Что значит убийство клеймора
Как убивали Клейморы
Солнечный свет, разбиваясь вдребезги о полог джунглей, падает на землю вокруг меня, где рассыпается на еще более мелкие частицы. Из-за этого эффекта окружающая зелень джунглей словно бы светится и мерцает, что создает ощущение будто я иду во сне. Воздух, насыщенный после дождя влагой, становится словно бы моей второй кожей, сырой, липкой, обтягивающей.
За последний час весь мой мир сжался до микроскопических размеров. Сейчас для меня существуют только тропа позади меня и тропа впереди меня. Эта тропа – грязно-коричневая полоска земли, которую и видно то изредка, так как большую часть времени ее скрывает растительность. Изломанная и извилистая, она петляет сквозь густые джунгли Центрального Нагорья Вьетнама.
В этих местах только что ушедшие минуты моментально становятся далеким прошлым, призрачным воспоминанием, которое тает за спиной. Будущее мое при этом непредсказуемо. Для меня сейчас нет ничего важнее, чем просто пережить этот разведвыход и вернуться на базу на горе «Прямая линия» живым и, желательно, одним куском. В своей разгрузке я чувствую себя отлично, я хорошо подогнал ее этим утром и магазины для М16 обкладывают мое тело словно броня, создавая иллюзию безопасности.
Где-то впереди и позади меня, пригнувшись и внимательно глядя по сторонам, очень осторожно идут остальные. Я вижу их иногда, мельком. А так бы я даже знать не знал, что они там есть. Смеха, клокотавшего в наших глотках прошлой ночью, словно никогда не бывало. Сегодня на смену ему пришли приглушенные, с трудом сдерживаемые звуки тяжелого дыхания. Молчание в этих местах – ваш союзник, только оно может дать вам шанс услышать как Чарли положил палец на спусковой крючок. Перемотанное клейкой лентой, чтобы не издать ни малейшего звука, все солдатское снаряжение, которое мы на себе тащим, нежно трется о нашу боевую форму. Мягкий шорох, похожий на ветерок, органично сливается со звуками окружающих нас джунглей. Зловещая «подсветка джунглей» продолжает играть с моими глазами, создавая все новые и новые иллюзии. Черные тени, отбрасываемые деревьями на зеленый фон, создают ощущение сюрреалистичности происходящего. Будто ты на объемную картинку смотришь. И от ощущения этого избавиться я не могу, я кадр за кадром словно бы иду сквозь какую-то сцену в стереоскопическом фильме.
Впереди, в нескольких ярдах от нас идет головным Джо Фрейзер. Он знаком показывает мне, чтобы мы тормознули на перекур. Я передаю это назад, тем, кто идет за мной. Самое время покурить. Я, закуривая сигарету, замечаю, что ко мне идет Дэйв Фрай. Он шепотом говорит, что хочет занять мое место в строю, так как желает идти рядом со своим другом — сержантом.
Мне это совсем не нравится. Дэйва здесь вообще быть не должно. Он механик, ремонтировавший БТР-ы, а не пехотинец. Но нет, Дэйв не мог вот так просто взять и уехать из Вьетнама, не попробовав на своей шкуре что это такое – джунгли патрулировать. Они с Джо каким-то образом убедили капитана, что разведвыход этот будет «мягким». Как бы там ни было, ни Джо, ни капитан не должны были разрешать ему идти. А главное осознание, которое приходит к вам, когда ваш патруль ведет ротный клерк, состоит в том, что ваш командир потерял связь с реальностью. Ведь мы все прекрасно знаем, что в этих проклятых богом джунглях не бывает ничего «мягкого».
Все это уверенности мне не придает. Я не вижу, как присутствие этих двоих парней во главе нашего патруля увеличивает наши шансы на выживание. Но Джо показывает мне, что я должен подчиниться. И я неохотно меняюсь с Дейвом местами.
Мы идем вперед. Осторожно. Молча. Те из нас, кто в этих местах раньше бывал, нервничают, потому что тут определенно что-то не так. Джо знаком приказывает нам остановиться. Он заметил впереди какое-то движение. Он исчезает в буше, Дэйв идет за ним. Я вглядываюсь вперед, но джунгли слишком уж густые. Я прячусь за каким-то пышным растением. Я пытаюсь стать невидимым.
Я жду звуки выстрелов. Где же эти ублюдки? Где они? Почему они в нас не стреляют? Сколько времени прошло с момента того взрыва? Секунда? Минута? Время растянулось, исказилось. Сердце выпрыгивает из груди. Так почему никто не стреляет? Я ничего не вижу! Неужели и другие тоже ничего не видят?
А это что? Крик. Кричит мужчина. Господи, он мать зовет. Кто это? Где он? Кричит он по английски, значит это кто-то из наших! Кто именно? Черт возьми, почему же никто не стреляет? Кто-нибудь заметил ВиСи?
Выстрелов по-прежнему нет. Это может означать только одно.
Господи, совсем как маленький ребенок.
Выйдя из ступора я начинаю срывать упаковки с многочисленных индивидуальных перевязочных пакетов, которые тащил с собой. Сорвав упаковку, я прикладываю пакет к его ранам. Кто-то другой достает ампулу с морфием и вкалывает его в ногу Дэйва. Мои руки и моя одежда сплошь покрыты его кровью. Из обеих его штанин торчат кости, концы которых на вид кажутся острыми и зазубренными. Мы запрашиваем по рации медэвак.
А это что такое? Опять возникает чувство будто с этими деревьями что-то не то. Там все-таки кто-то есть? Время, как и в прошлый раз, словно замедляется. Меня обдает могильным холодом. Нет! Я не хочу умирать! Когда я пытаюсь поймать в прицел какую-то мелькнувшую тень, из соседних кустов выпрыгивает маленький полуголый человек с поднятыми вверх руками и кричит:
— «Не стреляйте! Не стреляйте! Арвин! Арвин!»
Бред какой-то. Я и до этого-то чувствовал себя так, будто в тумане нахожусь, но теперь я окончательно последние остатки логики и разума потерял. Я словно лишился почвы под ногами.
Ужасный смысл всего произошедшего словно бы начинает приобретать очертания. Причина, по которой не было стрельбы, и причина, по которой мина сразу не разнесла Дэйва на куски, состоит в том, что эту мину поставили именно они. Именно они устроили эту засаду!
Да, они признают, что это была их мина. В самом низу, поперек тропы была установлена растяжка. Они, очевидно, сидели прямо на холме. Но ведь они должны были видеть нас! Они не подали никаких предупреждающих знаков и просто смотрели, как Дэйв идет прямо на растяжку. Реальность этого кажется чудовищной. Мы попали в засаду арвинов, южновьетнамцев, наших союзников. Как такое могло произойти?
Где-то в районе живота у меня появляется неприятное ощущение. Так странно чувствовать хоть что-то после пережитого нами оцепенения. Я не могу точно определить это ощущение. Оно ползет вверх, к горлу, к голове. Внутри меня все пылает, меня охватывает с трудом сдерживаемое бешенство.
Он делает еще один шаг вперед.
На споры времени больше нет. Медэвак уже совсем близко и мы должны отнести Дэйва туда, где вертушка сможет приземлиться. Джунгли вокруг нас такие высокие и густые, что с воздуха нас увидеть невозможно.
Из кителей и вырубленных шестов мы сооружаем для Дэйва носилки. Двое берутся за их концы, а я и еще один боец встаем по бокам, чтобы удерживать разорванные в клочья ноги Дэйва в одном месте.
Нога, которую придерживаю я, сломана как минимум в четырех или пяти местах. Нам надо ускоряться и резкие движения снова заставляют Дэйва кричать. Другого выхода у нас нет, так как Дэйв находится в состоянии глубокого шока, а действие морфия начинает заканчиваться.
Наша база на горе связывается с нами по рации. Они говорят нам, что один из наших бронетранспортеров уже выехал; он заберет нас у начала тропы. Я чувствую себя совершенно выжатым и опустошенным.
Когда мы добираемся до нашей горы, те, кто был со мной, отправляются в EM-клуб (клуб для низших чинов), чтобы нажраться и рассказать о том, что с ними произошло. Это не для меня. Я резко спрыгиваю с БТР-а и быстро иду к своей палатке. По дороге я встречаю нескольких гражданских вьетнамцев, они живут вместе с арвинами, с которыми мы делим нашу гору пополам. Замечая меня они отскакивают в сторону. Похоже мой вид их до смерти пугает. Интересно, что они видят?
Оставшись в одиночестве в своей палатке я остолбенело сажусь на лежанку. Нас ненавидят как северные, так и южные вьетнамцы, и до меня доходит, что мы участвуем в обреченной войне. Нам здесь нечего делать. Дэйв был ранен абсолютно ни за что. Какая жутка, бессмысленная потеря! Я решаю, что буду делать все ради того, чтобы выжить. И, несмотря на это, у меня появляется и начинает расти чувство, что мне никогда не выбраться из этой забытой богом страны. Меня начинает неудержимо трясти и слезы катятся по моему лицу, хотя я и не плачу. На самом деле у меня вообще никаких эмоций больше не осталось. Меня словно бы из моего тела вытащили. Мой разум из какого-то отстранения, из какой-то дали смотрит на то, как моя душа оплакивает потери.
Авторское послесловие:
Годы спустя мои исследования, касающиеся той войны, убедили меня в том, что эта война не была и «их войной». Теперь, из-за того, что в те минуты мы не дали волю своей ярости, я чувствую только облегчение.
ОСТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ: АНИМЕ «КЛЕЙМОР»
(рецензия написана для аниме-журнала «НЯ»
ОЦЕНКА АНИМЕ: 7 из 10
Название: Клеймор / Claymore
Жанр: приключения, фентези, драма
Выпуск: 2007 г.
Студия: MadHouse / МэдХаус
Тип: ТВ, 26 эпизодов по 25 мин.
Режиссер: Танака Хироюки
Автор оригинала: Яги Норихиро
Этот мир жесток и прост. Есть люди, которые пытаются просто жить. Есть чудовища ёма, которые едят людей. Есть воительницы-клеймор, полулюди-полуёма, которые за деньги уничтожают чудовищ.
История аниме «Клеймор» начинается со встречи воительницы Клэр с мальчиком Лаки, чью семью убили ёма.
Что дальше? Бесконечная дорога, череда сражений, кровь. И почти безнадежные, на первый взгляд, попытки выжить, оставшись при этом человеком.
КРАТКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО МИРУ «КЛЕЙМОР»
Ёма (йома) — чудовища, пожирающие людей. Если ёма съест мозг человека, он получит его воспоминания и способность принимать его облик. Поэтому ёма нередко прикидываются людьми и поселяются в деревнях и городах, потихонечку подъедая местных жителей.
Организация — могущественное объединение, занимающееся генетическими экспериментами. В частности, скрещивая людей и ёма, Организация создает клейморов (см. далее). Как и принято у таинственных организаций, клейморовская сурово расправляется со своими неугодными членами. Судя по всему, шкаф Организации забит скелетами.
Клейморы, также известные как серебряноглазые ведьмы — воительницы, созданные Организацией для борьбы с ёма и Пробудившимися (снова см. далее). Все клейморы женщины.
В реальности «клеймор» — это особый вид двуручного меча, которым бравые шотландцы рубились в XV–XVII веках. Само слово происходить от гэльского (то бишь шотландского) «claidheamh m;r», что в переводе значит «большой меч».
В аниме клейморами называют полулюдей-полуёма. Их внешний отличительный признак — серебряные глаза и светлые волосы. Каждой клеймор присвоен порядковый номер, отражающий уровень ее силы и мастерства.
В бою клейморы активизируют энергию ёма, чтобы увеличить свою мощь. При этом клейморы частично трансформируются в чудовищ. Чем больше энергии высвобождено, тем заметнее трансформация. Сначала меняются глаза: из серебряных человеческих они превращаются в золотые с вертикальными звериными зрачками. Затем изменяются лицо и тело, все больше приобретая сходство с ёма. Если клеймор высвобождает слишком много энергии ёма и преодолевает определенный порог, она уже не может вернуть себе прежний облик и утрачивает человеческое сознание. У каждой воительницы свой порог, который она определяет в сражениях опытным путем. Если клеймор чувствует, что не может более контролировать свою силу ёма, она, как правило, предпочитает умереть до того, как человеческий разум окончательно покинет ее. Как правило…
Клеймор, преодолевшая порог, единожды утратившая контроль над своей энергией ёма, становится Пробудившейся — сверхсильным ёма. Впрочем, так тоже происходит далеко не всегда.
Организация по мере возможности старается уничтожать Пробудившихся, естественно, не афишируя, что сама же и виновна в их появлении.
С Пробудившимися связан еще один неприятный для Организации факт. Изначально клейморов делали не только из женщин, но также из мужчин. Но мужчины не могли контролировать свои способности и очень быстро становились Пробудившимися. Поэтому Организация стала превращать в клейморов только женщин. Случаи пробуждения сократились. Но не исчезли.
За Терезой послали четырех палачей-клеморов, среди которых была Присцилла, в то время вторая по силе воительница. Но дело приняло неожиданный оборот: Присцилла пробудилась.
Горя желанием отомстить Присцилле, Клэр захотела стать клеймором, причем сама же предложила себя на роль объекта для необычного эксперимента.
Конечно, персонажей в аниме гораздо больше, но для понимания общей картины достаточно этого минимума.
Вы читали сагу о ведьмаке Геральте авторства польского писателя Анджея Сапковского? Если да, то первые серии «Клеймор» непременно заставят вас вспомнить о беловолосом истребителе чудовищ. Лично я вспомнила и уже хотела разразиться криками «ПЛАГИАТ. ». Но посмотрела еще несколько серий, и ассоциации сошли на нет.
Сходство имеется, но лишь в начале и чисто формальное. В обоих сюжетах есть монстры, которые не дают людям спокойно жить. Есть некая организация, которая путем генной модификации клепает из человеческих детишек борцов с этими чудовищами. Способности получившихся воителей превышают человеческие. Люди недолюбливают ведьмаков / клейморов, но вынуждены прибегать к их услугам.
Собственно, все. На этом сходство заканчивается. Каждый сюжет идет своей, особой дорожкой.
Можно еще провести параллель между Клэр с Лаки и Геральтом с Цири, но это аналогия будет чудовищно, вопиюще формальной.
«Клеймор» принято считать кровавой, жестокой вещью. Не соглашусь ни разу. Да, убивают там много, но количество смертей далеко не рекордное, тем более для фэнтезийного боевика про чудовищ и воинов.
Кроме того, никаких натуралистических подробностей в изображении смерти нет.
Ёма режут, как колбасу: в буквальном смысле, на поперечные кусочки. Если вид нарезанной колбасы обращает вас в паническое бегство, тогда да, «Клеймор» не для вас.
Жидкость, которая льется из ран ёма, окрашена в фиолетовый цвет, так что на кровь мало похожа.
Клейморов и людей убивают более драматично: все-таки их страдания и смерти должны вызывать у зрителя сочувствие. Но чего-то сверхвпечатляющего тоже нет: брызги крови, черные дыры ран, аккуратные срезы отрубленных конечностей. Плюс ко всему в большинстве случаев клейморы способны залечить раны и прирастить отсеченные ручки-ножки. Следовательно, особо переживать за них не приходится.
«Клеймор» — это фэнтези, причем чем ближе к финалу, тем выше градус его эпичности. От маленьких частных стычек сюжет приходит к Великой Битве между клейморами и Пробудившимися.
Остальные признаки жанра тоже на месте: вымышленный мир, чем-то напоминающий средневековую Европу; мифологические чудовища; «меч и магия»; противостояние Темных и Светлых сил. Правда, «квестовость» фактически на нуле: герои не ищут никаких Артифактов, да и вообще долгое время их цели остаются непонятными, но об этом поговорим в следующем разделе рецензии.
Я не назвала бы «Клеймор» классическим фентези с ярко выраженными жанровыми признаки. Но и каких-то нарочитых нарушений канона я тоже не обнаружила. Все в пределах нормы.
Мир «Клеймор» прост, как пареная морковка. Нет сложной, многовековой истории создания и развития этой Вселенной. «Клеймор» не балует нас разнообразием волшебных существ, чудовищ, племен и народов. Его мифология крайне скудна. Поэтому зрителя без труда вводят в мир «Клеймор» за первые пять минут начального эпизода. Есть обычные люди, есть ёма, которые этих людей кушают, и есть воительницы клеймор, полулюди-полумонстры, которые состоят в некоей Организации и уничтожают ёма.
Эта бесхитростная картинка уточняется и детализируется по мере развития сюжета. Но изначально она выглядит вполне понятной. И вот в этом как раз и состоит притягательность мира «Клеймор». Он очень естественный и органичный. В нем не надо разбираться. Не надо напрягать мозги, чтобы уловить, чем зеленый монстр отличается от фиолетового, а тот — от фиолетового же, но в крапинку. Не надо десять раз прокручивать одну и ту же сцену, чтобы понять: чья это рука мелькнула за деревьями, после чего главный герой наморщил лобик и сказал «хм…». К этому миру не надо привыкать, в него не надо вживаться. В нем надо просто жить. Ты ныряешь во вселенную «Клеймор», расслабляешься и наблюдаешь за мельтешением на экране.
Мельтешения много, но оно не радует разнообразием. Сражения, сражения, сражения. Сражения один на один, двое на одного, десять на двадцать…Сражения между людьми и ёма, между клейморами и ёма, между людьми и клейморами, между самими клейморами…
Примитивизм и монотонность.
Но в какой-то момент ты вдруг осознаешь, что уже четвертый час кряду сидишь перед монитором и глотаешь серию за серией.
КАК.
А разгадка-то лежит на поверхности и уже не раз упоминалась: мир «Клеймор», сюжет этого сериала, содержание эпизодов очень просты. Нас, зрителей, не пытаются поразить или заинтриговать. Авторам как будто вообще нет дела до нас. Они фиксируют повседневную жизнь мира «Клеймор», а зритель сам решает: смотреть ли ему эти хроники или катиться ко всем чертям.
Бесконечные бои, сменяющие друг друга — это и есть будни вселенной серебряноглазых ведьм, однообразные, изматывающие, как любые будни. Серия за серией наблюдая за сражениями, ты и сам втягиваешься в такой ход повседневности.
Благодаря все той же простоте эта фентезийная вселенная очень правдоподобна. Чем меньше «наворотов», чем меньше придумок, тем легче выстроить логичную картину, тем проще увязать все сюжетные концы. Не нужно отвлекаться на зрителя и растолковывать ему, почему это — так, а то — эдак.
В итоге создается чувство, что мир «Клеймор» не создан для зрителя, а существует сам по себе. Мы же всего-навсего получили возможность подсмотреть за тем, что в нем происходит. Когда мы покинем эту вселенную, она этого даже не заметит. Ее жизнь будет идти своей чередой.
Обычно, зная жанр произведения и его завязку, можно хотя бы в общих чертах просчитать развитие сюжета. Например, в начале нам показывают жену и мужа, у которых явно не ладится семейная жизнь. По соседству с ними поселяется симпатичный мужчина. Ясно, что сюжет будет вращаться вокруг любовного треугольника «муж–жена–сосед». Если мы смотрим детектив, то кого-то из этой троицы убьют, а кого-то из оставшихся обвинят в этом преступлении. Если мы смотрим романтическую комедия, участники любовного треугольника будут попадать в разные забавные ситуации с эротическим подтекстом. Но будет по меньшей мере странно, если сюжет с такой завязкой в дальнейшем будет целиком и полностью посвящен спасению бегемотов в Южной Африке.
Подобная предсказуемость сюжета — это не изъян. Это черта, изначально присущая сюжетам художественных произведений. Но в некоторых случаях схема развития событий считывается достаточно просто, а в некоторых авторы весьма искусно ее маскируют. «Клеймор» относится к последнему случаю.
По первым сериям этого аниме невозможно предугадать, куда оно вырулит в дальнейшем. С самого начала сюжет «Клеймор» подло прикидывается банальным, делая вид, что даже ребенок может просчитать его на двадцать ходов вперед.
Посудите сами: клеймор Клэр приходить освобождать деревню от ёма. Все люди ее боятся, и только один мальчик видит в ней не чудовище, а человека. Разумеется, Клэр спасает этого мальчика и, разумеется, они начинают путешествовать вместе. Очевидно, что нас ждет история о суровой воительнице, «на лицо ужасной, доброй внутри». Они с мальчиком будут бродить из города в город, сталкиваться с предубеждением, с враждебным отношением людей. Но доброта мальчика не даст Клэр озлобиться и ополчиться против людей. В финале Клэр сделает что-то такое хорошее-хорошеее, что все ее резко полюбят.
Эпизоды в святом городе дают нам железобетонное подтверждение этой схемы.
И тут сюжет делает неожиданный кувырок. Нас отбрасывают в прошлое и начинают подробно излагать историю Терезы и Клэр.
Ага-ага. Наклевывается очевидная параллель между Терезой и Клэр, с одной стороны, и Клэр и Лаки, с другой. Значит, в фокусе внимания будет все-таки Лаки, его взросление и мужание. Значит, Клэр должна будет сделать для Лаки то, что не смогла сделать для нее Тереза. Ну, или Лаки сделает для Клэр то, что она не смогла сделать для Терезы. Пятьдесят на пятьдесят.
Но тут сюжет снова виляет хвостом. Появляется Пробужденная Присцилла. Отчетливо начинает звучать тема мести. Но ты уже не знаешь, верить ли этим звукам.
Потом завязывается почти детективная интрига, связанная с полупробудившимися и вероломством Организации. Лаки вообще пропадает из поля нашего зрения. Тема взаимоотношений клейморов с людьми вообще отходит за задний план.
Теперь в центре внимания разгорающаяся война между клейморами и Порождениями Бездны, а в связи с Клэр как никогда актуально становится тема мести.
Но к этому моменту ты уже плюешь на попытки предугадать дальнейшее развитие сюжета. А зря. Потому что тут как раз сюрпризы заканчиваются. И это само по себе оказывается сюрпризом.
Только задним числом понимаешь истинное значение некоторых сцен. Например, эпизод, где Лаки останавливает пробуждение Клэр, порождает сразу несколько сюжетных смыслов и линий.
Первый слой лежит на поверхности: если у клеймора есть иная цель в жизни, кроме уничтожения монстров, ее человеческая сущность перевешивает сущность ёма. И шире — когда тебя кто-то ждет, когда ты кому-то нужен, ты становишься сильнее.
Второй слой обнаруживается только спустя несколько серий: оказывается, что в этом эпизоде завязывается сюжетная линия с полупробужденными клейморами.
Кстати, авторы таки удержались от пошлого копирования этого эпизода в финале. Да, аналогичная сцена присутствует, но развивается она все-таки несколько иначе.
В итоге сюжетная чехарда с лихвой заменяет динамику действия.
Важный момент: эта чехарда — не изъян сюжета. Напротив, это часть авторского замысла. Уже не так важно, ЧТО происходит на экране, потому что мысль сосредоточена на другом вопросе: ДЛЯ ЧЕГО все это происходит. Замысел, позвоночник сюжета ощущается. Ты понимаешь, что он есть, но никак не можешь его нащупать. Все время промахиваешься. И это здорово.
ОБ АНИМЕ И КУЛИНАРИИ
Едва ли вы найдете в «Клеймор» хоть одну свежую мысль.
«Не сдавайся. Живи не ради мести, а ради людей, которых ты любишь. Сражайся во имя памяти о тех, кого ты потерял, и ради спасения тех, кого ты не хочешь потерять».
Есть целое море аниме с таким вот посылом. И не только аниме. Но одни произведения подобного рода раздражают своей банальностью, а другие смотрятся легко, увлекательно и даже трогают душу. К последним относится «Клеймор».
Нелогично? Отнюдь. Аниме — это борщ. Знаете, что такое борщ? По сути своей это вода, мясо, картошка, капуста, свекла, морковь, лук, томатная паста и соль. Все. Борщ прост. Борщ банален. Борщ — …он и в Африке борщ. Казалось бы.
Тем не менее мы ясно понимаем разницу между борщом, приготовленным мамой, и борщом из общественной столовой. Та же вода, те же овощи, то же мясо. Но кастрюлю маминого борща можно умять в один присест и не заметить. А борщ из столовой — хорошо если впихнешь в себя одну тарелку этого варева, и то с большой голодухи.
Почему же так получается, если ингредиенты блюда одни и те же? Потому что те же, да не те. В мамином борще и мясо получше, и овощи почищены-нарезаны аккуратнее, и приправки добавлены особые, которых в борще из столовой отродясь не было и быть не может.
Точно так же и «Клеймор»: банальные по сути своей мысли подаются с любовью, с искренним увлечением. Они не просто тупо декларируются. Они словно заново рождаются в сюжете этого аниме.
В какой момент человек перестает быть человеком и почему это случается? Вот один из главных вопросов, на который пытается ответить «Клеймор».
Мысль о том, что в каждом человеке сосуществуют Свет и Тьма, тоже не оригинальна и встречается в огромном количестве аниме. Образ клейморов иллюстрирует эту идею более выпукло, более наглядно. Воительницы совмещают в себе Свет и Тьму не только душевно, но и физически, поэтому победа Тьмы в их сердцах тоже выражается в изменении не только их сознания, но и тела.
Порог, если хотите, определяет моральную стойкость человека. Одна из Пробудившихся специально пытает пленных клейморов, чтобы заставить их пробудиться. Сила ёма дает им шанс выжить, залечить раны. На грани смерти клейморы стоят перед выбором: поддаться простейшему инстинкту самосохранения и выжить, обратившись в плотоядное чудовище, либо сохранить верность моральным устоям, остаться человеком, но погибнуть.
У каждой клеймор свой характер, свои мотивы, свой жизненный опыт. Каждая из них представляет определенный тип людей. В сражениях с ёма и друг с другом они постоянно ходят по краю пропасти. В них самих постоянно идет бой между человеческой природой и природой ёма, между желанием победить любой ценой и желанием остаться человеком.
Не раз во время очередной схватки кажется, что предел человеческих возможностей достигнут, что дальше героине остается лишь отринуть все человеческое и стать монстром. Но последующие события показывают, что не все еще потеряно, что в человеческой душе еще есть резервы сил. Конечно, ярче всего это показано на примере Клэр.
ВЫЖИВАНИЕ И САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ
Всех клейморов объединяет то, что еще будучи людьми, они потеряли близких по вине ёма, но сами остались в живых. Став воительницами, они бесконечно повторяют сценарий той встречи с ёма, которая стала поворотной в их судьбе.
Клейморы делятся на два типа: атакующие и обороняющиеся. Атакующие клейморы сражаются, думая в первую очередь об уничтожении ёма. Обретя силу, они стараются делать то, что не сумели сделать до попадания в Организацию: защитить людей от ёма и отомстить монстрам.
Обороняющиеся прежде всего стремятся выжить в бою с ёма. Когда-то им уже удалось избежать смерти, столкнувшись с чудовищами, и они прилагают все силы, чтобы вновь и вновь повторять этот сценарий.
И то, и другое поведение имеет право на существование, так как оба они естественны для человека.
Правда, есть один нюанс: главная героиня сериала, Клэр, как и большинство других клейморов, находящихся в центре внимания, принадлежат к атакующему типу. Так что авторские предпочтения находятся скорее на стороне тех, кто, жертвуя собой, защищает других людей, чем на стороне тех, кто спасает себя.
И все-таки, о чем это аниме? Какова его центральная проблема? Если отбросить все частности, то можно сквозную тему сериала, которая постоянно прокручивается, исследуется на примере различных персонажей. И тогда окажется, что это аниме, состоящее практически сплошь из одних сражений, на самом деле глубоко психологичное. В нем исследуется процесс переживания смерти близкого человека. В психологии это называется немножко неуклюжим термином «переживание горя», или «горевание».
Переживание горя состоит из четырех фаз. Психологи по-разному называют их, но суть от этого не меняется. Центральные персонажи «Клеймор», переживая горе, проходят эти стадии. Кто-то успешно преодолевает весь путь, кто-то застревает на полдороги. Показательны истории трех персонажей: Клэр, Присциллы и Офелии (сильной и жестокой клеймор, едва не убившей Клэр и Лаки). Каждая из них иллюстрирует определенный вариант переживания горя.
Вторая фаза — гнев. Объекты гнева могут быть разные. Человек злится на самого себя за то, что он жив, а его близкий — нет. Он винит себя в чужой смерти: якобы он мог предотвратить несчастье. Нередко люди начинают винить самого умершего за то, что он их покинул. Бывает, что человек выплескивает гнев на других, тех, кто попался под руку.
Фазы отрицания и гнева могут следовать друг за другом либо переживаться одновременно.
Офелия и Присцилла, две Пробудившиеся, как раз зациклены на этих двух фазах. Не в силах справиться с горем, они попадают в ловушку гнева и отрицания.
Сила отрицания невероятна. И Офелия, и Присцилла даже не понимают, что они превратились в чудовищ. Пробудившись, они продолжаются бороться с ёма и теми, кого считают их пособниками. Фактически они продолжают мстить за горе, которое испытали, но при этом сами становятся источниками горя для других людей.
Офелия винит себя в смерти брата, ненавидит ёма за то, что они сделали, и в то же время злится на брата, ведь он умер и больше не может ее защитить. Офелия ощущает себя брошенной. Переполненная гневом, Офелия пробуждается с мыслью о том, что брат ей не нужен, что она сама достаточно сильная, чтобы уничтожить ёма. При этом, как мы помним, Офелия увязает в отрицании: даже трансформировавшись в чудовище, она не понимает, что пробудилась. Даже после того, как она видит свое отражение в воде, она не может полностью признать, что стала монстром.
Но любовь к брату все еще живет в сердце Офелии. Поэтому пробудившись, она сохраняет крохотную частичку человеческого сознания и умирает, примирившись с мыслью о смерти брата, осознав причину его поступка. Офелия все-таки вырывается из плена гнева и отрицания, приходит к принятию, но, увы, слишком поздно.
С Присциллой все намного сложнее. Во-первых, она слишком сильно боится смерти. Мысль о собственной гибели парализует ее, и тогда все существо Присциллы сосредотачивается на том, чтобы выжить — но не ради тех, кому она нужна, как это делает Клэр. Нет, она стремится выжить ради себя самой.
Чтобы разрешить это противоречие, сознание Присциллы делает следующий выверт: она, Присцилла, не виновата. И ее отец тоже не виноват. Его заставили поступить неправильно злые силы — ёма и те, кто им помогает, кто нарушает правила.
В пробудившейся Присцилле сосуществуют холодное, безжалостное чудовище, пожирающее людей, и маленькая девочка, которая все еще не может пережить утрату семьи. Поэтому она есть человеческие внутренности, но при этом рыдает и зовет маму, папу, брата, сестру.
В конце концов воспоминания возвращаются к Присцилле, но в подправленном, выгодном для нее виде. В них она по-прежнему на стороне добра, а Тереза, за которую Присцилла принимает Клэр, — воплощение зла, которое надо уничтожить.
Присцилла так и остается в замкнутом круге гнева и отрицания.
Клэр, в отличие от Присциллы, преодолевает три первые фазы переживания горя и, отказавшись от мести и гнева, достигает четвертой фазы — принятия. Она осознает, что не может вечно жить памятью о Терезе. У нее есть Лаки, у нее есть подруги по оружию, погибшие ради нее или продолжающие жить, как и она. Клэр обретает новую цель и учится жить в мире, где нет Терезы, но есть другие, важные для нее люди.
На этой примиряющей ноте мы и расстаемся с Клэр и миром «Клеймор».
Полная фигня. Мне очень понравилось.
Если вы не испытываете отвращения к жанру фэнтези, не боитесь резаной колбасы и умеете уловить за внешней монотонностью внутреннюю динамику, то скорее всего «Клеймор» вам понравится. Посмотрите первые пять-шесть серий: вы либо незаметно для себя втянитесь в мир этого сериала, либо точно будете знать, что такие игры не для вас.