Чем отличается материальная и идеальная деятельность

Понятие материального и идеального

Понятия «материальное» и «идеальное» являются в философии наиболее фундаментальными. Понятие «материальное» отражает вещественность, зримость реальных объектов.

Категория «идеальное», обозначающая невещественную и непротяженную реальность, существующую в виде идей, идеалов, прообразов, данных человеку в его сознании.

Сознание не является некой субстанцией, оно есть функция определенным образом организованной материи. Однако сознание принадлежит к области как субъективной, так и объективной реальности.

Сам факт существования сознания является объективной реальностью. Наши конкретные мысли, образы, желания и настроения, конечно же, субъективны и зависят от специфических свойств нашего сознания.

К. Маркс дает следующее определение идеального: «Идеальное – это материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». Сознание есть акт соединения знания о предмете с самим предметом.

Объективное есть субстанция, не зависящая от нашего сознания.

Бытие есть Мир материальное + идеальное = реальное. Материальное только объективно. Идеальное же и субъективно и объективно. Ведь наши конкретные мысли, желание, настроения, конечно же, субъективны и зависят от специфических свойств нашего сознания.

Но сам факт наличия у нас сознания объективен. Эти желания, мысли, настроение есть, значит, они объективны. Мы можем мыслить, как нам заблагорассудится, но мы не в состоянии не мыслить вообще. Даже во сне или в состоянии опьянения, или гипноза наше сознание продолжает работать. Выражение «потерять сознание», означает кратковременную или неполную его потерю. Действительно – потеря сознания равносильна гибели человека. В различных философских воззрениях различаются формы бытия и их взаимоотношения. Материализм считает основой природное бытие, субъективный идеализм – субъективное бытие, объективный идеализм за основу берет объективный дух.

Разнообразие форм бытия предполагает постановку вопроса: что же объединяет эти формы, можно ли говорить о единстве всего бесконечно многообразного мира?

Философские учения, объясняющие единство мира, исходя из одной субстанции, относятся к монизму. Монизму противостоит дуалистическая Дополнительно трактовка мира, исходящая из идеи существования двух субстанций. В зависимости от того, какой сфере бытия приписывается первичность (природа или дух, материя или сознание), различают материалистический и идеалистический монизм, а философов относят к материалистам или идеалистам. Оба течения в равной степени имеют фундаментальное философское обоснование. Не будет преувеличением утверждать, что сегодня восторжествовали плюралистические (от лат. pluralis – множественный) концепции бытия, в соответствии с которыми мир не единообразен, а многообразен.

Смысл основного вопроса философии заключается в признании двух фундаментальных типов реальности – материальной и идеальной, а также их подвидов – объективной и субъективной. Философский материализм исходит из признания первичности материи.

Система философского материализма не представляет собой единого и цельного образования, а разделяется внутри себя на несколько теоретических направлений. Механические материалисты (Ньютон, Лаплас) односторонне трактовали материальность мира, считая материю неким косным и пассивным веществом, не способным к самостоятельному развитию, превращению и порождению новых форм из самой себя, но являющуюся полностью инертной и подчиненной строгим законам классической механики.

Близкие к ним вульгарные материалисты (Гоббс, Кабанис) предельно абсолютизировали материальность мира, объявляя, безусловно, материальными все его элементы, даже такие, как сознание, дух и разум. Английский философ Томас Гоббс отождествлял наш разум с телесными ощущениями. Противоположную позицию в вопросе о соотношении материи и сознания, телесного и духовного занимают представители диалектического материализма (К. Маркс, Ф.Энгельс). Они считают материю и сознание противоположными элементами единого Бытия, в котором материя выступает не только как первооснова всех вещей, явлений и процессов, но и является активным самопорождающим началом, способным к саморазвитию и самопорождению новых форм в силу своих внутренних источников развития. Сознание понимается ими как вторичный и производный от материи элемент, обладающий, однако, относительной самостоятельностью, активностью и творческой силой.

В противоположность материалистической трактовке мира сторонники философского идеализма утверждают, что исходной и первичной реальностью мироздания выступает идеальное начало, и именно оно определяет развитие мира, все его явления, процессы и состояния. Сторонники объективного идеализма (Пифагор, Платон, Гегель) подразумевали под таким идеальным началом некий Космический порядок, Мировой разум и Абсолютную идею мироздания, которая творит мир и руководит им. Религиозные философы и богословы. В качестве всеобщего идеального начала Бога – творца и устроителя мира. Во всех этих концепциях идеальное начало признавалось объективным и независимым от человека и его сознания. С точки же зрения субъективного идеализма, вся существующая реальность, по мнению сторонников субъективного идеализма (Беркли, Фихте, Мах), есть не что иное, как порождение человеческого сознания, продукт познавательных возможностей субъекта. Таким образом материя, обладая таким важнейшим свойством, как отражаемость, обретает свою конкретную определенность только с появлением своей противоположности – сознания, которое возникает на базе способности все той же материи отражать саму себя. Противоречие и взаимодействие материального и идеального, объективного и субъективного в полном цикле взаимодействия системы мироздания и образует, собственно, само Бытие. Именно поэтому философское определение материи возможно только через соотнесение ее с сознанием.

Источник

Материальное и идеальное. Исходное определение категории идеального

Противопоставленность категорий материального и идеального означает вместе с тем их взаимополагаемость. Взаимополагаемость указанных категорий выступает как их взаиморазличие, что позволяет наряду с фиксацией необходимой связи между ними избежать их смешения и выявить относительную самостоятельность проблематики духовных явлений. Ее разработка требует специфических познавательных средств, во многом определяемых методологическими функциями категории идеального.

Итак, содержание категории идеального выявляется лишь путем сопоставления ее с категорией материального. Но чтобы сделать это, нужно предварительно решить вопрос: каково соотношение «материи» и «материального»? Имеем ли мы дело с различными терминами, обозначающими одно и то же, или тут две категории? Если «материя» и «материальное» — разные категории (пусть и весьма близкие), то в чем особенности каждой из них?

В нашей литературе по этому вопросу высказываются разные точки зрения. Одни авторы полагают, что «материальное» тождественно «материи», ибо означает не что иное, как объективную реальность (см. [168, с, 21 – 22])’.

Другие видят в них два понятия, которые нельзя отождествлять. Под «материальным» в таком случае понимают всякое свойство материального объекта (см. [144, с. 50]). Так, И. С. Нарский считает, что «материальность и материя не являются тождественными понятиями» [151, с. 64]. По его мнению, отношение между этими категориями глубоко диалектично, ибо выражает связь материи с ее свойствами (см. [151, с. 63—65]). Такой взгляд вытекает из общего подхода И. С. Нарского к проблеме материи и сознания, формулируемой им как «антиномия-проблема». Он пишет: «Сознание материально, ибо оно есть продукт материи, и оно же идеально, ибо оно глубоко отлично от производящей его материи, которая определяется через отношение порождаемого ею этого cвоего продукта. Материя порождает сознание как свой материальный и нематериальный продукт. Материальное есть и не есть материя» (курсив наш.— Д. Д.) [151, с. 33—34].

Действительно, соотношение фундаментальных категорий несет в себе заряд антиномичности. Преодоление антиномии возможно в конкретном философском контексте, в котором каждая из противоположных категорий интерпретируется с помощью других категорий, и это позволяет принять определенное теоретическое решение. Диалектика предполагает не только возможность антиномии, но и возможность ее разрешения. Иными словами, антиномия не должна консервироваться, она выступает лишь в качестве наиболее абстрактного, начального пункта движения теоретической мысли, призванного снять неопределенность в том или ином конкретном отношении. Поэтому, когда утверждается, что «материальное есть и не есть материя», необходимо выяснить, в каком именно смысле и отношении.

И. С. Нарский отмечает, что «сознание материально в смысле материальности причины своей идеальности» [151, с. 69], а также «в смысле материальности того содержания, которое отражается в сознании» [151, с. 70]. Общая направленность его мысли понятна: он стремится подчеркнуть производность сознания от материи, его отражательный характер. Однако остается все же неясным, в каком смысле «материальное. не есть материя». Ведь это означает, что материальное не является объективной реальностью и, значит, материальное есть идеальное. Но как тогда обособить в данном отношении материальное от идеального? Даже если мы скажем, что «некоторые материальные явления суть идеальные» (а это обязывает утверждать и обратное), то и тогда трудно будет найти основания для какого-либо разграничения указанных понятий. Создается чрезмерная неопределенность, возникающая в результате абстрактного отождествления противоположностей. Эта неопределенность имеет, правда, то основание, что идеальное есть возможность материального и наоборот.

Идеальное необходимо связано с материальным (материей), но вряд ли допустимо утверждать, что материальное необходимо связано с идеальным. Уже в этом пункте обнаруживается четкое логическое различие, имеющее фундаментальное значение. Идеальное способно превращаться в материальное, как и наоборот (например, в актах опредмечивания и распредмечивания). Но это не дает оснований для абстрактного отождествления указанных категорий, ибо идеальное в одном и том же смысле, в одном и том же отношении не может быть одновременно и объективной реальностью.

Не проясняется вопрос и в том случае, когда под материальным понимается нечто, отличное от объективной реальности. Нам думается, что не существует логически корректного способа различения терминов «материя» и «материальное», если мы остаемся в концептуальной структуре основного вопроса философии. Важно постоянно иметь в виду, что «единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» [4, т. 18, с. 275]. Поэтому материальное означает всякий предмет, процесс, всякое свойство, отношение и т.п., существующее объективно, т.е. вне сознания и независимо от него. Иначе говоря, материальное есть синоним материи. Здесь не две категории, а одна.

В противном случае нарушается логическая структура основного вопроса философии, а вместе с ней и определенность категории материи, ибо эта определенность может быть сохранена только при условии противопоставления материи сознанию (материального идеальному). Мы целиком разделяем критическое отношение П. В. Копнина к попыткам определения материи «как таковой, как некоторой субстанции» (см. [106, с. 53]). «Вне отношения бытия к мышлению понятие материи не имеет смысла» [106, с. 53].

Материалистическое решение основного вопроса философии не устраняет логической взаимопротивопоставленности категорий материального и идеального. От того, что идеальное необходимо связано с материальным и обусловлено им, оно не становится материальным, а если становится, то оно уже не является идеальным. Поэтому утверждение, что идеальное есть материальное (даже если оговаривается его смысл: как свойство материального), является, на наш взгляд, некорректным, ибо создает диффузию этих категорий, видимость, будто возможно чисто онтологическое определение материи или сознания.

Разумеется, логическая противопоставленность материального идеальному (и наоборот) не является абсолютной, исключающей их взаимопереходы через посредствующие категориальные звенья. Последние же, если они найдены, позволяют теоретически выразить единство материального и идеального в человеческой деятельности, при разработке проблемы «сознание и мозг» и во многих других отношениях. Но это не снимает логической противопоставленности категорий материального и идеального в каждом случае их использования. В. И. Ленин писал: «Конечно, и противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна» (курсив наш. —Д. Д.) [4, т. 38, с. 151]. По словам В. И. Ленина, это противопоставление не должно быть «чрезмерным», преувеличенным, метафизическим [4, т. 18, с. 259; т. 29, с. 104].

Приведенные высказывания В. И. Ленина часто истолковываются так, будто за пределами основного вопроса философии указанное противопоставление вообще снимается. Но это неверно, ибо сохраняется «относительность данного противоположения». Отсюда вытекают важные следствия:

категории материального и идеального сохраняют свои мировоззренческие и методологические функции и за пределами гносеологической проблематики (что мы обсудим ниже);

все мыслимые логические отношения противопоставленности этих категорий охватываются диалектическим единством абсолютности и относительности: в одном конкретном отношении такая противопоставленность носит абсолютный, а в другом – относительный характер.

Но во всех случаях логическая противопоставленность указанных категорий так или иначе сохраняется. И в этом выражается их взаимополагаемость. Если материальное есть объективная реальность, то идеальное не может быть ни чем иным, как субъективной реальностью. Определение идеального в качестве субъективной реальности является исходным и должно сохранять свое значение во всех контекстах, где употребляется категория идеального. В противном случае категория идеального утрачивает смысл.

Недопустимость какого-либо затушевывания логической противопоставленности категорий материального и идеального, смешения идеального с материальным настоятельно подчеркивалась классиками марксизма. Критикуя И. Дицгена, В. И. Ленин писал: «Что и мысль, и материя «действительны», т.е. существуют, это верно. Но назвать мысль материальной – значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом» [4, т. 18, с. 257]. «Что в понятие материи надо включить и мысли. это путаница, ибо при таком включении теряет смысл гносеологическое противопоставление материи духу, материализма идеализму. » [4, т. 18, с. 259]. Мысль идеальна, а не материальна; она существует лишь в качестве субъективной реальности, ее нельзя отрывать от человека, выносить за пределы человеческого сознания. «Ничье ощущение», «ничья мысль» — это, по словам В. И. Ленина, «мертвая идеалистическая абстракция» [4, т. 18, с. 238].

Понимание идеального (духовного) как человеческой субъективной реальности, т.е. реальности наших мыслей, чувственных образов, внутренних побуждений и т.п., последовательно проводилось К. Марксом и Ф. Энгельсом.

В противоположность Гегелю К. Маркс указывал, что идеальное есть не более чем явление человеческого сознания, отражение материального в голове человека: «. идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» [1, т. 23, с. 21]. Для классиков марксизма идеальное не существует вне человеческой головы. Анализируя процесс труда, К. Маркс приводил свое знаменитое сравнение сознательного действия с инстинктивным: «Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально» (курсив наш. —Д.Д.) [1, т. 23, с. 189].

Особенно четко характеристика идеального как субъективной реальности выступает при рассмотрении роли потребления в процессах производства. К. Маркс отмечал, что «потребление создает потребность в новом производстве, стало быть, идеальный, внутренне побуждающий мотив производства, являющийся его предпосылкой» [1, т. 46, ч. 1, с. 28]. «. Потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ, как потребность, как влечение и как цель» [1,т. 46, ч. I, с. 28].

К. Маркс резко выступал против смешения категорий материального и идеального, того, что существует «во мне» как субъективная реальность, и того, что существует «вне меня» как объективная реальность. Он, как и В. И. Ленин, указывал на социальную подоплеку такой понятийной сумятицы, под покровом которой действительное изменение мира замещается его иллюзорным изменением – лишь в мысли, в воображении, в прожектерском мечтании. Вскрывая идеалистичский характер пресловутой «абсолютной критики» Б. Бауэра, К. Маркс замечал: чтобы освободиться от угнетения, «недостаточно сделать это в мысли», ярмо угнетения «не сбросишь с себя никакими идеями. А между тем абсолютная критика научилась из «Феноменологии» Гегеля по крайней мере одному искусству – превращать реальные, объективные, вне меня существующие цепи в исключительно идеальные, исключительно субъективные, исключительно во мне существующие цепи и поэтому все внешние, чувственные битвы превращать в битвы чистых идей» [1, т. 2, с. 90]. Здесь четко выражено понимание того, что такое идеальное и что такое материальное и почему нельзя выдавать идеальное за объективную реальность.

В этой связи важно еще раз подчеркнуть, что диалектический анализ проблемы идеального исключает нарушение элементарных логических норм. Формальная логика, как хорошо показано В. Н. Костюком, «запрещает не диалектическое противоречие, а эклектику, софизм, путаницу» [111, с. 175].

Во избежание чрезмерной неопределенности необходимо строго соблюдать логическое противопоставление категорий материального и идеального и всюду сохранять исходное определение идеального как субъективной реальности.

38.Эволюция представлений о пространстве и времени в философии.

См ворд фаил
39.Идея развития и ее исторические изменения.
40.Человек как предмет философской антропологии.

Историко-философские концепции человека в самом общем виде можно разделить на две группы объективистские и субъективистские. Объективистские – такие, где человек и окружающий его мир, смысл всякого бытия познается из самого объекта, мира, а человек понимается как существо, находящееся во всецелой или определяющей зависимости от объективных сфер, принципов и норм космоса, мировой разумности. Субъективистские – такие, где бытие человека и мира познается из самого человека, из субъективного «Я». Через него человек понимается как существо, полностью или в основном автономное и свободное от объективных сфер и установлений. Субъективисты ищут основания общечеловеческого бытия в глубинных сферах внутренней индивидуальной жизни человека в спонтанно-разумной деятельности, в духовно-нравственных силах, волевых импульсах и стремлениях. Претензии на преодоление крайности объективистского и субъективистского подходов, создание синтетической концепции человека в современной философии высказывают две философские школы: «философская антропология» и марксистская философия. Рассмотрим более внимательно, как разрешается в философской антропологии проблема человека.

Представители «философской антропологии» выдвинули программу философского познания человека во всей полноте его бытия. Они предложили соединить онтологическое, естественнонаучное и гуманитарное изучение различных сфер человеческого бытия с целостным философским постижением. Принципиальной задачей философской антропологии является разработка проблемы сущности человека. По мнению основателей, философская антропология – это «базисная наука о сущности и сущностном строении человека». Г.-Э. Херстенберг уточняет: «Философская антропология – это учение о человеке с точки зрения бытия самого человека. Тем самым она в корне отличается от всех наук, которые также изучают человека, но делает это с региональных точек зрения: философской, биологической, психологической, лингвистической и т.д.».

В философской антропологии особо выделяются биологическая, психологическая и религиозная концепции человека.

Наиболее известным представителем биологической концепции является немецкий философ Арнольд Гелен (1904 – 1976гг.). Он утверждал, что человек – это биологически неспециализированное животное (отсутствие мехового покрова, мощных конечностей, клыков, когтей и т.п.), что не позволяло ему вести чисто естественное существование, а его интеллект и образ жизни обусловлены телесно-анатомическим строением. Физиологическая ущербность человека, по мнению Гелена, является стимулятором его активности, представляющей компенсацию его биологической ущербности и неспециализированности. Если животное органически связано со средой своего обитания, то человек практически может обитать в любом уголке планеты. Благодаря созданию орудий, усиливающих его физиологические возможности, человек не только приспосабливается к природе, но приспосабливает её к себе, руководствуясь своими биологическими предпочтениями.

Жизнь человека по Гелену регулируется тремя основными инстинктами:

1) забота о потомстве;

2) восхищение перед цветущей и состраданием гибнущей жизни;

Ещё одним представителем биологической концепции был лауреат Нобелевской премии, австриец Конрад Лоренц (1903 – 1989гг.). Он считал, что биологическая природа человека определяется комплексом инстинктов, регулирующих питание, размножение, кровообращение, дыхание.

Психологическая концепция нашла наибольшее изложение в творчестве Зигмунда Фрейда (1856 – 1936гг.) и его последователей, создавших теорию психоанализа. Её ядром является тезис об извечной “тайной войне” между скрытыми в глубинах индивида бессознательными психическими силами (главной из которых является “либидо” – сексуальное влечение) и общественными нормами и правилами поведения людей в обществе, зафиксированными в культуре, препятствующими реализации побуждений мира бессознательного. Поскольку сознание и бессознательное (“Оно” и ”Я” по Фрейду) постоянно противоречат друг другу, постольку человек постоянно находится в состоянии конфликта, иногда буквально в невыносимых условиях. Это является причиной того, что развитие культуры, по Фрейду, ведёт к росту неврозов и несчастий людей, к увеличению чувства вины, к отказу от собственных желаний. Культура выступает запретительным механизмом и поэтому ненавидима человеком, т.к. “мешает ” осуществлению его сущности.

Самым влиятельным представителем религиозной концепции человека в ХХ веке был французский учёный-палеонтолог, философ и теолог, член ордена иезуитов, священник и профессор Католического института в Париже, первооткрыватель синантропа (1929г.) Тейяр-де-Шарден (1881 – 1955гг.).

Учение о человеке, созданное этим мыслителем, основывается на важном для христианства принципе божественного творения человека. Однако трактуется этот принцип не в традиционном понимании. Акт творения представляется процессом длительной эволюции космического вселенского начала. Этот процесс проходит через три уровня:

3) психосоциальный, охватывающий возникновение общества и социальных институтов.

Человек представляется как запланированный результат всей трёхуровневой космической эволюции.

Если традиционное католичество считает, что Бог сотворил мир ещё до появления человека, и его единственной обязанностью является восхищение и преклонение перед его совершенством, то Тейяр-де-Шарден считает, что процесс творения мира не завершён, он продолжается. И в этом процессе для человека есть необозримое поле деятельности. И достоинство человека определяется его вкладом в процесс творения мира, осуществляемый через труд, работу. Работа поэтому не является наказанием за грехи, она – важнейшая нравственная задача человека. Бездеятельность, праздность, пассивность есть зло. Можно заметить, что Тейяр-де-Шарден, модернизируя христианство, отказался от целого ряда его догматов, за что был отлучён от права преподавания в Католическом институте.

41.Сущность и происхождение человека. Роль труда, общения и языка в формировании и развитии человека.

Источник