Что значит стиль это эпоха и стиль это человек
Мини сочинение на тему стиль это эпоха стиль это человек
Мини-сочинение на тему «Стиль – это эпоха, стиль – это человек»
Повседневная и праздничная мода
Мода — это одно из самых интересных проявлений влечения человека к красоте. Моё отношение к моде неоднозначное, ведь она бывает разной. При этом каждая из её форм тяготеет воплощением индивидуальных представлений о гармонии — человека с самим собой, человека с окружающим миром.
Мы всё больше привыкаем к европейскому представлению о моде. Одежда необязательно должна быть модной, главное требование к ней — удобство. Конечно, это верно только в отношении повседневной моды. Бывают случаи, когда повседневная одежда просто неуместна. Это, прежде всего, различные торжества. Таким образом, современная мода распадается на два течения: повседневная и праздничная мода. Именно это мы видим на показах выдающихся модельеров современности: коллекции готовой одежды и «высокую моду» обычно демонстрируют врозь.
Есть так называемые «престижные вещи». Но, на мой взгляд, сегодня им уже не уделяется такого большого внимания. Конечно, приятно иметь пиджак от Кардена или платье от Валентино. Но важен отнюдь не бренд. Одежда должна подходить человеку, нравиться ему. Кроме того, удачно подчёркивать лучшие черты его лица, фигуры, поведения.
Мини-сочинение ** тему «Стиль – это эпоха, стиль – это человек»
Популярные сочинения
Сочинение на тему: “Стиль – это одежда мысли”
Все мы знаем, насколько важно писать и говорить грамотно, не допуская при этом ошибок. Впрочем, как правило, под грамотностью подразумевается знание правил грамматики, пунктуации и орфографии. В то же время очень важной частью письменной и устной речи является стиль, стилистика. Некоторые даже сравнивают стиль мысли с одеждой для человека.
Думается, что такое интересное сравнение вполне адекватно, если учесть некоторые важные факторы.
Одежда может существенно изменить внешний облик человека. Думается, с этим могут согласиться абсолютно
все люди без исключения. Нередко мы все видели прекрасные преображения, когда человек менял свою серую обыденную и скучную одежду, покупая и нося что-то действительно стильное, модное и современное.
Отношение со стороны других к такому человеку может существенно поменяться, он может вызвать интерес и даже симпатию.
С уверенностью можно сказать, что обретение своего стиля письма или речи сказывается на авторе приблизительно так же. До того, как он говорил и писал в рамках своего уникального стиля, его творчество или простая деятельность воспринимались без интереса. Но как только вы прочитали его
произведение, наполненное уникальным стилем, о чем бы там ни шла речь, вы действительно можете не просто заинтересоваться этим автором, но и попросту влюбиться в стиль его письма или речи.
В чем конкретно может выражаться стиль? Во-первых, в отсутствии стилистических ошибок. Конечно, вы вряд ли полюбите обычный текст только лишь при условии отсутствия ошибок в нем.
Тем не менее, если вы хотите выработать стиль, вам необходимо полностью избавиться от такого рода ошибок. Все остальное, что касается стиля, абсолютно индивидуально, оно может включать большое количество различных приемов.
Как же разработать уникальный, интересный и приятный для читателя стиль, чтобы, таким образом, добиться его признания и даже, быть может, любви? Во-первых, необходимо побольше читать. Вряд ли многие известные писатели отыскали свой стиль самостоятельно, без использования других источников.
Как правило, чей-то уникальный стиль – это либо модификация стиля другого писатели или, что более сложно, но и эффективно – комбинирование стилей нескольких различных писателей. Думается, что при соблюдении этого правила хороший стиль вполне возможно разработать.
Вспомните свою любимую книгу или произведение. Как вы думаете, почему она понравилась вам больше всего? Вероятнее всего, это случилось потому, что там использован какой-то уникальный, понравившийся вам стиль.
И если вы хотите сделать свой стиль речи или письма более богатым, насыщенным и интересным для других людей, вам определенно нужно внимательно изучить понравившееся произведение и перенять некоторые приемы из него.
Мини-сочинения по русскому языку и литературе
Начнем с того, что такое стиль, это слово имеет несколько значений. Стиль — форма жизни и деятельности, характеризующая особенности общения, поведения и склада мышления, манера себя вести, одеваться, методы и приёмы работы (стиль руководства).
Стиль — совокупность признаков, характеризующих искусство определённого времени, направления или индивидуальную манеру художника.
Исходя из обоих определений, можно с уверенностью сказать, стиль – это отражение эпохи и человека. Менялась эпоха – менялось все вокруг: архитектура, живопись, танец, одежда, прическа и сам образ жизни людей. Все началось с эпохи Древнего мира, там, в Древнем Египте, Риме, Греции зародились цивилизации, загадки которых не может разгадать современный мир. Их культура, традиции, одежда не похожи ни на одну другую и сугубо индивидуальны. Затем пришла эпоха средневековья, давшая миру замечательные произведения искусства и многое другое. Архитектура эпохи средневековья до сих пор является одной из самых удивительных и может рассказать современному миру о жизни и людях того времени. В Эпоху средневековья входят такие известные периоды, как Готика, Романтика и другие. Далее эпохи сменяются одна за другой: Возрождение, Барокко, Классицизм, Романтизм, Сентиментализм, Историзм и Реализм. Каждый из этих периодов времени необъятен по своей важности для мировой культуры. И наконец, эпоха современности, включающая в себя Импрессионизм, Модерн, Постимпрессионизм, Фовизм, Кубизм. Это более спорные, но не менее интересные периоды искусства. Смена эпох, думаю, будет существовать до тех пор, пока существует человек.
Таким образом, каждая эпоха нова и не похожа на предыдущую. Стиль – отражение эпохи, а значит, и человека.
Напишите мини сочинение на тему «Стиль-это человек»
Помогите перевести на английский.
Шли по узенькой горной тропинке два путника: один с горячим сердцем, а другой с холодным. Шли они в далекие страны и хотели найти человеческое счастье.
— Посмотри, какие вокруг нас величественные и прекрасные горы, — сказал человек с горячим сердцем.
— Ничего особенного, просто кучи огромных камней, — ответил человек с холодным сердцем.
— Посмотри, какой нежный цветочек выглядывает из трещины в камне, как трудно ему, наверное, расти здесь без земли, — сказал человек с горячим сердцем.
— Ха, нашел красоту. Что я цветов дома не видел, — сказал человек с холодным сердцем.
Пошли они по горам дальше и увидели горное озеро.
Человек с горячим сердцем восторженно воскликнул:
— Какое оно прозрачное, голубое и тихое, такое тихое, что белые снежные вершины гор в нем отражаются, как в зеркале. А тебе нравится? — спросил он попутчика.
— Ничего особенного, — ответил человек с холодным сердцем, — просто огромная лужа воды. А снег я и в прошлом году видел.
— Но, может быть, ты чувствуешь, какой здесь чистый, прохладный и свежий воздух, который хочется вдыхать всех грудью, — спросил человек с горячим серд-цем.
— Ну вот еще, придумал. Воздух везде одинаковый, что в городе, что в лесу, что в горах, — возразил человек с холодным сердцем.
Так долго шли по лесам и горам человек с горячим и человек с холодным сердцем в поисках счастья и красоты, пока не повстречалась им пещера, в которой жил мудрый и добрый старик-отшельник. Старик жил вдалеке от людей и был очень беден, но радушно принял гостей и пригласил их обедать к столу. Но на столе стоял лишь кувшин с прохладной родниковой водой и лежал свежевыпеченный еще теплый хлеб. Человек с горячим сердцем, сел за стол, с радостью вдохнул запах хлеба, удивился чистоте и необычному вкусу воды и поблагодарил старика за скромную еду, а человек с холодным сердцем, поморщившись, попробовал хлеб с водой и остался едой недоволен.
После обеда старик узнал у путников, что они ищут счастье, и сказал им обоим: «Один из вас уже давно нашел счастье, а другому еще долго предстоит свое счастье искать. Ключ к счастью в наших сердцах. Счастлив тот, чье горячее открытое сердце легко чувствует красоту и радостно отзывается на нее. Но тому, кто не замечает красоту вокруг себя, кто не дает своему сердцу радоваться красоте, тому очень тяжело найти счастье в жизни. Счастье старается обойти стороной тех, кто сердцем холоден».
Так узнали человек с горячим и человек с холодным сердцем, что счастье не за горами, не в богатствах и королевских дворцах спрятано, а внутри каждого человека находится. Но найти его можно, лишь имея в груди горячее сердце, радующееся красоте.
Вопрос:
Стиль это эпоха или стиль это человек мини сочинение
Ответы:
Как вы понимаете выражение «стиль это эпоха и стиль это человек
Маша-дочь барина Троекурова,скромная.Полюбила Владимира Дубровского,но поженилась с князем Верейским, из-за множества мыслей.
Что такое добро? Зачем его делать? Можно задать тысячу вопросов и у каждого будут свои ответы на них. Я думаю:
«Добро — это, когда люди друг другу помогают решать разные жизненные проблемы от чистого сердца. Делать его нужно и даже чаще чем нам кажется, для того чтобы в трудную минуту не оставаться одному. Я считаю, что смысл жизни — творить добро. Это как ничто другое нужно человечеству…. Иначе ему не выжить в этом злом мире. Говорят: «Красота спасет мир!» Я бы прибавила: «Красота и доброта спасут мир!»».
Но в наше время добра встречается очень мало. Изредка люди помогают друг другу, чаще оказывают помощь, тогда когда их попросят.
1 қуануға
айжан:Сәлем Жанар
Жанар:Сәлем Айжан
Айжан:сен бүгін мектепте сондай қызықты өткізіп алдың
Жанар:Қандай?
Айжан: бүгін біздің сынып спорттық ойында бірінші орын алды гой!
Жанар:бәрекелді жарайсыңдар!
2 қорқуға
мәншүк:кәне балалар бір қорқынышты аңыз айтындаршы
ербол:мен бір жерден естідім біздің көрші ауылда елестер жүр дейді
айқын:мә мен қорқып кеттим енді корші ауылға ойнауға бармаймын
Как вы понимаете выражение «Стиль это эпоха, стиль это человек» Д/З по искусству
Прочитайте и напишите своими словами.
Начнем с того, что такое стиль, это слово имеет несколько значений. Стиль — форма жизни и деятельности, характеризующая особенности общения, поведения и склада мышления, манера себя вести, одеваться, методы и приёмы работы (стиль руководства).
Стиль — совокупность признаков, характеризующих искусство определённого времени, направления или индивидуальную манеру художника.
Исходя из обоих определений, можно с уверенностью сказать, стиль – это отражение эпохи и человека. Менялась эпоха – менялось все вокруг: архитектура, живопись, танец, одежда, прическа и сам образ жизни людей. Все началось с эпохи Древнего мира, там, в Древнем Египте, Риме, Греции зародились цивилизации, загадки которых не может разгадать современный мир. Их культура, традиции, одежда не похожи ни на одну другую и сугубо индивидуальны. Затем пришла эпоха средневековья, давшая миру замечательные произведения искусства и многое другое. Архитектура эпохи средневековья до сих пор является одной из самых удивительных и может рассказать современному миру о жизни и людях того времени. В Эпоху средневековья входят такие известные периоды, как Готика, Романтика и другие. Далее эпохи сменяются одна за другой: Возрождение, Барокко, Классицизм, Романтизм, Сентиментализм, Историзм и Реализм. Каждый из этих периодов времени необъятен по своей важности для мировой культуры. И наконец, эпоха современности, включающая в себя Импрессионизм, Модерн, Постимпрессионизм, Фовизм, Кубизм. Это более спорные, но не менее интересные периоды искусства. Смена эпох, думаю, будет существовать до тех пор, пока существует человек.
Таким образом, каждая эпоха нова и не похожа на предыдущую. Стиль – отражение эпохи, а значит, и человека.
Развитие стиля идет параллельно с развитием личности. Наличие у человека собственного стиля говорит о его способности самостоятельно и нестандартно мыслить, делает его интересным и открытым для общения с другими людьми.
Стиль определяется временем в котором мы живем (возможностями и технологическим развитием) и конкретно каждым человеком для себя. А всяких там законодателей стиля и моды придумал человек для получения прибыли. Вот и все.
Каждому временному отрезку присущ свой художественный стиль, восприняв тот или художественный образ, по его стилистике можно определить к какой исторической эпохе он принадлежит.
Верно и обратное, каждая эпоха и каждый человек создают свой неповторимый стиль.
Это выражение можно понять вот таким образом:
Ничто ни откуда не появляется и никуда не исчезает.
Все плавно перетекает из одного в другое.
Сколько людей столько и вкусов.
И если кому-то нравится
или авторская песня
или вообще циганские песни
или григорианское пение
или опера и оратории
то это все живет, живет маленькой или большой жизнью, очень яркой или очень камерной.
Я бы лично не спешил хоронить божественный дар преждевременно.
Разнообразие это здорово, интересно, богато.
Смесь пренеприятнейших чувств: злость, обида, гнев, раздражение.
Если очень близкий человек, то может иногда и порадовать тот факт, что вкусы совпадают.
Если случайный прохожий, то стараюсь не обращать внимание.
Поэтому стараюсь комбинировать одежду по своему вкусу, чтобы меньше было шансов на совпадение. Кроме того, люблю вещи сшитые по заказу.
Один раз сидела с парнем в кафе и была за соседним столиком девушка в такой же блузе, плюс парень сам обратил на это внимание, было неприятно.
На работе у сотрудницы есть такие же брюки, как у меня, она их первая надела, поэтому я такие ношу только в другую компанию. Стараюсь перед обновлением гардероба обратить внимание на обновки сотрудников.
Если вижу двух одинаково одетых людей, то вслух этого не обсуждаю. Только если наряд совершенно разный, но похож по цвету, могу пошутить, что корпоративный цвет сегодня у нас такой.
Стиль
1. Понятие стиля. — С. — исторически обусловленное эстетическое единство содержания и многообразных сторон художественной формы, раскрывающее содержание произведения. С. возникает как результат «художественного освоения» определенных сторон социально-исторической действительности, отражаемой в поэтических образах; таким образом в С. осуществляется конкретно-историческое единство формы и содержания художественного произведения.
Характер С. определяется своеобразием конкретной исторической действительности, в условиях к-рой возникает данный С. В этом смысле понятие С. служит для различения одних исторически сложившихся групп художественных произведений от других, возникших в одну и ту же или в разные эпохи.
Так. обр. понятие С. помогает осознать существенные различия между произведениями искусства, различия в единстве всех их сторон и элементов, во всей их художественной целостности. Так, в русской литературе конца XVIII и первой четверти XIX в. одна группа писателей создавала сентиментальные повести, сентиментально-романтические поэмы, изображающие события личной, интимной, сердечной жизни, отличающиеся мечтательностью настроений, тяготением к таинственному и фантастическому и соответствующими этому особенностями композиции, лексики, интонации (Карамзин, Жуковский, Козлов и др.). Другая группа поэтов в этот период писала легкие, изящные, игривые стихотворения, выражая в то же время недовольство светской жизнью, стремление уйти в природу, в культ любви, красоты и наслаждения жизнью (Батюшков, Дельвиг и др.). Третья группа писателей в ту же эпоху выступала в литературе с авантюрными романами и повестями из жизни низших слоев дворянства и мелкой буржуазии, отличающимися нравоучительной тенденцией, выраженной во всех деталях системы образов, сюжета, языка (Измайлов, Нарежный и др.) и т. д. Наряду с этим существовала и четвертая группа — архаистов, незначительных поэтов-эпигонов (Мерзляков, Шишков, Хвостов и др.), которые пытались подражать Державину, продолжали культивировать жанры XVIII в., писали напыщенные оды и послания, восхваляя в них монарха и его вельмож. Каждая из этих групп писателей по-разному отражала социальную жизнь и, выражая поэтическое содержание в законченном единстве многообразной формы, отличалась тем самым своими особенностями С. или иначе — своим С. Для понимания литературы того времени существенно необходимо осознать наличие различных С., различить отдельные группы произведений по особенностям их содержания, выраженного в многосторонней форме, уяснить социальное и литературное значение каждого С., их взаимодействие и борьбу, отражающую социальные антагонизмы, процесс классовой борьбы. В этом смысле понятие С. очень важно для историко-литературного изучения.
2. История понятия. Первоначально слово «стиль» означало на греческом языке — колонну, столбик, палку, а на латинском (stylus) — заостренный кол, палку. На почве этого общего значения в латинском языке возникло частное: древние римляне называли С. заостренную костяную палочку, употреблявшуюся ими для письма на досках, покрытых воском. Такой костяной грифель имел на конце гладкое утолщение, к-рым, как резинкой, вытирали неверно нацарапанные слова. По мере развития письменности в профессиональной писательской среде возникли новые, иносказательные значения слова. Известен совет поэта Горация, обращенный к писателям, — «почаще перевертывать стиль» (stylum vertere), т. е. почаще стирать написанное, лучше отделывать свое сочинение. Позднее, в эпоху упадка Империи, за словом С. упрочилось переносное значение. Так напр. поэт Апулей называет С. — способ, характер изложения мыслей; историк Тацит — особенности слога произведения, его литературную манеру.
Переносное значение слово «С.» сохранило во все последующие эпохи, утеряв первоначальное значение. Так в немецком словаре Неринга 1736 С. определяется как способ, манера письма. Следующим этапом было превращение этого ходового слова в научно-эстетический термин. В эпоху Возрождения, а в особенности в первые века нового времени, наступает расцвет филологической критики, создавшей первые обобщения и разграничения в области литературного С. В XVII в. французские ученые (Бени, Бодуэн) отчетливо разграничивали задачи и средства исторического познания от средств ораторского и поэтического искусства. Создание поэтики классицизма (Скалигер, Буало) знаменовало рост интереса к собственно поэтическим средствам. Изучение литературного С. понимается как особая область филологии и получает название стилистики (науки о С.) наряду с поэтикой и риторикой как смежными дисциплинами. Появляется ряд трудов по стилистике, увенчанный в XIX в. классической работой Ваккернагеля «Poetik, Rhetorik und Stilistik» (лекции, читанные в 1836, изданные в 1873). Таким образом изучение С. тогда сводилось, как и до сих пор иногда сводится, к анализу особенностей слога, к стилистике. Так французское литературоведение XIX—XX вв. оперирует преимущественно этим значением слова. Однако постепенно и писатели и ученые пришли к выводу, что С. художественного произведения нельзя свести только к чисто языковым его особенностям, к свойствам, изучаемым стилистикой. В начале XVIII в. уже говорили о С. в музыке. В словаре Неринга уже различается церковный, театральный, камерный музыкальные С. Громадное значение для такого теоретического обогащения понятия С. имели исторические и теоретические работы в области пространственных искусств, в особенности в области архитектуры. Искусствоведы заимствовали у филологов понятие С. для своих научно-исторических обобщений. В своей обстоятельной работе «Всеобщая теория изящных искусств» (1771—1774) немецкий ученый Зульцер различает греческую, римскую, готическую и т. д. архитектурные манеры (Bauarte), говорит об ионийском, дорийском орденах колонн (Saulenordnung), но еще не применяет сюда понятия С., употребляя его только в главе о литературе и разумея под ним способ выражения мысли. Решительный сдвиг в этом отношении был произведен Винкельманом. Знаменитый немецкий искусствовед наметил в своей «Истории античного искусства» (1764) четыре эпохи в развитии греческого искусства, подчеркнув своеобразие каждой эпохи. Затем литературные периоды, к к-рым уже применялось понятие С. (Скалигер), Винкельман сопоставил со своими эпохами скульптуры и архитектуры и перенес на них понятие С. В дальнейшем оно было подхвачено другими искусствоведами и археологами в их изучении античной архитектуры. Несколько позднее работ Винкельмана понятие С. получило и в применении к области поэзии более глубокое и содержательное раскрытие. Эта заслуга принадлежала величайшему поэту эпохи — Гёте, к-рый развил свое понимание С. в кратких заметках 1789 («Einfache Nachahmung der Natur, Manier, Stil»), отчасти приближаясь при этом к теории искусства Шиллера («Письма об эстетическом воспитании», 1795). Гёте требует от художника не только изображения реальности и красоты окружающей жизни, называя это «материей» (Stoff) художественного произведения, но постижения и воссоздания в этой реальности истинной сущности вещей, обозначая ее как «форму» (Form) явлений жизни. В искусстве форма должна осуществляться в материи, подчиняя ее себе; и это высшее единство формы и материи есть С. произведения. Такое понимание С. привело к обогащению и спецификации этого понятия. С. осознается Гёте не просто как манера изложения, не только как поэтический язык произведения, но как особенность всех сторон произведения в их единстве, которое выражает творческую идею художника, постигающего сущность жизни. Это учение Гёте, содержащее элементы объективно-идеалистического миропонимания, было усвоено затем поэтами-романтиками, своеобразно использовано в философии Шеллинга и разработано Геббелем и рядом немецких ученых (Зольгер и др.). Оно осталось отправным пунктом и для последующих теорий, к-рые своеобразно изменяли его главным образом в формалистическом направлении. Со времени Винкельмана и Гёте понятие С. прочно вошло в широкий обиход искусствоведения, обозначая и специфическую особенность произведений искусства, и существенные различия между ними. В этом последнем отношении почин опять принадлежал скорее искусствоведам, чем литературоведам. Идя вслед за Винкельманом, историки архитектуры, скульптуры, а затем и живописи применяли понятие С. к отдельным эпохам и течениям искусства. Стали говорить о возникновении, расцвете, разложении С., о борьбе, о господстве С. и т. п. Среди искусствоведов XIX—XX вв. выдвинулся ряд теоретиков, посвятивших свои исследования проблеме С. — Г. Земпер («Der Stil in den technischen und tektonischen Kunsten, 1860—1863), А. Ригль («Stilfragen», 1893), Г. Вёльфлин («Kunstgeschichtliche Grundbegriffe», 1915) и др. Вслед за ними и литературоведы стали постепенно употреблять понятие С. применительно к отдельным литературным течениям, говоря о классицизме, романтизме, реализме и т. д. как о С. различных исторических эпох. К концу XIX — нач. XX вв. в западноевропейском литературоведении интерес к проблеме С. непрерывно растет, что отразилось напр. в работах Э. Эльстера («Prinzipien der Litteraturwissenschaft», 1897), Т. Мейера («Das Stilgesetz der Poesie», 1901) и др. Интерес к этой проблеме привел к организации специального съезда по эстетике (Берлин, октябрь 1924), где развернулись оживленные прения прежде всего по вопросу о сущности С. В русском литературоведении понятие С. стало широко употребляться, усиленно пропагандироваться в послеоктябрьский период. В работах П. Н. Сакулина, В. М. Жирмунского, В. М. Фриче и др. понятие С. было выдвинуто в качестве основной историко-литературной категории. Однако порочная методологическая основа этих работ наложила свою печать и на трактовку в них проблемы С.
4. Стиль и историческая действительность. Если С. есть исторически обусловленное единство художественного содержания и формы, которое каждый раз получает особенный, своеобразный характер, то встает существеннейший вопрос о том, чем определяется это своеобразие, стилевые различия художественных произведений различных авторов, направлений, разных периодов. Ответ на этот вопрос бывает различным, в зависимости от методологических позиций историка литературы. Существеннейшим пороком буржуазного искусствознания и литературоведения является отрыв художественного С. от порождающей его и отражающейся в нем социально-исторической жизни. Этот отрыв получает различную форму в различных течениях буржуазной науки. Так напр. формирование С. и их смена в формалистическом литературоведении подчас представляется как результат имманентного, независимого от хода истории, литературного процесса, движущей силой которого является автоматизация восприятия или просто прогресс художественной техники. Представители реакционной идеалистической, так наз. «духовно-исторической» школы немецкого литературоведения (стремящейся возродить не диалектическую, а метафизическую сторону гегелианства) изображают этот процесс, как независимый от социально-исторической жизни и выражающий некое «саморазвитие духа», раскрытие метафизических начал. Фашизирующиеся буржуазные ученые пытаются основу С. найти в «духе расы». Характерна в этом отношении эволюция влиятельного немецкого искусствоведа Г. Вёльфлина, к-рый от представлений об исторической последовательности С. ренессанса и барокко (напр. в книге «Kunstgeschichtliche Grundbegriffe», 1915) пришел к утверждению исконной противоположности германской «северной души», порождающей барокковый С. — итальянской «южной душе», порождающей ренессансный С. Очевидно, что во всех этих случаях путь для действительно научного исторического изучения С. оказывается закрытым.
Ряд буржуазных теоретиков литературы и искусства пытается преодолеть формалистический подход к С., уяснить С. в его содержательности. Однако эти попытки обычно имеют субъективистский, психологический, индивидуалистический характер. Содержательность С. понимается здесь лишь как субъективное выражение мировоззрения художника, его идейных взглядов, настроений, переживаний. Так напр. Эльстер определял С. как сумму подчиненных объединяющей норме средств выражения, в к-рых обнаруживается эстетическая концепция и преобразующая сила творческой личности, подчеркивая при этом, что С. проявляется в «способах восприятия», в «концепции творческого человеческого духа». Подобным образом Р. Унгер (в работе «Weltanschaung und Dichtung», 1917), В. Штаммлер и др. рассматривают С. как выявление идей, миросозерцания поэта. Для иных буржуазных ученых субъективная психология, мировоззрение отдельного художника является конечной инстанцией для выявления содержательности С.; другими выдвигается в этом качестве «дух эпохи», «душа культуры», получающая выражение в С. художника. Но в обоих случаях С. связывается лишь с выражением идеологии. Для марксистского литературоведения С. есть своеобразное идеологическое отражение социальной жизни, и изучение его именно с этой точки зрения является единственно правильным путем.
Новый С. создается новым этапом классовой борьбы, новым периодом общественной жизни, которая ставит перед наиболее чуткими писателями-художниками новые идейные проблемы, подсказывает им новые принципы художественного познания. В создании С. принимают участие многие: одним С. отличаются произведения целого ряда писателей, целой школы, направления. Каждая личность конечно накладывает при этом на свои творения отпечаток своей индивидуальности. Гениальный писатель воплощает «носящиеся в воздухе» идеи глубже, ярче, более многосторонне и ранее других, проявляя при этом весь блеск своей личной мысли, все богатство своего творческого воображения. И каждое произведение, раскрывающее особую конкретную идею и особую тему, конечно своеобразно. При всем том существенные, исторически сложившиеся различия в С. поэтических произведений, или различные поэтические С., — это особенности идейно-образного отражения жизни на разных этапах развития отдельных народов и всего человечества. Для понимания этих различий надо уяснить особенности исторической действительности, отраженной в стиле.
В области установления связей между С. и социально-исторической действительностью в литературоведении возникал ряд антимарксистских уклонов. Вульгарный социологизм, имевший большое распространение в дореволюционном и в советском литературоведении и еще не изжитый до конца и поныне, выступал в форме субъективизма, рассматривая С. только как выражение идеологии отдельных классов и классовых групп, а не как особый вид художественного освоения действительности. Так. обр. вульгарный социологизм в его субъективистском варианте приводил к закрепощению великих классиков мировой литературы ограниченной идеологии отдельных классовых прослоек, интересуясь однобоко лишь «углом зрения», взглядами и настроениями писателя. Такое рассмотрение произведения и его С. всегда оказывается познавательно очень ограниченным. В руках вульгарного социолога произведение перестает быть отражением исторической действительности, зеркалом ее исторической конкретности, ее национального и эпохального своеобразия, лишается своей объективной и абсолютной познавательной ценности, делающей его памятником народного и всемирно-историческ. развития. Произведение рассматривается прежде всего в его «слабых» сторонах, в его субъективной ограниченности и классовой относительности. Художественное богатство стилевых особенностей произведения повисает в воздухе. Для его историко-генетического рассмотрения нет достаточного содержания, и вульгарный социолог или избегает поэтому анализа С., или пробавляется формалистическими «наблюдениями». Неправильность сведения С. исключительно к выражению мировоззрения особенно наглядно обнаруживается при изучении творчества тех писателей, у к-рых художественный метод и С. складывались как результат художественного познания в противоречии с их философскими, политическими воззрениями.
С другой стороны, те же вульгарные социологи, обращаясь к сопоставлению С. и действительности, обнаруживали наклонность к механицизму. Они истолковывали исторические особенности С. как прямое, механическое отражение особенностей реальной социально-экономической жизни. Подобного рода извращения и ошибки нередко встречаются у литературоведов, специально занимавшихся социологией С. Сюда, прежде всего, относится стремление объяснить свойства литературного С. непосредственно особенностями экономического уклада того или иного класса или целой эпохи (Фриче, Иоффе, Гаузенштейн и др.). Так Фриче, указывал, что в области изучения С. основная задача социологии «состоит в том, чтобы установить закономерное соответствие известных поэтических стилей определенным экономическим стилям». Такое перенесение понятия С. на экономические, производственные отношения совершенно несостоятельно. Маркс говорит о характерном для формации, для эпохи «способе производства» (Productionsweise). Называть способ производства С. значит обезличивать понятие С., лишать его всякой специфичности, содержательности и придавать ему несвойственное значение. Говорить о С. орудий, процесса производства, общественных форм — незакономерно; они ничего идеологически не отражают и не выражают. Отождествление литературного С. со способом производства несостоятельно потому, что таким путем затемняются и стираются существенные качественные особенности этих различных сторон социальной жизни. Принципы художественного познания и принципы производства никак не могут быть тождественны, одинаковы, похожи друг на друга. Материальная и духовная стороны жизни не тождественны, а качественно различны, хотя и едины в своих различиях. Попытку такого рода незакономерного отождествления экономических и художественно-стилевых категорий мы встречаем напр. у Гаузенштейна: «Как феодализм в художественном отношении опирается на принцип наибольшего валового дохода и видит цель хозяйственного присвоения благ в неограниченности потребления, так и эстетическая обработка форм во всех феодальных культурах резко направлена на массовое, количественное» («Искусство и общество»). Единый С. эпохи меркантилизма и абсолютной монархии во Франции XVII века Фриче видит в принципе рационалистической регламентации, охватывающем и экономические, и политические, и идеологические стороны общественной жизни и выраженном в частности в литературном классицизме. Хотя литературный С. и отражает своеобразно этот принцип воздействия господствующих классов эпохи абсолютизма на экономические и политические отношения, но сам по себе этот принцип рационализма и регламентации не есть С. Механическое связывание литературного С. со способом производства, с экономическим укладом, приводит нередко и к еще более грубым механистическим построениям: к объяснению литературного С. только и непосредственно экономическими отношениями, к игнорированию сложной системы надстроечных областей, их взаимодействия и влияния на литературные С. Этой существенной методологической порочностью отличаются те работы вульгарных социологов, в к-рых основные особенности С. писателя непосредственно выводятся из хозяйственного уклада или из экономического состояния той социальной группы, к-рая изображается автором. Такое изучение основывается на абстрактных экономических категориях, а не на конкретном понимании расстановки общественных сил и процесса политической и идеологической борьбы в данную историческую эпоху. Прямолинейное связывание литературного С. со способом производства приводит наконец к неправильному установлению единого С. целой эпохи в жизни классового общества, причем литературное творчество каждого отдельного класса оказывается лишь видоизменением, вариантом этого единого С. Так в литературе империалистической эпохи Фриче усматривал господствующий «поэтический стиль промышленно-технического общества», к-рый складывался «в атмосфере победоносного развития капитализма», отражал «апогей капитализма». В «документальности», фактографии, оперировании с математическими знаками, описании современной техники и т. п. Фриче видел «новый поэтический стиль, представляющий собой для него новую, более высокую ступень развития реализма». Черты этого стиля Фриче выискивал уже у Золя, а затем у итальянских футуристов наряду с левыми поэтами-коммунистами, а также у Бласко-Ибаньеса, П. Ампа и др. Так. обр. в понятии единого «стиля эпохи» Фриче объединяет, с одной стороны, критический, хотя уже ущербный, реализм Золя, а с другой стороны, — антиреалистическое искусство апологетов капитализма (футуристов и близких им групп). Понятие единого «стиля эпохи», не отличаясь фактической оправданностью, методологически дезориентирует историка литературы. Оно сводит существенные стилевые различия к «вариациям», оно затушевывает также классовые противоречия эпохи и вытекающий из них процесс лит-ой борьбы.
Исторические особенности литературного С. не являются механическим, «мертвенно-зеркальным» отражением особенностей социальной действительности. Это — отражение жизни в живом, активном сознании людей. Но не самосознание (идеология) людей, не их мысли, настроения, взгляды являются основой С., сущностью его исторических особенностей. Этой основой является отраженная историческая действительность.
Особенности общественной жизни каждой исторической эпохи представляют собой основу тех существенных различий в литературном С., к-рые можно наблюдать в творчестве разных писателей разных эпох. Общественная жизнь каждой эпохи сложна и многостороння: в ней существуют самые разнообразные виды, формы, стороны общественных отношений, общественной практики людей. И вот, в зависимости от того, к какому общественному движению примыкает писатель, какую силу и глубину познания жизни он проявляет при этом, он отражает те или другие стороны и моменты общественной действительности в своих произведениях, делает их основой изображения всей общественной жизни, а тем самым основой своего литературного С. На этой основе и складываются все характерные особенности С. Отражение общественной жизни с определенной ее стороны сказывается прежде всего в создании типических образов действующих лиц и типических обстоятельств, в к-рых они действуют. Создавая литературный тип той или иной общественной среды и эпохи, писатель выделяет в характере героя определенные, интересующие его черты и особенности и выдвигает их на первый план, кладет их в основу изображения всего характера, всей общественной жизни героя. Типический герой произведения всегда занимает определенную социальную позицию — политическую, моральную, философскую, бытовую и т. п. — смотря по тому, чем особенно интересуется в нем автор. Своей социальной позицией герой связывается, противопоставляется позициям других героев, и тем самым образует с ними определенную систему типов. Раскрытие системы типов в динамике литературного произведения образует его сюжет, в к-ром конкретные ситуации, индивидуальные действия отражают общественные отношения эпохи в определенном разрезе. Возникает система типов и сюжет определенного С. Данная сторона общественной действительности, положенная писателем в основу изображения, определяет то или иное идейное отношение к действительности в целом, ту или иную ее оценку. Идейное отношение писателя к героям и событиям выражается посредством художественной конкретизации образов и сюжета, путем подбора художественных деталей, тематических, композиционных, языковых. Для изображения литературных типов и сюжета определенного С., для выражения их эмоциональной оценки создается многосторонняя и многогранная поэтическая форма, обладающая определенными принципами конкретного воплощения. Возникает определенный и особенный литературный С. во всей своей конкретности, в единстве своего идейного содержания и художественной формы.
Итак, основой литературного С. всегда является определенная сторона, определенный аспект реальной общественной действительности, отраженный и обобщенный в поэтических образах. Каждый исторически сложившийся С. есть «художественное освоение» определенного аспекта общественной действительности, возникающего и развивающегося в социальной практике исторической эпохи. Поэтому произведения того или иного С. по-своему отражают реальную общественную жизнь той или иной эпохи, со свойственными ей характерными чертами и особенностями социального уклада, политической борьбы, бытовых форм, идейных стремлений. В этом смысле произведения каждого литературного С., если только они правдиво и глубоко отражают жизнь, при всей своей идеологической относительности, обладают, в известном смысле, абсолютным историческим значением. Они остаются памятниками исторической эпохи, отражая ее характер всем своим С., вплоть до мельчайших особенностей своей многогранной формы.
Отсюда прежде всего проистекает историческое значение С. Это значение, вопреки вульгарному социологизму, может далеко выходить за пределы классового значения. Каждое общественное движение, каждый отдельный писатель своими произведениями может или препятствовать, или способствовать освободительной борьбе народа с господствующими эксплоататорскими классами, с отсталыми, отживающими социально-экономическими и политическими формами жизни, за новые, более передовые и совершенные общественные отношения, за историческое существование и развитие нации. Исторически прогрессивным является то художественное творчество, к-рое, хотя бы в конечном счете, отражает интересы народных масс и их борьбу за освобождение. Это значение приобретает творчество художника и его С. тем скорее, чем правдивее и глубже писатель отражает жизнь, раскрывает типические черты и противоречия социальной жизни. Такой писатель и является поэтому, в той или иной мере, представителем данного народа, выразителем интересов нации, ее прогрессивных общественных сил. И в своем литературном творчестве, в своем С. такой писатель отражает, в той или иной степени, характерные черты, вытекающие из особенностей и обстоятельств исторического развития этого народа, отражает определенную эпоху в жизни целого народа. Каждая нация в своем историческом развитии, по-своему и в свое время, проходит различные стадии своей общественной жизни на основе сменяющихся производственных отношений. Эти стадии исторически закономерны, они имеют место у разных народов. Вследствие этого литературный С. может отражать не только определенную эпоху в жизни целого народа, но и определенную стадию развития всего человечества в данной национальной ее форме. Литературный С. надо понимать и изучать в единстве его классового, национального и общечеловеческого значения.
Глубокую оценку гомеровского эпоса именно с этой точки зрения дает К. Маркс в своем неоконченном «Введении» в книге «К критике политической экономии» (Партиздат, 1935, стр. 33). Указывая, что Гомер до сих пор сохраняет для нас «значение нормы и недосягаемого образца», Маркс объясняет это тем, что гомеровский эпос глубоко и законченно отражает «детство человеческого общества», к-рое для следующих, более зрелых эпох обладает. «вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень», подобно тому, как ребенок со своей «наивностью» и «безыскусственной правдой» радует взрослого мужчину, к-рый уже «не может снова превратиться в ребенка». При этом Маркс уделяет большое внимание и национальному моменту. Основой гомеровского эпоса могла быть именно греческая, а не египетская напр. мифология: среди народов, переживавших тогда «детство человеческого общества», греки были «нормальными детьми», тогда как другие народы были детьми «невоспитанными» или «старчески умными». Отсюда особенное «обаяние» искусства греков, отражающего «неповторяющуюся ступень» человеческого развития. Неповторима и обаятельна не только тематика Гомера (жизнь и события той эпохи могут изображать и поэты других эпох) — неповторим и обаятелен стиль Гомера, к-рый «. предполагает греческую мифологию, т. е. природу и общественные формы, уже получившие бессознательную художественную обработку в народной фантазии». Вызываемый к жизни социальными сдвигами новый литературный С. вызревает в определенный период национального и мирового литературного развития, в своеобразных условиях определенной лит-ой эпохи. С. вырастает на основе преодоления старых литературных традиций, на основе отталкивания от враждебных и чуждых течений в искусстве данной эпохи, на основе усвоения и переработки всего того художественного наследства национальной и мировой литературы, к-рое отвечает устремлениям этого нового С. Опираясь на достижения литературы прошлого, писатели, зачинающие или завершающие новый С., открывают новые принципы художественного обобщения, новые жанры, композиционные и стилистические средства поэтического изображения и т. п. и создают этим новые формы литературного творчества, к-рые в свою очередь становятся основой для последующего развития мировой поэзии. Так. обр. стилевые различия литературных произведений вытекают не только из того, что они отражают в исторической жизни классов, наций, человечества, но и из того, на какие литературные традиции они опираются, какие влияния они осваивают.
Громадное значение для возникновения и развития С. новой и новейшей литературы имеет творческое усвоение и переработка тех поэтических ценностей, к-рые накоплены на ранних стадиях развития человечества и продолжают жить и развиваться в народных массах в устной поэзии (фольклор); «. в области самого искусства, — писал Маркс, — известные формы, имеющие крупное значение, возможны только на сравнительно низкой ступени художественного развития». Величайшие художники мировой литературы или непосредственно отразили в своем С. влияние этих первоначальных поэтических форм (Гомер, Софокл и др.), или основывали свое творчество на заимствовании их образов, мотивов, сюжетов (Шекспир, Гёте, Пушкин и др.). Литературный С. надо понимать и изучать в литературно-исторической перспективе.
В процессе создания нового С. громадное значение имеет творческая личность писателя, индивидуальные черты его таланта. С. нет вне отдельного, индивидуального творчества. Крупный, талантливый писатель не только глубже и яснее других осознает идейные проблемы общественного движения эпохи, не только шире, многостороннее обобщает действительность, но и находит для художественного выражения всего этого такие своеобразные законченные формы, приемы, формулы, к-рые вытекают из его неповторимой творческой индивидуальности.
На основе правдивого и глубокого осознания жизни, ее отношений и противоречий, писатель может притти к художественно-познавательным «открытиям» новых сторон общественной жизни, к осмыслению и постановке новых общественных проблем, к созданию нового содержания в новой многогранной форме, к созданию нового С. Историк литературы должен понимать и изучать С. не только литературных течений, но и литературный С. в его конкретных индивидуальных выражениях в творчестве отдельных писателей. Рассматривая со всех этих сторон напр. творчество Пушкина, надо прежде всего установить, что оно в высшей степени «стильно», что оно является ярчайшим, совершенным проявлением литературного С., обладает законченной многосторонностью содержания и отчеканенной многогранностью формы. В своем С. творчество Пушкина обладает, далее, очень ярко выраженными историческими особенностями. Это творчество связано с определенным С., сложившимся в русской литературе в эпоху дворянской революции, в передовом общественном и литературном движении этой эпохи. Основой этого С. является идеологическое отражение общественной жизни в определенном аспекте: в аспекте борьбы против политического деспотизма во всех его проявлениях, в аспекте утверждения политической свободы, вольнолюбия, свободомыслия, независимости. Эта сторона общественной жизни была для Пушкина основой в изображении социальных типов, отношений, событий, бытовых форм его времени и других исторических эпох. Она лежит в основе почти всех его образов, сюжетов, жанров. Отрицание различных проявлений деспотизма, утверждение свободомыслия и вольнолюбия, гуманистическое утверждение независимости человеческой личности во всех ее проявлениях, стремление к народности являются тем основным идейным настроением, к-рым окрашены его образы и выявлению к-рого способствует вся многосторонняя художественная конкретизация в его произведениях, вся их многогранная поэтическая форма. Эти идеологические основы литературного стиля Пушкина отвечали стремлениям передового общественного движения эпохи — движения дворян-революционеров, декабристов. Пушкинский аспект жизни возник в практике этого движения. Но Пушкин так глубоко, правдиво и широко изобразил общественную жизнь в этом аспекте, что значение его произведений выходит далеко за пределы этого движения. Его создания имеют общенациональное значение, в них отразилась вся историческая эпоха, они являются «энциклопедией русской жизни» (Белинский). Борьба с деспотизмом и крепостничеством отвечала интересам широких демократических масс, прежде всего масс крестьянства, к-рые и после разгрома декабристов угрожали победившему самодержавию. Произведения Пушкина были ярчайшим идеологическим выражением этой борьбы и так. обр. получили широкое народное значение не только для той эпохи, но и для всех последующих периодов борьбы народа за свое освобождение; и это значение тем более свойственно произведениям Пушкина, что он далее других своих современников-писателей пошел по пути утверждения реализма, а наряду с этим, в зрелый период своего творчества, преодолевал ту идейную ограниченность (отвлеченность, романтичность политической мысли, непонимание роли народных масс и т. д.), к-рая была свойственна большинству декабристов. Значение пушкинского С. заключается далее в том, что он представляет собой национальную, русскую форму общеевропейской, мировой борьбы с деспотизмом и крепостничеством. В своих идейных настроениях и взглядах Пушкин больше многих своих современников опирался на достижения передовой общеевропейской мысли, на идейный авангард человечества своей эпохи, в частности на французских просветителей (Вольтер, Дидро, Руссо). Новый С. русской литературы, возглавляемый Пушкиным, складывался далее на основе также и лит-ой преемственности в национальном и европейском масштабах. Пушкин взял от русского и французского «классицизма» его сильные стороны — характеристичность его образов, композиционную законченность его жанров, утонченность словесной и ритмической выразительности. Осваивая критически наследие классицизма, он в то же время преодолевал его и через романтизм (Байрон) пришел к реализму. Пушкин разработал реалистические принципы художественного обобщения, опираясь на лучшие образцы европейской литературы (Шекспир, Гёте и др.).
Пушкин создал в своем С. русскую национальную форму реалистической поэзии, совершенствуя литературный язык, ориентируясь во всем этом на устную народную поэзию, на образы и язык русских сказок и песен, на разговорную речь демократических слоев общества. Во всем этом — общечеловеческое значение стиля Пушкина. При этом поэт обнаружил не только свою гениальность вообще, сказавшуюся в глубине и законченности его С., но и конкретные, своеобразные черты своей творческой и общественной индивидуальности, — свой здоровый, светлый ум, оптимизм и жизнерадостность своего темперамента, неповторимые черты своей личной жизни. Во всем этом он оказался выше, ярче, многограннее своих талантливых современников, обладавших сходным литературным С.
В классовом обществе, развивающемся на основе глубоких противоречий, не существует одного, единственного литературного С. Литературные С. эпохи в своей основе различны и зачастую противоречивы. Общие темы, сходные типы и сюжеты трактуются в них различно, иногда противоположно, с разной степенью широты и глубины понимания, в свете различных идейных настроений на основе освоения жизни в различном аспекте и поэтому получают поэтическое выражение в глубоко различной форме. В каждую литературную эпоху происходит идейно-творческое столкновение поэтических С. вокруг тех общественных и творческих вопросов, к-рые характерны для этой эпохи. В результате происходит своеобразная идейно-образная полемика, к-рая ведется не методами отвлеченных рассуждений и аргументов, как в других сферах идеологии, а методами искусства, но к-рая имеет от этого не менее острый характер и не менее важное общественное значение. Эта идейно-образная полемика в иных случаях выражается всей многогранностью художественной конкретизации, самим С. произведения.
Различные С. не играют конечно в лит-ой борьбе одинаковой роли. Они имеют в ней различное значение, приобретают различный удельный вес, воздействуют друг на друга и на читающие слои общества с разной степенью силы и глубины. Литературное и вообще социальное значение С. в условиях исторической эпохи определяется в конечном счете тем, насколько существенным является в общественной действительности, в общественной практике эпохи та ее сторона, тот ее аспект, к-рый художественно осваивается в данном литературном С. Чем более глубокие, более существенные стороны, отношения, противоречия эпохи отразились в С. того или иного писателя, тем большее общественное значение получают его произведения во всем их художественном многообразии, во всем их С. Поэтический С. живет и развивается до тех пор, пока в социальной действительности не происходят глубокие, решающие изменения, пока те общественные противоречия, тот аспект общественной жизни, к-рый находил свое художественное отражение в этом С., сохраняет свое значение, пока он не исчезает или не «снимается» в других, более сложных, противоречиях жизни. Тогда С. становится уделом лишь подражателей и эпигонов, теряет свою оригинальность и общественную значимость и наконец перестает существовать.
Так в 50—60-х годах XIX в. растущие круги разночинной интеллигенции начали активную борьбу с загнивающим самодержавно-крепостническим строем, отражавшую революционные устремления крестьянства. Литературный С. революционной демократии (Некрасов, Щедрин, Чернышевский, Помяловский и другие), осваивая действительность в аспекте самого существенного социального противоречия, являясь поэтому новой, более острой и глубокой формой реализма, создавал новую эпоху в литературном развитии нации. Этот С. занял господствующее положение, заставив писателей других слоев откликаться на выдвинутые им темы и вести вокруг них образную полемику. Но к 80-м гг., в связи с интенсивным ростом капиталистических отношений, с резкой диференциацией крестьянства, ростом пролетариата, ведущее противоречие предшествующей эпохи (борьба крестьянства с помещичьим строем) вошло теперь в более сложную систему противоречий капиталистического строя, осложненных пережитками феодально-крепостнических отношений. Революционно-демократическая интеллигенция, опиравшаяся на разрозненные, неорганизованные крестьянские массы, запутавшаяся в противоречиях своей утопической доктрины, была разгромлена самодержавием и в 80-х гг. переживала тяжелый идейный кризис. На смену революционной демократии 60—70-х гг. приходит либеральное народничество различных оттенков, идущее на компромисс с самодержавием и затушевывающее основные общественные противоречия. Вследствие этого передовой С. предыдущей эпохи постепенно теряет свое значение; стиль же либерального народничества не может занять ведущего положения в литературной жизни страны вследствие своей идейной ограниченности.
Новый передовой С. возникает в начале 90-х гг., с наступлением новой общественной и лит-ой эпохи.
Это С. революционного пролетариата, ставшего гегемоном в общественной борьбе, «вождем всего трудящегося народа». Он заключает в себе художественное отражение более сложных противоречий новой исторической эпохи.
Таковы особенности истории литературных С. Но было бы однако совершенно неправильно отождествлять историю литературы с историей С., как это иногда делается. Так, намечая перспективы советского литературоведения, Фриче писал: «Конечной целью исторической поэтики, истории литературы и социологии поэзии одинаково усматривается одна и та же, по существу, задача: построение истории и социологии литературных (поэтических) стилей. На этом положении довольно единодушно сходятся (разумеется, с известными исключениями) исследователи разных и притом порою противоположных методологических направлений».
Несомненно, литературный С. — понятие весьма содержательное, определяющее характер других форм исторического развития литературы (родов, жанров, методов), как свои стороны и моменты. И тем не менее нельзя сводить историю литературы к истории С. Задача историка литературы состоит не только в том, чтобы, на основе обобщения многих литературных фактов, установить и объяснить существование, изменение, смену определенных литературных С. в определенные исторические эпохи, и не только в том, чтобы отнести каждое произведение к определенному С. Задача состоит также и в том, чтобы в перспективе истории С. установить и понять конкретное историческое своеобразие содержания, конкретное идейно-художественное значение, эстетическую ценность отдельных произведений, отражающих известный период социальной жизни, известный момент живой общественной борьбы, социальную функцию этих произведений, их значение как художественного наследия.
Надо осознать общественную действительность, отраженную в произведениях, идейные проблемы, в них поставленные, оценку жизни, в них выраженную. Все это — основа С., но все это само по себе еще не есть С. Произведения одного и того же С. могут отражать совершенно различные явления жизни, могут иметь различную степень общественной прогрессивности и различную художественную высоту, наконец, могут заключать в себе преодоление своего собственного С. И вот, если понятие С. делается основополагающим, если произведения изучаются прежде всего и даже только с точки зрения их С., то все указанные различия стираются и нивелируются. Понятие С., выдвинутое как исключительный принцип изучения литературы, обезличивает отдельные произведения, а через это и историю литературы. Поэтому стилевой анализ произведений, при всей его огромной важности, должен быть подчиненным моментом изучения.
Кроме того сами законы возникновения и жизни литературных С., намеченные выше, не универсальны и не распространяются на все периоды исторического развития. В своеобразных условиях советской действительности, в эпоху уничтожения всех эксплоататорских классов и постепенного сближения и слияния трудовых слоев общества с революционным рабочим классом под его организованным политическим руководством, жизнь литературных С. имеет свои закономерные особенности.
С коренными изменениями самой действительности, ее ведущих противоречий, ее социальной сущности коренным образом меняются и принципы ее художественного освоения. В социалистическом обществе, лишенном основных классовых антагонизмов, развивается искусство социалистического реализма. Это искусство, обладающее подлинной правдивостью и объективностью, приводит к всестороннему и углубленному революционно-реалистическому познанию действительности. Искусство социалистического реализма стремится через единичное и индивидуальное, через частные темы и эпизоды, личные судьбы отдельных героев раскрыть сущность и закономерность сложного социально-исторического процесса, его основные ведущие тенденции, диалектику исторической действительности, заключающуюся в борьбе новых социалистических начал со старыми, отживающими формами жизни. С. социалистического реализма противостоит бескрылому натурализму как С. обобщающий, синтетический, но не только натурализму. Вобрав в себя лучшие традиции реализма XIX в., реализма классиков, искусство социалистического реализма никогда не ограничивается только отражением суровой правды прошлого, правды настоящего: перспективность, умение заглянуть в будущее, в «завтрашний день» составляет одну из характерных черт С. современной литературы.
Но в противоположность «критическому реализму», звучавшему прежде всего как обвинительный акт против мира прошлого, доминирующим настроением социалистического реализма является пафос созидания, утверждения нового мира, освободившего человека от искажающей его власти капитализма. Являясь орудием класса, перестраивающего и преображающего мир, социалистический реализм впервые становится реализмом, утверждающим прежде всего положительные идеалы, образы положительных героев, борцов за народные интересы.
Советская литература, пронизанная большевистской страстностью, страстностью утверждения социалистической идеи, революционной героики, чужда всякому пессимизму. Ее мажорный тон, глубокий оптимизм Горький, величайший классик и основоположник литературы социалистического реализма, называет «исторической сознательностью».
Своеобразие С. социалистического реализма заключается также и в том, что он не только не противоречит, а включает понятие революционного романтизма, вырастающего на почве реальной действительности. «Революционный романтизм, — писал Горький, — это в сущности псевдоним социалистического реализма, назначение коего не только критически изобразить прошлое, но главным образом способствовать утверждению революционно достигнутого в настоящем и освещению высших целей социалистического будущего».
Искусство социалистического реализма, художественно осваивающего сложную социалистическую действительность, отнюдь не отличается художественным однообразием.
Многогранность художественной формы, многообразие жанров в современной советской литературе ни в коей мере не противоречат принципиальному единству стиля социалистического реализма, основного С. многонациональной литературы социалистического общества.
Библиография:
К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве, изд. «Искусство», М. — Л., 1937 (стр. 586—589 — «О стиле» из «Заметок о новейшей прусской цензурной инструкции» К. Маркса, стр. 672—673 — «О значении литературного стиля» из письма К. Маркса Швейцеру); Фолькельт И., Современные вопросы эстетики, пер. с нем., СПБ, 1899; Кранц, Опыт философии литературы (Декарт и французский классицизм), перев. М. Славинской, Под редакцией и с предисл. Ф. Батюшкова. СПБ, 1902 (прилож. к «Научному обозрению»); Вёльфлин Г., Ренессанс и барокко, изд. «Грядущий день», СПБ, 1913; Его же, Основные понятия истории искусств (Проблема эволюции стиля в новом искусстве), изд. «Academia», М. — Л., 1930 (назв. подлинника: «Die kunstgeschichtliche Grundbegriffe»); Его же, Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса. Изогиз, (Л.), 1934; Бургардт О., Новые горизонты в области исследования поэтического стиля (Принципы Э. Эльстера), Киев, 1915; Жирмунский В., Задачи поэтики, «Начала», 1921, № 1; то же, в сб.: Задачи и методы изучения искусств, изд. «Academia», П., 1924; то же, в кн.: Жирмунский В., Вопросы теории литературы, изд. «Academia», Л., 1928; Кон И., Общая эстетика, Гос. изд., 1921; Риккерт Г., Философия жизни, изд. «Academia», П., 1922; Гаузенштейн В., Искусство и общество, изд. «Новая Москва», М., 1923; Вальцель О., Сущность поэтического произведения, в сб. «Проблемы литературной формы, изд. «Academia», Л., 1928 (из кн.: Walzel O., Das Wortkunstwert, L., 1926); Гиацинтов В., О принципе стиля (По поводу сочин. Вёльфлина «Die kunstgeschichtliche Grundbegriffe»), «Труды Отделения искусствознания Ин-та археологии и искусствознания», II, М., 1928; Винкельман И., История искусства древности, Изогиз, Л., 1933; Тэн И., Философия искусства, Изогиз, М., 1933; Виноградов И., Борьба за стиль (Сборн. статей), Гос. изд. «Худ. литература», Л., 1937; Гегель, Сочинения, т. XII — Лекции по эстетике, кн. 1, Гос. соц.-эк. изд., М., 1938 (по указателю); Petrich H., Drei Kapitel von romantischen Stil, Lpz., 1878; Pater W., Appreciations, L., 1889; то же, L., 1911 (pp. 5—38 — Essay on style); Guyau, J.-M., L’art au point de vue sociologique, P., 1889; то же, 8 ed., P., 1909 (русск. пер.: Гюйо М., Искусство с точки зрения социологии, СПБ, 1891; то же, Гюйо М., Собр. соч., т. V — Искусство с социологической точки зрения, изд. «Знание», СПБ, 1901); Lacombe P., De l’histoire consideree comme science. Introduction a l’histoire litteraire, P., 1898; Havard H., Histoire et philosophie des styles, 2 vls, P., 1900; Remy de Gourmont, Le Probleme du style, P., 1902 (есть и др. изд.); Hamann R., Der Impressionismus im Leben und Kunst, Koln, 1907; то же, 2. Aufl., Marburg, 1923 (русск. пер.: Гаман Р., Импрессионизм в искусстве и жизни, Изогиз, М., 1935); Его же, Aesthetik, Lpz., 1911; 2. Aufl., Lpz. — B., 1919 (русск. пер.: Гаман Р., Эстетика, изд. «Проблемы эстетики», М., 1913); Pissin R., Zur Methodik der psychologischen Stiluntersuchung, «Euphorion», 1907, Bd. XIV, H. I, S. 17—22; Worringer W., Abstraktion und Einfuhlung, в кн.: Beitrag zu Stilpsychologie, Munchen, 1908; Его же, Formproblem der Gotik, Munchen, 1911; то же, Munchen, 1930; Adler G., Der Stil in der Musik, Lpz., 1911; Wolfflin H., Das Problem des Stils in der bildenden Kunst, «Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften», B., 1912, XII, S. 572—578; Buffon, Discours sur le style, ed. Hachette, P., 1912 (много др. изд.); Volkelt J., Der Begriff des Stils, «Zeitschrift fur asthetik und allgemeine Kunstwissenschaft», 1913, Bd. 8, S. 209—246; Castle E., Zur Entwicklungsgeschichte des Wortbegriffes Stil, «Germanisch-Romanische Monatsschrift», 1914, Heft 3, S. 153—160; Panofsky E., Das Problem des Stils in der bildenden Kunst, «Zeitschrift fur Aesthetik und allgemeine Kunstwissenschaft», 1915, Bd. 10, S. 460—467; Simmel G., Rembrandt, Lpz., 1916; Wallach R. W., uber Anwendung und Bedeutung des Wortstil, Wurzburg, 1919; Nohe H., Stil und Weltanschauung, Jena, 1920; Coellen L., Der Stil in der bildenden Kunst, Darmstadt, 1921; Walzel O., Gehalt und Gestalt im Kunstwerk des Dichters, Potsdam, 1923; Noack H., Vom Wesen des Stils, II — Der Stilbegriff in den Kultur- und Kunstwissenschaften, «Die Akademie», Erlangen, 1925, Heft IV, S. 63—115; Murry I., Middleton, The problem of style, Oxford, 1925; «Zeitschrift fur Aesthetik und allgemeine Kunstwissenschaft», Bd. 19 — Bericht (des) 2. Kongress (es) fur Aesthetik und allgemeine Kunstwissenschaft (Berlin, 16—18. X. 1924), Stuttgart, 1925; Sydow E., Die Kultur des deutschen Klassizismus, B., 1926; Kainz Fr., Vorarbeiten zu einer Philosophie des Stils, «Zeitschrift fur Aesthetik und allgemeine Kunstwissenschaft», 1926, Bd. XX, H. 1, S. 21—63; Его же, Stil und Form, «Zeitschrift fur Deutschkunde», 1927; H. 2, S. 114—126; Vietor K., Vom Stil und Geist der deutschen Barockdichtung, «Germanisch-Romanische Monatsschrift», 1926, Bd. XIV, № 5—6, S. 154—184; Cohen Sophie, Prinzip oder Stil? (Wiederholung oder Neuschopfung), «Germanisch-Romanische Monatsschrift», 1926, Bd. XIV, Heft 11—12, S. 398—418; Spitzer L. Stilstudien, Bd. 1 — Sprachstile, Bd. II — Stilsprachen, Munchen, 1928; Schultze — Jande K., Zur Gegenstandbestimmung von Philologie und Literaturwissenschaft (Ein methodologischer Versuch). B., 1928 (S. 58—152 — «Zum Stilproblem»); Aragon L., Traite du style, 3 ed., P., 1928: Gramm Y., Formbau und Stilgesetz (Das Problem des Gestaltens), Frankfurt a. M., 1931; Passarge W., Zum Stilproblem in der bildenden Kunst, «Zeitschrift fur Aesthetik und allgemeine Kunstwissenschaft», 1932, Bd. 25, S. 164—174.