Что случилось с наташей кампуш
Наташа Кампуш
Биография
Детство
Наташа Мария Кампуш родилась 17 февраля 1988 года в Вене. Большинство фактов ее биографии известны благодаря книге «3096 дней» (2010), которую Кампуш написала в соавторстве с журналистками Хайке Гронемайер и Коринной Мильборн.
Мать Наташи Бригитта Сирни к моменту появления девочки на свет уже взрастила двух дочерей от другого мужчины. Разница между сводными сестрами — 20 лет. Отец Кампуш Людвиг Кох работал булочником. Он слыл мотом и зависел от алкоголя: вечера после работы проводил в баре с друзьями, перед которыми хвастался новыми дорогими автомобилями или часами. Деньги на предметы роскоши мужчина брал в долг.
Отец окружал Наташу заботой сильнее матери — первая беременность заставила Бригитту рано повзрослеть. Женщина стойко переносила болезни, не плакала и не жаловалась, а к дочери относилась чопорно, повышала голос. Людвиг Адамович, глава специальной комиссии по расследованию возможных неудач полиции при похищениях, однажды сказал:
«Время, проведенное Кампуш в плену, было лучше условий, в которых она жила в детстве».
Бригитта Сирни подала в суд на мужчину за это заявление.
К середине 1990-х годов у Коха набралось столько долгов, что семья оказалась на грани разорения. Мать Наташи потребовала развод. Процесс оказался болезненным больше для девочки, чем для ее родителей:
«Чувствовала себя как в клетке и больше не понимала окружающий мир».
Скандалы дома сделали Наташу нелюдимой. Она с трудом находила общий язык с детьми, с которыми ходила в сад. Постоянный стресс привел к тому, что у девочки проявился энурез.
То, что должно восприняться как крик о помощи, повернулось против Кампуш: мать била ее, когда та в очередной раз портила постельное белье, в детском саду Наташу в мокрых штанишках выставляли перед всей группой на посмешище.
Спустя 2 года ссор Людвиг Кох переехал в Венгрию. Наташе тогда исполнилось 5 лет.
«Из жизнерадостной малышки я превратилась в забитое, замкнутое существо, потерявшее любовь к жизни», — описывает себя Кампуш.
Обида, которая жгла сердце девочки, обернулась против матери. В ответ Наташу осыпали ругательствами и ударами. Наташа начала «заедать» беды и к 10-му дню рождения весила 45 кг (при среднем значении 30 кг). Свободное время девочка проводила у телевизора. Однажды она увидела сюжет о педофилах, орудующих в Австрии. Случаи похищения детей участились настолько, что в школе рассказывали, как защитить себя от нападения и не оказаться в руках преступника.
Похищение и плен
Утром 2 марта 1998 года мать подарила Наташе порцию ненависти, предназначавшуюся бывшему супругу. Поэтому в школу 10-летняя девочка ушла подавленной и, судя по книге «3096 дней», мыслила о самоубийстве.
Embed from Getty Images Дом, где жила похищенная Наташа Кампуш
На полпути к школе Кампуш встретился автомобиль, в котором сидел подозрительного вида мужчина. Подойдя поближе, девочка сделала вывод, что перед ней «несчастный человек», от которого «веяло беззащитностью». Несмотря на предупреждения внутреннего голоса, Наташа прошла мимо автомобиля. И тогда мужчина затащил Кампуш в машину.
Похитителем оказался Вольфганг Приклопиль (1962). Как позже выяснилось, он страдал диссоциативным расстройством идентичности. Одну личность Наташа называла «темной», а другую — «шизофренической». Настроение Приклопиля непредсказуемо менялось: он мог носить жертву на руках, а в следующий момент избивать ногами.
Первоначально Вольфганг внушил девочке, что он ее защитник, а не похититель. Якобы существуют люди, которым тот должен передать Наташу. Поддерживая положительный образ, Приклопиль исполнял многие желания пленницы — разрешал играть в компьютер, покупал краски для рисования, но не выпускал из комнаты.
«Домом» Наташи на долгие 3096 дней стал подвал, площадь которого составляла 5 м. «Тюрьма» была настолько прочной, что, по свидетельствам Кампуш, похитителю «требовалось не меньше часа на открывание множества дверей и засовов». Сначала в комнате не было ничего, кроме тонкого матраса, но со временем на стенах появились обои, интерьер обогатился шкафчиками, двухъярусной кроватью, телевизором и радио.
Embed from Getty Images Люк в комнату, где удерживали Наташу Кампуш
Осенью 1999 года Приклопиль приказал Наташе выбрать новое имя. После долгого выбора похититель и жертва остановились на Бабиане. Спустя полгода после похищения Наташа впервые оказалась «наверху», через 2 года гуляла по дому. Похититель с тщательностью стирал любые ее следы. Мужчина страдал обсессивно-компульсивным расстройством.
В один миг Наташа стала горничной Приклопиля. Она вынуждена была скоблить и полировать поверхности, пока те не приобретали идеальный блеск. Похититель не выносил, когда длинные волосы девочки оставались на диване, поэтому сначала он надевал ей на голову полиэтиленовый пакет, а затем стал брить наголо.
Embed from Getty Images Комната, где жила Наташа Кампуш
После второго года заточения прежде добродушный Приклопиль озлобился. Он часто кричал на девочку, бил, дразнил за полноту и в конечном итоге снизил рацион до минимума. После освобождения Наташа весила 45 кг, а ее рост увеличился лишь на 3 см.
За время, проведенное в плену, Наташа Кампуш неоднократно хотела покончить с собой. В 14 лет пыталась задушиться одеждой, в 15 лет резала (а точнее ковыряла) вены швейной иглой. В 16 лет хотела отравиться угарным газом, но в последний момент испугалась. Когда Наташе исполнилось 17 лет, Приклопиль начал брать ее с собой в город. Девушка ни разу не воспользовалась возможностью заявить о том, что она жертва похищения.
Расследование
Расследование похищения Наташи Кампуш велось неохотно и спустя рукава, что стало поводом для созыва комиссии по расследованию возможных неудач полиции.
По заявлению Бригитты Сирни, которая так и не дождалась дочь домой 2 марта 1998 года, полицейские дали ориентировку на девочку в красной куртке. За 4 дня в отделение поступило более 130 свидетельских показаний. Самым полезным оказалось сообщение 12-летней девочки, которая видела, как Наташу заталкивали в белый пикап с тонированными стеклами. Сначала показаниям не поверили, но за отсутствием иных улик решили довериться юной свидетельнице.
Полицейские осмотрели 776 пикапов, в том числе автомобиль Приклопиля. Это случилось на 35-й день похищения Наташи. Мужчина сказал, что 2 марта находился дома. Алиби было непрочным, но органы правопорядка не стали копать глубже.
Похищенная Наташа Кампуш рассказала, как 8 лет жила с маньяком
Все эти годы Наташа провела в заточении в специально оборудованном подвале жилого дома ее похитителя Вольфганга Приклопила в городке Штрассхоф недалеко от Вены.
В интервью, часто щурясь от яркого света, к которому она пока привыкает, 18-летняя девушка рассказала, что не решалась сбежать от своего похитителя, боясь расправы.
В среду австрийский еженедельник News и газета Kronen-Zeitung опубликовали первые фотографии девушки. До этого во всех телерепортажах ее лицо было всегда закрыто, а СМИ публиковали фотографии 8-летней давности.
Наташа рассказала, что стала страдать клаустрофобией, потому что все время находилась в маленькой комнатке размером 2 на 3 метра, сообщает АР. Она призналась, что часто думала о том, как ей сбежать от маньяка, но реальная возможность ей представилась только через 8 лет плена.
Только через два года заточения Приклопил разрешил Наташе слушать радио и читать выбранные им газеты. Он также всегда тщательно проверял, чтобы она ничего не писала на страницах газет, которые она читала. Приклопил отмечал с Наташей Рождество, Пасху и ее день рождения и даже дарил ей подарки.
В интервью журналу News девушка попыталась объяснить, что чувствовала все эти годы: «Я все время спрашивала себя, почему это произошло со мной? Из миллионов людей, живущих на Земле, почему именно со мной? Я всегда верила в то, что появилась на свет не для того, чтобы провести жизнь взаперти. Эта несправедливость доводила меня до отчаяния. Я чувствовала себя как в клетке. Вы, конечно, видели мой подвал по телевизору, так что представляете себе, насколько мало места там было».
23 августа девушке было поручено почистить автомобиль BMW Приклопила, который стоял в гараже. В это время Вольфгангу позвонили на его сотовый телефон, и он на секунду вышел из гаража, чтобы ему не мешал звук работающего пылесоса. Этим моментом и воспользовалась Наташа.
Как стало известно следователям, Приклопил готовил преступление не один месяц, может быть, это заняло несколько лет. Микроавтобус, на котором он увез Наташу, Приклопил купил за год до преступления. Яму под гаражом размером 2 на 3 метра, которая послужила тюрьмой для Наташи, он вырыл задолго до того дня, как похитил девочку. Соседи описывают его дом как «постоянную стройку». Никто толком и не был знаком с этим человеком, казавшимся всем вежливым, но замкнутым.
Установлено, что полиция неоднократно была в нескольких шагах от жертвы, и ничто при этом не вызывало подозрений.
Поддержи Бугага.ру и поделись этим постом с друзьями! Спасибо! 🙂
8 лет в плену у маньяка: история австрийской девочки Наташи Кампуш
Похищение
Детство Наташи нельзя назвать счастливым. Родители развелись, когда ей исполнилось пять лет. Сестры были слишком взрослыми, чтобы дружить с «малявкой», а мать порой вела себя очень сурово. 2 марта 1998 года, возвращаясь из школы, Наташа фантазировала, как бросится под машину и родители будут безутешно рыдать, поняв, что были жестоки с дочерью, но исправить уже ничего нельзя.
Белый фургон, припаркованный у дороги, и скучающего рядом мужчину Наташа заметила сразу. Решила было перейти на другую сторону улицы, но одернула себя: девочке совсем не хотелось стать похожей на соседей-алкоголиков, которые вечно строили теории заговоров и жаловались на подозрительных прохожих. Школьница лишь на секунду остановилась и пошла дальше. Когда она поравнялась с автомобилем, мужчина схватил ее и запихнул в фургон.
Наташа не кричала: от ужаса у нее перехватило дыхание. Она даже подняться не могла и лишь смотрела, как в окне мелькают кроны деревьев и электропровода. Ей казалось, что они выглядят знакомыми и они с мамой уже бывали в этих местах. Девочка была уверена: ее наивные фантазии сбылись, сегодня она умрет и родителям действительно придется ее оплакивать.
Потом Наташа вспомнила, чему ее учили: надо узнать побольше о преступнике. Судорожно начала подбирать вопросы. Выдавила из себя жалкое: «Какой размер обуви вы носите? У вас есть жена и дети?» Не услышав ответа, снова замолчала.
Вскоре машина остановилась у дома. Мужчина вытащил девочку из фургона и отобрал у нее портфель. Наташа просила оставить ей ранец с вещами, но Вольфганг заявил: «Ты могла спрятать в нем передатчик, чтобы позвать на помощь». В воспаленном мозгу преступника всё смешалось: он планировал похищение много лет и был уверен, что дети знают о его намерении и тоже готовятся, например носят с собой рацию.
Приклопиль запер школьницу в бункере. Света не было. Наташа лежала в темноте и считала: «Один, два, три, четыре. » После 60 начинала сначала, но вскоре сбилась и перестала понимать, как долго она находится в подвале. Когда мужчина вернулся, она не знала, сколько прошло времени — несколько часов или целый день.
Вольфганг принес девочке матрас — тонкий, поролоновый, от силы пять сантиметров толщиной — и одеяло. Подушки не было — вместо нее Наташа подложила под голову куртку. Спустя какое-то время зажегся свет, и Кампуш смогла рассмотреть помещение, в котором находилась.
Комнатка с низким потолком была крохотной: два с половиной метра в длину, два — в ширину. Когда-то этот бункер выстроил дед Вольфганга, который боялся ядерной войны, но внук превратил убежище в тюрьму. Окон не было, небольшой шумный вентилятор гонял воздух, пропахший сыростью и плесенью. В углу стояли унитаз, душ и раковина.
Вольфганг поставил на небольшой лаз, ведущий в подвал, три двери. Одна из них была тяжелая, от сейфа, но этого Приклопилю было мало: на металл он нанес толстый слой бетона. Весила эта дверь 150 килограммов. Чтобы попасть в бункер, требовался целый час.
Поначалу Наташа кричала, не переставая. Она надеялась, что ее кто-нибудь услышит, но этого не случилось: Приклопиль хорошо позаботился о звукоизоляции. Сорвав голос, отчаявшаяся девочка замолчала.
Жизнь в заточении
Вольфганг не выпускал Наташу из бункера полгода. И бил, постоянно бил. За то, что рыдала, помнила свое имя, не назвала черную краску красной, как он хотел. Поводы находились постоянно, и невозможно было угадать, что разозлит мужчину в следующий раз. После каждой трепки Приклопиль бросался утешать девочку, вытирал ей слезы, гладил по голове. А потом приносил фотоаппарат и делал снимки ее заплаканного лица.
Жизнь Наташи состояла из страха. Она боялась, что Приклопиль придет, и в то же время с ужасом думала, что если с ним что-то случится, то она навсегда останется замурованной. Вольфганг наслаждался паникой пленницы: ему нравилось чувствовать свою безграничную власть. Он провел в подвал подобие домофона и часами выкрикивал в него одно слово: «Повинуйся!»
Через шесть месяцев Вольфганг впервые привел девочку в свой дом. Тщательно закрыл все двери, опустил жалюзи, сказал Наташе, что окна заминированы и убежать она не сможет. Со временем визиты наверх стали регулярными: мужчина заставлял пленницу, одетую в одну трусы, убирать комнаты. После этого они вместе садились ужинать. Порция девочки была неизменно крохотной. «Ты мало двигаешься, тебе этого достаточно», — объяснял похититель.
Вольфганг был помешан на чистоте. Раздражался, заметив на отполированной мебели отпечатки пальцев Наташи: хватал ее руку и тыльной стороной ладони вытирал следы. На голову девочки он всякий раз надевал полиэтиленовый пакет и фиксировал его десятками заколок. В конце концов он решил проблему радикально: полностью сбрил волосы девочки. Одну прядь ей удалось спрятать: иногда Наташа доставала локон и гладила его, вспоминая, как выглядела раньше.
Приклопиль постоянно говорил о побеге. Временами едва не плакал от того, что Наташа наверняка мечтает выбраться на свободу и с удовольствием его «бросит». Девочка торжественно клялась, что никогда этого не сделает, хотя отлично знала, что лжет. В 12 лет она увидела во сне себя взрослую, и «старшая я» сказала: «Я тебя вытащу, обещаю. Но пока ты мала. Подожди, когда тебе исполнится 18, и мы выберемся отсюда».
Но Приклопиль верил, что Наташа и правда готова остаться с ним. Бить не прекратил, однако обустроил бункер, принес телевизор, книги, краски и альбомы. Достал даже учебники, вручив их со словами: «Тебе надо учиться!» Особенно нравилось Вольфгангу проверять домашние задания: он любил указывать девочке на ее ошибки. Наташа благодарила за всё: она ждала заветного 18-летия.
К уборке вскоре добавились совместные походы в аптеку и магазины. Приклопиль даже свозил ее в 17 лет на горнолыжный курорт, предварительно заставив покраситься в блондинку: Вольфганг был ярым антисемитом и мечтал видеть рядом с собой «истинную арийку». Бежать Наташа побоялась, она даже не отважилась заговорить с другими людьми: мужчина сказал, что убьет любого, кому она скажет хоть слово.
На обратном пути автомобиль Приклопиля остановил полицейский, и Наташа попыталась отчаянными взглядами дать ему понять, что она пленница, но страж порядка ничего не понял. В тот же день в пробке девушка собралась было выскочить из машины и попросить помощи у других водителей, но не рискнула, решив, что ее, худую и изможденную, просто примут за сумасшедшую. Кампуш ждала своего шанса на спасение: такого, чтобы уж наверняка. И она его получила.
Побег
23 августа 2006 года Вольфганг отправил девушку убирать салон автомобиля. Сам он стоял рядом, но когда ему позвонили, отошел на десять метров: шум пылесоса мешал разговаривать с потенциальным покупателем машины. Наташа, положив работающий аппарат на сиденье, бросилась бежать изо всех сил, не разбирая дороги и перепрыгивая через живые изгороди.
Прохожие шарахались от девушки, которая кричала, чтобы они вызывали полицию. Не испугалась странной бегуньи только пожилая женщина, в дом которой постучалась Наташа. Хотя прошло восемь лет, старушка отлично помнила имя пропавшей девочки, снимок которой показывали по всем телеканалам. И потому сразу поняла, что надо делать, услышав: «Я — Наташа Кампуш». Конечно же, звонить в полицию.
Наташу отвезли в участок. Вскоре правоохранители поняли, что их не разыгрывают и ребенок, пропавший восемь лет назад, нашелся. Результаты ДНК-теста окончательно расставили всё по своим местам.
Лишившись своей любимой игрушки, Приклопиль поехал к своему другу Эрнсту Хольцапфелю. Вместе они три часа ездили по Вене, и Вольфганг рассказал приятелю всё о преступлении, которое совершил. Выйдя из машины, Приклопиль добрался до железнодорожных путей и положил голову на рельсы. В 20:59 похитителя Наташи Кампуш не стало.
Жизнь после похищения
Началось расследование. Жизнь Наташи превратилась в ад: журналисты жаждали подробностей. Настойчиво расспрашивали ее об изнасилованиях, хотя Наташа раз за разом повторяла, что не желает обсуждать эту тему. Локон волос, найденный в бункере, объявили доказательством того, что девушка родила от Вольфганга ребенка.
Кампуш упомянула в интервью, что прощала похитителю все издевательства, чтобы ее не сломил груз ненависти и боли. Ее слова тут же переиначили: ах, она его любила! Говорят, даже плакала, узнав о самоубийстве! На Наташу посыпались странные предложения о помощи: «Вы могли бы жить со мной и помогать по хозяйству. Я предлагаю питание, зарплату и комнату. Хотя я женат, уверен, мы что-нибудь придумаем».
Наташа не захотела быть жертвой, и ее за это возненавидели. Она говорила, что смогла адаптироваться к жизни в неволе, а в ответ слышала: «Ее снова нужно запереть, ей понравилось». Ее осуждали за то, что она «наживается» на интервью и хорошо выглядит. Кампуш купила дом Вольфганга, чтобы он не стал местом паломничества для фанатов маньяков, но этот поступок сочли сентиментальностью. Деньги, пожертвованные на благотворительность, люди просто не заметили.
За 15 лет, прошедших после побега, о Наташе почти забыли. Но ее история — пример того, как человек способен пережить самые темные дни, не утратив надежду. И потому ее стоит помнить.
Наташа Кампуш: самая известная девочка — узница маньяка, и её победа
23 августа 2006 года добропорядочные жители австрийского городка Штрасхоф-ан-дер-Нордбана были изумлены странным зрелищем. По улице бежала очень худая, бледная молодая девушка, перепрыгивая на бегу через живые изгороди.
Увидев прохожих, она выкрикивала два слова: «Позвоните в полицию!» – и бежала дальше. Наконец, она остановилась и метнулась к дому, в котором жила женщина семидесяти лет. Девушка постучала в окно и, увидев лицо хозяйки, сказала ей: «Я – Наташа Кампуш».
Это имя в 2006 году уже не всем что-то говорило, но у женщин, особенно в возрасте, память цепкая. За восемь лет до того Наташу Кампуш упоминали сотни раз на дню – по радио, по телевидению, в разговорах, в газетных заголовках. Женщина немедленно позвонила в полицию. Часы показывали 13:04. Самая середина ясного летнего дня. Полиция, приехав, наставила на девушку, стоящую на чужом газоне, пистолеты. Она повторила им своё имя. Она – Наташа Кампуш.
Март, 1998
Десятилетняя Наташа очень хотела бы ощущать себя обычной девочкой, из тех, о которых написано много милых старых книг. Но всё в её жизни, начиная с имени, было каким-то не совсем обычным. Имя ей дали русское, потому что дед провёл пять лет в советском плену. Наташе оно не нравилось. Сёстры – слишком намного старше, чтобы с ними можно было играть, как в детских историях. Родители были в разводе. Наташа только вчера вернулась от отца из Венгрии. Кажется, ни одна из известных ей девочек не ездила в гости к папе так далеко.
Девочка шла с уроков в школу на продлёнку – точнее, в её аналог, детский сад для детей до десяти лет включительно. Возле ворот школы стоял белый автофургон, возле автофургона – мужчина. Они выглядели очень обычными, но что-то заставило девочку пристально посмотреть на мужчину. Что-то было неправильно. Стоило ей поравняться с фургоном, и мужчина схватил её за руку.
Пять квадратных метров. Чуть больше двух с половиной в длину, чуть меньше двух – в ширину. Потолок очень низкий, нависающий, давящий. Этот крохотный бункер когда-то построили как бомбоубежище. Вольфганг Приклопиль, мужчина, похитивший Наташу, приспособил его, чтобы держать в нём девочку. Это был план, не спонтанный поступок. Иногда, оказывается, люди просто планируют кого-то похитить – так, как другие планируют пикник в воскресенье.
Комната была под землёй. В неё вели три двери, одна была очень толстой, железобетонной. Двери были спрятаны за шкафом в гараже. В этой бетонной коробке – не пройтись, не раздышаться – Наташа безвылазно просидела первые полгода с мыслью, что если с её похитителем что-то случится, она, похоже, умрёт. Её никто никогда не догадается искать за шкафом. Времени внутри комнаты не было. Когда закончился март и год пошёл дальше, Наташа не знала.
Август, 2006
Девушка, привезённая в полицейский участок города Дойч-Ваграма, по соседству с Штрасхоф-ан-дер-Нордбаном, была худа и бледна, она часто моргала от света и буквально дрожала. «Я – Наташа Кампуш», – повторила она полицейским. Конечно, это следовало проверить. Известны были случаи, когда за жертв похищения выдавали себя посторонние люди. У Наташи сверили приметы (например, нашли такой же шрам), а позже, для верности, сделали ДНК-анализ. Это была именно она.
Её расспрашивали, как она смогла сбежать. Ответ был до странности простым. Похититель поднялся с ней наверх, как делал время от времени, и приказал убраться в салоне автомобиля. Она включила пылесос и исправно водила им по обивке сидений, а он смотрел, когда ему вдруг позвонили. Он схватил телефон и отошёл подальше – прочь от шума. И Наташа, оставив пылесос шуметь, убежала прочь. Бежала, и бежала, и бежала. Перепрыгивая зелёные изгороди.
Девушку осмотрели медики. За время заточения она явно много перенесла. У неё даже были заросшие переломы. И, без сомнения, с ней вступали в половой контакт. Тем временем весть о том, что найдена Наташа Кампуш, разлеталась по средствам массовой информации.
Срочно в номер! Имя преступника достоверно известно! Услышав собственное имя по радио, Приклопиль пошёл к железной дороге. Там он свёл счёты с жизнью. Он это несколько раз обещал Наташе раньше, рассказывая, какой он несчастный. И если она его оставит или полицейские придут за ней.
Всё ещё 1998
Каждый день её был заполнен страхом. Он бил её, если она упоминала своё имя, и ей не хотелось думать, за что ещё он может бить её. Она боялась услышать, как он открывает дверь, и боялась никогда больше этого не услышать. Она боялась состариться и умереть прямо в бетонной коробке. Она боялась, что он состарился и умрёт первым.
Она хотела оставаться несломленной, всегда чувствовать себя собой. Правда, от имени по его настоянию она потом оказалась. Ей это имя всё равно никогда не нравилось. Чтобы у неё была какая-то своя, нерегламентируемая им жизнь, и чтобы однажды, может быть, кто-то увидел, что она осталась несломленной, она рисовала тишком на стене. Как старинные узники в концлагерях и тюрьмах.
Осенью ему показалось, что она стала достаточно послушной, и он согласился устроить ей комнату получше. Переставил мебель. Принёс книжки, журналы, краски, бумагу, одежду, настольную игру. Он сказал ей, что заботится о ней. Еда, которую он давал, была недостаточной, но в этот момент она не спорила с ним. Среди книг были учебники. Он заботился о её образовании. Он посмотрел на чёрную краску и спросил, какого она цвета. А потом завопил, как ненормальный, что она красная и она обязана сказать это. Она обязана слушаться его во всём! Красная краска! Красная!
Год за годом
Она выработала свои правила. Она никогда не будет называть его этими сумасшедшими прозвищами, которые он сам себе даёт. Никаких «Маэстро» – будет «Похитителем», или Вольфгангом, пусть сам выбирает! Никаких «Повелителей» – будет «зайка» и «рыбка», он же сам считает, что у них нормальные отношения. Прямо ничего ненормального!
Он бил её, и бил страшно, за каждый из таких бунтов. Вплоть до переломов. Кричать от боли было нельзя – тогда он набирал в раковину воду и опускал туда её лицо. По голове бить просто обожал, сверху вниз, как молотом. Она слышала, как трещат от этих ударов её шейные позвонки, и всё равно стояла на своём. Тем больше ему, кажется, нравилось, что во всём остальном она ему уступает.
Ещё одно правило было – прощать. Что бы он ни делал, прощать. Во-первых, она чувствовала, что не может бесконечно тратить свои силы на злость. Во-вторых, выбор, как реагировать, давал ей хоть какой-то контроль над своей жизнью. Он её тоже прощал. Избив, утешал и вытирал слёзы. Потом фотографировал вот такой, избитой. Потом уходил и некоторое время не приносил еды. Во-первых, чтобы она поняла, что нельзя сопротивляться. Во-вторых, потому что терпеть не мог, остыв, глядеть на синяки и кровь, которой разукрасил пленницу.
Когда она поняла, что ему неприятно осознавать, как он выглядит, избивая её, она стала сама бить себя по лицу, когда он злился. Со всей силы. Хлопала ладонью и стучала кулаками. Он приходил в ужас. Он понимал, что она изображает именно его. Ему было тошно, и он требовал прекратить. «А то что ты сделаешь со мной? Изобьёшь вот так?!» Ему приходилось умолять, чтобы она остановилась.
Он выводил иногда её наружу. Например, убирать в доме. В доме она была обязана убирать почти голой. Например, в трусиках и кепке. Она выглядела в них нелепо, и именно это-то и доставляло ему наслаждение, которое даже заставляло забывать, что ему не нравится, как выглядят синяки на её торчащих рёбрах. И он всё время говорил о побеге. О том, что она ведь может это сделать. И только поэтому он вынужден держать её в подвале. А иначе бы они сходили на шоппинг или съездили бы погулять.
Она обещала, что не сбежит, раз за разом. Она знала хорошо, что лжёт. Но не делала попыток побега и в самом деле. Она боялась. Она понимала, что бежать надо, но это было такой непосильной ношей для всего лишь девочки-подростка! Поэтому она договорилась с собой, что сбежит, когда станет взрослой. В восемнадцать. Для взрослого такой риск – в самый раз. Восемнадцать ей должно было исполниться в 2006 году.
Ему всё больше казалось, что он как следует её сломал. Он стал гулять с ней в саду, приносить ей покупки из супермаркета по её заказу; сводил в ресторан, а потом, в семнадцать, взял на лыжную прогулку. Она не убежала, хотя, наверное, на лыжном склоне могла попросить помощи. Она решила не собирать свои силы и не переступать через страх прямо здесь. Она же знала, когда будет пора. Когда ей будет восемнадцать.
У Наташи снова есть имя
Она впервые назвала своё имя, постучав в чужое окно, после пяти минут бешеного бега по улице. Оно нравилось ей не больше, чем раньше. Но теперь она была не никем, она была Наташей Кампуш. Дальше были расследование, психолог, мама. И пресса. Пресса была воротами в ад.
Журналисты назойливо расспрашивали её об изнасилованиях. Она непоколебимо отвечала, что её половая жизнь – её дело. Журналисты постоянно искали доказательства, что она «не так уж пострадала».
Говорят, она заплакала, когда узнала, что Приклопиль умер! Говорят, она поставила за него свечку в церкви! Говорят, она утверждает, что верила, что двери заминированы, но её много раз видели снаружи дома, где никаких заминированных дверей не было – и она не звала на помощь!
Наташа знала, что делать, когда кажется, что её хотят сломать и что из неё хотят сделать то, чем она не является. Не верь тому, что он говорит о тебе. Или они. Только ты знаешь, какая ты.
Она погрузилась в учёбу – наконец закончила школу. Пыталась наладить контакт с матерью – он и раньше был не ахти, а теперь мать была почти как чужой человек. Она написала книгу – ситуацию наконец-то описывал не Приклопиль ей, а она миру (впоследствии так же сделает Катя Мартынова, девочка, похищенная «скопинским маньяком»). И выгоду из похищения извлекла она, а не он. То есть – она победила.
Она перевела деньги в помощь другой узнице – которую держал в заточении собственный отец, Йозеф Фритцль. Она купила дом Приклопиля, словно заявив покойному, что у неё больше на него прав, чем у того, кто её туда притащил; она залила комнату в подвале этого дома бетоном. И она по-прежнему рисует.