Что такое cancel culture
Культура отмены: что это такое и как с этим жить?
Если нас кто-то смертельно обидел, мы можем исключить этого человека из своей жизни: не заглядывать в его соцсети, не отвечать на звонки и вообще сделать вид, что его не существует. Но что будет, если так поведут себя миллионы людей по отношению к публичной личности? Будет канселинг – культура отмены. Оля Третьякова расспросила об этом новом феномене психолога Полину Тур.
Лев Толстой был так себе человек: он издевался над женой, а его личная жизнь противоречила его же нравоучительным произведениям. Узнав об этом, я мысленно вычеркнула Толстого из классиков и не стала смотреть фильмы по его книгам. Моя подруга Лена со школьных времен увлекалась творчеством Майкла Джексона. До тех пор, пока не вышел фильм «Покидая Неверленд», где Джексона обвинили в педофилии. С тех пор, говорит Лена, как отрезало: пропал интерес и к Джексону, и к его творчеству. А еще одна моя знакомая прекратила смотреть фильмы Романа Полански, узнав, что актриса Валентина Монньер обвинила режиссера в изнасиловании.
Можно над нами посмеяться. Можно попробовать убедить нас, что творчество человека надо рассматривать отдельно от его личности.
Можно, если бы таких людей, как мы, не было слишком много. Выражение cancel culture («культура бойкота» или «канселинг»), описывающее подобную реакцию масс, согласно данным Google Trends, стало одним из самых популярных психологических терминов в 2020 году.
Что это такое? Публичное осуждение человека, который совершил нечто недопустимое. Причем какое-то время назад это «нечто» вполне могло считаться нормой. Но сейчас — перестало. (Например, изнасилование в браке — само выражение раньше звучало как оксюморон.) Порой делать даже ничего не надо — достаточно что-то не так сказать (скажем, пошутить об ЛГБТ и темнокожих, отпустить кому-то двусмысленный комплимент).
Чаще всего канселинг — это шум в соцсетях. Но иногда на кону оказывается карьера и вся жизнь.
Кого и за что отменяют?
Вообще, почему «отмена»? Выражение впервые прозвучало в 1991 году в фильме «Нью-Джек-Сити». Герой Уэсли Снайпса, возмущенный поведением своей девушки, говорит «Отмените эту суку. Я куплю новую». В 2000-х термин всплыл в Twitter: выражение «you’re cancelled» («ты отменен») стали применять к обидчикам. Сегодня — см. выше — «отменяют» везде, на любых территориях, от виртуальных до реальных.
Но при схожих симптомах, истории «отмененных» и причины «отмены» бывают разными.
Под отмену попадают за реальные преступления и отвратительные поступки. Всерьез о канселинге заговорили в 2017 году, когда поднялась волна #MeToo. Тогда в сексуальных домогательствах обвинили продюсера Харви Вайнштейна. Часть из них была доказана, Вайнштейн получил тюремный срок. Потом в харассменте обвинили актера Кевина Спейси, в результате его выставили из сериала «Карточный домик». Певец R.Kelly получил обвинения в десятке изнасилований, причем его жертвам было по 13-16 лет. Как и Вайнштейн, он был арестован и сейчас находится в тюремном изоляторе.
Под тот же каток попадают за высказанное публично мнение, которое кого-то обидело или в данный момент не популярно. Историю с Региной Тодоренко, думаю все помнят, повторяться не буду. А вот из более раннего: Канье Уэста отменило его собственное цветное сообщество — после того, как он заявил, что «рабство — это выбор». Людей возмутило, что 400 лет рабства Уэст считает вопросом личного желания или нежелания. По сути, он обвинил своих же предков в отсутствии силы воли.
Следующий пункт «отмены» — неполиткорректные шутки. Ксения Собчак выложила в Инстаграме пост, который осуждал погромы в США. Это было видео под песню «Убили негра» группы «Запрещенных барабанщиков». Сторонники #blacklivesmatter юмора не поняли, компания Audi разорвала с Ксений контракт, а немецкое издание Business Insider обвинило Собчак в расизме.
За несколько лет до этого под раздачу попали Мирослава Дума и Ульяна Сергиенко — после фотки в Инстаграме открытки с цитатой из (все того же) Канье Уэста: «To my Niggas in Paris». Последствия оказались катастрофическими. Думу исключили из состава совета директоров собственной компании The Tot, обеим отказали от домов практически все представители fashion-сообщества. Оправдания в духе «мы ни разу не расистки» не помогли.
Из более свеженького: Джоан Роулинг неудачно пошутила о «людях, которые менструируют». Это выражение (его использовали в издании Devex), вызвало у Роулинг вопрос: как же назвать таких людей – уж не женщинами ли? Но оказалось, не все, у кого есть менструация, считают себя женщинами. Есть трансгендеры, которые находятся в процессе изменения пола. Есть так называемые небинарные персоны, которые не определяют себя как мужчин или женщин. И они обиделись.
А некоторые шутки, как выясняется, вообще не имеют срока давности. Компания Disney уволила режиссёра «Стражей Галактики» Джеймса Ганна, когда в соцсетях вспыли его твиты 2008-2011 годов, где он шутит на табуированные ныне темы. «Смех — лучшее лекарство. Вот почему я смеюсь над людьми, у которых СПИД».
А телеведущего Джимми Фэллона пытались «отменить» за «блэкфейс», который он показал в скетче 2010 года.
Канселинг — это хорошо? Или не очень?
Хорошо – в том смысле, что о многих вещах, которые раньше замалчивались, стали говорить открыто. А чем больше людей осуждают какую-то сомнительную идею (поступок, образ мыслей), тем сложней ей распространяться.
«Сначала канселинг явно работал на пользу обществу, — говорит психолог Полина Тур. — Публичный человек больше не мог заявить или сделать что-то неприемлемое и надеяться, что это забудется в ту же секунду. Раньше PR-менеджеры пытались замалчивать поведение своих подопечных. Теперь это гораздо сложнее. Гнев общественности не дает деструктивным высказываниям раствориться в информационном шуме».
Но одно дело — просто отменить для себя кого-то: отписаться, игнорировать его работы. Другое — наброситься с обвинениями. Сеть жестока: она не знает и не хочет знать о презумпции невиновности, не ждет официальных обвинений, не желает слушать оступившуюся сторону.
И канселлинг превращается в кибербуллинг. По-русски говоря, в травлю.
«…Но дальше, как в любом массовом тренде, замешанном на негативных эмоциях, начались перегибы, — продолжает Полина Тур. — Не взвешиваются данные, человека могут «отменить» на основе чьих-то субъективных показаний или ошибок прошлого».
Но и это не самое худшее: канселинг не дает человеку учиться на своих ошибках. Звезда YouTube Дженна Марблс вела свой блог с 2010 года и набрала 20 млн подписчиков. Но решила уйти с платформы в этом году, не выдержав травли за старые ролики, где она пародировала темнокожих и азиатов.
«Если что не так – на вас до конца жизни клеймо, и вообще вы больше не существуете, — говорит Полина. — Вы не имеете права оступиться: есть некий список ошибок, после которых не отмыться. Мне как психологу такая непримиримость кажется разрушительной».
И — зададимся вопросом: всегда ли критика прилетает по точному адресу? В том же интервью с Региной Тодоренко участвовал ее муж Влад Топалов, активно соглашаясь с высказываниями жены. На его карьере это никак не сказалось.
Или другой случай — из российской политики. Наталья Соколова, бывший министр занятости, труда и миграции Саратовской области, лишилась должности после того, как заявила, что жить можно и на 3000 рублей в месяц. А депутат Илья Гаффнер предложил людям, которым не хватает денег, «поменьше питаться«. И ему за это ничего не было.
«Часто люди, которые действительно делают плохие вещи, ответственности в итоге избегают, — говорит Полина. — А больше всего от канселинга страдают за небольшие проступки».
Заметим еще, что иногда страдают не только сами «провинившиеся», но и их родные. И не всегда эти «провинившиеся» совершают (и даже транслируют) что-то «не прогрессивное». Бывает по-всякому, особенно у нас. Сын писательницы Людмилы Петрушевской Федор Павлов-Андреевич публично сообщил на шоу Ксении Собчак, что он гей.
На Петрушевскую обрушилась лавина ненависти гомофобов.
Некоторые публично сжигали ее книги, другие забрасывали ее проклятьями в соцсетях. Можно, конечно, считать, что это не канселлинг, а дремучий хейт, но методы, согласитесь, схожи. Людмила Стефановна, к ее чести, вынесла всё достойно. Но вряд ли это было так легко.
Как вообще реагируют те, кого отменяют?
Остановить канселинг сложно, а часто — вообще невозможно. Регина Тодоренко попросила прощения за свои слова, сняла фильм о домашнем насилии (его уже посмотрели 4,6 млн человек) и пожертвовала 2 млн рублей центру «Насилию.нет». И все равно ей не верят: мол, в воздухе переобулась, лицемерка.
Мирослава Дума с дизайнером Ульяной Сергиенко, которая отправила ей открыточку со словом niggas, тоже извинились за случившееся не один раз. «Я искренне прошу прощения за то, что опубликовала на своей странице в Instagram, — написала Мирослава. — Это слово очень обидное, и я очень-очень жалею, что написала всё это».
Помогло? Нет. Возмущенные пользовали начали раскапывать ее соцсети, выискивая другие ошибки. И, конечно, еще что-то нашли.
И что? С ее мнением не согласился Гарри Поттер-Дэниел Рэдклифф, а в издательстве приостановили ее контракт на новую книгу. Роулинг также пришлось вернуть награду Фонда защиты прав человека.
А летом-2020 журнал Harper’s Magazine опубликовал открытое письмо «О справедливости и открытых дебатах», которое подписали 153 деятеля культуры и искусства. Среди них Джоан Роулинг, Салман Рушди, Маргарет Этвуд («Рассказ служанки»), российский шахматист Гарри Каспаров, лауреат Пулитцеровской премии Энн Эпплбаум. В письме они говорят о том, что в условиях новой реальности нельзя высказать свое мнение без опасения нарваться на бойкот и общественное осуждение.
«В нашей собственной среде распространяется цензура, нетерпимость к противоположным взглядам, мода на шейминг и остракизм, а также стремление растворять сложные проблемы в слепой моральной уверенности», — отмечают подписавшие письмо.
И — здравствуй, Оруэлл.
Что делать с культурой отмены?
Можно ли отменить отмену? Сомнительно. Запреты вряд ли помогут. Но, может, это явление получится регулировать?
Что дальше?
Что будет дальше с культурой отмены? Возможно, получится направить ее в более цивилизованное русло. А может, со временем она сойдет на нет. И тогда начнется обратный тренд – на максимальную нетолерантность.
Вообще, мне кажется, никто однозначно не может ответить на вот какой важный вопрос: надо ли вместе с так себе человеком отменять и все, что он сделал хорошего? На эту тему недавно высказался Борис Акунин в своем Facebook:
У меня к идее канселинга смешанное отношение. Да, круто, что мы поднимаем темы домашнего насилия и харассмента, круто, что теперь хотя бы думаем, прежде чем оскорбить человека из-за его веса, сексуальной ориентации или национальности.
И при этом мне не дает покоя вот что. Не знаю, как вы, а я порой хочу найти причину не общаться с кем-то. И вроде бы человек не сделал мне ничего дурного, но как-то не лежит к нему душа. А потом узнаешь о нем плохое – о, а вот и повод нашелся его отменить. Кстати, труды Льва Николаевича я всю жизнь просто терпеть не могла. А тут появилась веская причина никогда его больше не читать.
А что вы думаете о культуре отмены? Как считаете, надо ли разделять личность и творчество человека?
Эксперт:
Ведет образовательный блог @learnpsy «для тех, кто хочет понять себя и других, готов развиваться и умеет думать». На него подписаны 48 тысяч человек.
Канселлинг: что такое культура отмены и кого она касается
Как можно кого-то отменить, если вы уверены, что это на пользу
Вместе с онлайн-англицизмами «троллинг», «буллинг», «хейтинг» в разговорный обиход проникло понятие «канселлинг», которое считается довольно юным — в том числе там, где его придумали. «Отменять» кого-либо не приходило в голову даже любителям поковеркать родной язык американцам, пока в 1991-м выражение Cancel that bitch (извините) не прозвучало с экрана в боевике «Нью-Джек сити». Спустя пару декад схожее словосочетание разлетелось по интернету с подачи героя популярного реалити-шоу и общего одобрения пользователей. Теперь никого не удивляет, что можно отменить не только событие, но и человека, чьи поступки вызывают осуждение.
Что такое канселлинг
Культура отмены (cancel culture, «кансел культура»), или культура исключения (call-out culture), — распространившаяся в эпоху соцсетей форма остракизма, когда ревностные активисты призывают к бойкоту конкретных персонажей или организаций за высказывания, которые считают неправильными и нежелательными. Онлайн-словарь dictionary.com определяет термин cancel culture как «прекращение поддержки публичных фигур и компаний после того, как они сделали или сказали что-то, что считается возмутительным или оскорбительным».
Чем культура отмены отличается от активного хейтинга? Тем, что базовое действие культуры отмены — его отсутствие, а точнее, «прекращение поддержки». Кансенллинг — это, по сути, бойкот определенной персоны либо бренда, практика публичного осуждения за общественно неприемлемый поступок, некорректную фразу в интервью, твит с расистской шуткой. За такие действия провинившегося могут как минимум лишить платформы и голоса в соцсетях, как максимум — карьеры, бойкотируя проекты или навсегда вычеркивая из медийного пространства.
Для миллениалов и зумеров cancel-формат стал одним из способов борьбы против укоренившихся дискриминационных стереотипов, навязанных старшими поколениями. Сторонники канселлинга уверены, что нежелание человека менять взгляды, даже если он воспитывался в более консервативной атмосфере, должно быть наказано и ему/ей придется изменить их на те, что разделяет его аудитория, или столкнуться с разгневанными поклонниками и финансовыми потерями.
Как проявляется культура отмены
Как правило, канселят инфлюенсеров и знаменитостей, потому что они зарабатывают на внимании аудитории. Культура отмены заставляет инфлюенсеров задумываться о репутации. Заслужить второй шанс после канселлинга возможно, но очень непросто. Подписчики осознают свою власть и понимают, что считается каждый голос и каждый фолловер. К ним прислушиваются рекламодатели. Основной фокус культуры отмены — возможность повлиять на инфлюенсеров и привлечь их к ответственности, в том числе материальной, за слова и поступки. «Лучший способ отменить кого‑то, — приводит New York Times слова профессора Университета Вирджинии Мередит Кларк, — лишить его внимания и денег».
«Не обязательно иметь реальную власть, чтобы добиться перемен, — объясняет принцип культуры отмены профессор Калифорнийского университета в Санта-Барбаре Анна Хадли. — Когда люди канселят Канье Уэста или кого-то не менее значимого, это расценивается как коллективный способ сказать: „Мы повысили твой социальный статус и доходы, но теперь отказывемся уделять тебе прежнее внимание. Допустим, у нас нет прямого влияния на тебя, но мы можем тебя игнорировать“».
Упомянутый Канье Уэст был, к примеру, отменен в 2018-м — после того, как опубликовал в твиттере фото в кепке с надписью Make America Great Again и назвал Трампа своим братом. После этой выходки от рэпера отписалось около 9 млн подписчиков. Впрочем, Канье это ничуть не парит. «Меня отменяли до появления сancel сulture и до того, как впервые прозвучал этот термин», — говорил он в одном из интервью.
Хьюстон, у нас отмена. Как борьба за справедливость в западном обществе превратилась в войну со свободой слова
Культура отмены (Cancel culture) — феномен, который все больше набирает обороты в западном обществе. Люди, чьи взгляды и поступки противоречат ныне принятым нормам морали, все чаще подвергаются общественному порицанию и тотальному бойкотированию. Масштабы остракизма бывают столь велики, что «отмененный» в итоге теряет все — карьеру, репутацию, друзей. Столь болезненная и даже агрессивная реакция общества понятна, когда речь идет об аморальных или преступных действиях. Но все чаще жертвами культуры отмены становятся люди, чьи слова и поступки всего лишь выходят за жесткие рамки новой этики. И если одни видят в «отмене» средство борьбы с несправедливостью, другие используют ее как метод наказания за инакомыслие, покушаясь на основополагающий принцип западной цивилизации — свободу слова. В рамках спецпроекта «Проблемы первого мира» «Лента.ру» разобралась в истоках культуры отмены и выяснила, какую угрозу она представляет для западного общества.
Отменяй — или проиграешь
«Достаточно одной фразы, и ты не чувствуешь земли под собой, такое ощущение, словно прямо из-под тебя выдернули ковер. Это случилось не только со мной, это случилось со многими людьми. Подобные вещи происходили и с женщинами, и с мужчинами. К сожалению, в определенный момент они начинают думать, что это нормально. Что это их вина. Но это не так», — таким монологом о культуре отмены разразился Джонни Депп на кинофестивале в Сан-Себастьяне в сентябре 2021 года.
В тот день известный голливудский актер получил почетную премию, но его благодарственная речь была прервана неизвестным, который включил в зале аудиозапись с показаниями в суде бывшей жены Деппа Эмбер Хёрд, которая после расставания обвинила его в физическом насилии. Судебные тяжбы стоили Деппу не только контрактов с рекламодателями, но и крупных ролей — например, в кинофраншизах «Пираты Карибского моря» и «Фантастические твари». И вот когда Деппу в очередной раз напомнили о скандале, он не сдержался и произнес откровенный монолог. Актер предупредил, что от «отмены» не застрахован никто.
Один из таких примеров — Харви Вайнштейн: один из самых могущественных голливудских продюсеров был признан виновным в изнасилованиях и сексуальных домогательствах к актрисам и подчиненным. Скандал стал отправной точкой для движения #MeToo. Оно привлекло внимание общественности к проблеме сексуальных домогательств и насилия и помогло жертвам добиться справедливости спустя многие годы.
Скандал перерос в уголовное преследование, и в сентябре 2021 года суд признал R. Kelly виновным в вымогательстве, организации торговли людьми в сексуальных целях и в сексуальном насилии в отношении ребенка. Суд рассматривает и отдельный иск, в котором певец обвиняется в рэкете и транспортировке женщин и несовершеннолетних для занятий проституцией. В общей сложности ему грозят десятки лет тюрьмы.
Но из-за того, что общественность решительно и безапелляционно выносит свой приговор до того, как это сделает суд, жертвами культуры отмены становятся и невиновные, и те, чья вина никак не доказана. Скандалы нередко стоят им карьеры: рекламодатели и киностудии второпях разрывают контракты с «замаравшимися» знаменитостями, не дожидаясь разбирательств и приговоров.
Так, например, произошло с Кевином Спейси: хотя с актера сняли все обвинения в сексуальных домогательствах и изнасилованиях, предшествовавшая этому череда скандалов фактически стоила ему карьеры.
Скандал вокруг звезды «Карточного домика» и «Красоты по-американски» разгорелся в октябре 2017 года. Малоизвестный актер Энтони Рэпп рассказал, что в 1986 году, когда ему было 14 лет, Кевин Спейси пытался склонить его к сексу. По словам Рэппа, актер был очень пьян. Спейси заявил, что не помнит ничего подобного, но извинился перед Рэппом и совершил каминг-аут — публично признался, что он гей.
Но извинения не помогли, скандал лишь сильнее разгорелся: против актера выдвинули в общей сложности 20 обвинений в сексуальных домогательствах. Спейси уволили из сериала «Карточный домик», съемки байопика о писателе Горе Видале с его участием были прекращены, а стриминговый сервис Netflix полностью прекратил сотрудничество с актером. Кроме того, главную роль Спейси в уже готовом фильме «Все деньги мира» полностью пересняли, заменив его Кристофером Пламмером.
Однако ни одно из обвинений так и не закончилось судебным вердиктом. Кто-то сам отозвал иск, в других случаях их закрыла прокуратура, в том числе из-за нехватки доказательств. Например, дело, в котором Спейси обвинялся в домогательствах к 18-летнему юноше в баре, было закрыто из-за отказа истца предоставить мобильный телефон, на котором якобы хранились улики.
И хотя сейчас со Спейси фактически сняты все обвинения, никто из голливудских продюсеров не спешит предлагать ему роли.
Феномен культуры отмены привел к тому, что людей фактически начали судить не в зале суда, а в СМИ, считает профессор Джейсон Хилл, преподаватель философии в чикагском Университете Де Поля. «Людей «отменяют» (кэнселят) без надлежащей правовой процедуры, их лишают возможности противостоять выдвинутым против них обвинениям. Общественность фактически отказывается от беспристрастного суда как такового. Иными словами, презумпция виновности превалирует над презумпцией невиновности», — говорит Хилл.
Так, 27-летняя восходящая звезда американской журналистики Алекси Маккэммонд была вынуждена подать в отставку с поста главреда Teen Vogue сразу после назначения на должность. Всему виной твиты, которые она написала десять лет назад, будучи еще школьницей. В ее словах нашли проявления расизма и гомофобии, и руководство сочло, что это перевешивает ее достижения в журналистике.
Профессор Хилл условно разделяет феномен культуры отмены на два вида. Первый — это порицание тех, кто отклонился от новой этики, которая сейчас навязывается как единственно верная. «Еще одна форма культуры отмены, которая, на мой взгляд, является более пагубной, — это стирание истории. Это шаг на пути к тоталитаризму на Западе, — подчеркнул философ. — Так, стремясь порвать с расистским прошлым, американские активисты сносят и оскверняют памятники конфедератам и даже отцам-основателям Соединенных Штатов».
Хилл, преподающий в университете, регулярно сталкивается с подобными проявлениями культуры отмены. «Я постоянно слышу от своих студентов, что они не будут читать Уильяма Шекспира, потому что он был «белым империалистом и расистом». Они хотят заменить его на рэпера Jay Z. А еще они не желают читать Аристотеля, потому что в «Никомаховой этике» он одобряет рабство. Не хотят они читать и Джона Стюарта Милля, потому что он состоял на службе в Ост-Индской компании, а это была форма колониальной эксплуатации», — рассказывает Хилл.
Они [студенты] говорят, что мы живем на украденной земле, которая была отнята у индейцев, поэтому любые действия, направленные на то, чтобы стереть нашу историю, то есть наказать Америку за это, оправданны
У позорного столба культуры отмены оказываются не только исторические личности, но и — парадоксальным образом — детские сказки и мультфильмы. Сторонники бескомпромиссной борьбы за расовое и гендерное равенство убеждены, что белые американцы становятся угнетателями чуть ли не с пеленок, поэтому надо полностью переписать их культурный код, который формируется в том числе детскими сказками.
Критике подверглись и произведения одного из величайших англоязычных детских писателей Доктора Сьюза, автора книг о Коте в шляпе и Гринче — похитителе Рождества. Уже покойного писателя обвинили в расистских иллюстрациях: изображении азиата в соломенной шляпе с миской риса в руках и темнокожих туземцев в соломенных юбках.
Впрочем, первый темнокожий президент США Барак Обама и его супруга неоднократно проводили в Белом доме детские мероприятия, посвященные Доктору Сьюзу, и сами читали детям его сказки, а Обама еще в 2016 году называл писателя лучшим учителем, а не расистом.
Остракизм XXI века
Понятие «отмена» в современном его значении впервые употребил в своей песне гитарист Найл Роджерс. Трек Your Love Is Canceled, вышедший в 1981 году, повествует о неудачном опыте музыканта: девушка на свидании повела себя недостойно, потребовав освободить для нее столик в ресторане, за что Роджерс решил «отменить ее любовь». Эту метафору запомнил сценарист Бэрри Майкл Купер и использовал в фильме «Нью-Джек-Сити» (1991). В одной из сцен киноленты наркобарон Нино Браун в исполнении Уэсли Снайпса «отменяет» свою девушку и грозится «купить новую». Фраза быстро вошла в афроамериканский сленг, а через пару десятков лет стала использоваться повсеместно.
Аманда Кунц, доцент кафедры социологии Университета Центральной Флориды, считает, что феномен культуры отмены возник до того, как появился сам термин. Он уходит корнями в движение 1960-х годов за гражданские права, сторонники которого нередко бойкотировали те или иные организации. «По сути это был инструмент, позволявший маргинализированным слоям населения давать отпор власть имущим», — рассказывает социолог.
По ее словам, в основе культуры отмены лежало стремление привлечь людей к ответственности за неполиткорректные или вовсе преступные действия и высказывания.
Но вскоре политкорректность словно превратилась в некое клише, и вместо того, чтобы служить своим изначальным целям, стала орудием в руках определенных групп
Стремительное развитие интернета и соцсетей стало одним из главных драйверов культуры отмены. Хотя в некоторых случаях призывы к «отмене» того или иного человека могут сопровождаться уличными протестами, нередко все происходит полностью виртуально: при помощи шквала хештегов в соцсетях и онлайн-петиций. Вердикт о том, достоин ли человек общественного порицания и полного уничтожения карьеры и репутации, выносит некое виртуальное сборище, которое активно твитит и репостит. Выглядит это так, словно человека ненавидит весь Twitter, а значит — практически весь мир.
При этом участники онлайн-травли могут быть вообще не знакомы с «отменяемым» и мало что знать о ситуации, ставшей причиной скандала, считает Питер Курти, доцент юрфака Университета Нотр-Дам в Австралии, директор программы «Культура, процветание и гражданское общество» в австралийском Центре независимых исследований. «Они не изучают доказательства, они просто присоединяются к толпе и все дружно набрасываются на человека», — объясняет он.
Но соцсети — это лишь инструмент «отмены». Джейсон Хилл выделяет несколько причин возникновения самого феномена. Одна из них — увлечение Запада самобичеванием и его капитуляция перед критикой в отношении своей цивилизации. По словам профессора, Запад действительно совершил ряд вопиющих преступлений против человечества, отдельных людей и определенных групп. «Но вместо того, чтобы признать это и сказать: «Смотрите, мы не были совершенными, мы совершили несколько вопиющих поступков», Запад мазохистски принижает собственное величие, а также способы, которыми он привел людей в будущее», — отметил Хилл.
Схожего мнения придерживается и Питер Курти. По его словам, феномен культуры отмены особенно развит именно в англосаксонских странах и тесно переплетен с обвинениями этих государств в причастности к колониальному, империалистскому и рабовладельческому периодам истории. Люди стремятся порвать с болезненным прошлым, но при этом мало фокусируются на том, что можно сделать в борьбе с тем же рабством в настоящем.
Я думаю, что культура отмены слишком зациклена на прошлом и на стремлении с ним порвать, а не на том, чтобы смотреть в будущее и думать, какое общество нам нужно построить
Кроме того, свою лепту внесли пропаганда мультикультурности и политика идентичности, которая предполагает объединение определенной группы людей в борьбе за свои права и продвижение собственной политической повестки. По мнению Хилла, подчас эти идеи идут вразрез с фундаментальными ценностями западной цивилизации: люди начинают видеть угрозу своей идентичности во всем, что связывает их с принимающей страной, а потому хотят «отменить» все, что является цивилизационной нормой.
Например, сейчас в США все чаще предлагают оценивать темнокожих школьников и студентов иначе: якобы оценивание их работ наравне с работами белокожих студентов — это империализм и навязывание темнокожим «белых ценностей». За отказ более снисходительно относиться к студентам-афроамериканцам был отстранен от работы профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Гордон Клейн; сейчас он судится с университетом.
Еще один важный исток культуры отмены, по мнению Хилла, это постмодернизм, а точнее — продвигаемое им главенство чувств над разумом. Чувство обиды становится достаточным условием для того, чтобы «отменить» кого-то, чьи взгляды показались человеку оскорбительными или просто неправильными, — вместо того, чтобы бороться с ними при помощи аргументов разума и логики.
Каждый хочет, чтобы его или ее взгляд стал истиной в последней инстанции. Поэтому я думаю, что в основе культуры отмены лежит борьба за власть
Вместе с культурой отмены зарождается и культура страха. «Люди боятся, что любая попытка высказать свое мнение или следовать своим принципам закончится тем, что кто-то придет, заткнет им рот и «отменит»», — говорит Аманда Кунц.
Все это не может не сказываться на психике «отмененных»: они чувствуют себя так, будто их ненавидит весь мир, они лишились всего и остались совсем одни — а все это, в свою очередь, может привести к самоубийству. Нелегко приходится и тем, кто наблюдает со стороны. Многие, глядя на происходящее, начинают испытывать тревогу и опасения за свое будущее. На анонимных форумах можно встретить посты вроде «я боюсь, что меня закэнселят за то, что я сказал в прошлом».
При этом отношение к культуре отмены даже у представителей прогрессивной общественности весьма неоднозначное. Кто-то отрицает сам факт ее существования, называя ее «страшилкой от консерваторов», а кто-то открыто осуждает и считает проявлением цензуры. Не поддерживает культуру отмены и Барак Обама — идол либеральной общественности.
Это не активизм, это не путь к переменам. Если вы только и делаете, что забрасываете кого-то камнями, далеко вы так не уйдете
В некотором смысле получается, что нечто, замышлявшееся как средство борьбы с угнетателями, породило новое орудие запугивания и угнетения инакомыслящих. Но в конце концов на всей земле вряд ли найдется человек, который ни разу в жизни не сказал глупость или не рассказал неполиткорректный анекдот.
Минные поля культурных войн
В непростом политическом климате США культура отмены ожидаемо стала частью политической повестки. После четырех лет президентства республиканца Дональда Трампа у некоторых демократов, по признанию экс-конгрессмена Ронни Шоуза, возникло острое желание отомстить своим оппонентам-консерваторам. Некоторые даже поддержали идею запретить вещание Fox News, главного консервативного телеканала в США.
Не стоят в стороне и республиканцы. Они активно используют страх людей перед культурой отмены для сплочения электората. При этом сами же «отменили» свою коллегу, конгрессвумен Лиз Чейни. Ее уволили из руководства партии после того, как она выступила с критикой Трампа и проголосовала за импичмент из-за штурма Капитолия его сторонниками 6 января 2021 года.
Но все же в политической жизни США культура отмены проявляется нечасто — оба лагеря чаще говорят о ней, нежели активно используют. По настоящему большой проблемой культура отмены стала для западной системы образования.
Преподавателей «отменяют» как за их личные убеждения, так и за то, что и как они преподают на своих занятиях, за «расизм» или «трансфобию» в их исследованиях, а иногда — за личные разговоры с коллегами. Доходит подчас до абсурда: в США преподавательницу уволили за прочтение вслух слова «негр» в произведении Марка Твена — со всеми предшествовавшими предупреждениями и в контексте обсуждения того, что тогда эта лексика, к сожалению, была языковой нормой.
«В США происходит повсеместная деколонизация образовательной программы, — рассказал профессор Хилл. — Отменяются целые учебные курсы. Отменяется Еврипид, отменяется Шекспир, отменяется Аристотель, отменяется Платон. Все канонические фигуры в университетах либо отменяются, либо преподаются с оговоркой, что их сейчас деколонизируют».
Самого Хилла «отменили» за то, что во время занятия он процитировал известное изречение Цицерона: «Философия — мать всех наук». Одного студента возмутило использование слова «мать», и он заявил профессору, что рожать могут не только женщины, но и мужчины-транссексуалы. Хилл, в свою очередь, возразил, что транссексуалы могут рожать детей только при сохранении у них женской репродуктивной системы. «Словно по минному полю ходишь — никогда не знаешь, что из сказанного тобой может показаться оскорбительным кому-то из твоих студентов», — отмечает он.
Университеты превратились в своеобразное поле боя из-за того, что культура отмены и идеи, лежащие в ее основе, возникли именно в университетских кампусах, считает Питер Курти. «Именно в кампусах ведутся все интеллектуальные битвы, а преподаватели находятся на передовой в большей степени, чем те же знаменитости. Учителя хотят преподавать, они требуют академической свободы и возможности излагать идеи так, как полагается профессору университета. Но людям это не нравится», — подчеркивает он.
Курти выразил опасение в связи с тем, что на Западе культура отмены все больше вторгается в повседневную жизнь: люди утрачивают доверие друг к другу и боятся высказывать свое мнение, а общественные дискуссии на социально важные темы вроде вопросов гендера и расы фактически сводятся на нет.
Аманда Кунц отмечает, что хотя феномен «отмены» действительно помог подсветить скрытые привилегии отдельных людей и сообществ, на чьи сомнительные действия и заявления раньше закрывали глаза, он привел к серьезному расколу в обществе.
Всем кажется, что у них есть своя правда, и они не пытаются понять то, что говорят и во что верят другие люди. Вместо того чтобы общаться и обмениваться мнениями, вместо того чтобы реально вслушиваться в то, что говорит собеседник, люди вешают друг на друга ярлыки. И это может вызвать серьезные, глубокие разногласия
Некоторые заявления действительно могут быть недопустимыми и должны пресекаться, но в условиях тотального диктата культуры отмены совершенно непонятно, кто именно должен устанавливать рамки допустимого, продолжает Питер Курти. При этом культура отмены по сути перестала служить своей главной цели: если человек действительно сказал что-то недопустимое, она не дает ему объясниться, извиниться и исправиться. «Люди становятся злее, враждебнее и агрессивнее, и, на мой взгляд, это одна из главных опасностей культуры отмены. Мы утрачиваем доверие друг к другу», — предупреждает социолог.
Вместе с тем представители научного сообщества видят повод для оптимизма в растущем сопротивлении культуре отмены. Согласно свежему опросу вашингтонского исследовательского центра Пью (Pew Research Center), 14 процентов респондентов считают культуру отмены разновидностью цензуры и ограничением свободы слова. Еще 12 процентов охарактеризовали это явление как злобные нападки, используемые для причинения вреда другим. При этом 38 процентов опрошенных выразили опасения, что жертвами культуры отмены могут стать люди, совершенно того не заслуживающие.
Надежду внушает и неоднозначное отношение некоторых западных либералов к этому феномену. Ведь тотальное замалчивание точек зрения, отличных от официально признанных, может лишь навредить прогрессивным идеям. Как можно убедить людей в том, что чье-то видение проблемы правильное, если не дать им возможности высказаться и привести свои аргументы? Как чьи-то убеждения можно принять на веру, если этот человек отказывается обсуждать их, прикрываясь «задетыми чувствами»?
Более того, замалчивание инакомыслия может негативно сказаться на самих сторонниках прогрессивных идей, признает главный исполнительный директор правозащитной организации PEN America Сьюзан Носсель. По ее словам, культура отмены отбивает у людей охоту участвовать в дискуссиях, которые поддерживают динамику общества и не дают укрепиться ортодоксальным взглядам. Опасность, по ее словам, состоит также и в том, что в какой-то момент, когда общество смирится с тем, что кто-то имеет право определять, чья точка зрения верна, а чья ошибочна, это право может оказаться в руках институтов власти.
Наивно полагать, что власти будут отменять лишь самые радикальные высказывания по таким вопросам, как раса и пол. Не исключено, что в конечном итоге это право станут использовать для того, чтобы преследовать и тех, кто выступает за социальную справедливость, бросает вызов официальной власти или требует реформ
Однако история последних лет показывает, что зачастую услышанными остаются лишь те, кто кричит громче всех — а сторонникам культуры отмены пока удается перекричать всех своих оппонентов.