Что значит печатная книга
Иван Федоров печатал первую книгу 11 лет, теперь каждый может напечатать книгу
Многие слышали о первопечатнике Иване Федорове как о человеке, который в 16 веке напечатал первую книгу на Руси. А что же было до 16 века и как обстоят дела сейчас?
Переписчики книг
Ранее были рукописные книги. До нас дошло рукописное «Слово о полку Игореве». Предположительно эта книга была записана в 12 веке.
Долгое время существовала профессия – переписчик книг. В древних монастырях целыми днями монахи – переписчики были заняты тем, что переписывали книги при скудном свете свечи. Именно переписывали, а не сочиняли. Конечно, могли и присочинить что-нибудь. Мы не знаем, как это проверялось в те времена.
Были и те, кто писали книги. Однако в те времена было опасно, иногда даже смертельно опасно писать о том, что не относилось к церковным канонам.
Зачем книги переписывались? Это было необходимо, чтобы их могли прочитать образованные люди того времени. Так жили до изобретения книгопечатания.
Профессия переписчик в те времена требовала наличия соответствующего образования. Она была распространена в церковном мире, среди духовенства.
Переписывание в современном мире
Переписывание текстов сохранилось до наших дней. Не зря говорят, что новое – хорошо забытое старое.
Например, переписывание применяется школьниками, а также студентами, которые иногда вручную переписывают конспекты у своих однокурсников. В основном, студенты, конечно, фотографируют конспекты лекций в силу скоротечности нашего времени и с целью его экономии.
Однако считается, что текст, который написан человеком собственной рукой, лучше сохраняется в памяти. Этим методом люди пользуются, например, при изучении новых слов и предложений в иностранном языке.
В 1970-ых годах были широко распространены песенники, в которых от руки были написаны тексты популярных песен.
Иван Федоров и первая печатная книга
Примерно через 100 лет после того, как в мире был изобретен первый книгопечатный станок, в России царь Иван Грозный в 1553 году повелел на средства царской казны построить Печатный двор, недалеко от территории Кремля.
На подготовку к выпуску первой книги «Апостол» ушло 10 лет. За это время были собраны со всех монастырей первоисточники — рукописи, с которых можно было печатать текст. Иван Федоров тщательно отбирал материал для первой печатной публикации.
«Апостол» — первая печатная книга, в которой указано имя Ивана Фёдорова и помогавшего ему Петра Мстиславца. В послесловии к этой книге написано, что работа велась с 19 апреля 1563 года по 1 марта 1564 года. Таким образом, печать книги заняла почти целый год.
Если сложить десять лет, которые ушли на подготовку к печати первой книги, плюс один год на ее печать, то получается, что на выпуск первой печатной книги Ивану Федорову понадобилось 11 лет.
Это была первая печатная русская книга, для которой известна точная дата публикации.
Книга состояла из 534 страниц, на каждой — 25 строк. Тираж для той поры был солидным — около 2.000 экземпляров. Даже сейчас сохранилось около 60 книг.
Десять лет подготовки материалов и год для печати полностью себя оправдали. Впоследствии исследователи не обнаружили в книге ни одной ошибки или опечатки.
Как известно, печатный станок позволил книжной индустрии выйти на принципиально новый уровень. Книги стали доступны широкому кругу читателей. Содержание книг постепенно из церковного превратилось в светское.
Видео «Средневековая техподдержка»
Мы знаем, что такое техподдержка (техническая поддержка) сайтов, хостингов, поддержка социальных сетей. Обращаешься туда с тем или иным вопросом, и как правило, получаешь квалифицированную помощь и решение своей проблемы. Офисных сотрудников, как правило, поддерживают IT-специалисты, в просторечии «сисадмины» или «системные администраторы.
А вот интересно, когда появились первые книги, то могла в то время существовать техподдержка для новоиспеченных читателей ранее неизвестного формата под названием «книга»? Ведь до появления книг тексты писали на свитках, на отдельных листках. Возможно, вот так могла выглядеть та самая средневековая техническая поддержка, и это шутка, конечно:
Печатные машинки, шрифты и текстовые редакторы
В типографиях использовались печатные станки. Позднее появились печатные машинки для самостоятельной печати документов, брошюр и даже книг. Печатные машинки широко использовали секретари, офисные сотрудники, писатели, аспиранты, некоторые студенты и т.д.
Стив Джобс, основоположник яблочной компании Apple, будучи студентом, в свое время увлекся каллиграфией. Впоследствии это увлечение привело к тому, что он изобрел шрифты с целью использовать их в компьютерных технологиях.
Появление шрифтов заметил Билл Гейтс, основоположник компании Microsoft, и (без явного согласия Стива Джобса) использовал их в знаменитом текстовом редакторе Microsoft Word.
В 16 веке печать книги была доступна узкому кругу просвещенных людей. Теперь практически каждый пользователь может открыть текстовый редактор, напечатать книгу и даже выпустить ее, например, используя сервис Ridero. Мы живем в век информационных технологий, где печать книг доступна любому.
Видео: Иван Федоров печатал первую книгу 11 лет, теперь каждый может напечатать книгу
Какая первая печатная книга на Руси?
Традиционно считается, что первая русская печатная книга — «Апостол», изданный Иваном Фёдоровым и Петром Мстиславцем в 1564 году на Московском печатном дворе. На самом деле это не так.
Допечатная эпоха на Руси
Со времени принятия христианства книги на Руси переписывались. Лучшие образцы рукописных книг создавались в крупных монастырях, а также в скрипториях Киево-Печерской лавры, Софийского собора и Лазарева монастыря в Новгороде (откуда пошло название сохранившегося комплекса рукописных «книг Лазоревых»).
С XIV века, с возвышения Москвы и начала объединения русских земель, весь культурный процесс Древней Руси сосредоточился в новой столице. А с 1448 года, когда митрополитом, независимо от Константинополя, был хиротонисан Иона, при столичных храмах и монастырях открылись бесчисленные книжные мастерские.
Ряд исследователей считает, что именно мощное развитие книгописания на Руси отодвинуло появление книгопечатания. «Библия» Гутенберга была издана в начале 1450-х годов, за столетие до открытия Московского печатного двора. Первую печатную книгу белорусского извода церковнославянского языка, выпустил Франциск Скорина в 1517 году — правда, в Праге, но это не отменяет того факта, что о книгопечатании было уже хорошо известно и в других славянских государствах, в том числе и в Московском княжестве.
Так, в княжестве Зета (современной Черногории) первая печатная книга — «Цетинье Октоих» (Cetinjski oktoih) сербского извода церковнославянского языка — была издана иноком Макарием в 1494 году. В начале XVI века типографии уже работали в Кракове, Вильно, Львове, Супрасле.
Как учредили Московский печатный двор
К середине XVI века книгопечатание стало насущной необходимостью на Руси. Рукописных книг не хватало, да и ценились они без преувеличения на вес золота. Церковь была недовольна лавиной ошибок и лакун в богослужебных книгах и летописных сводах, а при частом переписывании неточностей становилось всё больше, что приводило (или могло привести) к разночтениям и ереси. Помимо того, Иван Грозный уже успел покорить немало земель, народы которых нужно было обратить и «перевоспитать». А как это сделать без книг?
В сборнике решений Стоглавого собора 1551 года — Стоглаве, кроме политических и церковных вопросов, были отдельно оговорены правовые нормы, регулирующие труд переписчиков. В частности, было указано «дозирать» по храмам над тем, чтобы богослужебные книги переписывались с «добрых переводов». Но вычитка каждой книги — это дополнительное время и труд, и от разночтений это могло и не уберечь. И только книга, отпечатанная с утверждённых печатных форм, могла ни в чём не уступать оригиналу с каноническим текстом.
Иван Грозный от Максима Грека уже знал о венецианском издателе Альде Мануции. Чем же русские люди и русский царь хуже венецианцев?
И в 1553 году Грозный учредил Московский печатный двор, который расположился в Китай-городе на Никольской улице, по соседству с Николо-Греческим монастырём.
И тут внимание! С 1553 года в Москве было напечатано семь книг, но без выходных данных, то есть без указания года и места издания. Их создание принято относить к деятельности так называемой Анонимной типографии. То есть «Апостол» Фёдорова — первая книга, в послесловии к которой были приведены выходные данные типографии. Но не первая печатная книга на Руси.
Загадка Анонимной типографии
Пока это малоизученный вопрос в истории русской печати. Проанализировав сорта бумаги, орнаменты и типы шрифтов, исследователи нашли 7 изданий религиозного содержания, выпущенных в 1553 — 1565 гг. в Анонимной типографии:
Четвероевангелие «узкошрифтное» (1553 — 1554),
Триодь Постная (1555 — 1556),
Триодь Цветная (1556 — 1557),
Четвероевангелие «среднешрифтное» (1558 — 1559),
Псалтырь «среднешрифтная» (1559 — 1560),
Четвероевангелие «широкошрифтное» (1563 — 1564),
Псалтырь «широкошрифтная» (1564 — 1565).
Первая книга, изданная в Москве получила в науке название Евангелия «узкошрифтного», в отличие от двух последующих — «среднешрифтного» и «широкошрифтного». Образцами для них служили московские рукописи XVI века, с полууставным письмом, заставками, вязью в заглавиях. Печать производилась двумя красками (чёрной и красной), в один прогон. Фолиация (нумерация листов) присутствует лишь на нескольких листах.
Во всех этих книгах отсутствует указание на то, что они отпечатаны по указу царя, то есть не исключена вероятность существования некоей частной Анонимной типографии. Сохранились и имена мастеров-печатников, которые, возможно, трудились в типографии: Маруша Нефедьев и Васюк Никифоров.
Технология самой печати позволила учёным высказать предположение, что к Анонимной типографии могли иметь отношение Иван Фёдоров и Петр Мстиславец. Либо эти издания отражают поиск первопечатников в области шрифтов и оформления книги. То есть были изданы Московским печатным двором, но в качестве «пробников», которые были ещё недостаточно хороши для того чтобы можно было указывать выходные данные и тем более упоминать о том, что их издание осуществлено по указу царя и с благословения митрополита (как «Апостол»).
Откуда взялись Иван Фёдоров и Петр Мстиславец?
О русских первопечатниках известно мало. Нельзя даже с точностью утверждать, что они были русскими. Предположительная дата рождения Ивана Фёдорова — 1510 год. Место рождения — Южная Польша, скорее всего, Львов. Но почти достоверно установлено, что в 1529 –1532 годах Фёдоров обучался в Краковском университете.
Чем занимался будущий первопечатник в 1530–1540-х годах, исследователи пока не знают. Скорее всего, в этот период он был представлен митрополиту Макарию, который позже пригласил Фёдорова в Москву. В столице Фёдоров был рукоположен во диакона церкви Николы Гостунского при Московском Кремле.
Петр Мстиславец оставил после себя ещё меньше сведений. Место рождения – древний город Мстиславец в Смоленской земле, на территории современной Беларуси, или же белорусский город Мстиславль. Но самый важный вопрос – где первопечатники обучились своему ремеслу — остаётся без ответа до сих пор.
«Апостол» как шедевр книгопечатания
«Апостол» вышел в свет 1 марта 1564 года. О том, что его напечатали в государственной типографии, свидетельствует упоминание в послесловии к книге Ивана Грозного, повелевшего издать, и митрополита Макария, благословившего на издание и отредактировавшего текст «Апостола».
Тираж книги — почти 2000 экземпляров. На сегодняшний день известно о 61 сохранившемся экземпляре. Около трети из них находится в Москве, около 10 — в Петербурге. Экземпляры первопечатного «Апостола» есть в Екатеринбурге, Киеве, Львове и других городах.
Послесловие «Апостола» — важнейший источник, в котором Фёдоров перечислил всех, кто принял участие в создании книги, и рассказал о печатном дворе. Именно из послесловия стало известно, что работа над изданием шла почти год, с 19 апреля 1563 года, в типографии отливались оригинальные литеры и создавалось новое оборудование.
Содержание книги тоже было пересмотрено и отредактировано. Основой послужили «Деяния и послания Апостолов» евангелиста Луки.
Книговед, доктор исторических наук Евгений Немировский так обрисовал процесс компоновки содержания «Апостола»:
«. Надо сказать, что Иван Фёдоров «облегчил» книгу, устранив из неё многие служебные материалы, не входившие в канонический текст, но по традиции помещавшиеся в рукописных Апостолах. Это всевозможные предисловия, толкования и прочее».
Объём «Апостола» — 267 листов, на каждой из 534 страниц — по 25 строк. В книге 48 гравюр-заставок, украшенных богатым растительным орнаментом.
Образцом для книжного шрифта послужил широко распространённый в XVI веке рукописный полуустав с небольшим наклоном вправо. По сравнению со шрифтом изданий, выпущенных Анонимной типографией, шрифт «Апостола» выглядит намного аккуратнее. Печать двухцветная, высокого качества (текст до сих пор прекрасно читается). Буквицы и заставки отпечатаны киноварью.
По своим художественным достоинствам «Апостол» превосходит как анонимные русские издания, выпущенные до него, так и многие книги, изданные позднее.
Например, вышедшие из печати уже в 1565 году (с разнице в месяц) два «Часовника» подготавливались уже менее скрупулёзно. Это сказалось если не на качестве, то на художественной ценности новых книг. Кстати, «Часовники» — последние книги Ивана Фёдорова, изданные им в Москве.
После них Фёдоров и Мстиславец спешно покидают Московскую Русь – то ли из-за начала опричнины, то ли из-за наветов книгописного «лобби». По ещё одной версии, Фёдоров выехал из Москвы официально, по распоряжению царя с тайной миссией — поддержать православие в католических землях. Эта гипотеза имеет право на жизнь хотя бы потому, что иначе довольно трудно объяснить, как Фёдорову и Мстиславцу удалось без помех вывезти из Москвы и далее, за границу, казённое типографское оборудование.
Как бы там ни было, до самой смерти Фёдоров постоянно переезжал из одного города Восточной Европы в другой, неуклонно продолжая заниматься своим ремеслом и «вспахивать духовную ниву», пока не осел во Львове. С Мстиславцем, оставшемся в Вильно, их пути разошлись ещё после Люблинской унии 1569 года и серьёзных изменений геополитической ситуации в Восточной Европе. В 1574 году во Львове Фёдоров выпустил первую русскую азбуку – по сути, первый русский учебник. Пока обнаружен единственный экземпляр, он находится в библиотеке Гарвардского университета.
Скончался Иван Фёдоров во Львове 5 декабря 1583 года. Похоронили Фёдорова на кладбище львовского Святоонуфриевского монастыря. Типография после его смерти пришла в упадок и закрылась.
В 1909 году, в Москве, на месте печатного двора, торжественно открыли бронзовый памятник Ивану Фёдорову работы скульптора Сергея Волнухина. Монумент не раз переносили.
Сегодня памятник первопечатнику стоит напротив дома № 2 по Театральному проезду, чуть поодаль от места, где в 1564 году Иван Фёдоров напечатал «Апостола».
Понравился пост? Не забудьте, пожалуйста, поставить лайк!
ПЕЧАТНАЯ КНИГА
В отличие от западных стран, где в книгоиздательском деле почти безраздельно господствовала частная инициатива, а роль государственных органов и церкви выражалась лишь в общем надзоре за выпуском книг, в России XVII в. издание книг составляло монополию государства и церкви (131,127). Типографии были государственными учреждениями, а их сотрудники − чиновниками. Санкцию на выпуск той или иной книги давал глава Московской церкви − патриарх. Печаталась главным образом литургическая литература. Есть все основания говорить, что в результате этого основные интеллектуальные потребности русских людей в XVII в. удовлетворяла не печатная, а рукописная книга, которая распространялась гораздо шире и была гораздо разнообразнее по тематике. Напротив, в Западной Европе рукописная книга уже в начале XVI в. перестала играть сколько-нибудь значительную роль.
Характерной особенностью русского книгопечатания в XVII в. была его концентрация на московском Печатном дворе, что облегчало постоянный контроль со стороны властей. Из 483 печатных изданий XVII в., зарегистрированных в сводном каталоге А.С.Зерновой, 477 были выпущены московским Печатным двором (101). Особым случаем можно считать Верхнюю типографию в Кремле, существовавшую, впрочем, недолго (с 1678 по 1683 г.): она была организована специально для публикации литературных трудов Симеона Полоцкого − наставника детей царя Алексея Михайловича. Эта типография отпечатала всего шесть изданий и фактически была кремлевским филиалом Печатного двора.
За время Смуты и войны с интервентами в начале XVII в. книгоиздательство в России было совершенно дезорганизовано. Попытка князя Д.Т.Трубецкого (одного из руководителей ополчения, боровшегося в 1612 г. с интервентами) восстановить типографию не удалась. Тогда же мастер − «хитрец» печатного дела Аникита Федорович Фофанов сумел перебраться из Москвы в Нижний Новгород и доставить туда часть оборудования своей бывшей «избы», т.е. мастерской (130, 52). С большим трудом оборудовав типографию, он, однако, успел выпустить только одну тетрадь инфолио в 12 страниц (126,214). Скорее всего, это было не самостоятельное произведение, а фрагмент вступительного или заключительного слова к другому изданию, которое А.Ф.Фофанову так и не пришлось напечатать целиком. Но фрагмент важен и сам по себе, ибо в нем А.Фофанов описывает ужасы польской интервенции, обиды, нанесенные русской земле, радуется освобождению родины от врагов. Это первое русское издание с актуальным политическим содержанием датировано декабрем 1613 г.
В начале следующего года А.Фофанов был вызван в Москву и здесь, в Кремле, во временной типографии, с 5 июля 1614 г. до 6 января 1615 г. отпечатал, пользуясь привезенными из Нижнего Новгорода шрифтами, Учебную Псалтырь. В начале книги на отдельном листе фронтисписа была помещена ксилогравюра с изображением царя Давида, выполненная мастером-резчиком Кондратием Ивановым в подражание фронтиспису слободской Псалтыри 1577 г. (причем подражание получилось лучше, чем оригинал, как в художественном, так и в техническом отношении) (268,165-169). В заключительном слове А.Фофанов снова описывает исторические события последних лет, а также историю восстановления «государевой штанбы» (т.е. типографии) в Москве по «повелению царя Михаила Фёдоровича». История возрождения книгопечатания в Москве отражена и в другом документе XVII в. Это − «Сказание известно о воображении книг печатного дела».
Таким образом, в начале 1620 г. на месте старого сгоревшего Печатного двора на Никольской улице возле защитной стены Китай-города возникла новая двухэтажная каменная палата Печатного двора и ряд деревянных пристроек. В них было перенесено из временной кремлевской типографии все оборудование и приобретено новое. В 1622 г. на Печатном дворе уже работали четыре мастерские. В двух из них, у мастеров Кондратия Иванова и Осипа Кириллова (Неврюева), было по два печатных стана, в остальных мастерских, у Аникиты Фофанова и Никона Дмитриева, по одному стану. Всего в то время на московском Печатном дворе работало более 80 человек. Спустя десять лет это число выросло до 120, а в 1649 г. на Печатном дворе было уже двенадцать печатных станов и работало там более 140 человек (180, 52).
Если за вторую половину XVI в. в Московской Руси было отпечатано только 18 книг, то в XVII в. их вышло 483 (101). В среднем издавалось около 5 книг в год.
Детальную статистическую характеристику московского книгопечатания XVII в. дал Н.П.Киселев (131,131-137). Судя по его данным, книжная продукция росла неравномерно: в 1611-1620 гг. − 10 изданий; в 1621-1630 − 45; в 1631-1640 − 68. Апогей был достигнут в 1641-1650 гг. − 78 изданий. Этот показатель остался непревзойденным и в последующие годы. Затем продукция начала падать (в 1671-1680 гг. − 33 издания), а с 1681 г. − снова постепенный рост. Колебания эти были в значительной степени обусловлены тем, каких взглядов на роль книги в политике придерживались те, кто занимал царский и патриарший престолы. Считается, что цари Алексей Михайлович и Фёдор Алексеевич проявляли большой интерес к книге. Из церковных владык наибольший вклад в развитие книгопечатания внес патриарх Иосиф (1642-1652). Резкое, хотя и кратковременное падение печатной продукции в 50-х гг. XVII в. можно связать с деятельностью Никона и с началом церковной реформы. Никона в первую очередь заботило исправление церковных книг, а не их умножение. Преемники же Никона больше пеклись об усилении надзора за книгопечатанием, чем о его развитии.
Рост числа книг не сопровождался какими-либо существенными изменениями в их тематике. 85% всей книжной массы составляли книги церковного обихода, 12% − духовная, но не литургическая литература, 1,6% − буквари, 1,4% − литература светская.
В XVII в., как и прежде, обслуживание нужд церкви оставалось главной задачей книгопечатания. Одни только Псалтыри были изданы 65 раз − 13,5% всей книжной продукции XVII в. За ними следуют Часовники: известно 27 изданий, но предполагается, что их могло быть и больше, не менее 40 (131,137). Далее идут Служебники − 28 переизданий, Евангелии (литургические) − 20, Апостолы − 20, азбук или букварей − 8.
Учитывая, что нормальный «завод» (тираж) составлял в то время за редкими исключениями 1200 экземпляров и, помножив его на количество наименований (483), мы получим объем печатной продукции XVII столетия − 569 тысяч книг. Это, конечно, цифра минимальная, так как много изданий, а тем более переизданий, до нас не дошло.
Львиную долю материальных и людских ресурсов Печатного двора поглощали литургические книги. Они помогали Московскому патриарху поднять престиж русской церкви в православном мире, представить Москву «источником света для всего православного Востока, питомником и рассадником духовного просвещения для всего православного мира» (135,324). В этих условиях вопрос об исправлении церковных книг и обрядов получил особую остроту. Нужно было привести русскую церковную практику в соответствие с греческой и южнославянской. Эта задача была выдвинута еще на Стоглавом соборе, однако выполнялась она медленно, пока патриарший престол не занял Никон. Он повел дело исправления книг и обрядов круто и решительно. Из церквей и монастырей было изъято и уничтожено множество неисправных рукописных и старопечатных книг, включая литургические. Их заменяли новыми, которые поставлял московский Печатный двор. Новые литургические книги нужны были и для растущей сети церквей и монастырей, особенно в воссоединенных с Россией западных русских землях и вошедших в состав Русского государства обширнейших территориях Сибири и Дальнего Востока. С начала 60-х гг. возобновилось массовое печатание и перепечатывание Псалтырей и Апостолов, Служебников и Требников «под смотрением опытных справщиков и начетчиков, по благословению святейшего патриарха» (131,137).
Из изданий, наиболее важных для укрепления престижа русской православной церкви, отметим Библию 1663 г.; образцом для нее послужила Острожская Библия И.Федорова. Оригинально оформленная Библия 1663 г. имела титульный лист с рамкой декоративно-архитектурного типа с вмонтированными в нее изображениями святых и пророков, а также пышный фронтиспис, в верхней части которого был изображен бог Саваоф в облаках и сценки из Ветхого и Нового заветов. Они обрамляют государственный герб − двуглавого орла, на груди которого вместо традиционного «ездеца» − Георгия Победоносца − изображен царь Алексей Михайлович на коне, побеждающий копьем «супротивного змия» (268,216-218). Под гербом − весьма точный план города Москвы с Кремлем в центре (ксилогравюра). Это первый и единственный образец «лицевого» фронтисписа такого характера в московском книгопечатании XVII−в. А.А.Сидоров считает, что создателем этих ксилогравюр был искусный «знаменщик» и гравер Зосима, упоминаемый в тогдашней отчетности московского Печатного двора (268,212).
Титульный лист в практике Печатного двора утвердился не сразу. Первую попытку ввести его предпринял В.Ф.Бурцов в отпечатанном в 1641 г. Канонике. Затем титульный лист исчез из церковных книг вплоть до 1660 г. В Псалтыри этого года и в «Анфологионе» заглавие обрамлено декоративной рамкой, отпечатанной с гравюры на дереве. Через несколько лет для украшения заглавного листа начали пользоваться рамками, составлявшимися из элементов литого орнамента. В основном же при оформлении церковных и особенно литургических книг издатели до самого конца XVII в. придерживались старых декоративных форм.
Наряду с литургическими книгами большую часть продукции Печатного двора составляли агиографические, дидактические и полемические издания в первой половине XVII в. против католицизма и «лютерской ереси», позднее против раскола: все, конечно же, религиозного содержания.
Среди наиболее популярных в XVII в. печатных книг духовного содержания, предназначенных для общего чтения и «назидания», были так называемые Прологи − как правило, двухтомные сборники кратких Житий православных святых как греческих, так и славянских и особенно русских. Входили в Прологи также сказания, повести, поучения − равномерно распределенные по всем 366 дням древнерусского года. По сути дела, Прологи представляли собой прообраз энциклопедических словарей типа «Кто есть кто», давая при этом читателям и элементарные исторические и географические сведения. Печатные Прологи появились в России только в XVII в. Всего известно 8 изданий: все они выпущены московским Печатным двором.
Русское издание «Жития и чудес преподобного чудотворца Сергия», записанных в 1418 г. его учеником Епифанием Премудрым и дополненных Пахомием Сербом, иначе Логографом (1461), подготовил келарь Троицкого монастыря Симон Азарьин, дополнив новыми легендарными известиями. Царь велел Печатному двору издать эту книгу, однако справщики и печатники, в руки которых попала рукопись, изъяли самые неправдоподобные из «чудес», добавленных Азарьиным. Тот возмутился и начался горячий спор, в результате чего «чудо о кладези» вновь было включено в книгу. Она была отпечатана в течение неполных трех месяцев, причем в ней − впервые в русской издательской практике − упомянуто имя автора С.Азарьина.
С 1642&bsp;г. вслед за Прологом и Житиями начали издаваться сборники поучений русских и византийских церковных деятелей, богословов. Едва вступив на патриарший престол, Иосиф издал под своим именем сборники «Поучение архиереом и священно иноком и мирским иереом, и всему священному чину» и «Поучение христолюбивым князем, и судиям, и всем православным христианом». При Иосифе вышли отдельными изданиями теологические и дидактические сочинения, приписанные византийскому автору Иоанну Лествичнику, архиепископу болгарскому Феофилакту и другим. Для изучения греческих книг и сверки русских текстов с ними царь и патриарх дважды отправляли в Грецию келаря Троицкого монастыря Арсения Суханова, который вывез из Афона около 500 книг (162,186).
Епифаний Славинецкий, по-видимому, уже при Никоне участвовал в переводе на русский язык книги Иоанна Нафанаила Критского, объясняющей ритуал литургии. Книга была очень нужна для исправления литургической практики русской церкви. Никон торопил переводчиков, а затем печатников, и в результате книга под названием «Скрижаль» (1656) вышла со множеством опечаток. Из сборников, переведенных с греческого, упомянем также собрание переводов ученого монаха Арсения Грека под заглавием «Анфологион» (1660): в него был включен стихотворный перевод «Четверострочия святого Григория Богослова», сопровождаемый комментариями (130, 58).
В истории книги имя Симеона Полоцкого связано и с учреждением при царе Федоре Алексеевиче в 1679 г. личной царской типографии в Кремле. Когда в 1674 г. патриархом стал Иоаким, положение Симеона Полоцкого, и раньше уже получавшего нарекания от церковных иерархов за распространение «латинизма», резко ухудшилось. Новый патриарх начал обвинять его в «заблуждениях», даже в ереси − в таких условиях об издании творений Симеона Полоцкого на Печатном дворе не могло быть и речи. Желая оградить своего учителя от дальнейших нападок и обеспечить публикацию его книг, царь Фёдор Алексеевич и решил устроить личную придворную печатню, независимую от патриаршей цензуры. С Печатного двора взяли два станка, нужные шрифты, пригласили квалифицированных мастеров. Позднее был учрежден самостоятельный Приказ Верхней типографии. Печатня находилась на верхнем этаже царских хором, поэтому и называлась «верхней», или «царской». Духовным руководителем ее стал, разумеется, сам Симеон Полоцкий, патриарх же не решался входить в открытый конфликт с царем. Но хотя издания Верхней типографии выходили без благословения патриарха, в них все же везде стояла принятая тогда формула «с благословения патриарха». Это только усиливало ненависть Иоакима, возмущенного и нетрадиционным содержанием книг, и западными «новшествами» в их оформлении. Спустя десять лет после смерти С.Полоцкого Иоаким в своем «поучительном» слове в 1690 г. на московском церковном соборе снова припомнил «негодного» Симеона, обвинив его в «латинской» ереси, и запретил «все православным сыновом. тех книг, яко подзор и ереси имущих, яко не благословенных, никакоже дерзати народно и в церквах прочитати» (131,167). По указанию патриарха книги С.Полоцкого изымались из библиотек и уничтожались, хотя расхождений с православным учением в них не было.
Все эти книги, несмотря на их религиозное содержание, были предназначены для «домашнего» чтения. По своему оформлению они также отличались от церковных книг. Симеон Полоцкий привлекал таких видных специалистов, как «знаменщик» (художник) Симон Ушаков и талантливый белорусский резчик Афанасий Зверев-Трухменский. Они изготовили пять гравюр на меди и украсили ими четыре последние книги С.Полоцкого. Печатались гравюры на стане, изготовленном Симоном Матвеевичем Гутовским, выдающимся мастером из Оружейной палаты (205, 159-161). Своими тонкими и выдержанными линиями и композицией гравюры могут равняться с лучшими аналогичными произведениями того времени. Особенно интересен совершенно не свойственный тогда русской книге титульный лист «Истории о Варлааме и Иоасафе». Отпечатанное наборным способом заглавие книги обрамлено строгим классическим порталом. По бокам две аллегорические фигуры: справа женщина с оливковой ветвью и рогом изобилия и арфой в руках, лавровым венцом на голове, а над нею надпись − «Мир»; слева фигура юноши, в правой руке он держит меч, в левой копье, над головой надпись − «Война». Этот титульный лист вызывал в то время возмущение консервативных церковников, однако уже через двадцать лет он стал образцом для издателей и оформителей книг в эпоху Петра I.
Из педагогических и литературных произведений С.Полоцкого отметим, например, его сборник «Рифмологион», в который вошли и две пьесы для школьного театра «Комидия притчи о блудном сыне» (150, 277), а также «Притчу о Навуходоносоре царе». Особенно популярна была «Притча о блудном сыне», отпечатанная не наборной техникой, а с доски.
Огромное значение, которое придавал книгопечатанию Симеон Полоцкий, видно из его слов: «Ничто бо тако славу расширяет, яко же печать».
Основоположником издания печатных букварей в Москве считался Василий Фёдорович Бурцов-Протопопов. В течение восьми лет, с 1633 до начала 1642 г., он ведал технической частью московского Печатного двора. Упоминается он в отчетах и как типограф. Осталось 17 подготовленных или отпечатанных им книг. Среди них − впервые изданные в Москве Святцы, своеобразный русский календарь, Апостол, Псалтырь и другие.
Один из его букварей (1634) не имеет титульного листа. Заглавие написано сложной вязью на первой странице книги, перед азбукой, и гласит: «Начальное учение человеком, хотящим разумети божественного писания». Букварь 1634 г. формата ин-октаво отпечатан четким шрифтом. В отличие от предшествующих азбук здесь использован красный цвет для выделения букв, слогов, названий частей и разделов (214, 21). Букварь, изданный «подвигом и тщанием, труды же и снисканьем подьячего сына Василия Федорова, сына Бурцова Протопопова», по своей структуре воспроизводит фактически азбуки Ивана Федорова, однако текст в некоторых местах уточнен и исправлен. Букварь очень скромно оформлен − киноварная вязь, несколько заставок. Это первое московское издание букваря, 6000 экземпляров, разошлось очень быстро. Потребовалось новое издание, которое В.Ф.Бурцов отпечатал в 1637 г. под заглавием «Букварь языка славенска, сиречь начало учения детем хотящим учитися чтению божественных писаний. ».
Второе издание несколько меньше по формату; в начале его помещены вирши о значении учения: «Сия зримая малая книжица по речению алфавитица напечатана бысть по царскому велению вам младым детям к научению. Ты же благоумное отроче сему внимай и от нижняя ступени на вышнюю вступай». Это одно из самых ранних печатных поэтических произведений русского автора, по-видимому, принадлежит перу самого Бурцова. Сразу же после обращения к учащимся − ксилографический фронтиспис: гравюра, изображающая помещение училища и читающих учеников, а также «дидаскала», наказывающего розгой нерадивого ученика. Это − первая реалистическая бытовая гравюра в русском книгопечатании (268, 188). Только 20 лет спустя, в 1657 г., появилось новое издание букваря такого же формата, построенное по образцу букварей И.Фёдорова и В.Бурцова, но без рисунка.
Бурцовские традиции продолжает и дошедший до нас «Букварь языка славенска, писаний чтения учитися хотящим», отпечатанный в московском Печатном дворе в 1669 г. Автор пособия неизвестен. Новым в букваре было предисловие, в котором подчеркивалось значение грамоты. Букварь оформлен очень скромно, при помощи нескольких изящных заставок.
Новым этапом в развитии российской учебной книги для первоначального обучения грамоте стало пособие Симеона Полоцкого «Букварь языка славенска, сиречь начало учения детем хотящим учитися чтению писаний» (1679). Он приблизительно того же формата, что и буквари В.Ф.Бурцова, но больше по объему (160 страниц) и не имеет ни фронтисписа, ни гравюр. Украшают его шесть изящных заставок, отпечатанных с трех досок, несколько концовок и инициалов. Чтобы облегчить пользование материалом, в букваре красным цветом выделены заголовки, инициалы и буквицы, «красные строки». Издание открывается стихотворным «Предисловием к юношам учитися хотящим», где автор указывает на огромную пользу грамотности и убеждает «от детства учитися». В остальном букварь традиционен. Алфавит дан в прямом и обратном порядке, затем − двух- и трехбуквенные слоги, далее идет материал для чтения (молитвы, символ веры и т.п.). Новым является включение сведений о стихосложении (просодии) и о синтаксисе. Завершается книга назидательным стихотворным «Увещеванием к читателю», в котором вновь говорится о пользе знаний в жизни человека (214, 32).
Благодаря Симеону Полоцкому буквари в XVII в. все более приобретали характер книги для чтения (хрестоматии); в дальнейшем они пополнялись сведениями из области арифметики, истории, географии, постепенно превращаясь в своеобразные небольшие энциклопедии.
Сначала «Букварь в лицах» был создан как бы в виде макета, рукописный, иллюстрированный цветными картинками с золоченым орнаментом. В 1693 г. автор преподнес его царице Прасковье Федоровне для обучения царевича Алексея, сына Петра I. В 1694 г. букварь был полностью выгравирован на медных досках. Эту работу проделал Леонтий Бунин, талантливый «знаменщик» и опытный резчик. Затем книга была отпечатана в 10-20 экземплярах (134, 154). Каждой букве посвящается особый лист, начинающийся крупным инициалом: например, букву «А», по-славянски «Аз», то есть «я», изображает молодой воин с копьем и горном. Около инициала − приписка «Аз» (очевидно, картинка должна была изображать самого царевича). Далее следуют различные варианты инициала и буквы «А» − заглавные и прописные, рукописные и употребляемые в печати и т.д.; даются латинский и греческий (альфа) варианты этой буквы. Затем − изображения различных людей, животных и предметов, начинающихся с буквы «А»: от Адама и до сказочного дракона Аспида. Картинки так подобраны, чтобы расширять кругозор ученика, пополнять багаж его знаний. Нижнюю часть страницы занимают дидактические стихи самого К.Истомина. Примечательно, что листы не были сшиты в книгу, а использовались по отдельности как наглядные пособия. Поэтому «Букварь в лицах» К.Истомина часто причисляют не к книгам, а к альбомам (268, 280).
В 1696 г. К.Истомин издал, в свою очередь, «Букварь языка славенска хотяшим детем учитися чтения писаний», традиционный по своей структуре, почти целиком включающий в себя букварь Симеона Полоцкого 1679 г. Букварь К.Истомина украшен двумя небольшими гравюрами на религиозные темы (131,178). Он вышел тиражом в 20 экземпляров и был предназначен исключительно для нужд царской семьи и двора.
Потребность в более широкой подготовке грамотных людей, которые могли бы не только читать и писать без ошибок, но и хорошо переводить тексты с церковнославянского на русский язык, исправлять книги, готовить их к изданию и т.п. заставляла создать научную грамматику литературного (церковнославянского) языка. Основой такой грамматики послужила «Славянская грамматика» Мелетия Смотрицкого. Первое издание этой книги вышло, как мы помним, в Вевисе, неподалеку от Вильнюса в 1619 г. Однако московское издание грамматики не было копией литовского: в качестве вступительных статей были включены «Предисловие о пользе грамматики и философского учения» Максима Грека и «Слово о пользе грамотности» киевского ученого митрополита Петра Могилы. В конце книги помещены вопросы и ответы Максима Грека о грамматике, риторике и философии, а также еще две статьи неизвестного автора с примерами грамматического анализа предложений. Кто подготовил к печати новое, исправленное и дополненное издание книги Мелетия Смотрицкого − неизвестно.
Как уже говорилось, в течение всего XVII в. было отпечатано лишь семь книг светского содержания. Три из них вышли в начале царствования Алексея Михайловича. Появление книг было вызвано теми острыми проблемами, которые надо было решать правительству, чтобы ликвидировать отставание страны в некоторых важных областях, прежде всего в военной. Необходимо было заняться модернизацией армии. Поэтому по указанию царя с немецкого языка была переведена и отпечатана всего за два месяца книга Йоханна Якоба фон Вальхаузена «Наука и хитрость ратного строения пехотных людей». Иллюстрации к ней подготовил русский художник Григорий Благушин. Но медные гравюры таблиц, чертежей и орнаментированного титульного листа были заказаны в Голландии, поскольку отечественные мастера еще не освоили искусство глубокой печати. В результате книга вышла только в 1649 г. Полвека спустя увидело свет «Краткое обыкновенное учение с крепчайшим и лучшим растолкованием в строении пеших полков».
В связи с необходимостью внести некоторую регламентацию в сферы внутренней и внешней торговли и защитить русских торговых людей от иностранных конкурентов в 1654 г. в типографии Печатного двора была отпечатана «Грамота о таможенных пошлинах». В 1682 г. вышла еще одна печатная светская книга, связанная с торговлей, «Считание удобное», нечто вроде коммерческой арифметики для людей «купующих и продающих» (180,52).
В 1616 г. редакционная работа на Печатном дворе была поручена царем Михаилом ученому монаху Арсению Глухому и священнику Ивану Клементьеву Наседке, а главный надзор − архимандриту Троице-Сергиевой лавры Дионисию. В приказе царя подчеркивается, что дело доверено «этим разумным старцам», так как им «подлинно известно книжное учение и они грамматику и риторику знают» (162, 139-140). Но окружавшие царя и патриарха церковные сановники были возмущены попытками Дионисия и его подручных исправить абсурдные ошибки в старых рукописных книгах. «Разумных старцев» схватили и подвергли пьггкам, дабы они признали себя виновными в ереси и искажении священных текстов. Обвиняемые защищались, доказывая, что их судьи «едва и азбуке умеют» и что «священная философия и в руках их не бывала». И все же Дионисий и его помощники подверглись высылке в далекий Кирилло-Белозерский монастырь. К счастью, в Москву прибыл иерусалимский патриарх Феофан, который доказал, что все исправления ошибок вполне обоснованны.
Но и уже изданные книги могли оказаться в опале. В 1633 г. по приказу патриарха Филарета из всех церквей и монастырей должны были быть изъяты и посланы в Москву для сожжения все экземпляры вышедшего в 1610 г. церковного устава, ибо печатал его «вор и бражник чернец Логин», изложивший многие статьи устава «не по апостольскому и не по отеческому преданию, своим самовластием» (33, 47). В связи с Никоновой реформой особенно строго начали следить за тем, чтобы в печатные книги не проникала раскольническая ересь.
Справщикам строжайше запрещалось вносить какие-либо изменения в текст книг без разрешения руководства Печатного двора. Позднее патриарх Иоаким ввел еще более суровую цензуру. Перед выпуском книга должна была быть прочитана в присутствии патриаршего «синклита» и только после этого, если не обнаруживалось каких-либо «противных причин», книгу вручали патриарху или царю (34,97). Разумеется, это удлиняло путь книги от станка до выхода в свет. Замеченные ошибки выскабливались, исправлялись пером, замазывались киноварью.
Несколько позднее при Печатном дворе была организована так называемая «правильня» − целый отдел, где рукопись готовили к изданию, редактировали, держали корректуру. Это было первым шагом к выделению издательского дела из общего процесса производства книги (180, 53).
А.А.Покровский приводит архивные данные о распределении обязанностей на Печатном дворе в первой половине XVII в.
«1. Должность справщиков исправлять книжное правление, дабы в печатании книжном каковых погрешностей не было, и когда каковую книгу вновь в типографию напечатать поведено будет и прислан будет письменный оригинал, то с того оригинала правиленной палаты писцы должны переписать копию, которую, прочитав с справщиками, отдается наборщиком для набору.
2. С означенной переписной с подлинного оригинала копии те наборщики, набрав, велят тередорщику с батыйщиком на том наборе напечатать лист на приправочной (черновой. − Л.В.) бумаге и оные наборщики, прочитав, должны взнесть в правиленную палату к правлению.
3. Взнесши в правиленную палату, то чтецы и писцы со оною переписною с подлинного оригина ла копиею, оный напечатанный лист прочитав, выправят и велят еще лист напечатать для правления справщиком.
4. А справщики, выправя, велят подлинные печатать тысячные листы, коликое число указом поведено будет напечатать завод или два таким же способом, как и с печатных книг делается. А завод называется 1200 книг.
5. Должности наборщика − набирать слова, а тередорщика − печатать листы, батыйщика − ставить чернила: а у каждого стана обретается по 2 наборщика, по 4 тередорщика, по 4 батыйщика и того по 10 человек, которые в деле обретаются не все, но по пяти человек с переменою, по 4 дни, с отдыхом; и в каждом стану на всякий день печатается по 2400 листов на одной странице листа, одне чернила без киновари, а ежели на обои страницах, то 1200 листов; выходит в два дня для того, что каждый лист в стану печатается по четыре раза.
6. Бумага и прочие материалы тередорщиком отпускается по поданным от них росписям на один завод, т.е. на 1200 листов по две стопы по 10 дестей, а на 4 листа по 10 стоп; да приправочной на 1200 ли стов по 6 листов.
12. Переплетчиком книги отдаются в переплет по учиненным их договорам, образцам, а образцов имеется разных трех рук, и для продажи в народ отдаются по объявлению расходчика каких книг имеется в казне меньше; а когда из переплету вынесут книги, тогда подают в канцелярии до-ношения о выдаче книг и по тем их доношениям, учиня выписки с их договоров, выдаются деньги, а почему от каждого переплета дается переплетчиком за работу, о том о всем имеется их договор в приказном столе. » (228, 67-68).
Производственный процесс не во всем был организован рационально. «Сегодня я осматривал типографию, − пишет в 1681 г. один из иностранцев, немецкий посланник Р.Кемпфер. − Она расположена в трех комнатах, из коих в каждой находится по 4 стана, подобных нашим, но набор идет здесь весьма неуспешно. При каждом стане находится только одна касса, состоящая из 64 ящиков, по 8 с каждой стороны. Каждый ящик разделен на две части, потому что некоторые литеры полные, а другие посередине имеют вырезку для постановки ударений. Литеры лежат по порядку: а, б, в и т.д., они не имеют сигнатуры для познавания верхней части оных, а поэтому при набирании надобно рассматривать каждую букву, от чего набор идет очень медленно. Касса не наклонна, а стоит перпендикулярно, и в ней весьма мало букв. Возле типографии в маленькой комнате отливаются буквы, каждая особенно. Этою работою занимались три человека, двое отливали, а третий очищал буквы» (218, 638).
При консерватизме тогдашней жизни в Москве очень трудно было вводить какие-либо новшества, и существенного развития в области книгопечатания в XVII в. не было достигнуто. Гравюра на меди, которая в то время уже повсеместно была распространена в Европе, в Москве не практиковалась в печатных книгах до 1677-1678 гг., хотя первые попытки применить технику гравюры на меди для украшения рукописных книг были сделаны еще в XVI в. Если требовалось украсить книгу гравюрами на меди, обращались в мастерские за границей. Лишь в 1677-1678 гг. мастер «огранного дела» Симон Гутовский сконструировал для Верхней типографии стан с цилиндрическим валом для глубокой печати (180,62). Однако и в конце XVII в. гравюра на меди оставалась в русской книге очень редким явлением. Число художников и граверов-резчиков высокого класса было невелико: Симон Ушаков, Афанасий Трухменский, монах Зосима, Иосиф Владимиров, Леонтий Бунин, Григорий Благушин.
Больше разнообразия заметно в шрифтах. В Москве пользовались несколькими гарнитурами, называемыми по именам их создателей. Гарнитура, отлитая Аникитой Фофановым, называлась «никитской», она была возобновлена в 1687 г. литейщиком Арсением. С этим шрифтом соревновалась в первой половине XVII в. «азбука», созданная мастером Осипом Кирилловым и называемая «осиповской». Некоторые гарнитуры, как и в Западной Европе, назывались по тем изданиям, где они впервые использовались. Так, крупный шрифт Кондратия Иванова, примененный для печатания Евангелий, назывался «большим евангельским», а четкий мелкий шрифт, вырезанный Федором Поповым для Библии 1663 г., − «библейным». Между прочим, тому же граверу Попову был в 1653 г. заказан шрифт для набора нотных знаков (130,53).
В начале XVII в. в композицию орнамента верхней крышки переплета был введен титул − краткое название книги, обрамленное рамкой. В середине столетия титул перешел на корешок книги. Тогда же начали практиковать так называемый «литовский переплет», как он назван в инвентарях русских библиотек того времени. Этот способ переплета, характерный для Западной Европы, привезли в Россию переселившиеся из Великого княжества Литовского переплетчики-белорусы.
Книги, снабженные издательским переплетом, стоили на 5-10 алтын (15-30 коп.), т.е. на 20-30% дороже непереплетенных. Например, «Минеи месячные за весь год» продавались в середине XVII в. в тетрадях за 12 руб., а в простом переплете за 17 руб. 36 коп. (172,58-59). Когда Печатному двору нужно было переплести большое количество книг, он привлекал и мастеров со стороны, платя им по 2-3 алтына за простой переплет. Нередко на Печатный двор обращались именитые люди с заказом переплести книги «художественно», с золотом по обрезу и т.п. Эту работу оплачивали очень высоко − 1 рубль за книгу (275,162).
Типография московского Печатного двора переживала постоянные финансовые затруднения. Очевидно, она должна была работать по «хозрасчету», но не вся ее продукция могла быть быстро реализована. Особенно трудно было продавать книги литургические. Кроме того, в работу типографии вмешивались справщики, а иногда и сам патриарх задерживал выпуск книги, заметив в ней какие-либо ошибки. Это дезорганизовывало производство, приводило к простою печатных станов. От финансовых затруднений в первую очередь страдали, конечно же, мастера и подмастерья. Заработок их был довольно низким. Наборщик получал в 1624 г. только 15 руб. 40 коп. да 15 четвертей ржи и столько же овса, словолитчик − 10 руб. и еще 28 четвертей «хлебной» оплаты. Архивные документы изобилуют жалобами типографских рабочих на низкое жалованье и другие обиды. Гораздо больше получал немногочисленный административный и издательский персонал (приказные, справщики и т.п.). Плата за их труд составляла более трети расходов Печатного двора, в то время как на долю людей, занятых непосредственно в производстве (словолитчики, батырщики, тередорщики и другие), которых было в десять раз больше, приходилось лишь около 20% расходов. Не менее 38% всех средств на печатание тиража тратилось на бумагу, ведь ее производство в России не было налажено до начала XVIII в. и покупали ее по дорогой цене за границей − в Голландии, Франции и других странах.
Высокие дополнительные накладные расходы, недостаточно рациональная организация производства, большие издержки на бумагу делали книгу довольно дорогим товаром. В России XVII в. печатная книга была все еще дороже рукописной. В середине столетия Библия стоила 5 руб., Пролог − 3 руб., Евангелие толковое повседневное − 2 руб. 75 коп., «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» − 1 руб., «Грамматика» − 15 коп., «Азбука» − 1 коп. (172,64). Принимая во внимание, что сами печатники редко получали больше 1 рубля в месяц, мы лишний раз убеждаемся, как высоки были цены на печатные книги. Для сравнения укажем, что один племенной бык в то время стоил 1 рубль, и, следовательно, чтобы купить Библию, нужно было продать 5 быков (8,17-30). Правда, к концу XVII в. цены на печатные книги снизились почти на 30%.
В 40-е гг. XVII в. при Печатном дворе в Москве уже действовала книжная лавка. Таким образом, кроме частной торговли, была организована и государственная, больше ориентированная на пропаганду, а не на прибыль. Так, в одном документе о посылке книг в северную часть страны говорится, что «царь приказал брать деньги только по той цене, которая была затрачена на печатание, без всякой прибыли, только для просвещения» (71,55). Но так было только поначалу.
Хотя первые сведения о частной торговле книгами в Москве относятся лишь к 30-м гг. XVII в., это не значит, что такой торговли не велось и раньше. В середине XVII в. в Китай-городе на «торжище» (на месте современного ГУМа) находились ряды, где в овощных, иконных лавках продавались русские и «иных земель» книги и «фряжские листы» (гравюры) (259,112). Постепенно центр книготорговли переместился к мосту у Спасских ворот Кремля, где принимались заказы на переписывание книг и появились первые ларьки и лотки, торговавшие только книгами. Вплоть до пожара 1812 г. этот уголок Москвы оставался бойким местом частной книготорговли в столице. В XVII в. здесь вылавливали «богоотступные» книги, которые тут же сжигались, а продавцов нещадно избивали кнутами, пытали и клеймили (73, 11). Известны имена некоторых московских книготорговцев того времени: Иван Данилов, Варфоломей Семёнов, Василий Макаров, Юрий Белозерцев, Сила Никитин. Они торговали не только печатными книгами, но и рукописными, перепродавали книги, брали их на комиссию и т.п. Не раз их использовал Печатный двор для продажи своих изданий, а государственные учреждения − для «экспертизы» при оценке конфискованных или иными путями попавших в руки правительства книжных собраний.
С 80-х гг. XVII в. впервые упоминаются московские книжные ряды. Вероятно, объем книжной торговли к тому времени сильно вырос. Раньше купец, чтобы продержаться, должен был продавать еще что-нибудь − иконы, свечи и т.п. Теперь торговля книгами стала самостоятельным, прибыльным делом. Некоторые торговцы производили довольно крупные операции. Например, в марте 1681 г. у купца Петра Григорьева правительство закупило большое количество книг: 300 азбук, 10 учебных Псалтырей, 50 Часословов. Вся эта литература была отправлена в Казань, видимо, для обучения грамоте крещеных иноверцев (172,47-48).
Книжная торговля развивалась, разумеется, не только в Москве. Книжные ряды известны и в таком древнем центре русской культуры, как Новгород (где продавались не только московские печатные издания, но и рукописные книги местного изготовления), и в таком отдаленном месте, как Енисейск. В 1649 г. здесь были распроданы книги 38 названий, а в 1687 г. − 19 названий, в основном церковная литература и несколько букварей и грамматик (209, 281-284).
Заезжали в Москву и в другие города России с книжным товаром и купцы из Великого княжества Литовского и с Украины. Но в 1627 г. указом патриарха Филарета было строго запрещено покупать «литовские» книги, т.е. книги на старобелорусском и даже на церковнославянском языках, отпечатанные в Вильнюсе или в других городах Речи Посполитой. На эту православную религиозную литературу московские церковники смотрели с подозрением, как когда-то на книги, выпущенные Ф.Скориной, опасаясь, как бы не попала в Россию «латинская» ересь. Во второй половине XVII в. конъюнктура несколько изменилась. Московский патриарх требовал строгих мер против распространения этих книг в России только в исключительных случаях, причем продавцам конфискованного товара возмещалась их стоимость. Так, когда посланная по инициативе архимандрита Киево-Печерского монастыря И.Гизеля в Москву партия книг была передана на Печатный двор для цензуры (1673) и 377 из 800 экземпляров были реквизированы, И.Гизелю в возмещение убытка было выплачено из царской казны 119 рублей 20 алтын и 2 деньги (259,114). Вообще же после воссоединения Украины с Россией православные книги из Киева, Чернигова и других юго-западных городов стали продаваться в Москве значительно свободнее.
В то время Киев играл в книжной торговле еще и важную роль посредника: через Киев в Россию попадали книги из-за границы, прежде всего из Польши. Летом 1672 г. архимандрит Киево-Печер-ской лавры отправил в Москву двух печатников Алексея Мушича и Тимофея Кушву с большим количеством книг, в том числе польских. Мастера сняли помещение для книжной лавки и начали торговать. Это была первая попытка организовать в Москве торговлю книгами, выпущенными за рубежом.
После смерти патриарха Иоасафа II цензура вновь ужесточилась: ввозить польские книги было запрещено.
И все-таки книги с Запада проникали в Россию. Их читали, хранили в частных и государственных библиотеках, переводили на русский язык и распространяли в списках. Привозили книги иностранные дипломаты, торговцы, различные специалисты и ремесленники, нанятые русским правительством. И само правительство заказывало за рубежом книги и периодику.