Что случилось с детьми в беслане
«На третий день мы хотели только смерти»: Что происходило в Беслане
3 сентября вся Россия вспоминает жертв Бесланской трагедии и других террористических актов
Боевики заминировали спортзал. Для устрашения расстреляли нескольких заложников. Пообещали расстреливать по 50 заложников за каждого убитого террориста и по 20 за каждого раненого.
Вооруженные головорезы требовали вызвать на переговоры представителей российской власти: президента Ингушетии Мурата Зязикова, президента Северной Осетии Александра Дзасохова, а также экс-секретаря Совбеза РФ Владимира Рушайло.
Нескольким заложникам всё же удалось чудом бежать из здания школы. Ещё 15 человек во время захвата школы укрылись в здании котельной и таким образом избежали плена.
Вспоминает бывшая заложница, на тот момент ученица 9-го класса школы №1 города Беслана Агунда Ватаева:
Обстановка у бесланской школы №1 после штурма 3 сентября. Фото: www.globallookpress.com
Чтобы хоть как-то утолить жажду, заложники вынуждены были пить собственную мочу. Многие не выдерживали и падали в обморок.
— вспоминает пережившая ужас Беслана и потерявшая в этой страшной трагедии свою маму школьница Агунда Ватаева.
По прошествии 14 лет с момента трагедии ключевым остается вопрос: каким образом вооруженные бандиты сумели беспрепятственно проехать в Беслан и захватить заложников в школе?
В 2006-2007 годах прошли два процесса, на которых обвиняемыми проходили сотрудники Правобережного РОВД республики Северная Осетия-Алания и их коллеги из Малгобекского РОВД республики Ингушетия. Им были предъявлены обвинения в халатности, приведшей к бесланской трагедии. Однако впоследствии суд их амнистировал или оправдал.
Бесланская школа: как это было Как развивались события в Беслане 1-3 сентября 2004 года
1 сентября 2004 в североосетинском городе Беслане ничто не предвещало беды. Дети, сопровождаемые родителями, шли в школу. На торжественной линейке у средней школы №1 собралось несколько сотен человек. Внезапно на линейку ворвались вооруженные люди и начали загонять собравшихся в здание школы. Так началась Бесланская беда.
Захват
Первое сообщение о вооруженном нападении на школу поступило около половины десятого утра по московскому времени 1 сентября. Точных данных о количестве бандитов, равно как и о количестве захваченных ими в плен людей, не было. Известно было только, что бандиты подъехали к школе на машинах. В ходе перестрелки бандитов с милиционерами, охранявшими школу, последние были убиты. Часом позже министр по чрезвычайным ситуациям республики Борис Дзгоев подтвердил факт захвата школы. Во всех других школах Северной Осетии были отменены торжественные линейки.
БОЙЦЫ СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ВОЗЛЕ ЗАХВАЧЕННОЙ ШКОЛЫ. Фото Reuters.
Осада
Пить не позволяли. И есть не давали. Они совсем обозлились. Когда нас отпускали в туалет, то некоторые дети забегали в разломанный кабинет, который недалеко от туалета. Там стояли в горшках цветы. Так вот, они цветы эти рвали и запихивали в рот. Некоторые прятали цветы в трусах и делились с товарищами. Но голод не так мучил, как жажда. Некоторые дети не выдерживали, мочились себе на ладони и пили.
Штурм
СОТРУДНИКИ СПЕЦСЛУЖБ ШТУРМУЮТ ЗДАНИЕ ШКОЛЫ. Фото Reuters.
Естественно, различные варианты штурма подразделения спецназа разрабатывали, но только теоретически, поскольку в подобных ситуациях так поступают любые антитеррористические группы.
Боевики гарантировали спасателям безопасность. По крайней мере, так заявили представители спецслужб, отправлявшие грузовик. Что именно произошло в тот момент, когда сотрудники МЧС заехали на автомашине во двор школы, до сих пор неизвестно. Неожиданно раздалось два взрыва, а следом загрохотали автоматные очереди. Сначала никто не понял, что происходит.
После взрывов с территории школы, со стороны внутреннего двора, на который выходят окна спортзала, начали выбегать первые дети. Тут же к зданию ринулись бойцы различных подразделений и местные вооруженные жители-ополченцы, которые с первого дня дежурили вокруг школы.
Таким образом, операция с самого начала вышла из-под контроля и начала развиваться спонтанно. Кто первым открыл огонь по школе, наверное, никогда никто не узнает. Уже через несколько секунд после взрывов в спортзале застрочил пулемет, потом подключились автоматы, подствольные гранатометы, снайперские винтовки. Начался бой, причем огонь велся со всех сторон школы.
ОПОЛЧЕНЦЫ ВЫНОСЯТ ЗАЛОЖНИКОВ С ПОЛЯ БОЯ. Фото Reuters.
Неофициально сотрудники «Альфы» в субботу подтвердили, что события в Беслане уже могут считаться самыми тяжелыми в истории подразделения. При штурме здания школы и спасении заложников погибли три бойца «Альфы» и семь бойцов «Вымпела». Ранения, по разным данным, получили от 26 до 31 спецназовца. За всю историю существования групп «Альфа» и «Вымпел» это были самые крупные потери.
Из-за того, что местное ополчение стояло на всех подступах к школе, штурм превратился в городской бой. Бойцам спецназа приходилось бежать к школе между местными ополченцами, которые бросились к спортзалу, чтобы вынести детей. Так как штурм начался неожиданно для всех, многие из спецназовцев были без бронежилетов. В результате всех этих причин спецназ понес столь значительные потери.
Освобождение заложников растянулось на десять с лишним часов, и уничтожить всех боевиков удалось только к половине двенадцатого ночи. Главная причина этого заключалась в том, что бандиты прикрывались заложниками, оставшимися в живых после взрыва и обрушения потолка в спортзале.
ВСЕ, ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ СПОРТЗАЛА БЕСЛАНСКОЙ ШКОЛЫ №1. Фото Reuters.
Внутренние войска и местный ОМОН начали прочесывать улицы в районе вокзала, примерно в полукилометре от школы. До позднего вечера в городе шла стрельба. Бойцы спецподразделений выбивали из подвала последних боевиков, которые прикрывались заложниками. Перестрелки со сбежавшими боевиками велись и в других частях города. Лишь к ночи Беслан был зачищен.
Днем 5 сентября власти Северной Осетии обнародовали уточненные данные о количестве жертв теракта в Беслане. Убитыми были названы 335 человек. Как сообщил журналистам руководитель информационно-аналитического отдела при президенте Северной Осетии Лев Дзугаев, общее число погибших в школе, по данным на 14:30 по московскому времени, составляло 323 человека, в том числе 156 детей. Всего, по данным Дзугаева, помощь медиков понадобилась 700 пострадавшим.
Что случилось с детьми в беслане
Исповедь матерей, чьи дети погибли в Беслане
Ирина Халецкая
Пятнадцать лет назад торжественная линейка в школе № 1 в Беслане закончилась автоматными очередями. Банда террористов ворвалась в школьный двор и, убив двух человек на месте, согнала всех детей, их родителей и учителей в спортзал. В заложниках тогда оказались 1128 человек. Пройдет три дня, растянувшихся на вечность. В списках погибших будут значиться 314, из них 186 детей. Но для матерей и отцов их ангелы словно до сих пор живые — просто не вышли из спортзала. РИА Новости записало монологи тех, чья жизнь в том сентябре навсегда превратилась в ад.
Маму пули не берут
Эльвира Туаева в том спортзале была с двумя детьми. Артуру исполнилось 11 лет, он пошел в пятый класс, дочка Карина — в седьмой. Все три дня Эльвира не отходила от детей и готовилась умереть, но судьба распорядилась иначе. Выйти из школы удалось ей одной…
«Когда люди философствуют, что якобы время лечит, не верьте им. Это чепуха и неправда. Человек просто учится с этим жить и пытается не сойти с ума. Но боль не утихает. Каждый год первого сентября мне хочется выть волком.
За две недели до трагедии мне приснился сон. Я как раз была в отпуске и после обеда планировала сходить с детьми на рынок — обычно перед школой мы закупались там всем необходимым. А тут ни с того ни с сего захотелось спать, заболела голова. Я прилегла на часок. И снится, будто стою совсем одна, кричу, а кто-то сверху мне говорит: «Что вы стоите? Ваших детей убивают!» Я проснулась в ужасе и никак не могла выкинуть это из головы. На рынок не пошли: боялась, что там что-нибудь взорвется.
Я даже не могла подумать, что трагедия настигнет нас в школе. Никто не переживал. Это сейчас, оглядываясь назад, легко судить, почему получилось все именно так.
Уже потом свидетели говорили, что ночью видели свет в школе. И когда нас загоняли в спортзал, убийцы здоровались друг с другом за руку. Разве стали бы они так делать, если бы приехали на одной машине?
Я предупредила детей: «Если что-то начнется, — прячетесь под меня». Артур сразу в слезы, спрашивает: «А как же ты?» Я подбадривала: маму пули не возьмут. Дети мне верили. Они держались молодцом, говорили мне: «Не переживай, мы все выдержим».
Меня сразу контузило, я потеряла сознание и очнулась, только когда нас пытались перенести в столовую. Все было как в тумане, я не понимала, где мои дети, куда идти, вокруг были сплошные руины, дым и кровь. Потом я увидела окно, попыталась выбраться оттуда. Чьи-то руки меня забрали. В следующий раз я очнулась только в больнице.
Первой нашли Карину. Ее муж узнал по сережкам, да и лицо было почти целым. Дочку привезли домой. Когда я очнулась, муж пришел в палату, сел на кровать и говорит: «Карины больше нет». Я долго не могла понять, что это значит, для меня это были какие-то бессмысленные слова. «Наша дочка погибла», — он повторил еле слышно.
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я вскочила с кровати и побежала домой, босая, в одной сорочке. Мы тогда близко к больнице жили. Забегаю в дом, вижу гроб, а в нем моя девочка. Это было шестого сентября. С той секунды время для меня надолго остановилось.
Артурчика мы еще долго искали по всем больницам. Все же какая-то надежда теплилась, что он жив и я скоро его увижу. А потом меня спросили: «Ты сможешь в морг поехать?» Я понимала, что меня ждет. Могу, конечно.
Первый раз, когда увидела мешки с телами, потеряла сознание. Санитары сортировали их по возрасту, поэтому меня подвели к трем мешкам, где лежали примерно такие же пятиклассники, что и Артур.
Там нечего было опознавать, все тела были обезображены. Возле одного постояла — материнское сердце не отреагировало. Возле второго — тоже, а возле третьего детского тела у меня ноги подкосились, пронзило осознание: он.
У Артура зубы были плохие, мы ходили с ним в стоматологическую клинику очень хорошую. Я попросила врачей дать его карту и снимки. По зубам так и определили.
Он детально описывал ущерб, нанесенный нам. Только там я услышала, что моих детей разорвало на части.
Я всегда мечтала посвятить себя семье. Дети — мое главное сокровище, после их гибели я потерялась. Все время сравнивала свою жизнь с огородом, на котором только появилась зелень — и вдруг прошел град. Помню один случай из детства: родители вышли во двор, увидели, что сделала стихия, и заплакали. И мы точно так же с мужем были побиты градом.
Первое время я как ненормальная завидовала матерям, которые погибли вместе со своими детьми. Тогда же я дала себе установку, что не имею права жить, хотя, в общем-то, моей вины в этой трагедии и нет. Мы просто отвели детей в школу.
После похорон месяц лежала дома и ни с кем не разговаривала. Родные никого ко мне не подпускали — ни журналистов, ни врачей. Потом приехала комиссия медиков из Москвы, они наблюдали за состоянием всех бывших заложников и напросились ко мне.
Измерили давление и изумились: судя по показателям, я была живым трупом. Меня на носилки — и в больницу. Почти месяц существовала в каком-то полуобморочном состоянии, температура то и дело доходила до 40 градусов, а врачи не понимали, что со мной происходит, только и успевали откачивать. Я не вставала, не ела, отказывалась жить. Поворотный момент произошел, когда сестра, сидя со мной в палате, начала сокрушаться и закричала: «Либо ты встанешь сейчас, либо я себя убью!»
Как же я их замучила! Мне стало стыдно. Ведь зачем-то же я выжила? Для чего-то вышла из этого ада, хоть и без детей. Наверное, все не просто так. И по чуть-чуть начала приходить в себя. Мне очень помогало пение. Я напевала самые разные песни, какие только в голову приходили. Родные думали, что я выжила из ума.
Время шло, легче не было, но Бог дал мне второй шанс — у нас родился сын.
Кто-то осудил меня, дескать, я не должна была предавать погибших детей. Я никого за это не ругаю. Но мне все время хотелось кого-то обнять, приласкать и подарить свою любовь.
Мне порой кажется, что я проживаю жизнь за своих умерших детей. Я получила второе высшее образование — выучилась на психолога. А может быть, вместо дочки, которой не суждено было стать мамой, я родила второго ребенка? Ему сейчас полгода.
Недавно читала интервью террориста Кулаева. Он там с ухмылкой на лице философствует и жалуется, как же ему тяжело в «Полярной сове» отбывать пожизненный срок. Говорил, если ему бы сейчас предложили умереть, он бы отказался, потому что якобы его родные знают, что он жив, и надеются с ним увидеться. Внутри у меня все сжалось. Он не заслуживает права дышать. Мои дети на этой земле больше не существуют, почему их убийца ходит по ней?
Мы до сих пор живем в Беслане. В этом городе никогда не закончится траур. Здесь мне сложно находиться, но что-то не отпускает. Мы столько раз порывались уехать — вечером подаем объявление о продаже квартиры, а утром снимаем. У меня все перед глазами: как они росли, как гуляли. Я не могу это выбросить из памяти».
«Мы были ошарашены»
«Я участвовал во многих операциях: «Норд-Ост», освобождение трех захваченных самолетов, штурм автобуса с корейскими туристами, оказавшимися в заложниках. Воевал в Афгане, Чечне, участвовал в операциях в Дагестане. Но операция в Беслане для меня была самая сложная.
До событий в Беслане мы полтора месяца находились в Чечне. Та командировка была непростая: один сотрудник погиб, двое получили ранения. Поэтому когда я шел в Управление на совещание 1 сентября, надеялся, что нам дадут время на реабилитацию. Однако мое подразделение должно было вылететь в Беслан.
Сотрудник «Вымпела» Дмитрий Разумовский и его группа обеспечивали проход в здание. Он доложил нам, что они готовы. Мы тепло попрощались и двинулись. Уже потом я узнал, что накануне Дмитрию приснился сон, в котором он погибает. Об этом он успел рассказать своим товарищам. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. При штурме он погиб.
Штаб неоднократно спрашивал, в какой мы готовности. Мы отвечали, что можем выдвигаться на штурм, но команды все не было. Только через полчаса мы двинулись вперед на БТР. До зала пришлось бежать, но по нам не стреляли: ребята из Управления «В», по сути, своими телами проложили нам путь к спортзалу, уничтожив террористов на втором этаже и на крыше.
К тому моменту детей, выживших после взрывов, уже эвакуировали. Мы двинулись в сторону столовой, где, по предварительной информации, должно было быть гнездо террористов. Вдруг я увидел перед собой белое облако и четыре красных огонька, я сразу упал назад и короткими очередями выпустил весь магазин. Затем мы разбежались по классам. Недалеко от моего зама упали две гранаты. Он успел отскочить, но в ногу попали осколки. Врачи потом насчитали 27 штук. Все стены, потолок и пол были пронизаны следами от пуль и осколками.
Так мы зачистили от боевиков пару классов и дошли до столовой. Позже зачистили и другие помещения. В бою погибли три наших сотрудника.
«Почему нам все время лгут?» 16 лет трагедии в Беслане
На носу 3 сентября, и подавляющее большинство в очередной раз начнет выкладывать фото Шуфутинского со строчками из популярной песни. 🤪
А ведь 3 сентября связано с другими, более важными и порой даже мрачными событиями, одним из которых является день солидарности в борьбе с терроризмом (события Беслана).
Из пришедших в тот день на торжественную линейку 1200 человек в заложниках оказались 1128 – детей, их родителей и учителей.
По другим данным, заложников было больше – 1180 человек.
Реальные сведения власти так и не обнародовали: сначала утверждалось, что заложников «всего 100», затем – что их 300–350, хотя весь город знал, что это не так.
Едва ли не у каждого жителя в школе оказался родной человек или знакомый.
Жертвами теракта и той хаотической бойни, которую и почему-то и по сей день именуют «штурмом», стали 334 человека, 186 из них – дети.
Количество раненых превысило 800 человек, из которых 72 ребенка и 69 взрослых стали инвалидами, ранения получили и 62 сотрудника силовых структур. Всего потерпевшими признаны 1343 человека.
2 сентября 2004 года.
Беслан патрулируют милиционеры в разномастном обмундировании, с нашивками разных СОБРов и ОМОНов, много кордонов солдат 58-й армии.
За все дни пребывания в Беслане среди всей этой массы военнослужащих ни разу не видел ни одного офицера или хотя бы прапорщика. Везде были только солдаты-срочники и сержанты-контрактники: растерянные, совсем не понимающие, что происходит, явно не знающие, что им надо делать.
Время от времени по улице Октябрьской, на дальних подступах к школе бесцельно маневрируют БТРы, то въезжая в зону оцепления, то выезжая оттуда.
Шли вторые сутки теракта, но было видно, что никакого единого руководства, никакого реально работающего штаба не существовало, никто просто не знал, что и кому надо делать.
Город выглядел вымершим: казалось, все живые собрались у Дома культуры.
На заполненной людьми площади царила звенящая тишина, прерываемая лишь новостными сводками, доносящимися из постоянно включенных радиоприемников: находясь буквально в сотне метров от захваченной школы, люди узнают о происходящем там лишь из сводок радио и ТВ.
Почти у каждого, кто на площади, там, в школе – или родные и близкие, или друзья и знакомые.
Так и не вышел, не сказал, не разъяснил…
Лишь вечером 2 сентября к людям вышел секретарь Совета общественной безопасности Северной Осетии Урузмаг Огоев, зачитавший списки тех 11 женщин с грудными детьми (всего 26 человек), кого удалось вывести из школы приехавшему в Беслан бывшему президенту Ингушетии Руслану Аушеву.
Стоявший за спиной чиновника парень заплакал, закрыв лицо рукой: родного ему имени в том списке не оказалось.
Тем временем собравшиеся на площади люди разражаются криками:
«Почему к нам не выходит Дзасохов? Почему нам всё время лгут?
Почему не говорят правду про количество заложников?
Если не можете или не хотите спасать наших детей – отойдите! Мы сами с ними разберемся, сами спасём своих детей!»
Ещё слух тогда выделил другие звуки: редкие, резкие, глухие – явно внутри школы.
3 сентября днем вместе с коллегой зашел в кафе «Ирбис» недалеко от захваченной школы.
В районе школы громыхнули два или три мощных взрыва, а после секундного затишья – шквал автоматных очередей.
Почти сразу по дворику кафе защёлкали пули: как оказалось, кафе в зоне обстрела – школа под боком, за огородом соседнего частного дома.
Через секунды в этот дворик непонятно откуда вдруг ворвался мальчишка лет 12–13 – в одних трусах, весь в крови, с ожогами и хлопьями какой-то копоти на спине.
По снятым тогда кадрам затем восстановил и хронометраж событий: всё началось в 13.04…
Через секунды после того мальчишки из какой-то неприметной калитки во двор кафе выбежал мужчина с девочкой на руках.
Уже много позже, вернувшись домой, подсчитал по сделанным кадрам, что лишь за первую минуту из этой калитки вынесли или вывели 14 спасённых из ада.
Раздетые или полуодетые, в крови, трясущиеся от ужаса, кричащие:
«Пить! Пить! Мы мочу пили, дайте пить!»
Оказавшиеся рядом парни в спортивных костюмах прикладами автоматов разнесли закрытую дверь в кафе, вытащили упаковки с водой и стали поить детей, поливать водой их обожжённые спины.
Позже эту тропинку к кафе через двор частного дома Николая Кокаева прозовут «дорогой жизни»: по ней прошли примерно 70 человек из числа вырвавшихся или вынесенных из спортзала.
Выбегавшие ему навстречу дети были в очень тяжелом психическом и физическом состоянии.
Позже Николай Кокаев вспоминал:
«Когда детишки пробегали через мой двор, увидели котел с дождевой водой, бросились к нему, опустили туда головы и стали пить. Когда они ушли, вода там была кровавой».
В 13.19 выводят, даже почти выносят старика в шляпе, мертвой хваткой прижимающего к себе окровавленный пиджак.
Это 85-летний Заурбек Гутиев, бывший учитель физики этой же школы, ветеран войны, участник Сталинградской битвы – пришел 1 сентября в родную школу и тоже попал в заложники.
Позже узнал, что это выносили командира одной из штурмовых групп подполковника Дмитрия Разумовского: увы, его раны оказались смертельными…
Больница – единственное, наверное, место во всём этом хаосе, где царил порядок.
Вход охраняют автоматчики, но через него никто и не пытается прорваться в палаты, собравшиеся возле больницы люди в шоке и истерике, но из последних сил всё же держат себя в руках.
Вышедшие на свежий воздух покурить-подышать медики говорят, что сейчас у них больше 200 человек:
«Раны в основном минно-взрывные, осколочные, есть пулевые, ожоговые, практически все в шоке.
Ещё примерно 400 увезли в больницы Владикавказа».
В 2017 году Европейский суд по правам человека в Страсбурге рассмотрел несколько жалоб, поданных инициативной группой «Матери Беслана».
ЕСПЧ постановил, что российские власти не справились с обязанностью предотвратить возможную угрозу жизни людей и не спланировали штурм 3 сентября 2004 года так, чтобы минимизировать угрозу жизни заложников.
Многое в своих действиях российские власти отрицали изначально.
Например, говорилось, что во время штурма не использовались гранатометы.
В тот вечер вместе с другим снаряжением их охранял боец какого-то из спецподразделений.
На другой день эти тубусы просто валялись там и с ними играли дети.
Официально российские власти категорически отрицают, что гранатометы и огнеметы применялись в ходе штурма.
Танки, по той же официальной версии, тоже «не стреляли», более того, поначалу отрицался даже сам факт их присутствия в Беслане.
Однако с танками вышла промашка: слишком многие видели и эти три танка и то, как велся огонь из танковых орудий.
Потому наличие танков пришлось признать, подкорректировав официальную версию, которая стала гласить, что танки стреляли по школе якобы лишь вечером – когда живых заложников в здании уже не было.
Официально признано, что по школе выпущено семь осколочно-фугасных снарядов, хотя сам насчитал тогда гораздо больше залпов.
Зачем было открывать огонь из танковых орудий по горящей школе, чем это могло помочь заложникам и штурмующим?
Спустя несколько месяцев после трагедии информационные агентства скупо сообщили, что в мусорной свалке на окраине Беслана найдены остатки различных вещей, вывезенных туда после штурма школы №1, в том числе обломки школьных парт, обгоревшие балки, обрывки детской одежды, обувь, неразорвавшаяся граната, рюкзак, возможно принадлежавший террористу, фрагменты человеческих останков.
В той куче страшного мусора многие нашли и опознали одежду и обувь своих погибших или пропавших при теракте детей.
Властные структуры отрицали, что найденное имеет отношение к школе.
Чиновная логика понятна: невозможно признать, что после штурма все просто взяли, сгребли в кучу и вывезли на свалку.
Уже одно это преступление – уничтожение улик и вещественных доказательств.
Как это делалось, автор этих строк своими глазами видел утром 4 сентября 2004 года.
Еще дымилась выгоревшая школа, на её дворе выкладывались сохранившиеся тела, прикрытые от жаркого солнца фольгой, отдельные тела уносили на носилках, люди в штатском заполняли какие-то бумаги, сотрудники МЧС разбирали завалы, выгребая все из здания в тот же двор.
Но затем весь этот выносимый из школы «хлам» сгребал в кучу урчащий во дворе небольшой трактор-экскаватор, затем захватывал своим ковшом и сгружал в кузова КамАЗов.
Обе записки находятся в материалах уголовного дела и оглашались на суде, однако в интернете их распространять запретили.
Одна из них была подписана Шамилем Басаевым, который не был в Беслане, но взял на себя ответственность за организацию теракта.
Любому из прилетающих в аэропорт Владикавказа не миновать мемориальное кладбище с «Древом скорби».
Даже зная масштаб трагедии, всю её чудовищность можно осознать лишь на этом кладбище, когда видишь ряды одинаковых надгробий.
Почти на всех одна и та же дата смерти: 3 сентября 2004 года. Читать год рождения погибших ещё страшней: 1992. 1996. 2002.
На шести надгробиях одна и та же фамилия – Тотиевы: 1 сентября 2004 года в школу ушло восемь Тотиевых, из них выжили лишь двое.
Женщина и седой мужчина моют памятник, женщина берет ведро и отходит к другой могиле:
«Саша, там у Белки вазу сломали, нужно поправить».
Рима и Саша Гумецовы постоянно приезжают к своей Азе, а Белка – Белла Кокойти, подружка Азы, она в соседнем ряду.
«Такая была чудесная компания, – выдавливает из себя Рима, – наша девочка стихи писала, Элла превращала чтение стихов в такие моноспектакли, Белка – просто вундеркинд математики, Света. Все теперь вместе. Мы приезжаем каждый день, а куда нам еще?»
На оборотной стороне надгробия Азы выбито:
«Это все произошло
И не рано, и не поздно,
Потому что навсегда.
Потому что все так сложно
Мне билет заказан в рай.
И туда добраться скоро
Первым рейсом я смогу…»
Эти строки Аза Гумецова сочинила до трагедии, в августе 2004 года, ей еще не было 12 лет…
Саша Гумецов молчит и курит сигарету.
Утро 4 сентября 2004-го.
У больницы вывешены листы с именами поступивших туда раненых.
Люди в надежде ищут в этих списках имена своих родных: пусть раненые, зато живые…
Отныне в первые три дня сентября, по традиции, в осетинском городе Беслане ежегодно проводится вахта памяти, люди зажигают свечи на территории школы, приносят воду и игрушки.
Учебный год в городе после теракта начинается 5 сентября.
Баяны
184K постов 12.1K подписчик
Правила сообщества
Сообщество для постов, которые ранее были на Пикабу.
Задержали собственника холдинга СДС, владеющего шахтой «Листвяжная» в Кузбассе
Михаил Федяев находится в изоляторе временного содержания
ТАСС, 15 декабря. Одного из собственников шахты «Листвяжная» в Кузбассе Михаила Федяева, возглавляющего холдинговую компанию «Сибирский деловой союз» (СДС), в составе которой работает шахта, задержали. Об этом ТАСС сообщил источник в правоохранительных органах.
По данным источника ТАСС, задержали также генерального директора компании «СДС-Уголь» Геннадия Алексеева и технического директора компании Антона Якутова.
В СК подтвердили задержание Федяева и еще трех человек.
Накануне председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин встретился в Кузбассе с родственниками погибших на шахте «Листвяжная» и обратил внимание, что следствие восстановит всю цепочку событий и причины, приведшие к страшной трагедии. Также Бастрыкин указал следователям на необходимость изучения роли собственников шахты «Листвяжная» в произошедшей 25 ноября аварии.
Собственника СДС Михаила Федяева задержали после трагедии на шахте «Листвяжная»
Помимо Федяева задержаны еще три человека, в том числе представители ХК «СДС-Уголь»: также в ИВС поместили гендиректора холдинга Геннадия Алексеева, техдиректора Антона Якутова и инженера шахты Анатолия Лобанова. Фигурантов обвиняют в нарушении требований промышленной безопасности и злоупотреблении полномочиями.
Не зря председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин прибыл в Кузбасс.
Причиной взрыва в серпуховском монастыре могла стать реакция на буллинг
На месте работает следственная группа СК. По предварительным данным, травмы получили семь человек, включая самого нападавшего, его госпитализировали. Педагогов и учеников эвакуировали.
Неудачная эвакуация
В 1975 году война во Вьетнаме была близка к завершению. Силы Северного Вьетнама быстро наступали, а армия Южного Вьетнама была дезорганизована и не могла оказать серьёзного сопротивления. США уже два года формально не участвовали в этом конфликте, однако решили провести эвакуацию 2000 детей, рождённых от связей американских солдат с вьетнамками, а также потерявших обоих родителей или брошенных своими родителями. Данная операция получила кодовое название «Babylift».
Для эвакуации были задействованы большие транспортные самолёты Lockheed C-5 Galaxy. Первый прибыл в Сайгон на авиабазу Таншоннят 4 апреля. Он принял на борт 247 детей. 145 самых младших были размещены на верхней палубе в пассажирском отсеке, а 102 ребёнка были размещены в грузовом отсеке. Кроме того, на борт поднялось 54 взрослых (раненные и обслуживающий персонал). Также, на борту находилось 10 медиков и 17 членов экипажа.
Lockheed C-5 Galaxy
Самолёт вылетел в этот же день и направился на авиабазу на Филиппинах. Через 12 минут после взлёта на высоте 7000 метров раздался сильный хлопок, а затем оторвались створки задней рампы грузового отсека. Командир решил немедленно возвращаться в Сайгон. При повороте выяснилось, что в двух гидросистемах упало давление, из-за чего было невозможно управлять самолётом посредством рулей направления и высоты. Рабочими оставались лишь элерон и спойлер на одном крыле. Кроме того, в процессе разворота самолёт опустил нос, начал терять высоту и набирать скорость.
В этот критический момент командир положился на принципы аэродинамики. Несмотря на растущую скорость, он увеличил мощность двигателей. Благодаря этому транспортник начал поднимать нос и вскоре уже перешёл в набор высоты. Тогда экипаж снизил мощность двигателей, стабилизировал скорость на уровне 463—481 км/ч и выровнял самолёт. Затем пилотам удалось снизить транспортник до 1220 метров, после чего они приступили к заходу на посадку.
Но внезапно нос опустился и самолёт начал терять высоту. Поняв, что приземлить самолёт на ВПП не удастся, командир принял решение садиться на рисовые поля вдоль реки Сайгон. Экипаж снизил самолёт до 15 метров и перевёл двигатели в малый газ. Примерно через полчаса после вылета на скорости 500 км/ч транспортник мягко опустился на рисовое поле. Однако, проскользив по нему около 300 метров, он вновь поднялся в воздух. Прямо по курсу находилась река и чтобы её перелететь командир увеличил мощность двигателей. Пролетев 800—900 метров и миновав реку, самолёт рухнул пластом на рисовое поле.
Транспортник развалился на четыре части. Больше всего пострадал грузовой отсек, там погиб 141 человек. В пассажирском отсеке ещё трое. Также погибли пять членов экипажа, три медика и ещё три человека. Всего из 328 человек на борту жертвами катастрофы стали 155 человек.
В ходе расследования было установлено, что при наборе высоты произошла взрывная декомпрессия, в результате чего оторвало грузовые створки. Они были найдены позже в море. При их обследовании выяснилось, что отдельные скобы, удерживающие створки в закрытом состоянии, были взяты либо из запасных частей, либо с других самолётов и не подгонялись как положено. Из-за этого некоторые из замков не зафиксировались в закрытом состоянии.
Створки задней рампы грузового отсека Lockheed C-5 Galaxy
Экипаж подтвердил, что перед вылетом были сложности с закрытием дверей, но в суматохе этому никто не придал должного значения. При наборе высоты и с увеличением разницы давлений внутри и снаружи самолёта нагрузка на оставшиеся замки значительно возросла и в критический момент они разрушились. После установления причин трагедии запорный механизм был доработан.
Операция «Babylift» продолжилась. В ходе неё удалось успешно эвакуировать 2678 детей. Капитан и пилот были награждены Крестом военно-воздушных сил США. Остальные члены экипажа и их родственники тоже получили ведомственные медали. Отдельно была награждена находившаяся на борту медсестра, которая, несмотря на перелом правой ноги и многочисленные порезы, руководила эвакуацией на месте катастрофы. Благодаря этому 149 детей было перенесено в безопасное место.
«Расследования авиакатастроф» в Telegram