Что случилось с лермонтовым на кавказе
Лермонтов на Кавказе
Кавказ в жизни Лермонтова занимал особое место и оказал огромное влияние на творчество поэта. По стечению обстоятельств Кавказ сыграл роковую роль в его судьбе.
В первый раз Лермонтов попал на юг России в пятилетнем возрасте. Вместе с бабушкой он провел все лето в станице Шелкозаводсткой в Чечне, в имении родственников Хастатовых.
Шесть лет спустя он приехал в Кисловодск снова вместе с бабушкой, которая привезла его на воды, чтобы подлечить, укрепить организм. Лермонтов унаследовал от матери слабое здоровье, все детские годы болел золотухой. Болезнь заставила его рано повзрослеть, научила думать. Бабушка приложила немало сил, чтобы победить недуг. И даже держала возле мальчика врача-француза, в обязанность которого входило следить за здоровьем Миши.
Кавказские горы, необычная природа, люди поразили Мишу до глубины души. Он даже пробовал делать зарисовки, некоторые из них сохранились до наших дней. Здесь он впервые влюбился в девочку. По его собственному признанию, это было самое сильное для его юношеских лет чувство. Ее имя осталось неизвестным. Через два года Лермонтов написал стихотворение, «К Гению», посвященное его пребыванию на Кавказе.
В 16-летнем возрасте в его дневнике появилась такая запись:
На его отношение к Кавказу оказали влияние произведения Пушкина, Бестужева-Марлинского, которым зачитывалась молодежь того времени. Бестужев-Марлинский был сослан на Кавказ за участие в декабристском восстании. Там была написана повесть романтически-героическая повесть «Аммалат-бек».
В кубинской провинции в этот момент произошло возмущение местных крестьян, которые не хотели служить в царской армии. Недовольство населения разжигалось имамом Шамилем жившем в Дагестане.
Первое пребывание на Кавказе сильно изменило Лермонтова в нравственном плане. Возможно, под влиянием происходивших на севере Азербайджана событий, он другими глазами стал смотреть на отношение российских властей к местным кавказским жителям. Он видел, что местное население душат непомерными налогами, сгоняют с родных земель, богатых пастбищами и плодородными землями, которые потом отдавались русским, или там устанавливались военные гарнизоны. Со своим полком он проехал всю северную часть Азербайджана от Кубы до Шекинского ханства. Михаил Юрьевич участвовал в подавлении восстания лезгин в Шекинском ханстве, знакомился с населением, общался с теми, кто знал русский язык.
Город Шеки несколько раз менял свое название, нухинские лезгины – это шекинское население.
Тема свободы приобретает для Лермонтова новый смысл, новое звучание. Вернувшись в Петербург, Лермонтов написал «Демона» и «Мцыри». Тогда же поэт записал азербайджанскую сказку «Ашик-Кериб».
Лермонтов начал изучать татарский язык, который сравнивал с французским в Европе. Есть сведения, что он был знаком с азербайджанским просветителем и философом Мирзой Фатали Ахундовым, много лет работавшим в Тифлисе, под руководством которого начал изучение языка.
Вторая ссылка на Кавказ оказалась жестче и суровей первой. Лермонтову пришлось участвовать в боевых операциях на реке Валерик (чеч. ВаларгтӀе). Переводится как река смерти.
В своем донесении генерал-адъютанту Граббе от 8 октября 1840 г. генерал Галафеев писал:
Зимой на стыке 1840-41 годов Лермонтов приехал в отпуск. Он хотел выйти в отставку и посвятить себя литературному творчеству. Но бабушка была против. Она видела, что ее конфликтный внук всякий раз нарывается на неприятности, оказываясь в Петербурге. Решила, что служба в Армии даст выход его излишней эмоциональности и мечтала, что он дослужится до высших чинов. В начале мая 1841 года он выехал из Петербурга. Но его третья поездка оказалась кратковременной. Уже 15 июля, два с половиной месяца спустя поэт погиб на дуэли.
Вторая ссылка Лермонтова на Кавказ
В 1840 году Михаила Лермонтова отправили во вторую ссылку на Кавказ.
Поединок с де Барантом
В начале 1840-х годов Михаил Лермонтов часто пересекался в свете с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом. Тот недолюбливал поэта, поскольку считал, что стихотворение «Смерть поэта» полно ненависти не только к убийце Пушкина Дантесу, но и к французам в принципе.
Единственным развлечением Лермонтова на тот момент на приемах были женщины: он волочился за Марией Алексеевной Щербатовой и Терезой фон Бахерахт. Де Барант также стал ухаживать за обеими дамами, чтобы разозлить противника. Противостояние вылилось в дуэль.
Михаил Лермонтов. Источник: wikimedia.org
Поединок произошел 18 февраля 1840 года в том же месте, где Пушкин стрелялся с Дантесом — на Чёрной речке. Секундантами были Алексей Аркадьевич Столыпин по прозвищу Монго и граф Рауль д’Англес. До первой крови соперники дрались на шпагах, а после царапины, полученной Лермонтовым от де Баранта, перешли на пистолеты. Француз промахнулся, а поэт выстрелил в воздух — на этом дуэль завершилась.
Дуэли в России были запрещены, и 11 марта Лермонтова арестовали. Николаю I доложили, что Лермонтов защищал честь русских офицеров. Император ограничился переводом поэта в Тенгинский полк, отказавшись от идеи генерал-аудиториата о предварительном трехмесячном содержании в крепости. Де Барант отделался возвращением во Францию.
Боевые действия на Кавказе
В начале июня 1840 года Лермонтов приехал в Новочеркасск и остановился у Михаила Григорьевича Хомутова, наказного атамана Донского Войска. Тот рассказал поэту о готовящейся экспедиции против горцев, посоветовал присоединиться и даже посодействовал в этом, написав письмо к генерал-адъютанту Граббе. Командующий назначил Лермонтова наблюдающим в этом походе, зачислив в адъютантом в штаб.
10 июня поэт встретился в Ставрополе со знакомыми офицерами, а через неделю приехал в крепость Грозная. В начале июля вместе с отрядом генерал-лейтенанта А. В. Галафеева он отправился в поход против чеченцев. Отряд выжигал аулы, чтобы отвлечь армию Шамиля, планировавшего захватить Северный Дагестан. Часть горцев на самом деле покинула предводителя и начала нападать на русских.
11 июля 1840 года состоялось сражение на реке Валерик. Хотя русские и понимали, что горцы собираются напасть на них, генерал Галафеев отдал неосторожный приказ, из-за которого погибло много его офицеров. Не проверив, безопасно ли на местности, к которой они подошли, он велел подчиненным расположиться у Валерика. Как только отряд двинулся в ту сторону, горцы стали осыпать русских пулями. Началось жестокое сражение.
Лермонтов должен был наблюдать за передовой штурмовой колонной, сообщать о ситуации Галафееву и передавать его указания офицерам. Поэт бесстрашно передвигался от колонны к генералу, параллельно вступая в схватки с горцами.
В сражении полегло много русских офицеров, но со стороны черкесов погибших было вдвое больше. На следующий день Лермонтов начал работать над стихотворением «Валерик», в котором описал воды красной от крови реки и солдата, размышляющего о причинах войны. Текст был завершен через два месяца в Пятигорске.
Осенью офицеры вернулись в Грозную и возобновили борьбу с чеченцами. 10 октября получил ранение Руфин Дорохов, приятель Лермонтова. Последний заменил Дорохова на посту командира отряда. Поэт быстро вжился в новую роль. На войне он жил, как простые солдаты: ел вместе с ними и спал на бурке у костра.
Храбрость Лермонтова впечатляла его начальство. Граббе представил его к награде золотой саблей, а Галафеев — к Ордену Святого Владимира с бантом. Ни одну из наград поэт в итоге не получил.
Смерть Лермонтова
В начале января 1841 года Лермонтову дали два месяца отпуска, и он отправился в Москву, а оттуда — в Петербург. Он просил об отставке, однако у властей были другие виды на поэта.
В марте Лермонтов вместе с приятелем оказался у Александры Филипповны Кирхгоф, знаменитой гадалки. Та сказала поэту, что в Петербурге он больше никогда не окажется, а отставку получит совершенно другую, «после коей уж ни о чем просить не станешь».
В начале апреля Клейнмихель приказал Лермонтову незамедлительно уехать из Петербурга. Поэт отправился в отряд генерала Галафеева, расположенный в Темир-хан-Шуре. По пути Лермонтов заехал в Пятигорск. Там он встретился со своим приятелем Николаем Мартыновым.
Встречи молодых офицеров проходили дома у Верзилиных, где Мартынов ухаживал за старшей дочерью Эмилией Александровной, которую, несмотря на возраст, называли Розой Кавказа. Над прозвищем беззлобно посмеивался Лермонтов, как и над образом черкеса, в котором красовался перед девушкой Мартынов.
На одном из вечеров, 13 июля, Лермонтов танцевал с Розой Кавказа. Вдруг он заметил Мартынова в его обычном черкесском наряде и в шутку назвал его горцем с большим кинжалом. Музыка стихла в неподходящий момент, Мартынов услышал эти слова и оскорбился.
Позднее тем же вечером Мартынов разговаривал с Лермонтовым наедине. Поэтому нельзя сказать, только ли ироничность поэта стала причиной того, что Мартынов в итоге вызвал его на дуэль.
Гибель на дуэли приравнивалась к самоубийству, поэтому церковь запретила хоронить Лермонтова по христианскому обряду. Однако следственная комиссия постановила, что это был особый случай, и поэта не признали самоубийцей. Михаила Лермонтова похоронили 17 июля 1841 года в Пятигорске.
Лермонтов на Кавказе
Автор: Пётр Красовский
 Все статьи на QRZ.RU Экспорт статей с сервера QRZ.RU Все статьи категории «Наша история» |
Материал как повод к учреждению диплома.
…«Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство моё; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры всё мечтаю об вас да о небе…». Этими вдохновенными словами Лермонтов выразил своё отношение к первым его поездкам на Кавказ в детские годы. Впервые он побывал на Кавказе в четырёхлетнем возрасте в 1818 году, а затем в 1820 и 1825 годах. Его бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева привозила любимого внука на Горячие Воды, так тогда до 1830 года назывался Пятигорск, чтобы поправить его здоровье. Этот край в предгорьях Северного Кавказа занял особое место в жизни Лермонтова. Здесь он не раз находил приют в годы изгнаний.
Первые свои, по сути автобиографические произведения, посвящённые Кавказу, он создавал в разные годы, будучи уже воспитанником университетского пансиона, студентом Московского Университета, а затем юнкером в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге. А уже в зрелые годы в его литературных произведениях раскрылась истинно русская душа поэта, его гражданское мужество и удивительная способность проникать в существо тяжелой жизни людей в условиях крепостного права. Это понимание общества отмечалось уже в ранних его стихах. Создавая свои произведения, Лермонтов придавал некоторым из них аллегоричные формы узнаваемых обстоятельств и персонажей. В стихотворении «Парус», например, выражено его личное мнение о состоянии мрачного народного моря его времени, требующего бури перемен обретающих покой. А в драме «Маскарад» с обличительной силой изображен «век нынешний, блестящий, но ничтожный», где показана жизнь петербургского великосветского общества, которая представлялась ему как пустой и лживый маскарад. Он знал себе цену, рассказав о ней про «дубовый листок, оторвавшийся от ветки родимой». Такой гений мог родиться только на российской земле.
В те годы Кавказ был местом ссылки людей, по каким – либо причинам неугодным царской России. Среди них был и Лермонтов. Он был сослан на Кавказ по делу «О непозволительных стихах, написанных корнетом лейб – гвардии Гусарского полка Лермонтовым». 29 января 1837 года скончался смертельно раненый на дуэли Пушкин. Его убийство потрясло Лермонтова, и он пишет стихотворение «Смерть поэта», в котором выражает свой протест с обличением тех, кто погубил поэта. На донесении царю шефа жандармов Бенкендорфа, в котором говорилось: «Вступление к этому сочинению дерзко, а конец – бесстыдное вольнодумство более чем преступно», резолюция Николая I: «Мы поступим с ним согласно закону». написал он, отправляя в ссылку «под пули черкесов». К счастью они пролетали мимо него. Но трагическая гибель Лермонтова потрясла тогдашнюю общественность своей нелепостью.
До наших дней дошли свидетельства современников Лермонтова о событиях, предшествующих трагической гибели поэта до и после неё. Бывая в Пятигорске, Лермонтов постоянно встречался не только со своими друзьями и хорошими знакомыми, но и с явными и тайными врагами. В его недолгой жизни таких было много. Среди них был и Мартынов, получивший позорное имя убийцы поэта. Человек себялюбивый, озлобленный неудачной военной карьерой, готовый стать орудием любой провокации недругов поэта. Постоянно находился в обычном экстравагантном одеянии – в черкеске с засученными рукавами, с огромным кинжалом и шашкой на поясе. И вот эта форма его одежды стала невинной шуткой Лермонтова, сказанной им дамам на вечере в доме Верзилиных, одном из наиболее известных в Пятигорске того времени: «Горец с большим кинжалом». Услышав эту шутку, побледневший Мартынов, давно питавший скрытую личную неприязнь к Лермонтову, подошел к нему и гневно сказал: «Сколько раз просил я Вас оставить свои шутки при дамах». На что удивлённый Лермонтов спросил: «Что ж, на дуэль что ли вызовешь меня за это?». Мартынов ответил утвердительно и назвал день дуэли.
Статью подготовил по материалам музея – заповедника «Домик Лермонтова» и собственных впечатлений о творчестве Лермонтова и прислал Пётр Красовский RW3ZH, (ex UA6GY).
Послесловие к статье.
Оно относится непосредственно к авторской статье «Лермонтов на Кавказе», где автор, опережая событие, с детской наивностью поведал читателям о разработке радиолюбителями минеральных вод и Георгиевска положения к учреждаемому ими электронному диплому «Лермонтов на Кавказе», за что приносит им свои извинения.
На момент подготовки и написания статьи такое желание высказали радиолюбители Георгиевска, Ессентуков и Пятигорска. Спустя некоторое время оказалось, что вопрос учреждения диплома просто завис в неизвестности. Попытки автора установить через радиолюбителей контакт с радиоклубами края по учреждению диплома, были проигнорированы.
Для учреждения диплома нужен коллектив единомышленников, но такого к великому сожалению там, видимо,нет.Как нет и желания заниматься разработкой положения о дипломе.Это же ведь трудно, надо мозгами шевелить! А что может быть проще, чем для получения диплома надо провести всего 27 QSO (по числу прожитых им лет) на различных диапазонах различными видами связи по стандартной схеме за период со дня его рождения по день гибели?
Быть диплому или нет,вот в чём вопрос. Станет ли этот диплом одной из страниц всенародной памяти бессмертия и славы великого поэта России зависит от нас.
Послесловие подготовил П.Красовский RW3ZH (ex UA6GY)
Попов А.В.: Лермонтов на Кавказе
Гибель поэта.
Опять на Кавказе
Гибель поэта
«Рылеев повешен Николаем. Пушкин убит на дуэли, тридцати восьми лет. Гоибоедов зарезан в Тегеране. Лермонтов убит на дуэли. на Кавказе. Белинский убит тридцати пяти лет, голодом и нищетой. Полежаев умер в военном госпитале после службы солдатом на Кавказе в течение восьми лет. Баратынский умер после двадцатилетней ссылки. Бестужев умер на Кавказе совсем ещё молодым, после каторжных работ в Сибири».
Опять на Кавказе
«Милый Биби! — писал в конце февраля 1841 года Лермонтов из Петербурга своему другу поручику Д. С. Бибикову. — 9 марта отсюда уезжаю заслуживать себе на Кавказе отставку; из Валерикского представления меня здесь вычеркнули, так что я не буду иметь утешения носить красной ленточки, когда одену штатский сюртук. В Ставрополь. я не намерен очень торопиться. «
И действительно, на этот раз поэт не торопился к месту службы: по пути задержался больше чем на месяц в Москве, останавливался в Туле, где встретился со своим товарищем по школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров А. М. Меринским, заезжал в имение Машково, Мценского уезда, Орловской губернии, к М. П. Глебову.
Только 9 мая 1841 года Лермонтов, вместе со своим родственником А. А. Столыпиным, прибыл в Ставрополь. В тот же день он писал Е. А. Арсеньевой:
«Милая бабушка, я сейчас приехал только в Ставрополь и пишу к вам; ехал я с Алексеем Аркадьевичем Столыпиным, и ужасно долго ехал, дорога была прескверная. Теперь не знаю сам ещё, куда поеду; кажется, прежде отправлюсь в крепость Шуру, где полк, а оттуда постараюсь на воды. Я всё надеюсь, милая бабушка, что мне всё-таки выйдет прощенье, и я могу выйти в отставку».
На другой день 10 мая Лермонтову была выдана подорожная до крепости Темир-Хан-Шуры, подписанная самим начальником Кавказской области генерал-адъютантом Граббе». 178
Однако, следуя в Темир-Хан-Шуру, Лермонтов неожиданно решил изменить направление и заехать в Пятигорск. Как вспоминает встретившийся в Георгиевске с Лермонтовым и Столыпиным ремонтёр Борисоглебского уланского полка Пётр Маг- денко, Столыпин долго не соглашался нарушить волю начальства, но поэт упорно настаивал на своём.
— Вот, послушай, бросаю полтинник, если упадёт кверху орлом — едем в отряд, если решёткой — едем в Пятигорск. Согласен?
Столыпин молча кивнул головой. Полтинник был брошен и. упал решёткой вверх. Лермонтов вскочил и радостно закричал: — В Пятигорск, в Пятигорск! Позвать людей, нам уже запрягли!» 179
Как это установлено М. Ф. Николевой, Лермонтов и Столыпин прибыли в Пятигорск 13 мая 1841 года. 180
Лермонтов тотчас же подал пятигорскому коменданту рапорт о болезни и принялся хлопотать о разрешении пользоваться минеральными водами. Хлопоты эти были довольно продолжительны, ибо только 13 июня Лермонтов отправил из Пятигорска командиру Тенгинского пехотного полка полковнику Хлюпину рапорт, в котором докладывал:
«Отправляясь в отряд командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории господина генерал-адъютанта Граббе, заболел я на дороге лихорадкой и был освидетельствован в городе Пятигорске докторами, получил от Пятигорского коменданта господина полковника Ильяшенкова позволение остаться здесь впредь до излечения».
В конце июня Лермонтов, судя по отношению штаба войск Кавказской линии и Черноморья командиру Тенгинского пехотного полка от 7 июля 1841 года за № 14220, получил от начальника штаба официальное разрешение «остаться в Пятигорске впредь до получения облегчения». 181
По свидетельству современников, в Пятигорске летом 1841 года было особенно многолюдно.
«Гвардейские офицеры после экспедиции нахлынули в Пятигорск, — вспоминает декабрист Н. И. Лорер, — и общество ещё более оживилось. Молодёжь эта здорова, сильна, весела как подобает молодёжи; вод не пьёт, конечно, и широко пользуется свободой после экспедиции. Они бывают у источников, но без стаканов; их заменяют лорнеты, хлыстики. Везде в виноградных аллеях можно их встретить, увивающихся и любезничающих с дамами».
В своих записках Н. И. Лорер рассказывает дальше о том, что у Лермонтова он познакомился с Алексеем Столыпиным; конногвардейцем М. П. Глебовым, ходившим с подвязанной рукой; лейб-гусаром Тираном, товарищем поэта по гвардии; А. Василь- чиковым, чиновником особых поручений при сенаторе Гане, присланном для ревизии Кавказского края; Сергеем Трубецким, Манзеем и другими. К этому обществу вскоре присоединился Лев Пушкин.
«Лермонтов был душою общества и делал сильное впечатление на женский пол, — писал Н. И. Лорер. — Стали давать танцевальные вечера, устраивать пикники, кавалькады, прогулки в горы».
Вместе с Алексеем Столыпиным Лермонтов снял флигель и усадьбу В. И. Чиляева на окраине города у подножья Машука. Половину флигеля занял Столыпин, а во второй половине, обращённой окнами в сад, поселился Лермонтов. В этом доме, который сохранился до наших дней, поэт провёл последние недели своей недолгой жизни.
В Пятигорске Лермонтов и его друзья очутились под бдительным надзором специально присланного для этой цели графом Бенкендорфом из Петербурга «корпуса жандармов подполковника» Кувшинникова. Этот специальный эмиссар всесильного начальника III отделения находился в Пятигорске якобы для «тайного наблюдения по случаю курсового съезда на водах» и, кроме того, имел особое поручение. Подполковник Кувшинников имел в своём распоряжении большую сеть специальных наблюдателей и осведомителей.
Несомненно, подполковник Кувшинников был тесно связан с находившимися в то время в Пятигорске представителями великосветского аристократического общества, которое смертельно ненавидело поэта. Первый биограф Лермонтова П. А. Висковатый, описывая последние дни поэта, сообщает: «Некоторые из влиятельных личностей из приезжающего в Пятигорск общества, желая наказать несносного выскочку и задиру, ожидали случая, когда кто-нибудь, выведенный им из терпения, проучит ядовитую гадину». К этим строкам исследователь давал следующее пояснение: «Выражение, которым клеймили поэта многие. Некоторые из современников и даже лиц, бывших тогда на водах, говоря о нём, употребляли эти выражения в беседе со мною». Насколько велика была ненависть представителей светского общества к Лермонтову, показывают слова пятигорского священника Василия Эрастова о Лермонтове, сказанные полвека спустя после гибели поэта: «Мало, что убили! А кто виноват? Сам виноват! От него в Пятигорске никому проходу не было. Каверзник был, всем досаждал. Поэт, поэт. Мало, что поэт. Эка штука! Всяк себя поэтом назовёт, чтобы другим неприятность наносить. Он над каждым смеялся. Язвительный был». 182
«Как в подобных случаях бывало не раз, — пишет первый биограф Лермонтова, — искали какое-либо подставное лицо, которое, само того не подозревая, явилось бы исполнителем задуманной интриги». И тут же Висковатый вспоминает, что сперва настраивали против Лермонтова одного молодого офицера, некоего Лисаневича, над которым иногда дружественно подшучивал поэт. К Лисаневичу приставали, уговаривали вызвать Лермонтова на дуэль — проучить. «Что вы, — возражал Лисане- вич,- чтобы у меня поднялась рука на такого человека!» А дальше Висковатый продолжает: «Есть полное основание полагать, что те же лица, которым не удалось подстрекнуть на недоброе дело Лисаневича, обратились к другому. коего умственное и нравственное понимание не выходило за пределы общепризнанных понятий. » 183
— письмо из Пятигорска современника Лермонтова некоего Полеводина, приехавшего лечиться на Кавказские Воды в начале июня 1841 года. Об авторе письма известно только, что он петербуржец, представитель среднего, неродовитого дворянства. Находясь в Пятигорске и наблюдая за Лермонтовым и его окружением, Полеводин имел возможность познакомиться с некоторыми участниками трагедии у подножья Машука. В письме Полеводина дан подлинный портрет Мартынова, нарисованный рукой человека, знающего подлинные обстоятельства гибели Лермонтова.
«Мартынов — чистейший сколок с Дантеса, — утверждает в своём письме Полеводин. — Этот Мартынов служил прежде в кавалергардах, по просьбе переведён в Кавказский корпус капитаном, в феврале месяце отставлен с чином майора, — и жил в Пятигорске, обрил голову, оделся совершенно по-черкесски и тем пленял, или думал пленять здешнюю публику. Мартынов никем не был терпим в кругу, который составлялся из молодёжи гвардейцев. Лермонтов, не терпя глупых выходок Мартынова, всегда весьма умно и резко трунил над Мартыновым, желая, вероятно, тем заметить, что он ведёт себя неприлично званию дворянина. Мартынов никогда не умел порядочно отшутиться — сердился, Лермонтов более и более над ним смеялся; но смех его был хотя едок, но всегда деликатен, так что Мартынов никак не мог к нему придраться». 184
Данные о поведении Мартынова в Пятигорске, сообщённые Полеводиным, и об отношении Лермонтова к поведению Мартынова подтверждаются любопытным письмом бывшего студента Московского университета К. Любомирского из Ставрополя в Одессу своим товарищам по университету К. Н. иВ. Н. Смольяниновым.
«В одно время, — пишет Полеводин, — Лермонтов с Мартыновым и прочею молодёжью были у Верзилиных (семейство казацкого генерала). Лермонтов в присутствии девиц трунил над Мартыновым целый вечер до того, что Мартынов сделался предметом общего смеха, — предлогом к тому был его, Мартынова, костюм. Мартынов, выйдя от Верзилиных вместе с Лермонтовым, просил его на будущее время удержаться от подобных шуток, а иначе он заставит его это сделать».
«Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль», — подтверждает это весьма важное сообщение Полеводина Любомирский в письме из Ставрополя.
Рассказ Полеводина подтверждается обнаруженным С. И. Недумовым в Ставропольском краевом государственном архиве документом о дуэли М. Ю. Лермонтова с Мартыновым, из которого явствует, что, находясь под следствием Пятигорского гражданского суда, убийца поэта показал, что «вызов на дуэль сделал. за нанесённую ему Лермонтовым обиду остротами и шутками». 186 Это показание было сделано тогда, когда Мартынов не успел ещё договориться о секундантами о показаниях у следователей, позднее, когда дело было передано на рассмотрение Пятигорского военного суда, то к остротам и шуткам Лермонтова были добавлены «колкости, насмешки» и т. п.
многие современники поэта. Так, уже знакомый нам К. Любомирский писал из Ставрополя своим друзьям в Одессу: «Не ручаюсь за версию причин дуэли и за верность подробностей, но теперь ещё у нас рассказывают так, как описал я. Может быть, впоследствии, откроется что-либо другое достоверное, и я тогда не промедлю сообщить вам».
«На другой день, — сообщает хорошо осведомлённый Полеводин, — когда секунданты. Глебов. и Васильчиков узнали о причине ссоры, то употребили все средства помирить их. Лермонтов был согласен оставить, но Мартынов никак не соглашался». «Нет никакого сомнения, — утверждает П. А. Висковатый, — что Мартынова подстрекали со стороны лица, давно желавшие вызвать столкновение между поэтом и кем-либо из не в меру щекотливых или малоразвитых личностей. Полагали, что «обуздание» тем или иным способом «неудобного» юноши- писателя будет принято не без тайного удовольствия некоторыми влиятельными сферами в Петербурге». Висковатый находил много общего между интригами, доведшими до гроба Пушкина и до кровавой гибели Лермонтова, и называл при этом имя графа Бенкендорфа.
Дуэль можно было бы предотвратить, ибо дело не держалось в особенном секрете. О предстоящем поединке знали многие, знали и пятигорские власти. Можно было принять энергичные меры, выслать молодых людей из города по полкам.
Но всего этого сделано не было.
Примечания
179 П. А. Висковатый. Михаил Юрьевич Лермонтов в июне 1841 года. ”Русская старина”, 1879 г., март, стр. 529.
180 М. Ф. Николева. Дата приезда Лермонтова в Пятигорск в 1841 г. ”М. Ю. Лермонтов. Временник государственного музея ”Домик Лермонтова”. — Пятигорск, 1947 г., стр. 63.
181 Грозненский государственный областной архив, Фонд 45 ИА (”Лермонтов- ская коллекция”) по описям № 9 и 10.
182 Е. Ганейзер. Отзыв современника о Лермонтове. ”Вестник Европы”, 1914 г., март, стр. 273.
”Русский Архив”, 1896 г., октябрь, стр. 217.
183 П. А. Висковатый. М. Ю. Лермонтов, стр. 409.
184 А. Михайлова. Новонайденное письмо о дуэли и смерти Лермонтова. ”Лите- ратурное наследство”, том 58, Изд. АН СССР. — М., 1952 г., стр. 489.
186 Новые документы о дуэли М. Ю. Лермонтова с Мартыновым, обнаруженные в госархиве Ставропольского края. ”М. Ю. Лермонтов. Временник государственного музея ”Домик Лермонтова”. — Пятигорск, 1947 г., стр. 12.