Что случилось со столыпиным
С 1906 г. был министром внутренних дел и председателем Совета министров. Был инициатором применения военно-полевых судов для борьбы с революционным движением («скорострельная юстиция»).
1907-1911 гг. — им определялась правительственная политика, было начато проведение столыпинской аграрной реформы. 1907 год — смог добиться роспуска 2-й Государственной думы, был проведен новый избирательный закон, в существенной мере усиливший в Думе позиции правых партий. Смертельно ранен Д. Г. Багровым.
Предыстория
1911 год, август — Столыпин был на отдыхе в своем имении в Колнобрежье, там он работал над новыми проектами, которые хотел представить на заседании Думы, однако и работу, и отдых он был вынужден прервать из-за поездки в Киев, где открывался памятник Александру II
Прибытие в Киеве началось с оскорбления. Столыпину не нашли места в машинах, в которых следовала царская свита — ему явно давалось понять, что он лишний. Председатель Совета министров был должен искать себе извозчика.
Покушение
1 (14) сентября — киевский городской театр ставил оперу «Сказка о царе Салтане», на которой ожидали присутствие императора со свитой. Столыпин проехал на машине к боковому подъезду. Предпринимались минимальные меры безопасности – вход в театр был разрешен только по именным билетам. Сегодня существует несколько версий о том, каким образом убийца смог попасть в театр. Как бы то ни было во время антракта в театре прозвучали выстрелы – Дмитрий Григорьевич Богров совершил покушение на премьер-министра Российской империи, который беседовал с министром императорского двора бароном Фредериксом и графом И. Потоцким.
Раненый Столыпин повернулся к императору Николаю II, благословил его и начал опускаться в кресло, расстегивая китель. Вокруг царило некое смятение — никто не мог знать сколько террористов в театре и планировалось ли убийство государя. А тем временем часть присутствующих в зале предпринимала безуспешные попытки отбить у полиции убийцу. Император в сложившейся ситуации повел себя мужественно и решительно – он вышел на самое видное место в зале, чем успокоил зал, в котором начали проявляться первые признаки паники.
Смерть Столыпина
Положение раненого премьер-министра не было таким безнадежным, как это могло показаться на первый взгляд. Одна из пуль угодила в руку, другая зацепила печень, но медики толком не смогли определить, до какой степени тяжелым является его состояние и никакие серьезные меры ими не принимались. А тем временем премьеру становилось все хуже. Четвертого сентября императору было сообщено, что положение Столыпина безнадежно. На другой день в 22 ч 12 мин Петр Аркадьевич Столыпин умер, он был похоронен в Киево-Печерской лавре. Убийцу Столыпина Богрова признали виновным в преднамеренном убийстве премьер-министра и повесили 12 (25) сентября 1911 г.
Кто стоял за убийством? (версии)
По сей день не прекращаются споры по этому поводу. И высказываются разные предположения.
Охрана императора
Охранка в лице, шефа отдельного корпуса жандармов генерала П. Г. Курлова, начальника дворцовой полиции А. И. Спиридовича, Кулябко и вице-директора департамента полиции камер-юнкера Веригина, то есть тому, кто отвечал за охрану царя во время торжеств, захотели инсценировать покушение на Председателя Совета министров, потом покушение успешно предотвратить и получить за храбрость награды, однако в решающий момент они потеряли управление над Богровым.
Или-же эта четверка хотела, чтобы премьер-министра убили, и было сделано это руками Богрова.
Заинтересованность Николая II
Был ли заинтересован император в смерти Столыпина? Популярность премьер-министра уже затмила личность самого государя. Сам чиновник ставил ультиматум императору – грозился подать в отставку, если царь будет активно мешать проведению крестьянской реформы. Николай Романов был очень зол на своего премьер-министра. Говорят, император не раз высказывался на счет своего невезения с назначением премьер-министров.
У Столыпина не сложились отношения и с ближайшим к государю видным государственным деятелем тех времен – графом Витте, который мастерски нашептывал царю негативную информацию о чиновнике-реформаторе. Из архивных документов мы знаем, что царь, назначая Коковцева после смерти Петра Аркадьевича Столыпина на должность премьер-министра сказал: «Надеюсь, вы не будете меня заслонять так, как это делал Столыпин?»
Распутин
Григорий Распутин был одним из приближенных к царствующему семейству человеком. Петр Аркадьевич неоднократно говорил царю, что недопустимо приближение к себе полуграмотного мужика с сомнительной репутацией. Однако слышал, практически, один ответ государя: «Я с вами согласен, Петр Аркадьевич, но пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы».
Провокация
Богров это агент охранки и до убийства Столыпина был провокатором, выдал полиции в общей сложности 112 своих товарищей революционеров. Под нависшей угрозой разоблачения и убийства, он был вынужден пойти на ликвидацию одного из первых лиц Российской империи — таким было условие его соратников-анархистов. Богров рассказывал во время следствия: «Около 15 августа явился ко мне один из анархистов, и заявил мне, что меня окончательно признали провокатором, и пригрозил об этом напечатать и объявить во всеобщее сведение». Разоблаченному секретному агенту было предложено, с его слов, до 5 сентября реабилитировать себя проведя террористический акт.
Халатность
Загадка гибели Столыпина. Убийца-миллионер, ошибка охраны или тайные службы
Действия охраны, отвечавшей за безопасность первых лиц государства, были столь странными, что даже заставили заподозрить её в причастности к убийству.
Коллаж © LIFE. Фото © Wikipedia
14 сентября 1911 года в Киеве был застрелен глава российского правительства Пётр Столыпин. Убийцей оказался осведомитель охранного отделения Дмитрий Богров. Хотя преступник был схвачен и вскоре повешен, гибель Столыпина вызвала немало вопросов к чиновникам, отвечавшим за охрану первых лиц государства. Ведь именно они провели убийцу внутрь театра, где присутствовали не только министры, но и сам император.
Коллаж © LIFE. Фото © Wikipedia
14 сентября в киевском театре давали представление в честь приезда внушительной делегации, открывавшей памятник Александру II. В составе делегации были не только российские министры, но и сам император, а также наследник болгарского престола Борис. Был среди них и Пётр Столыпин.
Первая пуля попала в руку премьер-министра, вторая срикошетила от нательного креста и поразила печень. Свидетелем убийства оказался киевский губернатор, через несколько секунд подоспел и сам император, которого теряющий сознание Столыпин успел благословить и перекрестить.
Убийца тут же был схвачен. Им оказался Дмитрий Богров, бывший анархист, а ныне помощник присяжного поверенного и тайный осведомитель охранного отделения.
Существовала надежда, что глава правительства оправится от ран, но он скончался спустя четыре дня. А ещё через несколько дней по приговору военно-полевого суда был повешен и Богров.
Убийство Столыпина произошло при стечении публики, на глазах у множества свидетелей. Однако несмотря на то, что убийца был схвачен и казнён, в этом деле осталось немало тайн и загадок.
Коллаж © LIFE. Фото © Wikipedia
Дмитрий Богров был весьма странным человеком. Во многих источниках указывается, что его настоящее имя было Мордехай, или Мордко, но это не так, во всех прижизненных официальных документах он фигурировал как Дмитрий, хотя действительно имел еврейские корни.
Его отец был очень богатым юристом. Богров ни в чём не нуждался, мог легко сорваться в Монте-Карло и проиграть на скачках или в карты годовую зарплату генерала. В юности Богров прибился к анархистам, что вызвало беспокойство у его родственников, которые стали ещё больше заваливать его деньгами и всё чаще отправлять за границу, чтобы он не попал в неприятную историю.
Тем неожиданнее, что в один момент Богров явился в охранное отделение и добровольно вызвался быть осведомителем. Мотивы Богрова понять трудно, в деньгах он не нуждался, товарищей по подполью сдавал жандармам десятками, при этом своих политических взглядов не менял. Во всяком случае, монархистом он точно не стал. Богров три года исправно сдавал революционеров и ни разу не дал повода заподозрить его в двойной игре.
Иногда в качестве объяснения мотивов убийства указывается на то, что его раскрыли анархисты и поставили перед выбором — совершить резонансное покушение или умереть. Однако это несколько сомнительно.
Во-первых, «провокаторов» подпольщики сразу убивали или изгоняли из своих рядов и перед выбором их не ставили. Во-вторых, из переписки Богрова и показаний его родственников ясно, что намерение совершить громкое преступление вызревало у него давно. И дело было не в конкретной личности Столыпина, а в том, что пресыщенный и психически неустойчивый (что отмечал его родной брат) Богров устал от жизни, от юридической практики, от скачек и котлет в Монте-Карло и решил совершить что-то, что впишет его имя в историю. Депрессивность и неврастению Богрова отмечали практически все его знакомые и родственники.
По делу об убийстве Столыпина было проведено весьма тщательное расследование, и даже не одно. Первое было начато ещё по горячим следам. Второе, не доведённое до конца, открыли вскоре после Февральской революции. В рамках обоих дел были допрошены сотни человек — вплоть до филёров (сотрудников наружного наблюдения) охранного отделения.
Главный косвенный виновник убийства — начальник киевского охранного отделения подполковник Николай Кулябко, выдавший билет в театр Богрову и позволивший ему беспрепятственно поразить Столыпина. Сам он на допросах утверждал, что Богров на протяжении трёх лет был одним из самых ценных его осведомителей, что он добровольно поступил на службу и никогда не вызывал подозрений. По этой причине Кулябко ему доверял и, когда Богров накануне покушения сообщил ему, что некий революционер «Николай Яковлевич» прибыл в Киев с целью покушения на Столыпина, у него не было оснований ему не верить.
Богров заверил Кулябко, что «Николай» находится в его квартире. Поскольку арест революционера в этих обстоятельствах привёл бы к раскрытию работы Богрова на охранное отделение, он предложил другой план. Он проникнет в театр по поручению «Николая Яковлевича», якобы чтобы добыть для него приметы Столыпина. А уже потом революционера арестуют жандармы. Но для этого Богрову необходимо получить билет на спектакль, где будут первые лица государства.
По итогам расследования обвинение в преступной бездеятельности и превышении служебных полномочий было предъявлено начальнику киевского охранного отделения Кулябко, товарищу министра внутренних дел (заместителю самого Столыпина) Курлову, начальнику дворцовой полиции Спиридовичу и вице-директору Департамента полиции Веригину.
Кулябко обвинялся в грубом нарушении сразу нескольких инструкций безопасности. Спиридович и Веригин обвинялись в том, что не приняли никаких мер (они присутствовали на одной из бесед Кулябко и Богрова). Спиридович, кроме того, покровительствовал Кулябко, поскольку тот был женат на его сестре (некоторые сослуживцы полагали, что не имевший особых талантов Кулябко получил свой пост благодаря протекции родственника). Что касается Курлова, то его вина тоже заключалась в том, что он, получив соответствующие донесения от Кулябко, не принял никаких экстренных мер и, по сути, положился на него, доверив ему разрешить эту ситуацию самостоятельно.
Дело принимало серьёзный оборот, ведь неподалёку от Столыпина находился и сам император, который легко мог пасть жертвой бездействия отвечавших за безопасность чиновников. В итоге расследование завершилось отставкой всех фигурантов. Кулябко, сверх того, получил 16 месяцев тюрьмы за недостачу казённых средств, однако отбыл только половину срока.
Причастность царской охранки
Коллаж © LIFE. Фото © Wikipedia
Быстрая казнь Богрова и отсутствие серьёзного наказания для Кулябко, Спиридовича, Веригина и Курлова породили слухи о том, что Столыпин пал жертвой дворцовых интриг. А чины охранного отделения сознательно содействовали его гибели.
Зачем убийцам приметы Столыпина, если его внешность и без того была прекрасно известна любому подпольщику? Почему Кулябко не дал указание проверить слова агента? Почему не была установлена слежка за ним? Даже сам Богров на одном из допросов дал понять, что его объяснения были настолько неубедительными, что Кулябко легко мог бы его раскусить, если бы был внимателен.
Косвенные улики позволяют выдвинуть версию о причастности нескольких вышеназванных человек к убийству Столыпина. Однако существенным недостатком этой версии является полное отсутствие мотивов. Их не было ни у кого из них. Скорее, наоборот: гибель Столыпина при подобных обстоятельствах стала бы крахом их карьеры. Например, Курлов совершенно не мог рассчитывать на то, чтобы занять место Столыпина в Министерстве внутренних дел. После такого ЧП он неминуемо был бы отправлен в отставку, если бы не ушёл сам.
Представить, что они ввязались бы в эту историю по приказу некой таинственной высокопоставленной фигуры, тоже трудно. У Столыпина были враги и среди левых, и среди правых. Но убивать его, тем более в тот период, когда его слава и могущество уже миновали свой пик, не было никакой причины.
Сторонники этой версии часто указывают на цитату, якобы принадлежащую Столыпину, который сказал, что его убьёт охранное отделение. Однако эта цитата вызывает большие сомнения. Современникам она была неизвестна и впервые была опубликована в парижской газете Милюкова «Последние новости» в 1936 году. Вероятно, она не принадлежала Столыпину, а была вдохновлена более поздними слухами и домыслами.
Словом, версия о причастности охранного отделения базируется только на фактах вопиющей халатности и нарушения инструкций. Но, если посмотреть на ситуацию под другим углом, действия этих лиц становятся понятнее.
Коллаж © LIFE. Фото © Wikipedia
Если представить, что Кулябко и компания решили эффектно предотвратить покушение на Столыпина, поэтому не приняли сразу необходимых мер безопасности, а по ходу действия упустили нити контроля из своих рук, то всё становится на свои места.
Для Кулябко предотвращение этого покушения было шансом всей жизни. Спасти премьер-министра от террористов на глазах у императора — что может быть эффектнее? От обилия будущих наград, чинов и званий могла бы закружиться голова и у основательного человека, а Кулябко вдобавок был довольно легкомысленным и поверхностным (по словам брата Богрова, тот не раз отмечал беспечность Кулябко в их разговорах).
Когда Богров за несколько дней до покушения сообщил о нём Кулябко, тот загорелся этой идеей. Он не стал держать всё в тайне, и о готовящемся покушении было осведомлено его начальство. Но и начальники видели в этом свой интерес, от эффектного обезвреживания террористов на глазах у царя выиграли бы все. Выиграл бы и Кулябко, и Спиридович, а Курлов мог бы стать главным кандидатом на пост министра внутренних дел в случае будущей отставки Столыпина с этого поста.
Но Спиридович и Курлов целиком положились на Кулябко, а тот просто потерял голову и допустил ряд промашек. От азарта он перестал замечать очевидные и новичку нестыковки в словах Богрова (убийца даже отметил это на допросе) и всецело ему доверился. Представляя себе картины спасения Столыпина на глазах у царя, Кулябко забыл и об инструкциях, и о правилах безопасности — и в итоге максимально упростил задачу убийце.
Не существует никаких убедительных данных о существовании какого-то разветвлённого заговора. Ни одна из революционных сил также не взяла на себя ответственность за убийство премьера. Следствию не удалось найти ни одного сообщника Богрова. К гибели Столыпина, скорее всего, привело стечение обстоятельств. Встреча двух людей. Неврастеничного и пресыщенного сына богача, намеревавшегося «красиво уйти» из жизни, и провинциального подполковника без особых талантов, решившего эффектно спасти главу правительства, который так увлёкся своими грёзами, что позабыл об элементарнейших мерах предосторожности.
Коллаж © LIFE. Фото © Wikipedia
Существует ещё одна версия, согласно которой гибель Столыпина была делом рук немецких спецслужб. Согласно этому предположению, причиной гибели Столыпина стало его намерение отстранить с поста военного министра Владимира Сухомлинова, назначенного в 1909 году, который будто бы работал на немецкие спецслужбы и тайно саботировал подготовку России к будущей мировой войне.
Когда Столыпин узнал о связях Сухомлинова с немцами, он попытался добиться от императора отстранения министра, но был убит немецким агентом Дмитрием Богровым. Богрова завербовали ещё в тот период, когда он учился в германском университете. Позднее по заданию немцев он якобы внедрился в охранное отделение (поскольку Богров не нуждался в деньгах и не испытывал симпатий к царю, логичных причин добровольно становиться осведомителем у него не было) и периодически выезжал за границу якобы для слежки за заграничными кружками революционеров. А в действительности для получения инструкций. Богров работал хорошо, поскольку его целью было заручиться доверием высоких чинов.
Что касается Сухомлинова, то в 1915 году после неудач на фронтах Первой мировой оппозиция стала обвинять его в плохой подготовке оборонного ведомства к войне и в конце концов добилась отставки. После Февральской революции Сухомлинов был арестован и обвинён в срыве подготовки к войне и работе на немецкие спецслужбы. Но позднее его освободили из тюрьмы и он уехал в Берлин.
Дмитрий Григорьевич или Мордка Гиршевич. Как на самом деле звали убийцу Столыпина
Плоды Просвещения
Дмитрий Богров появился не из ниоткуда, а вырос в уважаемой киевской еврейской семье, в силу своего состояния защищённой от унижений «Черты оседлости». Если проследить несколько ее поколений, то можно увидеть историю выхода из местечка (штетла) и полной интеграции в российскую жизнь.
Прадед его Ицхак Бехарав был раввином в Полтаве. Его сын Григорий (1825-1885) получил обычное еврейское образование, а затем самостоятельно освоил русский и ряд европейских языков и, представьте себе, стал писать романы не на идиш и даже не на иврите, а вполне даже по-русски. Черта оседлости. Украинские евреи и Российская империя
В 1860-е гг. он немного переделывает фамилию в «Богров» и пишет на русском языке «Записки еврея», автобиографическое произведение, подробно рисующее быт «Черты» середины позапрошлого века. Эта книга вызвала одобрение Николая Некрасова, опубликовавшего ее в журнале «Отечественные записки» в 1871-73 гг. «Записки» Богрова пользовались популярностью среди русских читателей и были переведены на немецкий язык.
В повести «Пойманник» (1873) также воссозданы картины еврейского быта. Богров с симпатией изображает евреев, но отрицательно относится к традиционному иудаизму. В 1876 г. у Григория Богрова вышел исторический роман «Еврейский манускрипт».
Григорий Исаакович принимал участие в издании журналов «Русский еврей» и «Рассвет». Еврейские национальные проблемы решал в духе «эмансипированного космополитизма» или, попросту говоря, ассимилянтства. То есть того, что впоследствии Исаак Бабель вложил в уста Лёвы Крика: «Еврей, который сел на лошадь, перестал быть евреем и стал русским». В повести «Маниак» (1884) он выступает против палестинофильской идеи, а «Накипь века» (1881) — еврейский антинигилистический роман.
Писатель Богров работал в банке «Лионский кредит» и в немолодом возрасте встретил свою любовь. Как сообщала газета «Киевлянин», он бросил жену и трёх сыновей и ради создания новой семьи крестился. Было это незадолго до его смерти.
В отличие от родителя, отец террориста выкрестом не был и, более того, оставил в иудаизме своих детей. Вот как его характеризовала газета «Русское слово»: День в истории. 2 марта: родился самый знаменитый Рабинович
«Отец покушавшегося, Григорий Григорьевич Богров, — известный в городе присяжный поверенный, член дворянского клуба. Сейчас он находится за границей. Богров-отец известен как чрезвычайно счастливый игрок в азартные игры. Его состояние оценивалось до миллиона. Однако несколько лет тому назад фортуна стал изменять ему. Во время поездки в Петербург он проиграл в одном из клубов более ста тысяч рублей. С этого момента он потерял хладнокровие, стал играть без выдержки, азартно, и вскоре проиграл почти все деньги, нажитые за несколько лет удачной игрой. Выстроенный им на Бибиковском бульваре громадный дом пришлось заложить».
Вот что пишет об отце Владимир Богров — брат террориста.
«Отец был весьма состоятельным человеком — его имущество оценивалось в сумму около 500 000 рублей — был видным членом киевского общества, в частности еврейского, пользовался всеобщим уважением, как хороший юрист и весьма отзывчивый человек, всегда готовый прийти на помощь нуждающемуся.
Несмотря на господствовавший антисемитизм, он был долголетним членом киевского Дворянского клуба, где он и имел возможность встречаться с видными представителями киевской администрации и магистратуры. Благодаря этим знакомствам отцу нередко удавалось выхлопотать смягчение участи и освобождение арестованных или осужденных революционеров.
Так как эти услуги оказывались, конечно, бесплатно, то кабинет отца постоянно осаждался ищущими у него помощи. По политическим своим убеждениям отец ближе всего примыкал к левому крылу кадетской партии, хотя официально в нее записан не был».
Детские годы Богрова-внука
Эх, знал бы отец русских славянофилов Сергей Аксаков, как зловеще потом станет звучать начало его автобиографического романа!
Факт лишь в том, что Григорий Богров-сын зарегистрировал своих сыновей в синагоге и дал им вполне русские имена. Так что измышления о том, что настоящее имя Дмитрия — Мордка, разбиваются выдержкой из метрической книги киевской синагоги.
Итак, будущий убийца родился 10 февраля 1887 года и учился в той же 1-й киевской мужской гимназии, что и впоследствии Михаил Булгаков и Константин Паустовский.
«Образование Дм. Богров получил наилучшее, какое было возможно: наряду с посещением гимназии обучался иностранным языкам и занимался самообразованием, составив себе обширную и ценную библиотеку по социальным наукам. В гимназический период он ежегодно уезжал на летние месяцы за границу с матерью», — вспоминал брат Владимир.
Дмитрий поступил на юридический факультет в Киеве, потом отбыл на учебу в Мюнхен, и, наконец вернувшись в Киев окончил университет св. Владимира в 1910 году. Киевские корни «матери Израиля»
Как сообщал брат Владимир, «университет в Мюнхене он посещал мало, а занимался главным образом и очень усердно своим самообразованием, пользуясь обширной университетской библиотекой. Пребывание заграницей чрезвычайно тяготило Дм. Богрова.
Он не мог примириться с той мыслью, что покинул Россию в особо тяжелое время, в минуту напряженной политической борьбы, пред назревающими серьезными политическими событиями. Он рвется всеми силами обратно в Россию и уже в декабре 1906 года окончательно возвращается в Киев.
Через год, осенью 1907 года, у Дм. Богрова был произведен первый безрезультатный обыск. У производившего обыск жандармского офицера имелся приказ об его аресте, в зависимости от результата обыска. Дм. Богров арестован не был. Об этом обстоятельстве я не встречал упоминания ни в одной из статей о Дм. Богрове, хотя оно имеет, как мы увидим далее, большое значение. В виду установленной за ним после этого обыска усиленной слежке, он решает в декабре 1907 года временно уехать в Баку, к дяде, откуда возвращается в феврале 1908 г.
Хотя Дм. Богров и любил карты, как игру, как азартный спорт, так же, как любил шахматы или спорт, но ни разу в его жизни не было случая, чтобы из-за карт он забыл о каких либо своих обязанностях, попал в денежные затруднения, имел неприятности…».
Газета «Будущее» (№ 24 от 31 марта 1912 г.) опубликовала статью «К характеристике Дм. Богрова», где говорится:
«С ранних лет Дм. Богров выдается своим умственным развитием и начитанностью, интересуется историей, географией, войнами, биографиями великих полководцев, Суворовым и Наполеоном. Он упивается с детства игрой в солдатики, а впоследствии всеми видами спорта.
Он был прямо-таки блестящий шахматист, но заметив, что шахматные увлечения мешают серьезным занятиям, решил внезапно бросить игру и бросил. Наряду с этими качествами он отличался душевной чуткостью, отзывчивостью и добротой…
Осенью 1905 г. Дм. Богров поступил в Киевский университет вполне сформировавшимся эсером. Кровавый список Гольденберга
Во время избиения в литературно-артистическом обществе публики, собравшейся на реферат Водовозова, он чуть ли не один остался в зале, где неистовствовали городовые, защищаясь деревянной палкой от шашек, которыми таковая и была перерублена пополам. Вся публика в панике ринулась из залы, а Богров не растерялся. Он сам рассказывал, что это был первый опыт самообладания.
Действительно, перед лицом непосредственной опасности он не терялся: у него являлась поразительная выдержка. И замечательно: это качество сочеталось у него с большой экспансивностью его натуры…
Тонкая духовная организация, душевная мягкость, отсутствие какой бы то ни было обывательщины, отсутствие рисовки, благодаря полной атрофии чувства тщеславия — вот что располагало к нему всех и делало его душою всякого общества, начиная с рабочего и кончая великосветским. К этому нужно добавить: огромную инициативу, блестящее остроумие и находчивость.
К собственной жизни он относился настолько же легко, насколько бережно (да, именно бережно) обходился с жизнью другого. Своя жизнь, говаривал он, не стоит, чтобы ее тянуть. И потому свою жизнь он сознательно прожигал. Зато когда к нему обращался товарищ-рабочий за рублем на жизнь, которого у самого Богрова не было, потому что он даже свои деньги отдавал на партийные нужды, он сам обегал всех знакомых, чтобы достать нужное. Это могут удостоверить многие».
Был настоящим стукачом
В письме от 1 декабря 1910 года Д. Г. Богров утверждал: «Я стал отчаянным неврастеником… В общем же всё мне порядочно надоело и хочется выкинуть что-нибудь экстравагантное, хотя и не цыганское это дело».
Хорошо знавший Богрова анархист Иуда Гроссман-Рощин составил о нем такое мнение:
Однако в биографии этого персонажа не всё так гладко.
Документы показывают, что Д. Богров добровольно предложил свои услуги Киевскому охранному отделению и в качестве платного агента (агентурный псевдоним Аленский/Капустянский — для внутреннего употребления среди сыщиков) сотрудничал с охранным отделением до 1910 года, выдал ряд анархистов и эсеров, получая в месяц до 150 рублей. В частности, по его доносам в конце 1907 — начале 1908 года было арестовано большинство членов анархо-коммунистической группы Сандомирского — Тыша.
В 1923—1924 гг. Борис Струмилло опубликовал серию документов, из которых следовало, что Богров был агентом, выдававшим своих товарищей за вознаграждение в 100 —150 руб. в месяц. В конце мая или начале июня 1910 г., докладывал начальник столичного охранного отделения Михаил Фридрихович фон Коттен директору департамента полиции в сентябре 1911 г., им была получена телеграмма из Киева с сообщением, что в Петербург выехал «секретный сотрудник по анархистам Аленский», который должен к нему явиться. Он действительно явился и оказался помощником присяжного поверенного Богровым.
«Аленский» сообщил фон Коттену, что он уже несколько лет работает в Киевском охранном отделении, «причем сначала работал по социалистам-революционерам, а затем перешел к анархистам». После одной из «ликвидации» положение его «несколько пошатнулось, ввиду чего он временно отошел от работы. Последнее время ему удалось рассеять все возникшие против него подозрения, и он находит вполне возможным возобновить свою работу». День в истории. 17 октября: Родился самый знаменитый украинский сионист
Выяснилось, что никаких явок в Петербурге Богров не имел, но он «рассчитывает приобрести таковые либо среди социалистов-революционеров, либо же, на что он более рассчитывал, среди анархистов». При втором свидании выяснилось, что Богров «работать по анархистам в Петербурге не может, так как определилось, что таковых в Петербурге не имеется, что вполне совпадало с имеющимися в отделении сведениями».
Что касается эсеров, «то Богров с уверенностью заявил, что ему удается завязать с ними сношения». Поэтому было решено, что он будет «работать по эсерам» с месячной оплатой в 150 рублей. «При дальнейших свиданиях с Богровым он никаких существенных сведений не дал», — писал фон Коттен.
Убийство в опере и путь на Лысую гору
Брат Богрова позднее свидетельствовал:
«Окончив университет, в феврале 1910 г. он уезжает в качестве молодого помощника присяжного поверенного в Петербург, откуда возвращается в ноябре того же 1910 г. Чувствуя, что здоровье его пришло в расстройство, он решается последовать совету родителей и уезжает в декабре 1910 г. отдохнуть на Ривьеру, в Ниццу, откуда возвращается домой в феврале 1911 г.
В Киеве пытается усердно заниматься адвокатурой, посещая ежедневно кабинет присяжного поверенного А. С. Гольденвейзера, однако адвокатская работа его явно не удовлетворяет.
С 22-го июня по 5-е августа 1911 г. Дм. Богров находится с родителями на даче в местечке «Потоки» под Кременчугом, куда и я приехал с женой в середине июля из Петербурга.
После возвращения в Киев, родители 12-го августа 1911 г. уехали заграницу, я же с женой 17-го августа выехал обратно в Петербург». День в истории. 1 июля: во Львове поляками убит украинский студент
Таким образом, в момент убийства Столыпина Богров оставался в Киеве один.
В тот же день по пропуску, выданному начальником Киевского охранного отделения Н. Н. Кулябко с согласия командира отдельного корпуса жандармов П. Г. Курлова, начальника императорской охраны А. И. Спиридовича и вице-директора Департамента полиции М. Н. Веригина Богров прошёл в городской оперный театр. Во время антракта он смертельно ранил Столыпина и был схвачен на месте.
«В киевском городском театре, во втором антракте оперы „Царь Салтан», Председатель Совета Министров стоял у рампы, повернувшись лицом к публике, и беседовал с подходящими к нему лицами. Вдруг из рядов поднялся и быстро направился к П.А. Столыпину неизвестный во фраке, лет 28, и, приблизившись на расстояние двух шагов, выхватил браунинг. Раздались два коротких сухих выстрела.
Статс-секретарь П.А. Столыпин схватился рукой за правую сторону груди, затем опустился в кресло. Левая рука окровавлена. Силы покидают раненого, лицо бледнеет. Окружающие подхватывают его и несут на руках к выходу. Бледное лицо Столыпина сохраняет спокойствие. Несутся негодующие крики по адресу стрелявшего… Много крестьян, немного поляков и ни одного еврея. Кто представлял Волынь и Подолию в I Государственной Думе
Под наблюдением врача раненый в полном сознании перенесен в карету скорой помощи, перевезен в лечебницу Маковского на Мало-Владимирской улице. Пуля попала ниже правого соска, засела в позвоночнике. К раненому вызваны: лейб-медик Боткин, профессора — Оболонский, Волкович, Афанасьев и другие врачи. От операции решено пока воздержаться. Столыпина посетили Министры, лица Государевой Свиты, начальствующие.
После выстрелов неизвестный, согнувшись, бросился бежать в боковой проход, но был схвачен офицером и другими лицами. При нем найдены документы на имя помощника присяжного поверенного Багрова…», — писала на следующий день газета «Правительственный вестник».
Арестованный показал: «Зовут меня Дмитрий Григорьевич Богров, вероисповедания иудейского, от роду 24 года, звание помощника присяжного поверенного. Проживаю в г. Киеве, Бибиковский бульвар, №4, кв. 7. К делам политического характера не привлекался. На предложенные вопросы отвечаю: решив задолго до наступления августовских торжеств совершить покушение на жизнь министра внутренних дел Столыпина, я искал способ осуществить это намерение».
Богров заявил, что пошел на убийство осознанно, считая Столыпина главным виновником наступившей в России реакции, роспуска Государственной Думы и ряда мер, наносивших вред интересам народа.
«С анархистами я познакомился в 1907 г., в Киеве, в университете через студента Татиева под кличкой „Ираклий»… Никаких преступных деяний я за все время принадлежности к анархистам не совершал. Примкнул к анархистам и искал связей с ними сначала из-за желания подробнее познакомиться с их учением, а затем (но очень короткое время) был заражен царившим там боевым духом. День в истории. 12 апреля: за фальсификации на выборах убит губернатор Галичины
С середины 1907 г. я стал давать сведения охранному отделению относительно группы анархистов, с которой имел связи. В охранном отделении состоял до октября 1910 г., но последние месяцы никаких сведений не давал… В охранном отделении я шел под фамилией «Аленский» и сообщил сведения о всех вышеприведенных лицах, о сходках, о проектах экспроприаций и террористических актов, которые и расстраивались Кулябко. Получал я 100-150 руб. в месяц, иногда единовременно по 50-60 руб. Тратил их на жизнь.
Никакого определенного плана у меня выработано не было, я только решил использовать всякий случай, который может меня привести на близкое от министра расстояние, именно сегодня, ибо это был последний момент, в который я мог рассчитывать на содействие Кулябко, так как мой обман немедленно должен был обнаружиться», — давал показания убийца.
22 сентября в камере одного из бастионов крепости «Косой капонир», началось заседание военного суда по делу Богрова. Председательствовал на нём военный судья генерал Рейнгартен, обвинял военный прокурор Костенко. Богров не просил снисхождения. Был объявлен приговор: смертная казнь через повешение. «Мне совершенно всё равно, съем ли я ещё две тысячи котлет в своей жизни или не съем», — отреагировал на него Богров.
Накануне казни к осужденному пригласили общественного раввина Киева Якова Алешковского, который продолжительное время беседовал с Богровым, упрекая его в том, что своим преступлением он мог вызвать еврейские погромы и человеческие жертвы. Богров ответил: «Передайте евреям, что я не хотел причинить им зла, наоборот, я боролся за благо и счастье еврейского народа, а великий народ не должен, как раб, пресмыкаться перед угнетателями его». Далее он заявил, что ни о чем не жалеет, и напомнил, что в древние времена честь уничтожения чудовищ принадлежала богам. Ради восстановления справедливости он пожертвовал своей честью, но со временем будет окружен ореолом мученика, который взошел на Голгофу для свободы народа. «Как на лысой горе. ». Уникальный военный объект в самом мистическом месте Киева
На Лысой горе соорудили виселицу. Во втором часу ночи 25 сентября 1911 г. приговоренный был доставлен к месту казни. Там уже находились товарищ прокурора, помощник секретаря окружного суда, полицмейстер с помощниками, околоточные, городовые, врач, общественный раввин Алешковский и человек тридцать представителей правых организаций. Товарищ прокурора спросил его, не хочет ли он поговорить с раввином.
В ответ последовало: «Желаю, но в отсутствие полиции». Когда в этом ему было отказано, он спокойно произнес: «Если так, то можете приступить». Богрову связали руки, надели саван, подняли на табуретку и накинули петлю. «Голову поднять выше, что ли?» — проговорил при этом Богров.
«Правые партии переименовали Дмитрия Богрова в «Мордко» (под этим вымышленным именем он фигурирует в обвинительном акте) и требовали еврейского погрома и разгрома революционных партий; на это евреи отвечали, что Дм. Богров — крещен, что также не соответствовало действительности; левые — клеймили охрану и требовали ликвидации охранной системы; кадеты негодовали против террористических актов с одной стороны, но с другой стороны находили для них какие-то объяснения; беспартийные требовали «привлечения к суду» виновных в попущении и допущении и пр., и пр.
Об истине никто не заботился, так как важно было лишь использовать событие в качестве политического трамплина для своих собственных целей», — вспоминал брат Владимир. День в истории. 28 октября: в Киеве завершилось дело о «ритуальном убийстве», ставшее символом антисемитизма
Снятое с веревки тело Богрова было захоронено на месте казни в заранее вырытой яме. На Лысой горе, прочно ассоциировавшейся с нечистой силой. Тело его жертвы упокоилось в самом святом месте города, в Киево-Печерской лавре, рядом с могилами казацких полковников Искры и Кочубея, сообщивших царю Петру о предательстве Мазепы и убитых за это гетманом. Там, где за три дня до гибели после совершения поминальной молитвы в присутствии императора Николая Столыпин произнес речь о верности монарху.
В 1913 г. в Киеве был открыт памятник Столыпину, а год спустя — Искре и Кочубею. Но простояли они недолго. Монумент премьер-министру был снесён киевской толпой вскоре после февральской революции, а скульптуры «верных малороссов» сняты с пьедестала год спустя по распоряжению властей УНР, вернувшихся в Киев на немецких штыках.
А вот до надгробия Столыпина в Лавре руки у советской власти дошли только в 1960-х годах, когда оно было демонтировано, а место расположения могилы закатано в асфальт. Однако в 1990-м году могила премьер-министра России была восстановлена.
Памятник Богрову так и не появился, хотя революционеры его и собирались поставить возле оперного театра, но раскрытие архивов охранки помешало.