Чем питаются в монастырях монахи

Чем питаются монахи? Полное меню

Картошку «в мундире» в монастыре шутя называют «в подряснике» — ведь монахи не носят мундиров

С недавних пор я стала замечать, что говоря о продуктах, блюдах «монастырский…», или «как монастырский…», люди подразумевают: «качественный», «настоящий», «вкусный». Мед, хлеб, обед…

Наблюдая уже специально, бросилось в глаза, что тенденция эта не только расширяется, но и уже используется различными производителями продуктов, добросовестными и не очень. Тогда и встал вопрос: что же представляет собой современная монастырская пища, монастырские продукты? Что стоит за признанием потребителя – традиционное уважение к религиозному образу жизни, исключающему обман и леность, или отсутствие внятных государственных ориентиров качества, тех же ГОСТов, к примеру?

За ответами на эти вопросы мы обратились к отцу Михею, иеромонаху Свято-Данилова монастыря. Путь, который привел этого замечательного человека к церкви, был не прост.

Начнем с того, что отец Михей был десантником и понятие «горячая точка» знает не понаслышке. Уже, будучи в монастыре, отец Михей исполнял тяжелые послушания: устройство скита в Рязанской области, организация монастырской пасеки, обязанности келаря в самом Свято-Даниловом монастыре и многие другие, о которых я не знаю.

В итоге нам удалось из вопросов и ответов составить картину того, как сегодня живет русский православный монастырь: что производит, чем питается, кого и как кормит.

AIF.RU: Известно, что монастыри на Руси в абсолютном большинстве своем были самодостаточными в производстве, хранении и распределении продуктов. Монастырям принадлежали сады, поля, огороды, пруды и пасеки. Так же с древности сохраняется традиция кормить монастырскими продуктами не только братию, но и работников, паломников, учеников, гостей. Жива ли эта традиция в Свято-Даниловом монастыре сейчас?

О. Михей: От века на Руси монастыри были не только центрами духовной жизни, но хозяйственной тоже. Они мало того, что сами себя кормили, но и вели селекционную работу, выращивали новые сорта растений, искали и находили новые способы хранения и консервации продуктов. Уже много сотен лет монастыри не только сами кормились, но и широко помогали нуждающимся. Как в обычное время, так и, особенно, в военные года, в неурожайные периоды, во времена эпидемий.

В монастыре по-другому и не бывает: на сегодняшний день хозяйство Свято-Данилова монастыря ежедневно кормит до 900 человек. Братии у нас – чуть более 80, работники из мирян – почти 400. И еще паломники, гости монастыря, нуждающиеся – каждый день монастырская кухня, с Божьей помощью, дает пропитание всем этим людям.

Большинство продуктов, которые у нас есть – собственного производства. Это и мука, с монастырских полей в Рязанской области, и овощи, и фрукты, и мед. Рыбу мы в основном покупаем пока, но хотим там же, на землях скита, вырыть пруды и запустить на выращивание рыбу. Коровок держим – на масло, творог, молоко. Мяса ведь в монастыре не едят.

— С чего началось возрождение монастырского хозяйства?

— Возрождение монастырского хозяйство началось с момента передачи его Церкви в 1983 году. За пять следующих лет монастырь в целом был восстановлен, и вместе с ним стало функционировать обеспечивающее его хозяйство. Однако, до действительно самостоятельной структуры, производящей, сохраняющей и питающей – до этого всего мы и сейчас только идем.

До 1917 года у монастыря были обширные угодья, пашни, пасеки, пруды. Продуктов было много и хороших. Многое монастырь продавал, в т.ч. в своих же магазинах и лавках. Их всегда любили люди – и москвичи, и паломники. Потом все разрушено было, в буквальном смысле – до основания.

Но за последние 17 лет путь, конечно, проделан немалый. Если сегодня оглянуться назад, то видишь, сколького мы, с Божьей помощью, добились! И сами выращиваем на монастырских землях пшеницу, муку мелем, нашу знаменитую сдобу печем. И овощи все нужные выращиваем и сохраняем: консервируем, квасим, солим.

И пасека теперь у монастыря не одна – в подмосковье на монастырском хозяйстве, под Рязанью, под Анапой и с Алтая с пасек храма Архангела Михаила тоже поставляют мед. Под Рязанью самая большая пасека. Сейчас здесь у нас около 300 ульев и за сезон на пасеках удается получить более 10 сортов меда. Это и донниковый, и липовый, и гречишный, и меды лесного и полевого разнотравья. Каждый новый сезон перед вылетом пчел совершаются специальные молебны на освящение пасеки, и пчеловоды получают благословение на предстоящие труды.

Мед такой продукт — Божье благословение. К нему нужно так и относиться. Ведь, если пасеку поставишь, например, около дороги, так там чего только из выхлопных труб не идет: и свинец, и всякие металлы тяжелые. А пчелки тоже все это собирают и на мед переносят. Мы же отвечаем перед Богом за то, что у нас в хороших, экологически чистых местах пасеки находятся, и вот, предлагаем чистый мед людям.

Мы любим свой народ и хотим, чтобы люди были здоровыми и красивыми и чтобы дети рождались здоровыми. Пчеловодство — это традиционный российский промысел. Еще в ХVI веке говорили: «Россия — это страна, где течет мед». Медом занимались чуть ли не в каждом доме. Его вместе с воском и за границу поставляли. Все русские люди мед ели. Это необходимый продукт для каждого человека.

У нас сейчас принято вкушать мед только во время болезни. Только это неправильно. Мед надо есть трижды в день: утром ложечку, днем и вечером. В меде есть все, что необходимо организму, в том числе витамины. Ведь мед — это натуральный продукт, который люди веками употребляли в пищу для укрепления своего здоровья. Воины прошлого в походах всегда имели при себе мед. Вкушая его, они увеличивали свои силы перед предстоящим боем

Стали еще возрождать традицию монастырского хлеба. Люди приезжают за нашей выпечкой со всей Москвы и даже из Подмосковья. Большой популярностью пользуются разнообразные пирожки, которые готовятся по старым монастырским рецептам. Сделано с душой — и людям нравится!

Очень наши прихожане и гости монастыря ценят то, что не только нашего монастыря рецепты мы используем, но и других святых мест: например, у нас есть бездрожжевой хлеб, испеченный по афонским рецептам, есть хлеб от сестер из Серпуховского женского монастыря.

— И со всем этим управляется немногочисленная братия Свято-Данилова монастыря?

— Нет, конечно! Нам помогают и работники-миряне, и добровольные помощники. Монахов действительно немного, особенно таких, которые на земле трудиться умеют. Многие в монастырь приехали из городов, некоторые не в состоянии заниматься физическим трудом. А ведь работу на медовых пасеках называют «сладкой каторгой»…

Далеко не все знают, как много трудов приходится приложить, чтобы хорошие продукты попали на стол и монастыря.

— Расскажите, пожалуйста, о системе монастырского питания. Из каких продуктов и блюд складывается монастырский стол для братии?

— Мы же в монастырь приходим не для того, чтобы вкусно поесть – мы приходим, чтобы достичь Царствия небесного трудами, молитвами и послушанием. Высшая добродетель — пост, молитва, отказ от мирских соблазнов и послушание.

Кстати, по монастырскому уставу, в году около 200 постных дней. Посты делятся на многодневные (великий, петровский, успенский и рождественский) и однодневные (среда, пятница каждой недели). Именно в дни воздержания от скоромной пищи в монастырских трапезных разрабатывались тысячи оригинальных, простых, доступных населению блюд.

За этим следит келарь, а делают и братья-монахи, и работники – миряне. И идет это на стол всем без исключения. По уставу монахи трапезничают только два раза в день: в обед и в ужин. Келарь монастыря особенно следит за тем, чтобы трапезы были и вкусными, и разнообразными и поддерживающими силы – ведь промежуток перед приемами пищи большой, а сложа руки никто не сидит, у каждого своя работа по хозяйству — послушание.

Будничное меню состоит обычно из ухи, если в этот день дозволяется, рассольника, супа овощного, грибного или молочного и рыбы с гарниром. На десерт – чай, компот или кисель, пирожки, печенье. Воскресное меню состоит из рыбного борща, жареной рыбы с гарниром из картофельного пюре или риса с овощами, свежих овощей, рыбной нарезки и продуктов с монастырского подворья – сыра, сметаны и молока. На праздники Рождества Христова и Пасхи на трапезе подают праздничное меню.

У нас есть отец Гермоген – он келарем монастыря был более 10 лет, так он даже книгу написал о монастырской трапезе, «Кухня отца Гермогена». На данный момент келарь в монастыре о. Феогност. Я же был келарем несколько лет, а до этого нес послушание в строительстве скита, восстановлении храма Архангела Михаила, заботах о пасеках, пекарне…

Сейчас у меня послушание — предлагаю монастырскую продукцию для москвичей, в медовой лавке и 2-х монастырских магазинах «Монастырский мед» и «Монастырский магазин продуктов», в которых можно приобрести нашу продукцию: мед, продукты пчеловодства, варенье на меду, ассортимент рыбы, каши, монастырскую выпечку-хлеб бездрожжевой, пирожки, оздоровительные продукты: безалкагольные бальзамы, сбитни, чаи, травы.

А также у меня послушание в отделе изготовления постеров духовно-патриотического содержания современных и классических художников.

— Мы благодарим Вас, отец Михей за внимание и рассказ. Желаем Вам радости в Ваших трудах!

Источник

Что едят монахи в монастырях

Бывает, накатит на человека тоска, думает: «Уйти бы в монастырь, подальше от суеты, молись себе Богу и в ус не дуй». Потом уже всплывает в памяти, что монастырь — не курорт, там нужно работать. Да и условия — далеко не гостиничные.

Жизнь монаха полна лишений. Тут уже не будет не то что вкусной, но порой и сытной еды, а только самое важное, как у Сократа: «Ем, чтобы жить, а не живу, чтобы есть», так что никаких деликатесов. Что же едят монахи в монастырях?

Монахи проводят за едой мало времени, питаются скудно, особенно в пост

Несмотря на красивое название, трапеза в монастыре не отличается ни изобилием блюд, ни их объёмом. Здесь всё скромно, сколько нужно. Обычно монахи собираются на 10–15 минут в установленное время в помещении, которое называется трапезная.

За едой не принято общаться. Все слушают чтеца, который читает Священное Писание. Даже время приёма пищи отводится тому, чтобы приблизиться к Богу. Во главе стола сидят старшие по сану.

Количество блюд и их состав меняются в зависимости от региона. Это преимущественно растительная пища (бобы, овощи, фрукты, ягоды), обязательно хлеб. В качестве напитков есть сок, чай или кофе. Вино в монастырях бывает, но его часто разрешают пить в ограниченных количествах и только разбавленное горячей водой до шести градусов.

Чего точно не найти на столах монахов — мясо, сладости, разные виды излишеств. Предпочтение отдают:

Особенно ограничение в пище чувствуется в дни поста, когда монахам строго запрещено употреблять рыбу, молоко, яйца.

Монахи уверены, что подобного рода ограничения благотворно сказываются на духовном развитии, ибо они сосредоточены не на теле, а на духе.

Смотрите также статью Как стать монахом

Монахи Афона голодают и от этого живут до глубокой старости

То, как питаются в монастыре, можно проиллюстрировать примером монахов со святой горы Афон. Люди здешней обители доживают до глубокой старости, хотя регулярно постятся.

Едят два раза в день, с восходом и закатом. Обед не предусмотрен.

Никаких перекусов. Большую часть продуктов монахи сами выращивают на грядках, блюда выбирают самые простые, чтобы не тратить много времени на приготовление.

Их можно употреблять в неограниченном количестве.

Особое место отведено хлебу. Он даёт энергию и насыщение.

Такая диета избавляет от жира и холестерина, лишает проблем с сахаром, благоприятно сказывается на давлении.

Монахи при этом отмечают, что дело не столько в продуктах, сколько в ограничениях и голодании, которые благоприятно сказываются на здоровье.

Продукты в монастыри могут привезти верующие, но чаще монахи сами занимаются хозяйством

Продукты в русские православные монастыри попадают разными путями. Например, в некоторые обители еду охотно поставляют местные жители. Кто что может. Несут с огородов, теплиц, или то, что приобрели сами.

Монахи эти дары принимают, но не всегда. Есть ограничения. И их требуется соблюдать. Не нужны в монастыре ни коньяк, ни конфеты. Это пытаются вежливо вернуть верующим.

В пост ещё сложнее — ведь монахи должны следовать ещё более жёстким запретам в пище.

Но, конечно, на одни пожертвования жить невозможно. При монастырях, как правило, есть что-то своё. Рассказывает отец Михей, иеромонах Свято-Данилова монастыря:

«До 1917 года у монастыря были обширные угодья, пашни, пасеки, пруды. Продуктов было много и хороших. Многое монастырь продавал, в т.ч. в своих же магазинах и лавках. Их всегда любили люди — и москвичи, и паломники. Потом все разрушено было, в буквальном смысле — до основания.

Но за последние 17 лет путь, конечно, проделан немалый. Если сегодня оглянуться назад, то видишь, сколького мы, с Божьей помощью, добились! И сами выращиваем на монастырских землях пшеницу, муку мелем, нашу знаменитую сдобу печем. И овощи все нужные выращиваем и сохраняем: консервируем, квасим, солим.

И пасека теперь у монастыря не одна — в подмосковье на монастырском хозяйстве, под Рязанью, под Анапой и с Алтая с пасек храма Архангела Михаила тоже поставляют мед. Под Рязанью самая большая пасека.

Сейчас здесь у нас около 300 ульев и за сезон на пасеках удается получить более 10 сортов меда. Это и донниковый, и липовый, и гречишный, и меды лесного и полевого разнотравья. Каждый новый сезон перед вылетом пчел совершаются специальные молебны на освящение пасеки, и пчеловоды получают благословение на предстоящие труды».

Само собой, крупные монастыри могут себе позволить жить на доходы от паломников. Здесь делают и продают:

А также монахи проводят платные требы.

Отдалённым обителям сложнее. Приходится усердно работать в огороде или саду, содержать коров, делать закатки на зиму. Это не считая того, что значительные расходы идут на ремонт, одежду и т.д.

Для укрепления воли и из любви к Божьим творениям монахи не едят мясо

Почему монахи не едят мясо? И на то есть немало причин. Самая главная из них — это сострадание. Эта идея существует не только в русском православии, но и широко распространена во всём мире. Старые восточные традиции до сих пор требуют от своих приверженцев строгого отказа от мяса. Живи, никому не вредя, — такова их главная заповедь.

Но вернёмся к православию. Есть ряд поместных церквей, например греческая, где мясо едят. Но на Руси это неприемлемо.

Что же даёт монахам отказ от него?

То есть православный человек должен с любовью и милостью относиться к животному. Чтобы проиллюстрировать этот принцип, стоит вспомнить отца Иеронима Санаксарского. Ещё до принятия монашества, будучи священником, он служил в Мордовии, где ночевал в отдельной комнате.

Местные церковные сторожа заметили, что там по ночам всё время горит свет. Форточка часто открывается, а в ней возникает рука. И так всю ночь, несколько дней подряд.

Схиигумен Иероним (Верендякин) не мог не только есть мясо, но даже убийство клопа считал дурным поступком

В одно утро будущего старца спросили: «Батюшка, Вы кому машете из форточки ночью?», а тот ответил, что у него в комнате полно клопов. Когда они сильно надоедали, отец Иероним выпускал их на улицу.

Местные предложили поморить насекомых, но будущий старец не позволил. Сказал, что ему на пользу: ночью не дают заснуть, как раз можно помолиться перед службой.

Это пример мировоззрения истинно духовного человека.

Кто-то, быть может, возразит — мол, пусть так, но с едой есть выход — не убивать животных самому, а покупать готовое мясо. Допустим. Но разве заказчик убийства у киллера не столь же ответственен за убийство, как и его исполнитель? Тут то же самое. Вот поэтому монахи и не едят мясо.

Монахи — не вегетарианцы

Можно было бы назвать монахов вегетарианцами, но это не совсем верное определение. Вегетарианство — это название подхода к питанию. Монашество — это подход к жизни.

Монах не ищет научного одобрения своего образа питания. Например, всегда найдутся желающие поспорить с вегетарианцем, дескать, человек хищник, а без мяса невозможно прожить. Опыт старцев, святых, монахов (из любых традиций, не только нашей), доказывает, что жизнь без употребления плоти возможна.

Но им нет нужды вступать в дискуссии о питании. Это не вопрос выбора, не вопрос принадлежности к хищникам и травоядным. Монах может даже поверить в то, что он по природе якобы хищник, либо прочесть о научных исследованиях, доказавших обратное. Это никак не повлияет на его образ питания.

Монах не пытается компенсировать недостающие питательные элементы. Многие известные спортсмены, которые живут на растительном питании (например, Майк Тайсон), умудряются ещё и стать рекордсменами, но они — другой разговор.

Их заботят вопросы сбалансированного питания и замены аминокислот. Монахи же не занимаются гастрономическими расчётами количества белка и не озабочены вопросом здоровой пищи. Им нет до этого никакого дела. Они просто отказались есть животных, вот и всё.

Монахини делают закатки (Спасо-ПреображенскийЧебоксарский женский монастырь)

Монахи едят рыбу, кроме дней поста и тех случаев, когда сами себе её запретили

В свете вышесказанного справедливо снова спросить: так едят ли монахи рыбу? Преимущественно да. Хотя история христианства знала и случаи, когда не ели. Например, о таких монастырях сообщал святой Епифаний. Но сейчас в русской православной Церкви запрет на неё, а также яйца и молоко действует только в Великий пост и другие дни воздержания.

В своё время, на Руси, когда формировали уставы монастырей, акцент сделали на запрете употребления мяса. Рыбу же выбрали в качестве замены ему. Так с той поры и продолжается.

Но некоторые выдающиеся деятели христианства отказываются и от рыбы. Например, Серафим Саровский предпочитал употреблять толокно и рубленую капусту, а всё животное исключил.

Источник

Питание

Качество пищи и время принятия её для разных обитателей монастыря неодинаково и зависит от общественного положения и полезности данной личности.

Есть трапеза верхняя, нижняя и рабочая. Верхняя, или братская, для всех монашествующих и избранной, наиболее полезной части даровых трудников-богомольцев. Нижняя, или богомольческая – собственно для даровых трудников-богомольцев и, наконец, последняя – рабочая для наемных рабочих и для немногих даровых трудников, работающих вместе с наймитами на тяжелых послушаниях.

Пользующиеся верхней трапезой принимают пищу не в одно время (кроме праздников): для всех тех, которые состоят только при богослужении и ничем другим не занимаются (так называемые церковники) столовой служит Успенский собор, и время принятия пищи у них тесно связано с богослужением – они обедают тотчас после поздней обедни, прямо переходя из Троицкого собора, где совершается богослужение, в Успенский, что в будни бывает около 11–12 часов дня, а в праздники около 2 час. пополудни, ужинают после вечерни около 8–9 ч. вечера. Остальные монашествующие и избранные даровые трудники принимают три раза пищу – летом обедают в 8 ч. утра, паужинают в 2 часа дня и ужинают в 6 час. вечера; зимой завтракают в 4 часа утра, обедают в 10 час. Утра и в 6 час. ужинают.

По окончании богослужения в Троицком соборе, весь сонм иноков, под предводительством самого архимандрита, или старшего по нем, служащего очередного иеромонаха, идет в Успенский собор, где прежде всего громогласно, общим хором поется предобеденное молитвословие, состоящее из нескольких молитв, и отче наш. ; затем очередный священник благословляет пищу; все пришедшие, соблюдая строгое местничество, разсаживаются по скамьям вокруг столов, по 4 человека за каждое блюдо. Самый главный стол стоит параллельно иконостасу, вокруг него помещается начальство и все священники – это так называемый иеромонашеский стол, потом следует диаконский и т. д.

Когда все уселись, старший из присутствующих ударяет в колокольчик, висящий пред образами на иконостасе, и из дверей, ведущих в келарскую, появляется масса мальчиков с блюдами пищи. В то же время при общем молчании с высокой кафедры раздается обыкновенно крайне монотонное, неразборчивое чтение из Четьи Минеи святого настоящего дня. Каждая следующая перемена пищи возвещается старшим из присутствующих посредством удара в колокольчик. По окончании обеда поется торжественное «благодарим тя», и в заключении очередный священник читает особое молитвословие, заканчивая все дело снова благословением.

Пища подается мальчиками только старшей братии, а остальные, кто пониже, сами ходят за ней в келарскую, причем, ставя ее на стол, всегда произносят: «Господи Иисусе Христе, помилуй нас», а сидящие непременно должны ответить: «Аминь».

На последних столах ни полотенцев, ни скатертей, ни тарелок не полагается, а солонка, перечница, бутылка с уксусом и хреном – не для каждой четверки, а для четырех четверок.

Братский обед всегда – и в будни, и в праздники, и в посты – состоит из 4 блюд, а ужин из трех, причем для возбуждения аппетита, как закуска, подается для каждой четверки одна селедка, приправленная луком, перцем и уксусом. Такая закуска бывает во все рыбные дни на обед и ужин.

Меню обеда такое: 1) холодное из вареной трески с квасом, хреном, луком и перцем; 2) щи из капусты, палтуса, овсяной и ячменной крупы и подболтки (подболткой называется в монастыре мучная приправа к жидким кушаньям, причем мука или одна пшеничная или с примесью ржаной или овсяной; для нижней и рабочей трапез мука или ржаная или ячменная); 3) так называемая «сущиха», или суп из сухой трески, с картофелем, подболткой и небольшим количеством костей палтуса для вкуса; 4) какая-либо каша – пшенная по воскресным дням и годовым праздникам, гречневая по понедельникам, средам и пятницам, а в остальные дни ячменная – в скоромные дни с коровьим, а в постные с подсолнечным маслом. Ужин 54 состоит из первых трех обеденных кушаний без каши, причем щи и сущиха не вновь заготовленная, а большею частью оставшаяся от обеда. Третьим кушаньем на ужин в скоромные дни иногда бывает творог с молоком, а иногда просто кислое молоко. Такой обед и ужин повторяются 278 раз в году с весьма незначительными улучшениями в праздники, смотря по важности последних и отчасти по времени года. В некоторые праздники, главным образом по усмотрению настоятеля (который отчасти руководствуется церковным уставом), монашествующим пред обедом отпускается водка (предыдущие настоятели разрешали ее каждое воскресенье), причем избранная часть монахов пьет ее у самого настоятеля. По окончании богослужения, эти избранные, во главе с настоятелем, сопровождаемые хором, идут не в столовую, а сначала в квартиру настоятеля, где ему прежде всего провозглашается многолетие. Настоятель благословляет всех пришедших, каждого порознь, а затем все закуски и спиртные, разставленные на столе, после этого монашествующие молча и быстро, минут в 5; опустошают все графины, причем иной, кто побойчее, успеет выпить до 5 рюмок, а другой едва отвоюет себе и одну. Остальные монашествующие получают чарку водки, каждый в отдельности от архимандритского келейника.

Во все праздничные и воскресные дни каждая четверка получает сверх обычного меню пшеничную булку, весом от 1 1/2 до 2 ф., или пшеничный пирог с творогом. В праздники, вместо холодного из трески, приготовляется иногда холодное из семги или пшеничный пирог с палтусом, или же студень из тресковых внутренностей. В большие праздники к каше подается в отдельной чашке молоко, которое прихлебывается вместе с масляной кашей.

Третье кушанье иногда заменяется ухой из свежей рыбы – летом обыкновенно из сельдей, а зимой из наваги или камбалы. Вот и все модификации кушаний в упомянутые 278 дней. Конечно, самый лучший обед в году в первый день Пасхи: тогда каждому в отдельности предварительно дается кусок сдобной булки, сыра, чухонского масла, одно яйцо и чарка водки. Затем обычное меню обеда: 1) холодное из семги со сметаной, зеленым луком и квасом; 2) щи с палтусом, капустой и сметаной; 3) уха из свежей рыбы; 4) пшенная каша с молоком и маслом (пшенную кашу ставят в монастыре выше гречневой; пшенная – это праздничная каша).

Рыбы совсем не полагается: в 45 дней Вел. поста; в 12 дней Успен.; в пон., среды, пятн., и во всю последнюю неделю Рождественского поста, иначе сказать, в 20 дней; по понд., сред, и пятниц. Петровского, а так как Петровский пост в разные годы длится от 2 до 6 недель, то в нем безрыбных дней бывает от 6 до 18 дней; наконец, не едят рыбы в канун Казанской, в день усекновения главы Иоанна Крестителя, на Воздвиженье и в канун Крещенья – одним словом, всех безрыбных дней в году от 87 до 99, смотря по длине Петровского поста. И в такие безрыбные дни обед все равно состоит из 4 кушаний, а ужин из 3 со следующими, уже довольно резкими изменениями. В Вел. пост вместо рыбного холодного подается редька с подсол. маслом и квасом, или овсяное толокно и редька, или капуста с подсолнечным маслом и квасом, на обед обыкновенно шинкованная, на ужин рубленая, или соленые волнухи с картофелем. А в воскресные дни приготовляется винегрет из картофеля, огурцов, лука, свеклы, подсолнечного масла и кваса; в Успенский пост – винегрет из салата, зеленого лука, свеклы и кваса с подсолнечным маслом, иногда с добавлением свежих огурцов из своего парника. Второе кушанье в Великий пост – щи из капусты, картофеля с мучной подболткой, овсяной и ячменной крупой и прибавкой белых грибов для вкуса. Третье кушанье – грибовница, т. е. суп из местных сухих грибов, а в Успенский пост из свежих, с ячменной и овсяной крупой и подболткой; нередко, вместо грибовницы готовят похлебку из мятого или крошеного картофеля с подболткой, или гороховый кисель из одной гороховой муки, или, наконец, просто варят горох, причем последний сначала мочат, потом растирают, толкут и уже в таком виде варят – это так называемая «горошница». Четвертое кушанье – какая-либо каша с подсолнечным маслом. Ужин по-прежнему состоит из первых трех обеденных кушаний без каши.

В первую и последнюю неделю Вел. поста обедают только в среду, пятницу и субботу, причем в субботу – обыкновенный обед, а в среду и пятницу подаются только три блюда: 1) капуста с квасом; 2) грибовница; 3) каша без масла; ужина нет. В остальные дни этих недель совсем не полагается ни обедать, ни ужинать; только разрешается из хлебной брать хлеб в каком угодно количестве.

Таким образом все дни в году по характеру пищи делятся у монашествующих на три разряда: 1) на дни скоромные с теми или другими молочными продуктами, иначе сказать, скоромные рыбные; 2) постные рыбные; 3) постные безрыбные.

Обычный порядок жизни монаха такой: после ужина он идет в келью, совершив келейную молитву, ложится спать «на полный желудок». Впрочем, около половины монашествующих не ужинают в трапезе или потому, что у себя в келии закусывают, или потому, что «легче вставать с тощим желудком».

Вторая, резко-характерная черта монашеской пищи, это её крайнее однообразие: кушанья всегда имеют один и тот же вкус, один и тот же состав и без всяких изменений повторяются часто по целым неделям и даже месяцам. Поварское искусство – на самой низкой степени развития: одни и те же крайне несложные приемы передаются от одного поколения поваров к другому с неизменностью закона. Такие однообразные пищевые впечатления должны бы скоро притупить чувствительные нервы слизистой оболочки полости рта и кишечника, должно бы быстро получиться приедание, полная потеря аппетита, если бы пища не приправлялась вышеупомянутыми острыми веществами, если бы она не обладала сильно раздражающими свойствами. Но так как и самые приправы в высшей степени однообразны, то возбудимость слизистых оболочек приходится поддерживать увеличенным, часто чрезмерным потреблением этих приправ.

Теперь представлю некоторые данные относительно питательности монашеской пищи. Треска и палтус относятся, как известно, к отряду костистых мягкоперых рыб (к семейству трески, между прочим, относится налим, а к семейству палтуса – камбала). Обе рыбы имеют белое мясо с различным содержанием жира. Мясо трески почти совсем лишено жира, который весь скопляется в её печени, отдельно идущей на выработку известного трескового жира. Мясо это, в том виде, в каком обыкновенно употребляется, белого цвета с синеватым оттенком, жестко, грубо-волокнисто и легко распадается по длине волокон и слоями перпендикулярно им; даже вилкой легко расщепить вареное мясо на отдельные волокна в виде коротких нитей, сильно вязнущих между зубами.

При приготовлении пищи в рыбный день на каждого монашествующего разсчитывается: по 2 1/2 ф. хлеба, по 1 1/2 ф. соленой трески, по 1/8 ф. палтуса, по 1/8 ф. сухой трески, по 1/4 ф. крупы и по 3 золотника масла. Количество других составных частей пищи, как например, картофеля, капусты и т. д. нельзя вычислить, так как оно берется по глазомеру.

Химический состав трески такой:

Если только первую (взвешанную) пищу распределить по химическим рубрикам, пользуясь таблицами Кенига, то выйдет: белков 200 грамм, жиров 20 грм., сахару 40,0, 680, углеводов и очень много поваренной соли. Для взрослого человека ежесуточно, конечно, в удобоваримой форме, нужно: белков от 100 до 140 грамм, жиров от 90 до 100, углеводов от 350 до 600, солей 15–20 грамм. Отсюда видно, что монашеская пища является вполне достаточной для поддерживания сил взрослого человека. Недостаток жиров легко восполняется в ней некоторым излишком белков и углеводов; одним словом, пища монахов по своему количеству и химическому составу удовлетворяет гигиеническим требованиям и кажется нам целесообразной, способной поддерживать силы и здоровье человека; но так как она груба, громоздка, однообразна и обладает сильно раздражаюшими свойствами, то нужно иметь очень исправный, сильный кишечник, чтобы долго переносить такую пищу – переваривать и усвоять ее; а что монахи не всегда выдерживают свой пищевой режим, доказывает значительное количество больных с разными разстройствами кишечника, чаще всего с хроническими катаррами желудка и упорными запорами. Всех больных этой группы, пользующихся одним больничным лечением, от 16% до 25 % ежегодно. В Великий пост ни один монах не бывает свободен от тех или других кишечных разстройств.

Если принять во внимание то, что Соловки лежат вблизи полярного круга, среди пустынного моря, на чрезвычайно сыром и холодном острове с изменчивой погодой и полугодовой зимой, если принять во внимание однообразие пищи монахов, монотонность их жизни, отсутствие женщин и всяких мирских удовольствий, вообще безрадостный фон жизни, то нужно бы ожидать здесь массу цинготных заболеваний. Но на самом деле этого не наблюдается а между монашествующими и вообще теми, которые пользуются верхней трапезой, нет больных скорбутом. Как большая редкость таковые больные встречаются только между богомольцами–трудниками, которые пришли издалека, не привыкли к монастырской пище и образу жизни и которые питаются хуже монахов. И между этими трудниками (а их ежегодно около 600 человек) бывает всего от 1 до 6 случаев в году и притом легкой формы. Наоборот, ни один год не обходился без больных скорбутом в военно-сухопутной команде; которая жила в Соловках до осени 1884 г. в количестве 26 человек и исполняла обязанности военной стражи при местном остроге. В зиму 83/84 г. между ними было 19 человек больных скорбутом. Все эти солдаты уроженцы Архангельской губернии; их обстановка и образ жизни в монастыре мало отличался от образа жизни монахов и особенно трудников-богомольцев, но в питании была уже резкая разница. Они питались гораздо однообразнее и хуже монахов, как в качественном, так и в количественном отношениях. Обед и ужин состояли у них только из 2 кушаний, из которых второе неизменно в течение всего года – одна гречневая каша, в постные дни с конопляным, а в скоромные с коровьим маслом. А первое кушанье представляло всего три модификации: в среду суп из трески, картофеля, овсяной крупы с луком, перцем, лавровым листом и подболткой; в пятницу гороховый суп тоже с перцем, лавровым листом и подболткой. В остальные же дни недели варились щи из солонины с капустой и теми же приправами. Солдаты никогда не употребляли хрена, тогда как у монахов это неизбежная ежедневная приправа к 1-му кушанью.

Разница между солдатским и монашеским питанием еще более увеличивается тем, что монашествующие, кроме казеннной пищи в трапезе, имеют свою, «келейную», приобретаемую или личным трудом или чаще за деньги. Все они получают жалованье от 3 до 90 руб. в год – в среднем выводе по 55 р. каждый, жалованье это почти целиком тратится на келейное, добавочное, питание, главным образом, на чай и спиртные. Далее на пшенчные пироги с палтусом и рисовой начинкой, семгу, свежую рыбу, реже на сласти-конфеты, пряники и т. д. Все это можно купить в монастырской лавке, кроме спиртных и свежей рыбы. Уху обыкновенно варят себе сами монахи, для чего в каждом коридоре есть очаг. Пироги заказываются в просфорной, причем просфорщику платится только за труд, а материал покупается в лавке.

По уставу, монашествующим не дозволяется ничего брать из трапезы к себе в келью, но есть в келье свое собственное, не только не запрещается, но даже облегчается: у каждого монаха в коридоре есть свой хозяйственный шкаф и общий очаг; последний устроен так: в углублении стены укреплена железная решетка, на нее ставится сосуд, а под нее кладутся дрова; углубление, конечно, имеет отводную трубу.

Употребляя постоянно соленую пищу, возбуждающую жажду и требующую введения в организм большого количества жидкости, монахи в громадных количествах пьют чай – два, многие даже три раза в день, допиваясь до того, что пот крупными каплями струится по всему телу; размокая как губки, монахи часто снимают с себя мокрые рубашки и здесь же, в кельях пред печкой сушат их. По справкам, из монастырской лавки на каждого монаха выходит в год от 8 до 12 ф. чаю и от 20 до 50 ф. сахару, всегда употребляемого «вприкуску».

Для тех, которым чай дорог, или которые не привыкли к нему, есть другой напиток – квас, употребляемый тоже в большом количестве; иные пьют его до 1/4 ведра, а большинство не менее 10 стаканов в сутки. В коридоре каждого здания стоит ушат или ведро с этим народным напитком, так что пить его можно сколько угодно. Монахи-любители, желая получить получше квас, сами ходят за ним в квасную со своим графином. Ввозить в обитель спиртные, а тем более иметь их у себя в кельях строго запрещено, но запрещение, а также множество других тяжелых условий в жизни монаха только возвышают сладость и цену этой живительной влаги. Конечно, приходится добывать её тайно, контрабандой, поручая покупку её разным служащим на монастырских пароходах, а также на пароходах Мурманского общества; не мало водки привозится также поморами с Летнего берега. Конечно, при таких условиях совершенно невозможно, даже приблизительно, определить количество привозимой запрещенной жидкости, тем более что ввозить ее приходится в небольших сосудах. Но несомнннно то, что летом у любого сколько-нибудь зажиточного монаха вы всегда найдете водку, а иногда даже виноградные вина. Зимой, конечно, бывает оскудение, так как никто, кроме начальствующих лиц, получающих большое жалованье, не имеет столько денег, чтобы сделать запас на долгое время; в монастыре же зимой и рад бы купить, да негде, так что цена водки зимой иногда доходит до 2 руб. за бутылку. Само собою разумеется, что такая торговля между братией – величайшая тайна.

Монахи в своей среде (в 1885 году из 228 чел.) насчитывают 21 пьяницу, 20 совершенно не пьющих, остальные пьют то много, то мало, то ничего, смотря по обстоятельствам. Не зная точной статистики пьянства и потребления спиртных ни в одной общине между её взрослыми мужскими членами, трудно сказать что-либо определенно относительно того, насколько развито пьянство в монастыре сравнительно с миром, напр., с каким-либо селом Архангельской губернии. На основании личных наблюдений я думаю, что в монастыре пьют меньше, чем в миру. Главные задержки для развития пьянства, следующие: недостаток денег, строгое преследование со стороны начальства, а зимой, кроме того, почти полная невозможность достать водку. Но за то при первом удобном случае монах, (конечно, пьющий), обыкновенно без меры набрасывается на нее. Оффициально, с благословения настоятеля, монастырь потребляет от 4 до 8 сорокаведерных бочек в год, а на все спиртные расходует денег около 1100 рублей.

Чтобы окончательно исчерпать все, относящееся до питания монашествующих, я познакомлю вас с приготовлением у них кваса и хлеба – краеугольных камней Соловецкой пищи.

Квасоваренное дело устроено в обители прекрасно, в обширных фабричных размерах; это настоящий завод, в котором есть особое помещение для приготовления солода (солодовня), кваса и громадный погреб для хранения его.

Солодовня – это большая с кирпичным полом комната, в одном углу которой находится обширный деревянный ящик для воды. Вода помпой накачивается из канавы, проведенной в монастырь из Святого озера. В ящик насыпается 5 четвертей ячменного или ржаного зерна, которое и мокнет в воде сутки. Разбухшее зерно разсыпается по полу слоем в 2–3 вершка толщины и покрывается рогожами. При таких условиях зерно проростает, причем ростки переплетаются на подобие войлока. Такую сплоченную массу разъединяют, разщипывают и разсыпают по низкой широкой теплой печи, стоящей в другом углу солодовни. В течение суток зерно «запревает», затем переносится для просушки в особую сушильню и, наконец, мелется на своей же мельнице.

В квасной прежде всего обращает на себя внимание огромный деревянный круглый чан (2 1/2 саж. в диаметре и около 4 аршин высоты). В уровень с его верхними краями устроен помост, с которого шестами легко производить перемешивание содержимого чана. Близ этого чана возвышается такой же громадный паровой котел, вмазанный в соответственной величины печь. Вода наливается в котел чрез трубку из резервуара, стоящего выше, во 2-м этаже, рядом с кухней и снабжающего водой кухню, квасную, хлебопекарню и т. д. В самый же резервуар вода накачивается помпой прямо из Святого озера. Кроме чана и котла, в квасной разставлено множество широких неглубоких корыт для остывания сусла. Котел, чан и корыта соединены между собой металлическими трубками с кранами и расположены так, чтобы жидкость сама переливалась из одного в другое по закону тяжести. Горячая вода из котла идет в чан для приготовления сусла, которое из чана стекает в нижележащие корыта; отсюда, охладившись, сусло спускается в другой чан, стоящий под полом. Из этого чана сусло помпой снова поднимается в котел, где после кипячения опять разливается по корытам, а из них по жолобам в бочки, стоящие уже в погребе, за стеной. Каждая погребная бочка вмещает от 215 до 225 ведер, или, говоря по – монастырски, 50 ушатов (каждый по 4 1/2 ведра).

Для приготовления кваса каждый раз, или, по монастырскому выражению, на каждую «варю» берется: 70 пуд. ржаного солода, 30 пуд. ячменного солода и 20 пуд. ржаной муки – все это ссыпается в большой верхний чан, куда вливается в первый раз около 50 ведер кипяченой воды. Вся масса тщательно перемешивается шестами, «затирается» и сверху посыпается мукой, чтобы не уходило тепло. Чрез 3 часа снова пускается кипяток, вся масса опять перемешивается, и так повторяется до 4 раз, пока не наполнится весь чан. Чрез сутки спускается первое сусло – от 60 до 100 ушатов, смотря по достоинству солода.

Затем, чан снова наливается кипятком, причем нового материала больше не кладется, а настаивается прежний, – таким образом спускается сусло 2-го сорта. Тем же порядком получается сусло 3-го и, наконец, 4-го сорта (все из прежних 120 пуд. материала). Из сусла 1-го сорта приготовляется небольшая бочка ведер в 40 самого лучшего по вкусу, питательности и густоте кваса, в который кладут иногда душистые травы, и который пьют только начальствующие лица и главным образом архимандрит; это так называемый архимандритский квас; остальное сусло 1-го сорта смешивается с суслом 2-го сорта, и таким образом приготовляется квас 1-го сорта, который подается в верхнюю трапезу на праздники. Из остальных сортов сусла делают еще три сорта кваса, причем лучший, или 2-й сорт, для ежедневного употребления монашествующих, а 3-й и 4-й для даровых трудников и наемных рабочих. 4-й сорт весьма плохой – черезчур кисел, жидок и малопитателен. И наоборот, монашеский квас (1-го и 2-го сорта) отличается всеми качествами весьма хорошего, вкусного и питательного кваса. 180 грамм или стакан, 1-го праздничного сорта кваса содержит 15,0 экстракта, или твердого остатка, получаемого выпариванием кваса на водяной бане. 180 грамм ежедневного монашеского кваса (2-го сорта) содержит 6,25 экстракта. Таким образом, если в сутки монах выпьет только 10 стаканов кваса 2-го сорта, то чрез один этот квас он введет в свой организм 62,5 питательных веществ и притом в весьма удобоваримой форме. Из каждой «вари» получается обыкновенно 9 бочек квасу, или 1936 ведер, причем первого сорта около 2 бочек, не считая архимандритского кваса, 2-го три бочки, остальные – 3-й и 4-й сорт. Таким образом из пуда материала в конце концов получается 16 ведер квасу разного достоинства.

Для превращения сусла в квас употребляется особое бродило – «приголовок», в который входит: ведро дрожжей, 15 фунт. пшеничной муки, 1 пуд. ржаной муки и 1/2 ф. мелу. Это распределяется на все 9 бочек. Летом ежедневно выходит квасу от 1 до 1 1/2 бочек в день (т.е. 200–300 ведер), так что приготовление его повторяется средним числом чрез неделю, а зимой через месяц. В конце зимы для лета заготовляется огромное количество кваса – до 60 бочек, которые герметически закрываются, ставятся в погреб рядами – один ряд поверх другого, прокладываются и заваливаются снегом.

Всем квасоваренным производством и выдачей кваса заведуют всего два монаха, которым во время варки и разлива кваса помогают от 7 до 9 человек даровых трудников. В свободные же промежутки между одной варкой и другой эти трудники занимаются другими послушаниями.

Не менее грандиозно устроено и хлебопекарное производство.

В хлебопекарне поражают своей величиной две печи и квашня. Последняя имеет вид сделанного из толстых досок корыта длиной около 5, шириной около 1 аршина. В такую квашню всыпается 55 пудов муки, просеянной через редкое решето, 3 пуда старого хлеба и корок в размоченном и растертом виде (вместо закваски) и вливается по объему столько воды, сколько положено муки. Тесто промешивается одновременно руками 5 человек, устанавливающихся по бокам корыта. Бродит тесто от присутствия старого кислого теста и старых корок. Когда тесто готово, его помещают в особые железные высокие формы, так называемые «противни», причем дно и края хлеба немного смазываются постным маслом, которое в корке испеченного хлеба совсем не ощущается. Внутренность каждой печи представляет низкую четвероугольную коробку в две сажени длины и 2 1/2 арш. ширины. В такую печь ставится 148 противней. Каждый испеченый хлеб весит 22 фунта, значит, за каждый раз выпекается 81 пуд хлеба, для чего расходуется 58 пуд. материала. Следовательно, припек равняется 16 фунт., т. е. на 40 фунт. муки получится 56 фунт. испеченого хлеба, но главный хлебопек говорит, что припек бывает разный – от 16 до 19 фунтов. Готовый хлеб – очень высокий, мелко-ноздреватый, черного цвета, без малейшего «оселка» 57 и очень вкусный. Вообще монастырь может вполне гордиться высокими качествами своего хлеба. Едва-ли, где крестьяне едят такой хлеб. В монастыре ежегодно выпекается около 20,000 пуд. хлеба, так напр., в 1885 г. было выпечено 20995 пуд., что равнялось 37856 отдельным хлебам. В хлебопекарне всего 9 рабочих, из которых только один послушник, а все остальные даровые рабочие богомольцы; летом, когда гораздо больше работы, число даровых трудников доходит до 15 человек. Летом хлеб печется каждый день, а зимой от 3 до 5 раз в неделю.

В большие праздники мука просеивается чрез мелкое сито, отчего хлеб бывает значительно более и называется ситным. Прежде монастырь покупал одно зерно – до 15000 пуд. ежегодно – и перемалывал его на своей мельнице, так как своего размола мука гораздо лучше, мельче, чище, свежее покупной. Теперь монастырь считает для себя более выгодным покупать и зерно и готовую муку (главным образом для сохранения воды в Святом озере), причем при приготовлении хлеба покупная мука смешивается пополам с мукой своего размола.

Собор разделяется на три части: 1) почти всю внутренность его занимает трапеза (12 саж. длины с севера на юг, 10 саж. ширины); вход с запада, из картинной галлереи; восточная стена представляет непрерывный иконастас; 2) только самая южная часть восточной стены позади громадной арки имеет углубление, в котором помещается алтарь Успения Божьей Матери; 3) в северо-восточном углу трапезы чрез дверь входят в келарскую, в которой раздается, и наливается пища из больших котлов, приносимых из кухни, за келарской следует большая кухня, за кухней – богомольческая трапеза.

Жидкий хрен приготовляют так: тертый свежий хрен заваривают горячей водой в чашке и держат ее (не в печке) закрытой часа 3–4, после чего содержимое чашки разбавляют квасом и разливают по бутылкам. Только часть хрена из своих огородов, а большая половина покупается в г. Архангельске. Уксус тоже покупают.

Паужин также состоит из и первых трех обеденных кушаний

Треска и палтус – чрезвычайно нежные, быстро портящияся рыбы, которые всегда солят на месте ловли и притом самым первобытным грязным способом: выпотрошенную, разрезанную, натертую и посыпанную солью рыбу прямо складывают в грязный трюм как дрова; стекающий разсол выкачивают из дна трюма помпой. Понятно, что такие трюмы всегда вонючи. Монастырь сам не ловит трески и палтуса, а нагрузив парусное судно мукой, крупой, солью и разными снастями, отправляет его на место ловли на Мурман, где свежая рыба непосредственно у самих поморов рыбопромышленников или обменивается на упомянутые предметы, или покупается на деньги и тотчас же на своем судне солится; при солке Соловецкие посланные немного больше заботятся о чнстоте, а потому Соловецкая треска сравнительно лучше Архангельской, продающейся на рынке. Треска обходится монастырю от 40 до 76 коп. за пуд, смотря по улову. Треска и палтус в Белом море не ловятся.

Он произвел 24 однодневных опыта над одиночными заключенными Петербургской тюрьмы, кормя их вареной треской, причем 10 опытов сделано над усвояемостью одной соленой трески без примеси какой-либо другой пищи, четыре опыта над усвояемостью соленой трески одновременно с другой пищей, 6 опытов – над усвояемостью одной сухой трески и, наконец, 4 опыта над усвояемостью сухой трески, употреблявшейся вместе с хлебом и маслом. Результаты этих опытов в средних цыфрах такие; от азота белков одной соленой трески всасывалось 90,02%, от сухой 89,01%, от соленой при смещан. пище 94,44%, сухой при смешан. пище 93,42%.

При смешанной пище усвояемость трески больше и приближается к усвояемости мяса рогат. скота, которое всасывается все или почти все, не менее 97,5%.

Оселком называется не выпеченый, совсем лишенный поровности, слой около нижней корки, весьма не вкусный, трудно-варимый н нередко наблюдаемый в продажном хлебе.

Источник: Федоров, П.Ф. Соловки. – Крондштадт: [Тип. «Крондштадского вестника»], 1889. – [3], 344 с., [18] л. ил.: табл., карты, ил.

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Источник