Что скрывали романовы о рюриковичах
Развенчиваем миф о династии Романовых
Самое интересное в том, что даже в иноземных источниках царя Федора Ивановича прямо называют дедом царя Алексея. Откроем записки Павла Алеппского, который посещал Московию в 1655 году: «В день Сретения мы въехали в город Москву. Сначала мы вступили чрез земляной вал и большой ров, окружающие город; потом въехали во вторую, каменную стену, которую соорудил дед теперешнего царя, Феодор, коим насыпан также и земляной вал» (29). Павел Алеппский состоял в свите патриарха Макария и дважды посещал царя Алексея с официальными визитами. Кому, как не ему было точно знать родословную русского царя. На каждой церемонии, а Павел был участником множества церковных церемоний, предки и наследники Алексея неоднократно поминались во время заздравных и поминальных речей.
Чтобы окончательно закрыть вопрос с ТИ-легендой про династию худородных Романовых, приведем отрывок из «Чина поставления на царство царя Алексея Михайловича»: «Всесильнаго и вся содержащаго Бога Отца, изволением и благоволением Единороднаго Сына Его, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и поспешением Святаго и Животворящаго Духа Всемогущия Святыя и Единосущныя Троицы волею и хотением изыде великих царей Российских корень и самодержавствовал в велицей России от превысочайшаго перваго великаго князя Рюрика, иже ото Августа Кесаря обладающаго всею вселенною, и от благочестиваго равноапостольнаго великаго князя Владимира Святославича, просветившаго Рускую землю святым крещением, и от великаго князя Владимира Мономаха, иже превысочайшую честь — царский венец и диадиму от греческаго царя Константина Мономаха восприим, сего ради и Мономах наречеся, от него же вси великие государи Российскаго царствия венцем венчалися, даже до великаго государя, праведнаго и хвалам достойнаго, блаженныя памяти деда вашего, великаго государя, царя и великаго князя Феодора Иоанновича, всеа России самодержца» (30).
Федор Иванович назван родным дедом царя Алексея, что в точности соответствует нашей реконструкции. Не был Михаил первым Романовым – это ложь прусских фальсификаторов. Династия русских «римских» царей до Петра I не прерывалась. На что следуют смешные комментарии ТИ-историков: «Дедом» Алексея Михайловича Федор Иоаннович, конечно же, не был, родственная связь между династиями Рюриковичей и Романовых была довольно слабой». А как можно делать подобные ошибки в главном документе страны – чине поставления на царство?! Даже если условно принять, что речь идет о некой отвлеченной аллегории заимствования царской власти по последовательности, то тогда указали бы никак не Федора Ивановича, ибо между ним и царем Михаилом Федоровичем расположились целых пять царей (!): Борис Федорович, Федор Борисович, Дмитрий Иванович, Василий Иванович (Шуйский), Владислав. Как мы видим, по порядку тоже не получается, получается только по родству. Царь Федор Иванович действительно был отцом царя Михаила Федоровича и родным дедом царя Алексея Михайловича.В Жалованной грамоте царя Михаила Федоровича Кахетинскому царю Теймуразу I говорится: «А принял дед наш блаженные памяти великий государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии самодерже под свою царскую высокую руку грузинского Леонтья царя, царева Александрова отца, во оборону для православные христианские веры.» (34). В Челобитной русских купцов с жалобами на притеснения и конкуренцию иностранного купечества от 28 сентября 1645 года говорится: «А как, государь, Бог поручил Ивангород прадеду твоему государеву, блаженные памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии, и с тех наших торговых промыслов в Ыванегороде на ярмоонках збиралось в вашу государеву казну пошлин перед нынешним, как ныне збираетца у Архангельского города, вдвое, по 50 тысяч и больши на год (35). Как мы видим, романовские историки подправили не все документы, некоторые пропустили. Но по этим документам-подлинникам царь Фёдор Иванович назван дедом Алексея Михайловича, царь Иван Васильевич прадедом. Династия русских царей не прерывалась, она продолжалась до прихода демона нашей истории, Великого Петра. Пора, наконец, восстановить правду про древнюю династию русских «римских» царей.
А что известно про бояр Романовых. Как ни странно это звучит, почти ничего. В истории Московии таких бояр не было вовсе. Они не упоминаются ни в одном средневековом документе. Историки придумали сказку, мол изначально они назывались Захарьными, а потом стали Романовыми от дочери некоего Рома;на Ю;рьевича Заха;рьина-Ко;шкина Анастасии. Но, господа историки, так ведь это обычное отчество Анастасии – Романова, дочь Романа. При чем здесь древний боярский род? Мол, в честь имени Роман и стали именоваться Романовыми, сначала Захарьиными-Романовыми, а затем про первую часть фамилии забыли и стали именоваться просто Романовыми. Сплошная несуразица!
Но как обосновать претензии Романовых на царский трон? Придумали следующее, мол, этот самый Роман Юрьевич был отцом первой жены царя Ивана Грозного – вот тебе и обоснование. При этом немецкие историки упустили, что согласно древнему закону, русские князья наследовали трон только по мужской линии. Это был незыблемый канон, и не только в России. Родственники по женской линии никаких легитимных прав на княжеский, а тем более, великокняжеский трон иметь не могли. Они не являлись принцами крови. Если учесть, что все Захарьины были полностью уничтожены во времена опричнины, то легенда о Романовых превращается в глупейший анекдот. Тем более патриарх Филарет не мог быть отцом Михаила по определению. Стать патриархом мог только священник из черного духовенства, то есть следовавший монашескому обету безбрачия на протяжении всей своей жизни. Прусские фальсификаторы здесь здорово промахнулись, приняв за истину немецкий перевод слова «патриарх» как «отец (праотец)». Но они были уверены в своей безнаказанности и решили, что сойдет и так. А он вообще детей иметь не мог по церковному канону!
А где было родовое гнездо знаменитых Романовых? Считается, что в районе захолустной Лебедяни. А какие там остались сведения о Романовых? Единственным свидетельством нахождения здесь Романовых историки выставляют Троицкий монастырь и приводят слова лебедянского летописца Григория Федоровича Киреевского: «Да в Лебедянском же уезде Троецкая пустыня монастырь на Яблоновой поляне подле Романцовского лесу. А на монастыре церковь древяна клетцки во имя Троицы Живоначальные». Это все, что известно о вотчине Романовых – только одноименный лес в письме неизвестного писателя и патриарший Троицкий монастырь. Историки подробностями происхождения царской династии нас не балуют. В основном указывают на монастырь – сказано же патриарший, восстановлен у себя на вотчине вернувшемся из плена Филаретом.…
Проведем исследования по данному вопросу. В «Полном собрании постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи» опубликован документ, из которого явствует, что «Лебедянский Троицкий монастырь Яблонова пустыня со всеми угодьи по прошению… святейшаго патриарха пожалована в патриаршь Дом во 188 году (1680 г.)». Это же подтверждается из материалов Российского государственного архива древних актов, где находится копия Жалованной меновной грамоты (1680 г., марта 1) патриарху Иоакиму на Лебедянский Троицкий монастырь (см. 31). Подлинник этого документа хранится в рукописном собрании Государственного исторического музея, и был даже опубликован в XIX веке. Как мы отчетливо видим, Лебедянский Троицкий монастырь в Романовском лесу никакого отношения к Филарету не имеет. Он стал патриаршим лишь в 1680 году!
Вот на таких нелепостях и базируется миф о происхождении Романовых. Перед историками школы Миллера-Шлецера стояла конкретная задача – скрыть реальную императорскую династию Новых Римлян. Поэтому они подменили императорский титул «ROMA NOVA» на безобидную фамилию Романовы. Так писалась наша история.
Новое в блогах
Обстоятельства передачи царской власти от Рюриковичей к Романовым
Дмитрий Пожарский – полководец, политик и дипломат.
Обстоятельства передачи царской власти
от Рюриковичей к Романовым
Деловые партнеры по соляному бизнесу стали символом единения князей и простого народа.
Михаил Скотти. Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский. 1850.
Нижегородский художественный музей
На днях вся страна будет отмечать 400-летие освобождения Москвы от поляков ополчением Минина и Пожарского. А кто такой князь Пожарский? Его знают все и никто. Об этом парадоксе писал еще Пушкин в 30-х годах XIX века. Культ Пожарского стал складываться в ходе наполеоновских войн. Единственный памятник на главной площади страны посвящен Минину и Пожарскому. Именем Пожарского назывались крейсеры царского, белогвардейского и советского флотов. Бронепоезда с именем Пожарского служили в Красной и белых армиях. Но культовый образ Пожарского весьма далек от реальности. Дореволюционные и советские историки существенно исказили образ Дмитрия Пожарского. Делалось это с разными целями, а результат получился один.
Из Пожарского сделали незнатного дворянина, храброго и талантливого воеводу, но слабого политика, начисто лишенного честолюбия. Вообще этакого исправного служаку-бессеребреника: совершил подвиг, откланялся и отошел в сторону. Вот, к примеру, что писал о Пожарском знаменитый историк Иван Забелин: «Это был человек малоспособный. Он не совершил ничего необыкновенного, действовал зауряд с другими, не показал ничего, обличающего ум правителя и способности военачальника. Его не все любили и не все слушались. Он сам сознавал за собою духовную скудность». Так что нам волей-неволей придется разобраться с родословной Дмитрия Михайловича.
КНЯЖЕСКАЯ РОДОСЛОВНАЯ: РЮРИКОВИЧИ МЫ
К началу XVI века князья Пожарские по богатству существенно уступали Романовым, но по знатности рода ни Романовы, ни Годуновы не годились им в подметки. Пожарскому не было нужды вписывать в родословную бродячих немцев («пришел из прусс») или татарских мурз, приезжавших на Русь основать православный монастырь («Сказание о Чете»). Не было нужды князьям Пожарским прилепляться к знатным родам по женской линии. Родословная князей Пожарково-Стародубских идет по мужской линии от великого князя Всеволода Большое Гнездо (1154–1212). И ни у одного историка не было и тени сомнения в истинности ее.
В 1238 году великий князь Ярослав Всеволодович дал в удел своему брату Ивану Всеволодовичу город Стародуб на Клязьме с областью. С конца XVI века Стародуб стал терять свое значение, и к началу XIX века это уже было село Клязьменский Городок Ковровского уезда Владимирской губернии. Стародубское удельное княжество было сравнительно невелико, но занимало стратегическое положение между Владимирским и Нижегородским княжествами.
По названию города Пожар (Погара) князь Василий Андреевич и его потомки получили прозвище князей Пожарских. В начале XV века стародубские князья становятся вассалами Москвы, но сохраняют свой удел. Князья Пожарские верой и правдой служили московским правителям. Согласно записи в «Тысячной книге», за 1550 год на царской службе состояли 13 стародубских князей: «Князь Ондрей да князь Федор княж Ивановы дети Татева. Князь Иван да Петр княж Борисовы дети Ромодановского. Князь Василей княж Иванов сын Ковров. Князь Иван Чорной да князь Петр княж Васильевы дети Пожарского. Князь Тимофей княж Федоров сын Пожарского. Князь Федор да Иван княж Ондреевы дети Большога Гундорова. Княж Федоров сын Данила. Князь Федор да Иван княж Ивановы дети Третьякова Пожарского».
Иван Федорович Пожарский был убит под Казанью в 1552 году. Отец нашего героя стольник Михаил Федорович Пожарский отличился при взятии Казани и в Ливонской войне. Но в марте 1566 года Иван Грозный согнал со своих уделов всех потомков стародубских князей. Причем беда эта приключилась не по их вине, а из-за «хитрых» интриг царя. Решив расправиться со своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем Старицким, Иван IV поменял ему удел, чтобы оторвать его от родных корней, лишить его верного дворянства.
Взамен Владимиру было дано Стародубское княжество. Стародубских же князей скопом отправили в Казань и Свияжск. Среди них оказались Андрей Иванович Ряполовский, Никита Михайлович Сорока Стародубский, Федор Иванович Пожарский (дед героя) и другие. Высылка стародубских князей была не только частью интриги Грозного против брата, но и элементом колонизации Казанского края. Наши историки привыкли говорить о покорении Казани в 1552 году.
На самом деле еще многие годы в Казанском крае шла жестокая борьба татарского населения против русских. Стародубские князья приехали не одни, а со своими дружинами и дворней. Они получили довольно приличные вотчины и второстепенные должности в администрации Казанского края. К примеру, Михаил Борисович Пожарский был назначен воеводой в Свияжск.
В ПОРОЧАЩИХ СВЯЗЯХ НЕ ЗАМЕЧЕН
Дмитрий Михайлович Пожарский родился 1 ноября 1578 года в Казанском крае. Но юность его прошла недалеко от Суздаля в родовом гнезде селе Мугрееве у реки Лух. Дмитрий стал вторым ребенком в семье, у него были старшая сестра Дарья и младший брат Василий. В 1587 году скончался отец, Михаил Федорович, и все заботы о семье пришлось взять на себя матери, Марии Федоровне, урожденной Беклемишевой. В 1593 году 15-летний Дмитрий Михайлович Пожарский впервые прибыл на дворянский смотр. Борису Годунову не за что было гневаться на князей Пожарских, да и на другие рода Стародубских князей. С другой стороны, они не оказали особых услуг Борису, да и сам правитель предпочитал последовательное присвоение чинов служилым людям. В результате Дмитрий Михайлович был оставлен при царском дворе, ему присвоили звание рынды, а через пару лет стряпчего.
В 1602 году царь Борис пожаловал в стольники Дмитрия Михайловича и Ивана Петровича Пожарских. Для 24-летнего князя Дмитрия это считалось неплохим началом карьеры. Стольник Дмитрий Пожарский по царскому указу был отправлен на литовскую границу. Об участии Пожарского в войне с Лжедмитрием I документальных данных нет. Скорей всего он оставался в Москве при особе государя. Вместе со всеми москвичами Дмитрий Михайлович целовал крест царю Димитрию и остался стольником при его дворе. В ночь на 17 мая 1606 года Пожарский оказался в отъезде. Он был в родовом имении Мугреево и соответственно не участвовал в перевороте Василия Шуйского. Дмитрию Михайловичу фантастически везло, а может, наоборот, не везло, и он оставался в стороне от всех переворотов. И новый царь его не наградил и не наказал. Василий Шуйский произвел «перебор» стольников, в ходе которого свыше ста человек были лишены этого звания. Пожарский же по-прежнему остался «вечным» стольником.
В конце 1607 года под Москвой Пожарский многократно участвовал в боях с войском Ивана Болотникова. В июне 1608 года Пожарский отличился при защите Москвы от войск Тушинского вора. Именно его конный отряд в ночь на 4 июня остановил поляков Рожинского на Ваганьковском поле. В июле 1608 года Пожарский впервые был назначен воеводой и стал командовать отдельным отрядом. В то время шла непрерывная борьба царских войск и Тушинского вора за контроль над коммуникациями. Воевода Пожарский приказал атаковать «литовских людей» у села Высоцкого (сейчас это город Егорьевск). Тушинцы были наголову разбиты и бежали, оставив Пожарскому обоз –«многую казну и запасы». При этом Пожарский поссорился с коломенским воеводой Иваном Пушкиным, который предпочел отсидеться в остроге и отказался дать ратников в помощь Пожарскому. В итоге через несколько недель после сражения Пожарскому пришлось судиться у царя Василия с нахально заместничавшим Иваном Пушкиным. Род Пушкиных имел столь же «липовую» родословную, что и Романовы, а потянули на князя Рюриковича. Естественно, что царь отклонил их претензии, но драть их батогами, как в те времена было положено за оное преступление, не стал из-за шаткости своего положения. Пожарского же царь пожаловал поместьем в Суздальском уезде, центром которого было большое село Нижний Ландех.
В 1609 году царь назначил Пожарского воеводой в Зарайск. Город имел стратегическое значение. Первая зарайская деревянная крепость была построена в XV веке на мысу, образованном высоким берегом реки Осетр (правый приток реки Оки) и островом Бубнова. Во время свержения Василия Шуйского и начала правления семибоярщины Пожарский безвыездно находился в Зарайске и его окрестностях. Пожарский отказался целовать крест королевичу Владиславу и выжидал дальнейшее развитие событий. Прокопий Ляпунов из Рязани начал рассылать грамоты с призывами собрать ополчение и идти на Москву. Теперь царь Василий отрекся от престола, и свободный от присяги Дмитрий Михайлович со спокойной совестью поддержал Ляпунова.
БИЗНЕС-ПАРТНЕРЫ И СОРАТНИКИ
Король Сигизмунд решил уничтожить Ляпунова и специально для этого направил на Рязанщину большой отряд поляков и запорожских казаков во главе с воеводой Исаком Сунбуловым. Известие о приближении Сунбулова застало Прокопия Ляпунова в его поместье, и он успел укрыться в деревянной крепости городка Пронска. Ратников в Пронске было мало, и Ляпунов разослал по окрестным городам отчаянные письма о помощи. Первым к Пронску двинулся Пожарский со своими зарайскими ратниками. По пути к ним присоединились отряды из Коломны. Узнав о прибытии войск Пожарского, поляки и казаки бежали из-под Пронска.
Через некоторое время Сунбулову удалось собрать свое воинство, и он решил отомстить Пожарскому, вернувшемуся из Пронска в Зарайск. Ночью запорожцы попытались внезапно захватить зарайский кремль (острог), но были отбиты. А на рассвете Пожарский устроил вылазку. Казаки в панике бежали и больше не показывались у Зарайска.
Обеспечив безопасность своего города, Пожарский смог отправиться в Рязань к Ляпунову. Они договорились, что Ляпунов с ополчением двинется к Москве, а Пожарский поднимет восстание в самом городе. Для этого Пожарский и отправился в столицу. Есть основания полагать, что он прибыл в Москву не один, а с отрядом «ратных людей».
Как известно, в марте 1611 года Пожарский возглавил восстание москвичей против поляков. Получив серьезное ранение, славный воевода был увезен в свою вотчину.
Кузьма Минин поднимает Нижний Новгород против поляков. Новому ополчению нужен полководец. Кузьма настоятельно требует звать Пожарского, и только его.
Очень важно было и то, что Пожарский находился рядом с Нижним в селе Мугрееве. Наконец, не последнюю роль сыграло и личное знакомство Кузьмы Минина с князем.
Дело в том, что совладельцем принадлежавшей Федору Минину рассольной трубы Лунитская был… Дмитрий Михайлович Пожарский. Так что, прежде чем стать товарищами по второму ополчению, Минин и Пожарский были товарищами в добыче и продаже соли.
До января 1612 года воевода Пожарский прославился знанием тактики и личной храбростью. Возглавив ополчение, он с первых дней показал себя незаурядным стратегом и искусным политиком. Кузьма Минин во всем безоговорочно поддерживал воеводу. Оба вождя понимали, что идти прямо к Москве на соединение с ополчением Заруцкого и Трубецкого – это повторить судьбу Ляпунова и погубить второе ополчение.
Пожарский предложил идти на Москву в обход, вверх по Волге. Узнав о его намерении, Трубецкой и Заруцкий решили опередить его, захватить Ярославль, преградить путь по Волге и отрезать ополчение от русского Севера. К Ярославлю с атаманом Андреем Просовецким двинулся отряд воровских казаков.
Пожарский среагировал немедленно и выслал к Ярославлю мобильный отряд под началом Дмитрия Петровича Лопаты-Пожарского. Основные же силы ополчения торжественно двинулись в поход из Нижнего Новгорода в день Великого поста 23 февраля 1612 года. В Балахне, первом городе на пути ополчения, жители хлебом-солью встретили Пожарского, а местный воевода Матвей Плещеев присоединился к ополченцам.
Ярославль без боя перешел в руки второго ополчения. В первых числах апреля 1612 года основные силы ополчения под колокольный звон вступили в Ярославль.
ЯРОСЛАВСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО
Минин и Пожарский решили покончить со Смутой раз и навсегда – собрать Собор в Ярославле для выборов царя и патриарха и лишь тогда двинуться на Москву.
Созыв Собора в обстановке смуты и хаоса – дело не недель, а долгих месяцев. Поэтому в Ярославле, не дожидаясь Собора, было создано земское правительство, управляющее уже большей частью России.
По указанию Минина и Пожарского в Костроме, Суздале, Устюжне, Угличе, Переславле-Залесском, Белоозере, Тобольске, Ростове, Владимире, Кашине, Твери, Касимове были сменены воеводы, на место которых были поставлены верные люди. В Ярославле возникли учреждения типа министерств: Поместный приказ (им руководили дьяки Мартемьянов и Лихачев), Разрядный приказ (Варев и Данилов), Большой дворец (Емельянов), Монастырский приказ (Витовтов и Дмитриев), Посольский приказ (Романчуков). Сибирскими территориями стал ведать Головнин, а Новгородской четвертью сначала Юдин, затем Иванов.
Разумеется, кроме светской власти должна быть власть и духовная. Для созыва Большого собора нужно было время, а пока был создан Духовный совет, во главе которого был поставлен бывший ростовский митрополит Кирилл.
Ярославское правительство учредило и новый государственный герб, на котором был изображен лев. На большой дворцовой печати были изображены два льва, стоящие на задних лапах. При желании введение нового герба можно объяснить тем, что все самозванцы выступали под знаменами с двуглавым орлом, гербом русского государства еще со времен Ивана III. Но, с другой стороны, новый государственный герб был уж очень похож на герб князя Пожарского, где были изображены два рыкающих льва. Да и сам Пожарский теперь именовался «Воевода и князь Дмитрий Михайлович Пожарково-Стародубский»..
Деятельность ярославского правительства начала приносить плоды. Даже отдаленные области Поморья и Сибири слали деньги и своих представителей в Ярославль.
Считая себя правителем государства, Пожарский взял в свои руки все внешнеполитические дела. Воевода прекрасно понимал, что у второго ополчения нет сил для одновременной войны с поляками и шведами, и решил выиграть время, вступив в переговоры со Швецией. Для этого 13 мая 1612 года в Новгород был послан Степан Татищев с грамотами от Минина и Пожарского к митрополиту Исидору, новгородскому воеводе князю Ивану Большому Никитичу Одоевскому и шведскому воеводе Якобу Делагарди.
В грамотах к митрополиту и воеводе Одоевскому содержались запросы о состоянии дел в Новгороде и о взаимоотношениях со шведскими оккупантами. В грамоте к Делагарди Минин и Пожарский писали, что если король шведский «даст брата своего на государство и окрестит его в православную христову веру», то второе ополчение поддержит его кандидатуру на русский престол.
В середине июня 1612 года в Ярославль прибыл проездом возвращавшийся с персидским посольством от шаха Абасса посол австрийского императора Рудольфа II Юсуф Григорович. Он был принят Пожарским. В ходе светской беседы всплыл как-то сам собой вопрос о кандидатуре на московский престол императорского брата эрцгерцога Максимилиана. Документально неизвестно, кто первым «сказал мяу» про Максимилиана, но вряд ли это мог сделать посол, не имевший на то санкции императора. Пожарский заявил Грегоровичу, что русские Максимилиана «примут с великой радостию».
Историк Сергей Соловьев писал: «Вожди ополчения по неопытности своей думали, что Австрия теперь захочет быть благодарною, поможет Московскому государству в его нужде».
Теперь эти высказывания повторяет каждый, кто пишет о Пожарском, да еще и не ставит кавычек. На самом деле воевода не был столь неопытен. Заметим, что австрийские императоры издавна добивались союза с Россией против Польши.
Итак, Пожарский пытался устроить Польше войну на два фронта (как в 1939 году!) при довольно большой вероятности успеха. Однако по ряду причин, в том числе из-за турецкой угрозы, Рудольф II не выступил против Польши. Однако сам факт ведения переговоров ярославского правительства с австрийским императором был замечен в Польше и стал серьезным аргументом у родных панов против королевской войны с Россией.
ПОДГОТОВКА К ВЫБОРАМ ЦАРЯ
А внутри страны толки о брате шведского короля и брате императора Священной Римской империи создавали Пожарскому большой пропагандистский эффект. Ну, предположим, собрали вожди ополчения в Ярославле Собор представителей всех русских городов, а кандидатура одна – стольник Пожарский. А других нет, знатные лица, собравшиеся под знаменем второго ополчения были, мягко говоря, несерьезны. И получилось бы, что Пожарский избрал сам себя. А тут лучшие в Европе кандидаты эрцгерцог и принц. Другой вопрос, если Собор обнаружит у каждого из них принципиальные недостатки. Ну, тогда простите, по всей Европе искали, ничего лучшего не нашли, больше некому царем быть, как Дмитрию Михайловичу.
Казалось, еще немного и Земской собор изберет воеводу царем, а митрополита Кирилла патриархом. Со Смутой было бы покончено в считанные месяцы. Вся история государства Российского могла пойти по другому пути.
Однако судьба распорядилась совсем иначе. В июле 1612 года войско гетмана Ходкевича двинулось на Москву. Перед Пожарским и Мининым возникла роковая дилемма – идти к Москве означало своими руками погубить план спасения государства, который был уже на грани успеха. Под Москвой волей-неволей придется сотрудничать с первым ополчением, признать его легитимность и делить плоды победы. А то, что собой представляла публика из первого ополчения, Пожарский и Минин знали не понаслышке. Не было никакого сомнения, что воровские казаки и впредь будут источником смут и потрясений. Но, с другой стороны, ждать, пока Ходкевич разгонит казаков и деблокирует войско Гонсевского, тоже было нельзя. Это скомпрометирует второе ополчение и особенно его вождей. Узнав о походе Ходкевича, многие казачьи атаманы из подмосковного лагеря писали слезные грамоты к Пожарскому с просьбой о помощи.
С аналогичной просьбой к Пожарскому обратились монахи Троице-Сергиева монастыря. В Ярославль срочно выехал келарь Авраамий Палицын, который долго уговаривал Пожарского и Минина. Из двух зол пришлось выбирать меньшее, и Пожарский приказал готовиться к походу на Москву.
Дальнейшее общеизвестно. Польское войско гетмана Ходкевича было разбито и бежало к Можайску, а польский гарнизон в Москве капитулировал 27 октября (4 ноября по новому стилю) 1612 года. Позже царские историки выдумают, что Пожарский предложил выбрать в цари 16-летнего Михаила Романова, который вместе со всей родней сидел в осаде в Кремле.
Что же произошло, почему поглупел славный воевода? Может, его польским ядром контузило или шестопером по шлему съездили? Нет, Дмитрий Михайлович Пожарский активно участвовал в борьбе за престол. Почему же не осталось письменных свидетельств очевидцев о предвыборной борьбе Пожарского? Ну, во-первых, резонно предположить, что все такие документы были уничтожены по указу Михаила, а во-вторых, Москва – не Варшава и не Париж, громко обещать панам злотые за избрание на престол и произносить исторические фразы, что-де Париж стоит мессы, не принято. Ни Годунов, ни Михаил ни разу не предлагали себя на престол, а наоборот, категорически отказывались от него. Соответственно и Пожарский не мог нарушить традицию. Но, увы, он совершил две роковые ошибки. Во-первых, о чем уже говорилось, вошел в соглашение с боярами при капитуляции поляков, а во-вторых, не сумел удержать в Москве дворянские части из второго ополчения. В результате тушинским казакам угрозой применить силу, а в отдельных случаях и грубой силой удалось затащить на престол Михаила Романова.
ПОСЛЕ СМУТЫ БЫЛА ВОЙНА
Нравится нам или нет, но никакого народного единства 4 ноября и в последующие недели в Москве не наблюдалось. Увы, Смута не только после 4 ноября, но и после приезда Михаила в Москву не только не ослабла, но и даже усилилась. Мало того, если с конца 1610 года по 4 ноября 1612 года гласной тенденцией Смуты была борьба с польской интервенцией, то после 4 ноября поляки вышли из игры на пять лет.
Смута же приобрела характер чисто гражданской войны – московитов против московитов. Локальные стычки на севере со шведами и участие отдельных «польскоподданных» (в основном литовцев и малороссов) в отрядах русских воров картины в целом не меняют.
После захвата власти в Москве тушинскими сторонниками Романовых война в Московском государстве заполыхала с новой силой. Расширились и масштабы военных действий от Вязьмы до Казани и от Соловков до Астрахани. Потери русского народа никто не считал, но можно смело утверждать, что с 4 ноября 1612 года по 18 октября 1617 года (день возобновления активных боевых действий поляками) погибло больше людей, чем за любые пять лет Смуты с 1605 по 1611 год.
Любопытно, кто допустил принципиальную ошибку, провозгласив день перехода национально-освободительной борьбы против поляков в чисто гражданскую войну Днем национального единства? Так что 4 ноября –это всего лишь блестящая победа Минина и Пожарского над поляками. Победа, которая вывела поляков из войны почти на пять лет.
Кстати, в этом году мы отмечаем и второй круглый юбилей – 200-летие победы над поляками, вторгшимися в Россию вместе с Великой армией Наполеона. В этой армии находилось свыше 150 тыс. этнических поляков и около 200 тыс. этнических французов. Причем, если целью Наполеона было заставить Александра I выполнять условия Тильзитского мира и других договоренностей, то паны мечтали о превращении Российской империи в Московское княжество и создании Речи Посполитой «от можа до можа», то есть от Балтики до Черного моря с Ригой, Смоленском, Киевом и Одессой.