Что строит замки ослепляет одних помогает видеть другим ответ
Достаточно сложные загадки с ответами для детей и взрослых
Загадки разгадывать, конечно, интересно. Но только в том случае, если на их решение требуется некоторое время и усилие. Иными словами, загадки должны быть достаточно сложные. Для своего возраста, конечно. Например, разгадывать загадки с подвохом — это непростая задача и для детей и для взрослых. В этой статье мы постарались собрать такие загадки, которые будут достаточно сложны для детей разных возрастов. И над решением этих сложных загадок вам предстоит поломать голову! Ну а чтобы она совсем не сломалась, у каждой такой загадки есть ответ. В результате получились загадки сложные, но с ответами. То есть, почти простые. 🙂 Ну что, за дело? Вперед!
Загадки сложные с ответами
Вчера нашел её в лесу, хотя и не искал.
И вот теперь домой несу, поскольку не достал. (Заноза).
Кочет голенаст, кланяться горазд. (Топор).
Мается, мается – придет домой, растянется. (Топор).
В лес идет – домой глядит; из лесу идет – в лес глядит. (Топор за поясом).
Быстро ест, мелко жует, сама ничего не глотает и другим не дает. (Пила).
У меня такая сила, что в воде, на берегу
Я любого крокодила победить легко смогу. (Анаконда).
День спит, ночь глядит, утром умирает, другая ее сменяет. (Свеча).
Черный боровище в железном хлевище. (Деготь в бочке).
В яме – сто ям с ямой. (Наперсток).
Лежит свинья из Питера, вся мелко истыкана. (Наперсток).
Вокруг дома хожу, в одну жердь колочу. (Набивка обруча).
Маленько, кругленько, а за хвост не поднять. (Клубок).
Ногой топчу, животом нажму, рукой шмыгну, два раза кольну и опять начну (Тканье).
Синичка бела весь белый свет одела. (Иголка).
Тоненькая спинка, стальная щетинка, хвостик – льняной. По полю гуляет, всех одевает, а сама – нагая. (Иголка с ниткой).
Бабье ремесло хворостом поросло. (Пряжа).
Ногой топчу, животом прижму, рукой шмыгну, два раза кольну и опять все с начала начну. (Тканье).
Слепой поросенок возле тына ползет. (Челнок). Брюхом – тру, ногами – пру, где разинется, тут и ткну. (Тканье).
На осине сижу, сквозь клен гляжу, березой трясу. (Пряденье).
Как будет слово «дно» во множественном числе? (Донья).
Пять овечек копну подъедают, пять овечек – прочь отбегают. (Пряденье).
Пять подъедают, а пять подгоняют. (Пальцы и пряжа).
Слепой поросенок возле тына ползет. (Челнок).
Зверок с вершок, а хвостик – семи верст. (Иголка).
Конь стальной, хвост льняной. (Иголка с ниткой).
Бычок железный, хвостик – кудельный. (Иголка с ниткой).
Волчок железный, хвостик – конопляный. (Иголка с ниткой).
Типяк – бьет, ревяк – ревет, трубы – трещат, воды – плещут. (Мельница).
Его бросают, когда он нужен, и поднимают, когда в нем не нуждаются. (Якорь).
Без работы – висит, при работе – стоит, после работы – сохнет. (Зонт).
Все женские имена, как известно, заканчиваются буквой «а» или «я», и только одно единственное имя заканчивается другой буквой. Какой? (Любовь заканчивается мягким знаком).
В соревнованиях бегун обогнал другого бегуна, занимавшего вторую позицию. Какую позицию он занимает теперь? (Вторую).
Вы обогнали последнего бегуна. На какой позиции вы находитесь теперь? (Такое событие не возможно, т.к. обогнать последнего бегуна некому).
Что становится длиннее, если его возьмут в руки, пропустят по груди и воткнут в дырочку? (Ремень безопасности в автомобиле).
Что имеет голову, но не имеет мозгов? (Сыр, лук, чеснок).
Ни – море, ни – земля. И корабли не плавают, и ходить нельзя. (Болото).
С земли его и ребенок поднимет, а через забор и силач не перекинет. (Пух).
Какого камня в море не найдешь? (Сухого).
Кто разговаривает на всех языках? (Эхо).
Стоит баба на полу, прикрыв железкой дыру. (Печь).
Маленькое, кругленькое, а за хвост не поднять. (Клубок).
В одну дверь входишь, из трех выходишь. Думаешь, что вышел, а оказывается – вошел! (Рубашка).
Чтобы спереди погладить, нужно сзади полизать. (Почтовая марка).
Узловат Кузьма, развязать нельзя! (Цепь).
По животу – дорога. Между ног – тревога.
А в дырочку свадьба идет. (Прялка).
Если она стоит – ее можно на пальцах пересчитать. Но если она ляжет – вовек не сосчитаешь! (Цифра 8, если она ляжет, то превратится в знак бесконечности).
В одной деже – два теста. (Яйцо).
Днем – с ногами, а ночью – без ног? (Комнатные тапочки).
Эта восьмерка идет только вперед и вперед, ни на единый шаг не отступая. А за ней – еще восьмерок стая. Что это? (Пешки и другие шахматные фигуры).
Один человек его делает, хотя сам в нем не нуждается. Другой человек это покупает, хотя сам им не пользуется. Третий человек это получает, хотя сам об этом не знает. Что это такое? (Гроб).
Сзади тихо подошел, дважды всунул и ушел? (Комнатные тапочки).
Целый день он ходит на шляпе? (Гвоздь в подкове).
Что нужно взять у паровоза и кита, чтобы лодка поплыла? (Пар-ус).
Вы ей жмете руку каждый день. Что это? (Дверная ручка).
Какие люди ходят сидя? (Игроки в шахматы, шашки и др.).
Без рук, а рисует, без зубов, а кусает. (Мороз).
Посреди двора стоит копна.
Спереди – вила, сзади – метла. (Корова).
Шли двое и разговорились. «Это красная?» «Нет, это черная». О чем шла речь?
(О черной смородине»).
В лесу растёт, в деревне гнётся,
У коня торчит, у женщины – трясётся. (Коромысло).
С горки – ползком, на горку – бегом. (Сопля).
Где должна сидеть девочка, чтобы ты не смог занять ее место, если она встанет и уйдет? (У тебя на коленях).
У него сто лиц. Кто это? (Сторож).
Какое изобретение позволяет видеть сквозь стены? (Окно).
Где можно найти дороги без карет, леса – без деревьев, города без домов? (На карте).
Петь люблю рассветной тишью. И влюблен я в песнь свою
Так, что ничего не слышу, если только запою. (Тетерев).
Не сучок, не листок, а на дереве растет. Что это? (Гриб чага).
Под водой она плывёт вечно задом наперёд,
Постоянно убегает, всех чернилами пугает. (Каракатица).
Что строит замки, срывает горы, ослепляет одних, помогает видеть
Жить люблю в седых морях я, в темных водах корм ищу.
Хвост свой, как надежный якорь, я бросаю, где хочу. (Морской конек).
Сапожник – не сапожник, портной – не портной;
Держит во рту щетинку, а в руках – ножницы. (Рак).
Рот есть — не говорю, глаза есть — не мигаю.
Крылья есть, но не летаю, Ног нет, а я гуляю, (Рыба).
Поселились мудрецы в застеклённые дворцы,
В тишине наедине открывают тайны мне. (Книги).
Есть и ножка, есть и шляпка, но не гриб. (Зонт).
Хвост во дворе, нос в конуре.
Кто хвост повернёт, тот и войдёт. (Замок).
Я молча смотрю на всех, и смотрят все на меня.
Весёлые – видят смех, с печальными – плачу я.
Глубокое, как река, я дома на вашей стене.
Увидит старик – старика, ребёнок – ребёнка во мне. (Зеркало).
Чтоб увидеть себя – посмотри на него.
Больше я про него не скажу ничего. (Зеркало).
Вышел блином, пришёл клином.
Положили на порог — он печально слёзы льёт. (Зонт).
Костяная спинка, на спинке щетинка.
По забору прыгала, весь мусор выгнала. (Зубная щетка).
Он с жадностью пьёт — но не чувствует жажды.
Он бел, а купается только однажды.
Он слепо ныряет в кипящую воду
Себе на беду и на радость народу. (Сахар).
Рыбка юркая ныряет — часть хвоста с нырком теряет.
В результате — неспроста остаётся без хвоста. (Иголка с ниткой)
Сверху дыра, снизу дыра, а посередине — огонь да вода. (Самовар).
Висит, висит, болтается. Каждый за него хватается. (Полотенце).
Чем больше слёз застыло на белом стебельке,
Тем меньше прежней силы в цветущем огоньке. (Свеча).
Пшеничные кафтанчики, в кафтанчиках – кабанчики. (Пельмени).
Летела мошка – осиновая ножка.
На стог села – всё сено съела. (Спички).
Жёсткая, дырявая, колючая, корявая.
Что ей на спину положат – всё она тотчас изгложет. (Терка).
Маленький Данилка в петле удавился. (Пуговица в петле).
Комковато, ноздревато и горбато.
И кисло, и пресно, и легко.
И мягко, и черно, и бело.
И всем людям мило. (Хлеб).
Мешено, квашено, валяно,
Затем на стол поставлено. (Хлеб).
Был сыпучим – стал тягучим,
В огонь попал – твёрдым стал. (Хлеб).
Бьют Ермилку по затылку,
Он не плачет, только носик прячет. (Гвоздь).
Я одноног, но не хромаю,
Ни перед кем, ни перед чем
Своей я шляпки не снимаю. (Гвоздь).
Я – работник деловой,
Ухожу в работу с головой.
Шляпка очень к лицу. (Гвоздь).
Стоят в один ряд острые пальчики цап-царапки: подбирают с земли охапки. (Грабли).
На шесте – флаги, под шестом – шпаги. (Гладиолусы).
Я есть и в озерах, и в реках, но в воде меня нет,
Я есть и в арбузах, и огурцах, но в дынях меня нет.
Назови меня. (Буква «р»).
Щука-вертуха хвостом вильнула,
Все леса пали, горами стали. (Коса).
Отбивали Острый Нос – наточили Острый Нос,
Поработал Острый Нос – увезли зелёный воз. (Коса).
Нельзя увидеть, нельзя пощупать. Нельзя услышать, нельзя унюхать.
Живет за звездами и под горами. Оканчивает жизнь и убивает смех. Что это? (Темнота).
У меня сотня ног, но я не могу стоять, длинная шея, но нет головы. Я отнимаю у служанки жизнь. Кто я? (Метла, щетка-швабра).
Пролетает под солнцем, но не отбрасывает тени. (Ветер).
В годы давние, бывало, выручала я людей:
Часто мыло заменяла яркой ягодой своей. Что это? (Бузина).
Появляюсь раз в минуту, дважды – каждое мгновение, но, ни разу в сто тысяч лет. Что это? (Буква «н»).
Что, поднимаясь, раскрывается, а опускаясь,– складывается? (Зонт).
В зеленой комнате – белая комната. В белой комнате – красная комната.
В красной комнате черный хлопец, Это я и есть, Кто я? – (Арбузное зернышко )
Иду по дороге, вижу нечто с четырьмя пальцами и одним большим отдельно. Это не мясо, не рыба, не птица. Что это? (Перчатки).
Они придут, когда стемнеет, хоть их никто и не приглашал.
А на заре их вовсе нету, как будто кто-то их украл. (Звёзды).
Мое вчера – это завтра среды. Мое завтра – это вчера воскресенья.
Какой я день недели? (Пятница)
Услышав мой голос – люди могут мечтать и роптать.
Услышав мой голос – женщины могут смеяться и плакать. Что я? (Музыка)
Ее часто кладут на стол, но никогда не едят. Что это? ( Разделочная доска).
В соломинке дом, сто ребяток в нем. (Колос).
Шапочка зеленая до ушей надвинута. (Желудь).
Знает мало кто, пожалуй: приподнявшись над землей,
Щиплю я – совсем не жалом, а шершавой чешуей. (Гадюка).
Выпучив глаза, сидит, по-французски говорит,
По-блошьи прыгает, по-человечьи плавает. (Лягушка).
Ходишь по живым – лежат тихо, ходишь по мертвым – ворчат. Что это? (Листья).
Блестящий, как алмаз, громкий, как гром, бесконечный мир чуда. Что это? (Водопад).
Каждое утро это может появиться у наших ног. Как быстро бы мы не ходили, оно будет следовать за нами, однако в полдень почти погибнет. (Тень).
Оно в доме и вне дома позволяет видеть всё. (Окно).
Что может наполнить комнату, но не занимает пространство? (Свет).
Это всегда хочет есть. Этому всегда нужна пища. Я всегда хочу есть, мне все время нужна пища; Твой палец покраснеет, если прикоснется к этому. Что это? (Огонь).
Облако было моей матерью. Ветер – мой отец, холодный поток – мой сын. Пплоды земли – мои дети, радуга – моя кровать, земля – место моего последнего упокоения. Я был частью человека. Что это? ( Дождь).
Меня часто кладут на стол, но никогда не едят. Что я? (Разделочная доска).
Оно может глотать камни, двигать горы, разъедать металлы, сделать человека стариком. Что это? ( Время).
Что может путешествовать по свету, оставаясь в одном и том же углу?
Чего хочешь – того не купишь,
Чего не надо – того не продашь.
(Молодость и старость).
Стоит столбом, горит огнем, ни жару, ни пару, ни угольев. (Свеча)
Что за птицы пролетают по семерке в каждой стае?
Вереницею летят, не воротятся назад.
Слаще меда, сильнее слона, тяжелее шлема. Как муха жужжит, в мышиную норку пролезает, горе с собой уносит. (Сон).
Четыре ноги, да не зверь. Есть перья, да не птица. Что это?
Нет ног, но на месте она не стоит, ложе есть, но не спит.
Не котел, но бурлит. Не гроза, но гремит.
Нет рта, но она никогда не молчит.
За водой идут — песни звонкие поют,
А назад идут — слезы льют.
Встали братья на ходули,
Ищут корма по пути.
На бегу ли, на ходу ли,
Им с ходулей не сойти.
Живет в нем вся Вселенная,
А вещь обыкновенная.
День и ночь стучит оно,
Словно бы заведено.
Будет плохо, если вдруг
Прекратится этот стук.
Какое слово начинается с трех букв «Г» и заканчивается тремя буквами «Я»? («Тригонометрия».)
С хвостом, а за хвост не поднимешь. (Клубок).
Вы сидите в самолете, впереди Вас – лошадь, сзади – автомобиль. Где Вы находитесь?
Не руками свито. (Паутина).
Никому не взять. (Небо, звезды и луна).
Лезет в окошко. (Рассвет).
На свете нет ее сильнее,
На свете нет ее буйнее.
В руках ее не удержать —
И на коне не обогнать. (Река).
Сшивают землю с небом. (Дождь).
Солнце украло. (Роса).
Золотой ушел, серебряный пришел. (Солнце и месяц).
Вот такие достаточно сложные загадки с ответами мы собрали. Конечно, это далеко не все, что придумали люди. И мы собрали еще один сборник сложных загадок Впрочем, непростых загадок на нашем сайте достаточно много. Можно вспомнить, к примеру, загадки с подвохом или загадки со спичками. Да и другие загадки тоже достаточно сложны. Убедитесь сами, и посмотрите полный список сборников загадок.
Что строит замки ослепляет одних помогает видеть другим ответ
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
Сюзанна зачарованно наблюдала, как зеленая точка приближается к Дашервиллу, минует его и продолжает движение по последнему отрезку маршрута, к конечному пункту. Скорость точки подсказывала, что на аккумуляторах монопоезд движется чуть медленнее, и ей показалось, что лампы в салоне для баронов горят не так ярко, но она не верила, что эта разница имеет хоть какое-то значение. Блейн мог ехать до Топики со скоростью шестьсот, а не восемьсот миль в час, но последних его пассажиров ожидал один и тот же исход — Блейн все равно размажет их по стенке.
— Блейн, где можно найти дороги без карет, леса без деревьев, города без домов?
— Правильный ответ, благодарю. Следующая загадка. У меня сотня ног, но я не могу стоять, длинная шея, но нет головы. Я отнимаю у служанки жизнь. Кто я?
— ЩЕТКА, СТРЕЛОК. ДРУГОЙ ВАРИАНТ: «Я ОБЛЕГЧАЮ СЛУЖАНКЕ ЖИЗНЬ». ТВОЙ МНЕ НРАВИТСЯ БОЛЬШЕ.
Комплимент Роланд проигнорировал.
— Нельзя увидеть, нельзя пощупать, нельзя услышать, нельзя унюхать. Живет за звездами и под горами. Оканчивает жизнь и убивает смех. Что это, Блейн?
— Спасибо, ответ правильный.
Изувеченная правая рука скользнула по правой щеке, знак усталости и сомнений, от скрежета щетины по мозолистой ладони по коже Сюзанны побежали мурашки. Джейк сидел на полу по-турецки, сверля стрелка взглядом.
— Бегает, но не ходит, иногда поет, но не говорит, без плеч, но с руками, без головы, но с лицом. Что это, Блейн?
— Дерьмо, — процедил Джейк, не разжимая губ.
Сюзанна посмотрела на Эдди, и в ней поднялась волна раздражения. Он вроде бы потерял всякий интерес к происходящему, заторчал, так вроде бы обозначали это состояние на сленге восьмидесятых. Она уж собралась двинуть его локтем в бок, чтобы привести в чувство, потом вспомнила, как Роланд покачал головой, показывая, что делать этого не надо, и оставила Эдди в покое. Как знать, о чем он там думает, по лицу ничего не скажешь, но, может, его раздумья чем-то да помогут.
Если так, то тебе хорошо бы поспешить, дорогой, мысленно сказала она Эдди. Точка на карте-схеме все еще находилась ближе к Дашервиллу, чем к Топике, но еще четверть часа, и она перевалит за середину.
А поединок тем временем продолжался. Роланд загадывал загадки, Блейн тут же их разгадывал, не давая стрелку ни секунды передышки.
Что строит замки, срывает горы, ослепляет одних, помогает видеть другим? ПЕСОК.
Что живет зимой, умирает летом, растет с корнями наверху? СОСУЛЬКА.
Блейн, ты ответил правильно.
Человек ходит над, человек ходит под, во время войны сгорает дотла? МОСТ.
Бесконечной чередой загадки шагали мимо Сюзанны, пока она не потеряла счет. Неужели именно так и проходил конкурс отгадчиков во времена его юности на ярмарках Широкой Земли и Полной Земли, когда он и его друзья (хотя Сюзанна подозревала, что по большому счету не все из них были ему друзьями, далеко не все) состязались за призового гуся? Она догадалась, что ответ скорее всего — да. Победителем становился тот, кому удавалось дольше всех сохранить свежую голову, каким-то образом проветривая перегретые мозги.
Особенно удручала та легкость, с которой Блейн выдавал ответ. Какой бы трудной ни казалась ей загадка, Блейн мгновенно перекидывал мяч на сторону Роланда, ка-слам.
— Блейн, кто имеет глаза, но не видит?
— ОТВЕТА ЧЕТЫРЕ. ИГОЛКА, ТАЙФУН, КАРТОФЕЛЬ И ВЛЮБЛЕННЫЙ.
— Спасибо, Блейн, ты ответил…
— СЛУШАЙ, РОЛАНД ИЗ ГИЛЕАДА, СЛУШАЙ, КА-ТЕТ.
Роланд замолк на полуслове, прищурился, чуть склонил голову набок.
— ВСКОРЕ ВЫ УСЛЫШИТЕ, КАК МОИ ДВИГАТЕЛИ НАБИРАЮТ МОЩЬ. МЫ НАХОДИМСЯ В ШЕСТИДЕСЯТИ МИНУТАХ ЕЗДЫ ОТ ТОПИКИ. С ЭТОГО МОМЕНТА…
— Если мы едем семь часов, то я вырос с семейкой Брейди [«Семейка Брейди» (The Brady Bunch) — название популярного телесериала и кинофильма.], — вставил Джейк.
Сюзанна нервно огляделась, ожидая, что сарказм Джейка вновь не останется безнаказанным, но Блейн только хохотнул. А заговорил голосом Хэмпфри Богарта [Хэмпфри Богарт (1899–1957) — известный американский киноактер.]:
— ВРЕМЯ ЗДЕСЬ БЕЖИТ ПО-ДРУГОМУ, ЛАПОЧКА. ПОРА БЫ ТЕБЕ ЭТО ЗНАТЬ. НО НЕ ВОЛНУЙСЯ. ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ВРЕМЕНИ, СОХРАНЯЮТСЯ. СТАЛ БЫ Я ТЕБЕ ЛГАТЬ?
— Да, — пробормотал Джейк.
Видать, от ответа Джейка в «рот» Блейна попала смешинка: он захохотал безумным, механическим смехом, напомнившим Сюзанне комнаты смеха в дешевых парках-аттракционах. Когда же лампы салона начали пульсировать в такт смеху, она закрыла глаза и зажала уши руками.
— Прекрати, Блейн! Прекрати!
— ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ, МЭМ, — прогнусавил Блейн а-ля Джимми Стюарт [Джеймс Стюарт (р. 1908) — известный американский киноактер.]. — ЧЕРТОВСКИ ЖАЛЬ, ЧТО ОСКОРБИЛ ВАШ СЛУХ СВОИМ ВУЛЬГАРНЫМ СМЕХОМ.
Сюзанна ожидала, что сейчас рассмеется Эдди, такие выходки всегда его смешили, но Эдди продолжал смотреть на свои руки, наморщив лоб, с пустыми глазами, чуть приоткрыв рот. Прямо-таки деревенский идиот, подумала Сюзанна и опять едва удержалась от того, чтобы не двинуть ему локтем в бок, чтобы содрать эту дурацкую маску с его лица. Она знала, что долго сдерживаться не сможет: если уж им суждено умереть в этом поезде, она хотела умирать в объятиях Эдди, чтобы его глаза смотрели в ее, а не черт знает куда.
Но пока она решила его не трогать.
Голос Блейна пропитала алчность — неприкрытое желание услышать и отгадать все их загадки. И Сюзанну захлестнуло чувство обреченности.
— Я могу не успеть загадать тебе все самые лучшие загадки, — как бы между прочим заметил Роланд. — Стоит ли так спешить?
Короткая пауза, но гораздо более длинная, чем после любой из загадок Роланда, а потом Блейн хохотнул. Как же Сюзанна ненавидела этот безумный смех, звучащий в нем цинизм, от которого у нее стыла кровь. Может, потому, что смеялся он, как обычный человек.
— ОТЛИЧНО, СТРЕЛОК. УДАЧНЫЙ ХОД. НО ТЫ НЕ ШАХРАЗАДА, ДА И НЕТ У НАС ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ РАЗГОВОРЫ РАЗГОВАРИВАТЬ.
— Я не понимаю тебя. И не знаю никакой Шахразады.
— НЕ ВАЖНО. СЮЗАННА ПРОСВЕТИТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ. МОЖЕТ, ДАЖЕ ЭДДИ. ДЕЛО В ТОМ, РОЛАНД, ЧТО ОБЕЩАНИЯМИ НОВЫХ ЗАГАДОК МЕНЯ НЕ СБИТЬ С ЦЕЛИ. МЫ ИГРАЕМ НА ГУСЯ. В ТОПИКЕ ОДИН ИЗ НАС ДОЛЖЕН ЕГО ПОЛУЧИТЬ, ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
Вновь изувеченная рука поднялась к щеке. Снова Сюзанна услышала, как заскрежетала щетина по мозолям.
— Мы обо всем договорились. Никто не отказывается.
— ПРАВИЛЬНО. НИКТО НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ.
— Хорошо, Блейн, тогда продолжим состязание. Следующая загадка.
— КАК ВСЕГДА, ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ.
Роланд посмотрел на Джейка.
— Готовься, Джейк, я почти иссяк.
А под ними двигатели монопоезда начали прибавлять мощности: послышалось гудение, чуть завибрировал пол.
Крушения не произойдет, если в книге Джейка найдется загадка, которую Блейну не отгадать, думала Сюзанна. Роланду Блейна не остановить, и он, мне кажется, это знает. Думаю, уже час как знает.
— Блейн, я появляюсь раз в минуту, дважды каждое мгновение, но ни разу в сто тысяч лет. Кто я?
Итак, поединок будет продолжаться, поняла Сюзанна. Роланд будет загадывать загадки, а Блейн не задумываясь их отгадывать, эдакий всевидящий, всезнающий бог. Сюзанна сидела, сцепив на коленях похолодевшие руки, наблюдая, как зеленая точка приближается к Топике, месту, где оканчивался монорельс, месту, где могла оборваться тропа их ка-тета. Она думала о Песьем водопаде, о каменных головах, выступающих из бешеного, бурлящего потока под звездным небом. Думала об их глазах.
Их ярко-синих глазах.
Эдди Дин, который не знал, что Роланд иногда держит его за ка-мей, то есть за дурачка в их ка-тете, слышал все и одновременно ничего не слышал, видел все — и ничего не видел. С начала состязания если что и произвело на него впечатление, так это огненные стрелы, вылетевшие из глаз каменных псов. Прикрывая глаза от нестерпимого блеска лучей, он думал о Портале Луча и Поляне Медведя, о том, как он приложил ухо к земле и услышал далекое урчание могучих механизмов.
Наблюдая за вспыхнувшими глазами псов, слушая, как Блейн подпитывает энергией аккумуляторы, готовясь к последнему рывку через Срединный мир, Эдди думал: Нет тишины в холлах мертвых, не все еще порушено. Даже теперь часть наследия древних еще функционирует. Вот это действительно ужасно, не так ли? Да. Вот в чем весь ужас.
На короткое время Эдди оставался со своими друзьями не только телом, но и мыслями. А потом вновь отсек от себя реальность. Эдди в улете, сказал бы Генри, не надо его трогать.
Опять перед его мысленным взором возник Джейк с кремнем и огнивом. Застыл на секунду или две, как шмель над благоухающим нектаром цветком, а затем Эдди отогнал его прочь. Потому что вспомнить он хотел другое. И образ Джейка с кремнем и огнивом лишь помогал вспомнить это другое, направлял его к другой двери вроде тех, что встретились им на берегу Западного моря, или той, что он расчистил в грязи говорящего кольца, перед тем как они «извлекли» Джейка… только дверь эта находилась в его голове. А то, что ему требовалось, — за дверью. И он… в определенном смысле… ковырялся в замке.
Торчал, на языке Генри.
Старшему брату нравилось унижать его (в конце концов Эдди понял, в чем причина: Генри боялся его и завидовал), но Эдди навсегда запомнил один случай, когда Генри потряс его, сказав о нем добрые слова. Не просто добрые — хвалебные.
Их компания сидела в проулке за «Дали», некоторые сосали «попсиклс», кто-то ел «худзи рокетс», кто-то курил сигареты из пачки «Кента», которую Джимми Полино, Джимми Полно, так его звали из-за изуродованной в результате болезни ступни, украл с туалетного столика матери. Генри, естественно, был среди тех, кто курил.
В компании, вернее, банде, к которой принадлежал Генри (и Эдди тоже, как его младший брат) существовал свой «птичий» язык, с особыми терминами, владение которым свидетельствовало о принадлежности к их пародии на ка-тет. В шайке Генри не били — гнали домой с гребаным пером в заднице. С девчонками не перепихивались — затрахивали паскуд до слез. Не обдалбливались — торчали до усрачки. С другими бандами не дрались — нарывались на гребаное падло.
В тот день речь шла о том, с кем бы каждый хотел быть, если б пришлось нарваться на гребаное падло. Джимми Полно (ему пришлось говорить первым, потому что он притащил сигареты, по местной терминологии — гребаные канцероноски) высказался за Шкипера Браннигэна, потому что, по мнению Джимми, Шкипер никого не боялся. Одни раз, сказал Джимми, Шкипер так разозлился на учителя на танцах в школе в пятницу вечером, что вышиб из него все дерьмо. Погнал гребаного говнюка домой с пером в заднице. Поэтому он и остановил свой выбор на Шкипере Браннигэне.
Все внимательно слушали, согласно кивая головами, ели «рокетсы», посасывали «попсиклсы», курили «кенты». Все знали, что Шкипер Браннигэн гребаный сосунок, а Джимми несет околесицу, но никто ничего не сказал. Господи, естественно, не сказал. Если б они не притворялись, что верят выдумкам Джимми, никто бы не стал притворяться, что верит их выдумкам.
Томми Фредерикс высказался за Джона Парелли. Джорджи Пратт — за Кзабу Драбника, которого за глаза звали не иначе как спятивший гребаный венгр. Френк Дуганелли выбрал себе в напарники Ларри Макейна, хотя Ларри и сидел в исправительном центре для несовершеннолетних. Жаль, что Ларри замели, вздохнул Френк.
Когда очередь дошла до Генри Дина, тот основательно обдумал вопрос, благо он того заслуживал, а потом неожиданно обхватил рукой плечи брата.
Эдди, сказал он. Мой младший брат. Он — мужик.
Все ошарашенно воззрились на него, а больше всех удивился Эдди. Челюсть у него отвисла чуть ли не до пряжки ремня. Тут Джимми и скажи: Перестань, Генри, не валяй дурака. Это серьезный вопрос. Кому бы ты доверил прикрыть спину, если б тебе пришлось нарваться на гребаное падло?
Я и так серьезно, ответил Генри.
Почему Эдди, спросил Джорджи Пратт, озвучив вопрос, которым задался Эдди. У него еще молоко на губах не обсохло. Так какого хрена?
Генри вновь задумался, не потому, что не знал ответа, знал, Эдди в этом не сомневался, но чтобы подобрать нужные слова. А потом сказал: Потому что когда Эдди в ударе, он может уговорить дьявола прыгнуть в его же костер.
Вернулся образ Джейка, одно воспоминание наложилось на другое. Джейк бил кремнем по огниву, высекая искры на растопку, но искры или не долетали, или гасли, не зажигая огня.
Он может уговорить дьявола прыгнуть в его же костер.
Придвинь кремень, сказал Роланд, и тут на два образа наложился третий: Роланд у двери, к которой они подошли на пляже, горящий в лихорадке, умирающий, дрожащий, как лист на ветру, кашляющий, не отрывающий синих глаз от Эдди, говорящий: Наклонись ближе, Эдди, наклонись ближе, ради твоего отца.
Потому что он хотел схватить меня, подумал Эдди. Откуда-то издалека, словно из другого мира, находящегося за одной из этих волшебных дверей, он услышал слова Блейна о том, что игра подходит к концу. Если они приберегли свои лучшие загадки, пора выкладывать их на стол. У них остался час.
Его мозг попытался сфокусироваться на этой мысли, но Эдди прогнал ее прочь. Что-то в нем происходило (по крайней мере он на это надеялся), шел какой-то лихорадочный поиск, и он не мог позволить своему мозгу отвлекаться на ультиматумы свихнувшейся машины. Если позволит, то потеряет единственный оставшийся шанс на спасение. В определенном смысле он снова пытался разглядеть что-то в куске дерева, нечто такое, что он мог вырезать: лук, рогатку, может, ключ, чтобы открыть какую-то невообразимую дверь. И он не мог смотреть слишком долго, потому что это нечто ускользнуло бы от взгляда. Это нечто требовалось ухватить сразу, мгновенно.
Эдди почувствовал, как под полом загудели моторы Блейна. Мысленным взором увидел, как брызнули искры при соударении кремня и огнива, мысленно услышал, как Роланд советует Джейку придвинуть кремень к растопке. И не бей по нему огнивом, Джейк, скреби.
Почему я здесь? Если это не то, что мне надо, почему моя память вновь и вновь возвращает меня в это место?
Потому что дальше нельзя, там зона безумия, и само приближение к ней заставило меня вспомнить о Генри. Привело меня к Генри.
Генри сказал, что я могу уговорить дьявола прыгнуть в его же костер.
Да. За это я его всегда любил. Приятно осознавать, что брат такого высокого о тебе мнения.
И теперь Эдди видел, как Роланд пододвигает руки Джейка, одну — с кремнем, другую — с огнивом, ближе к растопке. Джейк нервничает. Эдди это видит. Роланд — тоже. И, чтобы снять волнение мальчика, отвлечь его, заставить на мгновение забыть о том, что ему надо разжечь костер, Роланд…
Он загадал мальчику загадку.
Эдди Дин дыхнул в замочную скважину двери своей памяти, которая до этого никак не хотела открываться. На этот раз она подалась.
Зеленая точка приближалась к Топике, и Джейк впервые ощутил легкую вибрацию… словно поезд превысил предельную скорость, при которой амортизаторы могли полностью компенсировать возникающие возмущения. Стены и потолок «баронского» салона оставались непрозрачными, но Джейк и так мог представить себе пролетающие мимо окрестности. Блейн на всех парах мчался через бесплодные земли к тому месту, где заканчивался Срединный мир. Без труда представил себе Джейк и стальные упоры в конце монорельса. Выкрашенные в чередующиеся желтую и черную полоски. Он не знал, откуда ему это известно, но нисколько не сомневался, что так оно и есть.
— ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ, — самодовольно заявил Блейн. — ХОЧЕШЬ ЗАГАДАТЬ ЕЩЕ ЗАГАДКУ, СТРЕЛОК?
— Боюсь, что нет, Блейн. — По голосу чувствовалось, что Роланд полностью выдохся. — Я иссяк, ты меня победил. Джейк?
Джейк поднялся, повернулся лицом к карте-схеме. Сердце его билось очень медленно, но очень сильно, удары пульса гремели, как барабаны. Ыш устроился у ног Джейка, озабоченно глядя ему в лицо.
— Привет, Блейн. — Джейк облизал пересохшие губы.
— ПРИВЕТ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. — Добрый голос такого милого старичка, у которого вошло в привычку время от времени развращать малолетних, уводя их за кусты. — СОБИРАЕШЬСЯ ЗАГАДАТЬ ЗАГАДКИ ИЗ СВОЕЙ КНИГИ? ВРЕМЯ НАШЕГО ОБЩЕНИЯ ИСТЕКАЕТ.
— Да. Загадаю тебе эти загадки. Надеюсь, они покажутся тебе сложными, Блейн.
— ПОСТАРАЮСЬ СПРАВИТЬСЯ С НИМИ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Джейк раскрыл книгу на странице, заложенной пальцем. Десять загадок. Одиннадцать, считая с Самсоновой, которую он решил оставить напоследок. Если Блейн ответит на все (а Джейк предчувствовал, что так оно и будет), Джейк намеревался сесть рядом с Роландом, посадить Ыша на колени и ждать конца. Есть же и другие миры, кроме этого.
— Слушай, Блейн. В темном тоннеле лежит железное чудовище. Оно может атаковать, лишь подавшись назад. Что это?
— ПУЛЯ, — ни малейшего колебания.
— Ходишь по живым — лежат тихо, ходишь по мертвым — громко ворчат. Кто они?
— ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ, — ни малейшего колебания.
Если Джейк действительно знал, что игра проиграна, почему он чувствовал такое отчаяние, такую горечь, такую злость?
Потому что он — боль, вот почему. Блейн — действительно СИЛЬНАЯ боль, я и хотел бы, чтобы он хоть раз прочувствовал на себе, что это такое. А второе мое желание — чтобы он остановился хоть на секунду.
Джейк перевернул страницу. До вырванных ответов оставалось совсем немного. Он чувствовал пальцем оторванные корешки. Книга вот-вот закончится. Джейк подумал об Эроне Дипно из «Манхэттенского ресторана для ума». Эрон Дипно приглашал его зайти еще раз, поиграть в шахматы, и, между прочим, старик-толстяк варил отличный кофе. В Джейке внезапно проснулась тоска по дому. Он почувствовал, что готов продать душу за один взгляд на Нью-Йорк. Черт, да он продал бы ее за возможность один раз вдохнуть загазованного воздуха на Сорок второй улице в час пик.