Что значит при совке
Новое в блогах
Вот такие они «совки» на самом деле
Ну, вот! Наконец-то дождался! Сумел все-таки кто-то дать определение, что такое «совок», ну, или кто такой «совок». До этого я как-то сам не раз пытался собрать всё в кучу и систематизировать это такое распространенное определение части советского общества. Но меня опередили. И кто. Сам Алан Петров в своем перепосте «Чудовищно, но факт: совок победил русскость!» http://maxpark.com/community/129/content/3770267
Ну, вот, например, там есть такое выражение:
Заценили? Как все просто точно и выверено до последней точки. Именно таким «совок» и существовал в СССР. Это «совок» крутился возле гостиниц с иностранными тукристами и с мольбой выпрашивал жвачку, а потом у себя во дворе или в школе предлагал с эдаким независимым видом купить эту дешевку по пять рублей. И ведь покупали-то у него тоже и те же «совки», чтобы не просто пожевать, а «форсануть» перед друзьями или подругами.
Это именно «совок» холуйствовал перед начальством, чтобы получить лишнюю десятку к премии, сдавая своих товарищей по работе. Это «совки» собирались где-нить на кухне при закрытых форточках за бутылкой «чернил» и кляли свое начальство, власть и коммунистов в полголоса, а на собраниях громче всех кричали «Да здравствует КПСС!». Эти трусливые подонки на демонстрациях старались захватить лучшие места в первых рядах и заполучить право нести портрет тех, кого недавно на кухне обливали помоями.
Это «совки» в армии жрали свои посылки под одеялом, чтобы, не дай бог, кто-то заметил и с ним нужно было делиться. Ну, а как вы думаете, из кого получались самые страшные, самые злобные и самые жестокие армейские «деды»? А всё из тех же «совков», ребята. Им хотелось власти, чтобы насладиться унижением слабого, чтобы возвеличить свое трусливое существо мыслью, что он имеет право повелевать. Но зато сколько соплей и слез «совковых» выливалось на суде за совершенные преступления. На это надо было смотреть. Жалкое и отвратительное зрелище.
И так, если почитать у Алана Петрова все до конца, то все просто один к одному. Сегодня это тот же «совок» из Союза. Не верите? Смотрим
Совок любит праздники, символы, импортную технику, шмотки, авто. Любит порассуждать про проблемы Гондураса, но с трудом находит Якутию на карте своей страны.
Совок очень хочет быть начальником, который, по его мнению, ничего не делает, но имеет кабинет, служебную машину, секретаршу.
Совок боится государства, но… При появляющиеся возможности обязательно обворует его. На словах громко критикует коррупцию, но уж если сам сел «на кормление», то отодрать его от «корыта» можно только с кожей.
Совок называет называет себя христианином, но 90% из них никогда не читали Библию, а церковь они ходят не чаще, чем в оперный театр.
Совок любит читать, но не серьезные книги, а дешевые желтые газетёнки.
Совок любит «ящик». Сидя на диване, он воюет со всем миром, показывает «кузькину мать» странам «загнивающего» Запада.
Совок жаден, он воспитан в системе т.н. блата, где нет культуры, но имеется дефицит.
Совок на словах за мир во всем мире, но жаждет своим сапогом потоптать «грядки соседа».
Не правда ли все точно? Посмотрите сегодня на тех, кто в 91-м бегал по митингам и кричал «Долой коммунистов», чтобы потом поиметь возможность торговать застиранными джинсами на рынке, имея при этом высшее инженерное образование. Это и есть «совок». Слово производное совсем не от слова «советский», а из иного спектра человеческих красок – от понятия «загребать». И в этом весь смысл жизни «совка». И напрасно честные и нормальные люди частенько присваивают себе это звание «совок». Если вы жили в СССР и вместо попрошайничества у гостиниц ходили с рюкзаком в походы, или уезжали на соревнования по легкой атлетике в другую область, или мудрили над рационализаторскими предложениями, а то и изобретениями, или строили в колхозе коровник, резали правду-матку на комсомольских и партийных собраниях, до хрипоты спорили в общежитии о будущем, вместо защуганых «битлов» предпочиталии посещать театры и концертные залы, презирали шмоточников, сплетников и начальственных «шестерок», умели сварить обед, починить экскаватор и желание полететь в космос…
…то звание ваше, ребята «СОВЕТСКИЙ»! Именно с большой буквы и именно большими. Ведь это советский парень в космосе оказался. «Совок» не смог бы даже один ботинок космонавта одеть.
Это Матросов и Космодемьянская были советскими, а «совки» носили белые повязки полицаев.
…но, что самое интересно в «совках» так это то, что они всегда и везде стараются свалить свою вину на кого-нить другого или уйти от ответственности, подставив при этом даже своего товарища. Вот и Алан Петров сегодня просто взял и подставил своих товарищей, отказавшись от своего «совкого» наследия и звания. Ну, уж такие они «совки» на самом деле.
Почему «Совок» и «совки» до сих пор многим не дают покоя?
Сколько раз приходилось слышать презрительное: «совок», «совки», «совковый», а недавно появилась даже такая нелепица, как «совковый Мордор». Говорят так в основном люди, считающие себя то ли «европейцами», то ли неодворянством, а то и вообще небожителями.
Не совсем понятно, на каких основаниях они себя зачислили в европейцы и неодворянство – при родителях «совках», если следовать их терминологии, но всё связанное с СССР всегда вызывает у них однозначно негативную оценку. Если быть точнее, то зашкаливающее презрение. Словно речь идет не о великой стране, а о какой-то шелудивой грязной псине.
Вместе с тем я совершенно не против, когда меня называют «совком». Я даже этим горжусь. Ведь я принадлежу к той категории людей, которые своими руками и талантами построили в ХХ веке великую промышленную страну, выиграли страшнейшую войну в истории человечества и подняли над рейхстагом Знамя Победы весной 1945 года.
«Совком» был и первый человек, облетевший Землю, – Юрий Гагарин, и я не вижу повода, чтобы стыдиться своей принадлежности к одной, как это модно говорить сейчас, «социальной группе». Я и Юрий Гагарин из одной социальной группы – советских граждан.
Из этой же группы тысячи героев Советского Союза, ученые, академики, ударники соцтруда, военачальники, космонавты, врачи, да даже простые работяги, своими трудовыми руками и мозолями создавшие вторую экономику мира. Так почему я должен стыдиться моей социальной группы? Когда ею надо гордиться, что я и делаю.
Весьма значительный вклад в формирование образа «Совка» внесли многие писатели-антисоветчики. Владимов, Рыбаков, Войнович, Солженицын и т.д, но вот что интересно, в зрелых мастеров они оформились в советской среде.
Это звучит странно и парадоксально, но в «Совке» были весьма талантливые писатели-антисоветчики. Действительно талантливые. Сейчас вряд ли отыщется в свободной России хоть кто-то калибра Владимова, не говоря уж про Шолохова или Бондарева, которые, к счастью, свой талант не тратили на создание мерзкого образа «совкового Мордора».
Самая жуткая эпоха этого Мордора – сталинская – оставила после себя дома-сталинки, в которых рвутся жить все те, кто обливает ледяной волной презрения «Совок». При упоминании Сталина их телеса и душу моментально сводит жестокая судорога, но за квадратные метры в знаменитой высотке на Котельнической набережной они лбы расшибут, да и сведенную судорогой душу продадут, кабы будет такая необходимость.
Достаточно посмотреть на список жильцов этой знаменитейшей сталинской высотки – если не брать старожилов, то практически никто никогда не был замечен в симпатиях к советскому прошлому. Наоборот, многие отметились не самыми теплыми высказываниями в адрес «совкового Мордора», что при этом не мешает им жить в одном из символов этого самого Мордора.
Если посмотреть на бизнес-сообщество, то вряд ли и там можно найти кого-то симпатизирующего советскому прошлому. Павла Грудинина с его – или уже не его? – совхозом в качестве яркого примера упоминать не будем, а лучше вспомним всех тех, кто моментально кинулся в бизнес, как только начался слом прежнего советского уклада.
Вот только никто не кинулся строить автозаводы, верфи или фабрики по производству сверхсовременной электроники, а кинулись приватизировать советское промышленное богатство. За фантики-ваучеры много чего досталось не пойми кому, но разве хоть кто-то сказал спасибо всем тем людям, кто создавал эти предприятия, и той стране, при которой они были построены? Нет, не сказал. Зато плевков в советское прошлое были кубометры.
Да и ладно хозяйственники пришли бы ухватистые, крепкие, с хорошей кулацкой жилкой, холящие и лелеющие доставшееся им богатство. Но нет, нередко во главе бывших советских заводов и фабрик вставали конченные, безмозглые и ни на что не годные бездари, способные только всё развалить и профукать.
Именно их надо благодарить за тотальную деиндустриализацию страны, благодаря чему Россия не смогла толком распорядиться выдающимся промышленным наследством, полученым от СССР.
Разумеется, свои зашкаливающие промахи надо было скрыть и выплеснуть цистерны фекалий в советское прошлое.
Канул в лету завод ЗиЛ, переживший две мировых войны? Да и черт с ним, все же знают, что он выпускал откровенный неконкурентоспособный хлам. И ни одна собака не провоет о том, что вообще-то ЗиЛ выпускал уникальные правительственные лимузины, которые в мире делали только США — Cadillac, Великобритания – Rolls-Royce, ФРГ- Mercedes-Maybach и Китай — Hongqi.
Благодаря ЗиЛу до сих пор существует КамАЗ, а ещё можно вспомнить легендарные сверхнадежные зиловские холодильники. Уже нет ни СССР, ни ЗиЛа, а холодильники во многих российских семьях исправно пашут до сих пор. Ну а чего им не пахать, ведь их разрабатывал и собирал не китайский дядя Ли, а грамотные советские инженеры и рабочие. Да и делали их не из дешевого пластика и вшивых комплектующих из Шеньчженя, а металла на холодильники не жалели.
А чего не пахать до сих пор телевизорам «Рубин» — наиболее популярной марки в СССР? Завода «Рубин», правда, нет, теперь там доживает свой век «Горбушкин двор», торгующий поделками китайского дяди Ли.
Но «антисовкам» бесполезно объяснять прописные истины – они свято верят, что СССР был ублюдочной страной. Несмотря на ЗиЛ и «Рубин». Просто потому, что никакой другой страной он быть не мог. А кто это отнес к категории истин в последней инстанции? Да святой «Голос Америки», «Радио Свободы» и Сева Новгородцев, город Лондон, Би-Би-Си. Ну и конечно же ещё все вышеперечисленные инженеры человеческих душ: Владимов, Войнович и далее по списку.
Ну и напоследок хочется выступить, как заскорузлый, олдовый «совок», дав повод «европейцам» и неодворянству посмеяться вволю.
Ровно 40 лет назад, в июле 1979 года, в выходной день, мой отец и дядя вышли из бесплатной квартиры в кирпичной хрущевке на западе Москвы. В пяти минутах езды от кунцевской дачи Сталина. Оба на тот момент были молодыми и перспективными инженерами и очень скоро получили свои бесплатные квартиры. Дядя в Крылатском, а отец на юге Москвы в очень непростом районе.
Оба перспективных инженера отправились в местный универсам, где им без многочасовой очереди и мордобоя (ведь в СССР по-другому не было?) удалось купить ящик чехословацкого пива Svetovar. Тогда ещё существовала такая страна, как Чехословакия. И тогдашнее чехословацкое пиво было пивом, а не тем набором ингредиентов, что продается сейчас в России в бутылках с чешскими этикетками.
Впереди у двух инженеров была ещё целая жизнь, и оба знали, что жизнь эта будет в целом неплохой. Во всяком случае, стабильной. Один из инженеров рассчитывал стать, как минимум, заместителем министра, второй так далеко не заглядывал, но тоже со временем, несомненно, поднялся бы по карьерной лестнице. Уж до каких высот – неизвестно, но наверняка поднялся бы.
Но все пошло наперекосяк, после того как в Кремле утвердился любитель нового мЫшления и плюрализма, «лучший немец» Михаил Горбачев. В результате, на сегодняшний день оба некогда перспективных инженера являются пенсионерами, получая пенсию, равную 250 евро.
Понятно, что на такую шикарную пенсию чешского пива уже особо не попьешь, ну если только раз в месяц шикануть. За прошедшие сорок лет оба бывших инженера так и живут в полученных от СССР квартирах, не увеличив свою жилплощадь ни на один сантиметр. А вот коммуналка за эти советские квартиры стала совсем другой, наверняка доведшая бы до инфаркта любого начальника ЖЭКа в 1979 году, узрей он эти многие тысячи рублей и такую графу, как «взнос за капитальный ремонт».
За эти сорок лет много чего было в их жизнях, но почему-то одни из самых ярких воспоминаний остались о советской эпохе. Хотя, казалось бы, ну чего тут выдающегося – два мужика в субботу пошли да купили ящик импортного пива? Ну кого этим можно удивить? Однако дело было не в этом конкретном ящике, а в моральном климате на тот момент.
Они были у себя дома, на своей Родине, если так проще будет понять сказанное. Всё было просто и понятно, на многие годы вперед. Это то, чего не хватает сейчас и о чем многие вспоминают с теплотой, но даже и это некие персонажи умудрились изгадить, щедро плеснув в прошлое фекалий и обозвав все это эпохой застоя.
Ну а тех, кому нравилась реальная, а не пропагандистская стабильность, не мудрствуя лукаво обозвали «совками». Я уверен, что многие из читающих эти строки подпадут под это определение.
Но как было сказано выше, я горжусь тем, что я «совок» и что жил в эпоху «застоя». Куда многие наши сограждане с удовольствием вернулись бы, будь у них такая возможность.
Понятно, что жизнь невозможно повернуть назад, ход Истории необратим и неумолим, но только в ту, брежневскую стабильность, вряд ли кому могло прийти в голову хоть какое-то сомнение, что эта стабильность когда-то будет нарушена. А вот теперь только это и приходит в голову. И как бы хотелось верить, что это всего лишь досужие домыслы…
Ну а тем господам, кто презрительно морщит носик от советского прошлого, можно сказать лишь одно – цедя сквозь губу, как им кажется, презрительное слово «совок», они не оскорбляют человека. Они просто ставят себя ступенью ниже. Исторической ступенью ниже, потому что у них было почти тридцать лет для доказательств ущербности всего того, что было в СССР.
Что мы видим в результате? Не новые заводы, электростанции и космические челноки, а квартиры-сейфы полковников-силовиков, где складированы кубометры денег.
Так что обзывание «совком» есть наилучшая похвала. За что хочется сказать большое человеческое спасибо всем этим неодворянчикам, «европейцам» или кому там ещё, кем они самоназвались.
Я лучше сто раз буду «совком» вместе с Юрием Алексеевичем Гагариным, академиком Андреем Николаевичем Колмогоровым и маршалом Константином Константиновичем Рокоссовским, чем иметь сомнительную честь жить в одно время с полковниками-миллиардерами.
Клейкие листочки
Journal Info
Links
Почему, придумав слово «совок», я его не употребляю.
Одно из главных моих занятий с 1980–х гг. – изобретение новых понятий и терминов, слов и выражений, которые могли бы войти в язык обществa или отдельных наук. Естественно, мне хочется, чтобы моими трудами воспользовалось как можно больше людей. Чтобы подать им добрый пример, я стараюсь эти слова по мере возможности и уместности употреблять.
Однако самым востребованным из моих слов оказалось то, которым сам я предпочитаю не пользоваться, и в этом состоит коварно-поучительный смысл выражения «слова имеют свою судьбу». Недавно мне попалась заметка в «Аргументах и фактах»: «Кто придумал обидное слово ‘совок’?»:
— «Вот уже много лет модно называть жителей бывшего СССР «совками». Сообщите, кто придумал это малоприятное слово и обозвал им сотни миллионов честных людей?» Н. Варич, Брест.
Писатель и философ Михаил Эпштейн в подтверждение авторства ссылается на свою книгу «Великая Совь» (название образовано по аналогии со словом «Русь»), героев которой он нарек «совками» и «совщицами». В 1989 г. автор читал ее по Би-би-си, откуда обидное прозвище могло просочиться в СССР.
Читатели сами решат, какая мотивация для них сильнее в слове «совок». Не исключено, что все мотивации верны (хотя я и не понимаю, причем тут детская песочница и выпивка из формочки). Вполне возможно, что слово независимо и почти одновременно возникло в нескольких головах. Такая синхрония постоянно случается с научными открытиями и изобретениями, откуда и двойные имена законов Джоуля–Ленца и Бойля–Мариотта. Существует логика самодвижения идей и понятий; существуют некие логосы, или, как их порой называют, мемы, информационные вирусы, которые одновременно проникают в сознание людей в разных частях мира.
Ниже я расскажу историю слова «совок», какой она видится мне и которая не обязательно исключает другие истории. Если она покажется вам чересчур длинной и витиеватой, можно перескочить сразу из начала в конец (но главное находится посередине:)).
Судьба слова. Ирония судьбы
Слово «совок» возникло у меня в 1984 г., когда я начал писать книгу «Великая Совь» (сам я раньше этого слова никогда не слышал и впервые услышал лишь лет 8 спустя). [1]
Существенно, что слово «совки» возникло не само по себе, а в гнезде нескольких родственных слов, обозначающих разные великосовские типы или социальные группы. Приведу их названия и определения:
Примечательно, что из всех этих слов получило распространение именно то, которое своим суффиксом –ок (ср. «царёк», «дружок», «муженёк») выражает наиболее снисходительный и пренебрежительный оттенок «совьего/совского/советского».
Би-би-си в ту весеннюю пору гласности слушала едва ли не половина страны. Предполагаю, что тогда-то слово и было подхвачено, во всяком случае, именно с этого времени оно стало распространяться для обозначения самого характерного, живучего, что было в советском человеке и что не исчезло даже с кончиной страны.
Во всех словарях новорусского жаргона первые примеры употребления этого слова отмечены 1990-91 г., а основная масса приходится на 1992-94. Например: «Это советские люди, совки» (1990). «Мы защищали свое право быть людьми, нам надоело быть совками» (1991). Более ранних примеров нет, и характерно, что самый ранний словарь русского жаргона эпохи застоя (А.Флегон, 1973) этого слова не содержит. Скорее всего, оно появилось, разлилось в воздухе незадолго до 1990 г., когда и прозвучала по Би-би-си сага о Великой Сови и ее неутомимых совках.
Между тем Лев Аннинский, которому в 1988-89 гг. не удалось напечатать книгу в «Дружбе народов», написал обширную и весьма сочувственную рецензию на первое, американское издание «Великой Сови» (1994). Рецензия, напечатанная в журнале «Свободная мысль» (бывший «Коммунист»), называлась «Совки Минервы». [3] Я послал Л. Аннинскому письмо с благодарностью и с вопросом о происхождении слова «совок», на что он ответил:
«. Насчет термина «Совок». Я его впервые услышал от младшей дочери в декабре 1990 года. Она тогда со школьным классом ездила на неделю во Францию и рассказывала, как они, пересекая границу СЮДА (т.е. на обратном пути) с отвращением говорили: «В Совок возвращаемся.»
«. Я-то сама слово «совок» впервые услышала именно от него [Михаила Эпштейнa] в 1989 году в студии Бибиси, когда записывала с ним для «Литературных чтений» отрывки из его сатирического сказания «Великая Совь»».
http://www.utoronto.ca/tsq/23/about_ronen_2.shtml
Мне представляется, что Лев Аннинский и Наталья Рубинштейн, публицисты и журналисты, профессионально работающие в самых горячих точках современного языка и общественного сознания, заслуживают доверия как свидетели и участники истории слов.
Вот так и люди, клеймящие других (и друг друга) «совками», редко осознают, что расписываются тем самым в своей совковости.
Слова имеют свою судьбу. А у судьбы, как известно, есть своя ирония.
1. Слово «Совь» тоже стало проникать в словесность. См., например, стихотворение Аллы Ходос (http://www.interlit2001.com/hodos-4.htm):
2. Первое издание: Великая Совь. Философско-мифологический очерк. New York: Слово/Word, 1994, С. 151-152. Второе издание: Великая Совь. Советская мифология. Самара: Бахрах-М, 2006, С.137.
3. Лев Аннинский. Совки Минервы. Свободная мысль, 1995, No.9, С. 97-107.
Что значит при совке
НАША ЛИЧНАЯ СУДЬБА
Судьба моей семьи характерна для той катастрофы, которая произошла с нашей страной и с нашим народом в результате антисоветского (антикоммунистического) переворота после 1985 года. Первой жертвой стала Жена. Однажды она пришла с работы раньше обычного. Сказала тихо, почти прошептала без всяких эмоций, что ее лабораторию закрыли, результаты двадцатилетних исследований за гроши продали американцам, сотрудникам предложили устраиваться кто как может. Сказала что мы все негодяи, мы все совместно совершили коллективное преступление против самих себя, против наших детей, против наших потомков, совершили коллективное предательство. И нет нам никакого прощения за этот смертный грех. Все, что обрушилось на нас, есть справедливая Божья кара.
Все мои попытки напомнить ей истины насчет религии, известные нам со школьной скамьи, на нее никак не подействовали. Всю ночь она молча просидела за уже ненужным ей письменным столом. Утром чуть свет она ушла в церковь. После этого ее как будто не стало совсем.
— И ты надеешься разбогатеть? — спросил я.— Как?
— По законам капитализма, как утверждает вот эта американская инструкция для начинающих бизнесменов,— сказал он,— за пару лет мой капитал удвоится.
— При капитализме, может быть, и удвоится. Но для этого нужен капитализм. А у нас в России такового нет. Есть лишь преступность под видом капитализма. Об этом пишут все газеты. Неужели ты сам в этом еще не убедился в вашей фирме?!
—Убедился. Но кое-чему и научился.
— Теперь это называется частной инициативой. Мы сошлись на том, что он продаст свою квартиру, но купит маленькую, похуже и подешевле. Он так и сделал, но стал жертвой мошенников, потерял деньги и запил пуще прежнего.
И вот теперь я сам остался без работы. Хотя моя профессорская зарплата была мизерной по нынешним временам, потеря ее сбрасывает нас с уровня бедности на уровень нищеты. Как жить дальше?!
Почему же это произошло? Ведь не было из ряда вон выходящих природных катастроф. Не было больших “горячих” войн. Советский Союз был второй сверхдержавой планеты. Был довольно высокий жизненный уровень сравнительно с большинством стран планеты. И он был гарантирован. Мы ощущали себя лично защищенными. Конечно, преступления были. Но в сравнении с тем, что наступило теперь, это выглядит как нечто незначительное. Я в моем окружении не встречал ни одного человека, который не то что призывал бы, но даже тайно помышлял бы об отказе от советского социального строя. А моё окружение было сплошь фрондерским, “либеральным”, насыщенным духом диссидентства. Советский социальный строй считался незыблемым, пришедшим на века. Причем он считался таковым не от сознания мощи его карательных органов (эта мощь ослабла и уже мало кого пугала), а от неосознанного убеждения, что это — наилучший вариант организации общества, гарантирующий удовлетворение некоторых минимальных и фундаментальных жизненных потребностей. В нем можно было жить достаточно комфортабельно, причем с малыми усилиями или даже вообще без таковых. Поговаривали о его демократизации, о “социализме с человеческим лицом”. Но никто толком не знал, что это такое. Кто-то понимал это как свободу поездок за границу, кто-то как изобилие предметов потребления, кто-то как допущение огромных гонораров, кто-то как предоставление большей инициативы для предприятий. Но чтобы ликвидировать советскую власть, партийный аппарат, общественную собственность на средства производства и прочие завоевания советского социализма — об этом и речи не могло быть.
В брежневские годы таких домов было построено много. Даже во враждебной западной прессе писали, что по жилищному строительству Советский Союз вышел на одно из первых мест в мире. И внутри все было сделано достаточно хорошо. Вполне комфортабельные квартиры. В постсоветский период такие дома вообще перестали строить. Строят великолепные дома для “новых русских”, для банков и частных фирм. Но ничего для “трудящихся” (сейчас это слово произносят с насмешкой и презрением). Сейчас наш дом находится в полуразрушенном состоянии. Хотя квартиры приватизированы, никакого ремонта не делается — слишком дорого. Единственное, что мы осилили,— железные двери в подъездах. Это было продиктовано насущной потребностью хоть как-то защититься от все усиливающейся эпидемии ограбления квартир.
Чтобы попасть в подъезд, надо набрать код и открыть железную дверь. Затем нужно открыть еще одну обычную дверь. В подъезде пахнет мочой. Почтовые ящики поломаны. Стены облуплены и испещрены неприличными рисунками и словами. Лифт часто ломается.
В квартире тоже железная дверь, помимо обычной. Мы получили эту квартиру в брежневские годы. Тогда она показалась нам огромной — целых три комнаты на четверых! Правда, комнатки маленькие — две по восемь квадратных метров, одна — четырнадцать. Но мы были безумно счастливы. У меня с Женой появилась отдельная комната. Одну маленькую комнату мы отдали детям. В большой устроили гостиную. Мы могли регулярно принимать гостей — тогда без этого была немыслима русская жизнь.
Дети подросли. Обзавелись своими семьями. Получили (получили!!) свои квартиры. У нас с женой появились отдельные “кабинеты”.
Вся квартира заполнена книгами. Книги везде, даже в коридоре и в туалете. Это было типично для среднего российского интеллигента советского периода. По общему признанию, русские тратили на книги в процентах к доходу больше денег, чем любые другие народы мира. Книга была для нас божеством. Мы были самым читающим народом в мире. Теперь это исчезло. И качественно изменилось то, что теперь читают,— в основном переводную западную макулатуру. Снизилось качество читателя.
Квартира давно не ремонтировалась. Все вещи старые, обветшалые. Но я ни о чем лучшем не мечтаю. Лишь бы это суметь сохранить. А угроза потери есть. Какая-то фирма хочет купить весь наш район, сломать дома (их называют “брежневскими трущобами”) и построить на их месте дорогие коммерческие дома “на европейском уровне”. И тогда с нами могут поступить так, как это уже не раз делалось в других районах: выселить куда-нибудь подальше, ободрав нас как липку.
Из окна моей комнаты открывается панорама города. Она сверкает бесчисленными позолоченными куполами церквей. Когда начиналась советская эпоха, первым делом строили школы, больницы, заводы. Постсоветская эпоха началась с буйства церковников. Десятки миллионов обманутых и отчаявшихся людей устремились в церкви, ища там утешения. А на самом деле устремились в бездну мракобесия, деградации, отказа от какой бы то ни было социальной активности — в бездну рабской покорности. Наряду с церквями, повсюду высятся здания банков и частных фирм самой модерновой западнообразной архитектуры,— храмы нового божества российского общества и нового его властителя, имя которому Деньги. Советское общество затратило огромные усилия на то, чтобы оградить нас, россиян, от этого идола западного мира. Все пошло прахом. Новый Бог потеснил не только идеалы коммунизма, но и реанимируемого Христа.
Наш дом вместе с другими образует замкнутый жилой комплекс, какие стали создавать в конце советских лет. В нем были все обслуживающие учреждения, необходимые для непосредственных нужд жителей. Сейчас они все исчезли. Осталась только школа, вернее, лишь здание школы. Здание прекрасное и в хорошем состоянии. Когда-то во всем мире было признано, что советская система образования лучшая в мире. Теперь ее поливают грязью. Теперь эта школа стала частным лицеем, его показывали по телевидению, причем преподносили так, будто его построили только сейчас. А ведь в этой школе учились мои дети. Учились бесплатно и получили превосходное образование. Поразительно, всем известно, что все, что говорится о советской школе в средствах массовой информации, есть циничная ложь, но никто не протестует против этого. Вообще сейчас присвоение новой системой достижений советского периода и приписывание ему своих дефектов стало настолько привычным, что даже представители старших поколений стали терять историческую ориентацию и способность различать советское и постсоветское.
ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
Советский период нашей истории начинался с беспрецедентной заботы о детях и молодежи. Создавались детские ясли и сады, школы, профессиональные училища, техникумы, институты. Ликвидировали беспризорность. Проводилась тотальная борьба с безграмотностью и религиозным мракобесием. Образование, просвещение, медицина, гигиена систематически внедрялись в жизнь миллионов людей. А теперь?! Два миллиона детей не живут в семьях, а скитаются где попало. Более четырех миллионов детей школьного возраста не посещают школу. Религия вытеснила все достижения просвещения за десятки лет советской жизни. Разрушена система возвышенных ценностей. Психика молодежи повернута в сторону материальной корысти, развлекательства, секса, насилия, короче говоря — молодежь направили к тому, против чего боролись десятилетиями.
Школа — обломок советского прошлого. Неподалеку от нее можно видеть достижение постсоветского периода: отремонтированную (т. е. заново построенную) старую церковь. Позолоченные купола и все прочее в “русском” духе. Сам Патриарх открывал. или как там по-церковному. освятил. Присутствовали представители высшей и московской власти. Были даже из руководства Коммунистической партии РФ. Народу собралось. Если бы столько пришло на защиту Верховного Совета в октябре 1993 года, антикоммунистический переворот провалился бы. Но не пришли. Поразительно! Быть самым образованным и просвещенным народом в мире и ринуться в самое дремучее религиозное мракобесие! Почему?!
— Потому что в церковь идут от отчаяния,— сказала Жена,— а на защиту советской власти не пошли, потому что утратили веру в коммунизм.
— В марксистские сказки о коммунистическом рае не верили никогда, так что утрачивать было нечего,— возразил я.— Дело тут не в этом. Если народ живет хорошо, он не нуждается в религии и церкви. Если церковь процветает, значит народ нищает. Церковь поддерживают искусственно, чтобы оболванивать нищий народ. Удерживать людей от размышлений о сути происходящего, от протестов, от бунта.
Я со многим могу примириться, только не с возрождением дореволюционных мерзостей. Я готов большевикам простить все их прегрешения только за одно то, что они избавили народ от религиозного мракобесия. На том месте, где заново построили древнюю (!!) церковь, в советские годы была площадь. В центре ее стоял монумент Ленина, а около него полукругом был сооружен монументальный лозунг “Да здравствует коммунизм — светлое будущее всего человечества!”. Когда этот “комплекс” строили, мы острили: мол, мы строим не сам коммунизм, а лишь его лозунг. Тогда это казалось остроумным, поскольку мы уже знали, что изобилие — на капиталистическом Западе, а у нас — дефицит. Сейчас я вижу, что мы строили настоящий коммунизм, а наши остроты были от глупости. В глубине двора, за деревьями, видна помойка. В ней роются не бездомные кошки и собаки, не крысы и вороны, а старики и старухи. Приглядевшись к ним внимательнее, вы увидите, что они не такие уж старые. Просто лица изможденные от голода. Одеты они прилично, в вещи западного происхождения. Сейчас вся Москва одевается в западные вещи. Очевидно, эти “старухи” — просто интеллигентные пенсионерки. На их месячную пенсию, которую они получают нерегулярно, не проживешь и неделю на самом голодном уровне.
Недавно по телевидению показали ужасающее зрелище: оказывается, на помоечных свалках месяцами и годами живет довольно большое число людей. Они соорудили жилища и питаются отбросами. Даже зимой там живут. И даже предпочитают зиму, так как зловония и крыс, с которыми им приходится сражаться, меньше. Живут семьями, рожают детей. Дети, конечно, в школу не ходят. У них свои социальные порядки. Боже, можно ли было каких-то двадцать лет назад даже помыслить, что в России возможно нечто подобное?! Ведь с нищетой в советской России давно было покончено, казалось, навсегда. И вот в конце двадцатого столетия мы оказались отброшенными в прошлое. на сколько веков? А что, если в пучину бесконечности прошлого?!
И одновременно в Москве идет интенсивное строительство новых великолепных домов для благополучных слоев. Лучшие районы вокруг Москвы стремительно застраиваются роскошными виллами для новых богатых. О таких виллах в советское время не смели мечтать даже высшие слои номенклатуры. Сейчас Москва по числу сверхбогатых людей обставила крупнейшие западные города. А те денежные траты, которые позволяют себе на Западе наши “новые русские”, потрясают видавший виды такого рода Запад и стали предметом насмешек и издевательств.
Время от времени на наш район происходит нашествие бомжей. На них устраивают облавы и куда-то увозят, но они появляются вновь. Собственно говоря, железные двери в подъездах устроили не столько от воров, сколько от них. Теперь не только высшие слои стремятся отделиться от прочего населения территориально и “железными занавесами”, но и средние слои — от низших. Уже сложилась психология и идеология презрения и ненависти высших слоев к средним и средних к низшим. Никакого сострадания к несчастьям низших слоев нет. В них теперь все видят главную угрозу своему благополучию.
В парке постоянно валяются пьяные. Каждое утро подбирают несколько умерших от перепоя или от отравления, несколько убитых и более десятка избитых и ограбленных. Почему именно тут? В милицию давно сообщали о существовании алкогольного часть времени он проводит на даче. Когда положение успокоилось, он устроился в правление одного из банков. Аналогично пристроились в тепленьких местечках и прочие бывшие аппаратчики.
Защитник — типичный пример; его история объясняет, почему работники партаппарата без всякого сопротивления “разошлись по домам”, после того как Горбачев подписал бумажку о самороспуске ЦК КПСС и партии вообще: их просто купили, дали им по жирному куску собственности и обеспечили должностями в новой организации власти и экономики. Их несколько потеснили и понизили, но они так или иначе зацепились в среднем и даже высшем слое.
Защитник работал в ЦК КПСС в отделе, который занимался диссидентами и критиками советского общества (“режима”), включая Критика. И вот судьба свела в одну категорию совков — людей, в недавнем прошлом бывших врагами. Защитник уклоняется от встреч с Критиком. На мой вопрос “почему?” он ответил, что он и Критик были “по разные стороны фронта” и он переступить через это не может.
— Но ведь у таких людей, как Критик, были основания для оппозиции к “режиму”,— сказал я.
— Были,— сказал Защитник.— Но дело не в этом.
— В интересах страны. Эти интересы были важнее диссидентской возни, спровоцированной Западом. А мы проявили к ним непростительную мягкость. Либеральничали.
— А что надо было сделать?
— Уничтожить как “пятую колонну” Запада.
— Если бы советские власти проявили твердость и решительность в борьбе с диссидентством и критикантством, советский строй мог бы уцелеть?
— Вне всякого сомнения!
— Так почему же они этого не сделали?!
— Были дураками и трусами.
— Конечно! Эта мразь разбежалась бы после первого же выстрела. И Советский Союз получил бы как минимум двадцать лет передышки.
Сейчас различить позицию Критика и Защитника трудно. Во многом первый выступает теперь как защитник советизма (коммунизма), а Защитник — как критик. Критик считает коммунистов предателями и шкурниками. Говорит, что они боролись с диссидентами, потому что позавидовали их славе на Западе и подачкам, какие те имели от западных хозяев. Они украли у диссидентов их историческую роль и сами навредили стране неизмеримо больше, чем диссиденты. И тоже не испытывает желания завести знакомство с Защитником.
В одну из встреч с Критиком я высказал недоумение по поводу быстроты и легкости краха советского социального строя (советского коммунизма, советизма).
— Быстрота и легкость тут относительные,— сказал Критик.— На это ушло почти полвека холодной войны. Запад потратил средств много больше, чем на войну с Германией. В борьбу против нас были вовлечены огромные интеллектуальные силы Запада. В нашей стране происходила эволюция. Изменилась социальная структура населения. Назревала кризисная ситуация. Менялось моральное, психологическое и идейное состояние людей. Борьба шла с переменным успехом. Перевес сил Запада сработал не сразу. Но все закономерно. Удручает тут другое.
— Не столько сам факт краха, сколько то, как он произошел. А произошел он именно по-русски. Как-то несерьезно, пустяково. Никаких битв. Никаких выдающихся подвигов и жертв. Как бы между прочим, бездумно. Какие-то интеллектуальные ублюдки и моральные подонки без всяких усилий на глазах у всех, при всеобщем попустительстве и равнодушии, в течение нескольких лет разрушили то, что создавалось десятилетиями, создавалось всем многомиллионным народом, создавалось ценой титанических усилий и огромных жертв, создавалось лучшими умами из народа и высоконравственными гражданами.
То же недоумение я высказал в разговоре с Защитником. Его слова по этому поводу меня поразили.
— Тут проявились черты характера нашего народа,— сказал он.— Великая историческая миссия оказалась нам не по силам. Да и враги наши оказались не дураками. Они правильно нащупали самые уязвимые звенья в советской системе.
— Снизу — уровень бытовых благ. Соблазн бытовыми пустяками. Грубо говоря, падение нашей страны началось с туалетной бумаги. Потом пошли западные предметы одежды, питания, мебели, фильмы, книги, туристические поездки и прочее. Вы же сами помните, как мы все это переживали.
— Аппарат КПСС. Высшее партийное и государственное руководство. Силам Запада, которые вели холодную войну, удалось провести на пост Генерального секретаря ЦК КПСС своего человека — Горбачева. Он развалил партийный аппарат. Началась борьба с безграмотностью и религиозным мракобесием. Образование, просвещение, медицина, гигиена систематически внедрялись в жизнь миллионов людей. А теперь?! Два миллиона детей не живут в семьях, а скитаются где попало. Более четырех миллионов детей школьного возраста не посещают школу. Религия вытеснила все достижения просвещения за десятки лет советской жизни. Разрушена система возвышенных ценностей. Психика молодежи повернута в сторону материальной корысти, развлекательства, секса, насилия, короче говоря — молодежь направили к тому, против чего боролись десятилетиями.
Школа — обломок советского прошлого. Неподалеку от нее можно видеть достижение постсоветского периода: отремонтированную (т. е. заново построенную) старую церковь. Позолоченные купола и все прочее в «русском» духе. Сам Патриарх открывал. или как там по-церковному?, освятил. Присутствовали представители высшей и московской власти. Были даже из руководства Коммунистической партии РФ. Народу собралось. Если бы столько пришло на защиту Верховного Совета в октябре 1993 года, антикоммунистический переворот провалился бы. Но не пришли. Поразительно! Быть самым образованным и просвещенным народом в мире и ринуться в самое дремучее религиозное мракобесие! Почему?!
— Потому что в церковь идут от отчаяния,— сказала Жена,— а на защиту советской власти не пошли, потому что утратили веру в коммунизм.
— В марксистские сказки о коммунистическом рае не верили никогда, так что утрачивать было нечего,— возразил я.— Дело тут не в этом. Если народ живет хорошо, он не нуждается в религии и церкви. Если церковь процветает, значит народ нищает. Церковь поддерживают искусственно, чтобы оболванивать нищий народ. Удерживать людей от размышлений о сути происходящего, от протестов, от бунта.
Я со многим могу примириться, только не с возрождением дореволюционных мерзостей. Я готов большевикам простить все их прегрешения только за одно то, что они избавили народ от религиозного мракобесия. На том месте, где заново построили древнюю (!!) церковь, в советские годы была площадь. В центре ее стоял монумент Ленина, а около него полукругом был сооружен монументальный лозунг «Да здравствует коммунизм — светлое будущее всего человечества!». Когда этот «комплекс» строили, мы острили: мол, мы строим не сам коммунизм, а лишь его лозунг. Тогда это казалось остроумным, поскольку мы уже знали, что изобилие — на капиталистическом Западе, а у нас — дефицит. Сейчас я вижу, что мы строили настоящий коммунизм, а наши остроты были от глупости. В глубине двора, за деревьями, видна помойка. В ней роются не бездомные кошки и собаки, не крысы и вороны, а старики и старухи. Приглядевшись к ним внимательнее, вы увидите, что они не такие уж старые. Просто лица изможденные от голода. Одеты они прилично, в вещи западного происхождения. Сейчас вся Москва одевается в западные вещи. Очевидно, эти «старухи» — просто интеллигентные пенсионерки. На их месячную пенсию, которую они получают нерегулярно, не проживешь и неделю на самом голодном уровне.
Недавно по телевидению показали ужасающее зрелище: оказывается, на помоечных свалках месяцами и годами живет довольно большое число людей. Они соорудили жилища и питаются отбросами. Даже зимой там живут. И даже предпочитают зиму, так как зловония и крыс, с которыми им приходится сражаться, меньше. Живут семьями, рожают детей. Дети, конечно, в школу не ходят. У них свои социальные порядки. Боже, можно ли было каких-то двадцать лет назад даже помыслить, что в России возможно нечто подобное?! Ведь с нищетой в советской России давно было покончено, казалось, навсегда. И вот в конце двадцатого столетия мы оказались отброшенными в прошлое. на сколько веков? А что, если в пучину бесконечности прошлого?!
И одновременно в Москве идет интенсивное строительство новых великолепных домов для благополучных слоев. Лучшие районы вокруг Москвы стремительно застраиваются роскошными виллами для новых богатых. О таких виллах в советское время не смели мечтать даже высшие слои номенклатуры. Сейчас Москва по числу сверхбогатых людей обставила крупнейшие западные города. А те денежные траты, которые позволяют себе на Западе наши «новые русские», потрясают видавший виды такого рода Запад и стали предметом насмешек и издевательств.
Время от времени на наш район происходит нашествие бомжей. На них устраивают облавы и куда-то увозят, но они появляются вновь. Собственно говоря, железные двери в подъездах устроили не столько от воров, сколько от них. Теперь не только высшие слои стремятся отделиться от прочего населения территориально и «железными занавесами», но и средние слои — от низших. Уже сложилась психология и идеология презрения и ненависти высших слоев к средним и средних к низшим. Никакого сострадания к несчастьям низших слоев нет. В них теперь все видят главную угрозу своему благополучию.
ЗРИМЫЕ ЧЕРТЫ БУДУЩЕГО И ПЕРЕЖИТКИ ПРОШЛОГО
В книге одного выдающегося советского философа было написано: Гегель одной ногой стоял в прошлом, а другой приветствовал будущее, между ними же было мрачное прусское настоящее. Вот и мы, подобно Гегелю, одной ногой стоим в коммунистическом прошлом, другой ногой приветствуем западное будущее, а между ними имеем мрачное постсоветское настоящее. Наши мыслители называют это переходным периодом.
В советские годы были в ходу выражения “родимые пятна (пережитки) капитализма” и “зримые черты коммунизма”. Устраивали, например, субботник. Потом на собрании, посвященном его итогам, секретарь партбюро говорил о нем как о зримых чертах коммунизма: работали добровольно (попробуй не приди!) и безвозмездно (в основном валяли дурака). Поскольку в мероприятии имели место отдельные недостатки (несколько сотрудники перепились и устроили дебош), в том же докладе секретарь партбюро называл их родимыми пятнами капитализма. Потом мы хохмили по этому поводу: при капитализме — сплошное пьянство, а при коммунизме нам вообще не будут платить зарплату, так как деньги исчезнут и платить будет нечем.
Теперь почему-то не говорят о зримых чертах западнизма (или посткоммунизма) и о родимых пятнах (пережитках) коммунизма.
ЗРИМЫЕ ЧЕРТЫ ПОСТКОММУНИЗМА
Раньше у нас был обширный круг хороших знакомых, можно сказать друзей. Было около тридцати семей, с которыми мы годами поддерживали добрые отношения. Потребности в “домашнем” (внерабочем) общении были удовлетворены сполна. Теперь этот феномен “домашних” объединений исчез. Оказалось, что он был специфически советским. Для него нужны были люди со сходным уровнем и типом культуры, с обеспеченным материальным положением, без особых карьеристских склонностей, до известной степени удовлетворенных своим положением в обществе. В Москве такой слой был довольно значительным. Я его очень ценил. Это было в некотором роде наше “светское общество”. И вот, повторяю, он как-то незаметно испарился. Стали сокращаться встречи, отпадать по тем или иным причинам старые знакомые и друзья. Для меня это ощутимая потеря.