Что значит радикальный исламист
Почему молодежь уходит в радикальный ислам?
Широкий резонанс в СМИ получила история Варвары Карауловой – студентки второго курса философского факультета МГУ, которая приняла ислам и отправилась в Сирию, чтобы воевать в рядах Исламского государства (запрещенного в России). То, что стало реальностью для Европы уже несколько лет назад, когда сотни молодых людей из разных стран были завербованы в экстремистские исламские организации, похоже, пришло и в Россию. О причинах роста увлеченности радикальным исламом во всем мире и о том, как предотвратить повторные случаи вербовки эмиссарами ИГ адептов в России, мы поговорили с Евгением Сатановским, российским востоковедом, президентом центра «Институт Ближнего Востока».
– Евгений Янович, что, на Ваш взгляд, привлекает российскую молодежь в радикальном исламе?
– Ясность, простота, неформальность, отсутствие бюрократии, а также кажущееся отсутствие связи с коррумпированной властью. Религия, куда уходят молодые люди, – это, как правило, религия не просто негосударственная, но очень часто преследуемая государством, или не имеющая с ним никаких отношений, или совсем антигосударственная. В поисках справедливости романтичная молодежь идет туда, где, как ей кажется, эта справедливость присутствует, и это в том числе радикальные исламистские группировки. Последние вполне успешно пользуются тем, что обюрократизировавшаяся и заворовавшаяся элита толкает молодежь к ним прямо в руки.
– А почему именно радикальный ислам, что в нем такого привлекательного?
– На сегодняшний день активным прозелитизмом занимается, главным образом, радикальный ислам. Денег там много, есть хорошие технологии, работают очень хорошие специалисты по PR.
Очень тесно связанный с государством исламский официоз тем и плох, что он связан с властями. Там мало харизматичных молодых людей, эти люди малограмотны, им зачастую не хватает качественной богословской подготовки, поскольку у нас выбивали любую грамотную религиозную элиту, в том числе и исламскую, в течение всего советского периода. Остались еще засевшие в глубоком подполье суфии, которые современного молодого человека тоже не сильно вдохновляют.
А у салафитов религия жесткая, это религия, если угодно, исламского протестантизма. Это иллюзия «возвращения к истокам». Она демонстративно антигосударственная, антивластная, антибюрократичная. Это религия, в которой языком общения является русский, что, как ни странно, очень популярно среди молодежи. Адепты этой религии, возвращающиеся после обучения в западных медресе или университетах арабского мира, прекрасно владеют схемами ведения диспутов, аргументации. Очень простые вещи говорят.
Религия, которая слишком усложнена, всегда теряет паству в столкновении с религией, возвращающейся к «простым истинам». Эти «простые истины» могут не иметь ничего общего с основами религии, но, так же как идеи Гитлера были предельно просты и он обладал величайшей ораторской харизмой, так и у радикальных салафитов все просто. Кто виноват, что делать – все понятно. Нужно противостоять чему-то, бороться за торжество чего-нибудь. Простые, примитивные вещи. В то время как сложные идейные системы, с одной стороны, очень красивы, с другой – всегда выстраивают мир несправедливости и коррупции. Люди, которые приходят с простой идеей развалить все эти сложные схемы, всегда пользуются популярностью.
– Но у Вари Карауловой как раз хорошее образование, она знает 5 иностранных языков, то есть это человек, который, наоборот, привык думать, привык к сложным идеям…
– То, о чем я сказал выше, не означает, что к радикалам идут малограмотные и необразованные люди. К ним идут люди ищущие. Кроме того, Варя номинально была православной. Очевидно, что в ее случае ни университет, ни Церковь не дали девочке того, что она искала. Радикальные исламисты обещали – вот она к ним и ушла.
– Но ведь Исламское государство в реальности построено не на идеалах, а на больших деньгах и цинизме…
– Большие деньги, воровство, наличие зверств и полевые командиры, подминающие под себя бюджет, проявляются в реальном столкновении, когда завербованный уже на месте и сделать ничего нельзя. Так было и во времена революции. С одной стороны, молодых людей несет в революцию, с другой стороны, пришедшие в результате революции к власти люди становятся сибаритами, и они возрождают худшее, что было в строе, который они свергли. И в результате кто-то, кто почестнее, вроде Маяковского, идет и стреляется, а кто-то, кто более зависим, вроде Максима Горького, идет на компромиссы с новой властью. Тем, кто идет строить светлое будущее, до поры до времени непонятно, что именно они строят. А потом выясняется, что создана диктатура, по сравнению с которой свергнутый строй был чрезвычайно мягким.
– Может ли православие сегодня, с Вашей точки зрения, дать молодежи то, чего они подспудно ищут, приходя в радикальный ислам?
– В 70-80-е годы протестующие против советского официоза молодые люди приходили в Православную Церковь. Затем советская власть кончилась, и на протяжении короткого периода времени, 90-х годов, возник православный ренессанс. Я прекрасно помню, каким было в 90-е годы движение за возрождение православия. Однако довольно быстро все вылилось в бюрократию – и популярность Православной Церкви в нашей стране закончилась.
– Какова ситуация с радикальным исламом в Европе – лучше или хуже, чем в России?
– В Европе она значительно хуже, потому что там общество гораздо толерантнее и, значит, гораздо менее защищено перед радикализмом. Наше общество гораздо более агрессивно, недоверчиво и в этом плане защищено больше. Кроме того, структуры нашего общества, с демографической точки зрения, не пронизаны радикалами – арабскими, пакистанскими и прочими. В Европе они составляют миллионы. Наши мусульмане гораздо более спокойные. Поэтому у нас есть иммунитет, которого в Европе нет.
– Что конкретно делают радикалы в нашей стране: в каких регионах они преуспели, какие методы вербовки они используют?
– Например, они идут к местной власти и становятся ее «преданными помощниками» в деле борьбы с радикальным исламом. Пишут программы, которые, естественно, принимаются не глядя абсолютно безграмотными чиновниками, которым надо отчитаться перед высшим начальством. Сейчас у нас период, когда радикальный ислам внедряется во властные структуры и делает это активно и успешно по всей стране. Причем они часто предлагают бороться с радикализмом за свои деньги, предлагая: «Хотите, мы вам фонды приведем?» И умудряются «оседлать» всю исламскую тему. Это очень опасная тенденция, и на сегодняшний день она доминирует на местах.
Посчитайте, сколько у нас убито за последние 10-15 лет муфтиев; посмотрите, кто у нас внедряется в школы Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Татарстана и прочих регионов, где ислам является исконной, базовой религией исторически, – и все становится ясно.
– Какие меры информационной безопасности в складывающейся ситуации могут быть эффективны, на Ваш взгляд?
– Я не знаю, какие меры могут быть эффективными, если в Дагестане уже половина общин – салафитские. О какой информационной безопасности может идти речь, когда критика власти заслуженна? Когда у нас даже нет идеи по поводу того, какое общество мы сейчас строим. Общество равных возможностей? Нет. Общество взаимного уважения и безопасности? Тоже нет. Общество справедливости? Опять нет. Тогда что мы строим? «Грабь награбленное» – это плохая национальная идея. В этой ситуации очень трудно выстроить перед неглупыми молодыми людьми позитивную схему развития страны. Поэтому ее нет, а есть только имитация.
– Как в таком случае можно предотвратить повторение или учащение случаев вербовки молодежи?
– Работать, не воровать, соответствовать обещаниям, ожиданиям. Для людей воцерковленных – исполнять хотя бы 10 заповедей, то есть демонстрировать принадлежность не только к организации, но и к христианству как таковому. Только личным примером человек может остановить юношу или девушку, уходящих к радикалам. Примером того, что он не врет и не ворует, что он работает на благо других людей. Это способно увлечь. А все остальное не способно – хоть кричи на всех углах про духовные скрепы, хоть рассказывай про исторические для России религии.
Радикальный исламизм: походы полумесяца
Любая идеология в ходе своего развития испытывает определенного рода трансформацию. Нередко трансформация идеологии весьма напоминает достаточно известную игру в «испорченный телефон»: одни и те же понятия, пройдя через сознание некоторого числа людей, считающих себя сторонниками идеологии, странным образом существенно отличаются от своего первоначального варианта или же вообще в корне им противоречат. Нередко появляются совершенно новые символы и принципы идеологии, ничего общего не имеющие с базовой идеологической системой. И уж совсем странно выглядит идеология, которая старается подмять под себя и другие системы общественных взглядов и ценностей.
Подобными грехами нередко страдает и религия. Появляясь как вариант некого спасательный круга для заблудших душ, религия нередко излишне сближается со светскостью и государственностью. Религиозные деятели часто пытаются трактовать деятельность тех или иных государственных институтов с помощью религиозных канонов или сами религиозные каноны подводить под так называемые светские интересы. В такой ситуации религия причудливым образом переплетается с политической идеологией и превращается в особый инструмент формирования общественного мнения, инструмент суда над идеями, взглядами и поступками человека.
История человеческой цивилизации помнит этапы, когда христианская религия силами высоко стоящих священнослужителей настолько сблизилась с политикой, что от имени Христа и Святого Писания свершались суды над теми, кого узкий круг людей считал отступниками. Естественно, скажем так, идеологическая обработка народонаселения средневековой Европы, делала свое дело, формируя такое общественное мнение, какое было выгодно крупным священникам и политическим деятелям. По сути, сами христианские заповеди могли трактоваться каким угодно образом, лишь бы они могли оправдать те или иные поступки власть имущих. Примеров тому больше чем достаточно. Достаточно вспомнить Святую Инквизицию, когда силами религиозных первосвященников была создана целая система, которую можно было назвать своеобразным средневековым религиозным Гестапо, представители которого вели самую настоящую охоту на так называемых отступников от веры. Под определение еретика мог попасть любой человек, взгляды которого хоть сколько-нибудь отличались от догматов, навязываемым Святым Престолом. Один из самых известных примеров «работы» инквизиторов – сожжение на костре Джордано Бруно, который высказывал идеи о мироустройстве, ставящие под сомнение величие любого из существующих представителей власти и церкви. По естественным причинам, такой человек был не нужен средневековой христианской церкви, потому что его идеями могли «заразиться» и другие европейцы. Но, как мы знаем, сведение счетов с Джордано Бруно не помогло радикально настроенным религиозным деятелям остановить распространение научных взглядов на мир, в котором мы живем.
Очевидно, что деятельность органа Святой Инквизиции не имела ничего общего с христианской верой, которая учила и учит человека любви к ближнему и глубокой нравственности. Но это вовсе не помешало превратить основы веры в опору для власть имущих с целью управления обществом в том ключе, который был выгоден церковным и политическим властям.
Помимо той самой Святой Инквизиции можно привести и еще один яркий пример, когда интеграция религии и политики привела к самым негативным последствиям. Это знаменитые крестовые походы. Первый поход конца 11 века был организован при активном содействии Папы Урбана II и Византийского императора Алексея I. Формальным поводом похода было освобождение Святой земли от исламского господства по знаменем христианской борьбы за религиозные каноны. Но, по большому счету, любой из крестовых походов – это обычная война за власть, новые земли и доходы, которая нуждалась в идеологическом прикрытии. Церковь быстро поняла, что под лозунгом помощи братьям-христианам Востока, можно получить неплохие дивиденды. Во-первых, на определенное время основные военные силы покинули целый ряд европейских государств, оставив для церкви, по сути, неограниченную власть. Во-вторых, церковь сама стала выглядеть как серьезная военизированная сила, способная «наводить порядок» в любом интересующем ее месте.
Сегодня мы вынуждены жить в эпоху, когда аналогичные идеологические метаморфозы происходят уже с исламским миром. При этом сразу же нужно оговориться, что исламская вера и исламистские принципы так же далеки друг от друга как истинное христианство и Святая Инквизиция. Сегодня появляются новые центры, из которых все чаще доносятся слова о том, что пора начать свой «поход», освободить Землю от неверных, заставить весь мир жить по законам радикального исламизма. Работает здесь и собственная «исламская инквизиция». В той же Саудовской Аравии могут запросто лишить жизни человека за то, что он слушает неисламскую музыку или придерживается взглядов, отличных от взглядов исламистского большинства, а точнее, исламистских властей. Призывы сносить христианские церкви на Аравийском полуострове, исходящие из уст местных муфтиев – ни что иное, как форма своеобразного Средневековья для ислама. Те же костры, только уже из неисламских книг, то же преследование людей со светской нравственностью и моралью. Но это отнюдь нельзя относить ко всему исламскому миру. Как в свое время в Европе появился Мартин Лютер, который в своих трудах указал всем европейским народам, что религия не должна быть инструментом проведения определенных политических и экономических взглядов, так и сегодня в исламском мире может выйти на свет человек, который сумеет показать, что ислам как вера, и ислам как опора исламизма – абсолютно несовместимые вещи.
Только вся сложность заключается в том, что и реформаторские труды Мартина Лютера подвергли своеобразной политической реформации. Это говорит о том, что использование религии в прикладных целях во все времена было гораздо более выгодной затеей, чем использование религии в том виде, в котором она подводит человека к осознанию собственной ценности в этом мире, ценности самого мира и ценности каждого человека, живущего в нем.
Современный исламизм направлен на то, чтобы формировать такие общественные идеи, которые будут являться надежной поддержкой любых планов людей, стоящих у власти как светской, так и религиозной. Именно поэтому каждая фраза, призывающая современных мусульман бороться за свою идентичность, видеть в каждом представителе другой веры врага, является не более чем подтверждением слов о том, что история имеет свойство повторяться, и о том, что религия, смешиваясь с политикой, может заводить в тупик целые цивилизации. Современный исламский радикализм и средневековое инквизиционное христианство – звенья одной цепи.
Войны от имени Христа, но на самом деле ничего общего с христианским учением не имеющие, мир уже на себе ощутил. Сегодня наступило время переживать войны от имени Аллаха, ничего общего не имеющие с принципами мусульманской веры. Но, как известно, «все проходит, пройдет и это…» А ведь так хочется верить, что действительно пройдет… Только весь вопрос в том, как скоро, и сколько еще людей станут жертвами религиозно-политических вакханалий, скрывающихся под маской борьбы за «чистоту» веры.
От безбожников до женщин Документ дня: Кого и за что ненавидят радикальные исламисты
Фото: Ibraheem Abu Mustafa / Reuters
В отличие от традиционного ислама, радикальный исламизм намного более агрессивен и нетерпим к инакомыслию. Его теоретики прямо и безапелляционно перечисляли врагов религии Пророка, ставя в один ряд американцев, евреев, эмансипированных женщин и поборников либеральных ценностей. Известный российский востоковед, профессор Георгий Мирский в докладе «Радикальный исламизм: идейно-политическая мотивация и влияние на мировое мусульманское сообщество», подготовленном для дискуссионного клуба «Валдай», подробно разбирает, кто и за что попал в этот список ненависти. «Лента.ру» предлагает вниманию читателей сокращенный вариант одной из глав доклада.
Неверные, безбожники, секуляристы
Коран мусульманам предписывает бороться с теми, кто не верит в Аллаха, не верит в Последний День, не запрещает то, что было запрещено Аллахом и его посланником, и с теми «людьми Священной Книги» (христианами и иудеями), которые не признают истинную веру (ислам), если только они не согласятся добровольно платить джизью, специальный налог, и не признают себя смирившимися (покоренными). С самого начала исламская традиция различала борьбу против многобожников, язычников и против «заблудших людей Книги», приверженцев авраамической религии — монотеистов, но немусульман. И те, и другие, естественно, неверные, но разница есть. С язычниками следует обращаться жестко и беспощадно. Заблудшие же могли откупиться.
Но тут же возникает и другое различие: между «просто неверными» и теми из них, кто борется против ислама. Последние, естественно, являются врагами. Для исламистов сегодня это Запад. Поскольку в их глазах западное общество не христианское, а фактически безбожное, к нему применимо то, что прежде касалось лишь многобожников, а не «людей Книги». И бесчисленные упоминания о «неверных» в публикациях и проповедях исламистских радикалов — это призыв к борьбе не против «заблудших людей Книги», которые все же монотеисты и поэтому заслуживают снисхождения. Это призыв к борьбе против безбожных врагов, приравниваемых к отступникам от ислама (а это карается смертью).
Усман, иранец, преподаватель университета, говорит: «Ислам дал мне самоуважение, и я знаю, что Запад воплощает в себе порок и прелюбодеяние, моральный упадок и империализм». Алжирец Мухаммед уверен: «Мусульмане должны защищаться. Долгое время они были пассивными. Империализм, колониализм и теперь Америка стали доминировать, и мусульмане не реагировали. Если ничего не делать, вскоре ислам прекратит существование, он будет полностью подчинен. Спасать ислам надо сейчас или никогда».
Создается впечатление, что все исламисты черпают вдохновение из одного источника — трудов Сайида Кутба. Действительно, Кутб, один из лидеров египетских «Братьев-мусульман», казненный в августе 1966 года, может без преувеличения быть назван «исламистом №1». Его главная работа «Вехи на пути» — настольная книга исламистов всего мира. Кутб обрушился на Запад с такой ненавистью и разоблачал его с таким безжалостным красноречием, что с ним не сравнится никто другой. Вот, например, его слова: «Все западные государства ориентируются на один источник, на материалистическую цивилизацию, не имеющую ни сердца, ни морали и совести. Это цивилизация, которая не слышит ничего, кроме звука машин, и не говорит ни о чем, кроме торговли…Как я ненавижу и презираю этих людей Запада! Всех без исключения!»
Еще цитата: «У меня наступательная позиция против этого современного западного невежества, джахилийи, с его путаными религиозными убеждениями и катастрофическими последствиями в социальной, экономической и моральной сферах. Все эти представления о Троице, первородном грехе, искуплении только вредят рассудку и совести. И этот капитализм накопления, монополий, ростовщических процентов, все это, наполненное жадностью! И этот эгоистический индивидуализм, препятствующий всякой спонтанной солидарности кроме той, к которой обязывают законы! Этот сухой материалистический взгляд на жизнь! Эта животная свобода, которую называют смешением, этот рынок рабов, именуемый «эмансипацией женщины», эти хитрости и интриги такой системы браков и разводов, которая противна естественной жизни! Эта расовая дискриминация, столь сильная, столь свирепая! По сравнению с этим — какая разумность, какая высота взглядов, какой гуманизм в исламе!»
«Исламист №1» Сайид Кутб
На западное общество потребления исламисты смотрят с отвращением. Египтянин Уагди Гунайим характеризовал Запад как «царство декольте и моды, апеллирующее к животным сторонам человеческой натуры». По мнению исламистов, все это проистекает из бездуховности, безрелигиозности. Светский Запад рассматривается как агент сатаны, который в исламской традиции выступает не только как агрессор, захватчик, но и как соблазнитель, «нашептывающий в сердца людей». Основатель Исламской республики Иран великий аятолла Хомейни однажды сказал: «Мы не боимся экономических санкций или военных интервенций. Мы опасаемся западных университетов».
Но для многих исламистов главные враги — местные «секуляристы», старающиеся внедрить в мусульманское общество чуждые ему светские ценности. Соответственно, врагами ислама объявляются Кемаль Ататюрк, Гамаль Абдель Насер, Хафиз аль-Асад, Саддам Хусейн, шах Ирана, короли и принцы государств Залива.
Светская культура — безусловный враг. Иногда доходит просто до невообразимых крайностей. Самый яркий пример — нигерийское движение «Боко Харам», само название которого переводится как «Западное образование запретно». А в августе 1994 года алжирские исламисты, которыми тогда руководил Абу Абед Ахмед, требовали «запретить всякое обучение» в алжирских школах и университетах на том основании, что образование как таковое уже препятствие на пути осуществления джихада. Строгое наказание ожидало как учащихся, осмелившихся явиться на учебу, так и преподавателей. Только за первые три месяца после введения этого запрета были убиты 60 преподавателей, полностью сожжены сотни школ. Лишь подавление исламистского мятежа положило конец этой вакханалии.
Эмблема «Боко харам»
Демократические свободы, права человека
Как писал Дэвид Сэлборн, «те, кто думают, что культура прав человека может быть включена в мусульманскую политику или что такие порожденные Просвещением ценности, как свобода мысли, совести, вероисповедания и слова, совместимы с пробуждающимся и продвигающимся исламом, — жертвы заблуждения».
Ахмед Науфаль, один из лидеров «Братьев-мусульман» в Иордании, говорил: «Если нужно выбирать между исламом и демократией, мы выбираем ислам». Али Бельхадж, руководитель алжирского Исламского фронта спасения, уверял: «Когда мы придем к власти, выборов больше не будет, править будет Бог».
Американский ученый Марк Крамер писал: «Принципиальная позиция любого крупного фундаменталистского мыслителя, автора текстов, читаемых фундаменталистами повсюду — от Касабланки до Кабула, похоже, заключается в том, что демократия не имеет отношения к исламу и что ислам выше демократии. По мнению фундаменталистов, органический порок демократии в том, что она основывается на суверенитете народа. Ислам признает суверенитет Бога, и его воля выражена в шариате… Ни один фундаменталист не согласится подчиниться воле избирателей, если эта воля оспаривает исламский закон. Как сказал наиболее откровенный из алжирских фундаменталистов, «за Бога не голосуют, Богу подчиняются»».
В традиционном исламе нет доктрины прав человека, только Бог имеет права, у людей же — лишь долг. Лидер «Аль-Каиды в Ираке» Заркауи утверждал, что заменить власть Бога властью народа — это не что иное, как изменить Богу.
Следует остановиться на таком важнейшем вопросе, как права женщин. Это подлинный камень преткновения между западной и исламской цивилизацией. Здесь исламисты непоколебимы. Заключенный алжирец Мухаммед имеет на этот счет такое же мнение, как президент Турции Эрдоган: «Равенство между мужчинами и женщинами — это абсурд. Женщина приносит в мир детей, мужчина создан для другого. Они дополняют один другого, но не равны. Это все придумано Западом, который извратил смысл семьи, разбил верность супружеских пар. Равенство невозможно».
Палестинская женщина рассказывает, как должна одеваться настоящая мусульманка
Фото: Wissam Nassar / Zuma / Global Look
На западных женщин «истинные исламисты» смотрят с презрением. Им отвратительны такие вещи, как макияж, маникюр, салоны красоты, курение в публичных местах, посещение женщинами футбольных матчей, не говоря уже о «недостаточно скромной одежде». Даже супружеским парам неприлично держаться за руки на публике. В Кувейте хотели запретить женщинам управлять автомобилем с непокрытым лицом, а талибы в Афганистане собирались замазать белой краской окна домов на двух нижних этажах, чтобы с улицы не было видно лиц женщин.
На вебсайте «Талибана» можно было прочесть о западной женщине такие слова: «Она — мишень для бессовестных мужчин, удовлетворяющих свою похоть с ней, когда и где они пожелают. Она стала не более чем сукой, за которой гоняется дюжина возбужденных псов».
Вообще так называемая распущенность западных женщин крайне болезненно воспринимается идеологами исламизма. Ведь с точки зрения ортодоксов половая жизнь женщины должна ограничиваться зачатием и вынашиванием ребенка; сама мысль о том, что женщина может получать удовольствие от секса, для них кощунственна. И это удалось внушить широким массам; только этим можно объяснить распространенность такого обычая, как женское обрезание. Ежегодно варварской операции в мусульманском мире подвергается около трех миллионов девочек.
Женщина возле стамбульской витрины
Фото: Morteza Nikoubazl / Reuters
Живые враги: шииты, евреи, американцы
Неприязнь ортодоксального мусульманского сообщества к евреям уходит корнями в события, связанные с пребыванием Пророка в Медине и с борьбой против врагов ислама, вынудивших его бежать из Мекки. Считается, что еврейская община обманула Мухаммеда, нарушила заключенное с ним соглашение, инспирировала деятельность мунафиков из числа мединских арабов, официально поддерживавших ислам, но тайно вредивших ему. О последствиях этого достаточно четко высказывался Сайид Кутб, написавший в 1950 году целый трактат под названием «Наша битва с евреями». В этой работе, как и в других сочинениях, Кутб проводит мысль о том, что упрямство евреев в первом веке Хиджры аналогично пагубной деятельности сионизма в наше время. «Мусульманское сообщество продолжает страдать от тех же махинаций и двойной игры, причинявших неприятности ранним мусульманам… Война, которую евреи объявили исламу и мусульманам в те ранние дни, продолжается до настоящего времени… Как и евреи Медины, сегодняшние евреи неутомимо работают ради того, чтобы извратить Божью истину и соблазнить мусульман, совлечь их с пути веры, ослабить и в конечном счете разрушить исламское сообщество… Искажение исламской доктрины осуществляется множеством еврейских философов и писателей… от евреев исходит масса современных клеветнических и ложных теорий, включая психологию Фрейда и социализм Маркса».
В уставе палестинской исламистской организации ХАМАС в параграфе 22 говорится, что евреи являются «органическим злом» и представляют собой угрозу всему миру. «Из-за еврейских денег произошли французская революция, коммунистическая революция и обе мировые войны».
В 2002 году автор этих строк, находясь в Иракском Курдистане, увидел брошюру, изданную группировкой «Ансар», курдской ячейкой «Аль-Каиды». Это была публикация в форме вопросов и ответов, предназначенная для исламистов-неофитов. Там были такие строки: «Ты спрашиваешь, брат, почему мы должны убивать американцев. Отвечаем: потому что американцы — это на самом деле евреи, отнявшие у нас Палестину и захватившие священный Аль-Кудс (Иерусалим)».
Причину этого исламисты (и далеко не только они, а вообще многие мусульмане) объясняют просто: западные войска, куда бы и когда бы они ни пришли, рано или поздно уйдут, и даже тех, кто распространяет нечестивые, подрывающие устои ислама западные светские ценности, можно изгнать, а вот еврейское государство намерено вечно существовать в самом центре арабского мира, оккупировав и подчинив себе священный город Аль-Кудс.
Их исламисты выделяют особо. Среди «крестоносцев», людей Запада, американцев правоверный мусульманин должен ненавидеть больше всех, хотя страны ислама никогда не были колониями США и, казалось бы, англичанам или французам можно предъявить гораздо более внушительный исторический счет.
Выше уже говорилось о ненависти и презрении к Америке, которые испытывал Сайид Кутб. Усама бен Ладен не отставал от своего учителя. Вот его характеристика: «Наихудшая цивилизация в истории человечества».
Естественно, отвергается и американская культура, о чем выше говорилось, и такие атрибуты американского образа жизни, как капитализм и либерализм.
В феврале 1998 года в арабской газете «Аль-Кудс аль-Араби», издающейся в Лондоне, была опубликована «Декларация Всемирного исламского фронта джихада против евреев и крестоносцев», подписанная бен Ладеном. В начале этого документа говорится: «В течение более чем семи лет США оккупируют самые священные земли ислама — в Аравии, грабя ее богатства, подчиняя себе ее правителей, унижая ее народ, угрожая ее соседям, используя ее базы на полуострове как плацдарм для борьбы против соседних исламских народов… Продолжается американская агрессия против иракского народа… Цели американцев служат интересам марионеточного государства евреев, отвлекая внимание от их оккупации Иерусалима и убийства в нем мусульман… Делается попытка расчленить все государства региона, такие как Ирак, Саудовская Аравия, Египет и Судан, раздробить их на маленькие государства, раскол и слабость которых обеспечили бы выживание Израиля и продолжение катастрофической оккупации крестоносцами стран Аравии… Эти преступления представляют собой явное объявление американцами войны против Бога, его Пророка и мусульман».
Фото: Andrew Biraj / Reuters
И в качестве вывода документ содержит фетву: «Убивать американцев и их союзников, как гражданских, так и военных, — личный долг каждого способного на это мусульманина, в любой стране, где это возможно, пока мечеть Аль-Акса (в Иерусалиме) и мечеть Харам (в Мекке) не будут освобождены, а разбитые армии врагов не покинут все земли ислама… С разрешения Бога мы призываем каждого мусульманина, который верит в Бога и надеется на награду, подчиниться приказу Бога — убивать американцев и забирать их имущество, где бы то ни было и когда бы то ни было. Также мы призываем мусульманских улемов и руководителей, и молодежь, и солдат, совершать нападения на армии американских дьяволов и всех тех помощников сатаны, которые с ними в союзе».
Этот документ основополагающий и обязательный для тех мусульман, кто признает право бен Ладена издавать фетвы. Бесчисленные проповеди и публикации на эту тему последующих лет — лишь перепевы и повторения «Декларации».
Демонизирование Америки сочетается в исламистском дискурсе с уверенностью в ее непременном эвентуальном поражении и торжестве дела ислама во всем мире. Так, уже цитировавшийся заключенный исламист Мусса убежден: «Ислам победит. Он распространится по всему миру, Запад в конце концов станет мусульманским. Последнее слово будет за нами, будет умма в Европе и Америке, истинная религия утвердится повсеместно».