Что значит насельница ушла в раскол
Почему уходят в расколы?
Раскол в Церкви. Страшный смертный грех отделение от Тела Христова. Раскол как кровоточащая рана, это боль Церкви о заблудших чадах. Он скорбью отзывается в душе каждого православного. Раскол вызывает разделение не только в Церкви, но и в семьях, и в душах людей. Что становится причиной того что люди уходят из Церкви?
Опишем несколько примеров: В N-ской епархии женский монастырь с настоятелем игуменом ушел в раскол из-за ИНН. По крайней мере, именно это было явной причиной. Из другого женского монастыря архимандрит с игуменией и сорока сестрами просто ушел, поселившись в деревне. Кстати, они не ушли в раскол, а просто ушли. Здесь причиной было уже не ИНН и паспорта, а нечто другое. В одном селе настоятель очень уважаемый человек со своим приходом ушли в раскол по причине в основном несогласия с тем, что делалось в епархии. Чья в этом вина? Несомненно, самих ушедших. Ересь, раскол – это грех ума, гордость, самомнение. И уходят то те, кто действительно был заметным человеком, кто много делал для Церкви. Но это не оправдание раскола.
Вспомним церковную историю, Отец Церкви святитель Иоанн Златоуст, был изгнан и умер в ссылке, осуждён целым собором, но он не стал творить греха, не ушел в раскол, а претерпел и теперь мы знаем такого святого. Раскольники же отрезают себя от Церкви Христовой. И в последнем случае священник с приходом целенаправленно ушли именно в раскол, отпали от Церкви, а не стали нести свой крест внутри Церкви. Но ничего не бывает без причины, что-то должно было произойти, чтобы эти люди, возомнив, к сожалению, себя судьями пошли на такой страшный и гибельный для душ человеческих шаг.
Несколько ранее в той же N-ской епархии: Некий священник бросил семью ради замужней женщины, был запрещен в служении, но чудесным образом быстро восстановлен и послан служить на дальний приход. Что удивительно, что к матушке он так и не вернулся, а свою новую подругу, также бросившую семью, устроил себе на приход бухгалтером. Далее интереснее он назначается настоятелем в городской храм, священник, служивший там и возмутившийся этим, изгоняется на нищий приход, а карьера нового настоятеля летит вверх вот он уже и благочинный и руководитель епархиального отдела. Матушка брошена, а подружка так и числится в бухгалтерах.
Другой священник, также оставивший свою семью, и поменявший уже пять, а то и более храмов, из которых его убирали по многочисленным просьбам прихожан, все продолжает служить настоятелем в городском храме. Человек властный, требующий полного послушания, что достоверно известно как он руками требовал себе подчинения от служивших с ним священников. Также продолжающего служить и далее выгоняющего то одного, то третьего, то пятого священника, которым почему-то не нравится его самодурство. Слава Богу теперь не служит.
Третий священник, где-то даже уникальный, что не может не радовать. Имеющий гарем из нескольких женщин и детей от них. Сидевший в тюрьме за преступления совершенное в священном сане, вдруг недолго после отсидки начинает служить в очень видном городском храме, а потом назначается настоятелем на приход рядом с городом. Еще надо учесть, что в этом храме недавно произошёл раскол и назначение такого настоятеля только его усугубило. При предыдущем настоятеле, только за две недели из раскола вернулось 6 человек. Предыдущий настоятель, служивший там и посчитавший себя недостойным, чтобы служить с таким уникальным священником выгоняется на вольные хлеба, несмотря на его многочисленных детей.
Вот такие удивительные истории, которые автор знает достоверно.
Автор служил настоятелем в храме после произошедшего там раскола и испытал на себе и злобу, клевету и оскорбления со стороны ушедших в раскол, но автору понятны причины которые могли послужить этому. Как мы пастыри должны быть внимательны к своим поступкам, чтобы своим поведением, жизнью не подать соблазн прихожанам или своим собратиям священникам. Как от каждого нашего дела, а то и слова зависит, пойдут люди ко Христу, пойдут в храм или изменят Богу.
Раскол это страшный грех, смертный грех, но не соучастники, ли его те, кто, преступая каноны церковные, устав Церкви подает соблазн верующим творя беззаконие и неправду.
История получила продолжение. Пошла так сказать по второму кругу. Помните историю: Некий священник бросил семью ради замужней женщины, был запрещен в служении, но чудесным образом быстро восстановлен и послан служить на дальний приход. Что удивительно, что к матушке он так и не вернулся, а свою новую подругу, также бросившую семью, устроил себе на приход бухгалтером. Далее интереснее он назначается настоятелем в городской храм, священник, служивший там и возмутившийся этим, изгоняется на нищий приход, а карьера нового настоятеля летит вверх вот он уже и благочинный и руководитель епархиального отдела. Матушка брошена, а подружка так и числится в бухгалтерах.
Так вот этого товарисча снова назначили на тот же городской столичный приход, а там служит священник, который в прошлый раз возмутился этим беззаконием. И что Вы прикажите делать этому священнику идти на сделку с совестью, предавать Христа, соглашаться с беззаконием? Или поступить по совести, по заповедям Божиим и канонам Церковным? А это значит, в очередной раз идти на гонения, полную нищету, преследования. Помните там у этого священника еще и многодетная семья. Пророк Иоанн обличал незаконную связь Ирода и был убит за это. Святитель Иоанн Златоуст был изгнан и умер в ссылке по злобе императрицы. Будем делать, как велит совесть. Но соучаствовать беззаконию, что молчанием, что соглашательством значит предавать Христа. Человечек, который у нас всем управляет хорошо просчитал, как изгнать этого священника, не получилось издевательствами, не выплаченными зарплатами, отпускными и пр. Он прекрасно знает, что этот священник не будет служить вместе с новым настоятелем, что для него храм святое место, тем более он посвящен святой семье, и что он не будет соучаствовать в осквернении храма.
Дошло до того что и сами священнослужители оставляют своих жен и детей, кто под видом благочестия, а кто творя явный грех. Попросту попирая заповеди Божии и каноны Церкви.
«13 правило Трульского Собора: Священнослужитель, изгоняющий от себя законную супругу под видом благочестия, подлежит отлучению от священнодействия, а в случае упорства извергается из сана; последнему наказанию подлежит и тот, кто принуждает священнослужителя разлучиться со своей законной супругой» Журнал Московской Патриархии №1, 2012г. Стр.41.
Почему люди уходят в раскол? Главные причины
Редакция портала «Православная жизнь» попросила митрополита Антония (Паканича) назвать основные причины отпадения человека от Церкви и ухода в раскол.
– Об этих причинах говорили разные святые и учителя Церкви на протяжении многих веков.
Но я бы хотел остановиться на словах святителя Игнатия Брянчанинова.
Одной из главных причин ухода в раскол, отпадения от Церкви Христовой, святой считал самомнение:
«Обольстительное наслаждение питается самомнением, которое рождается от тонко действующего тщеславия, ослепляющего ум и сердце; оно любит высказать себя, оно позволяет себе отклоняться от точного повиновения Святой Церкви, умнее ее; оно, как и все прелести, козни диавола, как сам диавол и его чадо – грех, не терпит благоухания для них смертоносного, убийственного благоухания, которое издают из себя покаяние и его плод – смирение. Спаситель мира сказал: ‟блаженны нищие духом, блаженны алчущие ныне, блаженны плачущие ныне – и горе вам, насыщенные нынеˮ (Лк. 6:20–21, 25)».
Как правило, тщеславие ловит в свои сети талантливых людей, которые чувствует свое превосходство над другими в своих знаниях, умениях, энергии, разносторонних талантах. Эти люди, действительно, многое умеют и знают, щедро одарены. Но они не понимают, к сожалению, главного: все эти таланты даны им Богом для служения Ему. Они же присваивают все заслуги себе и служат своему тщеславию, которое порабощает их ум и сердце.
Еще одной причиной может быть то, что люди перестают слушать свое сердце, совесть, а все решают умом.
Безусловно, трезвомыслие обязано присутствовать в наших рассуждениях, но оно не должно забивать голос сердца. Когда во всем ищешь рациональную выгоду, теряешь веру. Добро и зло не объясняются разумом, а постигаются жизнью, посредством исполнения заповедей Господних, послушания Богу и Его Церкви, смирения перед святой волей Божией.
«Различать добро от зла принадлежит сердцу – его дело. Но опять нужно время, нужно укоснение в заповедях евангельских, чтоб сердце стяжало тонкость вкуса к отличию вина цельного от вина поддельного. Что дело сердца отличать добро от зла и что сердце не вдруг стяжает способность совершать принадлежащее ему дело – то и другое засвидетельствовал апостол: ‟Совершенных же есть твердая пища, – сказал он, – имущих чувствия обучена долгим учением в рассуждении добра же и злаˮ (Евр. 5:14)», – рассуждает свт. Игнатий Брянчанинов.
От послушания рождается истинное смирение. Вне послушания Богу и Его Церкви, нет ни истинного смирения, ни духовного умного размышления –только иллюзия и ложь, выстроенная на самообольщении.
Существуют и другие причины отпадения от Церкви. Это и маловерие, и разрушение личности под воздействием различных факторов и испытаний, с которыми она не справляется, и «дурная компания», когда неокрепший в вере человек подпадает под влияние противостоящих Христу и Его Учению, и многое другое.
Падение человека всегда прискорбно. Поэтому Церковь постоянно молится об отпавших и заблудших чадах, не оставляя надежду на раскаяние и возвращение в Ее лоно.
Будем же уповать на милость Божию ко всем нам! Не будем забывать, что всем хорошим мы обязаны только нашему Творцу, а плохим – нашим грехам и страстям!
Будем внимательны к Слову Божию, которое, как спасительная нить, выведет нас из любой сложной ситуации и поможет найти верную дорогу к Господу.
Успенский храм село Михеево
Официальный сайт православного прихода Успенского храма с. Михеево
Что такое раскол и как отличить раскольников?
Понедельник, 04.03.2013 13:47
Многие местные жители общались с людьми, ходящими по домам и предлагающими поговорить о Боге. Пообщавшись с ними, большинство понимает, что это сектанты (чаще всего свидетелиИеговы), и прерывают разговор. Труднее бывает, когда человек одет в рясу, носит бороду, и поэтому сразу не поймешь, что это раскольник. Раскольник—это тот, кто, не искажая догматов веры, при этом не признает законную церковную иерархию, т.е. не подчиняется Патриарху и епископам. Он как бы «раскалывает» организм Церкви, отчего и происходит название «раскол». Обычно раскольники ставят своих лжеепископов и принимают звучные названия, типа «истинная православная церковь», «древлеправославная церковь» и т.п. И далеких от Православия людей эти названия и вроде православный облик такого сообщества вводят в заблуждение, что это такая же Православная Церковь. Но нет…
Христос избрал 12 Апостолов, через которых основал Свою Церковь, в которой спасаются верующие. Раз Христос один, то и истинная Церковь Христова тоже может быть только одна. Принимая ересь (искажая догматы веры) или уходя в раскол (не подчиняясь законным епископам)—человек выпадает из Церкви и лишается райского блаженства. Вернуться в Церковь можно через покаяние, для чего надо отвернуть ересь и соединиться с Церковным Телом.
В день Пятидесятницы 30 г. на Апостолов сошел Дух Святой, и они заговорили на разных языках, т.е. получили от Бога возможность присоединять к Церкви любого человека, независимо от национальности. Апостолы стали ходить по странам и в каждом городе или селе создавали общину христиан. В этой общине они ставили духовного руководителя, который назывался епископом. Поставление в епископы называется «рукоположением» или по-гречески «хиротония», потому что Апостолы возлагали на будущего епископа свои руки и через это на поставляемого сходила благодать Святого Духа, дававшая человеку силу исполнять обязанности епископа. Епископ в свою очередь рукополагал священников (пресвитеров) и диаконов. Все это называется таинством Священства. Когда Апостолы погибли за Христа, то епископа стали поставлять два-три окрестных епископов. Со временем христианские общины появились во всех городах Римской империи, и конечно, епископы больших городов получали большее влияние, чем епископ деревенской общины. Постепенно епископы городов стали надзирать не только за своей общиной, но и проверять служение сельских епископов. И таким образом, епископ большого города-митрополии, имевший в своем попечении других епископов, стал называться митрополитом. А митрополитам пяти главных городов Римской империи (Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима) был присвоен титул Патриархов, которым подчинялись все остальные митрополиты и епископы. Патриарх еще называется Предстоятелем Церкви.
Русская Православная Церковь произошла от Константинопольского Патриархата. Апостол Андрей Первозванный рукоположил св. Стахия епископом городка Византий на берегу пролива из Черного в Средиземное море. В 330 г. император Константин Великий превратил Византий во вторую столицу империи Константинополь-Новый Рим, и епископы Византия стали Константинопольскими Патриархами. При Крещении Руси в 988 г. Константинопольский Патриарх Николай II рукоположил первого русского митрополита св. Михаила, имевшего кафедру в Киеве. В 1299 г. кафедра митрополитов русских перешла из разоренного монголами Киева во Владимир, а в 1325 г.—в усиливающуюся Москву. В 1589 г. митрополит Московский и всея Руси стал носить титул Патриарха.
То есть, если посмотреть на вышесказанное, идет непрерывная цепь рукоположений от Христа через апостола Андрея Первозванного епископов г. Византия, затем Константинопольских Патриархов, потом Русских митрополитов и Патриархов до нынешнего Патриарха Кирилла. Это один из главных признаков законной церковной иерархии—преемственность через века от Апостолов до нынешнего Предстоятеля, доказанная историческими источниками! Кроме того, Предстоятель Церкви должен быть признаваем таковым другими Предстоятелями, главным образом древними Восточными Патриархами (Константинопольским, Александрийским, Антиохийским, Иерусалимским). Таким на территории Российской Федерации является только Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, и возглавляемая им Церковь и есть спасающая истинная Православная Церковь. Отпадающий от нее и от общения с законным Предстоятелем есть раскольник, лишающий себя спасения! Поэтому, чтобы узнать, раскольник перед нами или нет, надо просто спросить, поминается ли за Богослужением Патриарх Кирилл. Если не поминается—здесь раскол.
Если епископа Синод запрещает в священнослужении за ересь, уход в раскол или неподобающую жизнь, то он не может никому передать благодать Святого Духа. А если он дерзнет после запрещения все-таки рукополагать кого-то, то этот епископ и общающиеся с ним подпадают под отлучение от Церкви (анафему). Законно лишенный сана человек не имеет возможности передавать благодать Священства, и все рукоположенные им после запрещения в служении так и остаются мирянами, а не епископами, священниками или диаконами, как бы там они себя не величали и какие бы титулы не принимали. И значит, никакие Таинства в храмах у раскольников не совершаются: хлеб и вино на псевдо-литургии не пресуществляются в Тело и Кровь Христову, и Причастия нет; умершие остаются неотпетыми; венчанные не повенчаны; а крещение остаётся на уровне таком, как если бы в советское время бабушки на дому крестили. А если не совершаются Таинства, то и спасения души нет.
Раскольники упрекают Московскую Патриархию в сотрудничестве с Советской властью. Большинство обвиняющих епископат Московской Патриархии в «неправославии» сами пришли в Церковь только после начала перестройки, а в советское время стыдились быть верующими. Обвиняя Патриарха в кажущемся «нарушении канонов», раскольники почему-то не считают более страшным нарушением канонов учинять явный раскол. Обвиняя других в «недуховности», они почему-то сами не бояться вступать в общение с лицами, лишенными сана за моральную распущенность. Люди, не имеющие никакого духовного образования, обзывают себя «первоиерархами», и их последователей не коробит то, что, оказывается, можно самому «создать» Церковь! Во все времена раскольники оправдывали свои уход из Церкви заботой о спасении этой же самой Церкви и кроме вреда, ничего Православию не приносили. Да, в Церкви есть немало проблем, но и решать их надо по-церковному, т.е. на Соборах, а не разрубать многострадальную Церковь — Тело Христово — очередным расколом. Да, и в среде раскольников есть люди, которые искренне ища Истину, свернули не туда, и нам надо молиться Господу об их возвращении в Церковь.
Подлинная история раскола. Как крестились раскольн
Странно это сегодня выглядит, но такое ощущение, что о каких-то вероисповеднических передвижках, которые нам внушили к сегодняшнему дню, якобы произошедших во времена раскола Русской Церкви, мы не знаем вообще ничего. Это очень хорошо видно из мемуарной литературы той поры. Вот как, например, описывает увиденный им пасхальный крестный ход посетивший в марте 1684 г. Новгород Великий шведский путешественник, ученый и лингвист, Юхан Габриэль Спарвенфельд.
Крестный ход проходил по центральным улицам:
«Однако было много таких, кто придерживался старой веры и крестился двумя пальцами как католические священники…» [324] (с. 148).
Вот чье священнодейство в то время напоминало сложение пальцев раскольников.
Однако ж имеются и такие сведения, что раскольниками в те времена были вовсе не те, кто крестился двуперстно. Вот как обрисовывает четверть века спустя дневниковой записи Спарвенфельда наше Крестное Знамение уже теперь в своем дневнике, например, датский посол Юст Юль:
«Следует заметить, что в России есть секта схизматиков, называемых раскольниками. (Они) совершенно отстраняют себя от прочих русских, избегая всякого общения с ними. Некоторое время (раскольников) жестоко преследовали; так, многие из них были сожжены либо выселены; но теперь [к 1709 г. — А.М.] гонение (на них) прекратилось. Раскол их заключается главным образом в том, что они… крестятся тремя первыми пальцами (sik — прим. переводчика), каковой способ (креститься), по их словам, сохранился (у них) от времен Христа, Который, равно как и ветхозаветные патриархи, (складывал так персты) при благословении. Остальные русские, когда крестятся, соединяют большой палец, безымянный и мизинец» [322] (с. 67–68).
То есть, что из этого удивительнейшего свидетельства вытекает, — крестятся двумя перстами: указательным и средним, сложив при этом вместе большой, безымянный и мизинец. Так что узаконенным к 1709 г. он называет двуперстие. Троеперстие же накладывают на себя, как это ни странно теперь выглядит, те самые несогласные с новоделом Романовых, которых именуют в этот период раскольниками.
Практически тоже сообщает десятилетием позже побывавший в России брауншвейгский посол Фридрих Вебер (1719 г.):
«Русские безпрестанно прибегают к крестному знамению, которое совершают они сложив два (sic — прпим. переводчика) перста и прикладывая их сперва на голову, потом на грудь, на правое и на левое плечо, и на всех улицах, где только завидят они церковь или крест, их всегда встречаешь в таком благоговейном положении» [383] (аб. 309, с. 1371).
И здесь разговор идет вовсе не о раскольниках, а о гражданах Москвы, времен Петра I, официально считающихся самыми благочестивыми. Причем, разговор-то идет в том числе и о монахинях Московского Кремля. Странно?
И если во времена реформ Патриарха Никона и одиночного отстаивания «старой веры» боярыней Морозовой побывавшие в Московии тех времен Августин Майерберг, а за ним спустя пять лет и Яков Рейтенфельс, никакого двоеперстия среди постоянно молящихся москвичей так и не отмечают, то четверть века спустя, в 1684 г., что сообщает Спарвенфельд, таковых было уже много. А еще четверть века спустя, что отмечает Юст Юль, а за ним и еще десятилетие спустя, что отмечает Фридрих Вебер, уже знаменующихся троеперстно, которых, что и понятно, к тому времени становится меньшинство, официально считают раскольниками.
А ведь это именно их, как расписывала нам одно время советская пропаганда, и преследовали при Петре I вооруженные команды солдат, запирая в срубах и сжигая заживо!
Теперь же становится ясным, что раскол, что выясняется, был произведен совсем с другого конца. И единственное, что все же так и остается непонятным, как нам все же удалось снова вернуться к своему древнему перстосложению. Ведь материалов, еще и в самом зачатии, на эту тему нет нигде и никаких. Есть лишь сетования ревнителей «древлеправославия», что выясняется, исключительно от Филарета, на наших общепризнанных русских святых: на Иоанна Кронштадтского и Серафима Саровского. Именно эти писатели, в лице, например, дореволюционного писателя Мельникова, как это ни покажется странным, сами против себя и свидетельствуют. Помогает же этим свидетельствам и высказывание Рябушинского, уверяющего, что никогда ни одного старообрядца не постигла лютая участь Андрюши Ющинского, ритуально замученного жидовскими резниками. А ведь ритуальность этого убийства судом доказана (не доказана, лишь из-за разброса мнения присяжных 5-ть к 5-и, причастность к убийству самого резника — Бейлиса). То есть «древлеправославные» филаретообрядцы, что проясняют сами же они, по свидетельствам Мельникова и Рябушинского, аккурат и относят себя к той самой странной секте, чьи деяния мы столь скрупулезно и разбираем.
Так что Петр, что выясняется, кроме ежегодного умерщвления русских людей на своих людоедских стройках века, заковывая их десятками и сотнями тысяч в кандалы, а затем, уже не расковывая, убивал их и достаточно разрекламированным большевиками способом — сжиганием в церквях. С той лишь разницей нам рассказанному, что убивала шайка Петра и его птенчиков вовсе не ревнителей веры Филарета и К;, то есть раскольников, но русских людей, даже под пытками так все и не желающих предавать своей истинной исконной веры, противостоя ереси: Вавилы и Неронова, Капитона и Аввакума.
Вот еще пример не совпадения нами заученного материала по своей собственной истории с мимолетным взглядом на происходящее иностранца. В своем «Полном описании России» побывавший во времена правления «двух царей» (1682–1685 гг.) немец Шлейссингер вот что сообщает об увиденном им здесь в ту пору. Наш патриарх, что для того момента и действительно отвечает истинности положения вещей, имеет у нас просто неограниченную власть. И вот удивительнейшая о его действиях история:
«…несколько лет назад он ввел такой обычай, что русские, не являющиеся ординарными священниками [а являющиеся священниками, о чем эта фраза говорит, уже крестились двуперстно, как их коллеги с Запада — католические священники, о чем замечает Спарвенфельд — А.М.], должны креститься двумя пальцами, а не тремя, как ранее» [319] (с. 118).
Еще раз уточним: немец Шлейссингер пишет аккурат в тот самый период, когда крестный ход в Новгороде, о чем сообщает швед Спарвенфельд, проходит как-то на удивление неслаженно — под хмурое неодобрение вывалившей на улицу ратующей за двуперстие толпы.
А ведь кто знает, может быть уже к тому времени официально принятое патриархом, в то время — Иоакимом, двуперстие в Новгородской, второй тогда по значимости епархии в России, из-за упрямства местных церковных властей, пока не прошло? Вывалившие же на улицы сторонники двуперстия, пока оставшись в меньшинстве, хмуро пока лишь наблюдали последние уже выдыхающиеся попытки своих обезсиленных к тому времени оппонентов оставить все как было.
Еще раз обратим внимание на какие-то возникшие тогда проблемы у организаторов комментируемого Спарвенфельдом новгородского праздничного богослужения:
«23 марта после проповеди и трапезы мы пошли на улицу посмотреть крестный ход, который должен был следовать из кремля, но он не состоялся, была лишь небольшая процессия простолюдинов, перед которой несли хоругвь с изображением шествия на осляти» [324] (с. 148).
На что такое похоже?
Так ведь как раз на то, что владели Великим Новгородом в 1684 г. аккурат представители власти, принявшие двуперстие! Именно их многочисленные сторонники столь хмуро и провожали процессию простолюдинов, явно перехвативших в тот момент инициативу лишь при каком-то теперь не совсем ясном стечении обстоятельств. И перехватили лишь временно. Потому как сторонники патриарха Иоакима, а именно он с 1674 по 1690 гг. возглавлял РПЦ, судя по рассказу еще четверть века спустя датчанина Юля, пользуясь поддержкой властей, уже завоевывают главенство в церкви. В церкви, заметим, масона чернокнижника Петра и его масонского окружения — «птенчиков» масонов же.
Посол Брауншвейга в России Вебер уточняет время принятия двуперстия в России в качестве крестного знамения. Это происходит во время патриаршества Иоакима и царствования Федора (1676–1682). Петр I, сообщает Вебер:
«…хорошо еще помнит, какие великие суммы извлечены были сказанными Восточными патриархами из России в то время, когда в правление царя Феодора призывали их в Москву для того, чтобы они укрепили своим авторитетом и приговором новый указ Русских патриархов к мирянам, чтобы они крестились двумя перстами — ибо миряне решительно не хотели исполнять этого указа и желали оставаться при своем трехперстном крестном знамении, как бы прообразующем Святую Троицу. Но наконец они принуждены были повиноваться, а остальные — отделились от Русской церкви и пристали к раскольникам, о которых я упоминал выше и которые готовы лучше подвергнуться всевозможным смертельным наказаниям, чем изменить обычное свое крестное знамение » [384] (аб. 401, с. 1621–1622).
И вот что связывает ставшую на сегодняшний день совершенно заретушированной историями историков настоящую причину в 1682 г. восстания стрельцов против воцарения Петра I, общепризнанного антихристом, в обход мнимого его брата Ивана. Вот как объясняет причины этого восстания его очевидец — Желябужский:
«…и на Москве б выбрали на Московское царство его, князь Ивана; и патриарха и властей поставить, кого изберут народом, которые бы старые книги любили» [334] (с. 266).
То есть стрельцы поднялись, что нами выясняется, не только за Ивана, который старший, а потому править, по-русскому, по крайней мере, закону, надлежит именно ему. Но большей частью причиной, побудившей их восстать, было то обстоятельство, что страна опустилась в какую-то ересь. И возглавлял эту ересь тогдашний патриарх Иоаким, которого восставшие стрельцы и требовали сместить. И вернуть старые книги, что также требовали стрельцы, вовсе не значит, как мы уже выяснили, чтобы вернуть так называемое «старообрядчество». Но, наоборот, силою вводимое в тот момент это на самом деле филаретообрядчество, связанное с подменой книг, церковными нововведениями и с заменой Крестного Знамения, искоренить, вернув простому народу, который, собственно, и восстал, его исконное троеперстие.
Историями же историков все это перекручено с точностью до наоборот. Потому-то и по сию пору мы все так и барахтаемся в полных непонятках о тогда произошедшем. И именно по данной причине наше русское общество так и продолжает существовать расколотым. Потому нет и не будет у него сил, чтобы попытаться преградить путь уже наступившему признаку надвигающегося на мир Апокалипсиса — апостасии.
Но объявить введение двуперстия в приказном порядке, вернемся все же к нашей истории, — это одно, а вот заставить подчиниться диктату и переиначиванию Крестного Знамения — совсем другое. Вот какими методами проходила эта реформация, оставшаяся за кадром истории, которая являлась реформацией уже не Никона, но Иоакима. Реакцию на это новшество русского населения Шлейссингер описывает следующим образом:
«Большинство и по сию пору не хочет этому подчиниться, поскольку им не желательно отступать от своего старого обычая. Что же было делать? Царь за свой счет пригласил патриарха из Константинополя и других лиц, чтобы решить этот спор и распрю. Поскольку этим патриархам и их сопровождению были обещаны большие почести, они явились, и состоялся собор, на котором мнение русского патриарха [Иоакима — А.М.] было подтверждено, и приняли заключение, что миряне должны с этого момента креститься двумя пальцами, а всех тех, кто с этим не соглашался, казнили топором, и это происходит еще и поныне. И при моем пребывании в Москве не проходило ни единого утра, чтобы кого-то не казнили на Лобном месте. Так, я видел среди прочих одного старичка, который положил на плаху свою седую голову столь охотно, будто иначе и быть не может. Царевна [Софья — А.М.] передала ему, что стоит ему лишь публично отречься от заблуждения, и он будет помилован. Однако старик ответил: “Не нуждаюся в царевниной милости, а нужна мне только милость Бога всемогущего”. После этого он захотел во имя Святой Троицы в последний раз перекреститься тремя пальцами и даже успел несколько раз это проделать, так и сложив за это свою голову. Вот к чему привела деятельность старого патриарха, живущего и поныне» [319] (с. 118–119).
То есть патриарха, как мы уже определили, Иоакима. К тому же, как свидетельствует немец, этот собор произошел несколько лет назад. То есть разговор идет вовсе не о соборе 1666 г., проходившем почти за два десятилетия до этого. Да и патриарх уже ко времени повествования Шлейссингера трижды поменялся: Иоасаф II (1667–1672), Питирим (1672–1673), Иоаким (1674–1690). Так что в повествовании сообщается о каком-то нам совершенно неизвестном соборе, на котором, что удивляет, было принято официальным крещением двуперстие. А проходил этот собор, что уточняет нам Вебер, во времена правления Федора.
Вот еще свидетельство все на ту же тему. На этот раз сообщает о наших церковных обычаях побывавший у нас в плену с 1709 по 1718 г. шведский священник Седерберг. После указания на общепринятое в петровские времена крестное знамение выше рассмотренным перевернутым масонским крестом, он сообщает:
Вот об одном из них, казненных на его глазах, и сообщает Шлейссингер.
А вот что сообщает на затронутую нами тему привезенный Петром I из Англии в Россию для строительства кораблей, доков и каналов английский капитан Джон Перри. Он находился в России с 1698 по 1712 год. Но свидетельствует все то же, о чем сообщает процитированный выше швед:
«Самые сильные и жаркие распри между ними, когда зайдет речь о каком вероисповедном разногласии, заключается в том, как складывать пальцы для совершения крестного знамения. Недавно Патриарх установил закон, по которому миряне должны креститься только двумя перстами, но, несмотря на это, между ними существует упорная секта, которая совершает крестное знамение тремя перстами» [336] (с. 150–151).
То есть раскольниками во времена так называемых «Петровских реформ» именовались вовсе не филаретообрядцы, некие-де «древлеправославные», но те из русских людей, которые этому нововведению противились и которым за это даже, по свидетельству Шлейссингера, рубили головы. Так что это запрещение в петровские времена, пусть и не явно, что было под строжайшим запретом, но все равно простолюдинами было проигнорировано, а потому и сохранилось, после смерти узурпатора, и по сию пору. О чем Седерберг сообщает:
«Несмотря на то еще крестятся тремя перстами, хотя не открыто» [330] (с. 16).
Причем, переводчики практически во всех приводимых здесь на данную тематику цитатах приписывают при этом свое к переведенному отношение практически в одном ключе — автор-де ошибается. Переводчик, например, Перри, после сообщения этого одного из светил английской науки, лучшего в Англии строителя кораблей, шлюзов и каналов, что русские крестятся при нем двуперстно, хоть и переводит все правильно, но приписывает при этом свое по этому поводу возражение:
«Совершенно наоборот — О.Б.» [336] (с. 151).
Обознался, мол, англичанин. И это за 14-ть-то лет в нашей стране присутствия!
А ведь практически подобными же фразами открещиваются от этих просто до безобразия безтолковых иностранцев, не знающих на эту тему постановления нашей партии и нашего же правительства, вообще все переводчики вообще всех приведенных выше свидетельств. Причем того самого священнодейства русских, которое на их глазах ими было производимо, в силу нашей на тот момент набожности, вообще просто безсчетно везде и по любому поводу. При входе и выходе из дома, перед принятием пищи и после принятия пищи, при входе и выходе из церкви или часовни, которых в те времена в одной 200-тысячной Москве было сорок сороков. То есть под полторы тысячи. Да и вообще везде, где только русский человек перед иноземцами ни появлялся.
Так что ж, слепые они, что ли?
И это все, замечу, притом, что о прилюдном троеперстном Крестном Знамении, а автором этих строк (взгляните лишь на количество используемой литературы), перелопачено мемуарного плана литературы количество просто немереное, в петровские времена не упоминается вообще ни кем. Авторы либо вообще не касаются этой им вовсе не интересной темы, либо сообщают полностью противоположное тому, что нами впитано с пеленок. Что раскол-де — двуперстие, а троеперстие, по Мельникову, некая господствующая, то есть официальная, религия.
В тон же нами отысканному периоду официально признанного двуперстия, скрытому сегодня от нас пропагандой, вторит и аккурат в ту же пору сочиненное «хождение» одного из московских священников. Этот священник церкви Петра I, чтобы нам более понятно было, чем она отличается от нашей нынешней, вот что сообщает о своем посещении пещер Киево-Печерской Лавры:
«Видехом храброго воина Илью Муромца в неистлении… правая ево рука изображена крестным знамением и сложением перст, как свидетельствует Феодорит блаженный и Максим Грек, крестился он двемя персты… И тут, в той же пещере, преподобный Иосиф такое же изображение в перстах имать. Что уже более того свидетельства, что нагия кости свидетельствуют?!» [355] (л. 18).
Вроде бы странно: все нынешние источники в один голос свидетельствуют именно о троеперстном сложении рук Ильи Муромца. Почему же такая неувязочка?
Так ведь все дело в том, что «хождение» это приходится на 1701–1703 гг. То есть писано аккурат для вводимой Петром в тот период, как скончался последний патриарх, какой-то ереси, очень возможно, именно отсюда, из Киева, откуда практически и все священноначалие той поры было, к нам и приползшей. Ведь вот там кому памятник в те же времена красовался:
«…в той же церкви у правого столпа изваян ис камяни князь Костентин Острожски, лежит на боку, в латах, как будто живой» [355] (л. 19).
Ну, словно Ленин, который тоже в свое время считался живее всех живых. Вот такие чудеса в табакерке. Все у них как будто живые: и масоны, устроители смут, и святые с перстосложением, известным лишь по данному печатному документу тех лет. Все же остальные, по крайней мере известные, двуперстие отмечают зафиксированным лишь у Анны Кашинской. В том числе и проповедники раскола — кружковцы царя Алексея — Неронов со компанией. А уж как им-то самим не знать, что Илья Муромец лежит не с их двуперстием, потому как:
«Илья Муромец был причислен к лику святых в 1643 году и стал одним из 69 угодников Киево-Печерской лавры» [518].
То есть им, если он оказался бы с «древлеправославным» двуперстием, именно о нем тогда же и заявить бы на весь свет, что внесомненно и утвердило бы их верование в двуперстие. Однако ж нет — только Анна Кашинская — больше никого по тем временам с аввакумо-нероновским символом среди прославленных во святые в те еще годы не обнаруживается.
А все почему? В их пору это «чудо» с Ильей Муромцем заинтересованными в том лицами спроворено еще не было. Другого объяснения этой несуразицы просто нет. То есть пласты наслаивающейся в те времена пропаганды видны теперь становятся наиболее отчетливо. Глупей положения для последователей самосожженческой ереси и не придумаешь.
Однако ж цитируемую книжонку, следует заметить, заинтересованные в том силы, когда они, наконец, поняли, что данная версия пока не проходит, все же достаточно благоразумно отставили в сторонку. Больно уж нахальна была эта версия в то время, когда очевидцы еще слишком прекрасно помнили — у каких святых как руки только совсем недавно сложены были.
Княгиня Кашинская — да. Сам Алексей Михайлович причислением ее к лику святых столь серьезно озабочен был. Потому с ее перстосложением, напоминающим двуперстие, все обстоит убедительно — комар носу не подточит. Но вот уж с Ильей Муромцем петровские священники слишком пересолили. Потому данный рассказец, как слишком многому противоречащий, был на время отставлен в стороночку. И объявляется лишь сегодня. Да и то не в исторических книгах официальных обученных чужебесию историков, но в море информации, спущенной сегодня через интернет.
Кстати, сам этот священник, повествующий о своем путешествии в Иерусалим, является сторонником нами обнаруживаемой ереси даже не по приписыванию двуперстия Илье Муромцу. Но по куда как более известному признаку. Вот как он исключительно по-«старообрядчески» именует Бога Слова:
«Господъ наш Исусъ Христосъ» [355] (л. 105).
Иерусалим же, явно подражая грецизмам все той же ереси, он именует:
«Иеросалим» [355] (л. 1, 8, 11, 14, 15, 19 и т.д.).
И при всем при этом он является официальным представителем церкви Петра I, так как при себе имеет официальные письма от Российского правительства турецкому султану для пропуска в Иерусалим.
То есть и здесь вновь встречаем нами уже разобранное — при Петре I именно «староверчество» являлось официальным видом вероисповедания. То есть именно церковь Петра рубит головы за троеперстие; позволяет целовать святых, изображенных на иконах, в губы; вместо Иисус пишет Исус; вместо Иерусалим, Иеросалим; Русь сию заменяет Россией и т.д.