Что со мной творится
Как понять: что со мной происходит?
Вопрос психологам
Спрашивает: Елена, 37 лет
Категория вопроса: Страхи и фобии
Здравствуйте. В сентябре 2013 года на работе мне стало резко плохо. Стало сильно жарко, даже начала снимать с себя верхнюю одежду, сильная дрожь во всем теле, сильная тошнота и чувство, что упаду и потеряю сознание. Увезли в скорую, там сначала сказали что прединсультное состояние, потом поставили диагноз отравление.
Положили в инфекционное отделение. Через сутки мне стало ещё хуже, тогда меня перевели в терапию. Пролежав там неделю у меня появился сильный страх смерти. Выписали меня из больницы в ужасном состоянии, поставили диагноз ВСД по гипертонического типу. После этого случая я начала прислушиваться к любым изменениям в своём организме.
Появился страх куда то выходить, даже детей в сад водить не могла, постоянно крутились мысли в голове, что мне станет плохо и я потеряю сознание, что будет делать ребёнок, если мне станет вдруг плохо. Боялась оставаться одна дома. Не могла отвлечься от этого состояния. Пропал интерес к жизни, даже мысли суицидные были.
Каких только врачей не обошла, анализы были все в норме. Ставили диагнозы:ВСД, шейный остеохондроз. Пропила кучу таблеток, от которых не было никакой пользы. Была у психотерапевта, толком тоже ничего не объяснил. Даже была у гадалок. Потом как то постепенно все прошло. В таком состоянии была до 2017 года, потом как то все прошло.
В 2017году даже забеременела третьим ребёнком. Родила в 2018году здорового мальчишку. Но потом опять все началось. В 2019 году умерла бабушка, но я как то сильно не переживала. Утром за завтраком резко стало плохо, появился сильный страх смерти. И с этого дня никак не могу понять что со мной происходит.
Частая головная боль, тошнота периодически с рвотой, начались проблемы с жкт, лечилась у гастроэнтеролога, после перенесенного ковида, постоянная усталость, сонливость, пропал интерес к жизни, всё делаю через силу, работа не приносит никакого интереса. Мучают постоянные мысли в голове, что мне станет плохо и я умру. Была на приёме у невропатолога поставили диагноз ТДР, прописали грандаксин, но он не помогает. Не могу отвлечься от навязчивых мыслей. Уже третий год в таком состоянии.
Никак не могу понять, что со мной происходит. Стала зависимой на смену погоды. Часто бывает дрожь во всем теле, проблем с давлением нет, бывает сахар немного повышается, но врачи которых я посетила, разводят руками, говорят что у меня все нормально, лечить нервы отправили. Но чем? Психотерапевта у нас в селе нет. А до ближайшего 100км, возможности нет его посещать. Уже вся обследовалась и мрт, и скт, и УЗИ прошла, патологии нет. Что это может со мной происходить? Помогите разобраться.
Получено 3 совета – консультации от психологов, на вопрос: Как понять: что со мной происходит?
Ответов на сайте: 4298 Проводит тренингов: 1 Публикаций: 83
Тревожно-депрессивное расстройство (ТДР) – это заболевание из группы неврозов, которое характеризуется ощущением непрекращающейся тревоги. Причем, тревога появляется у человека не как ответ на реальную угрозу, а как некое чувство опасности, возникающее на фоне депрессивного компонента и сниженного настроения.
Это безусловно для вас может дорого. Что я могу порекомендовать. Если нет достаточно средств на опытного специалиста, среди начинающих есть очень талантливые люди, которые пока берут более скромные деньги за свою работу. Ищите и выбирайте чтобы найти своего психолога, компетентного в волнующем вас вопросе. И помните, что теперь курс психологической терапии для вас составит скорее всего от полугода, а может и больше. Многое зависит от опытности психолога и от вашей готовности осознавать себя и свои деструктивные способы реагирования на организацию вашей жизни. В противном случае вам придется жить с этим всегда, в туманной надежде на то что как-то оно рано или поздно пройдет само.
Почитайте мои статьи и публикации на этом сайте, среди них могут быть те что полезны вам для понимания основ возникновения и принципов лечения ваших проблем.
Если готовы, обращайтесь.
Желаю вам ясности мыслей и чувств, гармонии с собой и взаимопонимания с близкими.
Ваш Психолог, Гештальт терапевт. Консультации в Петербурге и Skype
Нет у меня никакой депрессии!
Почему диагноз депрессия не приходит в голову женщинам и врачам
Урсула Нубер психолог, автор научно-популярных книг по психологии, ведет частную психологическую практику
Когда женщина слышит от семейного врача или психотерапевта диагноз «депрессия», обычно она встречает его в штыки: «Нет у меня никакой депрессии!», «Я не какая-нибудь сумасшедшая!». И это не просто отрицание. Что же стоит за такой реакцией?
Подобную реакцию можно понять, ведь, несмотря на всю доступность информации о нем, депрессивное заболевание все еще пользуется дурной славой. Хотя знаменитости, страдающие от депрессии, не скрывают своего состояния и сегодня мы куда больше знаем об этом заболевании, чем раньше, многим людям принять этот диагноз по-прежнему нелегко.
Для большинства он означает «я слабак», «я не справился со своими обязанностями», а порой и «во мне есть какой-то изъян». И тут же возникают вопросы: как сказать об этом работодателю и коллегам, как отреагируют родственники? Будут ли они по-прежнему считать меня «нормальным»?
Психолог и писательница Мерле Леонхардт тоже поначалу противилась медицинскому заключению. Она описала это в своей книге «Когда моя душа погрузилась в мрак»:
”Что, простите?! Нет у меня никакой депрессии. Уж я бы об этом знала. Просто плохое настроение, с каждым может случиться…” Я надеялась, что моя нестабильная самооценка может сойти за “нормальную”, а за исключением тех моментов, когда я ощущала себя не в своей тарелке, мое состояние было вполне сносным, а то и отличным. Ну да, меня то и дело охватывал страх, но это скорее был не страх, а просто тревога. Нет, “страх” — слишком сильное слово. А тревоги бывают у каждого…
Узнав, как называется та тень, что нависла над ними, женщины воспринимают поставленный им диагноз как личный провал. Они кажутся себе неудачницами, которые не справились с задачей, которая другим дается вроде бы без труда: быть счастливыми. Они во всем винят себя и убеждены, что им нужно всего лишь приложить еще больше стараний и усилий, чтобы преодолеть болезнь.
Депрессия: женщины не верят, врачи не видят
Большинство женщин, впадающих в депрессию, конечно же, знают, что это психическое заболевание уже давно превратилось в настоящую эпидемию. И тем не менее, когда оно поражает их, они поначалу испытывают чувство одиночества и обособленности.
Зачастую такие женщины долгое время не могут понять, что с ними происходит. Кроме того, в большинстве случаев они далеко не сразу получают эффективную помощь.
Этот печальный факт верен для всех людей, страдающих депрессией, независимо от их пола. Данные исследования, проведенного Институтом психиатрии имени Макса Планка в Мюнхене, показывают, что лишь примерно 30% всех больных депрессией правильно диагностируют и обеспечивают адекватным лечением; по другим подсчетам, надлежащего лечения не получает до 50% пациентов.
Это связано с тем, что врачи-терапевты по-прежнему недостаточно информированы о депрессивном расстройстве и поэтому не распознают его. Кроме того, сами больные относятся к депрессии не как к болезни, а как к слабости, которой следует стыдиться. Соответственно, они предъявляют врачу социально допустимые симптомы, жалуясь на хроническую усталость, бессонницу, мигрень, боли в желудке, боли в спине и многое другое.
Помимо этого, установить депрессию лечащему врачу мешает еще одна причина: значительная часть обращающихся за помощью (предположительно 30%) не демонстрирует ни одного из типичных симптомов.
Для таких больных не характерны заторможенность, подавленность, пассивность, словно парализованность и замедленность действий и мыслей. Наоборот, они демонстрируют на первый взгляд нетипичную для депрессии картину: они неутомимы, самоуверенны, ориентированы на достижения и стараются произвести хорошее впечатление. Нередко такие пациенты поначалу получают диагноз «переутомление» или «синдром эмоционального выгорания».
Андреа — успешный специалист по связям с общественностью в крупной ИТ-компании. Она очень много путешествует по работе, в том числе за границу. У нее очень насыщенная жизнь. Если бы только не постоянные боли в спине! Уже больше двух лет она ходит по врачам, надеясь наконец снова свободно двигаться и спокойно спать по ночам.
За это время она собрала целый букет диагнозов: протрузия межпозвоночного диска, межпозвонковая грыжа, блокада крестцово-подвздошного сустава, обширное мышечное напряжение. Ей выписывали болеутоляющие, назначали сеансы лечебной физкультуры и остеопатии, она дважды ложилась в больницу (один раз в ортопедическую клинику, другой — в центр лечения боли), дело дошло до рекомендации сделать операцию на межпозвоночном диске.
Лишь много времени спустя врачу-алгологу пришла в голову мысль, что за фасадом уверенной в себе, ориентированной на успех женщины может скрываться жертва депрессии. Врач прописала Андрее антидепрессант. И это сработало. Внезапно боль прошла, и Андреа снова смогла спать спокойно.
Когда врач объяснила ей, что лекарства могут убрать лишь симптом, но не причины ее состояния, Андреа решилась на психотерапию. После двух с лишним лет хождений по врачам и постоянного недомогания теперь она практически не страдает от боли.
Как женщины объясняют свое состояние
Действительно, иногда депрессивные больные получают помощь слишком поздно из-за того, что у врачей есть свои «слепые пятна». Но определенную роль также играет то, что сами пострадавшие не осознают происходящих с ними изменений. Они чувствуют себя чрезвычайно растерянно и не могут объяснить себе, что с ними не так.
Это замешательство может сильно затянуться, поскольку до настоящего времени изучающие депрессию не слишком углублялись в вопрос о том, что происходит внутри больных и каковы их собственные теории относительно своего душевного состояния. Поэтому мы плохо представляем себе, как сами страдающие от депрессии женщины описывают свое положение.
Им редко задают прямые вопросы об этом, а по своей инициативе они высказываются на эту тему еще реже. Разумеется, теме женской депрессии посвящено — и посвящается — множество трудов, однако вплоть до сегодняшнего дня ученые проявляли на удивление слабый интерес к тому, какие объяснения своим переживаниям дают сами женщины.
Из этого правила есть лишь два исключения: доктор медицинских наук Рита Шрайбер и финские исследовательницы Ирмели Лайтинен и Элизабет Этторре. Они провели обстоятельные интервью с женщинами разного возраста, столкнувшимися с депрессией. Все эти женщины перенесли депрессивный эпизод — и смогли его преодолеть. В ходе бесед они живо обрисовали, как справились с депрессией и что, на их взгляд, послужило ее причиной.
Несмотря на все различия между этими женщинами, в их высказываниях встречаются удивительные совпадения. Участницы исследований упоминали о:
Не понимаю, что со мной происходит
Неспособность объяснить себе свое состояние — одна из основных характеристик депрессивного заболевания. Женщины, которым удалось выбраться из мрака депрессии, во время болезни словно брели в тумане. Они не понимали, что с ними происходит. Бесконечная печаль и гнетущая усталость овладели ими, а все чувства словно заморозило. Они не проливали слез, но и смеяться больше не могли.
«Когда друзья приглашали меня в гости, я всегда находила отговорки, почему не могу прийти. Я перестала ходить в парикмахерскую и тому подобные места. Меня это слишком утомляло. Меня больше не интересовало, как я выгляжу. Это было не важно», — вспоминает одна из участниц опроса о своем периоде депрессии.
В разговорах с учеными интервьюируемые признавались, что в начале заболевания испытывали внутреннюю опустошенность. Они чувствовали, что им чего-то не хватает, что какая-то важная их часть не может проявить себя.
Но не знали какая. Они недоумевали, с чем связан их дискомфорт и состояние неудовлетворенности, и не могли объяснить себе, почему им кажется, что в их жизни больше нет никакого смысла. Они не понимали самих себя.
Одна из женщин, мама шестилетнего ребенка, вспоминала об этом ощущении бессмысленности и растерянности: «Мне было страшно, что-то постоянно терзало меня и требовало моего внимания, но я не понимала, что это… Я просто не могла понять, что со мной происходит. Я только знала, что мне ужасно плохо, что я несчастна и что мне очень страшно.… И внутри у меня была какая-то пустота».
Схожим образом его описала еще одна участница исследования: «Я не знала, что мне делать. Я осознавала, что я должна что-то сделать, но поначалу не понимала что». У женщин складывалось впечатление, что они утратили контроль над собственной жизнью и не могут остановить этот процесс.
Раз за разом в рассказах респонденток возникают яркие картины их состояния: «Я заблудилась, я как будто оторвана от всех остальных, я словно смотрю на мир с облака, я затерялась в море, свалилась в глубокую яму, утратила связь с остальным миром».
Некоторые из них не расставались с мыслями о смерти, но при этом понимали, что на самом деле не хотят умереть. Однако им нередко казалось, что умереть легче, чем жить. «Я то и дело думала о том, как было бы просто умереть! Но в действительности я не задумывалась всерьез о самоубийстве, мне просто хотелось исчезнуть», — призналась одна из женщин, с которыми беседовала Шрайбер.
Многие из участниц исследования говорили о том, что им не удавалось жить обычной жизнью и они боялись, что теперь так будет всегда.
«Мне постоянно кажется, что сейчас что-то случится»: как распознать пограничное расстройство личности
Популярное
Что такое ПРЛ
Из-за этого их интересы и ценности быстро меняются. Людям с ПРЛ также свойственно оценивать события и вещи крайностями: либо всё замечательно, либо ужасно. Их мнение о других людях также может быстро измениться. Человек, который сегодня считался другом, на следующий день может стать врагом или предателем. Подобные перепады приводят к напряжённым и нестабильным отношениям с людьми.
Симптомы пограничного расстройства личности
Дмитрий Атерлей
При этом очень характерны переживания опустошённости, пониженного настроения, отсутствия целостности внутреннего «я». Характерно чувство потери или разделения собственного внутреннего «я», ощущение себя жертвой (виктимизация): «И мир плохой, и я плохой», «Такое происходит со мной, потому что я этого заслуживаю, сам виноват», «С таким, как я, только так и поступают», «Я ничего другого и не заслуживаю». Очень характерны самоповреждения: порезы, прижигания, шрамирование.
Люди с ПРЛ ведут образ жизни, направленный на саморазрушение: употребляют алкоголь в экстремальных количествах, наркотики, имеют расстройства пищевого поведения, занимаются случайным и незащищённым сексом, совершают стихийные покупки, агрессивно водят автомобиль.
Важно, что вся симптоматика не носит характер вспышек, а относится к базовому поведению человека. Он так живёт постоянно.
ПРЛ очень похоже на биполярное аффективное расстройство. При БАР это вспышки, эпизоды, человек то словно «не в себе», то обретает нормальность в поведении, а при ПРЛ это базовое состояние.
Утрата осознавания эмоционального резонанса. Дереализация
Утрата осознавания эмоционального резонанса переживается пациентами как утрата способности осознавать свои эмоциональные отклики на происходящее вокруг, потеря чувства эмпатии. При этом возникает тягостное чувство разобщения с людьми и окружающим миром. Данное нарушение является в сущности лишь одним из вариантов утраты актов осознавания собственных эмоций и чувств. Тем не менее своеобразие расстройства и та частота, с какой оно встречается, позволяют рассматривать его отдельно.
Вот типичные высказывания пациентов на этот счет: «Чувствую себя одиноко, хоть и знаю, что все остаются со мной. Мир там, а я тут, отдельно от него. Я оказалась как бы в стороне от других людей, не с ними, меня с ними что-то разделяет. Все видится как-то мутно, все люди там, а я здесь, одна. Я по ту сторону света, отдельно от всех. И кажется, что меня никто не видит. Я чувствую себя сторонним наблюдателем за тем, что происходит: жизнь идет сама по себе, люди радуются, страдают, а я будто бы выпал из жизни, нахожусь где-то поодаль. Я все слышу, вижу, понимаю, но при этом не сопереживаю, словно ничто меня не трогает, не касается. Меня нет в том мире, что есть вокруг меня, я существую раздельно с ним, такое ощущение, словно я нахожусь в каком-то другом измерении. Нахожусь точно в другом мире и все воспринимаю как бы издалека, откуда-то сверху. Жизнь идет мимо меня, я не участвую в ней. Мне кажется, будто я стою на обочине дороги или на берегу реки и только смотрю, как все проходит мимо меня. Я нахожусь точно под каким-то прозрачным колпаком или в прозрачном шаре, что-то отделяет меня от происходящего. Я все воспринимаю как бы изнутри себя, как из щели в танке, я отделился от всего. Между мной и окружающим находится какая-то невидимая перегородка, она мешает мне соединиться с происходящим вокруг. Мне кажется, что я нахожусь в прозрачной воде и оттуда наблюдаю за всем. У меня исчезло чувство слитности с миром, я ощущаю себя в какой-то пустоте, оторванно от всего. Я нахожусь как в оболочке, отделилась от людей, вижу их как в телевизоре, меня не касается то, что они делают. Такое ощущение, будто нити, связавшие меня с людьми и миром, оборвались одна за другой, и я оказалась в полной изоляции. Вот я говорю сейчас с вами, все будто понимаю, отвечаю на вопросы, но при этом я чувствую, что меня нет там, где находитесь вы, хотя, конечно же, мы с вами рядом, в одной комнате. Нахожусь в какой-то прострации, я чувствую себя отдельно от мира. После сотрясения головы я сутки не могла говорить, не было голоса, на вопросы я отвечала письменно, слез не было. Не было и никаких чувств, я за всем наблюдала как бы со стороны. Как-то вокруг все изменилось, я оказалась будто в ауре или за аурой. Все знакомое, но как будто не мое, чужое, я вроде давно тут не была. Смотрю на все со стороны, будто издалека, вроде бы я нахожусь за какой-то чертой. Снилось, что я на работе, дома, в транспорте. Вначале мне казалось, что все происходило как на самом деле, затем я продолжала на это смотреть как в кино, будто меня это совершенно не касается, я смотрела на события сна со стороны, без всяких эмоций и понимала, что это сон. три года назад я почувствовал себя в прозрачном шаре. Это была для меня как защита. Я чувствовал себя отдельно от всех и всего и с людьми общался без малейшего страха».
 | Подобные проявления свидетельствуют о наличии психического заболевания. При проявлении симптомов утраты осознавания эмоционального резонанса рекомендуем обратиться к психиатру |
Пациенты, по-разному описывая данное нарушение, обычно единодушны в том, что они чувствуют абсолютную отстраненность себя от внешнего мира, представленного им в текущих наглядных и мысленных образах. Чаще всего, хотя и не всегда, эта оторванность переживается как гнетущая или даже мучительная, во всяком случае, на первых порах. В этом смысле было бы, с одной стороны, вполне логично рассматривать нарушение в рамках расщепления Я на Я-внешнее, аллопсихическое и другое Я, аутопсихическое. С другой стороны, утрата сознания эмоционального резонанса, поскольку она порождает чувство отчуждения аффективно значимых для пациента обстановки, людей и ситуаций, может быть расценена и как одно из проявлений деперсонализации, поскольку утрата сознания собственных эмоций сама по себе не влечет переживания чуждости происходящего. Если это действительно так, то утрата эмоционального резонанса является как бы прелюдией к последующему развитию деперсонализации.
Дереализация — переживание нереальности происходящего как вне, так и (или) внутри себя, с собою, утрата осознавания чувства реальности.
Это переживание может касаться не только текущих впечатлений, но и воспоминаний о том, что было ранее: «После наркоза я отходила двое суток. Душе было неуютно в моем теле, я была как не в себе. Мне хотелось выпрыгнуть из себя. А потом долго еще все кругом было как ненастоящее, как происходившее во сне, как какая-то декорация. Какое-то все хрупкое, точно карточный домик. И было еще чувство, что все вмиг может исчезнуть, как видение. Окружающее мне будто снится, а не существует в действительности. Все окружающее, все то, что происходит на самом деле, мне кажется как не настоящее, оно вроде бы грезится мне или снится. У меня такое чувство, будто я и не жил до этого, мое прошлое мне словно снится. Не могу понять, есть я на самом деле или мне только кажется. что я существую. Все стало каким-то призрачным, чем-то похожим на мираж. Кажется, я отойду немного в сторону и все исчезнет. Все вокруг будто нарисовано как на школьной доске, подойди, махни мокрой тряпкой, и ничего более не останется. Все покрыто какой-то дымкой и колышется, точно мираж или фантом. Мне кажется, что все вокруг — это вовсе не действительность, а только ее тень, отзвук. После того как машина сбила невестку и внучку, я три месяца жила как в нереальном мире. Ощущение себя было реальным. У меня исчезло чувство реальности, ощущение того, что мир материален, мне кажется, что он есть нечто невещественное, эфирное и уж вовсе не есть то, как я себе представлял его прежде. Все плывет передо мною, будто это наваждение какое или что-то несуществующее. Мне кажется, что протри я сейчас свои глаза и все разом исчезнет, как дым или туман. Наблюдаю за собой так, будто бы я себе снюсь, а не есть на самом деле. Все, мне кажется, куда-то уплывает, как будто все не настоящее, а как призрак, какой-то туман. Я стараюсь, как могу, заставить себя почувствовать, что нахожусь в действительности, иногда это получается, и тогда на какое-то время я возвращаюсь в реальность. Но стоит мне отвлечься, задуматься, и я потом не могу сразу понять, где нахожусь и что происходит вокруг, я не могу даже узнать знакомую обстановку».
Дереализация, таким образом, есть такое нарушение осознавания действительности, когда она воспринимается как нечто эфирное, нематериальное, субъективное, воображаемое, как факт сознания, а не что-то реальное, противостоящее индивиду и от него совершенно независимое.
Иногда, указывает И.С.Сумбаев, переживается чувство нереальности времени, как актуального, так и прошлого, а также будущего. Пациенты говорят о том, что нет прошлого, оно как бы затерялось в памяти; исчезло настоящее, пропало будущее или что время остановилось и не сдвигается с места. Одна из его больных сообщает, что испытывает чувство, словно будущее исчезло совершенно и она живет только настоящим днем, который обрывается, не переходя в следующий. Она живет как бы в пределах той обстановки, которую воспринимает, дальше нет ничего, одна пустота.
Ей не верится, что она сделала попытку отравиться и кажется, что такого происшествия не было совсем и что она вообще никогда не была и не работала. О «потере чувства времени» рассказывает другой пациент, упоминая при этом о впечатлениях, которые «теснятся друг на друга». «Передо мною, — говорит он, — только настоящее, в котором бесследно утонули и идея пространства, и идея времени. Моя мысль как бы замкнута только в пределах палаты и никаких других горизонтов у нее уже нет. Но. даже эти скудные чувства настоящего становятся не под силу; ни стен, ни окон, ничего более не существует, остается только безгранично тянущаяся и светящаяся пустота. И, наконец, наступает то странное сковывающее состояние, когда как бы прекращается само существование, когда ни мысли, ни чувства не могут отыскать для себя ясного выражения».
Еще одна больная (с явлениями деперсонализации и дереализации) говорит, будто ей кажется, что утро текущего дня было год тому назад, что время от нее отделяется, а затем исчезает совершенно. Воспоминания ей кажутся тусклыми, наподобие призраков, она ничего не может представить живо и отчетливо. Она как бы потеряла свое прошлое, и хотя она верно оценивает продолжительность прошедшего промежутка времени, но не чувствует его.
Часто пациенты говорят об ощущении замедления актуального времени, особенно если последнее заполнено страданием, предвкушением чего-то приятного и радостного или тягостным переживанием ожидания: «В голове все время вертится мысль, что сейчас наступит припадок, а его все нет и нет. Такое чувство, что случится что-то скверное, произойдет какая-то катастрофа. Время тянется очень медленно, никак не могу дождаться обеда, хотя есть не хочется. Когда мне все противно, когда я сам себе противен, то время как будто стоит, превращается в вечность».
Чувство времени, если оно действительно существует, является сложным феноменом, в том числе и ментальным. Поэтому нарушение восприятия этого чувства бывает связано не только с психологическими факторами, как у двух последних пациентов. Здоровые люди также часто говорят, к примеру, что «и десять минут — это целая жизнь» или «сначала годы идут, потом бегут, а затем летят». Но нередко встречаются пациенты, отмечающие нарушение как бы чувственного компонента восприятия времени. Нередко, например, они почти не замечают, как проходит время: «Ночь пролетает в одно мгновение, кажется, и не спал я вовсе. Кажется, что я только что закрыл глаза и вот уже утро. Такое ощущение, что я ночью несколько раз открывала и закрывала глаза и вот оно, утро. Кажется, я и глаз не закрывала, а ночь прошла. Прошло, кажется, несколько минут, а на самом деле я спал часов восемь». В подобных случаях время не воспринимается вообще, как если бы выпало осознание чувства времени. Это нарушение отличается от утраты чувства сна, когда пациенты не осознают, что они спали, даже если видели сны; обычно о времени они не говорят либо отмечают, что бессонная будто бы ночь тянулась очень долго.
Пациенты с потерей чувства времени сна как бы указывают на то, что исчезают некие связанные со сном ощущения.
У других пациентов с депрессией иногда встречается нарушение в виде ощущения ускоренного течения актуального времени: «Время идет быстрее, я не поспеваю за ним. День проходит быстро, ночь пролетает в один миг. Только закрою глаза и тут же их открываю. Я не дружу со временем. Оно летит быстро, не успеваешь оглянуться, а уже весна или Новый год. Я всегда боюсь не успеть что-нибудь сделать, я постоянно подгоняю себя, мне почему-то все надо быстрее и быстрее. Часто бывает так, что в спешке я не могу что-то найти. Я как бы лихорадочно роюсь, например, в своей сумочке и не могу найти там документ или деньги. Я и так медлительная, но если на меня кто-то смотрит или я думаю, что смотрит, наступает скованность, я делаюсь еще более заторможенной. А вот в детстве время тянулось, кажется, долго, его было более чем достаточно, я насладилась своим детством вполне. Я все время куда-то спешу и постоянно опаздываю, всегда куда-то не поспеваю. И я хочу, чтобы вокруг меня все остановилось бы на время, пока я не догоню его». Течение прошлого времени воспринимается некоторыми депрессивными пациентами как ускоренное.
Р.Х.Газин, И.Ф.Механикова (1958) различают разные варианты дереализации: «с впечатлением нереальности внешнего мира», «с впечатлением чуждости окружающего» и «с впечатлением измененности окружающего». Это показывает, что бывает трудно, подчас невозможно, а иногда и бессмысленно проводить разграничения между дереализацией и некоторыми другими выпадениями актов самовосприятия. Чувство нереальности окружающего и самого себя пациенты, как показывают их самоотчеты, может быть как бы вторичным, то есть связанным с другими нарушениями, такими как сенсорная гипестезия, утрата ясности осознавания своего сознания, утрата чувства эмоционального резонанса и др. Развитие дереализации, тем не менее, определенно доказывает фундаментальный факт существования у человека развитого чувства реальности. Когда это чувство есть, то индивид уверенно и утвердительно отвечает на два вопроса, касающиеся повседневности:
«Реально ли происходящее сейчас?» и «Реально ли то, что было ранее?». Сложные и в чем-то сходные отношения с действительностью складываются у пациентов и с иными нарушениями. Особенно это касается психастеников, аутичных больных и пациентов в остром периоде реакции на стресс. Психастеникам, указывают П.Жане и П.Б.Ганнушкин, свойственна не утрата самого чувства реальности как такового, а чувство беспомощности, связанное с незнанием практических аспектов жизни и вытекающей из этого неспособностью принимать решения в конкретной жизненной ситуации.
Аутичным пациентам присуща неспособность разграничивать реальное и нереальное (т. е. воображаемое, желаемое и возможное) самым непосредственным образом, отчего они легко переходят из реального мира в воображаемый и обратно. Для них одинаково реальными могут быть и то, что происходит в действительности, и то, что разыгрывается в их воображении. Что касается пациентов, остро переживающих стрессовую ситуацию, то у части из них наблюдается эмоциональный паралич Бельца (1901) или «острая деперсонализация» в виде неспособности принять актуальное психотравмирующее событие, отчего оно кажется нереальным, не случившимся в действительности.
Эта реакция отрицания (Кекелидзе, 1992) является, возможно, защитной, помогающей в полной мере осознать происшедшее позднее, когда индивид найдет в себе силы с ним смириться. Отметим тем не менее, что ощущения чуждости, измененности, неестественности, искусственности воспринимаемого в данный момент с большой долей вероятности могут указывать на развивающуюся симптоматику деперсонализации.
По мнению А.В.Снежневского, дереализация является финальным аккордом, эпилогом процесса нарушения самовосприятия. Автор описывает шесть градаций тяжести синдрома деперсонализации — дереализации, указывая при этом, что деперсонализация есть нарушение, которое покрывает собой все проявления расстройства самосознания. Упомянутые градации и, следовательно, этапы развития расстройства, по А.В.Снежневскому, таковы: