Что слушали бандиты в 90 х
Что обязательно имел уважающий себя «браток» из 90-х
«Лихие девяностые» начались на самом деле в конце 80-х; именно тогда по всей стране массово возникали преступные группировки, а бандиты стали пользоваться не меньшим влиянием, чем партийные «шишки». Очень скоро добропорядочные граждане научились отличать «братков» от обычных людей по внешнему виду.
Златая цепь на дубе том
Существует несколько легенд, повествующих нам, откуда взялись малиновые пиджаки и почему их так возлюбили нувориши. Так или иначе, а в начале 90-х среди бандитов стало модно облачаться именно в такие пиджаки – возможно, им просто хотелось максимального контраста с нарочито сероватыми одеждами советских номенклатурщиков, вчерашних «сильных мира сего».
Впрочем, сам по себе малиновый пиджак на принадлежность к преступному миру еще не указывал; его должна была дополнять массивная золотая цепь толщиной в палец. Носились цепочки прямо поверх пиджаков. Уважали «братки» и золотые кольца-печатки – чем крупнее, тем лучше.
Цепь русского царя Михаила Федоровича бандиты 90-х сочли бы идеальным украшением
Вместо пиджака цвета заката в джунглях многие надевали кожаные куртки. Многие ходили «в удобных тренировочных штанах». А еще в большой моде среди «братков» были трехдневная щетина и короткая стрижка.
Кадр из фильма «Бумер. Фильм второй»
Твоя вишневая «девятка»
Огромной популярностью среди «рабочих преступного мира», то есть среди тех, чьими руками бандитские бонзы вершили свои темные дела, был ВАЗ- 2109, или «девятка». Этот автомобиль выгодно отличатся от той же «восьмерки» тем, что имел четыре боковые двери; из него было можно довольно оперативно выбраться впятером, устроить по-быстрому перестрелку, затем молниеносно забраться внутрь и укатить в неизвестном направлении.
Вишневая «девятка», воспетая группой «Комбинация»
Бандиты классом повыше выбирали «джип широкий» – Jeep Grand Cherokee. Он мало того что имел удобный вместительный салон, мог развивать приличную скорость и выглядел внушительно – он мог спокойно проехать по нашим российским дорогам там, где большинство иномарок позорно застревало. Правда, поедал очень много топлива – но обеспеченных преступников это не волновало, да и бензин тогда был непозволительно дешев. Ценился также и внедорожник Toyota Land Cruiser.
Кадр из фильма «Жмурки»
И конечно, очень любили в бандитском мире BMW. Аббревиатуру «БМВ» в народе тогда расшифровывали по-своему – «боевая машина вымогателей». Быструю легкую «бэху» иметь было почетно.
Кадр из фильма «Бумер»
Таганка, все ночи, полные огня…
Любой уважающий себя бандит слушал блатняк и имел коллекцию соответствующих компакт-дисков, в крайнем случае – аудиокассет. Этот жанр уважительно называли русским шансоном, но на деле ничего общего с творчеством Шарля Арзнавура или Эдит Пиаф песни, популярные в криминальной среде, не имели. В них воспевался мир тюремный; лирический герой песен обычно вещал от первого лица – рассказывал нарочито хриплым голосом, как несправедлива к нему судьба-злодейка.
Из окон бандитских машин гремели песни группы «Лесоповал», песни Михаила Круга и других исполнителей, сумевших понять, какие деньги можно сделать на интересе новых хозяев мира к блатной романтике. А ресторанные музыканты, приступая к работе, первым делом разучивали «Владимирский централ» и «Таганку», прекрасно осознавая, кто будет заказывать им музыку.
Кадр из сериала «Бригада»
Руки вверх!
Знаменитый ТТ
Да, тогдашние бандиты бросались в глаза – очевидно, из-за острого чувства безнаказанности. Сейчас все сложнее: отличить с первого взгляда бандита от человека порядочного получится не у каждого. А жаль.
«Совсем отмороженные бандюки». По каким законам жил криминальный мир Москвы 90-х?
«Борзый молодняк вырос из спортсменов и охранников»
В конце 1980-х появились совсем отмороженные бандюки, которые поделили Москву по районам. Поэтому в 1990-е годы в столице происходила уже совсем другая криминальная эпопея, не похожая на все предыдущие периоды бандитской жизни столицы.
Тогда начался развал страны, СССР прекратил свое существование. Работу искать было особенно негде, и многие молодые ребята не знали, чем себя занять. Этим воспользовался криминальный мир.
Тогда, с одной стороны, были воры в законе, которые жили «по понятиям». А с другой, появился борзый молодняк, который вырос прежде всего из спортсменов и охранников кафе и клубов. Они поняли, что наступил период, когда можно зарабатывать своими кулаками.
Так появились первые банды: люберецкие, солнцевские, таганские, бауманские и прочие — их было очень много.
В 1990-м «Коммерсантъ» опубликовал карту криминальной Москвы, на которой было показано, как город поделен между бандитами. И это было громкое событие, поразившее всю страну.
Конечно, организованный криминальный мир поддерживали прежде всего воры. Все понимали, что рядовых участников банд рано или поздно убьют или посадят. И если они сядут, на зоне им может быть несладко. Поэтому воры ненавязчиво все курировали, помогали «гревом» на зонах, просили бандюков этот «грев» так или иначе туда направлять.
«Гастролеры: приехал — сделал дело — уехал»
Когда в 1960-1970-х сложился современный воровской мир, так получилось, что квартирными кражами и воровством в Москве активно занимались кавказцы. В основном грузины. Прежде всего гастролеры: приехал — сделал дело — уехал. Из этой среды и появлялись воры в законе, по всей стране это по большей части были грузины и абхазцы.
Они многое контролировали и начали дележ — кто чем владеет. Но в 1960-1970-е распределение и перераспределение происходило довольно спокойно, потому что нужно было жить в мире, чтобы и милиции не мешать, и самим существовать.
И воровской мир напрягся: их начали убивать, если они предъявляли претензии или свои права на территорию. Этот новый молодняк был в силе, пока не попадал на зону. Бандиты понимали, что там власть другая — воры. И им деваться некуда, нужно было общаться, чтобы решать свои вопросы.
Так и возник конгломерат воровского мира и новых бандитов. Они начали сотрудничать. Стало ясно, кто из воров курирует ту или иную группировку, кто с ними общается.
В конце 1980-х — начале 1990-х Москва была разделена по территориальному признаку. Солнцевская, измайловская, таганская, бауманская группировки контролировали каждая свой район. Потом начались кооперации, дележ. Но именно в этот период создавались такие банды, такие категории.
Они себя вели довольно спокойно, пока не появились «пришельцы» — в первую очередь чеченцы, которые были наглее всех, что объяснялось происходящим в республике.
«Стали захватывать территории, открыто воевать»
Был период преддверия и начала первой чеченской войны, и бандиты стали лакмусовой бумажкой того времени. Cтали захватывать территории, открыто воевать с существующими группировками. Вдруг подмяли под себя китайцев. И весь криминальный бизнес в связи с этим резко изменился.
До прихода чеченцев в криминальном мире старались избегать стрельб
Бывали разборки борцов, спортсменов. Я знаю местных чемпионов Москвы по карате и тхэквондо, которых привлекали для таких разборок. Они даже не до конца понимали, куда идут.
Разборки были рукопашными, стенка на стенку. А с приходом чеченцев началась стрельба, взрывы. Так погибли и Сильвестр, и Глобус, и многие другие.
«Война с чеченской мафией»
В 1994-м была громкая война с чеченской мафией. Потому что чеченцы неожиданно появились в Москве и начали себя вести, что называется, «не по понятиям». Они стали захватывать точки, которые принадлежали другим группировкам. Была большая стрелка, большая разборка, чеченцы, естественно, сказали, что в гробу всех видали. Потом началась война и расстрел.
Именно тогда прогремел Сильвестр со своей Ореховской группировкой. Он практически противопоставил местные банды захватчикам с юга и постоянно об этом говорил. В 1994 году его взорвали люди, с которыми он начинал, которых он же сам в Москву и привел.
Чуть раньше убили Отари Квантришвили и его брата Амирана. Их могила — одна из самых известных на Ваганьковском кладбище. Памятник им сделал Клыков, известнейший скульптор того времени. Был громкий скандал, потому что официально Отари Квантришвили был мастером спорта по греко-римской борьбе и лидером нового политического блока спортсменов, и вдруг его и его брата похоронили рядом с Высоцким, на лучшем месте в Москве, где никого давно не хоронили, ведь Ваганьковское было и по сей день остается одним из самых престижных кладбищ города.
Что обязательно имел уважающий себя «браток» из 90-х
«Лихие девяностые» начались на самом деле в конце 80-х; именно тогда по всей стране массово возникали преступные группировки, а бандиты стали пользоваться не меньшим влиянием, чем партийные «шишки». Очень скоро добропорядочные граждане научились отличать «братков» от обычных людей по внешнему виду.
Златая цепь на дубе том
Существует несколько легенд, повествующих нам, откуда взялись малиновые пиджаки и почему их так возлюбили нувориши. Так или иначе, а в начале 90-х среди бандитов стало модно облачаться именно в такие пиджаки – возможно, им просто хотелось максимального контраста с нарочито сероватыми одеждами советских номенклатурщиков, вчерашних «сильных мира сего».
Впрочем, сам по себе малиновый пиджак на принадлежность к преступному миру еще не указывал; его должна была дополнять массивная золотая цепь толщиной в палец. Носились цепочки прямо поверх пиджаков. Уважали «братки» и золотые кольца-печатки – чем крупнее, тем лучше.
Цепь русского царя Михаила Федоровича бандиты 90-х сочли бы идеальным украшением.
Вместо пиджака цвета заката в джунглях многие надевали кожаные куртки. Многие ходили «в удобных тренировочных штанах». А еще в большой моде среди «братков» были трехдневная щетина и короткая стрижка.
Твоя вишневая «девятка»
Огромной популярностью среди «рабочих преступного мира», то есть среди тех, чьими руками бандитские бонзы вершили свои темные дела, был ВАЗ- 2109, или «девятка». Этот автомобиль выгодно отличатся от той же «восьмерки» тем, что имел четыре боковые двери; из него было можно довольно оперативно выбраться впятером, устроить по-быстрому перестрелку, затем молниеносно забраться внутрь и укатить в неизвестном направлении.
Бандиты классом повыше выбирали «джип широкий» – Jeep Grand Cherokee. Он мало того что имел удобный вместительный салон, мог развивать приличную скорость и выглядел внушительно – он мог спокойно проехать по нашим российским дорогам там, где большинство иномарок позорно застревало. Правда, поедал очень много топлива – но обеспеченных преступников это не волновало, да и бензин тогда был непозволительно дешев. Ценился также и внедорожник Toyota Land Cruiser.
И конечно, очень любили в бандитском мире BMW. Аббревиатуру «БМВ» в народе тогда расшифровывали по-своему – «боевая машина вымогателей». Быструю легкую «бэху» иметь было почетно.
Таганка, все ночи, полные огня…
Любой уважающий себя бандит слушал блатняк и имел коллекцию соответствующих компакт-дисков, в крайнем случае – аудиокассет. Этот жанр уважительно называли русским шансоном, но на деле ничего общего с творчеством Шарля Арзнавура или Эдит Пиаф песни, популярные в криминальной среде, не имели. В них воспевался мир тюремный; лирический герой песен обычно вещал от первого лица – рассказывал нарочито хриплым голосом, как несправедлива к нему судьба-злодейка.
Из окон бандитских машин гремели песни группы «Лесоповал», песни Михаила Круга и других исполнителей, сумевших понять, какие деньги можно сделать на интересе новых хозяев мира к блатной романтике. А ресторанные музыканты, приступая к работе, первым делом разучивали «Владимирский централ» и «Таганку», прекрасно осознавая, кто будет заказывать им музыку.
Руки вверх!
Да, тогдашние бандиты бросались в глаза – очевидно, из-за острого чувства безнаказанности. Сейчас все сложнее: отличить с первого взгляда бандита от человека порядочного получится не у каждого. А жаль.
Бандиты — феномен 90-х
Вадим Волков, доктор социологических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор книги «Силовое предпринимательство»
Вадим, вам нравится сериал «Бригада»?
Хороший сериал. Хотя и сильно романтизированный. Если говорить о фильмах про современных бандитов, то наиболее адекватным мне представляется первый «Бумер». Там многое соответствует действительности: бандитская речь, спонтанность и необдуманность действий главных героев. Решая какую-то проблему, они создают две новых. Решая эти две, создают еще четыре. Они ведут себя агрессивно, ездят на «стрелки», стреляют, потом прячутся. Не разбойники, но на разбойное нападение пойти могут. На дворе двухтысячный год. А бандиты продолжают вести себя в соответствии с законами 1990-х. В этом их трагедия. Они не перестроились, у них нет будущего. Я это называю короткими горизонтами жизни.
Что вы имеете в виду?
Я недавно по телевизору видел Анатолия Быкова, заседающего в красноярском законодательном собрании. Если честно, выглядел он там потерянно, как будто не в своей тарелке. Он тоже чего-то не понял?
Он не понял, что нужно искать союзников в региональной власти. Решил, что достаточно силен, чтобы обойтись без них. В результате лишился большой части своего бизнеса. Кто нашел союзников во власти, в крупных компаниях, тот устроился гораздо комфортнее. Как, например, лидер измайловской группировки Антон Малевский — кстати, считается, что именно он послужил прообразом Саши Белого из сериала «Бригада». Он ведь потом действовал в составе довольно сильной финансово-промышленной группы, которая способствовала консолидации алюминиевых активов. Малевский осознал свою новую функцию и поэтому, в отличие от многих лидеров ОПГ, погиб без посторонней помощи: он был фанатом парашютного спорта, и во время одного из прыжков в Южной Африке у него не раскрылся парашют.
Почему капиталы, сформированные бандитами в «дикий» период, впоследствии так легко переходили в руки новых менеджеров?
Ну, сидит, допустим, в совете директоров какой-нибудь компании бандит со своей 10-процентной долей, которую он получил за то, что когда-то пролил кровь — свою или чужую, отнимая у кого-то бизнес. Толку от него никакого, поскольку он не может компетентно участвовать в управлении. Остальные смотрят, что с ним можно сделать. Убрать чужими руками, подвести под уголовное дело? Или придут и скажут: смотри, сколько на тебе всякого висит, давай мы тебе заплатим справедливо, чтобы ты не обижался — и ты уйдешь, купишь дом в Испании. Мы тебя трогать не будем.
А как сопротивляться? Застрелив кого-нибудь, проблему, как раньше, не решишь. Убьешь одного-двоих, а система останется прежней. С системой надо бороться системно, но бандиты этого не умеют. И, кстати говоря, тот не бандит, кто борется с системой.
Исчезновение бандитов — неизбежный процесс?
Не то чтобы в этом была какая-то фатальная предопределенность. Просто у нас в стране очень быстро закончился этап харизматического капитализма. На смену пришел капитализм рыночный — менеджерский, профессиональный, корпоративный, процедурный, который по определению господствует над индивидуумом. Появилась потребность в бизнес-лидерах иного, более сложного, качества.
Это вы про пресловутый слом эпох?
Ну, конечно. Одна Россия ушла — появилась другая. Лишние люди, конфликты между типажами. Короче говоря, сплошные чеховские мотивы. Думаю, что наша литература когда-нибудь еще опишет эти процессы.
Вы утверждаете, что бандиты кончились. А как же те мужики с агрессивными повадками, которые вываливаются у ресторанов из своих «гелендвагенов» в сопровождении таких же охранников?
Но посмотрите, как юмористически они теперь выглядят. Это же ушедшая натура. Они страшно пучат глаза, демонстрируя сверхрешительность, дескать, «кто тут посмеет посмотреть мне прямо в лицо». А люди кругом уже расслабились. Вызов принять некому, вызов уходит в пустоту, потому что нет адресата.
Но ведь глаза пучат не только застрявшие в 1990-х бандиты. Некоторые люди, находящиеся при власти, тоже, бывает, пучат. Депутаты, например.
Естественно. Государственная власть всегда сопряжена с принуждением других — она требует решительности и жесткости в принятии решений, особенно в вопросах, касающихся укрепления своего авторитета. От бандита до государственника расстояние небольшое. Причем переход из одной ипостаси в другую происходит органично. В свое время в некоторых регионах это было чуть ли не поветрием: бандиты переходили на госслужбу или становились депутатами представительных органов различных уровней. Наиболее ярко этот процесс проявился в Приморском крае, где высшие должности в столичном и краевом руководстве заняли люди, прошедшие «боевой» путь лидеров ОПГ и «авторитетных» бизнесменов. Хотя для такой метаморфозы, конечно, необходимо иметь определенное количество ума, способности к самообразованию и самоограничению.
А может, необходимы еще и какие-то нравственные усилия?
Господь с вами. Я даже думаю, что бандиты в каком-то смысле более нравственны, чем чиновники. Потому что у бандита так: «Пацан сказал — пацан сделал». Бандит уважает тех, кто держит слово, у него есть стремление к порядку, он чтит жесткий кодекс. А у чиновников моральных ограничителей гораздо меньше. Я помню те времена, когда в разговорах между собой бандиты презрительно смеялись над чиновниками, хватающимися за любую возможность что-нибудь где-нибудь украсть.
Почему в России бандитский период был столь скоротечен по сравнению с другими странами, с Италией, к примеру, где мафия крепко держалась примерно четыре поколения?
Время сжимается, движение истории ускоряется. В условиях правового вакуума, благоприятного для деятельности ОПГ, Россия находилась всего-то чуть больше десятилетия. Кроме того, есть международный опыт борьбы с оргпреступностью, и мы его использовали. Только не следует исчезновение бандитов ставить в заслугу милиции и всяким РУБОПам. То, чем они занимались в 1990-х, не имело никакого отношения к борьбе с оргпреступностью. Речь шла исключительно о конкуренции на рынке охранных услуг.
Наши бандиты, в отличие от тех же итальянских мафиози, не хотят продолжения себя в своих детях. Наоборот, посылают их в престижные учебные заведения. А дети, поучившись, приезжают на родину и видят в отцах каких-то реликтовых существ: «Папа, ради бога, только не попадайся на глаза моим друзьям».
Наша оргпреступность — это феномен одного поколения.
Вадим, в своей книге «Силовое предпринимательство» вы называете ОПГ примитивными управляющими структурами. Что под этим подразумевается?
ОПГ и бандитов следует понимать как своего рода «фирмы», которые занимались регулированием отношений собственности в период, когда государство было практически парализовано, а сфера рыночного частного предпринимательства стремительно расширялась. Говоря обыденным языком, отношения собственности — это «решение вопросов»: кто сколько получает от той или иной «темы», кто кому сколько должен, кто имеет право продать, отобрать, поделить бизнес. Сюда же примыкает ряд вопросов, касающихся юстиции — справедливости и арбитража — например, возмещение ущерба. А возможность перераспределять имущество, регулировать отношения собственности и определять, что есть справедливость, была у бандитов постольку, поскольку они обладали ресурсом принуждения.
В каком году траектории судеб бандитов пошли в разных направлениях: могила, тюрьма, заграница, бизнес?
Если брать столицы и крупные города, то точкой расхождения условно можно считать рубеж веков — 1999–2000 годы. Российские экономика и политика к этому времени сильно изменились. Приспосабливаясь к преобразованиям, бандиты тоже вынуждены были измениться. Более умные и рациональные ушли в бизнес и государственное управление. В сущности, именно в это время бандиты стали исчезать как класс.
Почему так произошло?
Во-первых, появились новые источники стабильного дохода. Бандиты начали вкладывать деньги в легальный бизнес. Они вступали в долю с бизнесменами, которых «крышевали», покупали или отнимали доли в предприятиях, становясь их собственниками. С развитием рынков, формальных институтов собственности — акционерных обществ, холдингов и т. д., бандиты начали получать предпринимательский доход и ренту, то есть становились капиталистами — теми самыми «барыгами», которых поначалу так презирали. Те, кто, бандитствуя, дожил до тридцати, обзавелись семьями и недвижимостью. Они уже не хотели рисковать. Игры в «реальных пацанов» им наскучили, жены тянули в приличное общество.
Во-вторых, по мере развития частного охранного бизнеса, в который пришли десятки тысяч бывших сотрудников спецслужб и милиции, бандиты стремительно теряли свою долю на этом рынке. При всей своей энергии бандиты не были профессионалами в сфере безопасности и управления информацией. Как это ни парадоксально, но многие лидеры ОПГ, создававшие коммерческие фирмы и холдинги, вступали в партнерство с бывшими высокими милицейскими чинами, чтобы те выстраивали им надежные и профессиональные службы безопасности.
В-третьих, начал усиливаться главный конкурент бандитов — государство. Здесь множество аспектов. Например, активизировался законодательный процесс, эффективнее заработала судебная система. Что это означает? Что предприниматели стали активнее пользоваться формальным правом, ориентируясь на законы и судебные процедуры. Если управление вещевыми рынками еще можно было успешно вести по понятиям, то более крупные и сложные компании выстраивались с учетом современного хозяйственного права.
Поговорим о тех, кто смог перестроиться. В какой бизнес чаще всего идут бандиты?
Собирая материалы для книги, я общался со многими питерскими бандитами. В том числе с одним человеком из чеченской ОПГ. В 1990-х он назначал «стрелки» и «перетирал» вопросы. А уже в 2000-м на мой вопрос: «Чем занимаешься?» — ответил: «На юридическом учусь». Потом я долго его не видел. И вот недавно встретились, обменялись визитными карточками. На его визитке было два логотипа: юридической фирмы и охранного предприятия. Юридическая фирма мне известна. Она занимается двумя вещами: рейдерством и защитой от рейдерства. Это — типичная траектория бандитов, которые не вполне перестали ими быть. Они используют свои навыки силового предпринимательства там, где формальное хозяйственное право позволяет регулировать, отнимать и перераспределять собственность.
Но нынешнее рейдерство — это, по сути, мелочевка. Алюминиевое предприятие или ГОК сегодня не захватишь, как в былые времена. Разве что землю под каким-нибудь НИИ.
А что делать, если бандитских тем с простыми, быстро окупаемыми схемами больше нет. Отняли три вагона с углем, продали, получили деньги, вложили в паленую водку — все это осталось в прошлом.
Получается, если нет темы, нет и бандитов?
Верно. Если говорить о Петербурге, то наши бандиты совсем «заскучали» примерно в 2003–2005 годах. Дело какое-то есть, доли где-то тоже имеются, но уважения былого нет. И в крупные бизнес-проекты вписаться не получается, потому что горизонты короткие. И вот они уже начинают маяться без дела, попивать.
А в перспективе никаких бандитских тем не предвидится?
Игорный бизнес. Его собираются выводить в четыре особые зоны. Это же суперспекулятивная тема. Надо будет посмотреть, кто получит землю под казино и разрешение на строительство. Общеизвестно, что чуть ли ни весь российский игорный бизнес создан на бандитские деньги, в том числе на деньги различных этнических преступных группировок. Вряд ли те люди, которые в свое время вкладывали свои капиталы в казино, отдадут их без конфликтов. Так что, если власти на местах своевременно не начнут регулировать отношения собственности, мы, скорее всего, увидим там немало трупов.