Чем питались святые отшельники

Как часто ели отшельники?

Как часто ели отшельники?

Если полное воздержание от пищи было в пустыне редкостью, то посты длиною в несколько дней, кажется, случались довольно часто. Но постоянной практикой они тоже не были. Однажды Макарий Египетский наложил на своего тезку — Макария Александрийского — епитимью: есть только раз в неделю в течение трех недель, но мы не можем утверждать, что у великих старцев это было обычным делом[359]. Так постился авва Илия в молодости[360]. Ор и Аполлон часто оставались без еды по шесть дней, но это было не всякую неделю. Авва Аполлон всегда ел с братией по воскресеньям[361]. Авва Питирион ел по порции похлебки из пшеничной муки только по четвергам и воскресеньям[362]. Известно об одном старце, который воздерживался от пищи с понедельника до субботы[363]. Палладий сообщает, что Антоний сам ел только по субботам и воскресеньям и заставил Павла Простого голодать в течение четырех дней[364]. Но, согласно его Житию, Антоний ел через день, а часто и через четыре дня[365]. Для одного и того же отшельника частота приема пищи могла меняться — это зависело от возраста, состояния здоровья и других обстоятельств. Иоанн Кассиан рассказывает нам об одном старце, который не вкушал пищи всю неделю, пока к нему не являлся посетитель. По субботам и воскресеньям он обычно принимал у себя какого?нибудь монаха и ел вместе с ним[366].

Одна апофтегма сообщает о разнице в режиме питания, существовавшей в Скиту во время его расцвета: «Среди скетиотов один ел через два дня, другой через четыре, а третий и через семь…»[367] Обычным делом было поститься по два дня. Так обычно делали авва Сисой и авва Мегефий[368] и, безусловно, многие другие. Иногда это было епитимьей, налагаемой на тяжко согрешившего монаха[369]. В любом случае опыт постепенно научил Отцов тому, что лучше есть немного каждый день, чем есть больше через день. Так советовали поступать авва Агафон и авва Пимен[370]. Последний, когда был молод, часто оставался без пищи по два, три или четыре дня, а то и целую неделю, но позже понял, что лучше есть понемногу каждый день[371]. Это и есть «царский путь Отцов». А Иоанн Кассиан, верное эхо Отцов пустыни, замечает: «Лучше каждодневно разумно и умеренно вкушать пищу, чем сурово поститься много дней»[372]. С конца IV века становится правилом есть один раз в день. Неизвестный нам старец сказал: «Если человек ест один раз в день — это монах, если он ест два раза в день — это человек плотский, если же он ест три раза в день — это животное»[373].

Читайте также

Глава 3. XIX век: преподобные, отшельники, старцы

Глава 3. XIX век: преподобные, отшельники, старцы Жизнь Церкви в России сложилась таким образом, что на протяжении долгого времени учителями народа были не епископы, адуховники, чаще всего — монахи, старцы знаменитых обителей. Поэтому и уроки чтения Слова Божия русский

Отшельники, открытые миру

Отшельники, открытые миру Традиционно монахи были закваской Церкви и общества. В истории есть две концепции монашества. Есть концепция монашества, растущего в сердце общества. Даже отшельник, живущий в пустыне, в какой–то момент может стать духовным отцом, и люди

Как часто надо причащаться

Как часто надо причащаться Вопрос, что лучше — часто причащаться или реже? Батюшка сказал: «Что лучше, сказать нельзя. Закхей с радостью принял в свой дом дорогого Гостя — Господа, и хорошо поступил. А сотник, по смирению, сознавая своё недостоинство, не решился принять, и

Как часто надо причащаться

Как часто надо причащаться На мою просьбу завтра исповедаться и причаститься у него, батюшка сказал: «С удовольствием благословляю, только смотри, хорошенько проверь себя и приготовься!» При этом слегка ударил меня по левой щеке; затем взглянул мне в глаза и опять

Каким образом путешествовали отшельники

Каким образом путешествовали отшельники В пустыне отшельники ходили пешком. Когда в апофтегмах упоминается об осле[986] или верблюде[987], то речь идет только о вьючном животном, которое везет поклажу, — за исключением тех случаев, когда в пустыню к какому?нибудь известному

Как часто следует молиться

Как часто следует молиться Так как молитва приближает нас к Богу и просвещает нас, то чем чаще мы будем молиться, тем лучше.Каждый из нас должен по мере своих сил стремиться приобрести (стяжать) непрестанную молитву, но обязательно каждый православный христианин должен

«Молись часто при гробах»

«Молись часто при гробах» До глубины души потрясает нас посещение могил. Оно вызывает «перемену к лучшему» не только у верующих, но и у нечестивых и жестокосердых. «Не видел ли ты, — говорит божественный Златоуст, — как «мужи смелые и гордые» устрашаются и вразумляются

Случай XI. ДЗЁСЮ И ОТШЕЛЬНИКИ

Случай XI. ДЗЁСЮ И ОТШЕЛЬНИКИ Действующие лицаС Дзёсю мы уже имели дело в случаях I и VII, а также в третьем томе серии Дзэн и дзэнские классики. Нам осталось лишь поговорить о том, каких монахов навещал Дзёсю. Дзэнские монахи покидают свой дом, определяются в монастырь и живут

14. Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, 15. сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, 16. я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его.

14. Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, 15. сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, 16. я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. (Мк.

Как часто следует молиться

Как часто следует молиться Так как молитва приближает нас к с Богу и просвещает нас, то чем чаще мы будем молиться, тем лучше.Каждый из нас должен по мере своих сил стремиться приобрести (стяжать) непрестанную молитву, но обязательно каждый православный христианин должен

Как часто нужно причащаться?

Как часто нужно причащаться? Этот вопрос получал разное разрешение в разные эпохи существования Церкви. Например, первохристианская практика подразумевала Причащение верующих либо за каждой Литургией, либо четыре раза в неделю, либо каждый воскресный день. А в XIX веке

Источник

Отшельничество

Кто живет в пустыне и безмолвствует, тот избавлен от трех браней: от брани чрез слух, от брани чрез язык и от брани чрез видение того, что может уязвлять сердце его (прп. Антоний Великий, 89, 95). Источник.

. Пустыня есть самое пригодное место для размышления о смерти и верное убежище от увлечения вещами мирскими, покоящими плоть (прп. Антоний Великий, 89, 95). Источник.

. Удаление от мира состоит не в том, чтоб телом быть вне мира, но чтобы душою оторваться от пристрастия к телу, не иметь у себя ни города, ни дома, ни собственности, ни товарищества, быть нестяжательным, не беспокоящимся о средствах жизни, беззаботным, избегающим всякого сношения с людьми, не знающим человеческих правил, готовым принимать напечатлеваемое в сердце Божественным учением (свт. Василий Великий, 10, 9).

Посмотри на дикого осла в пустыне; никто не садится на хребте его. Посмотри на серну в пустыне, никто не стрижет ее волос. Источник.

Смотри на животных, и беги в пустыню, и не оставляй ее. Возьми для себя в пример пернатых и не нарушай обета отшельничества. Не ищи обитаемых мест, чтобы на душу свою не навлечь тебе смерти, не оставляй пещер и вертепов, чтобы не стали блаженнее тебя мертвые. Не люби городов и не пренебрегай дебрями (прп. Ефрем Сирин, 34, 294–295). Источник.

Пещеры, служившие убежищем тебе, уготовят для тебя чертог на небесах (прп. Ефрем Сирин, 34, 296–297). Источник.

. Жизнь пустынная, отшельническая, удаляющаяся и чуждающаяся общения с людьми, хотя сама по себе важна и высока, даже выше сил человеческих, однако же ограничивается только преуспевающими в оной, отрицается же от общительности и снисходительности – свойств любви, которая, как известно. есть одна из первых достохвальных добродетелей. Сверх того, такая жизнь, как не обнаруживающаяся в делах, не может быть поверяема и сравниваема с другими родами жизни. Напротив того, жизнь общественная, провождаемая в кругу других, кроме того, что служит испытанием добродетели, и распространяется на многих, и ближе подходит к Божию Домостроительству, которое и сотворило все, и связало все узами любви, и наш род, после того как он утратил свою доброту чрез прившедший грех, снова воззвало посредством соединения и обращения с нами (свт. Григорий Богослов, 13, 271–272).

Блажен, кто ведет пустынную жизнь, не имеет общения с привязанными к земле, но обожил свой ум (свт. Григорий Богослов, 15, 273). Источник.

Высока жизнь целомудренных нестяжателей, привитающих в горах; но гордость и их низлагала неоднократно, потому что они, не измеряя своей добродетели другими совершеннейшими образцами, иногда в сердце своем именуют высотою, что невысоко, а нередко, при пламенеющем уме, ноги, как горячие кони, несут их далее цели. Посему или на легких крылах несись все выше и выше, или, оставаясь внизу, совершай безопасное течение, не страшась, что какая-нибудь тяжесть преклонит крылья твои к земле, и ты, вознесшись, падешь жалким падением (свт. Григорий Богослов, 15, 275). Источник.

. Жизнь пустынная освобождает избравшего оную от мирских треволнений и через молчание соделывает его собеседником Ангелов и, насколько возможно, возвышает ум до созерцаний Божественных (свт. Григорий Нисский, 25, 274). Источник.

Тело отделить от души может только сочетавший их, душу же от тела – и тот, кто стремится к добродетели (в отшельничестве). Ибо отшельничеством отцы наши называют память о смерти и бегство от тела (т. е. чтоб плотиугодия не творить в похоти) (авва Евагрий, 89, 576).

. гораздо выше и славнее самого царя. Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, – ты упал бы на землю, будучи не в состоянии вынести сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести (свт. Иоанн Златоуст, 50, 705).

. Поелику отвержение мира есть не что иное, как знак умерщвления и креста, то оно и не может начаться и созидаться на другом основании, как на признании себя духовно умершим для дел этого мира, и на уверенности, что он и телесно имеет умереть в каждый день. (прп. Иоанн Кассиан, 56, 158).

. Совершенство пустынножителя состоит в том, чтобы иметь дух свободный от всего земного и соединять его со Христом, сколько дозволяет человеческая слабость (прп. Иоанн Кассиан, 56, 521).

Отшельничество хоть и хорошо, но мы не считаем его полезным для всех. Ибо для многих оно не только бесплодно, но и гибельно (прп. Иоанн Кассиан, 56, 612). Источник.

. Лучше приобретать малый плод в пустыне, нежели домогаться большой пользы в мире, которая хотя бы и была приобретена прибыльным обращением многих, но пребыванием в мире и ежедневным развлечением вовсе утрачивается (авва Авраам, 56, 617–618). Источник.

Удаление от городской молвы столько полезно в деле спасения, что Сын Божий, оставив города, на вершинах гор ублажил живущих в чистоте; тем самым, чему научал делами Своими, показывая, что не отрешившемуся от земного и не восшедшему на высоту добродетели невозможно удостоиться ублажения от Бога, или улучить будущие блага. Ибо кто мудрствует горняя, тот вселяется там, идеже есть Христос одесную Бога седя (ср.: Кол. 3, 1 ) (прп. Исидор Пелусиот, 60, 55).

Немало сведений придало мне уединенное отшельничество. Ибо, кто остается среди мятежей и намерен познать небесное, тот забыл, что посеянное в тернии им и бывает подавляемо (см.: Мк. 4, 7 ). И кто не отрешился от всего, тот не может познать Бога (прп. Исидор Пелусиот, 60, 228). Источник.

Ничего не потеряешь ты из того, что оставил для Господа; ибо в свое время оно придет к тебе многократно (умноженно) (прп. Марк Подвижник, 89, 542). Источник.

. Умерщвление себя для мира состоит не только в удалении человека от общения в собеседовании с тем, что есть в мире; но и в том, чтобы в беседе ума своего не вожделевал мирских благ (прп. Исаак Сирин, 58, 168). Источник.

. Если не устрашит сердца страх геенны, и любовь не приведет к желанию блаженств, то не возбудится в сердце ненависти к миру сему (прп. Исаак Сирин, 58, 171–172). Источник.

Надежду. и страх утверждают в уме удаление от людей и непрестанная молитва (прп. Исаак Сирин, 58, 311).

Если мир и что в мире проходит все, а Бог нетленен и бессмертен, то радуйтесь все, которые ради Его оставили тленное. Тленно же не только богатство и деньги, но и всякое удовольствие и наслаждение греховное есть тля. Одни заповеди Божии свет суть и жизнь, – и тик всеми именуются (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 510–511). Источник.

Жил в миру юноша, желающий стать монахом. Он упрашивал отца отпустить его в монастырь, но тот не соглашался. Однако близкие друзья отца уговорили его, и он отпустил сына. Юноша, оставив родительский дом, поступил в монастырь.

Постригшись в монашество, он начал исполнять монастырские послушания и ежедневно поститься. Потом он стал принимать пищу раз в два дня, наконец, раз в неделю. Настоятель монастыря, видя это, удивлялся и благословлял Бога за его воздержание и подвиг. После некоторого времени юный монах начал убедительно просить настоятеля, чтобы он отпустил его на отшельничество в пустыню. Авва сказал ему: «Сын! Отвергни это помышление, ты не сможешь вынести тяжкого подвига отшельнической жизни, в особенности же искушений и злохитросгей дьявола. Если последует искушение, некому будет там успокоить тебя и избавить от возмущений, которые нанесет тебе враг». Но монах еще настойчивее просил об уединении. Авва, видя, что нет никакой возможности удержать его, сотворил молитву и отпустил.

Молодой монах пошел в пещеру и начал безмолвствовать, употребляя в пищу финики, воду пил из источника. Прожил он шесть лет отшельником, никого не видя. И вот приходит к нему дьявол в виде старца-аввы. Лицо у него было страшное. Брат, увидев его, испугался, пал ниц и начал молиться, потом встал. Дьявол сказал: «Помолимся, брат, еще». Они помолились, и, когда окончили молитву, дьявол спросил: «Сколько времени ты здесь живешь?» Он отвечал: «Шесть лет». Дьявол сказал: «Ты мой сосед! А я только четыре дня тому назад узнал, что ты живешь здесь. Моя келья недалеко отсюда, одиннадцать лет я не выходил из нее, вышел только сегодня, узнав, что ты живешь по соседству. При таком известии я подумал: схожу к этому человеку Божию и побеседую с ним о пользе для наших душ. Скажу ему и о том, что отшельничество наше не приносит никакой пользы, так как мы не причащаемся Святых Тела и Крови Христовых, что я боюсь, как бы нам не сделаться чуждыми Христу, если мы удалимся от этого Таинства. Да будет тебе известно, брат, что в трех милях отсюда есть монастырь, имеющий пресвитера, сходим туда в воскресный день или через две недели, причастимся Тела и Крови Христовых и возвратимся в наши кельи». Совет дьявола понравился брату.

Когда наступил воскресный день, дьявол опять пришел и позвал: «Пойдем, пора». Они отправились в вышеупомянутый монастырь, где был пресвитер. Войдя в церковь, потали на молитву. По окончании молитвы брат оглянулся и, не видя того, кто привел его, подумал: «Куда он ушел? За какой-либо нуждой?» И долго ждал его, но он не приходил. Не найдя, стал спрашивать у братии того монастыря: «Где тот авва, который вошел со мной в церковь?» Они отвечали: «Мы не видели никого, видели только тебя одного». Тогда брат понял, что это был демон, и сказал сам себе: «Смотри, с какой хитростью дьявол извлёк меня из моей кельи». Но что из того? Я пришел для доброго дела: причащусь Тела и Крови Христовых и вернусь в свою келью». По совершении Литургии, когда брат хотел возвращаться, его остановил авва того монастыря, сказав: «Не отпущу тебя! Прежде раздели трапезу с нами». По окончании трапезы брат возвратился в свою келью. Источник.

И вот опять пришел к нему дьявол в образе мирского молодого человека, осмотрел его с головы до ног и говорит: «Это – он самый!» Потом снова начал смотреть на него. Брат спросил его: «Почему ты так смотришь на меня?» Он отвечал: «Думаю, что ты не узнаешь меня. Впрочем, как и узнать после столь продолжительного времени! Я – сосед твоего отца». Назвал по имени своего отца, а также отца монаха, сестры и его самого по его прежнему имени и сказал: «Мать и сестра твои умерли уже более трех лет тому назад, а отец умер только что и сделал тебя своим наследником и сказал: «Кому мне завещать имущество, как не сыну, мужу святому, который оставил мир и проводит отшельническую жизнь ради Бога. Ему предоставлю все мои блага». Потом, обратись к нам, отец твой сказал: «Если кто из вас имеет страх Божий и знает, где находится мой сын, пусть известит его, чтоб он пришел сюда, принял имущество и раздал его нищим за свою душу и за мою». Многие отправились искать тебя, но не нашли, а я, придя сюда по своим делам, узнал тебя. Не медли! Пойди продай все и исполни волю отца». Брат отвечал: «Мне не следует возвращаться в мир». Дьявол сказал: «Если не пойдешь, имущество пропадет, а ты дашь ответ перед Богом. Что плохого в том, что говорю: пойди и раздай имение нищим и сиротам как благой распорядитель, чтоб блудницы и развратные люди не расхитили оставленного бедным? Что отяготительного в том, если ты пойдешь и, во исполнение воли отца, подашь милостыню ради спасения своей души? Потом возвратишься в келью». Обольстив брата, дьявол возвратил его в мир. Он проводил его до города и тут оставил. Монах хотел войти в дом своего отца как уже умершего, но сам отец вышел ему навстречу. Увидев сына, отец не узнал его и громким голосом спросил: «Ты кто?» Монах смутился и не мог ничего ответить. И начал отец его допрашивать, откуда он. Тогда монах в смущении сказал: «Я твой сын». Отец удивился: «По какой причине ты возвратился сюда?» Монах постыдился объяснить истинную причину своего возвращения, но сказал: «Любовь к тебе заставила вернуться, потому что я очень жалел тебя». Он остался в отцовском доме. По прошествии некоторого времени впал в любодеяние и подвергся тяжкому наказанию от своего отца. Несчастный! Он не прибег к покаянию, остался в мире. По этой причине я говорю, братия, что монах ни при каких обстоятельствах не должен оставлять своей кельи, кто бы ни советовал ему это (106, 486–490).

Авва Арсений, еще находясь при царском дворе, молился Богу так: «Господи! Научи меня, как спастись?» И был ему голос: «Арсений! Бегай от людей, – и спасешься» (97, 12). Источник.

Авва Аммун из Раифа пришел однажды в Клисму посетить авву Сисоя и, видя, что старец скорбит об удалении из пустыни, сказал ему: «Что ты скорбишь, авва? И что ты в такой старости мог бы сделать теперь в пустыне?» Старец, устремив на него печальный взор, сказал: «Что ты говоришь мне, Аммун? Разве не довольно для меня было бы в пустыне и одной свободы ума моего?» (97, 254).

Наступил седьмой день неядения, отшельник едва дышал, как приходит к нему птица, называемая казуар. Когда птица приблизилась, отшельник кинул ей связочку трав, собранных им прежде, но к которой он не смел прикоснуться. Птица, отбрасывая в сторону ядовитые травы, выбрала для своей трапезы безвредные. Таким образом святой муж, наставленный, что он может вкушать и что должен отвергать, избежал и опасности голодной смерти, и отравления ядовитыми травами (106, 170). Источник.

В пещерах Святого Иордана жил один отшельник по имени Варнава. Однажды он отправился утолить жажду из Иордана. В ногу его вонзилась спица, и он оставил ее в ноге, не допуская, чтобы врач осмотрел его. Нога начала гноиться, и он принужден был отправиться в лавру «Башен» и взять себе келью. Между тем нарыв в ноге увеличивался со дня на день, а старец говорил всем, навещавшим его: «Чем более страждет внешний человек, тем более возрастает в силе внутренний». Источник.

Прошло несколько времени с той поры, как отшельник Варнава ушел из своей пещеры к «Башням». В оставленную пещеру пришел какой-то другой отшельник и, войдя внутрь, увидал Ангела Божия, стоявшего пред престолом, который воздвиг и освятил старец. Источник.

– Что ты здесь делаешь? – спросил отшельник Ангела. Источник.

– Я – Ангел Господень, – отвечал он, – и этот престол вверен моему смотрению от Бога с той поры, как был освящен (102, 17). Источник.

Фома из Эги рассказал нам: «Я вышел из Эги после праздника. Стояла страшная стужа. Я зашел в монастырь аввы Феодосия в Скопле. При мне произошло следующее. В той местности жил отшельник, питавшийся травою. По воскресным дням он приходил в монастырь и причащался Святых Тайн. Однажды отшельник, придя в соблазн, целых пять недель не являлся, вопреки своему обычаю, в монастырь. Иноки были этим опечалены. Во время моего пребывания в монастыре, в воскресный день, он, наконец, пришел туда. Увидав его, отцы монастыря возрадовались и, пав пред ним, просили прощения. Пал и он пред ними, и затем облобызались. Приняв Пречистое Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, отшельник, будучи в полном здравии, лег посреди церкви и тотчас скончался. Отцы монастыря поняли тогда, что отшельник предузнал свою кончину. Потому то он и пришел в монастырь, чтобы «пойти ко Господу, примирившись со всеми» (102, 81–82). Источник.

Об авве отшельнике Марке, жившем близ монастыря Иентуклы, рассказывали, что он в течение шестидесяти девяти лет вел такой образ жизни: постился по целым неделям, так что некоторые считали его бесплотным. Трудился день и ночь по заповеди Христа и все раздавал бедным, не принимая за то никакого воздаяния. Узнав об этом, некоторые христолюбивые люди пришли к нему, прося взять от них то, что принесли в знак своей любви к нему. «Не возьму, – сказал старец, – потому что труды рук моих питают меня и тех, кто во имя Божие приходят ко мне» (102, 19). Источник.

Рассказывали об одном отшельнике, жившем в ближайших горах. Он был велик в очах Божиих и много лет провел в уединении, питаясь растительностью. Скончался он в малой пещере, а мы, долгое время не видя его, полагали, что он просто удалился в другую пустыню.

Однажды ночью он явился во сне нашему настоятелю авве Юлиану и сказал: «Возьми несколько братии и ступай, перенеси меня сюда из того места, где я лежу на горе под названием «Олень». Авва Юлиан, взяв с собой братий, пошел на указанную гору. Долго проискали они останки отшельника, но не нашли: вход в пещеру со временем закрылся сучьями и снегом. После долгих поисков авва Юлиан сказал: «Пойдем, чада, сойдем с горы». Лишь только мы начали спускаться, как вдруг подошел олень и, остановившись недалеко от нас, начал рыть землю. Тогда авва воскликнул: «Поверьте мне, здесь лежит раб Божий!» Расчистив это место, мы нашли тело отшельника, принесли его в обитель и там предали земле (102, 79–80). Источник.

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Источник

Пустыня. Очерки из жизни древних подвижников — мученик Евгений Поселянин

Предисловие к первой части

Сколько маня­щей силы, сколько таин­ствен­ной пре­ле­сти заклю­ча­ется в этом одном слове для мно­гих душ хри­сти­ан­ского мира!

Не только для тех избран­ни­ков, кото­рые жаж­дут без­услов­ной правды, совер­шен­ного слу­же­ния Богу, для кото­рых самое желан­ное в жизни — воз­мож­ность пре­да­ваться ничем не раз­вле­ка­е­мой молитве, не видеть ни одного лица чело­ве­че­ского, а лишь при­слу­ши­ваться к тому чуд­ному гимну, кото­рый сотво­рен­ная тварь поет сво­ему Творцу и в кото­ром щебет птицы, рев моря, жур­ча­ние ручья и лучи звезд сли­ва­ются в один соглас­ный аккорд; лишь созер­цать в этой при­роде, хра­ня­щей всю нена­ру­шен­ную свою кра­соту, отблески славы Боже­ства, — не только для них одних понятно оба­я­ние пустыни. И с обык­но­вен­ным, создан­ным для мира сред­ним чело­ве­ком бывают минуты, когда все то лжи­вое, мел­кое, пош­лое, из кото­рого состоит глав­ным обра­зом мир­ская жизнь, начи­нает настолько пре­тить душе, что она рвется из обыч­ных уз, от людей в неве­до­мую даль.

Ей хочется ходить там, где не сту­пает нога дру­гого чело­века; ей хочется в нена­ру­ши­мой тишине насы­титься тихим сия­ниям ноч­ного неба и думать без конца о Боге и в этой обста­новке, где нет искус­ствен­ных пре­град между душой и Богом, ощу­тить в себе бли­зость Бога и покло­ниться Ему всей кре­по­стью своей.

Стар спор о пра­вах мира на слу­же­ние Ему всех людей. Много было и будет гово­рено о том, что глу­боко эго­и­стично побуж­де­ние, тол­ка­ю­щее людей на такие исклю­чи­тель­ные оди­ноч­ные пути спа­се­ния. Но не будем сужи­вать и наси­ло­вать при­роду. Она оди­на­ково рас­тит и дружно поды­ма­ю­щи­еся неис­чис­ли­мыми тыся­чами дере­вья леса, и в вели­ко­леп­ном оди­но­че­стве раз­ви­ва­ю­щи­еся стволы, кото­рые нико­гда не достигли бы той чрез­вы­чай­ной силы, если бы росли среди других.

При­нято пре­кло­няться перед глу­бо­ко­лич­ными, исклю­чи­тельно сосре­до­то­чен­ными чув­ствами. Осуж­дают ли жену, кото­рая через два­дцать лет скор­бит об утра­чен­ном муже так же горячо, как в день его смерти? Ска­жут ли слово упрека без­гра­нично пре­дан­ному чело­веку, для кото­рого с ухо­дом люби­мого его суще­ства разом поблекли все краски, разом исчезли все радо­сти жизни? Как же осуж­дать людей, для кото­рых все впе­чат­ле­ния жизни без остатка покрыты вечно сто­я­щей перед ними за них при­не­сён­ной Жерт­вой Бога?

Когда на руках у сына отхо­дит страстно люби­мая мать, когда отец ловит послед­ние вздохи един­ствен­ного сына, кто от них потре­бует в ту минуту инте­реса к обще­ствен­ной жизни?

Так вот, есть люди столь вели­кой искрен­но­сти и столь глу­бо­кого сердца, что все живу­щее засло­нено для них одним таин­ственно и чудно страш­ным при­зра­ком: при­зра­ком Рас­пя­того Хри­ста. И вся­кую минуту тяже­лые капли Боже­ствен­ной Крови падают над ними из-под терна, рас­тер­зав­шего Боже­ствен­ное чело; и вся­кую минуту в их ушах отда­ется вопль Бога на кре­сте: «Стражду!»

Что стран­ного в том, что в таком состо­я­нии духа эти люди не жильцы среди мира?! При­гвоз­дить свой взор к этому Кре­сту; вме­сто всего раз­но­об­ра­зия речи чело­ве­че­ской повто­рять лишь одно слово, выше кото­рого нет ничего во Все­лен­ной и в кото­ром они заклю­чили всю свою любовь и все свои надежды, — слово «Хри­стос» — вот един­ствен­ное воз­мож­ное при­зва­ние этих людей. «Они не созданы для мира, Как мир не создан был для них». И пусть они не при­но­сят людям пользы в ощу­ти­тель­ной гру­бой форме. Кра­сота, луче­зар­ная кра­сота, кото­рой в таком подвиге пла­мен­ной любви Боже­ствен­ной дости­гает их душа, бро­сает свой отсвет даже из недо­ся­га­е­мой дали их пустынь на мир людей.

Из звезд­ного неба не выкро­ишь себе пла­тья, не выре­жешь куска хлеба, но сколько бы поте­ряла жизнь без звезд­ного неба! Сколько людей, глядя в него, по-види­мому столь непо­нят­ное и чуж­дое, нахо­дили в нем одни уте­ше­ния своих стра­да­ний, дру­гие могу­чее вдох­но­ве­ние, даже новые пути жизни.

Так и с этими пустын­ни­ками. Они бегут от мира, чтобы при­об­ре­сти Хри­ста. А мир бежит за ними, чтобы через них при­бли­зиться к Христу.

Только в период духов­ной работы, в первую эпоху пустын­но­жи­тель­ства, мир забы­вает об истин­ном отшель­нике. Но, когда в посто­ян­ной беседе с Богом пышно рас­цве­тет душа аскета и лучи его свя­тыни про­бьют чащу леса, те люди мира, кото­рым дорога духов­ная высота, нетер­пе­ли­вой рукой сту­чат в пустын­ную келью. Сту­чат тем громче и тер­пе­ли­вее, чем она упор­нее заграж­дена. И ничем нельзя устра­нить этого стрем­ле­ния, как не удер­жать насе­ко­мых, из ноч­ной тем­ноты летя­щих к источ­нику света.

Рус­ской душе осо­бенно поня­тен, дорог подвиг пустын­ника, потому что ни один народ не был так чуток к бес­ко­неч­ной цене Гол­гоф­ской Жертвы.

Едва появив­шись в Рос­сии, хри­сти­ан­ство, как весна водами поло­во­дья, навод­нило дебри этими «небес­ными чело­ве­ками, зем­ными анге­лами». Ника­кие внеш­ние пре­пят­ствия, ника­кие тяго­сти север­ного кли­мата не могли умень­шить этой рас­па­ляв­шей рус­скую душу жажды «пустыни». Чуть хри­сти­ан­ство утвер­ди­лось прочно на свя­тых горах киев­ских, явля­ется вели­кая рать бес­смерт­ных ино­ков с родо­на­чаль­ни­ками сво­ими пре­по­доб­ными Анто­нием и Фео­до­сием. То были пер­вые жаво­ронки, пев­шие Руси весну ее пра­во­сла­вия над зеле­нев­шими всхо­дами ее веры. Центр рус­ской исто­рии пере­дви­га­ется к северу — явля­ется новый бога­тырь с новыми рат­ни­ками, чуд­ный Радо­неж­ский игу­мен. Далеко по край­нему северу Руси раз­ле­те­лись птенцы его свя­того гнезда.

И дей­стви­тельно, что-то осво­бо­див­ше­еся от чело­ве­че­ских огра­ни­че­ний, что-то рай­ски пер­во­быт­ное было во мно­гих его после­до­ва­те­лях, этих уди­ви­тель­ных насель­ни­ках Воло­год­ского края, кото­рые, как птицы, юти­лись в дуп­лах деревьев.

Про­шло с тех пор пять веков. Но жажда пустыни не иссякла в чую­щей Бога рус­ской душе. И почти в наше время рус­ский народ выстав­ляет одного из вели­чай­ших когда-либо жив­ших пустын­но­жи­те­лей в лице Саров­ского старца Серафима.

При такой любви к «пустыне» для пра­во­слав­ного чита­теля, конечно, будет инте­ресна повесть о вели­ких еги­пет­ских отцах. О тех людях, кото­рые, живя среди хри­сти­ан­ства, только что еще утвер­ждав­ше­гося в мире, искали в пустыне уеди­не­ния с Хри­стом, «про­и­доша в мило­тех, и в козиях кожах, лишени, скор­бяще, озлоб­лени» и при­несли в жертву Богу то боль­шее, что может чело­век отдать в жертву, — свою жизнь.

I. О происхождении монашества

Мона­ше­ский подвиг не пред­став­ляет собой какого-нибудь наси­лия над чело­ве­че­ской при­ро­дой, а явля­ется вполне есте­ствен­ным состо­я­нием для мно­гих людей, име­ю­щих осо­бый душев­ный склад.

Источник