Что случилось в минске в метро
«Врачи достали из меня 200 осколков, остальные до сих пор выходят». Пострадавшие во время взрыва в минском метро о том, как пережили трагедию
«У вас разрыв селезенки и большая потеря крови. Если успеем, спасем»
Утром 11 апреля 2011 года Наталья Павлючик, как обычно, отправилась на работу в Минский областной фонд социальной защиты населения. Приехала нарядная и в хорошем настроении: вечером собиралась в музыкальный театр. После работы в 17:30 она пошла в метро, села в поезд на станции «Парк Челюскинцев» и доехала до «Октябрьской». Там они встречались с подругой, которая должна была привезти ей каталог Oriflame.
— Я поднялась на эскалаторе в сторону перехода на «Купаловскую». Мы встретились с ней между двумя станциями, поговорили. И я как-то странно, неожиданно для себя сказала: «Мне нужно идти». Хотя я никуда не спешила, до спектакля оставался еще примерно час, — рассказывает Наталья. Мы разговариваем в кафе возле станции «Парк Челюскинцев», с которой минчанка уезжала тем злополучным днем.
После встречи с подругой Наталья пришла на платформу «Октябрьской». Как раз приехал поезд, но в него она не села: час пик, все первые вагоны были заполнены битком.
— Решила пройти немного дальше и дошла примерно до второго вагона. Подъехал поезд — и тут словно вырубился свет, — вспоминает Наталья. — Взрыв случился фактически передо мной. Взрывная волна сбила меня с ног. Упала плашмя. Хорошо, что успела выставить руки и колено. Как поднялась, не знаю: боль была очень сильной в ногах и по всему телу.
— На платформе стало темно, люди кричали, что не работает ни один мобильный оператор, — продолжает Наталья. — У меня не было ни паники, ни страха, вообще никаких эмоций. Я по натуре человек собранный, поэтому начала искать свои вещи. В темноте не нашла и подумала, что найду потом.
С правой от себя стороны Наталья увидела лучик света из служебных дверей. Решила идти туда, понимая, что там ее спасут быстрее.
Позже врачи выявили у Натальи три перелома левой ноги, разрыв селезенки и обеих барабанных перепонок, а также множество осколочных рваных ран. Она до сих пор не понимает, как с такими травмами она в принципе смогла подняться и куда-то идти.
— Наверное, это желание жить, — считает Наталья. — У служебного входа я увидела работника метро и попросила: «Помогите». Но он ничего не сделал. Может, был страх, может, шок, я не знаю. Тут рядом появилась какая-то женщина — вот она и помогла идти. Она взяла мой красный шарф и перевязала им ногу. Я спросила: «А что там?» Она ответила: «Кровь течет». Я говорю так обыденно: «Да? Ну не вытечет же она вся».
Эту женщину, как и ребят из МЧС, которые помогали уже потом, Наталья так и не нашла, хотя обращалась даже в передачу «Жди меня». Безрезультатно.
— Мы вошли в дверь и стали подниматься по этой служебной лестнице. Три перелома. Как я шла по ней, запомню на всю жизнь. Такую боль не забуду никогда, — говорит она.
Наталья вышла в вестибюль одной из первых. Еще не было ни скорых, ни спасателей из МЧС. Возле той самой стеклянной будки, где обычно сидит контролер, она увидела пустой стул. Пролезла к нему и села: боль усилилась. Сколько так сидела, не помнит. Помнит, как двое спасателей вынесли ее на воздух, подождали скорую и передали врачам.
— Пока меня выносили, коллеги ребят уже успели сходить вниз на платформу и вернуться. На вопрос, что там происходит, они ответили коротко: «Мясо», — вспоминает Наталья. — Когда приехали скорые, врачи не знали, куда меня везти. В конце концов я закатила истерику: везите меня хоть куда-нибудь, мне плохо.
Наталью отправили в БСМП. Она уточнила адрес, название больницы, чтобы потом сказать родителям, — и сразу потеряла сознание. Уже в больнице она то приходила в себя, то снова отключалась. В один из таких моментов она попросила позвонить родителям. Рядом оказался мужчина, которого Наталья посчитала представителем силовых структур. Он дал ей телефон.
Наталья снова потеряла сознание и пришла в себя уже в палате. К ней подошел сотрудник милиции и стал расспрашивать, что она видела и как все было. Она пыталась отвечать на вопросы, но чувствовала, что ей становится все хуже и хуже. Врачи сказали срочно готовить операционную.
— «Я не поняла, что случилось?» — говорю им. «Операция», — коротко ответили доктора, — рассказывает минчанка.
На операционном столе Наталье дали подписать согласие на операцию и разрешение на пересадку органов в случае смерти.
— Спрашиваю: «Не поняла, для чего это?» Врачи: «У вас разрыв селезенки и большая потеря крови (потом Наталья узнала, что потеряла две трети крови. — Прим. Onliner). Если успеем, спасем. Подписывайте быстрее, а то можем не успеть». Конечно, я подписала, — пожимает плечами женщина. — После операции я очнулась и вижу, как возле меня стоит медсестра с зеркальцем у рта. Первая мысль: «Ох, мамочки, жива ли я?» Говорю: «Что случилось?» Она: «Проверяю, дышите ли вы». Сказала: «Не переживайте, я дышу так тихо, что можно и не понять». Я уточнила, какой сегодня день. Она ответила, что 11 апреля, я спросила про год. Оказалось, что все еще 2011-й.
«РИА Новости». «Вечером 11 апреля Александр Лукашенко вместе с сыном Николаем спустились на платформу станции метро „Октябрьская“. Александр Лукашенко возложил цветы в месте гибели жертв».
В реанимации Наталья была неделю. Вместе с ней лежали еще две пострадавшие в метро: у одной было что-то с глазами, у второй — травма ноги.
— Со второй ночи я не могла спать: начались видения. Закрываю глаза — все в крови. Очень помогла психолог, которая работала с нами в реанимации. Если бы меня психолог не научила, как справляться с этой ситуацией, я бы подумала, что у меня едет крыша… Мало того, что не понимаешь, что происходит, так еще и не знаешь, как кому и сказать об этом, — рассуждает Наталья.
Затем еще три недели она провела в пятиместной общей палате. Там познакомилась с еще одной пострадавшей в метро — учительницей младших классов Мирой Ясюкевич. Они дружат до сих пор.
— Тогда в больницы стали ходить высокие чиновники и духовенство, а по телевизору говорили, что мы еще и в отдельных палатах лежим. Нас, пострадавших, пытались собрать всех по одним палатам, — вспоминает минчанка. — Мы с Мирой наотрез отказались: зачем нам переживать все это снова? На публику у нас играть могут, а на самом деле все как-то так.
Из больницы Наталья выписалась через месяц, в мае. За это время она похудела на 20 килограммов. На костылях могла сделать только пару шагов: кружилась голова, теряла сознание. Добравшись до дома, она впервые за это время зашла в интернет и увидела все, что случилось в метро.
Дальше Наталья прошла долгий путь реабилитации. Пережила 16 операций, четыре из которых были полостными.
— Врачи достали из меня более 200 осколков, и это только те, о которых я знаю, — вспоминает она. — Были же и операции в БСМП — сколько там достали, неизвестно. Как и то, сколько их во мне еще сидит.
Вопрос был и в том, сможет ли Наталья ходить после такого тройного перелома. Врачи не давали никаких гарантий. Но женщина решила, что не будет встречать день рождения с костылями, поэтому каждый день дома разрабатывала ногу: поднималась на седьмой этаж и спускалась. И помогло: в августе она уже ходила без костылей.
— Работу свою я выполняла везде, кроме реанимации, — смеется Наталья. — И даже на больничном: мне домой принесли четыре сумки нормативных документов, и я отвечала на звонки. Я больше 20 лет отдала госслужбе — а тут увольнение. Причем с нарушением Трудового кодекса и закона о госслужбе.
Наталья решила так просто не сдаваться. В итоге она дошла до Администрации президента, но ее обращение отправили в Минтруда, и ответ пришел формальный, с грубыми нарушениями.
— Тогдашний министр труда Марианна Щеткина позвала меня на личный прием, и я рассказала обо всем этом, — говорит минчанка. — На работе меня оставили.
— Больше всего поддержки получила, конечно, от родителей, знакомых, друзей и простых людей, — рассказывает Наталья. — Медсестры подбадривали, звонили плательщики взносов, бывшие коллеги, одноклассники. Когда я забрала свой телефон от следователя и включила его, то увидела более 250 пропущенных звонков. Была огромная волна поддержки. Благодаря этому было легче переживать все это.
Десять лет пролетели для Натальи незаметно. Кажется, что все случилось словно вчера. За эти годы у нее было очень много бессонных ночей и времени подумать и осмыслить все произошедшее.
«Бежала по станции на каблуках с дырой в ноге»
На встречу с Еленой мы едем в поселок Дружный под Минском. Здесь почти не ловит интернет, и, чтобы добраться до ее дома, нам приходится еще знатно петлять на машине. Но когда мы наконец находим друг друга, Елена вместе с маленьким сыном открывают нам дверь. Он подмигивает двум незнакомым девушкам, смеется и разрешает войти.
— Знаете, мои панические атаки прошли только с рождением сына, три года назад, — говорит Елена, приобнимая ребенка. — Думаю, для чего-то все, что со мной случилось, действительно было нужно.
БЕЛТА. «Генеральная прокуратура Беларуси квалифицировала произошедшее как террористический акт. По данному факту возбуждено уголовное дело, создана совместная следственная группа. Следственную группу возглавил тогдашний заместитель генерального прокурора Беларуси Андрей Швед. Уголовное дело возбудили по статье 289 „Терроризм“».
— Сейчас мне кажется, что в тот день все события складывались таким образом, чтобы я обязательно оказалась в это время в метро, — начинает рассказывать Елена. — Десять лет назад я была студенткой, иногда приезжала домой. День теракта был понедельником, а мне так не хотелось ехать на пары! Я подумала, что спокойно могу их прогулять. К тому же отец попросил меня передать своему знакомому приличную сумму денег. В общем, я решила не пойти на учебу и ждала его звонка, чтобы поехать в Минск.
Друг отца позвонил Елене как раз в понедельник. Предложил встретиться вечером, около восьми часов. Как раз в этот момент подруга попросила Елену помочь ей выбрать солнечные очки. Она решила, что успеет увидеться с подругой, а затем передаст деньги знакомому родителей. В 17:30 девушки договорились встретиться на переходе между станциями метро «Купаловская» и «Октябрьская».
— В назначенное время я уже стояла в метро. Не помню, что случилось у подруги: то ли какие-то трудности с транспортом, то ли задержали на работе… Короче, она сказала, что опоздает. Понимаете, если бы она пришла в метро вовремя, мы бы сели на поезд и уехали, ничего бы не случилось. Все решили какие-то считаные минуты, — разводит руками Елена. — Помню, когда я ее ждала, удивлялась, почему в метро так много людей. Я часто бывала в метрополитене, но такую толпу никогда в жизни не видела. Все это напоминало какую-то аномалию.
Naviny.by. «Начальник ГУВД Мингорисполкома Леонид Фармагей и начальник управления внутренних дел на транспорте МВД Беларуси Вячеслав Евстафьев были освобождены от занимаемых должностей президентом 27 июня. Фармагея уволили за то, что ему „не удалось создать и эффективные условия охраны минской подземки“. В свою очередь, это создало условия для совершения теракта на станции „Октябрьская“. По этой же причине уже после теракта посторонние люди проникли на станцию метро „Московская“».
Евстафьева уволили за то, что он «не смог обеспечить эффективное расследование очередного витебского взрыва. Из-за упущений его подчиненных преступники остались на свободе. Результат — погибшие люди и навсегда искалеченные судьбы».
Подруга Елены зашла в метро около 17:50. Девушки встретились, спустились на эскалаторе и прошли в сторону хвоста поезда — чтобы было ближе выходить к торговому центру «Импульс».
Елена добавляет, что в состоянии шока она даже не придала этому значения. Ее больше беспокоила сумка с деньгами, которые она должна была передать другу отца.
Когда Елена оказалась на улице, люди на входе предложили ей обратиться к медикам. Сначала от этой идеи девушка отказалась: по сравнению с людьми, которым оторвало конечности, ее травма казалась смешной.
Мингорисполком на официальном сайте. «В связи с трагедией, произошедшей 11 апреля 2011 года в минском метрополитене, в городе Минске 13 апреля объявлено днем траура. Такое решение принято в Минском городском исполнительном комитете».
— Я видела, как на полу лежали люди без рук и ног. Это был такой ужас… Я даже не предполагала, что у меня сквозное ранение и что-то могло застрять в ноге. Как потом оказалось, в мое бедро попал металлический шарик. Только когда меня погрузили в машину скорой, дошло: я с трудом могу передвигаться. А во время взрыва я неслась как угорелая и даже не чувствовала боли, — рассказывает Елена. — Наверное, при таких обстоятельствах мозг только и думает о том, как спасти свою жизнь. Ты бежишь как по минному полю, видишь сильно раненых людей, но ничем не можешь им помочь. И каждую секунду боишься, что сейчас снова что-то взорвется. Тогда я поняла, что фраза «Вся жизнь пролетела перед глазами» — это не придуманные слова. Мне казалось, что я ничего не успела сделать: ни родить детей, ни завести семью, боялась, как без меня будут жить родители. Знаете, после таких ситуаций происходит глобальная переоценка ценностей.
Когда Елену посадили в скорую, внутри машины уже была одна раненая девушка на позднем сроке беременности — от мощной взрывной волны у нее сломался нос.
— Это чтобы вы понимали, какова была сила взрыва. С нами рядом сидела еще одна девушка — все ее лицо было в мелких осколках. И вот мы, пока ехали в больницу, еще умудрялись держать капельницу пожилому мужчине, который лежал на полу, — говорит Елена. — В больнице я провела около месяца. Оказалось, у меня серьезная рана — все это время в ноге стоял сквозной дренаж. Сейчас о ранении мне ничего не напоминает, только спереди и сзади остались полоски шрамов.
Происшествие в метро: мужчина через переднее стекло влетел в кабину машиниста
Читатели с разных станций синей ветки минского метро сообщают о задержках в движении поездов. «Происшествие в метро», — пишет наша читательница Юлия. «Метро „Уручье“, объявлена остановка движения на неопределенный срок, — докладывает Екатерина. — Явно что-то происходит». Позже выяснилось: на «Площади Якуба Коласа» мужчина пробил головой переднее стекло поезда.
В метрополитене нам сообщили, что движение возобновлено. Что произошло — уточняется.
— Я стоял на «Октябрьской» минут 10—15, — описывает обстановку один из пассажиров. — Все время по громкой связи сообщалось о технических проблемах и звучал призыв воспользоваться наземным видом транспорта. Когда поехали, то, проезжая станцию «Площадь Якуба Коласа», я заметил лежащего на платформе мужчину, вокруг которого собралась толпа.
Пресс-служба метрополитена опубликовала такое сообщение:
22.11.2019 в 14.41 произведена остановка движения поездов по 1-ой линии Минского метрополитена из-за инцидента с пассажиром. В 14.52 движение восстановлено. Пассажиру оказывается медицинская помощь. Приносим извинения пассажирам за временные неудобства.
Судя по всему, мужчина, находившийся на перроне, каким-то образом пробил переднее боковое стекло локомотива, оказавшись в кабине.
Наш пользователь Ulad находился в переднем вагоне того самого поезда. Рассказывает, что видел и слышал:
— Буквально за пару секунд — звук разбитого стекла, экстренное торможение, стекло разлетелось по станции, погас свет. Но звук был просто дикий. То ли намеренно этот человек прыгнул, то ли случайно. Потом открыли аварийно двери, попросили выжать рычаг внутри салона. У машинистов лица были полные ужаса, плюс в них попали осколки. Дальше человека достали, стали оказывать первую помощь. Ему повезло влететь ровно в стекло. Надеюсь, выживет.
Дополнено
Прямо сейчас (16:54) следственно-оперативная группа работает на месте происшествия на станции метрополитена «Площадь Якуба Коласа», сообщает Telegram-канал СК. Следователи уточняют, что мужчина упал перед прибывающим поездом в 14:40.
— В результате случившегося 36-летний мужчина получил телесные повреждения, с которыми госпитализирован в учреждение здравоохранения. Следователями изучаются записи камер видеонаблюдения, опрашиваются очевидцы. Движение поездов восстановлено, метрополитен работает в штатном режиме.
Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Девять лет назад на «Октябрьской» произошел теракт
В первые минуты после произошедшего никто не мог понять, что случилось. На платформе были разбросаны искалеченные тела жертв, стонали десятки раненных.
Чрезвычайные службы приступили к ликвидации последствий: 11 человек погибли на станции метро в момент взрыва, 4 умерли в больницах, различные ранения получили больше двухсот человек.
По информации «Нашей нивы», из подземного перехода выбегают шокированные люди: одежда некоторых из них осыпана штукатуркой. Согласно их словам, на станции что-то взорвалось. Движение на московской линии перекрыто.
Парень, который вышел со станции, сообщил, что видел, что по крайней мере одному человеку оторвало ноги, а другая девушка рассказала, что на станции есть пострадавшие. Люди выходят из перехода с окровавленными лицами и руками, сам переход задымлен.
Со станции начали эвакуировать пострадавших, людей выносят на носилках и на руках сотрудники МЧС и «скорой помощи». Одной из женщин оторвало ступню.
По информации «НН», шесть человек сильно пострадали от взрыва, еще пятеро имеют легкие повреждения. Раненые около «Дома офицеров» лежат на земле, их около десяти: один без сознания, четыре человека с тяжелыми ранениями, пять человек с легкими ранениями. Люди на улице оказывают помощь пострадавшим; милиционеры оцепили скорые, чтобы обеспечить условия для работы врачей. Работники метро сообщили, что погибшего, который лежит возле «Дома офицеров», «собирали по частям».
Я вышла из последнего вагона метро на станции Октябрьская, подошла к эскалатору, который ведет к универсаму «Центральный». Я не успела ступить на ступени эскалатора, когда что-то сверху над эскалатором взорвалось, начало падать и загорелось. У меня одним из осколков ссекло сумку с плеча, спасибо, все этим и обошлось. Людей было очень много, стоял ужасный крик, люди горели. Я видела трупы, которые лежали, люди сами пробовали некоторых тушить. Поскольку отрубилось электричество, стало темно, то выбираться было очень сложно. Я на ощупь пошла в обратную сторону, и не помню через сколько времени выбралась к Дому офицеров. Через этот выход выносят раненых. Жуткая картина…
Первая версия, о которой подумали власти – политические мотивы. В декабре 2010 года, после президентских выборов, оппозиционеры, которые были недовольны очередной победой Александра Лукашенко, предприняли попытку проведения акций гражданского неповиновения: это вылилось в попытку захвата зданий высших государственных органов в центре Минска, то есть в «пробу государственного переворота». Правоохранители пресекли беспорядки, а их руководители и наиболее активные участники предстали перед судом.
Власть и оппозиция оказались далеки от истины – атаку в метро осуществили люди, не имевшие отношения к политике.
Взрыв в метро в первые сутки вызвал в городах Беларуси волну слухов о диверсиях в общественном транспорте, однако властям удалось взять ситуацию под свой контроль.
Выйти на след преступника удалось благодаря камерам видеонаблюдения, установленных как в метро, так и на близлежащих улицах: анализ видео с камер позволил выявить человека, который подходил к месту, определенному специалистами как эпицентр взрыва с большой тяжелой сумкой. Неизвестный оставил сумку на перроне, а сам поднялся на лестницу, которая ведет в переход между двумя станциями. Мужчина покинул метро после взрыва, следователи расценили это как действия человека, причастного к взрыву.
На видеозаписях отчетливо было видно лицо этого человека. Дальнейшая работа с видео позволила установить, что он неоднократно заходил в метро на «Фрунзенской»: возникло предположение, что «бомбист» живет рядом. Сотрудникам милиции удалось зафиксировать передвижение подозреваемого по улице, после чего было установлено место его проживания.
В ночь с 12 на 13 апреля 2011 бойцы спецподразделения МВД «Алмаз» ворвались в квартиру, где находился подозреваемый. Были задержаны несколько человек, которые были причастны к теракту – Дмитрий Коновалов и Владислав Ковалев. Задержанные ничего скрывать не стали и практически сразу дали признательные показания.
Дмитрий Коновалов с 9-го класса проявлял интерес к химии, удивляя учителей своими познаниями: парню нравилось то, что взрывается. В армии его не забрали, а в ПТУ Дмитрий учился на закройщика, но бросил из-за «женственности» будущей профессии. После этого начал учиться на токаря, где особо не преуспел, но работать на завод его все-таки взяли. Со времен школы у Дмитрия был только один друг – Влад Ковалев, который, в свою очередь, талантами не блистал, зато был склонен к авантюрам.
Коновалов всегда хотел всеобщего признания и восхищения и именно это он получал от общения с Ковалевым.
После первых успехов у друзей начал проявляться интерес к более серьезным вещам. Коновалов конструировал мины-растяжки, на которых подорвались и серьезно пострадали велосипедист и подросток.
Силовики сбились с ног, ведя розыск злоумышленников: было много задержаний и признательных показаний, однако всех пришлось отпустить за отсутствием реальных доказательств. Коновалов и Ковалев в поле зрения спецслужб не попали и наблюдали за всем со стороны.
Несработавший заряд дал следователем зацепку – теперь они могли изучить конструкцию бомбы и получить отпечаток пальца террориста.
Уже после своего задержания Коновалов рассказал на допросе, что осечка при взрыве второй бомбы не расстроила его так, как то, что власти объявили происшествие «злостным хулиганством», а не «терактом». Честолюбивый взрывник посчитал это неуважением к своим заслугам.
Тем временем милиция и КГБ, понимая, что дело приняло серьезный оборот, пошли долгим путем – в стране началось массовое дактилоскопированиее мужского населения.
Коновалов понимал, что власти скоро его найдут, но от дактилоскопирования на заводе он отказался, взяв больничный, а в военкомате, при призыве в армию, он сказал, что проходил данную процедуру на работе. И ему поверили.
«Бомбер» вечером вернулся на съемную квартиру: там находился Ковалев и его знакомая. Приятели отметили произошедшее «пиром».
После ареста Коновалов рассказывал о своей деятельности с явным удовольствием: он добился признания, о котором мечтал. В отличие от приятеля, Ковалев старался доказать, что не хотел гибели людей и не может разделять ответственность за чудовищные действия Дмитрия.
Следователи считали иначе. Дмитрию Коновалову были предъявлены обвинения по пяти пунктам Уголовного Кодекса Республики Беларусь: «Терроризм», «Хулиганство», «Незаконный оборот и изготовление взрывчатых веществ», «Умышленное уничтожение или повреждение собственности общеопасным способом», «Покушение на преступление». Владиславу Ковалёву были предъявлены обвинения по семи статьям Уголовного кодекса РБ: «Помощь в совершении преступления», «Терроризм», «Незаконное изготовление и оборот взрывчатых веществ», «Хулиганство», «Умышленное уничтожение или повреждение собственности общеоопасным способом», «Укрывание преступника», «Недонос о преступлении».
Коновалов признал свою вину полностью, а Ковалев – частично. 15 сентября 2011 года в Минске начался открытый судебный процесс над террористами. 30 ноября они были приговорены к расстрелу.
Дмитрий Коновалов принял приговор как должное, а Владислав Ковалев подал прошение о помиловании на имя президента Белоруссии Александра Лукашенко. 14 марта 2012 года прошение Ковалева было отклонено.
16 марта 2012 года приговор в отношении Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева был приведен в исполнение.
В память о произошедшем у входа в метро установлен памятный знак «Река памяти» с именами всех погибших. Именно к нему каждый год 11 апреля несут цветы родные и близкие погибших, минчане.