Что такое абсурдный диалог
Коммуникативные типы парадиалога
Эта комедия продолжается, и мы в ней участвуем.
В. В. Жириновский Выступление в Госдуме 27.04.1994
Можно ли считать парадиалогом разговор, в котором один из участников симулирует диалог, а другой пытается его построить? Как, например, в случае разговора Проханова и Янова, или Жириновского с каким-либо серьезным политиком в Думе? По нашему мнению, да. Это мы считаем одним из двух основных жанров парадиалога, а именно абсурдистским парадиалогом в отличие от нонсенсного парадиалога. Поясним эту несколько искусственную терминологию.
Представим себе, что два собеседника искренно пытаются, но не могут выстроить диалог. В этом случае он может оказаться абсурдным диалогом, но он не будет парадиалогом. Еще раз это зафиксируем: вполне возможно взаимопонимание собеседников относительно отсутствия взаимного понимания предмета разго-
вора. Или выражаясь иначе: антагонизм позиций может вести не к парадиалогу, а к абсурдности диалога. Такой (абсурдный) диалог мы будем также называть неудачным диалогом, имея в виду многозначность этого термина.
Здесь имеет смысл ввести несколько дистинкций. Во-первых, как мы видели это выше у французского лингвиста Ф. Жака, есть смысл различать между правильными и неправильными диалогами. Под неправильными мы понимаем все диалоги, которые ведут к формулировке семантических и прагматических бессмыслиц. О них мы говорили выше. Таким образом, неправильность есть для нас в широком смысле лингвистическая (семиотическая) категория.
Абсурдность парадиалогу может задаваться и в другой форме: семантической абсурдностью темы-проблемы (к примеру, когда Е. Киселев на НТВ в середине 90-х гг. мучался вопросом: какая из ветвей дома Романовых действительно претендует на российский престол?) или ее прагматической абсурдностью (разговор о «правовой политике» с пробравшимися во власть криминальными авторитетами), или нелепостью коммуникативной рамки диалога (обсуждение в стенах Госдумы вопросов, не относящихся к ее компетенции, чем были полны думские речи Жириновского и Марычева). Во всех этих случаях имеет место (по крайней мере, у части коммуникантов) предметная установка на диалог, но она сводится к абсурду. Здесь всегда
Резюмируя, можно сказать так: достаточно, чтобы один из участников разговора имел беспредметную установку, чтобы имел место парадиалог. С другой стороны, если хотя бы один из участников разговора имеет предметную установку, парадиалог никогда не будет коммуникативным нонсенсом, но только абсурдом.
Различие между абсурдистским и нонсенсным парадиалогом является квазижанровым различием, отдаленно напоминаю-
В отличие от «истинно ложных» диалогов, ложных даже по внешним своим признакам, описываемый Бурдье тип «ложно истинных» дебатов обнаруживает сходство с абсурдистскими парадиалогами. Внешне они кажутся настоящими диалогами. В них могут участвовать солидные люди, не без предметной установки на разговор, даже тема дебатов может быть реальной и реально конфликтной. Но это не спасает «ложно истинные» дебаты от их статуса пара- или псевдодиалога.
1. Вурдье П. О телевидении // О телевидении и журналистике. М.: Фонд «Прагматика культуры», Институт экспериментальной социологии, 2002. С. 46-47. 2. Там же. С. 48 и далее. 3. Там же. С. 52.
куссия, представляемая как бой на ринге: в ней должен быть герой, злодей, схватка между ними» и т. д. 1
Еще одним аналогом вводимого нами различия между абсурдистским и нонсенсным парадиалогом является различие между литературой нонсенса и абсурда, которое проводят некоторые зарубежные и отечественные авторы.
1 Там же. С. 53.
2 Падучева Е. В. Тема языковой коммуникации. С. 77-78.
3 Tigges W. An Anatomy of Literary Nonsense. Amsterdam: Rodopi, 1988.
P. 128.
4 См.: Hildebrandt R. (1962). Nonsense-Aspekte der englischen Kinderliteratur.
Цит. по: Tigges W. An Anatomy of Literary Nonsense. P. 18.
Конечно, приведенные здесь характеристики парадиалогического абсурда и нонсенса требуют уточнений. Но нам представляется, что независимо от того, как точно мы проводим это различение, главными критериями основных типов ненормальных диалогов (абсурдных диалогов и парадиалогов) являются два:
• интенции, намерения участников общения (имеется или
нет предметная установка);
• онтологический статус коммуникативной ситуации (пред
метная или фиктивная ситуация).
Что такое абсурд – реальные примеры из жизни
Практикующий психолог, гештальт-терапевт. Закончила Тольяттинский Государ.
Абсурд – в переводе с латинского означает «нестройный, нелепый». Так говорили о том, что говорит глухой человек. То есть что-то несуразное, недоступное пониманию. Древние философы сделали из абсурда особую тактику ведения споров. И в современном мире абсурд встречается часто.
Абсурд в повседневной жизни
Абсурд – это суждение, состоящее из противоречий. Например, выражение, прозвучавшее от главной героини в фильме «Улыбка Моны Лизы»: «Корсет, несущий вам свободу». Героиня говорит его с возмущением, усиливая абсурдность его содержания. Кажется ли оно абсурдным тебе?
Логика здесь нарушается – корсет сам по себе не может быть удобной вещью, это то, что сковывает свободу движений, создаёт ограничения. А преподносится как что-то, дающее свободу и комфорт. И, наверняка, многие женщины могут попасться на подобную ловушку абсурда.
В повседневной жизни ты тоже можешь столкнуться с абсурдностью чего-то. Например, когда ты видишь, как человек загоняет себя в жёсткие рамки каких-то правил. Если расспрашивать его, зачем он это делает, то окажется, что так он пытается сделать свою жизнь лучше.
Желание человека быть счастливым, быть в безопасности и комфорте часто вступают в конфликт с его страхами, или даже травматичным опытом. Именно так создаётся порочный круг изматывающих действий. Выйти оттуда человек сможет лишь увидев абсурдность ситуации. Простой вопрос, сталкивающий главные человеческие противоречия расширяет границы восприятия. И это даёт шанс изменить жизнь и сценарий.
Сила абсурда
Древние философы не зря превратили абсурд в технику беседы, спора. Чтобы доказать свою правоту и разгромить логику собеседника, они доводили его идею до абсурда. Усиливали детали, развивали мысль и доводили до логического конца, всё ярче сталкивая противоречия, пока абсурдность идеи не становилась очевидной.
В современной психологической науке тоже есть техника доведения до абсурда. Эта техника отлично работает со страхами, тревогой, негативными установками и сценариями. Даже с депрессией помогает бороться!
Например, страх публичный выступлений. Наверняка, он тебе знаком ещё со школьной скамьи. Это знакомое каждому волнение и страх оценки, тревога от того, что на тебя смотрят столько глаз и внимательный взор учителя. А уж если всё закончилось не очень позитивно, страх укореняется внутри и подаёт голос при каждой, хоть немного похожей ситуации.
И вот, ты уже большая и взрослая, и тебе предстоит важное совещание на работе. Ты должна будешь выступать с важным сообщением. Руководитель очень рассчитывает на тебя. А ты несколько ночей спать не можешь от тревоги. Привычный для любого человека способ борьбы со страхом – конечно же, логичный, — перестать бояться. Вот только он не работает!
Техника доведения до абсурда сработает лучше! Чтобы победить своё волнение, представь ситуацию выступления в самом негативном варианте. Напиши рассказ. Описывай всё в мельчайших подробностях: утром ты проснулась, собралась и села завтракать. От волнения трясутся руки и ничего не хочется. Пьёшь наспех кофе и отправляешься на работу.
Там твоё волнение усиливается. Потихоньку все собираются в кабинете, где будет проходить совещание. От страха у тебя кружится голова и путаются мысли. Представь, что совещание началось, и подошла твоя очередь говорить.
Но слова не формируются в предложение, а буквы путаются в словах. Ты волнуешься ещё больше, проливаешь воду на рядом сидящего руководителя. Он злится и отчитывает тебя. Пофантазируй, какие ещё оплошности можешь допустить, доведи ситуацию до самого-самого ужасного итога.
Чем кончится твой рассказ? Тебя уволят? Выгонят с позором и без выходного пособия? Посмотри, к чему приведут тебя страхи. А потом спроси себя – это действительно может случиться именно так? Правда, из-за волнения ты не сможешь говорить? Правда, что за это тебя уволят?
Или самое страшное — ты навсегда останешься без работы? Ты увидишь, что голос страха ведёт тебя в абсурд, он рисует комичные сценарии, далёкие от реальности. Теперь ты можешь вздохнуть, спокойно подготовиться к совещанию и лечь спать.
Техника абсурда поможет в борьбе и с депрессией. Всё тем же путём. Если ты погрузилась в апатию и мрачные мысли, попробуй не разгонять их сразу. Начни «сгущать краски». Усиливай переживание того, что всё плохо и жизнь тяжела.
И никто-то не любит, и все-то обидели. Если развивать мысли депрессии, то это обычно желание лечь и ничего не делать, не есть, не говорить ни с кем. А потом торжественно умереть, чтобы обидчики твои видели, что они с тобой сделали!
А ты, как ангел, с небес будешь смотреть на их горе и упиваться победой – поняли, что потеряли! Вот какие вы жестокие! Вот как я вас наказала! Распиши в ярких красках эту фантазию. А потом резко вернись в реальность – ты действительно веришь в месть на облаках? Даже если ты веришь в загробную жизнь, неужели там тебе будет актуально злорадство? И правда, твои мелкие обиды и неприятности заслуживают такой театральной трагичности?
После таких сценариев, в стиле индийского кино, тебе захочется встряхнуться и вернуться в настоящий момент. Доведение до абсурда помогает уйти от негативных мыслей и чувств и вернуться к жизни. Этот гениальный метод и практиковали филососфы древности софисты и Сократ.
Человек и абсурд
Абсурд часто спасает людей от сложных ситуаций. Когда справиться можно только лишь юмором. Из разных повседневных историй рождаются анекдоты. Где максимально умело сталкиваются противоречия. Это помогает людям пережить что-то сложное, что не поддаётся логике, но существует в реальности. Остаётся лишь посмеяться и передать по свету народную мудрость в таком виде.
Фото автора Melvin Buezo: Pexels
Человеческие отношения пестрят абсурдными ситуациями. Если ты научишься видеть их, тебе станет значительно проще жить самой и ловко выводить на чистую воду пустые обиды и манипуляции других людей.
Например, твой мужчина строит планы на вашу совместную жизнь и мечтает о том, какая она будет. Он представляет, что ты будешь делать, и чего не будешь. Например, он мечтает, что ты будешь готовить для него каждый день изысканные блюда, всё только необычайно вкусное и свежее. Но тебе о своих планах не рассказывает. И вдруг, в один прекрасный вечер, придя с работы, ты встречаешь обиженного мужа.
При попытке выяснить причину, получаешь ворох претензий и обид, ведь он-то думал, а ты! Можно понять его чувства, конечно. Когда развеиваются мифы и сказки, это не очень приятно. Но требования его в этом случае абсурдны потому, что таких договорённостей между вами не было. Предмета конфликта не существует. Есть только чувства.
Так же работает и в обратную сторону. Там, где твои слова, поступки или ожидания встречают противоречия – будет абсурд. А, значит, тупиковая ситуация. Выход из неё – устранение противоречий. Диалог, сотрудничество и закономерные договорённости сделают жизненный путь более гладким.
С абсурдом можно бороться, умело распознавая его через противоречия, применяя логику. А можно использовать его, чтобы справиться с негативом. Вот такая волшебная палочка с двумя разными концами!
несколько примеров речевого приема «Доведение до абсурда»
Желаю вам легко отшучиваться в переговорах, доводя до абсурда атаки оппонента. Или красиво использовать «перевод стрелок» если это наилучший способ уйти от атаки.
Предлагаю посмотреть как этот прием с юмором, в анекдоте, описывает В.В. Путин:
Доведение до абсурда
Суть приема в том, что вы доводите до абсурда высказывание оппонента, и оно становится нелепым.
Из теледебатов:
Вопрос: «В Москве сейчас планируется строительство большого количества многоэтажек. Как показали события 11 сентября спасения нет с верхних этажей, если внизу будет пожар».
Ответ: «Вы знаете, конечно можно дойти до маразма: перестать строить высотные дома… перестать строить самолеты, они являются средством террористов, как мы увидели… перестать выпускать автомобили, которые используются в качестве тарана…».
Из фильма «Небесный суд».
… Адвокат обращается к одному из присяжных: «Как часто в своей земной жизни вы кипятили воду?».
— Ну, разумеется, часто.
— Для чего?
— Ну, затем, чтобы вода была безопасной.
— Так… значит вы преднамеренно убили примерно 10 млн. амеб? Простейших животных, которые умели дышать, переваривать пищу…
— А скажите, пожалуйста, а на вашем счету, сколько жертв?
Адвокат обращается к другому присяжному и показывает коробочку с мертвым тараканом.
— Ну… это же просто таракан.
— Да. да… это таракан, которого мы давим тапками, травим дихлофосом, это то существо, которое каждый из нас мог раздавить в последний миг своей жизни… и справедливо ли получить за это билет в «сектор раздумий (ад)»? Господа присяжные, скажите мне, где заканчивается рефлекс, по которому мы можем прихлопнуть комара или муху, и начинается убийство?
В ответ на обвинение, что подсудимый лгал, а ложь это страшный грех.
Надеюсь, эти видеозарисовки прояснили этот прием.
Желаю, красиво использовать прием «доведение до абсурда» в своей жизни.
рекомендации от Сергея Шипунова,
руководителя
«Университета Риторики и
Ораторского Мастерства»
источник
Что такое абсурдный диалог
Не частый случай, когда жалею, что не я написал чьи-то слова. Хотя недавно я перечитывал и Блока, и Цветаеву, но почувствовал это сожаление, прочитав в книге Олега Юлиса такие слова: «Блок искусно построен на банальностях, на устоявшемся слове, пропускающем насквозь смысл и звук к чистому переживанию. Только через банальное молчащее слово возникает зыбкое, бесконечная цепь связей. Без всякой учености они загадочно вместительны. Возможно больше и нельзя сказать о душе».
И я пользуюсь возможностью снять перед ним шляпу.
Жизнь — это сумасшедший дом. И минуя «шестую» чеховскую, мы переходим в палату, которая Чехову и не снилась. Паркетины только притворяются одинаковыми, и когда каждая сколько-нибудь приподнимается, то открываются жалкие сокровища, которые не примут ни в одном порядочном ломбарде. Но нам они интересны, мы стремимся дальше и снова натыкаемся на нарисованные двери. Зайцев позволил себе сказать о Набокове: «На меня его облик наводят метафизическую грусть. Больших размеров бесплодная смоковница». И с тай же печалью я позволяю Олегу Юлису показать мне этот бред, именуемый миром, сквозь набоковские очки и через нарисованные двери. А посему надеюсь, что и любезный читатель, вслушиваясь в причудившийся скрип этих дверей, отыщет в нем свой сокровенный, дорогой сердцу звук. В облегчение трудного поиска предлагаю Вам сказать: «Сезам!», дабы погрузиться в музыку книги.
СТРАШНО ТОЛЬКО, ЕСЛИ ВЫ МЕНЯ ЗАВТРА ПО ТЕЛЕВИЗОРУ ПОКАЖЕТЕ
— Виталий, Вы могли бы завтра бросить пить, если бы точно знали, что за Ваш подвиг Бог устроит так, что завтра же прекратится война в Чечне и заодно сменится президент?
— Не годится. Я и так за мир. А что касается президента, не знаю, кто бы мог быть у нас президентом. Нет такого лидера сейчас.
— А что Вы ждете от хорошего президента?
— Меня зовут Виталий Никитич. Вас как зовут?
— А вот Вы сами что ждете от президента?
— Я хочу, чтобы он помог абсолютно всем. Например, пусть устроит так, чтобы Вам не надо было несколько дворов обходить, когда необходимо опохмелиться…
— Я тоже за такого. А как Вы думаете насчет Горбачева?
— Ну, этот уже показал себя.
— Точно. Он с пьянством боролся. Вот послушай: «В шесть часов поет петух, в восемь — Пугачева. Магазин закрыт до двух, ключ — у Горбачева».
— Скажите, а Вам не страшнее трудностей пьянства, что Вы недолюбили многих женщин, а вернуть уже ничего нельзя…
— Да нет, я смотрю «Плейбой» по пятницам. Страшно только, если Вы меня завтра по телевизору покажете…
— А спать Вам не жалко ложиться?
— Так по-другому как? Поддал — и пошел спать, как же иначе? Выпил — поспал, еще выпил — опять поспал.
— Скажите, отчего Вы не хотите, чтобы Вас показали по телевизору? Ведь писали бы письма, присылали бы деньги на лечение… Вы хотели бы, чтобы Вам присылали переводы?
— Конечно, и чем больше, тем лучше. Мне не надо было бы занимать ходить деньги по соседям.
— Вы не хотите умереть должником?
— Нет. Я живу одним днем и в планах у меня этого нет.
— Что Вы помните о своей жизни, кроме того, что выпивали?
— Вот, слушай. Я не пил. Мне было 25 лет, поругался с женой — и запил. Устроился на работу, прихожу вечером домой, она мне говорит: «Ты чего пьяный?» Я дыхнул на нее, она: «Надо же, трезвый». Тут я ей по роже!
— Вы не можете забыть обиды, которые Вам люди в жизни нанесли?
— Нет, не могу. Все помню.
— А если бы забыли, пить перестали бы?
— Хозяйством бы занимался — поить, кормить скотину надо, навоз возить.
— А что самое интересное в жизни?
— Я прирожденный шофер. Но под этим делом все время — никогда не просыхаю — и не вожу. А перестал бы пить — может, и за баранку бы сел.
— Может, Вы за этим и родились — за скотиной ухаживать, машину водить?
— Вот Вы вопросы странные задаете. Я не задумывался, зачем родился.
— Виталий, Вы замечали, что детям все интересно, они от любого пустяка радость испытывают. А Вам бывает интереснее жить, когда напьетесь?
— Нет, сразу спать ложусь.
— Но когда Вы не спите, а люди Вас обижают, Вам жить скучно?
— Никто меня не обижает. Пусть только попробуют! Жить мне не скучно.
— Виталий, Вы меня простите, но какой Вы: необразованный или тупой?
— И Вам не жалко своей жизни, — что она, как собаке под хвост?
— Нет, я жил, как хотел.
— Вот я понял, наконец, почему Вы не хотите умирать…
— Ты меня уже не первый раз об этом спрашиваешь. Нет, я еще не всю самогонку выпил в деревне.
— У каждого человека есть своя тайна. А у тебя?
— Нет, у меня все открыто.
— Скажи, может ты сумасшедший, если живешь открыто?
— Почему я сумасшедший? Тогда вся наша деревня сумасшедшая. Все и пьют, и живут открыто.
— Значит, вся деревня… Лев Толстой говорил, что вообще все люди сумасшедшие. А я такими вижу одних коммунистов… Скажи, пожалуйста, если тебе двести тысяч в месяц будут платить, пойдешь в коммунистическую партию?
— За двести лимонов — да.
— У тебя, наверное, все болит — руки, ноги, желудок, сердце?
— Да, стоит неделю не попить — все не в порядке.
— Есть у тебя враг в деревне, которого ненавидишь всем сердцем?
— Ее иногда ненавижу, когда шипит, как кобра. Тогда одеваюсь и ухожу.
— Вот смотри, я перевожу на тебя пленку, а она пятьдесят тысяч стоит. Тебе не стыдно — ты пьяный сидишь, глупости говоришь?
— Если по телевизору покажут, тогда стыдно будет. Но если будут переводы присылать, тогда все равно хвотографируй, я тебе половину отдам. Да не забудь номер моего счета указать. Подольский район, деревня Лучинское, Виталию Никитичу.
СКРОМНОСТЬ — ЭТО ОЧЕРЧЕННОСТЬ ГРАНИЦ ДОСТОИНСТВА
— Простите, я умышленно долго возился с камерой, чтобы Вы успели прочесть мое интервью с Виктюком. Успели?
— Да, но я не из тех, кто на бегу, легко все схватывает. Чтобы усвоить, мне надо углубиться….
— Если бы читая Вы почувствовали, что кто-то из нас выпендривается, Вы сказали бы: Олег, со мной будьте попроще.
— Я полагаю, что если Вы берете интервью, то Вы задаете и тон. Есть закономерность — чем интереснее вопросы, тем интереснее ответы. Но есть, конечно, и такой интервьюер, который вулканирует сам, независимо от ответов. Я не особенно надеюсь на вулканирование.
— Умоляю, еще несколько советов…
— Когда Вы идете к человеку брать интервью, Вы, конечно, должны хорошо обдумать, какие вопросы можно именно ему задать. Тогда он всколыхнется и гораздо интереснее Вам ответит. Подумайте, что в его профессии может быть оригинального… Если читали его книги, то задумайтесь, что вызывает у Вас недоумение или, напротив, что понравилось, рифмуется ли его мысль с вашей.
Абсурд как нарушение принципов коммуникации
До сих пор мы рассматривали возможности возникновения абсурда, исходя из системы лингвистических норм, присущих построению правильного предложения. Именно из анализа предложений как смысловой единицы языка возникла пропозициональная парадигма, трактующая смысл как возможное положение дел в мире. Однако пропозициональная парадигма смысла является сильной идеализацией, не учитывающей всех смысловых аспектов живой речи, в которой коммуниканты осуществляют свои намерения и цели, стремятся к взаимопониманию, выстраивают определенную логику диалога. То, что считалось несущественным для пропозиционального подхода, а именно: модальная рамка пропозиции (утверждение, отрицание, вопрошание, сомнение и т.д.), а также намерения, мотивы, цели субъекта речевого акта – все это приобретает важнейшее значение в реальной коммуникации.
В практике общения люди не говорят бесцельно, а всегда преследуют определенные цели, стремясь проинформировать о чем-либо слушающего, добиться от него какого-либо результата, дать совет, попросить о чем-либо, предупредить, они что-то обещают друг другу, приказывают и т. д. Поэтому для понимания смысла речевого акта весьма существенное значение приобретают и модальность высказывания, и намерение говорящего, и скрытые, подчас, мотивы.
Речевой акт содержит три взаимосвязанных смысловых компонента: иллокуцию, локуцию и перлокуцию. Иллокуция характеризует все намерения говорящего, производящего речевой акт: его мотивы, цели. Локуция является манифестацией речевого акта, построенного по принципам языковых конвенций и коммуникативного сотрудничества, о которых пойдет речь дальше. Наконец, перлокуция является коммуникативным эффектом, производимым речевым актом на слушающего.
По теории Дж. Остина и Дж. Серля речевой акт всегда является действием, производимым говорящим. Это действие направлено на реализацию конкретной цели, развивается по определенному плану и является успешным только при выполнении соответствующих социокультурных норм [7]. Так, просьбы, обещания, советы, утверждения, отрицания и т. п., выраженные в речевом акте, являются типичными действиями. Эти действия с помощью слов Остин назвал перформативами.
Если подходить к речевому акту как коммуникативному действию, то понимание его смысла следует расширить за пределы пропозициональной парадигмы. Пропозиция p составляет лишь ядро смысла речевого акта, но в его целостный смысл входят также намерения и цели говорящего. В модель речевого акта входит пеформативный глагол, выражающий иллокутивную цель говорящего и сама пропозиция, указывающая на то положение дел, которое должно быть достигнуто:
приказываю сделать p;
Следовательно, целостный смысл речевого акта образуется единством (гармонией) мотивов, намерений, целей говорящего и локуцией высказывания (манифестированным грамматическим строем предложения) [8]. Так же, как в любом действии цель, средства и его конечный результат соответствуют друг другу, так и в речевом акте мотив предопределяет намерения говорящего, намерения – цель, цель обусловливает план построения речевого акта, реализация плана предопределяет воздействие на слушающего в желаемом направлении. Любое рассогласование в этой цепочке может приводить к абсурду.
Для успеха речевого акта помимо выполнения лингвистических норм существенное значение приобретают общезначимые принципы коммуникации. Впервые эти принципы сформулировал Г. П. Грайс[9], назвав их Принципами Кооперации, или Сотрудничества. По мнению Грайса важнейшими характеристиками речевого акта являются его успешность и искренность. Именно эти характеристики речевого акта в какой-то степени аналогичны критерию истинности, применимому к дескриптивным предложениям. Ориентируясь на успех коммуникативного действия, коммуниканты стремятся к взаимопониманию в достижении общей цели, пытаются распознать не только манифестированную иллокуцию, но и скрытые (имплицитные) намерения и мотивы говорящего, пытаются делать адекватные шаги в сообщении необходимой и релевантной информации, делать адекватные выводы (т. е. выводить импликатуры), соблюдать социокультурные нормы. Например, приказ может отдавать только высшее в социальной иерархии лицо, советы и предупреждения могут быть обращены к другу, декларации может осуществлять официально уполноможенное лицо.
Дж. Лакофф, развивая идеи Грайса, говорит о существовании естественной логики в коммуникациях, нарушение которой приводит к абсурду [10].
Рассмотрим некоторые парадоксальные речевые акты:
Прошу тебя открыть окно, но не открывай его;
На улице идет дождь, но я не верю в это;
Обещаю жениться на тебе, но не сделаю этого.
С семантической точки зрения здесь нет никаких нарушений, но с позиции Принципов коммуникации такие речевые акты недопустимы. В них нарушается искренность и естественная логика коммуникации. По Лакоффу существует логическая связь между иллокуцией, выраженной перформативными глаголами просить, утверждать, обещать и мотивом речевого действия:
Просить p, значит Желать p;
Утверждать p, значит Верить в p (считать истинным p);
Обещать p, значит Намереваться выполнить p.
Таким образом, в приведенных примерах нарушается логика коммуникативных действий, так как нельзя одновременно Просить нечто и Не желать этого, Утверждать что-то и Не верить в это, Обещать нечто и Не намереваться выполнить обещанное. Нарушение естественной логики в речевых актах означает их абсурдность.
Лакофф указывает на аналогию между семантическим понятием истинности, применимым к констатирующим факты высказываниям, и понятием успеха, применимым к перформативам. Коммуникант, который не стремится к успеху, т. е. эффективному достижению поставленной цели, поступает абсурдно. Явно абсурдными с этой точки зрения являются высказывания:
Не выполняй настоящего приказа;
Я обещаю не сдержать данного обещания;
Я советую тебе не следовать настоящему совету.
По мнению Лакоффа в принципе не существует ни одной мыслимой ситуации, в которой бы осуществились намерения коммуниканта. Если попытаться перевести первый перформатив в некоторое констатирующее высказывание, например, Джон выполнял приказ, когда его не выполнял, то оно не может иметь истинностного значения (т. е. его нельзя оценить ни как ложь, ни как истину), оно является уже семантической бессмыслицей (выполнял = не выполнял).
В числе подобных глаголов Э. Вендлер выделяет две группы: 1) ругать, поносить, пилить, придираться; 2) высмеивать, дразнить, насмехаться, язвить, умалять достоинство, льстить, намекать. Все эти глаголы имеют негативные коннотации. Действительно, речевые акты с употреблением данных глаголов (например, Я поношу тебя, Я высмеиваю тебя) воспринимаются как отклонение от нормы. В чем же выражается это отклонение?
По мнению Вендлера, при подобных употреблениях глаголов нарушаются социокультурные нормы, в частности, этикетные правила. Так, если вы хотите выразить некоторый намек, то недопустимо начинать речевой акт с глагола «намекать», например, Я намекаю тебе, что назначаю свидание. Говорящий должен побудить слушающего к разгадке вашего желания, например, Не пойти ли нам вечером в кафе? Аналогично, если вы хотите в рамках принятого этикета похвалить своего знакомого, то нельзя употреблять фразу Я льщу тебе …, ибо это подрывает искренность вашей оценки. То, что должно быть скрыто с точки зрения этики, нельзя явно манифестировать в речевом акте. С точки зрения семантики здесь все как раз выглядит вполне нормально, а с точки зрения этики – иллокутивным самоубийством: скрываемая цель выплывает наружу.
У глаголов первой группы «противопоказание к перформативному употреблению находится на уровне поведения: грубость, назойливость, преувеличение»[12]. У глаголов второй группы подрывной фактор более разрушителен. Он ставит под сомнение искренность или основательность самой иллокутивной цели, уменьшает моральное право говорящего на этическую оценку. Употребляя слова этой группы «мы хотим показать, что то, что говорилось, было незаслуженным – объект высмеивания не заслуживает такого пренебрежения, объект лести не заслуживает похвалы, быть может, даже в собственном мнении того, кто высмеивает или льстит»[13].
Особое значение в диалогах приобретает принцип релевантности, нарушение которого также порождает абсурдные коммуникативные ситуации. Согласно Грейсу, сотрудничество коммуникантов при диалогах должно протекать таким образом, чтобы вклад каждого участника способствовал достижению общей цели. Ситуация «кто в лес, кто по дрова» не должна возникать в диалогах. Поэтому, если вы спрашиваете «Который час?», а вам отвечают, что «Доллар опять упал», то это, конечно, абсурд, вызванный нерелевантностью ответа.
В понимании речевых актов важное значение имеют прагматические презумпции. Прагматические презумпции существенно отличаются от семантических презумпций (пресуппозиций), присущих предложению как единице языка. «Семантическая презумпция предложения S – это суждение, которое слушающий должен считать истинным, чтобы предложение S было для него осмысленным, а прагматическая презумпция – это суждение, которое слушающему должно быть известно, чтобы высказывание было информативным»[14]. Прагматическая презумпция основывается на знаниях говорящего, в достоверности которых он уверен, а также на предположении о том, что это знание известно слушающему. Однако это предположение говорящего в речевой практике может не оправдаться, что приводит к неудаче речевого акта.
Например вопрос Это ты разбил чашку? имеет прагматическую презумпцию Кто-то разбил чашку, но если слушающий ничего об этом не знает, то закономерна его реакция «Какую чашку?», но не ответ «Не Я». У слушающего ложность прагматической презумпции говорящего создает впечатление неуместности сказанного.
Обратимся к анекдотическим ситуациям.
— Мойша, где ты был летом?
— В Киеве, купался в море (Ложная презумпция, что в Киеве есть море).
— Но в Киеве нет моря (опровержение ложной презумпции).
— Да? Но я не знал и выкупался (абсурд, призванный сохранить хорошую мину при плохой игре).
Или другой анекдот:
Девица легкого поведения гусару, собирающемуся уходить: Поручик, а деньги? (Предполагается презумпция, что за удовольствие клиент должен платить).
Гусар: Мадам, гусары за любовь деньги не берут.
Последнее высказывание не только опровергает презумпцию девицы, но и содержит новую презумпцию, согласно которой за любовь должна платить девица, но поручик благородно отказывается от денег. На несовпадении прагматических презумпций коммуникантов построен комический абсурд.
Преодоление абсурда
Мы видели, что абсурд является оборотной стороной смысла, его противоположностью, которая обусловлена нарушениями в смысловой конструкции выражения. Эти нарушения могут лежать в плоскости означения, сочетания слов в предложении, в расхождении намерений говорящего и манифестируемым смыслом речевого акта, а также в нарушении принципов кооперации (сотрудничества) в диалогах.
Теперь мы хотели бы обратить внимание на то, что граница между смыслом и абсурдом не столь абсолютна, как это кажется на первый взгляд. Безусловно, абсурд губителен для смысла, его существование недопустимо для коммуникантов и вообще для мыслящего человека. Но именно поэтому, встретившись с абсурдом, реципиент стремится понять, в чем причина абсурда, что хотел сказать говорящий, почему он отклонился от общепринятых стандартов смысла.
Реципиент (слушающий) всегда исходит из презумпции, что нормальный человек рационален в коммуникативной деятельности, что он стремится не нарушать естественную логику, а коль скоро он все-таки ее нарушает, то нельзя ли предположить, что говорящий дает нам намек на то, чтобы мы догадались о скрытом за абсурдом смысле. Как отмечает Хоанг Фэ, «люди обычно не делают противоречивых, тавтологичных или бессмысленных суждений», ну а коль скоро вы с ними все же встретились, то вступает в силу правило: «Если эксплицитное содержание высказывания при обычной интерпретации является противоречивым, тавтологичным или бессмысленным, мы должны его интерпретировать по-другому»[15]. Другими словами, абсурд во многих случаях рассматривается как знак, требующий новой интерпретации сказанного, в отличие от лежащего на поверхности негативного толкования его как бессмыслицы.
Наиболее типичным поверхностным проявлением абсурда является употребление косвенных смыслов, в которых нарушается логика семантического согласования. Например, выражения Джон свинья, Наш начальник дубина явно маркируют косвенные смыслы, а восстановленные при интерпретации (Джон ведет себя по-хамски, Наш начальник глуп) удовлетворяют уже всем семантическим нормам. Под косвенными речевыми актами понимают высказывания, подчиняющиеся формуле Если p, то q, которую интерпретируют таким образом: «Говорящий сказал p, имея в виду q». Если профессор в ответ на запрос о философских способностях аспиранта N пишет: «N регулярно посещал мои философские семинары и неплохо владеет английским языком», то его ответ, на первый взгляд, является не релевантным и потому абсурдным. Однако, получив такую характеристику, приемная комиссия принимает гипотезу, что ответ профессора не может быть абсурдным, и, следовательно, сказав p, он имел в виду q, а именно, что у аспиранта N нет философских способностей. Таким образом, лежащий на поверхности высказывания абсурд преодолевается соответствующей интерпретацией сказанного.
Следует подчеркнуть, что взгляд на абсурд с точки зрения теории речевых актов существенно расширяет возможности его преодоления. Встретившись с абсурдным высказыванием, интерпретатор начинает обращать внимание на скрытые (не манифестированные) намерения говорящего, зависимость сказанного от контекстных условий, презумпций, фоновых знаний говорящего, на соответствие речевого акта социокультурным нормам. Так явно абсурдное выражение, сказанное при определенных условиях, У N славная жизнь после смерти может означать (исходя из контекста и фоновых знаний), что N сделал очень многое в жизни, его дела имеют большое значение для истории, и потомки его не забудут. Аналогично, бессмысленное на первый взгляд высказывание Король умер, да здравствует король! интерпретируется в контекстных условиях как Старый король умер, да здравствует новый король!
Подобным же образом преодолеваются тавтологические высказывания, если их трактовать как речевые акты, совершенные в определенных контекстных условиях. Например, Война есть война можно интерпретировать как Война требует жертв, а Женщина есть женщина с учетом контекстных условий можно трактовать как От женщины не следует требовать слишком многого.
Разлад намерений с манифестируемым речевым актом, например, Я обещаю на тебе жениться, но не сделаю этого, можно интерпретировать как акт, сделанный под давлением, принуждением.
Даже самый неприступный и, казалось бы, непреодолимый абсурд вроде Зеленые идеи яростно спят можно объяснить, исходя из гипотезы шизофренической болезни говорящего. По крайней мере, психиаторы говорят о типичности подобных выражений для шизофренической поэзии.
Д. Фоллесдаль исходит из того, что в основе понимания лежит стремление людей думать и поступать рационально. Рациональность предполагает взвешивание и анализ альтернатив. Встретившись с иррациональностью, с абсурдом, человек стремится так переинтерпретировать абсурд, чтобы выявить рациональные основания действия или речевого акта. Если на основании стандартной модели принятия решений удается так переинтерпретировать абсурд, чтобы стал явным скрывающийся за ним смысл, то понимание субъекта достигается. Однако в случае непонимания (когда интерпретация не выявила никакого смысла), следует продолжить интерпретацию, включив новые ресурсы в объяснение абсурда: «К числу этих факторов могут относиться такие, как формирование представлений у субъекта под влиянием пропаганды, рекламы или группового давления; действия под влиянием гипноза и наркотиков; действия, совершаемые на основе неосознанных побуждений, и т. д.»[17].
Возможности преодоления абсурда отнюдь не следует трактовать на манер Ж. Делеза[18] как тезис о порождении абсурдом смысла. У Делеза обосновывается именно эта идея о первопричине абсурда в генерации смысла. Но она не подтверждается ни данными лингвистики, ни творчеством научных смыслов. Скорее истиной является прямо противоположная идея: всякий абсурд разрушает смысл, но смысл может быть восстановлен вновь в своих правах, если встретившись с абсурдом, мы предпримем усилия по восстановлению скрытого за ним смысла.
Что здесь имеется в виду? Всякий абсурд рассматривается коммуникантами как маркер отклонения от стандартной модели общения, как нарушение смысла. Но реципиент может предположить, что абсурдное высказывание говорящий произнес не случайно, что за ним стоит первичный смысл, сознательно скрываемый говорящим, и последний надеется на то, что слушающий самостоятельно выведет этот смысл, включив дополнительные ресурсы. Общаа стратегия преодоления абсурда реципиентом (слушающим) распадается на ряд последовательных шагов:
1 ый шаг – обнаружение абсурда как отклонения от стандартной модели общения;
2 ой шаг – признание того, что отклонение запланировано, т. е. принятие гипотезы о том, что за абсурдом стоит скрытый смысл;
3 ий шаг – принятие установки на раскрытие смысла;
4 ый шаг – принятие формулы: сказав p, говорящий имел в виду q (скрытый смысл);
5 ый шаг – поиск ресурсов, для выведения q.
Последующие шаги зависят от конкретики высказывания. Они включают перебор дополнительных ресурсов для импликаций, выведение следствий.
Рассмотрим конкретный пример.
Мери (Майклу): Не подарить ли мне Джону лыжи?
Майкл: Я не знал, что медведи катаются на лыжах.
Ответ Майкла явно абсурден. Пример примечателен тем, что в нем допущен ряд отклонений от стандартной модели коммуникации. Рассуждения Мери могут развиваться по следующему сценарию.
Шаг 1. Я спросила у Майкла совета в форме вопроса. Стандартная модель коммуникации предполагает ответ «Да» или «Нет». Майкл дал мне не релевантный ответ. Вместо четкого ответа по существу вопроса он сообщает о своих знаниях. Я не могу обвинить Майкла в том, что он не хочет сотрудничать со мной в коммуникации.
Шаг 2. Следовательно, исходя из Принципа кооперации, ответ Майкла должен быть релевантным. Манифестированное им отклонение от нормы специально запланировано.
Шаг 3. По-видимому, за высказыванием Майкла скрывается какой-то релевантный смысл.
Шаг 4. Не выражая этот смысл явно, Майкл хочет, чтобы я самостоятельно вывела этот смысл.
Шаг 5. Я должна исходить из формулы: сказав p, Майкл имел в виду q. Для того, чтобы найти q, я должна проанализировать манифестированное высказывание (лингвистический фактор), учесть общие (с Майклом) фоновые знания и контекст общения.
Шаг 6. Лингвистический анализ обнаруживает еще два, по-видимому, запланированных отклонения от нормы. Фиксация новых отклонений.
Шаг 7. Во-первых, высказывание Майкла выражает его мнение о некотором факте. Известно, что в контекстах мнения всегда существует презумпция факта, полагаемая говорящим как истина. Такой презумпцией является суждение «Медведи катаются на лыжах». Эта презумпция также является абсурдной, противоречащей общезначимым фактам.
Шаг 8. Но я знаю, и Майкл знает, что я знаю, что Медведи не катаются на лыжах (фоновые знания). Значит, Майкл использует недозволенную презумпцию вполне сознательно. Он надеется, что я самостоятельно дезавуирую его презумпцию и приму правильную презумпцию: Медведи не катаются на лыжах.
Шаг 10. Если под медведем имеется в виду вполне конкретный человек, то учитывая контекст коммуникации и наши общие фоновые знания, нетрудно вывести, что Майкл имел в виду Джона. Действительно, Джон полноват и неуклюж.
Шаг 11. Итак, исходя из предыдущих шагов, я могу сделать вывод, что Джон не умеет и не будет кататься на лыжах.
Шаг 12. Теперь можно устранить отклонения в релевантности высказывания Майкла. Не ответив прямолинейно ни «Да», ни «Нет» на мой вопрос, Майкл тем не менее подвел меня к выводу, что Джону не целесообразно дарить лыжи.
Шаг 12. Следовательно, Майкл ответил на мой вопрос «Нет» (Не стоит дарить Джону лыжи).
За счет чего был преодолен первичный абсурд в нашем примере? Ясно, что вырванное из контекста общения предложение «Медведи катаются на лыжах» абсурдно. Сколько бы мы не размышляли над этим абсурдным предложением, вряд ли бы вывели из него какой-либо смысл. Только вписав это предложение в реальный контекст общения, и предположив, что говорящий вполне сознательно нарушает лингвистические нормы и принципы коммуникации, чтобы намекнуть нам о скрытом (косвенном) смысле, мы путем дополнительной интерпретативной работы (умозаключений, учета лингвистических и коммуникативных норм, использования фоновых знаний) пробиваемся к подлинному смыслу сказанного.
Таким образом, смысл инициируется не абсурдом самим по себе, а нашим поиском этого смысла, основанным на гипотезе, что люди всегда говорят осмысленно. Абсурд в данном случае выступает лишь маркером того, что истинный смысл скрыт за поверхностной формой абсурда. Следовательно, вопреки Делезу, можно сказать, что смысл всегда порождается смыслом, выводится и вполне рационально из предпосылочных смыслов, а там, где мы встречаемся с абсурдом, он может преодолеваться путем восстановления исходного смысла или переинтерпретирования сказанного.
Дата добавления: 2018-02-18 ; просмотров: 507 ; Мы поможем в написании вашей работы!