Что значит угодить богу
УГОЖДЕНИЕ БОГУ
Чем лучше можно угодить Богу. Самое угодное Богу дело есть дело любви.
ЕВАНГЕЛИЕ
Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу.
Чем лучше можно угодить Богу?
Помышляя о Боге, будь благочестив, независтлив, добр, целомудр, кроток, щедр по силе, общителен, неспорлив и подобное, ибо всем этим угождать Богу есть некрадомое богатство души, а также не осуждать никого, или ни о ком не говорить, что он-де нехорош, согрешил, но лучше разыскивать свои худые дела и свою жизнь рассматривать. угодна ли она Богу.
Если ты предал себя Богу, соблюдай все Его заповеди, и что тебе повелевается, делай то тщательно, ничего не опуская, потому что, если думаешь опускать что, то не отпустятся тебе прежние грехи твои, если же твердо положишь исполнять все (до положения живота), то будь уверен, что прежние грехи твои уже прощены.
Чем лучше можно угодить Богу. Самое угодное Богу дело есть дело любви. Его исполняет тот, кто непрестанно хвалит Бога в чистых помышлениях своих, возбуждаемых памятью о Боге, памятью об обетованных благах и о всем, что Он для нас совершить благоволил. От памятования о всем этом рождается любовь полная.
Невозможно благоугодить Богу среди душевных развлечений
Бог умилостивляется не кровью животных, не заколениями жертвенными, но сердцем сокрушенным.
Упражнение в благоугождении Богу, по Евангелию Христову, бывает успешно при удалении от мирских попечений и при совершенном удалении себя от развлечений.
Невозможно благоугодить Богу среди душевных развлечений, при которых душа подвергается опасности быть уловленною кознями диавольскими, и оказывается достойною поругания и смеха за недовершение того, чего решилась достигнуть.
Если хочешь благоугодить своему Господу, облекись в ризу смирения
Как никто из произведших множество изделий не может сказать, что произвел их ночью и без света, так и тот, кто ведет жизнь Богу угодную, не может сказать, что ведет ее без Умного Света. Если дерзнет кто сказать это, то явный он лжец и сын диавола. Таковый никогда не познавал себя и немощи своей, и совсем не вступал на путь Божий.
Какими делами угодили Богу удалявшиеся в горы и жившие в пещерах? Никакими, кроме дел покаяния с верою и любовью. Оставя мир весь, они последовали Христу, и, прияв Его в себя, упокоивали, насыщали и напояли Его в себе, посредством покаяния и слез.
Если хочешь благоугодить своему Господу, облекись в ризу смирения, ибо, как скоро увидит тебя в оной, возрадуется о тебе и прославит тебя в Царстве Своем.
Богу угодны не царский венец и держава, но пепел с власяницей
Ты делаешь приятное Богу, и ищешь еще другой награды. Истинно не знаешь ты, какое великое благо угодить Богу, потому что, если бы ты знал это, то никакой другой награды не сравнял бы с этим благом.
Чтобы нам сделаться любезными Богу, будем развивать эту красоту, ежедневно смывая всякую нечистоту чтением Писаний, молитвами, милостынями, единомыслием друг с другом.
Желающему угождать Богу и быть добродетельным и чистым, совершенно необходимо вести жизнь не спокойную, приятную и беспечную, но прискорбную и исполненную многих трудов и подвигов.
Если мы хотим быть любезными Господу, то, оставив попечение об украшении тела, будем каждый день заботиться о красоте души.
Когда мы угождение Богу будем предпочитать всему, то все доброе как бы рекою потечет к нам, и мы не будем иметь никаких скорбных чувств, потому что благость Божия все будет ниспосылать нам в изобилии.
Богу угодны не царский венец и держава, но пепел с власяницей; не блеск багряницы, но рубище; не златокованый трон, украшенный камнями, но исповедание грехов.
Будем во всем повиноваться Богу и ни в чем не будем противоречить, хотя бы слова Его казались противными нашим мыслям и взглядам, но пусть управляет слово Его нашими мыслями и взглядами.
Ему приятны не столько многоценные приношения, сколько нелицемерные жертвы от чистого сердца.
Когда хочешь разрешить какое недоуменное (запутанное) дело, то ищи относительно него то, что Богу приятно, и конечно найдешь ему полезное разрешение.
Два вида благочестия
Первый самый святой и божественный — в душе, потому что прекраснейшая и самая угодная Богу жертва — иметь чистое сердце, представлять в уме Божие присутствие, твердо и постоянно хранить оное во святилище души. Другой вид — в чистоте тела. В ком нет сих двух видов, тот, если принесет в дар самые редкие драгоценности суши и моря. не угодит Богу.
Авва Исайя
Невозможно нам угодить Богу, имея в себе ненависть и вражду.
Святитель Кирилл Александрийский
Любителю того, что угодно Богу, по справедливости даруется упоение обилием небесных благ.
Общее очертание жизни посвятивших себя на угождение господу
Всем, которые посвятили себя Богу, и всегда стараются представить телеса своя жертву живу, святу, благоугодну Богови (Рим. 12:1), надлежит, согласно со Священными обетованиями Евангелия и прочих Св. Писаний, веровать, что, предав себя на всякое дело благое и на всякое упражнение в добродетели, они, с благодатью Христовою и силою Божией, могут получить совершенное избавление и очищение от терпением бесчестия, возбуждающихся в душе и теле. Невозможное для нас возможно для обетовавшего Бога. К тому же греховные страсти впоследствии привзошли в душу и тело вследствие преступления первозданного человека.
Мы, верующие, прияли чрез Св. Крещение залог благодати, как талант, для многократного умножения и приращения чрез то обетованного наследия. Божественный и утешительный Дух, данный Апостолам, и чрез них преподанный единой истинной Церкви Божией, с минуты крещения пребывает в каждом приступившем к крещению с чистою верою, – и каждый получает сей для приумножения, возделания и приращения, как сказано в Евангелии.
Как младенец, рожденный в веке сем, не остается навсегда в младенческом возрасте, но ежедневно растет, по закону естества, пока не придет в совершенного мужа: так и рожденный свыше водою и Духом не должен оставаться в младенчестве духовном, но, постоянно пребывая в подвиге, труде и многом терпении, обязан чрез борьбу с духовным сопротивником преуспевать и возрастать до полноты духовного возраста, – или в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова, как учит Апостол (Еф. 4:13).
Но в телесном рождении родившийся младенец, по необходимому закону природы, достигает мужеского возраста: ибо так определил Промысел Божий, чтоб телесный возраст приходил в совершенство не по собственному произволению, а по уставу естества; а в духовном рождении свыше Бог установил иной порядок, – именно, – в деле духовного возрастания, предоставил свободному произволению человека труд, подвиг и усиленное с твердым терпением шествие к сей цели. Подвизайтеся, говорит Господь, внити сквозь тесная врата (Лук. 13:24); и еще: употребляйте усилие, потому что усиленные искатели восхищают Царствие небесное (Мф. 11:12); и еще: в терпении вашем стяжите души ваша (Лук. 21:19). Так домостроительствовала благодать Божия, чтобы каждый, по собственному расположению и по собственной воле, трудом и подвигом достигал духовного возрастания.
В какой мере предается кто телесному и душевному подвигу, со всяким услаждением добрыми делами, в такой же мере приобретает он причастие Святого Духа к духовному возрастанию в обновлении ума, – по благодати и туне получая (силы во) спасение, а по вере, любви и подвигу свободного произволения восходя в преуспеяние и меру, чтобы как по благодати, так и правде, стать наследником вечной жизни. Не всецело Божией силою и благодатью, без собственного человеческого содействия и старания возрастает он в преуспеянии и не всецело собственной силою и мощью, без содействия и помощи Духа, имеем возможность придти в совершенную волю Божию и в меру чистоты. Ибо аще не Господь созиждет дом и сохранит град, всуе бде стрегий и трудися зиждущий (Пс. 126:1).
Что есть воля Божия совершенная, которой достигать увещевает и убеждает Апостол каждого (Рим. 12:2)? – Очищение и освящение сердца причастием Духа Божия, несомненно происходящее в душе, которая с верою и любовью всецело предает себя Богу. Господь сказал: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5:7), от тех, которые желают достигнуть такого блаженства, требует совершенного очищения от греха, т.е. решительного освобождения от страстей бесчестия и совершенного водворения в себе самой высшей добродетели. На это указует и Пророк, когда молясь сказал: сердце чисто созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей (Пс. 50:12); и еще: когда вопросив: кто взыдет на гору Господню, или кто станет на месте Святем Его, – ответил: неповинен рукама и чист сердцем (Пс. 23:3,4). Сим Дух показал, что мы должны собственной своею деятельностью совершенно отсечь от себя грех, совершаемый делом, словом и помышлением, стремясь к совершенной чистоте духа, и надеясь достигнуть оной благодатью Святого Духа. Вот и Апостол, сказывая, какими должны быть души, удаляющиеся от плотского брака и мiрских уз и желающие пребывать в девстве, говорит: непосягшая печется о Господних, как угодить Господеви, да будет свята не телом только, но и духом (1 Кор. 7:34). Он внушает сим, что душе, невесте Христовой, желающей сочетаться с чистым небесным Царем, надлежит стать свободною от деятельной и мысленной грешности, или как от явных грехов, так и от тайных страстей, по сказанному у Иоанна Богослова: всяк имеяй надежду сию нань, очищает себе, якоже Он чист есть (1 Иоан. 3:3).
Не от явных только грехов, – блуда, воровства, чревоугодия, клеветы, празднословия, кличей, смеха, многоимения, – должна быть чистою душа, устранившая себя от мiрского общения и возжелавшая пребывать в союзе и общении с нетленным Женихом, но тем паче надобно ей содержать себя в чистоте от сильнейших душевных страстей и тайных грехов, т.е. от похотливости, тщеславия, человекоугодия, лицемерия, любоначалия, лести, злонравия, ненависти, неверия, зависти, превозношения, ревнивости, самоугодия, самолюбия, кичения и подобных сим невидимых страстей бесчестия (Рим. 1:26). Писание и сокровенные душевные грехи почитает подобными грехам обнаруженным в действии, потому что это – отпрыски одного и того же корня. Так Пророк неких обличает: в сердце беззаконие делаете (Пс. 57:3). А о себе молится: от тайных моих очисти мя (Пс. 18:13). Почему сколько стараемся охранять от явных грехов внешнего человека, т.е. тело, как храм Божий, столько же нужно иметь старательности и подвигов к охранению внутреннего человека, т.е. души, от всякого лукавого помысла, по сказанному: всяцем хранением блюди твое сердце: от сих бо исходища живота (Притч. 4:23).
В сем очищении сердца преуспеем мы, если всегда будем противоборствовать и противоречить лукавым помыслам, – тщеславия, ненависти, кичения, лести, похоти, соперничества, любоначалия и проч., – со всею строгостью испытывая самих себя, и сохраняя ум свой от союза и согласия с тайными душевными страстями, и напротив с усилием предаваясь всякому доброму начинанию, труду и подвигу, чтобы полагать препятствия врагу своему. Ибо если будем так действовать, то Господь, видя душевный подвиг наш, по человеколюбию Своему, собственной силою Духа, непременно совершит в нас великое исцеление от тайных страстей, отмщая мысленным врагам нашим.
В какую духовную меру должно нам стремиться взойти, этому поучимся у св. Павла. Он говорит: вся забота наша к тому обращена, да представим всякого человека совершенна о Христе (Кол. 1:28). А в чем сие совершенство, это указал он в молитвенном благожелании своем Ефесянам, говоря: да даст вам (Бог), – силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце: вселитися Христу верою в сердца, ваша: в любви вкоренени, да возможете. и проч. (Еф. 3:16-18). Венец всего любовь; что еще разительнее представил он в другом послании, где, перечисляя разные дарования Божии и самопожертвования человека, ко всякому прибавляет, что все сие и подобное ничто, если нет любви. Любовь же потом изображает поедательницею и истребительницею всех страстей (1 Кор. 13:1-8). Вот предел совершенства. Из сего следует, что сподобившиеся исчисляемых св. Павлом дарований, но не приявшие еще избавления (от страстей), силою совершеннейшей и действенной духовной любви, находятся еще в опасности, борении и страхе, хотя имеют уже дарования духовные.
Это показал Апостол для тех, которые желают верно восходить к христианскому совершенству, чтобы кто из сподобившихся каких либо дарований не подумал о себе, что и при неполном действии благодати, достиг уже совершенства, и чтобы, возмечтав, будто ни в чем не имеет уже нужды, и удовлетворившись одними низшими дарованиями, не остался он не достигшим должного предела совершенства. Указанием же сей цели совершенства Апостол учит, чтобы каждый, признавая себя нищим пред таким богатством любви, непрестанно и неослабно подвизался подвигом добрым, и проходил духовное поприще, пока не достигнет цели, по сказанному: тако тецыте, да постигнете (1 Кор. 9:24).
Так много распространил я рассуждение о цели подвижничества с тою целью, чтоб в хотящих восприять его верную установить мысль о том, какое у нас упование, и какое предлежит нам поприще, и чтобы каждый и каждая из посвятивших себя Богу, имея, по руководству сей мысли, постоянно в виду, куда мы призваны и какой обязаны достигать меры, всеми способами, из всех сил, и со всяким тщанием, самих себя и все, что имеем в веке сем, всегда усердно посвящали на благое, не допуская, однако самомнения, будто мы нечто, но рассуждая о себе, что мы действительно всегда ничто в сравнении с превосходством совершенной меры звания нашего и неисследимого богатства любви Христовой. Терпением убо да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника веры и Совершителя Иисуса (Евр. 12:1), – задняя забывая, в предняя же простираяся (Фил. 3:14).
Блажен человек, который имеет попечение угодить Господу и тело свое сохранить чистым, чтобы соделаться святым и нескверным храмом Христа Царя.
Если же мы стараемся и домогаемся сделаться угодными Богу, то должны презирать людские ругательства и злословия.
Что такое человекоугодие?
Продолжаем публикацию бесед схиархимандрита Авраама, духовника Ново-Тихвинского монастыря г.Екатеринбурга. В этой беседе речь пойдет об одной из видов страсти тщеславия – человекоугодии.
Давайте задумаемся, что такое человекоугодие? Это болезненная зависимость от человеческого мнения, боязнь лишиться человеческого одобрения и подвергнуться порицанию. Многие, наверное, скажут, что это не такой уж страшный грех. Но на самом деле мы часто недооцениваем опасность страстей, которые на первый взгляд кажутся невинными. Недооцениваем мы опасность и этой страсти.
Всем, наверное, знакома такая ситуация: мы находимся в сосредоточенном молитвенном состоянии, а рядом кто-то шутит, болтает, и мы, чтоб не выглядеть ханжами, начинаем тоже болтать. Но ведь мы, ведя себя так, не сможем остаться такими, как были прежде. Мы срастаемся с этой маской, которую надеваем на себя, теряем сосредоточенное состояние, а приобретаем легкомысленное настроение, которое мигом нас опустошает. Бывает и так: кто-то из наших знакомых недоволен своей работой или семейным положением. Он подходит к нам и начинает делиться своими переживаниями, начинает осуждать начальство. А мы, вместо того чтобы уйти или даже унять этого человека, как-то попытаться усовестить его, чтобы тот не грешил, начинаем выслушивать, поддакивать, может быть, и от себя что-то добавлять. Таким образом, под предлогом любви и сочувствия к человеку мы угождаем его страстям, усугубляем его падение, да еще и сами грешим.
Схиигумен Авраам (Рейдман)
Если человек думает не об угождении Богу, а об угождении людям, если для него главное — человеческое одобрение, то он, по сути, перестает быть христианином. Если он находится в обществе, где ценят христианские добродетели, он будет исполнять заповеди — по видимости. А если он окажется в другом обществе, в котором евангельские добродетели ничего не значат, то будет стараться угодить окружающим каким-нибудь другим образом — скажем, показать, что он энергичный, умный, практичный, одним словом, «крутой». В глазах людей, которые эти качества ценят, ему хочется выглядеть таким же, как они: мол, и я не лыком шит. А в глазах людей кротких ему нужно показаться кротким. Как ему было бы трудно, если бы и те и другие оказались вместе! Но мне кажется, что есть люди, которые умудряются угодить всем: тут же показывать и «крутизну» и кротость, тут же и милосердие и то, что им палец в рот не клади, что они всегда свое возьмут.
Такое душевное расположение может привести просто к катастрофическим последствиям. В благоприятных условиях оно, так сказать, сойдет нам с рук, а в неблагоприятных — приведет к погибели. Сегодня мы из тщеславия будем показывать, что мы богомольные, потому что нас окружают верующие люди, которые это ценят. А завтра мы окажемся среди безбожников и из человекоугодия отречемся от Христа, ради того чтобы никто не сказал, что мы дураки и что мы против современной науки. Захотим показать, что мы совсем не против теории эволюции и не глупее, чем Чарльз Дарвин.
Как мы себя поведем, если окажемся в трудных, неблагоприятных обстоятельствах? Может быть, мы из человекоугодия будем стараться приобрести «добродетели», которые одобряются в том обществе, где мы оказались. А «добродетели» эти могут быть совсем не евангельскими. Мир стремится к тому, чтобы черное представить белым, а белое – черным, чтобы постыдное сделать похвальным, а похвальное, добродетельное сделать стыдным. Разве нет людей, которые хвастаются блудом? Разве нет людей, которые хвастаются тем, как много они выпили водки и как им было весело? Таких людей очень много.
Нас изумляют и ужасают некоторые случаи отпадения людей от веры и нам кажется, что это может произойти только при каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Но на самом деле причиной этого часто является обыкновенное человекоугодие. Например, до революции Россия была православной страной, и все считали это нормальным. Потом большевики вдруг разрешили в Бога не верить, и значительная часть народа вмиг отпала от веры. Люди, которые несколько лет назад ходили в церковь, исповедовались и причащались — те же самые люди совершали страшные, дикие изуверства и кощунства. Именно потому, что жили они человеческим мнением, человеческим одобрением. Другой страшный пример неверия ради человеческого одобрения мы знаем из Евангелия. Апостол Иоанн Богослов говорит, что «многие из начальников уверовали в Него, но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Ин. 12, 42–43). Представляете? Люди уверовали в то, что Иисус есть истинный Христос, помазанник Божий, что Он есть Сын Божий. Но ради того, чтоб не опозориться в глазах своих духовных вождей, ради того, чтобы не быть отлученными от тогдашней Церкви, — то есть просто избежать бесчестия, ведь больше никакого вреда им причинить не могли — ради этого они не исповедовали Господа, отреклись от Него. Вот какая сильная, могущественная, губительная страсть — человекоугодие!
Когда мы стараемся угождать прежде всего людям, то мы получаем свою награду – от них же. Но когда стараемся угождать прежде всего Богу, не боясь порицания со стороны людей, мы получаем награду от Него. И такие примеры также есть в Евангелии. Вспомните, как Закхей, начальник мытарей, влез на смоковницу, чтобы увидеть Господа Иисуса Христа, Который должен был проходить мимо нее. Желание увидеть Господа и духовная жажда в этом униженном грехами человеке были настолько сильны, что он пренебрег людским мнением и залез на дерево. Если бы сейчас кто-нибудь сделал нечто подобное, то, пожалуй, это всех изумило бы. Представьте себе, что в наше время серьезный человек, какой-нибудь руководитель, желающий увидеть процессию, встречающую, скажем президента, вдруг залез бы на дерево. Никто из современных людей, занимающих положение в обществе, не посмел бы этого сделать: побоялся бы насмешек, позора. А Закхей, человек, имеющий высокое положение, далеко уже не молодого возраста, сделал это. И заметим, что это произошло на глазах его подчиненных и тех, кто относился к нему неприязненно и ждал случая, чтобы посмеяться над ним и осудить его.
Вот что значит слава человеческая: в свете Божественной истины, в свете Евангелия она – ничто. Так не лучше ли приобрести славу Божию, благодать Божию, совершенно не думая ни о чем земном, пустом, временном и суетном? Ведь пусть даже нас будут помнить многие поколения людей, но в конце концов и это пройдет и предастся забвению, потому что наступит вечность, где по совсем иным критериям будет избрано то, что достойно уважения, одобрения, прославления и похвалы. Поэтому нам нужно стараться быть независимыми от человеческого мнения и смотреть на все самостоятельно. Самостоятельно не в том смысле, чтобы каждый имел свою, особую точку зрения, а чтобы мы оценивали всё с позиции Православной Церкви, с позиции Евангелия. Необходима не абсолютная самостоятельность, а самостоятельность именно православная.
Так что будем стараться подражать Закхею, который от искреннего желания увидеть Господа пренебрегал тем, как он выглядит в глазах людей. Может быть, кто-то возразит: «Легко было Закхею — в то время Спаситель жил на земле, и он, конечно же, желал увидеть Его. И мы бы желали Его увидеть, но не имеем такой возможности, потому что с того времени прошло уже много лет и Спаситель уже пребывает одесную Бога Отца». Но это только отговорка. Мы тоже можем разумно — именно разумно — подражать праведному Закхею. Если мы желаем созерцать Христа, наслаждаться общением с Ним, то должны, подобно Закхею, не раболепствовать перед человеческим мнением. Конечно, не в любом случае, а тогда, когда оно противоречит нашей христианской совести, расходится с Божественным учением. В этом случае мы возвысимся над толпой пустых человеческих мнений и сделаемся способными увидеть Христа, способными подражать Ему своей жизнью. И тогда Он придет в нашу душу.
Вопрос. Как можно определить, поступаешь ли ты по любви к ближнему или по человекоугодию?
Ответ. Это часто бывает трудно определить, но когда мы потакаем страстям человека, то это, конечно, человекоугодие. Например, когда кто-то обращается к нам с пустыми, греховными разговорами, лучше ответить дружелюбно, но кратко — даже если человеку будет не очень приятно. Но если он спрашивает о чем-то по делу, или просит о помощи, или ищет поддержки в тяжелой ситуации, может быть даже душевной, а ты знаешь, что в этом случае нужно сказать (и имеешь благословение давать советы в подобных случаях), то, ответив, ты проявишь любовь к ближнему.
Вопрос. Как далеко отстоит природная доброта от евангельской любви к ближнему?
Ответ. Наверное, природную доброту можно претворить в евангельскую. А как далеко она отстоит? Иногда «природная доброта» — это просто человекоугодие: жалость к человеку в тех случаях, когда нужно проявить твердость. Бывает, человека необходимо уберечь от какого-то злого поступка, а мы потакаем ему, позволяем удовлетворить свою страсть и видим в этом проявление доброты. Об этом очень хорошо рассуждает святитель Игнатий в проповеди «О любви к ближнему». У него можно прочитать о том, как отличать любовь от человекоугодия.
Евангельская доброта чиста от примеси человекоугодия, она всегда ищет спасения человека. Кроме того, природная доброта имеет некоторые границы: человек чаще всего думает о себе или, скажем, о своей семье, о близких ему людях. Его доброта ограничивается определенным кругом людей и дальше не простирается, она ставит человека перед выбором — сделать добро близкому человеку или постороннему, другу или врагу. А евангельская доброта не имеет границ.
Вопрос. Батюшка, меня иногда упрекают в том, что я хожу с серьезным лицом. Как мне проявлять приветливость с ближними и при этом не терять внутренней собранности?
Ответ. Если человек пребывает в молитвенном состоянии, собранности, естественно, у него будет серьезное выражение лица и, может быть, какой-то отпечаток покаяния на лице, и некоторые неопытные люди воспринимают это как сумрачность.
Конечно, не нужно кривляться и изображать на лице необыкновенную мимику, всячески показывая человеку свое расположение. Но не нужно и вести себя подчеркнуто сухо. Есть заповедь: «Не обиди», а мы ее не исполняем. Человек может обидеться нашей холодностью. Не нужно человекоугодничать, пусть у вас будет серьезное лицо, но вести себя нужно все равно приветливо.
Вопрос. Меня люди хвалят, и я тщеславлюсь и горжусь даже по пустякам. У меня есть такой помысел: начать юродствовать, чтобы люди меня не хвалили. Как мне быть?
Ответ. По крайней мере, не юродствовать. Юродство — это особый, очень тяжелый подвиг, требующий необычайного мужества и смирения, необыкновенной ревности и терпения, и берут его на себя только по особенному благословению Божию. А кто принимает его самовольно, тот становится юродивым на самом деле, то есть лишается рассудка.
Вопрос. Как правильно исполнять заповедь о благодарности по отношению к духовным наставникам? Ведь к благодарности может примешиваться человекоугодие, лесть и другие страсти. Получается, мы будем окрадывать и себя и тех, кого благодарим.
Ответ. Есть люди, которые так боятся кому-то польстить, что думают, будто ведут себя беспристрастно только когда грубят. Таким людям я бы посоветовал проявлять вежливость и даже лесть, лишь бы только они относились к человеку по-доброму, вели себя ласково.
В Евангелии сказано: «Если вы приветствуете только ваших друзей, то чем вы лучше язычников?» (см. Мф. 5, 47). Одно из значений греческого слова «приветствие» — ласковое обращение. Мы должны со всеми людьми обращаться ласково — это одно из проявлений любви. Тем более с теми, кто помогает нам спасаться, учит нас этому единственно важному делу.
Если мы лицемерим и говорим о добрых чувствах, которых не имеем, — это нехорошо. Если вы станете в знак благодарности говорить мне: «Отец Авраам, вы настоящий пророк, вы предсказываете будущее с точностью до двух-трех сантиметров», то это будет нелепо. Благодарность духовному наставнику состоит не в том, чтобы ему льстить. А ты прояви послушание, прояви искренность, когда исповедуешься, это и будет настоящая благодарность.