить эффективность функционирования производительных сил, но отнюдь не заменить их.
После Второй мировой войны во всех странах мира активно осуществлялся процесс автоматизации промышленного производства, в том числе с использованием ЭКТ. В Советском Союзе было, в частности, налажено производство станков с числовым программным управлением. Но заменить станки, другие технические средства промышленного производства компьютерами (электронно-вычислительными машинами) никому в голову не приходило.
Сегодня мы наблюдаем два параллельно происходящих в мире процесса. С одной стороны, разрушение промышленности (преимущественно обрабатывающей, добывающая промышленность сохраняет и даже наращивает свои масштабы). Символом такой деиндустриализации может служить американский полувымерший Детройт, который некогда был центром автомобилестроения. С другой стороны, гипертрофированное развитие «цифровой экономики». Символом этого можно назвать криптовалюты.
В целом ряде экономически неблагополучных стран в сфере криптовалют занято уже больше трудоспособного населения, чем в промышленности. Во-первых, это создание криптовалют, называемое «майнингом». Во-вторых, это спекуляции на криптобиржах и за их пределами, получившие называние «цифровой гейминг» (от английского слова «игра»). Не обошла цифровая чума и Россию. Президент Российской ассоциации криптовалют и блокчейна (РАКиБ) Юрий Припачкин в прошлом году заявил: «Майнингом криптовалюты в России занимаются 1,5 млн человек. Это существенно больше, чем занято в аэрокосмической отрасли и металлургии. Никто больше не хочет идти на завод». На середину текущего года, по данным РАКиБ, количество компаний, занимающихся майнингом в России, достигло 75 тысяч, прирост за полугодие составил 15%.
Уничтожение значительной части населения Земли
Напомню, что в первых своих докладах Римский клуб поставил задачу остановить демографический рост на планете (концепция «нулевого роста»). Последующие глубокомысленные размышления членов и экспертов Римского клуба привели к более радикальным «рекомендациям». Было предложено принять меры по переходу к «отрицательному росту», т. е. снижению народонаселения Земли. Дискуссии велись лишь по поводу того, какой должна быть «оптимальная» численность народонаселения: назывались цифры в два и даже в один миллиард человек. Именно цифровая революция и должна обеспечить такую демографическую «оптимизацию», прежде всего за счёт активного внедрения роботов во все сферы хозяйственной жизни.
Уничтожению людей будут способствовать не только роботы, но и другие «достижения» цифровой революции. Например, для миллионов людей сегодня основным занятием является «майнинг» и «цифровой гейминг». Обвал криптовалют приведёт к тому, что эти миллионы окажутся не у дел, а в сфере реальной экономики они ничего делать не умеют.
В более широком плане выведение людей из сферы реального мира в сферу мира виртуального с помощью информационно-компьютерных технологий (переформатирование сознания) позволяет значительно быстрее и эффективнее применять различные средства «мягкого» уничтожения человека. Из виртуального мира человек отправляется на кладбище.
Создание электронного концлагеря
Главной (конечной) целью плана, разработанного Римским клубом, является установление абсолютной власти Единого мирового правительства. Таким образом «хозяева денег» рассчитывают стать «хозяевами мира». Это будет, образно выражаясь, «золотой миллион». А служить ему будет миллиард людей, которые останутся после «редукции» населения планеты (составляющего на сегодняшний день 7,5 миллиардов человек). Это будет, так сказать, «грязный миллиард» рабов, находящихся в подчинении «хозяев мира». А для этого «грязного миллиарда» создается концлагерь. Но не в привычном смысле слова — с забором, колючей проволокой, бараками, наблюдательными вышками и т. п., — а виртуальный, электронный, который будет не менее надёжно держать в узде каждого человека.
Информационно-компьютерные технологии смогут контролировать местонахождение человека, все его действия, а в недалекой перспективе даже мысли. Любые отклонения объекта наблюдения от заданных параметров будут пресекаться вплоть до физического уничтожения человека. Всё это уже давно было описано в романах-антиутопиях Хаксли, Оруэлла, Брэдбери. Романы были написаны ещё до начала «цифровой революции», однако мы сейчас наглядно убеждаемся, что в них были не фантазии, а реальные картины наступающего на нас «цифрового общества».
Я не буду описывать проект «электронного концлагеря», поскольку посвятил этой теме немало публикаций. Отмечу лишь, что на нынешнем этапе проект выглядит как «электронно-банковский концлагерь». Людей ставят под тотальный контроль банков (институтов, находящихся в руках «хозяев денег») путём ликвидации наличных денег и перехода к электронному банкингу. В электронно-банковском концлагере может оказаться всё нынешнее население планеты. А затем путём блокирования банковских счетов «неперспективных» граждан будет происходить редуцирование населения планеты (решение второй задачи). К моменту, когда редуцирование населения завершится, электронно-банковский концлагерь станет просто электронным (цифровым) концлагерем. Для оставшегося «грязного миллиарда» деньги станут излишними, там будет организовано прямое нормирование труда и распределения (раздача пайков).
Растерянность «интеллектуалов» Римского клуба или пересмотр глобальной стратегии?
Удивительно, но на протяжении почти полувековой истории существования Римского клуба в его докладах (всего их вышло более 40) тема «цифровой революции» и «цифрового общества» напрямую не обсуждалась. Но связь Римского клуба с идеологией построения «цифрового общества» очевидна. Уже на самом старте Римского клуба его организаторы сделали ставку на «цифровую революцию» как средство достижения стратегических целей «хозяев денег». Главным инициатором и фактическим учредителем Римского клуба стал один из «хозяев денег» — Дэвид Рокфеллер (скончался в прошлом году в возрасте 101 года).
А в проекте Римского клуба правой рукой Рокфеллера с самого начала был Збигнев Бжезинский (скончался в возрасте 89 лет, три месяца спустя после смерти своего шефа). Так вот, «цифровая идеология» Римского клуба была озвучена Бжезинским в его книге, которая получила название «Технотронная эра (Между двумя веками: роль Америки в эру технотроники)». Между прочим, вышла она в 1969 году, т. е. через год после учреждения Римского клуба.
Вот уже второй год Римский клуб живёт без своего главного начальника и его идеолога — образно говоря, начал плавание по волнам истории без руля и ветрил. 50-летний юбилей Клуб встречает в полной растерянности. Об этом свидетельствует и последний на данный момент, юбилейный доклад Клуба. Он кардинально отличается от предыдущих, которые писались под диктовку Рокфеллера и Бжезинского. Об этом свидетельствует даже нестандартное название последнего доклада: «Come On! Капитализм, близорукость, население и разрушение планеты». В нём чувствуется растерянность и страх «осиротевших» членов Римского клуба. В нём лишь констатация того, что современный мир находится на грани катастрофы, и что ему на смену придёт какой-то иной. Но очертания иного мира крайне размыты. Никаких чётких (как это было ранее) рекомендаций государствам и международным организациям нет.
Примечательно, что в последнем докладе Клуба было нарушено негласное табу на обсуждение цифровой тематики. Один из разделов доклада прямо называется: «Подрывные технологии и цифровая революция». Однако никаких внятных оценок феномена цифровой революции мы там не находим. Свидетельствует ли это лишь о растерянности «интеллектуалов» из Римского клуба или речь идёт о том, что в стане «хозяев денег» начинается пересмотр глобальной стратегии?