Что случилось с магомедом абдусаламовым боксером
«Когда он впервые что-то тихо сказал, я танцевала вокруг его кровати». Жена возвращает к жизни боксера, который чуть не погиб на ринге
Осенью 2013-го боксер Магомед Абдусаламов чудом избежал смерти из-за травмы, полученной на ринге. Его жена Баканай Абдусаламова рассказала Роману Муну, как поднимает мужа на ноги.
Магомед Абдусаламов стал известен в 2005 году, став на любительском ринге чемпионом России в тяжелом весе. Не попав на Олимпиаду в Пекине, он ушел в профессионалы. За следующие пять лет боксер провел 17 боев и все выиграл досрочно. Дрался очень зрелищно, часто при этом рискуя и абсолютно забывая про защиту.
В начале 2013 года Магомед поднялся на четвертую строчку рейтинга WBC и стал рассматриваться как претендент на бой против чемпиона мира Виталия Кличко. Его новым соперником стал кубинец Майк Перес.
В бою с Пересом Абдусаламов потерпел первое поражение на профессиональном ринге. Магомед получил переломы левой руки, носа, лицевой кости и черепно-мозговую травму, следствием которой стали отек мозга и тромб. Через несколько часов Абдусаламова ввели в состояние искусственной комы. Несколько дней спустя он перенес инсульт. Сообщалось, что у боксера почти нет шансов выжить, но он жив и уже начал говорить.
Магомед Абдусаламов с семьей живет и восстанавливается в США. Его лечение обходится в 20-30 тысяч долларов в месяц, ему помогали промоутер Андрей Рябинский, боксеры Сергей Ковалев, Руслан Проводников и другие. Роман Мун позвонил Баканай Абдусаламовой в Нью-Йорк и узнал, как ее муж возвращается к жизни.
– Я сразу поняла: что-то пошло не так. Я знаю своего Магу. Он не садится после раунда, когда чувствует себя хорошо, у него даже интервью про это брали. А тут он сразу сел. Одновременно показали его лицо – его глаза какими-то потерянными выглядели. Вообще все было не так в этот день. Дочка 10-месячная плакала, капризничала. Говорят же, что дети все чувствуют.
Даже на обычной работе ты не знаешь, что будет завтра. Можно выйти на улицу и машина собьет. Но, конечно, я за него боялась. Однажды, когда он попал в нокдаун, подумала: «Все, бросаем бокс. Не нужен нам больше бокс». Я в положении тогда была, плакала сильно. Но он бы все равно остался боксировать. У него была цель стать чемпионом мира. У него были болельщики, все ради них. Он говорил, что не может их подвести.
Он вроде хорошо себя чувствовал. Я у него постоянно спрашивала после боев: «Болит голова?». Он говорил: ничего не болит, нормально все. Если бы я знала, что такое с ним случится, то в пещере бы какой-нибудь закрыла.
Суд идет, но про это я ничего не могу говорить. Все только через адвоката.
Помню, когда он лежал в реанимации, нам не разрешали ничего, даже потрогать его. Он был весь опухший. Вокруг лед, под ним одеяло со льдом, сам он ледяной. Это все было нужно, потому что у него после операции поднималась температура.
Я на него смотрела и не верила, что это мой Мага. Все было будто во сне. Столько трубок, столько капельниц на нем. Я не понимала, как такое могло случиться с моим сильным и красивым Магомедом. Ездила к нему в больницу по скоростной трассе, на которую он мне раньше не разрешал выезжать. Но мне приходилось. Час туда, час обратно.
Через два месяца нас перевели в реабилитационный центр. Там было меньше трубок, но он все равно не шевелился. Помню, какая была палата: он лежит и еще трое. Показывала ему разные цветные бумаги, говорила: посмотри на красный, на желтый, на зеленый. Хотела понять, соображает ли он, потому что врач сказал: он сейчас не может думать, у него повреждено место, которое отвечает за мышление. Спрашиваю у Магомеда: сколько будет два плюс два? Три плюс один? Он отвечает, шевелит пальцами, еле-еле, но показывает. Показываю его врачу, говорю: «Видите, а вы сказали, что он не может думать». Врач удивляется: «Ничего не могу сказать».
Он плохо открывал глаза. Открыл один, второй не открывает. Как выяснилось, у него жидкость была в мозгу и голове. Когда он открыл глаза, это, конечно, была радость. Когда он первый раз мне тихо что-то сказал, я от радости танцевала вокруг его кровати. Он на меня смотрит и будто показывает: что с тобой, ненормальная, что ли?
Нас вроде бы выписали в сентябре 2014-го, я забрала его домой. Потом оказалось, что в первой больнице, где он лежал в реанимации, допустили пролежни на копчике. Долго лечили, потом в ноябре сделали операцию. Внутри инфекция – еще два месяца лежали в больнице. Нам уже говорили, что у него там чуть ли не сепсис в крови. Чуть сама с инфарктом не слегла. Потом ему сказала дома: «Все, Мага, хватит уже».
В ноябре-декабре прошлого года ему стало хуже. Хорошо, что когда вызываешь 911, они приезжают за одну минуту. У него давление упало, инфекция какая-то, он лежал в реанимации просто никакой. Я сидела, рыдала и думала: «Мы же тебя вытащили, почему опять?». Но мы прошли и это.
Сейчас у детей каникулы в школе, а обычно мой день начинается в семь. Я отправляю детей в школу с завтраками, потом начинаю его кормить, умывать и брить. Он у меня как депутат Народного Собрания должен быть, каждый день выбритый. Одеваю его, потом процедуры, потом в реабилитационный центр. Там он занимаемся, где-то за час устает, едем домой обедать.
В 4 часа у нас лекарства. Когда погода хорошая на улице, выходим с детьми в парк погулять. Я включаю музыку, дети танцуют, он улыбается, ему нравится смотреть на детей. Вечером ужин и сон.
Ночью я ставлю будильники, потому что мне каждые два-три часа надо его поворачивать, чтобы пролежни не образовались.
Мы живем в доме у друга Магомеда, Амина Сулейманова. Он помогает мне поднимать Магомеда с кровати, сажать его в ванную. Он на руках его сажал в машину, помогал возить в реабилитационный центр. Медсестра иногда приходит, но без его помощи я бы не справилась. Я ведь и по-английски тогда толком не могла говорить.
Прямо сейчас Магомед лежит в зале на диване, дети лежат на другом диване и смотрят фильм. Он уже может обнять, улыбаться. Но у него правая сторона тела совсем не работает: ни рука, ни нога. Он даже когда улыбается, то только одной стороной. Левая сторона работает, но он не может, например, встать сам. Он даже сам сидеть пока не может, я его придерживаю. Когда мы разговариваем, он очень тихо говорит. Окружающие не слышат, а я его понимаю, привыкла. Кушать мы начали совсем недавно, а до этого у него была трубочка в желудке, ему наливали туда жидкую еду. Пить он тоже не мог.
Помню, как мечтала, чтобы он глаза открыл, чтобы пальцем пошевелил. Он тогда ничего не мог делать, а сейчас он в сознании, я постоянно ему что-то шепчу, дети бегают вокруг него, он улыбается. Для его ситуации это уже большой прогресс. Самое трудное, конечно, позади. Но впереди большая работа. Я хочу, чтобы он встал и ходил.
В Америке, когда он только поступил в больницу, мы бегали за врачами, спрашивали, что будет, а они не могли даже сказать, останется ли он жив. Не хотели брать на себя ответственность. Только один врач сказал: «Потерпите, подождите, он молодой, сильный». Тоже неуверенно, но хоть чуть-чуть нас поддержал. Еще один врач недавно сказал мне: «Честно говоря, он ходить не будет». Я говорю: «Давайте вспомним, что он и жить не должен был».
Другого врача на днях спрашиваю: «Как думаете, когда он будет шевелиться?». Он говорит: «Давай я покажу тебе картинку его мозга». Показал, что у него повреждена левая часть, там есть промежуточек, где мозг умер, там жидкость. Есть другая зона, там все темненькое, врач сказал: «Будем надеяться, что посветлеет и что-то изменится». Я говорю: «Давайте посмотрим не на картинку, а на него. Месяц назад и сейчас – видите разницу?». Врач: «Да, я вижу разницу, он лучше выглядит». Я говорю: «Тогда выключайте свою картинку. Будем смотреть на него».
Жертва врачебной ошибки и обстоятельств. Как живёт боксёр Маго после жуткой травмы
Жёсткая история Магомеда Абдусаламова
Сам же Магмоед сразу после боя прокомментировал первое для себя поражение в карьере.
Магомед самостоятельно ушёл в раздевалку, состояние его было в норме. Но спустя несколько часов боксёр пожаловался на головокружение и головную боль. Однако его не сразу увезли в больницу на обследование. Его отправили на сдачу допинг-теста, а затем на неврологический тест. Когда Маго стало заметно хуже, организаторы не предоставили машину скорой помощи, а посоветовали взять такси и поехать самому в клинику. Он так и сделал, но по дороге Абдусаламов несколько раз терял сознание.
По прибытии в клинику пришлось прождать больше получаса, пока ему оказали помощь. Но было слишком поздно. В правом полушарии головного мозга был обнаружен тромб, начали делать операцию, но случился инсульт. Пришлось оперативно ввести боксёра в состояние искусственной комы. Впоследствии ему сделали ещё две операции, в результате которых удалили часть черепа.
22 ноября спортсмен вышел из комы, но спустя всего несколько часов его опять ввели в искусственую кому. Уже 6 декабря Магомед пришёл в себя, и его перевели из реанимации в обычную палату. Но жизнь Абдусаламова кардинально изменилась. Из мощного боксёра и пышущего здоровьем тяжеловеса он превратился в прямом смысле в «овощ».
Магомед даже боксирует в перчатках.
А 23 Февраля смог сам поздравить всех с праздником. Говорить ему всё так же трудно, но прогресс виден.
Галина Глазко
Абдулсаламов выстоял все 10 раундов, после чего оказался в инвалидном кресле. Большая трагедия большого боксёра
Боксёрская ноша зачастую непроста. Иногда даже слишком. Одним из тех, кто шёл к званию короля ринга, но закончил страшным диагнозом, был дагестанец Магомед Абдусаламов. После роковой ночи 2 ноября 2013-го техничный боец, чьи кулаки летали с сумасшедшей скоростью, не может даже банально поднять руку. Мага начал новую жизнь, в которой он бы просто потерялся, если бы не любящая семья.
В тот самый ноябрьский день свои двери для зрителей открыла арена «Мэдисон Сквер Гарден», на которой бои проходят уже много десятков лет. В тот день они пришли посмотреть на главный бой вечера – битву тяжеловесов Магомеда Абдусаламова и Майка Переса.
Россиянин к тому моменту был в профессиональном боксе всего пять лет. Ему было 23 года, когда она решил сменить тайский бокс на классический, но возраст не стал помехой для скорого прогресса. К 2013-му Абдусаламов провёл 18 боёв на высшем уровне и победил во всех. Более того, ни один из поединков Маги не длился больше пяти раундов. Однако предстоящий бой с кубинцем Пересом был новым уровнем в его боксёрской игре.
Однако он успокоился и вернулся в строй – взял пару раундов. Но к середине поединка Мага снова был сам не свой. Он пятился назад и работал на отходах, когда Перес начал проводить отличные серии из мощнейших ударов. Кубинский боксёр додержал инициативу в своих руках до конца боя, но россиянин не сдавался. Продолжался поединок все 10 раундов. В финальном у Переса даже отняли очко за нарушения правил – боец пробил ниже пояса. Тем не менее, он быстро восстановил потери посредством тяжеленного удара справа, который чуть не отправил Магомеда в нокаут.
Всё самое страшное было только впереди
Дагестанский боксёр проиграл. Но это, как оказалось, было самое грустное в этой истории. Поединок сильно потрепал Магомеда, но все были уверены, что это всего лишь временное состояние после ожесточенной борьбы на ринге. Спортсмен продолжал говорить о головной боли и общем болезненном состоянии. Медики, обслуживающие тот вечер на «Мэдисон Сквер Гарден», да и организаторы особо ничего не предприняли.
Боксёру отказали в срочной помощи врачей, и он отправился в больницу своим ходом. Каждый час, проведённый в Нью-Йоркских пробках давался Абдусаламову с трудом. Мужчина добрался до больницы полуживым. Было принято решение всё-таки ввести спортсмена в искусственную кому. Всё происходило на протяжении каких-то нескольких часов, но они были роковыми. К моменту усыпления Маги, кровоизлияние в мозг уже случилось.
А спустя четыре дня после проигранного боя боксёра хватил инсульт. Врачи пытались вернуть его организм к самостоятельному функционированию, но это получилось лишь со второй попытки. Мага был выведен из комы 10 декабря, и это было трагедией. Медики сообщили, что к нормальной жизни мужчина уже никогда не вернётся. Его нервная система была настолько повреждена, что врачи говорили даже о таких серьёзных последствиях как потеря способности мыслить, не говоря уже о навыках речи или ходьбы.
Та, кто заставляет его жить
Жертва врачебной ошибки и обстоятельств. Как живёт боксёр Маго после жуткой травмы
Жёсткая история Магомеда Абдусаламова
Несколько лет назад имя боксёра Магомеда Абдусаламова ассоциировалось только с победой и мощью. Дагестанский боксёр-супертяжеловес не знал поражений. Все его 18 побед были одержаны нокаутом. СМИ активно обсуждали его возможный бой с Владимиром Кличко, но впереди был поединок с кубинцем Майком Пересом. Об этом противостоянии много говорили, ведь оба спортсмена славились досрочными победами. И мало кто мог подумать, что Магомед не только впервые в карьере проиграет, но и получит тяжёлую черепно-мозговую травму, которая навсегда изменит его жизнь…
Боксёрский поединок с Майком Пересом, который состоялся 2 ноября 2013 года в Нью-Йорке, продлился непривычно долго для Магомеда — все десять раундов. Россиянин не был похож на себя в этой битве. Соперник уверенно и точно наносил удары, не оставляя шансов Абдусаламову. Уже в первом раунде дагестанскому боксёру сломали челюсть, но судья не остановил бой, а Маго не намерен был сдаваться даже из-за такой серьёзной травмы. Магомед продержался до финального гонга, после которого судьи единогласно отдали победу кубинцу (92:97, 94:95, 92:97).
Российский боксёр Сергей Ковалёв, который присутствовал на этом бое, так высказался о проигрыше своего соотечественника:
— Мне показалось, что у него в принципе самочувствие было не очень хорошее. То ли психологически не настроился, то ли перегорел. Было видно, что какой-то вяленький вышел. Я смотрел его тренировки раньше, была совсем другая картина, он очень подвижно там работал, — отмечал Ковалёв.
Сам же Магмоед сразу после боя прокомментировал первое для себя поражение в карьере.
Магомед самостоятельно ушёл в раздевалку, состояние его было в норме. Но спустя несколько часов боксёр пожаловался на головокружение и головную боль. Однако его не сразу увезли в больницу на обследование. Его отправили на сдачу допинг-теста, а затем на неврологический тест. Когда Маго стало заметно хуже, организаторы не предоставили машину скорой помощи, а посоветовали взять такси и поехать самому в клинику. Он так и сделал, но по дороге Абдусаламов несколько раз терял сознание.
Хабиб проиграл Фёдору Емельяненко. Почему легенду Pride признали круче звезды UFC?
По прибытии в клинику пришлось прождать больше получаса, пока ему оказали помощь. Но было слишком поздно. В правом полушарии головного мозга был обнаружен тромб, начали делать операцию, но случился инсульт. Пришлось оперативно ввести боксёра в состояние искусственной комы. Впоследствии ему сделали ещё две операции, в результате которых удалили часть черепа.
22 ноября спортсмен вышел из комы, но спустя всего несколько часов его опять ввели в искусственую кому. Уже 6 декабря Магомед пришёл в себя, и его перевели из реанимации в обычную палату. Но жизнь Абдусаламова кардинально изменилась. Из мощного боксёра и пышущего здоровьем тяжеловеса он превратился в прямом смысле в «овощ».
Неизвестные факты о трагедии Магомеда Абдусаламова
Семья российского тяжеловеса Магомеда Абдусаламова, получившего тяжелую черепно-мозговую травму в поединке с Майком Пересом, обратилась с документами в суд. Родные боксера обвиняют атлетическую комиссию штата Нью-Йорк в халатности и врачебной ошибке и требуют взыскать компенсацию со штата в размере 100 млн. долларов.
Напомним, в ноябре Абдусаламов встречался на ринге с Майком Пересом, которому уступил единогласным решением судей по итогам 10-и раундов. В том бою российский боксер пропустил 312 точных ударов. После боя боксеру провели экстренную операцию на мозге, для удаления образовавшегося в нем большого сгустка крови. Абдусаламов находился в коме в течении нескольких недель, сейчас же боксер находится в реабилитационном учреждении, где показал незначительную активность и в состоянии реагировать на простые команды, однако до сих пор остается прикованным к постели и, по словам врачей, возможно он никогда не сможет ходить и говорить. Находясь в раздевалке после боя, Абдусаламов, который во время поединка получил перелом верхней челюсти и руки, сказал врачу Нью-Йоркской атлетической комиссии о том, что у него очень болит голова. Врачи провели несколько простых неврологических тестов, поставив диагноз-перелом носа и порекомендовав боксеру показаться врачу, сразу после возвращения во Флориду. Но ни комиссия, ни врачи не знали, что в какой-то момент в головном мозгу Абдусаламова началось кровотечение, которое наверняка бы убило боксера, если бы не оказанная медицинская помощь.
Инспектор атлетической комиссии Мэтт Фарраго, назначенный наблюдателем Абдусаламова в тот вечер, рассказал, что после того, как врачи проверили боксера и покинули раздевалку, он заметил следы крови в анализах мочи Абдусаламова, что могло быть признаком внутреннего кровотечения. Фарраго, который был профессиональным боксёром в течении 8 лет, посоветовал команде российского боксера доставить его на такси в госпиталь. Но анонимный источник, который находился на арене MGM в тот вечер, сообщил, что на месте дежурили 2 машины скорой помощи, но комиссия врачей не вызвала ни одной из них для российского боксера. В начале ноября, действуя по просьбе Нью-Йоркского государственного секретаря, осуществляющего надзор за атлетической комиссией, генеральный государственный инспектор начал расследование самого боя и событий, происходивших после него в тот самый вечер. Дата окончания расследования так и не была озвучена. Председатель атлетической комиссии Мелвина Латан, главный медицинский советник доктор Барри Джордан и рефери Бенджи Эстевес-младший, которые находились в зоне ринга в тот вечер, отказались от комментариев по этому поводу.
Пол Эдельштейн, адвокат жены и детей Абдусаламова заявил, что в ближайшее время собирается подавать иск против комиссии врачей и других участников данного инцидента. Как показывает практика, уже не раз встречались случаи, когда государство помогало урегулировать подобные конфликты в пользу родственников тех, кто перенес трагедию на ринге, рассказал Эдельштейн. Вдова Бетхэйвена Скоттланда, который умер от полученных в 2001-м году травм в бою с Джоджем Джонсом, подала в суд, ссылаясь на то, что мужу не было выдано разрешение на поединок и бой требовалось остановить до того, как травмы стали смертельными. Спустя 11 лет после инцидента, вдове было выплачено 150,000 долларов.
Эдельштейн подал в суд уведомление о расходах на лечение Абдусаламова, которые стали результатом «неоправданного и жестокого избиения» и «ненадлежащей, несвоевременной и неадекватной медицинской помощи и обслуживания».
«Это была настоящая война. Парни отдали все свои силы и показали все, на что способны», – поделился мыслями о том поединке Джон Дэвид Джексон, тренер Магомеда Абдусаламова.
По ходу поединка Абдусаламову становилось все сложнее дышать, а левая сторона лица сильно опухла и была повреждена. Его левый глаз был полузакрыт из-за повреждений, и кровь от рассечения над ним только ухудшала обзор. Несмотря на все тяжелейшие удары и весь ущерб, который оба боксера получили в этом бою, в нем так и не произошло ни одного нокдауна. Тренер боксера, Джон Дэвид Джексон, который в последствии заявил, что хотел остановить бой еще после 7-го раунда. Причиной служили полученные боксером повреждения, однако ни сам Магомед не чувствовал себя в опасности, ни врачи не давали никаких подобных заключений. Немногим позже, в 9-ом раунде поединка, Магомеду даже удался маленький подвиг, в этом раунде он смотрелся убедительнее своего соперника.
Джексон так же заявил, что на протяжении всего поединка в углу российского боксера не хватало взаимопонимания. Магомед общался лишь со своим братом на русском языке, а Гринберг был пассивен и далеко не всегда переводил боксеру то, что говорил тренер. Это помешало Джексону узнать о состоянии здоровья своего подопечного. Крис Джей, друг Абдусаламова, который помог ему выучить английский на базовом уровне, заявил, что трудности в углу были обусловлены гордостью и независимостью боксера.
«Ему не раз случалось пропускать мимо ушей слова в своем углу. Он делал то, что хотел делать», – заявил Джей.
«Никто из медиков в тот вечер так и не сделал ни намека на то, что я должен был остановить поединок. Малыш так сильно хотел драться, что я до конца надеялся на его победу», – заявил тренер Джексон.
Брат Магомеда Абдусаламова рассказал о том, что лишь после боя они узнали, что Магомед повредил руку в первом раунде.
Когда врачи находились в раздевалке, промоутер и тренер Абдусаламова настаивали на том, чтобы боксера отвезли в госпиталь, так как тот жаловался на сильную головную боль. Врачи провели неврологический тест Кинга-Девика, который боксер уже проходил за день до поединка, где требовалось прочесть ряд чисел.
«Он сделал пару ошибок, но довольно внятно назвал все цифры и сделал это довольно быстро. Я был очень впечатлен», – рассказал Гринберг-младший, который находился с боксером во время тестов.
Однако, тренер Джексон с недоверием относился к проводимому тесту и протестовал против него, даже покинув на некоторое время помещение.
«Какого черта произошло? Его должны были доставить в больницу, а лишь по прибытии туда проводить тесты. У нас было время, которое было потрачено впустую, потому что они не сделали того, о чем я просил, хотя он не раз говорил о своей головной боли», – заявил Джексон.
Осмотрев лицо Абдусаламова, доктора констатировали перелом носа, а также зашили рассечение и посоветовали посетить врача через пару дней, а затем снять швы через неделю.
«Казалось, что все идет по протоколу. Все необходимые шаги, которые в той ситуации увидели врачи – были предприняты», – заявил инспектор атлетической комиссии Фарраго.
После того, как боксер был осмотрен и врачи ушли из раздевалки, Фарраго все еще должен был провести тесты мочи Абдусаламова, который, к слову, тогда испытывал трудности с мочеиспусканием. Только после того, как Магомед принял душ, эти тесты были проведены. Как только Фарраго нашел следы крови в моче, он тут же посоветовал команде боксера взять такси и направиться в ближайший госпиталь.
«Я должен защищать то, что было сделано, так как он ни разу не показал признаков серьезной черепно-мозговой травмы. Конечно, у него были травмы, которые требовали скорой помощи, но никто и не догадывался о кровотечении в мозге. Мог бы я что нибудь изменить тогда? Конечно… Если бы я знал больше», – заявил Фарраго.
После того, как врачи осмотрели Магомеда, его промоутер Сэмпсон Левковиц вернулся на арену, чтобы наблюдать за другими поединками того боксерского вечера. Тогда Гринберг сообщил ему о том, что Абдусаламову требуется скорая помощь, Левковиц обратился к председателю комиссии о предоставлении боксеру машины скорой помощи, однако председатель комиссии даже не сдвинулся с места и не сделал никаких шагов для того, чтобы оказать помочь в данной ситуации. Как рассказывает брат боксера, уже тогда Абдусаламову понадобилась помощь чтобы одеться и покинуть раздевалку.
«Он был не в состоянии адекватно мыслить. Он был на грани беспамятства и продолжать твердить мне «Я уйду, я уйду»,- рассказал брат боксера.
Когда братья, их отец и Гринберг-младший вышли на улицу, где их уже ждал Гринберг-старший с женой, Гринберг-младший оставил всех на обочине и пошел ловить такси, он даже обращался за помощью к полицейскому, но все было безуспешно. Чтобы найти свободной такси в тот вечер, им потребовалось порядка 20 минут. По прибытию в госпиталь, им заявили, что им придется дождаться очереди, так как перед ними уже есть люди. Во время ожидания, Магомед попросил прилечь, затем у него начались сухие позывы на рвоту.
«Лишь после того, как я начал ругаться, охранник увидел что происходит с Магомедом, тогда он сказал что нам лучше выйти на улицу и позвонить в 911 оттуда, потому что тогда они сразу окажут медицинскую помощь и ждать нам не придется»,- заявил Гринберг-младший.
Гринберг-младший заявляет, что оставил Абдусаламова с братом в зале ожидания и вышел на улицу, чтобы позвонить в 911 со своего телефона. По данным департамента полиции, звонок в 911 поступил в 12:16 утра и длился около пяти минут. Когда он вернулся в зал, то увидел, что отец Абдусаламова, который прибыл на другом такси, уже добился внимания врачей к своему сыну. Как свидетельствуют данные больницы, Магомед был зарегистрирован в 12:31 утра. Гринберг-младший рассказал, что по ходу осмотра врачами, Магомед становился все менее восприимчив к происходящему вокруг.
«Он прилагал массу усилий для того, чтобы сказать хотя бы пару слов. Это была очень тяжелая ситуация», – заявил Гринберг-младший.
«Исходя из начальных результатов компьютерной томографии, степень повреждения его мозга на момент поступления в госпиталь уже ставила под сомнение его жизнь. Тогда мы не знали, сможем ли мы спасти его», – заявил доктор Сваруп.
Сканирование, проведенное в 12:50 утра, обнаружило большой сгусток крови в левом полушарии мозга Абдусаламова, который давил на череп, после чего боксер был доставлен в операционную. Врачи начали операцию в 13:33 по местному времени, сняв часть черепа с левой стороны, для того, чтобы ослабить давление, удалили тромб, а затем начали терапию для уменьшения отека мозга. Однако, из-за давления которое оказывалось на мозг и полученных ударов, повреждения были слишком серьезные.
«Мы спасли все, что могли, но нам не удастся сделать его таким же, каким он был раньше. Он молод и скорее всего многие функции мозга еще вернуться, но нам трудно сказать насколько он сможет восстановится», – заявил доктор Сваруп.
В канун рождества, Абдусаламов был перемещен в реабилитационный центр в пригороде Нью-Йорка, где он провел все это время, за исключением возврата в госпиталь, для проведения процедуры по замене удаленной части черепа.
«Магомед был смешным, открытым парнем, с великолепным духом. Он был очень светлым и позитивным, а не просто угрюмым бойцом из России. Это будет большим прискорбием, если люди никогда так и не узнают его с этой стороны – это трагедия на всех уровнях», – заявил Крис Джей, друг Магомеда Абдусаламова.
Напоследок, предлагаем посмотреть интервью Магомеда Абдусаламова о жизни, боксе и многом другом от 13 апреля 2013 года.