Что случилось с княжной таракановой
Тараканова и Орлов. Любовь и Дело
Она всегда обращала на себя внимание, но никто точно не знал, кто она. Даже священнику на исповеди перед смертью она не раскрыла своей тайны. Можно только догадываться, сколько было лет этой таинственной женщине и откуда она родом. У нее было много имен — госпожа Франк, Шель, Тремуйль, Али-Эмете, принцесса Владимирская, Элеонора, принцесса Азовская, принцесса Елизавета Владимирская — всероссийская княжна, а вот именем Тараканова она никогда не пользовалась.
Две Таракановы
Августа
Под именем Таракановой в истории известны две персоны: одна действительная, другая самозванка.
Первая, по имени Августа, рождена от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с А.Г. Разумовским предположительно в 1744 году. Вначале воспитывалась она в семье родственников Разумовских, богатых украинских помещиков Дараганов (не отсюда ли происходит имя Тараканова?), затем – за границей.
Не пересеклись ли в начале 1770-х годов пути двадцатишестилетней Августы и некоей обаятельной иностранки: ведь в ту пору они пребывали почти в одних краях? Не поделилась ли Августа со своей собеседницей семейной тайной. И не решил ли этот разговор появление «принцессы Елизаветы»?
Монахиня Досифея Так или иначе, Августа все же поплатилась своей судьбой – не за самозванку, а за то, что была настоящей дочерью Елизаветы Петровны.
В 1775 году она была по именному повелению Екатерины II насильно привезена в Россию и пострижена под именем Досифеи в Московский Ивановский монастырь (удивительно, совпадают даты появления Досифеи в монастыре и Елизаветы, княжны Таракановой, в крепости). В монастыре Досифея жила уединенно и провела последние двадцать пять лет своей жизни.
Монастырь, перестроенные строения которого и ныне можно видеть близ Солянки, пользовался мрачной славой. В нем зачастую содержались под строгой охраной политические узницы. Заключение же Досифеи отличалось особенно жестким режимом. Для нее выстроили отдельный домик, окна которого были обращены к монастырской стене. Никто из инокинь не мог видеть ее лица. Встречи или разговоры с ней запрещались под страхом наказания, церковное богослужение совершали для нее одной.
Благочестие
В церковь Досифея ходила редко, по специальному подземному ходу. Имела, говорят, всегда изысканный стол. Получала из тщательно скрываемых источников большие суммы денег.
После смерти Екатерины II в 1796 году к узнице стали допускаться гости – «высокие особы» из московской знати; некоторые из них говорили с Досифеей «на разных иностранных языках». Самые важные вельможи считали честью для себя быть представленными загадочной монахине, ее стал посещать митрополит Платон.
Она занималась благотворительностью, чтением духовных книг, рукоделием. В монастыре считалась праведной. Росту была среднего, худощава и редкой красоты. На похоронах ее, при большом стечении народа, присутствовали родственники Разумовских. Похоронили ее в 1806 году, в усыпальнице бояр Романовых Новоспасского монастыря.
Самозванка
Вторая – самозванка, присвоившая себе имя княжны Таракановой, тоже отличалась редкой красотой и умом, возраста двадцати трех-четырех лет, роста выше среднего, статная стройная с пышными светло-русыми волосами, белолицая с ярким румянцем и в веснушках, которые так к ней шли. Глаза карие, открытые и большие, а один чуть косил, что придавало ее оживленному лицу особое, лукавое выражение, но все, кто ее видел, находили большое сходство с Елизаветой Петровной.
Современники рассказывают, что Елизавета от тайного мужа Алексея Разумовского имела много детей, кто из них остался жив – неизвестно. Но дочь императрицы тоже Елизавета была отвезена к родным Разумовским в Дарагановку, которые земляки переименовали в Таракановку. Царица-мать и приближенные в шутку прозвали девочку Тьмутараканской княжной. В связи с неоднократными переездами ее потеряли из виду и потом совсем забыли.
Княжна Тараканова (самозванка).
Историки до сих пор не находят ответа: в самом ли деле: кто же она – всероссийская княжна или самозванка?
Европа
Для императрицы Екатерины все претенденты на престол представляли опасность ее правлению, поэтому они были уничтожены, оставалась только самозванка княжна Тараканова.
Княжна о себе рассказывала, что она дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Разумовского, что детство провела в разъездах. Помнила юг России, глухую деревушку, откуда ее вдруг увезли, как будто старались истребить малейшую память о ее прошлом, не жалели денег и возили из страны в страну, об этом знал фаворит Елизаветы Петровны Иван Шувалов, который тайно ее навещал.
Первый раз, когда он ее увидел, то показался ей очень смущенным, поскольку сходство княжны Таракановой с Елизаветой Петровной было поразительным.
Она свела Европу с ума. Вокруг нее постоянно толпились поклонники.
Она имела ряд поклонников, которых доводила до разорения и тюрьмы. Преследуемая кредиторами, она перекочевывала из Киля в Берлин, Гент, Лондон, Париж и т.д. В Париже она превратилась в принцессу Владимирскую, стала искать поддержку у влиятельных особ, которые помогли бы ей получить в России наследство, принадлежащее ей по праву. В 1774 году под влиянием окружения польского князя Радзивилла объявила себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и претенденткой на русский престол.
Любовник. Граф Орлов
Выполняя приказ императрицы, граф Орлов направился во Флоренцию, где в то время под именем графини Селинской жила княжна Тараканова со своей свитой и слугами. Узнав о прибытии графа, она приехала к нему в паллацо шумным поездом из нескольких экипажей и большой свитой в несколько десятков человек, чем озадачила графа.
Он принял гостью почтительно, отвел ей недалеко от себя приличное помещение, окружив ее роскошью, и относился к ней точно верноподданный, при посторонних даже не садился. О чем он говорил с княжной, как он выполнял задуманный план, прояснилась ситуация довольно скоро.
Граф Орлов. Любовник и царский агент.
Исполинская, пышущая здоровьем фигура графа Орлова, его красивые греческие глаза, веселый беспечный нрав и огромное богатство привлекали к нему женщин. Не избежала его обаяния и княжна. Вскоре Алексей Григорьевич стал дарить княжне разные вещи, в том числе медальон со своим миниатюрным, на кости, портретом, осыпанным дорогими камнями.
Сомнения не было – новая очаровательница полонила сердце графа-исполина, граф открыто ездил с княжной по городу на гулянье, в оперу, в церковь. Очарованный ее красотой, живым умом, готов был бросить свою холостяцкую жизнь и жениться.
Но она сопротивлялась, говоря, что согласится, когда будет на своем месте, когда будет в России, дома, и когда государыня смилуется и признает ее права на престол. Тревожная ситуация вызывала у графа смятение. Сердечная страсть мешалась с реальностью. С одной стороны, он уговаривал княжну выйти за него замуж, с другой стороны, он оставался преданным и покорнейшим слугой императрицы Екатерины.
Женясь на княжне, граф подчинялся зову сердца, а вместе с тем выигрывал и в положении, роднясь с царской кровью, обращая претендентку на престол в скромную графиню Орлову и одновременно угождая императрице.
Арест княжны Таракановой – это последняя служба, которую герой Чесменской битвы, Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский служил Екатерине. В декабре 1775 года он подал в отставку и по собственной просьбе был лишён государственной должности.
Княжна боялась обмана, предательства, веря его чувствам, думала, что как жену он ее не предаст. Ей льстило, что граф Орлов, совершив подвиг, помог императрице Екатерине взойти на престол, но не вспомнила о другом тяжком грехе графа, как помог избавиться от императора Петра III.
Венчание
Согласившись обвенчаться с графом на русском корабле в православной церкви, общество двинулось к морю. Жених был особенно почтителен, осыпая ее нежными признаниями. Для них были приготовлены шлюпки. На корабле наблюдалась особая предпраздничная суета, готовилась закуска, танцы. Все готовились к венчанию.
Орлов до конца смерти будет мучатся от своего вероломства. В 1807 году Орлов умирает, сражённый страшной болезнью. 70-летний граф от боли кричал так страшно, что кареты объезжали по соседним улицам. А у дома играл оркестр каждый день, дабы заглушать крики умирающего.
Слуга Государева. Граф Орлов
Закончилось вопиющее и безбожное дело, граф Орлов навек запятнал себя еще более черным делом, которое ни Чесменскими, ни другими заслугами, не укрыли его от людского и божьего суда.
Граф Орлов-Чесменский выполнил полученный приказ от императрицы Екатерины II – схватить «побродяжку» и доставить ее в Петербург, что он и сделал, обманным путем заманив ее на русский корабль.
Двадцать четвертого января 1775 года из Кронштадта в Петропавловскую крепость была доставлена «секретная пленница» и была помещена в Алексеевский равелин.
Екатерина II не имела кровных связей с царствующей династией. По сути, при появлении законного наследника, женщина должна была отречься от власти и передать все права на неё тому, в чьих жилах текла настоящая кровь рода Романовых. Такая ситуация спровоцировала появление разного рода самозванцев, объявлявших себя без зазрения совести подлинными претендентами на престол.
Допрос
Но, не смотря на все лишения и мучения, княжна продолжала упорствовать и умоляла своих палачей пожалеть ее будущего ребенка, которого она ждала от Алексея Орлова. Чтобы сохранить ребенка, она была согласна поехать в ссылку, в Сибирь, в монастырь. Она была уверена, что граф тоже арестован.
Когда императрица узнала подробности похищения княжны, она была возмущена подлостью Алексея Орлова.
» Предатель по природе! – шевельнулось в уме Екатерины, при мыслях об услугах графа. – Даже Радзивилл не предал своей возлюбленной, хотя ему грозила ссылка и разорение громадных имений! А Орлов на все готов, не гнушается ничем, не задумывается и способен на многое другое!» Она вспомнила строки письма давнего времени: «Матушка, царица, прости, не думали, не гадали… »
Опала
Графа Орлова ждали из Италии со дня на день, он спешил предстать перед императрицей к торжеству празднования турецкого мира.
Прибыв во дворец, граф Орлов почувствовал более, чем прохладную обстановку. Приближенные императрицы просто не замечали его, императрица сказалась больной. Его принял только Потемкин, который произнес: – Нынче все не в меру, через край!
Орлов задумался: «Ведь это он хватил не в меру, через край!»
Те времена не отличались гуманностью. Тараканову пытали на допросах.
На следующий день он был принят императрицей, которая высказалась: «А вы, батюшка, пересолили в препорученном деле».
Граф спросил, чем же он прогневил ее, она ответила:
«Ведь пленница-то наша ждет от вас ребенка. Впрочем, можно поправить, поезжайте в крепость и к торжеству возвращайтесь женихом».
Она решила, в самом деле, женить графа Орлова на этой «побродяжке», чем не пара русский сановник и граф?
В Петропавловской крепости у самозванки начались приступы лихорадки, она сильно похудела, пошла ртом кровь
Петропавловская крепость
Увидев княжну, граф Орлов был поражен страшной худобой недавно обворожительной и изящной женщины. У него шевельнулось чувство жалости и вины за содеянное. Но, вспомнив наказ императрицы, он сразу приступил к его выполнению.
Поняв его сущность, княжна с горечью сказала ему:
– Она так боится, что не успеет узнать… – что я убегу от нее… в могилу… Решила все-таки через тебя попробовать. Послала – и ты пришел. После всего, что сделал. Не постыдился. Точнее, стыдился, но пришел. Потому что раб… На рабов не сердятся. Как на этих солдатиков несчастных. Они мне как родные…
– Клянусь на кресте! Я тебя любил.
– Не надо. В любовь мы играли. Оба.
– Я не играл. Я любил. Я и сейчас тебя люблю.
– Тогда еще страшнее… Я играла с тобой. И думала, что выиграла. И проиграла, потому что я впервые встретилась с любовью раба.
– Теперь я знаю, в этой стране распоряжается только она, вы – рабы, даже добрейший князь Голицын…, с добрейшей улыбкой вздернет меня на дыбу, если она прикажет. Хозяйка…
Раскаяние
Он старался оправдываться, объясняя, да, он верный раб государыни и только исполнял приказ императрицы – доставить княжну любым способом в Россию.
Затем он клялся в любви, предлагал руку и сердце, титул, богатство, преданность.
Но она уже ничему не верила, ожидая очередной подлости, и обоснованно, поскольку он снова пытался выведать ее происхождение.
– Вон, изверг, вон! Заклейменный предатель и палач! – закричала арестантка и потеряла сознание.
Настораживает тот факт, что никакого официального расследования для выяснения личности самозванки Екатерина II не предпринимала.
Раздраженный неудачей граф покинул каземат и, подойдя к князю Вяземскому, произнес:
– Много с ней возятся, нужно применить другие меры.
– Какие же, батенька, меры? Она при последних днях… не придушить же ее.
– А почему бы и нет? – произнес Алексей Орлов. – Жалеть таких?!
Князь Вяземский был шокирован его советом. Об этой встрече он доложил императрице, она приняла жесткое решение. Екатерина II, узнав подробности похищения княжны Таракановой и подлой игры похитителя Алексея Орлова, отвернулась от него и приказала скрыться с ее глаз…
Он был раздавлен двумя женщинами: мужественной, фанатичной княжной и властной, сильной императрицей.
Смерть Самозванки
Через некоторое время княжна родила мальчика, которого нарекли Александром Алексеевым, сыном Чесменского.
Его мать, княжна Тараканова, умирая, для исповеди позвала православного священника, но и ему ни в чем не призналась. Она настаивала, что не самозванка, а законная наследница императрицы Елизаветы Петровны. Она жила и умерла свободной.
Обрядов при ее погребении не было. Ее загадочная жизнь не раз служила сюжетом для романистов: Данилевского, Мельникова, Панина, Руднева, Васильчикова и др.
Алексей Григорьевич удалился в Москву, а вскоре увез к себе сына Александра, которого многие действительно считали сыном княжны Таракановой и Алексея Орлова-Чесменского и который погиб в конце 18-го века в должности бригадира.
Она сводила с ума герцогов и кардиналов, князей и банкиров, но стремительно взлетев, также стремительно и пала, унеся в могилу тайну своего рождения.
По мнению историков, Алексей всю жизнь вспоминал погубленную им самозванку и не находил успокоения. Именно в этом граф признается Екатерине II во время их последней встречи: «Не могу, – ответил он на предложение императрицы подыскать ему жену. – После нее – все пустое… Будто опоила она меня. Забыть ее не могу… Вот ведь как оказалось-то: всю жизнь она преследует меня… «.
Конец Графа
Но в 1782 году, в 45 лет, граф женился на Авдотье Николаевне Лопухиной. Через три года у них родилась дочь Анна. Брак был недолгим, Авдотья Николаевна скончалась в возрасте 24 лет вскоре, после рождения второго ребенка – сына Ивана, который умер в 4-х летнем возрасте.
После счастливого, но короткого брака, оставившего на руках у графа маленькую дочь Анну, Алексея Григорьевича еще ожидала любовная история скандально-бытового характера, за которой история с княжной Таракановой сама собой отходила на дальний план.
В Москве Орлов встретил даму на 30 лет моложе его самого, Бахметеву (урожденную княжну Львову), и они полюбили друг друга. Бахметева была замужем. Муж ее унижал и обижал. В конце концов, бедная женщина решилась бежать из дома и нашла спасение под покровительством Орлова. По законам того времени муж мог с полицией требовать выдачи жены. Алексей Григорьевич, вопреки закону и мнению света, решил дать убежище любимой женщине, и заступиться за нее.
Поселившись в доме Орлова, Бахметева занялась воспитанием Анны, которая называла ее «голубушкой-сестрицей», и очень привязалась к ней. Новая возлюбленная графа была невероятно активной женщиной: она шила, разводила коров, делала сыры, устраивала Алексею Григорьевичу бурные сцены из-за его попыток оказать ей материальную помощь – ведь она считала себя финансово-независимой.
Словом, старость Алексея Орлова не только не была одинокой, но и не отличалась гробовым спокойствием.
По свидетельству Московского Митрополита Платона, граф Алексей Орлов скончался в Рождество 1807 года. Историк Данилевский свидетельствовал: «Достоверно известно, муки графа перед смертью были особенно невыносимы. Чтобы не было на улице слышно ужасных стонов и криков умирающего «исполина века», было приказано домашнему оркестру играть как можно громче».
Отпевали графа в Ризoположенской церкви что на углу Донской улицы и Ленинского проспекта. Она и сегодня в числе действующих церквей.
Княжна Тараканова. Исторический миф и реальность
По статье снят сюжет на т/к «Культура». Его можно увидеть здесь:
https://www.youtube.com/watch?v=IDRSHxDDObY
Княжна Тараканова: исторический миф и реальность
(статья из цикла «Родословная культуры»)
Год тысяча восемьсот шестьдесят третий: на выставке Академии художеств представлена знаменитая с той поры картина Флавицкого «Княжна Тараканова». Сюжет навеян одноимённым романом Данилевского. Но сама эта история изображённой на холсте женщины, якобы тайной дочери императрицы Елизаветы и фельдмаршала Алексея Разумовского, пришла к нам из Европы. Первыми о ней писали журналисты и литераторы Франции. Именно их версия судьбы претендующей на трон дамы легла в основу романа и картины. И версия эта оказалась очень стойкой. Уже в наши дни по ней снят фильм «Царская охота».
Но кем на самом деле была эта женщина? И действительно ли существовала царственная дочь от тайного брака? Чтобы выяснить это, вернёмся снова в девятнадцатый век.
Спустя четыре года после шумного успеха картины Флавицкого вышла в свет историческая повесть-исследование писателя Мельникова-Печерского. Её название – «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская». Автор изучил все доступные в то время документы и убедительно показал: загадочную самозванку подготовили польские конфедераты Карла Радзивила в союзе с правящими кругами Франции. Происхождение женщины осталось неизвестным, но ведёт на Восток.
Алина или, по-другому, Али-Эмете, впервые широко заявила о себе в Париже. Сначала её представили мифической принцессой Владимирской из рода Рюрика. А чуть позже – дочерью покойной императрицы Елизаветы. Была Алина очень красива, образованна, умна и любила богатых мужчин.
Её появление совпало с разделом Польши, нашей победой над турками и первым заявлением о себе самозванца Пугачёва. Он также был тайно связан с конфедератами. Эту широкую интригу изготовили в общем центре непосредственно против Екатерины Второй и всей внешней политики России.
В ответ русский двор составил контр-игру. События развивались быстро. Самозванка обратилась с воззванием к нашему флоту, стоявшему в Италии, в Ливорно. Военными силами России в Средиземноморье руководил тогда граф Алексей Орлов. Он прикинулся единомышленником Алины, обещал помощь. Затем разыграл страсть к ней, сумел вызвать ответное чувство. Они становятся любовниками. А вскоре Орлов заманивает мнимую царскую дочь на корабль и увозит в Россию.
Так она оказалась в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Алина была уже беременна, ждала ребёнка от графа. В тюрьме у неё открылась скоротечная чахотка. Она родила дочь и следом умерла в самом конце тысяча семьсот семьдесят пятого года. Похоронили её там же, в крепости у равелина.
Сюжет картины Флавицкого исторически недостоверен уже только тем, что самозванка скончалась за два года до изображённого художником знаменитого наводнения. Этот сюжет сочинён в европейской печати.
Но была ли в истории настоящая царственная дочь Елизаветы? Или это всё сплошной вымысел?
Память о настоящей княжне Августе Таракановой долго хранилась в простом народе. О ней ходило много рассказов-преданий. Мельников-Печерский в своей повести тоже упоминает о ней. Но полнее всего сказано в малоизвестной церковной книге «Жизнеописание схиархимандрита Моисея Оптинского», изданной в конце девятнадцатого века.
Итак, шёл тысяча семьсот восемьдесят пятый год. В московский Ивановский монастырь, что на Кулишках у Зарядья, привезена по секретному распоряжению императрицы неизвестная женщина сорока лет. Её поместили в отдельную келью-домик. Доступ к ней строго запретили. Монашеское имя ей дано Досифея. После смерти Екатерины Второй строгость к этой монахине-пленнице ослабили, но надзор оставался всегда. Совсем немногих допускали к ней. А храмовое богослужение совершали отдельно, для неё одной.
Люди, знавшие матушку Досифею, оставили свои скупые воспоминания. Сложением она была довольно хрупкая, стройная. Лицо красивое, с тонкими чертами, выражения кроткого. Отличалась монахиня прекрасным образованием, обхождения была благородного. На стене кельи висел портрет императрицы Елизаветы.
Мать Досифея прославилась в Москве как сильная молитвенница. Под окошком её всегда собирался народ: кто-то – за духовным советом и помщью; кто-то – из любопытства; а кто-то – за подаянием. На содержание затворницы казна отпускала крупную сумму денег. Но монахиня раздавала их беднякам. Также, она славилась как рукодельница. Вырученные за шитьё деньги раздавались тоже.
От матушки Досифеи сохранилось одно-единственное письмо. Когда-то она благословила им на монашеский путь братьев Иону и Тимофея из купеческого рода Путиловых вопреки воле их родителей. Вот её слова: «Должно заметить, что на путь правый указует идущим не скитающийся в мирской прелести, ищущий спокойствия телеснаго. но напутствуемый чрез Христа старец, хотя в раздраном рубище и хладный телом, но теплый верою… Вы же, видев совесть свою как бы в зеркале, и приняв несение креста Спасителя нашего…страшитесь сбросить его с себя, угождая побуждениям плоти, в коей часто бывает и враг владыкою… Видев же вас несетующих и без уныния…прошу вас смиренно, писать мне впредь… Имею честь быть, грешная Монахиня Досифея».
Слова этого письма смело можно отнести к жизни самой Досифеи, в прошлом – царственной княжны Августы Таракановой. Четверть века она провела в затворе и молитве и ещё при жизни почиталась народом как преподобная.
Ну, а братья Путиловы с её напутствия станут великими монахами. Один – архимандритом Исаакием, строителем Саровской пустыни во время жития в ней преподобного Серафима. Другой – схиархимандритом Моисеем, строителем Оптиной пустыни. Именно он положил начало скиту и великому Оптинскому старчеству.
Мать Досифея скончалась четвёртого февраля тысяча восемьсот десятого года и погребена в Ново-Спасском монастыре, в усыпальнице рода Романовых. На отпевании были главнокомандующий столицы граф Гудович с женою Прасковьей Кирилловной Разумовской, другие вельможи екатерининской эпохи и множество простого народа.
А в настоятельских покоях ещё долго хранился неизвестный сегодня портрет молодой княжны Августы Таракановой.
Как избирательно работает память! Она часто хранит яркую оболочку ядовитых событий в ущерб скромному и тёплому облику благодатного содержания.
Высокая трагедия «княжны Таракановой»
В истории нашей страны было много самозванцев, в том числе и явно пародийных – литературных: вспомним Ивана Александровича Хлестакова из пьесы «Ревизор» Н.В. Гоголя. В.Г. Короленко даже выдал когда-то хлесткую фразу, назвав Россию «страной самозванцев».
С самозванками дело обстояло иначе, что связано с подчиненным положением женщин на Руси и в Российской империи. Даже Лжемарин Мнишек не появилось в России в период Смутного времени. В начале XIX века водевильной самозванкой выступила небезызвестная кавалерист-девица Надежда Дурова, но и та претендовала лишь на звание корнета, не более. И только в ХХ веке самозванки вдруг посыпались, как из дырявого ведра: в качестве таковых выступили многочисленные претендентки на «звание» расстрелянных дочерей Николая II. Некоторые принимали имя великих княжон Ольги, Татьяны, Марии. Из этих самой удачливой стала некая Марджа Боодтс, которая, выдавая себя за Ольгу, припеваючи жила на вилле у озера Комо, получая пенсию от принца Николая Ольденбургского и кронпринца Вильгельма – до смерти в 1970 году. Но больше всех почему-то «полюбилась» этим авантюристкам Анастасия. В разных странах и в разное время появилось не менее 30 Лжеанастасий. Самой известной из них была Анна Андерсон, последней – Наталья Белиходзе, умершая в 2000 году. Относиться серьезно к этим самозванкам невозможно, у придуманных ими историй очень уж сильный привкус диснеевских мультиков, оперетты или оперы-буфф.
Но была среди российских самозванок и трагическая фигура поистине «шекспировского» масштаба. Речь идет о таинственной женщине, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и её тайного мужа, Алексея Разумовского.
Таинственная незнакомка
Она называла себя госпожой Франк, Шаль, Треймуль, Али Эмете, Бетти из Оберштейна, Алиной (Элеонорой) – принцессой Азова, графиней Пиннеберг, княжной Володимир. И только этим, всем известным именем, никогда себя не называла. Его она получила от французского дипломата Жана Анри Кастера, который назвал её так в своей книге «Жизнь Екатерины II, императрицы российской», изданной в 1797 г., через 22 года после смерти авантюристки. Полагают, что происхождение эта фамилия ведет от племянников тайного мужа Елизаветы Петровны – Алексея Разумовского. В оригинале их фамилия звучала, как Дараган, а в камер-фурьерском журнале они названы «Дарагановыми».
Вы, вероятно, уже догадались, что речь пойдет о знаменитой «княжне Таракановой». Точнее, о двух «княжнах», поскольку на роль «дочери Елизаветы» претендовала также и предполагаемая «принцесса Августа» – таинственная женщина, которую Екатерина II держала практически в заточении в одиночной келье Московского Ивановского монастыря.
Наибольший интерес, конечно же, вызывает первая из них. В истории жизни этой роковой красотки, есть, кажется, всё: появление из ниоткуда и стремительный взлёт, соперничество с императрицей огромной страны, любовь, предательство и трагическая гибель. «Принцесса Августа» на её фоне выглядит бесцветной, тусклой и «пресной».
Появление героини
Некоторые указывают на косоглазие, утверждая, что оно «не портило ее лица».
Лжеелизавета знала несколько европейских языков, уверяла, что говорит также на арабском и персидском (знатоков, которые смогли бы проверить, не нашлось). Она неплохо разбиралась в искусстве, в частности, в архитектуре, хорошо рисовала, играла на арфе.
Князь А.М. Голицын, который руководил следствием по делу самозванки в Петербурге, так отозвался о ней:
Впервые на страницах исторических документов она появилась в 1770 г. под именем фройляйн Франк: жила вначале в Киле, потом – в Берлине и Генте. В последнем городе и начались её приключения. Здесь она встретилась с неким ван Турсом – сыном богатого купца, который и стал первой жертвой женских чар авантюристки. Потратив на фройляйн Франк все свои сбережения, он бросил жену, и отправился с ней в Лондон. Здесь его пассия приняла имя госпожи де Тремуйль и взяла большой заем у одного из купцов этого города. Когда пришло время платить по счетам, несчастный влюбленный, отчаявшись удовлетворить аппетиты авантюристки, бежал в Париж. Туда же скоро явилась и его возлюбленная: под новым именем (княжна Володимир) и с новым поклонником – бароном Шенком. Под чутким руководством госпожи Володимирской, оба любовника скоро оказались в долговой тюрьме, сама же она отправилась во Франкфурт, где познакомилась с по-настоящему серьезным человеком – Филиппом Фердинандом де Лимбург. Он родился в 1734 г. в семье графа Христиана Оттона Лимбург-Штирума и его жены Каролины Юлианы. От матери унаследовал небольшое графство Вильхельмсдорф в Баварии. В 1766 г. Филипп Фердинанд получил от французских властей титул «иностранного принца». Кроме того, он претендовал на Гольштейн, герцогом которого являлся российский цесаревич Павел. Таким образом, хоть нового «покровителя» Лжеелизаветы нельзя было назвать ни суверенным правителем большого государства, ни очень уж богатым человеком, в описываемое время у него был собственный Двор по образу Версальского, и было право награждения собственными орденами – святого Филиппа и Четырех императоров. Оплатив долги очаровавшей его красотки, Филипп Фердинанд пригласил её в свой замок, а, когда она заявила о беременности, как честный человек, предложил ей «руку и сердце». Стать его супругой было бы пределом желаний для любой безвестной авантюристки. Но наша героиня «любой» никогда не была. И в декабре 1773 г. вдруг появились слухи, что под именем «принцессы Владимирской» – невесты Филиппа де Лимбурга, скрывается дочь Елизаветы Петровны и её фаворита, графа Алексея Разумовского, которые вступили в тайный (но законный) брак в 1744 г. Известно место их тайного венчания – церковь Воскресения в Барашах.
Говорили, что раньше крест этой церкви даже украшала корона. Показывали и дом, в котором, якобы, состоялась свадьба – потом его занимала 4-я московская гимназия.
Впрочем, некоторые называют другое место венчания императрицы – подмосковный храм Знамения в селе Перово.
Так или иначе, сам факт венчания Елизаветы и Разумовского у большинства историков сомнения не вызывает, оно состоялось при свидетелях, графу даже были выданы подтверждающие документы.
Сразу же после свадьбы Разумовский получил звание генерал-фельдмаршала и так называемый Аничков дворец (от названия Аничкова моста, расположенного поблизости) в подарок.
Претендентка
Таким образом, за границей вдруг появился «законный претендент» на российский престол – великая княжна Елизавета. Сейчас это кажется каким-то анекдотом: кто такая эта бродячая авантюристка, как и на «каком поле» она может соперничать с императрицей великой страны? Однако и современники, и Екатерина II отнеслись к этому известию вполне серьезно. Дело в том, что сама Екатерина законным монархом России как раз и не была: она узурпировала престол, на который не имела ни малейших прав. Именно эта уязвимость с точки зрения династического права и вызывала тревогу. Конечно, многим было понятно, что появившаяся из ниоткуда претендентка – самозванка. Но ведь и в царское происхождение «названного Димитрия» верили далеко не все – и в Польше, и в Москве. Что не помешало ему захватить российский трон. Поэтому недооценивать Лжеелизавету никто не собирался.
Самозванка в разное время выдвигала разные версии своей биографии. Чаще всего, она выглядела примерно так: в младенческом возрасте её – «дочь Елизаветы Петровны», вывезли из России вначале в Лион, а затем – в Голштейн (Киль). В 1761 г. она вернулась в Петербург, но очень скоро новый император – Петр III, распорядился выслать её то ли в Сибирь, то ли в Персию (чаще всего она почему-то выбирала именно этот вариант). Только тогда она и узнала о своем происхождении, и, опасаясь за свою жизнь, перебралась Европу (здесь всё логично — после заговора Екатерины и убийства её сообщниками законного императора, любой испугается).
Но тут уже засомневался Филипп де Лимбург: невеста – наследница российского престола, это, конечно, очень хорошо. Но опасно. К тому же «доброжелатели» рассказали ему некоторые подробности о ранних похождениях «княжны Володимир». Также он получил сведения о том, что князь Голицын, которого невеста называла опекуном, и знать не знает о такой подопечной. Поэтому жених потребовал от Лжеелизаветы документы, подтверждающие её происхождение. Однако в это время у авантюристки появились другие планы на будущее. И потому она легко рассталась с графом из скучного Вильхельмсдорфа. Снова сменив имя, и став теперь Бетти из Оберштейна, начала распускать слухи о том, что Емельян Пугачев, поднявший восстание в России – её родной брат по отцу, «князь Разумовский», который действует в её интересах. Через год она подкорректировала эту версию, заявив английскому послу в Неаполе, что Пугачев – всего лишь донской казак, который действует в ее пользу из чувства благодарности, так как Елизавета Петровна, в свое время, помогла ему получить «блестящее европейское образование».
Причиной столь резкого изменения приоритетов стало знакомство с влиятельными польскими эмигрантами, которые, видимо, хорошо помнили историю Лжедмитрия, и потому решили использовать авантюристку в своих целях.
Польский вопрос
В 1763 г. умер польский король Август Саксонский. Через год, при активном содействии своей бывшей любовницы, ставшей теперь императрицей России – Екатерины II, королем Польши был избран Станислав Август Понятовский из рода магнатов Чарторыйских. В 1768 г., после так называемого Репнинского Сейма (по фамилии представителя Екатерины II), который уравнял права католиков и православных, и заключения Варшавского договора о вечной дружбе с Россией, часть недовольной шляхты объединилась в Барскую конфедерацию. Конфедераты немедленно начали вооруженную борьбу против всех, кого они могли заподозрить в симпатиях к России.
Казимир Пулавский, который потом сбежит в Турцию, и, в конце концов, окажется в США, став «отцом американской кавалерии», выпустил тогда интересное воззвание. Помимо всего прочего, в нем говорилось о том, что русские – «животные, стойкие, но послушные, которые… повинуются только страху плети и наказанию». А также, что русские «всегда были рабами», их «могут победить даже польские хлопы», а шляхтичам с ними и воевать стыдно.
В 1996 г. судебный антрополог Чарльз Мербс из университета штата Аризона в 1996 г. исследовал останки К.Пулавского и неожиданно выяснил, что его скелет со следами пулевых ранений и изменений таза, характерных для кавалериста, является… женским. Через 20 лет ДНК-экспертиза подтвердила, что данный скелет принадлежит представителю рода Пулавских. Мербс предположил, что Казимир Пулавский был гермафродитом, или, как, принято сейчас говорить, интерсексуалом. Возможно, он сам не подозревал о своей «двойственной природе». Была, вероятно, определенная женственность фигуры и в чертах лица. Быть может, с потенцией проблемы, но, вряд ли он о них распространялся.
Но вернемся в XVIII век. Поддержку конфедератам оказали недавние союзники Елизаветы в Семилетней войне – австрийцы и французы. А низложенный Станислав Понятовский обратился за военной помощью к России. Конфедераты возлагали большие надежды также на Османскую империю. Однако султан не хотел войны с Россией, и потому не только своих войск не прислал, но и запретил вмешиваться в польские дела своим вассалам – крымскому хану и господарю Молдавии.
В этой войне принял участие молодой бригадир А.В.Суворов, который за разгром конфедератов под Ореховом в 1769 г. получил чин генерал-майора. А в 1771 г. он разбил и французского генерала Дюмурье, отправленного Парижем для помощи конфедератам.
В итоге, как и следовало ожидать, конфедераты потерпели поражение, почти 10 тысяч поляков попали в плен, большинство из них (около 7 тысяч) оказались тогда в Казани, где отнюдь не бедствовали. Для размещения одного только Антония Пулавского – брата сумевшего бежать Казимира, выделили целый дворец. После начала восстания Пугачева, многие польские аристократы вступили в русскую армию, а их подчиненные – толпами переходили на сторону «бунтовщиков». Самое любопытное, что, среди перешедших к Пугачеву, оказался и Антоний Пулавский! Объясняется это просто: конфедераты мечтали о реванше и желали установить связи с вождем восставших. Но Пугачев не был человеком, который мог бы позволить использовать себя в качестве марионетки, и потому разочарованный Пулавский вскоре покинул лагерь русских мятежников.
А главные вожди Барской Конфедерации с августа 1772 г. обосновались в Германии и Франции. В эмиграции ими была основана так называемая Генеральная конфедерация. Очень скоро их внимание привлекла наша героиня, которую они и втянули в свою игру. Их первым эмиссаром стал Михаил Доманский, который, впрочем, очень скоро из ловца превратился в добычу, так как не устоял перед чарами «Казановы в юбке» и всерьез влюбился в неё.
В мае 1774 г. Лжеелизавета прибыла в Венецию под именем графини Пинненберг. Помимо Доманского ее сопровождали барон Кнорр (гофмаршал Двора!), англичанин Монтегю и некоторые другие, имена которых история не сохранила. Здесь, в доме французского консула (неплохой размах у авантюристки!) с ней встретился князь Кароль Станислав Радзивилл – один из богатейших людей Европы, среди титулов которого были: князь Священной Римской империи, староста львовский, воевода виленский, мечник великий литовский, ординат несвижский и олыцкий, маршал Генеральной конфедерации. Или просто – Пане Коханку. Ранее, в переписке, он называл самозванку «призванной провидением для спасения Польши».
Пане Коханку
Этот странный, но, безусловно, незаурядный человек родился 27 февраля 1734 г. и был он не поляком, а литвином, столица его владений – знаменитый Несвиж.
Отцом Кароля был IX несвижский ординат Михаил Казимир Радзивилл Рыбонька, матерью – Франциска Урсула Радзивилл, последняя из старинного рода Вишневецких, которую называют первой белорусской писательницей (но на Украине подчёркивают, что она украинка).
Характер этого человека хорошо передает устроенный им «праздник зимы посредине лета», когда дорогу от замка до костела засыпали солью и катались по ней на санях. В результате окрестные крестьяне надолго запаслись этим дорогим в те времена продуктом. Другая интересная история, связанная с этим героем – его шутка с малоизвестной тогда динамо-машиной, выписанной из Франции: он показывал ее гостям во время грозы, утверждая, что является «богом грома». Итог оказался весьма неожиданным: один из его гостей, дом которого в Слуцке позже сгорел из-за попадания молнии, потребовал от Радзивилла, как «повелителя грозы», компенсации, которую тот без лишних слов и выплатил.
Истории, которые порой «выдавал» за обеденным столом Кароль Радзивилл, достойны пера Эриха Распе. Особо примечательными являются две из них. В первой он рассказывал о поимке в Налибокской пуще черта, которого потом три дня отмачивал в святой воде. Во второй – о том, как залез в ад через вулкан Этну и увидел там множество иезуитов, сидящих в закупоренных бутылках: опасаясь, что они всех чертей обратят в католичество, туда их заточил сам Люцифер.
А прозвище свое он получил из-за того, что ко всем знакомым обращался: «Пане коханку» («Любименький мой»).
Сохранилось следующее описание его внешности:
Английский посланник при Петербургском дворе Д.Гаррис оставил о нем довольно нелицеприятный отзыв:
Поведение князя, действительно, отличалось очаровательной непосредственностью, которое в любом другом случае рассматривалось бы, как самодурство, но для Пане Коханку современники делали исключение, говоря лишь о «чудачествах» этого магната. Выдвинув себя кандидатом на должность посла на Сейм, он на рынке Несвижа излагал свою «программу» сидя в костюме Бахуса на бочке вина, угощая при этом всех желающих. В 1762 г. на выборах гетмана Великого княжества Литовского он на вино решил уже не тратиться: его люди «потчевали» противников плетками и даже саблями. Так же он попытался действовать и на выборах короля Польши, приведя с собой целую армию в несколько тысяч человек, но был разбит, бежал в Молдавию, потом – в Дрезден. Там он быстро соскучился по оставленным имениям и обратился с просьбами о прощении: и к новому королю Станиславу Понятовскому, и к гораздо более серьезному и авторитетному человеку – российской императрице Екатерине II:
«Проникнутый чувством самой живой признательности к императрице за предлагаемое покровительство, покорный её великодушной воле для блага республики и всех добрых патриотов», пообещал он, «что будет всегда держаться русской партии; что приказания, которые угодно будет русскому двору дать ему, будут приняты всегда с уважением и покорностию и что он будет исполнять их без малейшего сопротивления, прямого или косвенного».
«Бабетта идет на войну»
Встретившись с авантюристкой, Радзивилл ходить вокруг да около не стал, сразу обозначив стоимость «услуг» конфедератов: «Елизавета II» должна вернуть Речи Посполитой Белоруссию и способствовать возвращению польских территорий, захваченных Пруссией и Австрией. Решили, что она возглавит корпус польских и французских «добровольцев», которые отправятся на русско-турецкую войну, где у «наследницы престола» и появится возможность обратиться к российской армии с призывом переходить на её сторону. И, в июне 1774 г. Лжеелизавета, действительно, отправилась в Константинополь, но из-за погоды и разных дипломатических проволочек доплыла только до Рагузы (Дубровника), где поселилась в доме французского консула.
Здесь и настигло её известие о заключении между Россией и Турцией Кючук-Кайнарджийского мира. Для князя Радзивилла самозванка сразу перестала быть интересной. В отчаянии самозванка обратилась к страшному человеку, о котором Е. Тарле сказал:
И человеком этим был находившийся в негласной опале граф Алексей Орлов, командовавший русской эскадрой Средиземного моря.
«Опасные связи»
Уверенная в свое неотразимости самозванка решила завладеть им, а заодно – и русским флотом. В одном из писем, переданных Орлову через Монтегю, она заявила, что у нее есть копии с подлинных завещаний Петра I, Екатерины I и Елизаветы. И что она собирается опубликовать эти, подтверждающие ее права, документы в европейских газетах. Она писала о блистательных успехах народного восстания, затеянного братом ее, «называющимся ныне Пугачевым». О том, что ей во всём содействуют турецкий султан и многие монархи Европы. Что она имеет множество приверженцев в России. И обещала Орлову свое покровительство, величайшие почести и «нежнейшую благодарность».
Орлов молчал, а князь Радзивилл, вместе с «добровольцами», в октябре 1774 г. покинул её, перебравшись в Венецию (в 1778 г., после амнистии участникам Барской конфедерации, он снова вернется в Несвиж и попытается возродить былую славу этой резиденции).
Между тем положение самозванки было теперь просто бедственным. В её свите, помимо слуг, остались лишь три человека: влюбленный в неё Михаил Доманский, Ян Черномский и некий Ганецкий, бывший иезуит. Через Неаполь она отправилась в Рим, где Ганецкий сумел организовать встречу с кардиналом Альбани.
О развязке этой истории, о «принцессе Августе», другой претендентке на роль дочери Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, и некоторых других гипотетических детях этой четы будет рассказано в следующей статье.