Что значит поехали за получкою
Чтение былины «Вольга и Микула Селянинович»
7 класс
В минуты отвлечения от реальной действительности и погружения в мир фантастический радужному воображению учителя-словесника представляется такая идеальная картина его несбывшихся мечтаний: каждый школьник, будь он с задатками математика или биолога, или имеющий склонность к физической деятельности, или даже не проявляющий заметного интереса ни к какой области знаний, ждет не дождется очередного урока литературы, потому что урок литературы для него – это возможность пройти бок о бок отрезок жизни с теми, кто изображен в произведении (пусть это будут вымышленная жизнь, вымышленные литературные герои), это надежда получить эстетическое удовольствие от эмоционального сопереживания изображенных жизненных коллизий, а для тех учащихся, которые проявляют повышенный интерес к словесности, это также и читательское приобщение к творческой лаборатории автора. Первой и совершенно необходимой ступенькой для этого является прочтение текста произведения «с толком, с чувством, с расстановкой». Среди художественных произведений, включенных в школьную программу по литературе, есть такие (например, «Слово о полку Игореве», «Пророк» А.С. Пушкина, русские былины), которые требуют от школьника специальной предварительной подготовки – тогда текст этих произведений станет доступным для учащегося и вызовет в его душе эмоциональный отклик. Каждое такое произведение требует от учителя строго индивидуального подхода к методике его преподавания. В настоящей статье хотим поделиться своим опытом прочтения текста былины «Вольга и Микула Селянинович» на уроке в седьмом классе.
Своеобразие русской былины с учебно-методической точки зрения заключается прежде всего в наличии большого количества таких слов и оборотов речи, которые современному русскому литературному языку совершенно несвойственны. Среди них имеются и такие, без объяснения которых отдельные места произведения оказываются совсем непонятными школьнику. Поэтому чтение былины должно сопровождаться (или предваряться) прежде всего лингвосемантическим комментарием. Возраст учащихся и ограниченность во времени не позволяют провести полный лингвистический анализ произведения, но некоторые языковые факты «старины», самые необходимые для понимания текста и наиболее интересные для семиклассников, учителем разъясняются. Это и устаревшие грамматические формы слов, и диалектизмы, и слова, вышедшие из употребления в силу исторических изменений в жизни людей, и несвойственные разговорному языку конструкции слов, которые создавались под влиянием своеобразной поэтической традиции сказания былин. Попутно учащиеся получают некоторые сведения о стилистических и литературоведческих элементах былины, характеризующих особенности произведения с идейно-художественной стороны, что также является необходимым условием для полноценного восприятия древнего сказания.
Считаем наиболее целесообразным изложить материал статьи в форме «стенографической» записи урока, но, разумеется, не какого-то конкретного, а обобщающего многие реальные уроки. Это позволит учителю-словеснику увидеть описываемую методику в неискаженном виде и объективно оценить ее сильные и слабые стороны; те из коллег, которые пожелают воспользоваться настоящей разработкой урока, найдут, что можно в нашем опыте изменить и исправить, чтобы усовершенствовать предлагаемую методику или приспособить ее к особенностям своего класса.
К уроку изготовляем специальный плакат на чертежном листе бумаги (см. его репродукцию), который будет хорошим подспорьем при объяснении лексического материала урока. Текст былины цитируется по «Учебнику-хрестоматии для 7-го класса общеобразовательных учреждений», автор-составитель В.Я. Коровина. 2-е изд. М.: Просвещение, 1995.
Уроки проводила Ж.И. Жителева.
Мы уже знаем следующие виды устного народного творчества: сказку, пословицу, поговорку, загадку. Сегодня к этому перечню видов произведений добавим былину. Былины – произведения русской народной поэзии о богатырях. Слово былина происходит от слова быль. В былинах, как вы догадываетесь, рассказывается о том, что было. Насколько верна ваша догадка, мы уточним на следующих уроках. А сегодня наша задача – прочитать одну из былин.
Однако прочитать былину так, чтобы увидеть, насколько она интересна, непросто, потому что былины создавались в глубокой древности и пронесли через столетия до наших дней много такого, что требует объяснения. Былину можно прочесть, если читаешь неторопливо и вдумчиво, бездумного чтения она не терпит. Поскольку былины создавались в далеком прошлом, их называют также старинами.
Показывая запись на плакате.
Вот эти слова – оратай орет – из былины, которую сегодня прочтем. Кто знает, что означает оратай? (Пахарь.) Что делает оратай? (Показываю глагол орет.) Что значит оратай орет? (Пахарь пашет.) Как думаете, существительное оратай и глагол орет – однокоренные или разнокоренные слова. «Оратай орет» – так говорили древние славяне.
Былины обычно воспевают воинские подвиги богатырей. Мы же прочтем былину о богатыре пахаре, оратае Микуле Селяниновиче. Селянинович – от существительного село. Отчество, а вернее, прозвище Селянинович указывает на то, что Микула – сельский житель, крестьянин.
Былины создавались и передавались от поколения к поколению простым трудовым народом, который на своих плечах выносил и тяготы военных подвигов, и тяжкий повседневный крестьянский труд. Через былины простые труженики пытались скрасить хотя бы в своем воображении непомерное бремя трудовых и ратных подвигов, показать величие человека труда и его превосходство над остальными. В народе любили былинных богатырей. Сейчас увидим, с какой гордостью за богатыря пахаря сказители былин рассказывали о работе Микулы на поле.
Откройте учебник на странице одиннадцатой, найдите строфу шестую*. Я буду читать, а вы следите за мной по своим книгам и внимательно слушайте.
Как орет в поле оратай – посвистывает,
А бороздочки он да пометывает,
А пенья-коренья вывертывает,
А большие-то каменья в борозду валит.
У оратая кобыла соловая,
Гужики у нее да шелковые,
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик-то у сошки красна золота.
Обращаюсь к плакату.
Микула орет (пашет) сошкой. Вот рисунок сохи. «Сошка у оратая кленовая» Из какого дерева сделана сошка? (Из клена.)
«Омешики на сошке булатные». Вот эти металлические наконечники сохи называются омешиками. У сохи, которой пашет Микула, омешики булатные, то есть сделаны из самого хорошего металла, из булата.
Вот «при сохе» присошек, лопатка для отворота земли, для того, чтобы землю «в борозду валить». «Присошечек у сошки серебряный». Рогачик – рукоятка сохи. «А рогачик-то у сошки красна золота».
Это обжи, между ними находилась лошадь. На шею лошади надевали хомут, обжи привязывались к хомуту гужами. «Гужики у нее да шелковые».
«У нее» – то есть у лошади. А лошадь у Микулы соловая. Смотрите в тексте: «У оратая кобыла соловая». Соловая лошадь – это лошадь такой масти: сама светло-коричневая, но хвост и грива белые.
Кобыла у богатыря пахаря тоже богатырская. Микула на своей лошади «пенья-коренья вывертывает» и большие каменья не объезжает стороною, как это обычно делается, а валит их в борозду вместе со вспаханной землей, словно бы и не замечая их.
Если Микулина кобыла ступью идет (от глагола ступать), то другим лошадям приходится уже скакать, чтобы не отстать от нее; а если она грудью пойдет, за ней уже никакому коню не угнаться. Купил ее Микула «жеребеночком из-под матушки», то есть жеребенком-сосунком, и заплатил за нее очень дорого – пятьсот рублей. Если бы его лошадь не кобылой была, а конем, то ей и совсем цены не было бы.
Любовь народа к былинному богатырю пахарю проглядывает и в описании внешности Микулы. Читаем следующую строфу, седьмую. Т., прочти первые две строчки; остальные следят по книге.
А у оратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпаются.
«Скачен жемчуг», или «скаченый жемчуг» – отборный жемчуг, круглый, ровный, высшего сорта. Представьте себе: высыпали из мешочка жемчуг, и покатились жемчужные шарики по столу. «У оратая кудри. что не скачен ли жемчуг рассыпаются». Следующие две строчки прочтет Т.
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя.
С чем сравниваются глаза Микулы? (С глазами сокола.) А брови какие? (Соболиные – как мех черного соболя.) Теперь послушайте описание сапог, которые на богатыре пахаре:
У оратая сапожки зелен сафьян:
Вот шилом пяты, носы востры,
Вот под пяту-пяту воробей пролетит,
Около носа хоть яйцо прокати.
У Микулы сапоги сшиты из сафьяна. Сафьян – выделанная козлиная кожа, мягкая, эластичная. «У оратая сапожки зелен сафьян». Заметьте: не «сапоги», но «сапожки». Следующую строчку прочтет Т.
Вот шилом пяты, носы востры.
Пяты значит «каблуки»; существительные пята и пятка – родственные слова. «Шилом пяты» – с чем сравниваются пяты, то есть каблуки? (С шилом.) «Шилом пяты» – то есть каблуки тонкие, как шило. «Носы востры» – какие носы у сапожек? (Острые.) Следующую строчку прочтет Т.
Вот под пяту-пяту воробей пролетит.
Если «под пяту воробей пролетит» – значит, каблуки у Микулиных сапожек какие: низкие или высокие? (Высокие.) Каблуки такие высокие, что может воробей пролететь. «Шилом пяты, под пяту воробей пролетит», – каблуки у Микулиных сапожек очень тонкие и высокие. Следующую строчку прочтет нам Т.
Около носа хоть яйцо прокати.
«Носы востры. около носа хоть яйцо прокати», – носы у сапожек острые и такие ровные, что можно яйцо прокатить. Последние две строчки прочтет Т.
У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата.
Как видите, пахарь вышел на работу в поле в нарядной одежде, словно бы на праздник.
Мимо того места, где «орет оратай» Микула, проезжает князь Вольга Святославович. Былинный князь Вольга Святославович тоже не прост: богатырь, да к тому же еще обладает колдовской силой, волшебными мудростями. Он может обращаться в птиц, рыб, зверей, причем, став птицей, рыбой или зверем, он продолжает обладать необыкновенной, богатырской силой. Вот что о Вольге говорится в одной из былин:
Когда зарождался млад светёл месяц,
Тогда зарождался Вольга богатырь.
Стал Вольга да десяти годов,
Ай задался он, Вольга, да во мудрости,
Ай во мудрости, Вольга, да он в хитры хитрости:
Птицей он летать да под оболоку,
Рыбою ходить да в глубоки стана,
Зверями ходить да во темны леса.
Обернулся Вольга да малой птичиной, –
Улетел-то Вольга да он под оболоку,
Ай птицу всю да он порозгонял.
Обернулся Вольга да свежей рыбиной,
Ай пошел-то Вольга да в глубоки стана,
Рыбу-то всю да он порозгонял.
Обернулся Вольга да лютым зверём,
Ай ушел-то Вольга до во темны леса,
Зверей-то всех да он порозгонял.
В былине, которую сегодня прочтем, князь Вольга и пахарь Микула встречаются, и мы получаем возможность сопоставить, сравнить князя и пахаря, выявить, в ком из них больше достоинств – достоинств не внешних, а истинных, таких, которые и человека делают героем, и окружающим людям на благо служат.
Князь Вольга получил от своего дяди, стольнокиевского князя Владимира, три города и отправился в эти города, чтобы получить дань, за получкою поехал. С ним «хоробрая дружинушка» в «тридцать молодцев без единого» – то есть сколько дружинников с ним. А что значит хоробрая.
Найдите строфу четвертую на странице десятой; я читаю, вы следите за мной по книге.
Повыехали в раздольице чисто поле,
Услыхали во чистом поле оратая,
Как орет в поле оратай – посвистывает,
Сошка у оратая поскрипывает,
Омешики по камешкам почиркивают.
Ехали-то день ведь с утра до вечера,
Не могли до оратая доехати.
Они ехали да ведь и другой день,
Другой день ведь с утра до вечера,
Не могли до оратая доехати.
Более двух дней Вольге пришлось добираться до Микулы после того, как был услышан Вольгою голос Микулы и скрип его сошки – вот каким могучим богатырем был пахарь!
Конечно, сила человека, его возможности, его могущество явно преувеличены в этом описании. Почему в былине допущено такое преувеличение. Чтобы подчеркнуть, каких колоссальных усилий требует от человека его основная деятельность – обработка земли. Чтобы показать, какие могучие люди ходят за сошкою, перепахивая родные поля. Чтобы, наконец, выразить гордость за могучих в работе землепашцев.
Сказители былин часто использовали художественный прием преувеличения. Преувеличивалось могущество защитников родины, преувеличивалась сила врага, с которым русским богатырям приходилось сражаться. Такое преувеличение в художественных произведениях называется гиперболой. В былинах очень часто используются гиперболы; можно сказать, былины почти целиком строятся на гиперболах. Вспомним из описания Микулиных сапожек: «. под пяту-пяту воробей пролетит».
Итак, более двух дней пришлось ехать Вольге на голос пахаря. Но вот наконец доехал князь до землепашца, увидел его. Т. прочитает нам, как Вольга приветствовал крестьянина, – смотрим строфу восьмую.
Говорит-то Вольга таковы слова:
– Божья помочь тебе, оратай-оратаюшко!
Орать, да пахать, да крестьяновати,
А бороздки тебе да пометывати,
А пенья-коренья вывертывати,
А большие-то каменья в борозду валить!
Вольга, приветствуя Микулу, желает ему Божьей помощи в его тяжелом труде. А что еще более доброго можно пожелать крестьянину-труженику, как не помощи в его нелегкой работе?! Как видите, былина опять напоминает нам о нелегком труде пахаря.
Т. прочтет ответ Микулы на приветствие Вольги.
Говорит оратай таковы слова:
– Поди-ка ты, Вольга Святославович!
Мне-ка надобна Божья помочь крестьяновати.
А куда ты, Вольга, едешь, куда путь держишь?
Всем понятна фраза «Мне-ка надобна Божья помочь крестьяновати». Вольга говорит Микуле: «Божья помощь тебе!». Микула отвечает: «Мне надобна Божья помощь, чтобы крестьянствовать». Видите, былина и здесь не обходит стороною тему нелегкого крестьянского труда.
«А куда ты, Вольга, едешь, куда путь держишь?» – спрашивает князя Микула. Вольга отвечает, что он едет в города получить дань, за получкою едет. Микула говорит Вольге, что в тех городах живут мужики-разбойники, они подрубят у моста сляги (длинные бревна, на которые настилается мост) – подрубят сляги и потопят князя в речке.
Далее Микула говорит Вольге:
Я недавно там был в городе, третьёго дни,
Закупил я соли цело три меха,
Каждый мех-то был ведь по сто пуд.
А кто из вас знает слово пуд? Пуд – русская мера веса, равная приблизительно шестнадцати килограммам.
Микула говорит: «Закупил я соли цело три меха, каждый мех-то был ведь по сто пуд». Не может быть такого мешка, в который вошло бы сто пудов соли. Опять в былине применена гипербола. Читаем строфу одиннадцатую, следите за мною по своим учебникам.
Тут проговорил оратай-оратаюшко:
– Ай же ты, Вольга Святославович!
Там живут-то мужички да все разбойнички,
Они подрубят-то сляги калиновы,
Да потопят тебя в речке да во Смородине!
Я недавно там был в городе, третьёго дни,
Закупил я соли цело три меха,
Каждый мех-то был ведь по сто пуд.
Следующую строчку прочтет Т.
А тут стали мужички с меня грошей просить.
У некоторых сказителей былин это предложение звучит так: они просят грошёв подорожных. Как видим, мужики-разбойники «просят» деньги. Но разбойники не просят! – просят деньги с проезжих; следовательно, здесь речь идет о людях, которые занимались разбоем на дорогах. Следующую строчку прочтет Т.
Я им стал-то ведь грошей делить.
Давал Микула деньги мужикам-разбойникам или не давал? (Давал.) Следующую строчку прочтет Т.
А грошей-то стало мало ставиться.
Смысл сказанного понятен? Денег у Микулы «стало мало ставиться». Следующую строчку прочтет Т.
Мужичков-то ведь больше ставится.
Надо объяснять эту фразу. Денег у Микулы «стало мало ставиться», а мужичков, требующих от него деньги, все «больше ставится». Посмотрим, как дальше развивались события. Т., прочти следующие строчки.
Потом стал-то я их ведь отталкивать.
Стал отталкивать да кулаком грозить.
Положил тут их я ведь до тысячи.
Не хватило у Микулы на всех денег, пришлось расправляться с грабителями кулаками. «Положил тут их я ведь до тысячи», – рассказывает Микула. Понял князь, что его дружинушке «в тридцать молодцев без единого» не справиться с такой ордой разбойников, и предложил Вольга Микуле поехать вместе с ним «во товарищах».
Сейчас я прочитаю всю былину целиком. Слушая ее, обратите внимание на следующее.
Существительные обычно употребляются в уменьшительно-ласкательной форме. Дружинушка, дядюшка, батюшка, матушка, оратаюшко, земелька, бороздочка, сошка (а не «соха»), у Вольги жеребчики (а не «жеребцы»), даже мужики-разбойники названы мужичками-разбойничками.
Прилагательные также иногда встречаются в уменьшительно-ласкательной форме. Кобыла соловенькая (вместо «соловая»), сошка кленовенькая (вместо «кленовая»).
Встретим постоянные эпитеты, многие из них уже известны нам из других произведений устного народного творчества: конь добрый, поле чистое, солнце красное, небо ясное, леса темные, моря синие, дружинушка хоробрая, сошка кленовая, куст ракитов.
Прилагательные нередко употребляются в краткой форме. Например, в сравнениях при описании внешности Микулы: скачен жемчуг (вместо «скаченый жемчуг», что значит «круглый, ровный, отборный жемчуг»), глаза ясна сокола (вместо «ясного сокола»), брови черна соболя (вместо «черного соболя»), сапожки зелен сафьян (вместо «зеленый сафьян»), кафтанчик черна бархата (вместо «черного бархата») и так далее.
Встретим глаголы в неопределенной форме с древним окончанием -ти. Например: «станут мужички меня похваливати» (вместо «похваливать»), «не могли до оратая доехати» (вместо «доехать»).
Все эти поэтические особенности былины характерны и для других произведений устного народного творчества, прежде всего для сказок и песен. А теперь послушайте былину.
На чтение былины требуется приблизительно одиннадцать минут.
Задание на дом: научиться выразительно читать былину. Желающие могут выучить наизусть одну из строф былины (шестую, седьмую или четырнадцатую); каждый, кто выучит строфу и выразительно ее расскажет, получит хорошую оценку.
(Материал в сокращении опубликован в журнале «Литература в школе» № 9/2002.)
* На первом, вводном уроке литературы, посвященном знакомству учащихся с учебником (согласно методической разработке системы уроков, изложенной в книге: Турьянская Б.И. и др. Литература в 7-м классе. Урок за уроком. М.: Русское слово, 2000), учащиеся пронумеровали строфы былины; в указанном выше учебнике-хрестоматии былина разбита на двадцать две строфы.
ПОЛУЧКА
получка ж. разг. 1) Действие по знач. глаг.: получать (1), получить. 2) Заработная плата. 3) День получения заработной платы.
получка
ж. разг. (зарплата)
pay (packet); sum paid
день получки — pay-day
ПЛА́ТА (розрахунок за виконану працю, за щось придбане, використане і т. ін.), РОЗПЛА́ТА, ПЛАТІ́Ж, ВИНАГОРО́ДА, ЦІНА́, ЗАПЛА́ТА розм., УТРИ́МАННЯ заст., ЖА́ЛУВАННЯ заст., МЗДА заст.; ДОПЛА́ТА, ПРИПЛА́ТА (додаткова); ОПЛА́ТА (грошова); ЗАРПЛА́ТА, ПЛАТНЯ, ЗАРПЛАТНЯ́ розм., ПОЛУ́ЧКА розм. (заробітна); ПОДЕ́НЩИНА, ПОДЕ́ННЕ (ПОДЕ́ННА) у знач. ім., розм. (поденна). Усе так само ходила удова на панщину, та усе менша їй плата була (Марко Вовчок); (Другий левіт:) Майстрам громадським саме йде розплата за їх роботу при царських палатах (Леся Українка); — Приходь увечері. Мішок порожній захопи з собою. Перший платіж, два пуди, дам (А. Головко); Пунктуально о шостій годині прибули складачі, що за окрему винагороду зобов’язались до ранішньої роботи (І. Франко); А ціни і не сказав (хазяїн), по чому платитиме Трохимові, чи у день, чи потиженно (Г. Квітка-Основ’яненко); (Степан:) Я вам ніколи нічого злого не вчинив, окрім того, що наробився вам, як віл, без найменшої заплати. (М. Кропивницький); — Утримання їм (жовнірам) два роки не сплачено (З. Тулуб); По всій Московщині в ті роки платили жалування царевим слугам тільки міддю (О. Ільченко); Барабан, флейта та скрипка — весільний ансамбль — знаходився в кожному містечку за невелику мзду (Ю. Смолич); — Де ж тепер візьмеш цілих п’ятдесят копійок за день? Це в самій Таврії не завжди косарі мають таку оплату (М. Стельмах); Маркові визначили зарплату, харчі і спецодяг (М. Трублаїні); Тяжко було йому жити на сімнадцять карбованців платні (С. Васильченко); А з заводу ти наче летів, Щоб порадувать друзів, рідню, Й непомітно до серця тулив Свою першу в житті зарплатню! (В. Бичко); Проміння сонця гріло тучку, хитались віти золоті, коли він матері получку приніс уперше у житті (В. Сосюра). — Пор. заробі́ток.
ПОЛУ́ЧКА, и, ж., розм.
Цього року з грішми і сівба пройшла легше. Ще й зосталося карбованців кілька, – доклали до них Артемову получку та й купили телицю (А. Головко);
Проміння сонця гріло тучку, хитались віти золоті, коли він матері получку приніс уперше у житті (В. Сосюра);
// День одержання заробітної плати.
Завтра неділя, а сьогодні в нас получка (А. Шиян);
Береглася [Маруся], щоб хоч звідсіля хазяїн не вигнав. Часом на хліб до получки немає, а за підвал уже зарані сплатить (А. Головко).
Значение слова «получка»
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ПОЛУ’ЧКА, и, ж. (простореч.). 1. только ед. Действие по глаг. получить в 1 знач. — получать; получение. Добиваться получки всяческого материала. Фурманов. П. денег, зарплаты. 2. только ед. Получение зарплаты. Сколько ты получил в эту получку? 3. Заработная плата. Всю получку истратил. Большая ли у тебя п.?
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
полу́чка
1. устар. действие по значению гл. получать, получить
2. разг. получение заработной платы ◆ Дай пятёрку до получки. «Афоня (фильм)»
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: беспрепятственность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Что значит поехали за получкою
ГЕРОИЧЕСКАЯ ТЕМА В РУССКОМ ФОЛЬКЛОРЕ
ГЕРОИЧЕСКИЕ ТЕМЫ ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Средневековое русское повествование полно героическими сюжетами в обоих своих руслах — в церковном и светском — такими сюжетами, в которых деяния изображаются как труд и подвиг, направленные к общему благу народа, согласно пониманию его в феодальную эпоху жизни государства.
Специально церковная литература не является предметом настоящего обзора ввиду ее отвлеченности от реальной действительности. Но влияние церковных памятников на все виды европейской литературы средневековья было настолько сильно, что его не приходится игнорировать. В «светской» письменности оно сказывалось, начиная от языка и поэтики и кончая идеологическим осмыслением изображаемого. Это церковное воздействие на светское повествование началось еще в византийской литературе и, благодаря церковному авторитету Византии для Руси, отразилось в нашей «светской» книжности. Впрочем, на Руси наблюдалось и обратное влияние — светской повести на церковную, например «жития святых» иногда писались по манере дружинной княжеской летописи.
Обзор светской повествовательной литературы русского средневековья на героические темы мы ограничиваем временем с XI по XVI век. В эту эпоху повествование определяется однородным в основе стилем, образовавшимся к XI веку и завершившим цикл своего развития в XVI веке, накануне бурной перестройки государственных и культурных отношений.
Пересказывая далее исторические повести указанной эпохи, мы обращаем особое внимание на их стилистическое оформление. Оно настолько плотно прикрывает историческую сущность рассказа, что без учета этой внешней формы изображения смысл повествования не уясняется. Свойственный средневековью культ условной риторики достигал такого уровня, что иногда весь рассказ составлялся из установившейся в книжности стилистической декорации. Стилистическая оболочка рассказа представляет собой некое «иносказание», которое подлежит разгадыванию. Не следует, однако, считать эту декоративную внешность повествования бессодержательной, она только по-своему, так сказать метафорически, передает смысл и значимость событий, сообщая вызываемое ими настроение.
Комплекс стилистических особенностей, усвоенный на Руси светским повествованием в очень раннюю пору и традиционно повторяемый, с особой четкостью выступает в тех случаях, когда у повествователя почему-либо не оказалось реальных деталей происшедшего. В этих случаях рассказ принимал вид «exemplum fictum», слагаясь из «общих мест» (loci communes). В пример приведем шаблон боевого столкновения, соединив в нем наиболее стойкие стилистические «общие места». На Русь ополчились иноверные неприятели — «поганые», «сыроядцы». Они выступили «в силе тяжце», «возгордевшись» «пыхая (или дыша) гневом». Войска сошлись, доспехи сияли «яко солнце» или «яко зоря». «И соступишася обои, и бысть сеча зла», «стрелы идяху, аки дождь», «кровь течаше, яко река», мертвые «падаху, яко снопы». Наконец, неприятели, «дав плещи, побегоша».
Но стилистическое оформление русских повестей не было однообразным. В нем намечается по крайней мере два течения: одно выходило из чисто книжной среды, другое течение шло от живого языка и устной поэзии. Первое, собственно «книжное», дошло в наибольшем числе произведений. Второе течение чаще всего лишь прорывалось в «книжную» повесть, независимое же и полное проявление его дошло до нас в немногих памятниках. Устной стихией несомненно запечатлены наиболее ранние сказочные предания Руси, просто и лаконично переданные летописью.
В начальную пору русского феодализма наравне с обычной «книжной» литературой существовала особая «дружинная», теснейшим образом связанная с устной народной поэзией. Замечательным ее образцом является «Слово о полку Игореве». В последующее время вплоть до XVI века следы устной стихии более редки в повествовании. Рассеянные по «книжной» основе, они выделяются и познаются путем сравнения с элементами чисто национальной устной речи, дожившими до нашего времени в бытовом и поэтическом выражении. К такому сравнению можно привлекать также памятники не литературного назначения, писавшиеся обычно на языке устного обихода, например юридические и хозяйственные тексты, частные письма (не «послания» или «эпистолии», а «грамотки»). В литературную «книжную» речь, полную славянщины, оригинальные русизмы проникали периодически при периодических вспышках интереса к национальной культуре.
ВОИНСКИЕ ПОВЕСТИ НАЧАЛЬНОЙ ЛЕТОПИСИ
С самого начала русской литературы рассказу в ней была свойственна художественность. Особенной изобразительностью отличался исторический рассказ. История в древности всегда была беллетристична, и наилучшими произведениями древней русской литературы была именно историческая беллетристика. Самый ранний исторический сборник — Начальная русская летопись, заключающая в себе материал разного объема — от простой заметки до развернутой повести, почти непрерывно художественна. Летописная повесть имеет достаточно моментов для проявления художественности, но и летописная заметка обычно не лишена ее вследствие образности и пластичности самого языка. Даже перечневые обзоры и чисто деловые известия складываются в картинные группы, свидетельствующие о намерении автора часто оживить предмет рассказа. Даже в простых заметках автор часто подчеркивает свою связь с читателем, следит за верностью его восприятия, делает его как бы зрителем, свидетелем происходящего.[1] Такого рассказчика нельзя иначе назвать, как только художником.
Уже из заглавия Начальной летописи («Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть») видно, что основной темой ее являются судьбы «Русской земли». Это наименование не только покрывало сеть княжеств, но объединяло в одно целое многие племена, в нем звучало чувство родины. Самые лучшие произведения древней русской литературы, повествовательные и ораторские, полны любовью к родной земле, сознанием ее величия, достигнутого «потом и трудом» народным. Особенно горячее чувство любви вызывала родина, когда ее постигало несчастье, когда, по слову Серапиона Владимирского (XIII в.), «величество наше смирися, красота наша погибе». Эту красоту в том же веке иноплеменного ига воспел биограф Александра Невского, начав его биографию таким обращением к Русской земле: «О светло-светлая и прекрасно украшенная земля Русская».
Представление о Русской земле как о единой существовало и в эпоху феодальной раздробленности, и в эпоху феодальной монархии. Даже в самую глухую пору средневековья признавалась необходимость защищать, охранять всю эту землю как целое, общее. Эта идея держалась крепко, несмотря на попытки ее нарушить, вызывавшиеся противоречиями феодальной системы. Даже в усобицах, когда, казалось, господствовали узкоместные интересы, память об общей родине, представление о ее целостности не исчезало. И династические зачинщики усобиц оправдывали их необходимостью восстановить нарушенное право, нарушенное единство всей династической сети, всего феодального союза областей Русской земли, то есть всей «Русской земли» в целом.
Историческая литература средневековья преимущественно посвящена столкновениям из-за «Русской земли», как с внешним врагом государства, так и между самими русскими областями. Поэтому исторические повести в большинстве были «воинскими». Воинский характер повествования считался наиболее подходящим для исторической литературы, как это явствует, например, из такого рассуждения Кирилла Туровского (XII в.): «…историци, рекше летописци и песнотворци, прикланяють свои слухи в бывшая межи цесари рати и ополченья, да украсят словесы слышащая и возвеличат крепко мужьствовавшая по своем цесари и не давших в брани плещу врагом (т. е. не показавших тыла, не бежавших перед врагами), и тех славяще похвалами венчают». Или вот как почти сто лет спустя галицкий автор характеризует свой исторический труд: «Начнем же сказати бесчисленные рати, и великие труды, и частые войны, и многие крамолы, и частая востания, и многие мятежи… Посем скажем многой мятеж, великие льсти (коварства), бещисленные рати».