Что случилось в зоопарке пьеса
Что случилось в зоопарке пьеса
лет сорока с небольшим, не толстый и не худой, не красавец и не урод. На нем костюм из твида и очки в роговой оправе. Курит трубку. И хотя он, так сказать, уже входит в средний возраст, стиль его одежды и манера себя держать почти юношеские.
лет под сорок, одет не столько бедно, сколько неряшливо. Когда-то подтянутая, мускулистая фигура начинает обрастать жирком. Сейчас его нельзя назвать красивым, но следы былой привлекательности видны еще довольно ясно. Тяжелая походка, вялость движений объясняются не распущенностью; если присмотреться внимательнее, видно, что этот человек безмерно устал.
Сентрал-парк в Нью-Йорке; летний воскресный день. Две садовые скамьи по обе стороны сцены, за ними — кусты, деревья, небо. На правой скамье сидит Питер. Он читает книгу. Кладет книгу на колени, протирает очки и снова углубляется в чтение. Входит Джерри.
Джерри. Я сейчас был в зоопарке.
Питер не обращает на него внимания.
Я говорю, я только что был в зоопарке. МИСТЕР, Я БЫЛ В ЗООПАРКЕ!
Питер. А. Что. Простите, это вы мне.
Джерри. Я был в зоопарке, потом шел пешком, пока вот не очутился здесь. Скажите, я шел на север?
Питер (озадаченно). На север. Да… Вероятно. Дайте-ка сообразить.
Джерри (тычет пальцем в зал). Это Пятая авеню?
Питер. Это? Да… Да, конечно.
Джерри. А это что за улица, что ее пересекает? Вон та, направо?
Питер. Вон та? О, это Семьдесят четвертая.
Джерри. А зоопарк возле Шестьдесят пятой, значит, я шел на север.
Питер (ему не терпится вернуться к чтению). Да, по-видимому, так.
Джерри. Добрый старый север.
Питер (почти машинально). Ха-ха.
Джерри (после паузы). Но не прямо на север.
Питер. Я… Ну да, не прямо на север. Так сказать, в северном направлении.
Джерри (смотрит, как Питер, стремясь отделаться от него, набивает трубку). Вы что, хотите нажить себе рак легких?
Питер (не без раздражения вскидывает на него гл-аза, но затем улыбается). Нет, сэр. От этого не наживешь.
Джерри. Правильно, сэр. Вернее всего, вы получите рак во рту и вам придется вставить такую штуку, какая была у Фрейда после того, как ему удалили полчелюсти. Как они называются, эти штуки?
Джерри. Именно! Протез. Вы образованный человек, не правда ли? Вы случайно не врач?
Питер. Нет, просто я об этом где-то читал. Кажется, в журнале «Тайм». (Берется за книгу.)
Джерри. По-моему, журнал «Тайм» не для болванов.
Питер. По-моему, тоже.
Джерри (после паузы). Очень хорошо, что там Пятая авеню.
Джерри. Терпеть не могу западную часть парка.
Питер. Да? (Осторожно, но с проблеском интереса.) Почему?
Джерри (небрежно). Сам не знаю.
Питер. А! (Снова уткнулся в книгу.)
Джерри (молча глядит на Питера, пока тот, смущенный, не поднимает на него глаза). Может, поговорим? Или вам не хочется?
Питер (с явной неохотой). Нет… отчего же.
Джерри. Я вижу, вам не хочется.
Питер (кладет книгу, вынимает трубку изо рта. Улыбнувшись). Нет, право же, я с удовольствием.
Джерри. Не стоит, раз вам не хочется.
Питер (наконец решительно). Нисколько, я очень рад.
Джерри. Это, как его… Сегодня славный денек.
Питер (без всякой надобности воззрившись на небо). Да. Очень славный. Чудесный.
Джерри. А я был в зоопарке.
Питер. Да, кажется, вы уже говорили… не правда ли?
Джерри. Завтра вы об этом прочтете в газетах, если вечером не увидите по телевизору. У вас, наверное, есть телевизор?
Питер. Даже два — один для детей.
Питер (с достоинством). Разумеется!
Джерри. Нигде, слава богу, не сказано, что это обязательно.
Питер. Да… это конечно…
Джерри. Значит, у вас есть жена.
Питер (не зная, как продолжать этот разговор). Ну да!
Джерри. И у вас есть дети!
Питер. Нет, девочки… обе — девочки.
Джерри. Но вам хотелось мальчиков.
Питер. Ну… естественно, каждому человеку хочется иметь сына, но…
Джерри (чуть насмешливо). Но так рушатся мечты, да?
Питер (с раздражением). Я совсем не то хотел сказать!
Джерри. И больше вы не собираетесь иметь детей?
Питер (рассеянно). Нет. Больше нет. (Каи бы очнувшись, с досадой.) Как вы узнали?
Джерри. Может, по тому, как вы кладете ногу на ногу, да еще что-то в вашем голосе. А может быть, случайно догадался. Жена не хочет, да?
Питер (яростно). Не ваше дело!
Джерри кивает. Питер успокаивается.
Что ж, это верно. У нас не будет больше детей.
Джерри (мягко). Так рушатся мечты.
Питер (прощая ему это). Да… пожалуй, вы правы.
Джерри. Ну… Что же еще?
Питер. А что это вы говорили насчет зоопарка… что я об этом прочту или увижу.
Джерри. Я вам после скажу. Вы не сердитесь, что я вас расспрашиваю?
Джерри. Знаете, почему я к вам пристаю? Мне редко приходится разговаривать с людьми, разве только скажешь: дайте кружку пива, или: где тут уборная, или: когда начинается сеанс, или: не давай волю рукам, приятель, — ну и так далее. В общем, сами знаете.
Питер. Честно говоря, не знаю.
Джерри. Но иногда хочется поговорить с человеком — поговорить по-настоящему; хочется узнать о нем все…
Питер (смеется, все еще ощущая неловкость). И сегодня ваш подопытный кролик — это я?
Джерри. В такой насквозь солнечный воскресный день лучше нет, чем поговорить с порядочным женатым человеком, у которого есть две дочки и… э-э… собака?
Что случилось в зоопарке пьеса
лет сорока с небольшим, не толстый и не худой, не красавец и не урод. На нем костюм из твида и очки в роговой оправе. Курит трубку. И хотя он, так сказать, уже входит в средний возраст, стиль его одежды и манера себя держать почти юношеские.
лет под сорок, одет не столько бедно, сколько неряшливо. Когда-то подтянутая, мускулистая фигура начинает обрастать жирком. Сейчас его нельзя назвать красивым, но следы былой привлекательности видны еще довольно ясно. Тяжелая походка, вялость движений объясняются не распущенностью; если присмотреться внимательнее, видно, что этот человек безмерно устал.
Сентрал-парк в Нью-Йорке; летний воскресный день. Две садовые скамьи по обе стороны сцены, за ними — кусты, деревья, небо. На правой скамье сидит Питер. Он читает книгу. Кладет книгу на колени, протирает очки и снова углубляется в чтение. Входит Джерри.
Джерри. Я сейчас был в зоопарке.
Питер не обращает на него внимания.
Я говорю, я только что был в зоопарке. МИСТЕР, Я БЫЛ В ЗООПАРКЕ!
Питер. А. Что. Простите, это вы мне.
Джерри. Я был в зоопарке, потом шел пешком, пока вот не очутился здесь. Скажите, я шел на север?
Питер (озадаченно). На север. Да… Вероятно. Дайте-ка сообразить.
Джерри (тычет пальцем в зал). Это Пятая авеню?
Питер. Это? Да… Да, конечно.
Джерри. А это что за улица, что ее пересекает? Вон та, направо?
Питер. Вон та? О, это Семьдесят четвертая.
Джерри. А зоопарк возле Шестьдесят пятой, значит, я шел на север.
Питер (ему не терпится вернуться к чтению). Да, по-видимому, так.
Джерри. Добрый старый север.
Питер (почти машинально). Ха-ха.
Джерри (после паузы). Но не прямо на север.
Питер. Я… Ну да, не прямо на север. Так сказать, в северном направлении.
Джерри (смотрит, как Питер, стремясь отделаться от него, набивает трубку). Вы что, хотите нажить себе рак легких?
Питер (не без раздражения вскидывает на него гл-аза, но затем улыбается). Нет, сэр. От этого не наживешь.
Джерри. Правильно, сэр. Вернее всего, вы получите рак во рту и вам придется вставить такую штуку, какая была у Фрейда после того, как ему удалили полчелюсти. Как они называются, эти штуки?
Джерри. Именно! Протез. Вы образованный человек, не правда ли? Вы случайно не врач?
Питер. Нет, просто я об этом где-то читал. Кажется, в журнале «Тайм». (Берется за книгу.)
Джерри. По-моему, журнал «Тайм» не для болванов.
Питер. По-моему, тоже.
Джерри (после паузы). Очень хорошо, что там Пятая авеню.
Джерри. Терпеть не могу западную часть парка.
Питер. Да? (Осторожно, но с проблеском интереса.) Почему?
Джерри (небрежно). Сам не знаю.
Питер. А! (Снова уткнулся в книгу.)
Джерри (молча глядит на Питера, пока тот, смущенный, не поднимает на него глаза). Может, поговорим? Или вам не хочется?
Питер (с явной неохотой). Нет… отчего же.
Джерри. Я вижу, вам не хочется.
Питер (кладет книгу, вынимает трубку изо рта. Улыбнувшись). Нет, право же, я с удовольствием.
Джерри. Не стоит, раз вам не хочется.
Питер (наконец решительно). Нисколько, я очень рад.
Джерри. Это, как его… Сегодня славный денек.
Питер (без всякой надобности воззрившись на небо). Да. Очень славный. Чудесный.
Джерри. А я был в зоопарке.
Питер. Да, кажется, вы уже говорили… не правда ли?
Джерри. Завтра вы об этом прочтете в газетах, если вечером не увидите по телевизору. У вас, наверное, есть телевизор?
Питер. Даже два — один для детей.
Питер (с достоинством). Разумеется!
Джерри. Нигде, слава богу, не сказано, что это обязательно.
Питер. Да… это конечно…
Джерри. Значит, у вас есть жена.
Питер (не зная, как продолжать этот разговор). Ну да!
Джерри. И у вас есть дети!
Питер. Нет, девочки… обе — девочки.
Джерри. Но вам хотелось мальчиков.
Питер. Ну… естественно, каждому человеку хочется иметь сына, но…
Джерри (чуть насмешливо). Но так рушатся мечты, да?
Питер (с раздражением). Я совсем не то хотел сказать!
Джерри. И больше вы не собираетесь иметь детей?
Питер (рассеянно). Нет. Больше нет. (Каи бы очнувшись, с досадой.) Как вы узнали?
Джерри. Может, по тому, как вы кладете ногу на ногу, да еще что-то в вашем голосе. А может быть, случайно догадался. Жена не хочет, да?
Питер (яростно). Не ваше дело!
Джерри кивает. Питер успокаивается.
Что ж, это верно. У нас не будет больше детей.
Джерри (мягко). Так рушатся мечты.
Питер (прощая ему это). Да… пожалуй, вы правы.
Джерри. Ну… Что же еще?
Питер. А что это вы говорили насчет зоопарка… что я об этом прочту или увижу.
Джерри. Я вам после скажу. Вы не сердитесь, что я вас расспрашиваю?
Джерри. Знаете, почему я к вам пристаю? Мне редко приходится разговаривать с людьми, разве только скажешь: дайте кружку пива, или: где тут уборная, или: когда начинается сеанс, или: не давай волю рукам, приятель, — ну и так далее. В общем, сами знаете.
Питер. Честно говоря, не знаю.
Джерри. Но иногда хочется поговорить с человеком — поговорить по-настоящему; хочется узнать о нем все…
Питер (смеется, все еще ощущая неловкость). И сегодня ваш подопытный кролик — это я?
Джерри. В такой насквозь солнечный воскресный день лучше нет, чем поговорить с порядочным женатым человеком, у которого есть две дочки и… э-э… собака?
Что случилось в зоопарке
Эдвард Олби Что случилось в зоопарке
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Питер
лет сорока с небольшим, не толстый и не худой, не красавец и не урод. На нем костюм из твида и очки в роговой оправе. Курит трубку. И хотя он, так сказать, уже входит в средний возраст, стиль его одежды и манера себя держать почти юношеские.
Джерри
лет под сорок, одет не столько бедно, сколько неряшливо. Когда-то подтянутая, мускулистая фигура начинает обрастать жирком. Сейчас его нельзя назвать красивым, но следы былой привлекательности видны еще довольно ясно. Тяжелая походка, вялость движений объясняются не распущенностью; если присмотреться внимательнее, видно, что этот человек безмерно устал.
Сентрал-парк в Нью-Йорке; летний воскресный день. Две садовые скамьи по обе стороны сцены, за ними — кусты, деревья, небо. На правой скамье сидит Питер. Он читает книгу. Кладет книгу на колени, протирает очки и снова углубляется в чтение. Входит Джерри.
Джерри. Я сейчас был в зоопарке.
Питер не обращает на него внимания.
Я говорю, я только что был в зоопарке. МИСТЕР, Я БЫЛ В ЗООПАРКЕ!
Питер. А. Что. Простите, это вы мне.
Джерри. Я был в зоопарке, потом шел пешком, пока вот не очутился здесь. Скажите, я шел на север?
Питер (озадаченно). На север. Да… Вероятно. Дайте-ка сообразить.
Джерри (тычет пальцем в зал). Это Пятая авеню?
Питер. Это? Да… Да, конечно.
Джерри. А это что за улица, что ее пересекает? Вон та, направо?
Питер. Вон та? О, это Семьдесят четвертая.
Джерри. А зоопарк возле Шестьдесят пятой, значит, я шел на север.
Питер (ему не терпится вернуться к чтению). Да, по-видимому, так.
Джерри. Добрый старый север.
Питер (почти машинально). Ха-ха.
Джерри (после паузы). Но не прямо на север.
Питер. Я… Ну да, не прямо на север. Так сказать, в северном направлении.
Джерри (смотрит, как Питер, стремясь отделаться от него, набивает трубку). Вы что, хотите нажить себе рак легких?
Питер (не без раздражения вскидывает на него гл-аза, но затем улыбается). Нет, сэр. От этого не наживешь.
Джерри. Правильно, сэр. Вернее всего, вы получите рак во рту и вам придется вставить такую штуку, какая была у Фрейда после того, как ему удалили полчелюсти. Как они называются, эти штуки?
Питер (нехотя). Протез?
Джерри. Именно! Протез. Вы образованный человек, не правда ли? Вы случайно не врач?
Питер. Нет, просто я об этом где-то читал. Кажется, в журнале «Тайм». (Берется за книгу.)
Джерри. По-моему, журнал «Тайм» не для болванов.
Питер. По-моему, тоже.
Джерри (после паузы). Очень хорошо, что там Пятая авеню.
Питер (рассеянно). Да.
Джерри. Терпеть не могу западную часть парка.
Питер. Да? (Осторожно, но с проблеском интереса.) Почему?
Джерри (небрежно). Сам не знаю.
Питер. А! (Снова уткнулся в книгу.)
Джерри (молча глядит на Питера, пока тот, смущенный, не поднимает на него глаза). Может, поговорим? Или вам не хочется?
Питер (с явной неохотой). Нет… отчего же.
Джерри. Я вижу, вам не хочется.
Питер (кладет книгу, вынимает трубку изо рта. Улыбнувшись). Нет, право же, я с удовольствием.
Джерри. Не стоит, раз вам не хочется.
Питер (наконец решительно). Нисколько, я очень рад.
Джерри. Это, как его… Сегодня славный денек.
Питер (без всякой надобности воззрившись на небо). Да. Очень славный. Чудесный.
Джерри. А я был в зоопарке.
Питер. Да, кажется, вы уже говорили… не правда ли?
Джерри. Завтра вы об этом прочтете в газетах, если вечером не увидите по телевизору. У вас, наверное, есть телевизор?
Питер. Даже два — один для детей.
Джерри. Вы женаты?
Питер (с достоинством). Разумеется!
Джерри. Нигде, слава богу, не сказано, что это обязательно.
Питер. Да… это конечно…
Джерри. Значит, у вас есть жена.
Питер (не зная, как продолжать этот разговор). Ну да!
Джерри. И у вас есть дети!
Питер. Да. Двое.
Джерри. Мальчики?
Питер. Нет, девочки… обе — девочки.
Джерри. Но вам хотелось мальчиков.
Питер. Ну… естественно, каждому человеку хочется иметь сына, но…
Джерри (чуть насмешливо). Но так рушатся мечты, да?
Питер (с раздражением). Я совсем не то хотел сказать!
Джерри. И больше вы не собираетесь иметь детей?
Питер (рассеянно). Нет. Больше нет. (Каи бы очнувшись, с досадой.) Как вы узнали?
Джерри. Может, по тому, как вы кладете ногу на ногу, да еще что-то в вашем голосе. А может быть, случайно догадался. Жена не хочет, да?
Питер (яростно). Не ваше дело!
Джерри кивает. Питер успокаивается.
Что ж, это верно. У нас не будет больше детей.
Джерри (мягко). Так рушатся мечты.
Питер (прощая ему это). Да… пожалуй, вы правы.
Джерри. Ну… Что же еще?
Питер. А что это вы говорили насчет зоопарка… что я об этом прочту или увижу.
Джерри. Я вам после скажу. Вы не сердитесь, что я вас расспрашиваю?
Питер. О, нисколько.
Джерри. Знаете, почему я к вам пристаю? Мне редко приходится разговаривать с людьми, разве только скажешь: дайте кружку пива, или: где тут уборная, или: когда начинается сеанс, или: не давай волю рукам, приятель, — ну и так далее. В общем, сами знаете.
Питер. Честно говоря, не знаю.
Джерри. Но иногда хочется поговорить с человеком — поговорить по-настоящему; хочется узнать о нем все…
Питер (смеется, все еще ощущая неловкость). И сегодня ваш подопытный кролик — это я?
Джерри. В такой насквозь солнечный воскресный день лучше нет, чем поговорить с порядочным женатым человеком, у которого есть две дочки и… э-э… собака?
Питер качает головой.
Питер качает головой.
Гм. Совсем нет собак?
Питер грустно качает головой.
Ну, это странно! Насколько я понимаю, вы должны любить животных. Кошка?
Питер уныло кивает.
Кошки! Но не может быть, чтобы это вы по своей воле… Жена и дочки?
Любопытно, а еще что-нибудь у вас есть?
Питер (ему приходится откашляться). Есть… есть еще два попугайчика. У… гм… у каждой дочки по штуке.
Джерри. Птицы.
Питер. Они живут в клетке, в комнате у моих девочек.
Джерри. Они чем-нибудь болеют. Птицы то есть.
Питер. Не думаю.
Джерри. Очень жаль. А то вы могли бы выпустить их из клетки, кошки их сожрали бы и тогда, может быть, и подохли.
Питер растерянно смотрит на него, потом смеется.
Ну, что же еще? Что вы делаете, чтобы прокормить всю эту ораву?
Питер. Я… э-э… я служу в… в одном небольшом издательстве. Мы… э-э… мы издаем учебники.
Джерри. Что же, это очень мило. Очень мило. Сколько вы зарабатываете?
Питер (все еще весело). Ну, послушайте!
Джерри. Да бросьте вы. Говорите.
Питер. Ну что ж, я зарабатываю полторы тысячи в месяц, но никогда не ношу с собой больше сорока долларов… так что… если вы… если вы бандит… ха-ха-ха!
Джерри (игнорируя его слова). Где вы живете?
Ох, слушайте, я не намерен вас грабить и не собираюсь похищать ваших попугаев, ваших кошек и ваших дочерей.
Питер (слишком громко). Я живу между Лексингтон-авеню и Третьей авеню, на Семьдесят четвертой улице.
Джерри. Ну вот видите, не так уж было трудно сказать.
Что случилось в зоопарке
Центральный парк в Нью-Йорке, летний воскресный день. Две садовые скамьи, стоящие друг напротив друга, за ними кусты, деревья. На правой скамье сидит Питер, он читает книгу. Питеру лет сорок с небольшим, он совершенно обычен, носит твидовый костюм и очки в роговой оправе, курит трубку; и хотя он уже входит в средний возраст, стиль его одежды и манера держаться почти юношеские.
Входит Джерри. Ему также под сорок, и одет он не столько бедно, сколько неряшливо; его когда-то подтянутая фигура начинает обрастать жирком. Джерри нельзя назвать красивым, но следы былой привлекательности видны ещё довольно ясно. Его тяжёлая походка, вялость движений объясняются не распущенностью, а безмерной усталостью.
Джерри видит Питера и начинает с ним незначащий разговор. Питер сначала не обращает на Джерри никакого внимания, потом все же отвечает, однако ответы его кратки, рассеянны и почти машинальны — ему не терпится вернуться к прерванному чтению. Джерри видит, что Питер торопится отделаться от него, но продолжает расспрашивать Питера о каких-то мелочах. Питер слабо реагирует на реплики Джерри, и тогда Джерри замолкает и в упор глядит на Питера, пока тот, смущённый, не поднимает на него глаза. Джерри предлагает поговорить, и Питер соглашается.
Джерри замечает, какой славный денёк, затем заявляет, что был в зоопарке, и что об этом завтра все прочтут в газетах и увидят по телевизору. Ведь у Питера есть телевизор? О да, у Питера есть даже два телевизора, жена и две дочери. Джерри ядовито замечает, что, очевидно, Питер хотел бы иметь сына, да вот не получилось, а теперь и жена не хочет больше иметь детей. В ответ на это замечание Питер вскипает, но быстро успокаивается. Он любопытствует, что же такое случилось в зоопарке, о чем напишут в газетах и покажут по телевидению. Джерри обещает рассказать об этом случае, но сначала он очень хочет «по-настоящему» поговорить с человеком, ведь ему редко приходится разговаривать с людьми: «Разве только скажешь: дайте кружку пива, или: где тут уборная, или: не давай волю рукам, приятель, — ну и так далее». А в этот день Джерри хочет именно поговорить с порядочным женатым человеком, узнать о нем все. Например, есть ли у него. э-э. собака? Нет, у Питера кошки (Питер предпочёл бы собаку, но жена и дочки настояли на кошках) и попугайчики (у каждой дочки по штуке). А чтобы прокормить «эту ораву» Питер служит в одном небольшом издательстве, которое выпускает учебники. Зарабатывает Питер полторы тысячи в месяц, но никогда не носит с собой больше сорока долларов («Так что. если вы. бандит. ха-ха-ха. »). Джерри начинает выяснять, где живёт Питер. Питер сначала неловко выкручивается, но потом нервно признается, что живёт на Семьдесят четвёртой улице, и замечает Джерри, что тот не столько разговаривает, сколько допрашивает. Джерри не обращает на это замечание особого внимания, он рассеянно заговаривает сам с собой. И тут Питер опять напоминает ему о зоопарке.
Мамочка Джерри сбежала от папочки, когда Джерри было десять с половиной лет. Она пустилась в годовое адюльтерное турне по южным штатам. И среди других очень многих привязанностей мамочки самой главной и неизменной было чистое виски. Через год дорогая мамочка отдала Богу душу на какой-то свалке в Алабаме. Джерри и папочка узнали об этом перед самым Новым Годом. Когда папочка вернулся с юга, он праздновал Новый год две недели подряд, а потом спьяну угодил по автобус.
Но Джерри не остался один — нашлась мамочкина сестрица. Он мало что о ней помнит, разве только то, что все она делала сурово — и спала, и ела, и работала, и молилась. А в тот день, когда Джерри окончил школу, она «вдруг окочурилась прямо на лестнице у своей квартиры».
В ответ на это признание, Питер делает какое-то незначащее замечание, на которое Джерри отвечает неожиданно агрессивно. Питер тоже закипает, но затем они просят друг у друга прощения и успокаиваются. Тогда Джерри замечает, что ожидал, что Питер больше заинтересуется порнографическими картами, чем фоторамками. Ведь наверняка Питер уже видел такие карты, или у него имелась собственная колода, которую он перед женитьбой выбросил: «Мальчишке эти карты служат заменой практического опыта, а взрослому практический опыт заменяет фантазию. Но вас, кажется, больше интересует, что случилось в зоопарке». При упоминании о зоопарке Питер оживляется, и Джерри рассказывает.
Джерри опять рассказывает о доме, в котором он живёт. В этом доме с каждым этажом вниз комнаты становятся лучше. И на третьем этаже живёт женщина, которая все время негромко плачет. Но рассказ, собственно, о собаке и хозяйке дома. Хозяйка дома — это жирная, глупая, грязная, злобная, вечно пьяная груда мяса («вы, должно быть, заметили: я избегаю крепких слов, поэтому не могу описать её как следует»). И эта баба со своей собакой сторожит Джерри. Она вечно торчит внизу у лестницы и следит, чтобы Джерри никого не таскал в дом, а вечерами, после очередной пинты джина, она останавливает Джерри и норовит затиснуть в угол. Где-то на краю её птичьего мозга шевелится гнусненькая пародия на страсть. И вот Джерри и есть предмет её похоти. Чтобы отвадить тётку, Джерри говорит: «Разве вчерашнего и позавчерашнего тебе мало?» Она пыжится, стараясь вспомнить. и тут её рожа расплывается в блаженной улыбке — она вспоминает то, чего не было. Потом она зовёт собаку и уходит к себе. И Джерри спасён до следующей встречи.
Так вот о собаке. Джерри рассказывает и сопровождает свой длинный монолог почти беспрерывным движением, гипнотически действующим на Питера:
Да не бойтесь вы. Мне это не удалось. В тот день я купил только одну котлету и, как я думал, смертельную дозу крысиного яда. По дороге домой я размял котлету в руках и перемешал с крысиным ядом. Мне было и грустно, и противно. Открываю дверь, вижу — сидит. Он, бедняга, так и не сообразил, что, пока он будет улыбаться, я всегда успею удрать. Я положил отравленную котлету, бедный пёс её проглотил, улыбнулся и раз! — ко мне. Но я, как всегда, ринулся наверх, и он меня, как всегда, не догнал.
А ПОТОМ ПЕС СИЛЬНО ЗАБОЛЕЛ!
Это ОЧЕНЬ ВАЖНО! Мы должны знать результаты наших поступков. Ну, в общем, пёс оклемался, а хозяйку опять потянуло на джин — все стало как прежде.
После того как псу стало лучше, я вечером шёл домой из киношки. Я шёл и надеялся, что пёс меня ждёт. Я был. одержим. заворожён. Мне до боли в сердце не терпелось встретиться со своим другом снова. (Питер смотрит на Джерри с насмешкой.) Да, Питер, со своим другом.
Я вошёл в дверь и, уже не осторожничая, прошёл до лестницы. Он уже был там. Я остановился. Он смотрел на меня, а я на него. Кажется, мы стояли так очень долго. Собака вообще не может долго выдержать человеческий взгляд. Но за эти двадцать секунд или два часа, что мы смотрели друг другу в глаза, между нами возник контакт. Вот этого-то я и хотел: я любил пса и хотел, чтобы он полюбил меня. Я надеялся. сам не знаю почему, я ждал, что собака поймёт. (Питер слушает, словно загипнотизированный. Джерри предельно напряжен.) Дело в том, что. Если не получается общение с людьми, надо начинать с чего-то другого. С ЖИВОТНЫХ! (Джерри говорит все быстрее, заговорщицким тоном.) Человек обязательно должен как-то общаться хоть с кем-нибудь. Если не с людьми. так с чем-то другим. С кроватью, с тараканом, с зеркалом. нет, с зеркалом это последнее дело. С. с. с рулоном туалетной бумаги. нет, это тоже не годится. Видите, как трудно — очень мало что годится! С. с. с колодой порнографических карт, с сейфом. БЕЗ ЗАМКА. знаться с любовью, с блевотиной, с плачем, с яростью оттого, что хорошенькие дамочки вовсе не хорошенькие и не дамочки, с торговлей телом, которое есть сосуд любви, с истошным воем, оттого что ты никак не умрёшь. С богом. Как вы считаете? С богом, а он — в моем соседе, что ходит в кимоно и выщипывает брови, в той женщине, что всегда плачет за своей дверью. с богом, который, мне говорили, давно повернулся спиной к нашему миру. А иной раз. и с людьми. (Джерри тяжело вздыхает.) С людьми. Разговаривать. А где лучше в этом унизительном подобии тюрьмы поделиться какой-то самой простой мыслью, как не в подъезде, у лестницы? И попытаться. понять и чтобы тебя поняли. с кем же лучше попробовать, чем с. собакой.
Так вот, мы с псом глядели друг на друга. И с тех пор так и пошло. Каждый раз, встречаясь, мы с ним застывали, смотрели друг на друга, а затем изображали равнодушие. Мы уже понимали друг друга. Пёс возвращался к куче гнилых отбросов, а я беспрепятственно шёл к себе. Я понял, что доброта и жестокость только в сочетании учат чувствовать. Но какой от этого толк? Мы с псом пришли к компромиссу: мы друг друга не любим, но и не обижаем, потому что не пытаемся понять. И вот скажите, то, что я кормил собаку, можно считать проявлением любви? А может, старанья пса укусить меня были тоже проявлением любви? Но если нам не дано понять друг друга, так зачем мы вообще придумали слово «любовь»? (Наступает молчание. Джерри подходит к скамейке Питера и садится рядом.) Это конец Истории о Джерри и собаке.
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ: