Что скажут господа когда узнают что произошло
Толкование Евангелия на каждый день года.
Четверг 11-й седмицы по Пятидесятнице
Сказал Господь Своим ученикам: претерпевший же до конца спасется. И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец. Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои. Горе же беременным и питающим сосцами в те дни! Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу, ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет. И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни. Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам: `вот, Он в пустыне, – не выходите; `вот, Он в потаенных комнатах, – не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого; ибо, где будет труп, там соберутся орлы.
Господь предупреждает, какие страшные времена наступят на земле вследствие отступничества людей от Бога. И призывает верных к мужеству: «Претерпевший же до конца спасется». Хотя многие соблазнятся и отпадут, всегда будут те, кто хранит до конца верность. Венцы славы Христовой будут для них воздаянием. Лучше умереть в свинарнике с гонимыми, вместе со священномучеником, «ложе свое между свиниями нечистыми имевшаго» (Канон новомученикам и исповедникам Российским), чем жить во дворце с гонителями.
И далее Господь говорит о разрушении Иерусалима и о Втором Своем Пришествии. Один план накладывается на другой: скорое разрушение Иерусалима, которое произойдет в 70-м году при императоре Тите, и бедствия в конце времен, которые завершатся Вторым Пришествием Христовым.
Господь говорит, что Евангелие будет проповедано во всем мире, «и тогда придет конец» – истина Божия и воля Божия должны быть возвещены всем. Через 30 лет после смерти и воскресения Христова проповедь апостолов достигла центра мира – Рима, и как говорит апостол Павел: «Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их» (Рим. 10, 18). Даже гонение на первых христиан способствовало распространению Евангелия – вследствие рассеяния их по всему миру. Точно такое же действие будут иметь гонения на последних христиан. Только после всемирной проповеди Евангелия наступит конец – не ранее того. Слово Божие должно совершить свое дело в мире. Тайна Божия исполнится, и в мистическое тело Церкви войдет «число запечатленных» – «великое множество людей из всех племен и колен, и народов и языков» (Откр. 8, 4, 9), и тогда придет конец.
Падение Иерусалима могло означать окончание одной эпохи и начало другой. Мерзость запустения, реченная через пророка Даниила (Дан. 11, 31) – будет подобна осквернению Храма Антиохом Епифаном, совершившим в нем жертвоприношение языческому богу Зевсу. Слово Христово о мерзости запустения скоро исполнится после осады Иерусалима Титом, но апостол Павел говорит о дальнейшем раскрытии этого пророчества, когда «человек греха в храме Божием сядет, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2, 4). Осквернение святынь, которое мы пережили в минувшем столетии в нашем Отечестве, – только этап на пути этого дальнейшего раскрытия. Некоторые толкователи полагают, что слова «мерзость запустения, стоящую на святом месте» означают также падшее и недостойное священство.
«Горе же беременным и питающим сосцами в те дни!» Для них голод и меч будут наиболее страшны. Для них спастись будет трудней, чем другим. «Еда мать оставит свое дитя», а бегство с младенцем будет недостаточно быстрым, и гибель настигнет их обоих.
«Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу». Когда мы заранее знаем, какие беды грядут на нас, хорошо нам заранее запастись молитвами. Чтобы не случилось это зимой, когда холодно и коротки дни, и дороги развезло или замело, и неизвестно, хватит ли у нас сил одолеть все внешние преграды. Чтобы не случилось это в субботу. Господь показывает нам, как таинственна и глубока заповедь о почитании субботы, то есть воскресных и праздничных дней. Мы должны молиться, чтобы нам было дано хранить этот священный покой, чтобы в праздник Господень у нас всегда был праздник, и мы могли служить Господу без развлечения. Бегство зимой – трудно для тела, а бегство в субботу – для души.
Если бы эти бедствия продлились, они бы стали столь непереносимыми, что не спаслась бы никакая плоть. Господь не говорит: «Не спаслась бы никакая душа», ибо гибельное для плоти может быть спасительным для души. И среди всего этого ужаса мы слышим от Господа слово утешения: «Но ради избранных сократятся те дни». Во времена всеобщих бедствий Бог являет Свое благоволение к избранному остатку. Сокращение дней бедствий – дар Божий, часто посылаемый нам. Вместо того чтобы жаловаться, что наши скорби слишком продолжительны, мы должны бы благодарить Бога за то, что они не длятся за наши грехи всегда.
Среди небывалых испытаний мы призываемся к верности нашему Господу, остерегаясь лжемессий и лжепророков, которые дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Ищущие Христа не должны устремляться в пустыни или потаенные места, и не слушать всякого, кто поманит их пальчиком, обещая показать, где находится Христос. Когда жизнь станет нестерпимой, мы должны возводить очи наши горе, ибо Господь наш – на небе, откуда мы ожидаем наше спасение.
Христа невозможно будет не увидеть – в отличие от лжемессий. Его явление будет подобно молнии – внезапным и освещающим все. «Ибо где труп, – говорит Господь, – там соберутся орлы». Бог предает отступивших от Него духовно умерших иудеев Своему праведному суду. Римские воины были орлы, и на их воинских знаменах изображались орлы. Одновременно Господь говорит, что когда мир вследствие утверждения в нем греха как нормы станет заживо гниющим трупом, тогда Сын Человеческий придет со славою Страшного Суда.
Толкование Евангелия на каждый день года.
Понедельник 1-й седмицы по Пятидесятнице
Сказал Господь: смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих. Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.
«Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих», – говорит Господь. Кто эти «малые сии»? Прежде всего, дети. Господу не нравится, когда великие в Церкви или мнящие себя быть великими, относятся невнимательно к тому, что происходит с детьми. Как будто их не касается, что детей растлевают, приучают их к такой жизни, где грех является нормальным явлением. Их как бы лишают уже самой способности покаяться и возвратиться ко Господу, и обрести все, что хочет дать им Бог. Но малые сии – это, конечно, все люди, прежде всего, в Церкви. Те, кто искренне приходит ко Господу, но вера их слабая, и о Боге они знают очень мало. Мы не должны смотреть на них свысока, как на людей, которые не просвещены истинным знанием. Откуда же им знать, если они только переступили порог храма Божия? А некоторые еще вообще в Церковь не вошли, они – «не двора сего», по словам Господа.
«Смотрите, – говорит Господь, – ибо Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного». То есть, вокруг этих людей совершается ангельская служба. Ангелы видят лицо Отца Небесного непрестанно, изумеваясь Его славе, Его любви, готовые исполнить все, что ни скажет им Господь для блага малых сих. И если мы хотим увидеть лицо Отца Небесного, лик Христов в будущей жизни, мы должны, прежде всего, быть исполнены готовности сделать все для малых сих, для их блага.
Одновременно Господь говорит здесь и о каждой человеческой душе. Для Него одна овца имеет такое же значение, как все стадо. Один человек, находящийся в Церкви, для Него столь же дорог, как вся Церковь. Вот любовь Божия, о которой Дух Святой говорит нам сегодня. И тот человек, который не пришел еще в Церковь и которого хотят сегодня погубить, так же дорог Спасителю, как вся Церковь, которая не заблудилась. Она не заблудилась, если понимает, о чем говорит Христос. Потому что наше знание истины, правды и любви должно измеряться единственно Духом Святым, любовью Бога, Его истиною.
И дальше Господь говорит, что истина, действительно, неотделима от любви. «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним». Любовь эта дорого стоит. И она дорого стоит для Господа, дорогою ценою приобретена для нас. И каждый из нас должен приобрести ее дорогою ценою – верностью истине. Иди и обличи его, не носи это в себе. Самое опасное, когда внутри нас кровоточащая рана, и это созревает во все большую вражду к согрешившему против нас человеку. Может быть, он не знает, не понимает, что сделал. Может быть, ему не достает именно того, чтобы ему кто-то сказал об этом с любовью. Между тобою и им одним – не кричи на весь свет, что этот человек согрешил. Прежде чем ты будешь иметь право это сделать, наедине с этим человеком выясни все. Может быть, он тут же с радостью увидит свою ошибку, и будет радость и для тебя, и на небесах. И не нужно добавлять к этому что-нибудь еще.
Но если этот человек будет упорствовать в своем заблуждении, пойди, возьми одного или двух, – говорит Христос, – единомысленных твоих и обличите его вместе. Мы нуждаемся в том, чтобы в делании добра нам помогали другие люди. И мы не должны унывать, опускать руки, говорить, что безнадежное дело – с этим человеком уже все кончено, потому что он не обращает внимания на наши вразумления. Может быть, эти двое или трое, кого ты позовешь, найдут такие слова, которые тебе никогда на ум не приходили. Может быть, у них любви больше, чем у тебя, и он послушает их. Может быть, он поймет, что он противостоит сразу всем, и покается.
Но есть очень упрямые люди. Они могут отвергнуть любое вразумление. «Если же не послушает их, – говорит Господь, – скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь». Скажи Церкви, потому что Церковь хранит то, что дал ей Господь, она – хранительница истины, столп и утверждение истины, всех догматов, тайн веры, заповедей Божиих. И горе тому человеку, который бывает отлучен от Церкви, который подвергается анафеме церковной. Невозможно пребывать в Церкви, пользоваться ее преимуществами, дарами небесными Духа Святого и отвергать основание учения церковного, которое положено жизнью и смертью Христовой, благодатью Духа Святого. Господь говорит об этом отвержении.
Но это слово исполнено не только пламенеющей истины, но и пламенеющей любви. Господь не говорит: «Да будет он тебе как сатана, как бес». Он говорит: «Да будет он тебе как язычник и мытарь», – то есть как тот, кто не утратил способность возвратиться к Богу с покаянием. Тот, кто остается еще человеком, и о котором Церковь молится, чтобы привести его к себе. В истории Церкви были еретики, которых она называет волками лютыми, не щадящими стада. В своей разрушительной деятельности по отношению к Церкви они уподобляются самому диаволу. Но и здесь Святая Церковь, извергая их из себя, не оставляет их своей любовью, молясь об их вразумлении. И мы знаем такие примеры, когда самые страшные отступники возвращались покаянием к истине, и были приняты в Церковь.
«Где двое или трое, – говорит Христос, – собраны во имя Мое, там Я посреди них». Церковь – это не один человек, а, по крайней мере, – два или три. Господь говорит нам о тайне того единства, к которому призваны мы все, весь род человеческий. О тайне самых малых молитвенных собраний, о тайне Вселенских Соборов. В конце концов, все измеряется не количеством собравшихся людей, но соборным разумом Церкви. Где неложная любовь ко Христу, там Христос предваряет собрание всех.
Будем дорожить этим даром Божиим, помня, что времена наступают трудные. Во времена гонений не всегда может собраться многолюдный храм, а только двое или трое могут быть собраны где-то во имя Христово. Преподобный Нектарий Оптинский пророчествовал, что будет время, когда в Церкви останется всего один епископ, один священник и один мирянин. Наверное, он не в буквальном смысле говорит эти слова. Но в том смысле, что там, где есть хоть один епископ, один священник и один мирянин, любящие Христа, где двое или трое собраны во имя Христово – там Христос посреди них и там Церковь Божия. Дай Бог нам принадлежать к этому собранию, сколько бы нас ни было, пусть даже двое или трое. То же присутствие Божие среди нас, та же слава, как во всей Церкви, то же утешение, как если бы было две или три тысячи собраны во имя Христово, как это было в день Пятидесятницы, когда святой апостол Петр говорил в Духе Святом и открывал им Христа.
О явлениях Спасителя после Воскресения и их глубинных смыслах
Действительно, Спаситель вселился во чреве Пречистой Девы и родился, не нарушив ключей девства; после снятия с Креста Христос был положен в новом гробе, в котором еще никто никогда не был положен (Ин. 19: 41), — символ рождения от Девы. И как Он вошел в утробу Пресвятой Матери Своей, так же вышел и из гроба, не ломая закрывающего его камня.
В Ардяле [3] имеются иконы, изображающие Христа Победителя вышедшим из гроба и стоящим на неотваленном могильном камне, что означает, что Он вышел через камень еще до того, как тот был отвален. Эта символика представляется мне очень важной, и я хочу остановиться на ней далее.
По всей видимости, следующее явление Христа было Марии Магдалине, которая пришла с женами-мироносицами, но не ушла с ними. Не веря виденному (Спаситель изгнал из нее семь бесов, и она знала, как лжив диавол), она вернулась на гроб, ища доказательств Воскресения. Будучи в состоянии опустошенности, гнетущей сердце, она стояла у гроба и плакала. И тут вдруг она увидела внутри двух ангелов, одного у главы, а другого у ног, где лежало тело Иисусово, и они спросили ее, почему она плачет. Она ответила им с великой скорбью: «Потому что унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» (Ин. 20: 13).
Без сомнения, она услышала какой-то шум и, не ожидая ответа ангелов, обернулась и увидела поблизости Спасителя, но не узнала Его. Подобно ангелам, Он обратился к ней с вопросом: почему она плачет, кого ищет? Мария подумала, что это садовник, и спросила Его, не Он ли взял тело Иисусово и если да, то она умоляет сказать, где Он положил его, чтобы она пошла и взяла его. Тогда Иисус позвал ее по имени:
И в этот момент она узнала Его и, воскликнув:
– Раввуни! – бросилась к Его ногам.
Но Он остановил ее:
– Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему. А иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20: 16–17).
Эта встреча исполнена смыслов и символов. Почему Он не разрешает Марии прикасаться к Себе теперь, до вознесения на небо?
Потом Он пойдет к апостолам, сидевшим за запертыми дверями страха ради иудейска, и спросит их:
– Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лк. 24: 38–39).
Несомненно, ученики потрогали Его, но тем не менее продолжали сомневаться. Чтобы убедить их, Спаситель спросил, есть ли у них какая-нибудь пища. Они дали Ему часть печеной рыбы и сотового меда, и Он ел.
Таким образом, не вознесясь еще на небо, как Он сказал Марии Магдалине, Спаситель убедил апостолов осязать Его руки и ноги, чтобы они уверились, что это не дух, а Он Сам. Так же Он поступит и с Фомой, когда явится ученикам через неделю. Тогда почему же Он запретил это Марии Магдалине, говоря, чтобы она не прикасалась к Нему, поскольку Он еще не восшел к Отцу? Здесь нам надо воспарить духом и обратиться к определенной символике.
Христос дает это четкое утверждение (как сказано в 6-й главе Евангелия от Иоанна) и готов умереть за него и потерять Своих учеников – и торжественно повторяет его на Тайной Вечере. Так что когда протестанты заявляют, будто Тайная Вечеря и хлеб и вино были только символами Тела и Крови, они делают лживым Самого Бога и доныне следуют путем своего прельщения.
Мария Магдалина – символ народов, которые придут к вере только после того, как Христос вознесется на небеса и пошлет Духа Святого ученикам, которые отправятся на проповедь.
Есть еще один волнующий аспект в этой встрече Христа с Марией Магдалиной. Она в последний раз видела Господа в пятницу вечером, когда Его полагали во гроб. Она всё время находилась при Нем, видимо – в течение двух лет или более, почти каждый день. Тело Его не было тронуто тлением, и, тем не менее, взглянув на Него возле гроба, она не узнала Его. Почему?
Предполагаем, что Христос, только что вышедший из гроба в Воскресении, прошедший через могильный камень, не разбив его, имел определенную материальную облегченность, прозрачность, которая каким-то образом отдаляла Его от человеческих глаз. И тем не менее, когда Христос позвал ее по имени: Мария! – она мгновенно узнала Его и бросилась к Его ногам.
Христос говорил: никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец (Ин. 6: 44). Поэтому мы не приходим к Богу, если Христос не позовет нас по имени – каждого. Когда мы позваны, наша реакция не может быть иной, чем у Марии: мы бросаемся к Его ногам – или чем у Иуды: мы отправляемся на погибель.
Когда Он позвал ее по имени, Мария узнала Его и назвала: Раввуни. Когда позван был Фома, он сказал: Господь мой и Бог мой (Ин. 2: 28)! Всех нас Христос зовет и влечет к Себе разными путями, пока ум наш не просветится, и тогда, поняв зов, мы бросаемся к Его ногам.
 |
| Явление Христа апостолам на пути в Эммаус. Мозаика VI в. Сент Аполинарий Нуово, Равенна |
Еммаус был селением, располагавшимся стадиях в 60 от Иерусалима, что равняется примерно 11 километрам. Это событие зафиксировано только евангелистом Лукой (гл. 24), хотя мы полагаем, что оно передано в двух стихах и святым Марком (16: 12–13), когда он говорит, что Иисус явился двум ученикам в поле. Известие о Воскресении Христа взволновало город Иерусалим: одни отрицали это, другие верили, фарисеи и книжники клеймили его как ложь, однако никто не оставался безразличным к этому событию, выходившему за рамки нейтрального измерения жизни.
Двое учеников направились в Еммаус. Одним из них, упомянутым по имени в сообщении святого Луки, был Клеопа; другим, что естественно, должен был быть сам евангелист Лука, потому что только он упоминает об этом событии в деталях. Они тоже были взволнованы и разочарованы противоречивыми слухами о Воскресении Господа, но горше всего для них была их собственная неспособность верить.
В какой-то момент Христос предстает перед ними тоже идущим к Еммаусу. Он спрашивает их, почему они взволнованы, и когда они говорят Ему почему, Он укоряет их за неверие и изъясняет из Писания сказанное о Нем.
Подходят они к Еммаусу, к пристанищу этих двоих, и Иисус делает вид, будто хочет идти дальше, а двое уговаривают Его остаться, и Он соглашается. Хозяин предлагает им ужин, и Христос берет хлеб и преломляет его; тогда у них открываются глаза и они Его узнают, но Он становится невидим для них.
Двое учеников вспомнили, что, когда Он беседовал с ними по дороге, огонь, горевший в сердце их, говорил им, Кто был шедший с ними. Они побежали назад в Иерусалим и сообщили ученикам, как они увидели Господа и что Он говорил им.
Эти двое учеников не узнали Христа, быть может, по причине того же духовного преображения Его, но, возможно, автор не это имеет в виду, когда говорит, что глаза их были удержаны, так что они не узнали Его (Лк. 24: 16). Вероятно, Спаситель хотел сначала изъяснить им Священное Писание о Нем, чего Он не мог бы спокойно сделать, если бы сразу сказал, Кто Он. Впечатляющая важность этого события состоит в том, что они узнали Его по преломлению хлеба.
Надо учесть и тот факт, что Христос не так уж и легко объявлял о том, Кто Он; более всего Он делал это после Воскресения, видя неверие апостолов. На этот же раз Он открылся этим двоим в одном жесте – в преломлении хлеба. Многие богословы полагают, что у Спасителя была неповторимая манера преломления хлеба – жест, который стал священным для апостолов после того, как они увидели его на Тайной Вечере. Этот неподражаемый жест был удостоверением идентичности Христа перед двумя учениками.
– Дети! есть ли у вас какая пища?
Они ответили, что нет. Безо всяких объяснений Человек на берегу сказал:
– Закиньте сеть по правую сторону лодки.
Они закинули ее, и она тут же наполнилась рыбой, словно все камни со дна моря превратились в рыб.
Святой евангелист Иоанн стоял возле святого апостола Петра. Он напряженно вглядывался в Человека на берегу, потом шепнул Петру:
– Это Господь (Ин. 21: 5–7).
Петр был раздетым до пояса. Услышав, что это Господь, он оделся, препоясался и, бросившись в воду, поплыл к Учителю. Позже приплыла и лодка с учениками, они вытащили ее на берег и побежали ко Христу, ибо узнали от Иоанна, Кто был Этот Муж, просивший у них поесть.
Придя к Нему, они увидели разведенный огонь и уголья, и рыбу на угольях, и хлеб. Христос видел, как спешили они, и заметил:
– Принесите рыб, которых вы теперь поймали (Ин. 21: 10).
Петр пошел к лодке, с большим усилием вытащил на берег полную сеть, в которой было 153 крупных рыбы и сеть все же не порвалась.
Вернулись они к огню, ибо Христос пригласил их:
Они подошли в полном молчании, и никто не посмел спросить Его: «Ты кто?» Все знали, что это Господь. Христос приблизился, взял хлеб, преломил и протянул им. Потом и рыбу.
Интересен тот факт, что ученики послушались Господа до того, как узнали Его, закинув сеть по Его повелению.
 |
| Чудесный улов рыбы. Мозаика VI в. Сент Аполинарий Нуово, Равенна |
Я плавал на корабле по Галилейскому морю. Вода в нем совершенно прозрачная, так что видно снующую рыбу и камни на самом дне. Если в ночное время, когда сеть в темноте не заметна, апостолы не поймали ничего, то опытный рыбак сразу мог бы смекнуть, что на заре, когда уже начинает брезжить свет, вовсе не остается никакой надежды поймать рыбу. Но все же они послушались Его без колебаний.
Я убежден, что у них в голове бессознательно щелкнуло, и они вспомнили, как при первой обильной ловле рыбы Иисус велел Петру, после проповеди на озере, закинуть сеть с правой стороны лодки, а тот запротестовал:
– Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть (Лк. 5: 5).
Действительно, Петр отрекся от Господа трижды: в первый раз просто отрицая, что знает Его, во второй раз отрекся с клятвою, а в третий – с проклятием. И когда запел петух, он вспомнил упрек Господа и заплакал, раскаиваясь.
Но последуем далее за текстом святого Иоанна. Как только Христос открылся апостолам в преломлении хлеба, воцарилась полная тишина, все ели молча, и каждый ждал, что будет дальше. Мне лично кажется, что как Петр, так и остальные ученики догадывались, что должно произойти. Какая-то тяжесть чувствовалась в таинственной атмосфере встречи.
Положение Петра среди апостолов после его отречения было довольно сомнительным, и они знали, что Господь должен разъяснить его тем или иным образом. Петр долгое время был верховным апостолом. Возраст давал ему преимущество над остальными, и они оказывали должную честь его возрасту и положению перед Христом. Тем не менее, прежде Спаситель никогда не брал с Собой только Петра, но также Иакова и Иоанна.
Но Христос сказал тогда нечто гораздо более важное о спасении Петра от греха отречения – об этом мы читаем у святого евангелиста Луки (22: 31–32):
– Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.
Когда Господь Иисус Христос и ученики закончили трапезу (Ин. 21: 15 и след.), Спаситель спросил Петра внезапно – а Он знал думы всех, и этот вопрос был продолжением тех мыслей, на которые Христос должен был дать разъяснение. Вопрос Христа был непосредственно связан с утверждением Петра, сделанным на Тайной Вечере. Христос спросил его теперь:
– Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?
И порывистая натура Петра опять дала о себе знать в той поспешности, с какой он ответил, на миг забыв о своем отречении:
– Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя.
 |
| Пётр, паси овец моих. Фреска монастыря Високи Дечаны. Сербия |
И все же мне кажется, что была какая-то осторожность в ответе Петра, который уже не превозносился над остальными апостолами; это заставляет думать, что память об отречении еще была жива в нем.
– Симон Ионин! любишь ли ты Меня?
Петр подтверждает это, ничего более не добавляя – произнеся всё те же слова:
– Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя.
Христос вверяет ему пасти овец Его.
Спаситель спрашивает в третий раз, словно в последний раз проверяя его первое утверждение:
– Симон Ионин! любишь ли ты Меня?
Петр подтверждает, произнося те же слова:
– Ты знаешь, что я люблю Тебя.
Христос вверяет ему пасти овец Его.
Несмотря на убежденность Петра и апостолов в том, что Христос восстанавливает Петра на ступени апостольства, этот третий вопрос глубоко опечалил Петра, поскольку Учитель в третий раз обратился к нему со словами: «Любишь ли ты Меня?», – и он ответил с великой грустью в голосе:
– Господи! Ты всё знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя.
Тем самым Петр косвенно подтверждает, что все эти вопросы, произнесенные трижды, связаны с тремя его отречениями, и ими изглаждается совершённый им грех, и он снова восстанавливается в числе апостолов. Для всякого человека со здравой верой очевидно, что Петру теперь не предоставляются особые полномочия, потому что в таком случае зачем бы он стал печалиться, когда был в третий раз спрошен?
Когда Христос обратился к апостолам после Воскресения и сказал: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16: 15), Учитель не обратился к Петру ни с чем особенным, так что его положение оставалось несколько неясным в сравнении с остальными. Отрекшегося от Него Христос намеревался восстановить путем торжественного воссоединения, наподобие принятия еретика в Православие в наше время.
Когда католики утверждают, что ему теперь дается особая власть, они заведомо обманываются: Петру теперь дана власть, которую остальные апостолы имели изначально, которой они не теряли, как Петр, и которая была подтверждена в день Воскресения. Теперь Петр был восстановлен в апостольстве, и ему возвращено было право проповедовать всей твари:
– Паси агнцев Моих, паси овец Моих!
Если за весь этот таинственный период после Воскресения Господа и было что-нибудь особенное для кого-нибудь из апостолов, то выделенными оказались двое: Фома, ради которого Христос специально приходил, чтобы уверить его в Своем Воскресении, и Иоанн, о котором Он сказал Петру при Своем явлении, обсуждаемом нами:
– Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною (Ин. 21: 22).
Таким образом, Иисус снова укоряет Петра за дерзость.
С Петром связано еще кое-что важное. Когда Мария Магдалина объявляет апостолам, что она говорила с Господом у гроба и Он жив, они засомневались, и только Петр и Иоанн побежали ко гробу, чтобы увидеть, что там случилось. Иоанн, будучи помоложе, бежал быстрее, он посмотрел в гроб, увидел пустую плащаницу, но не вошел из почтения к возрасту Петра. Через короткое время и Петр добежал до гроба, и они друг за другом вошли внутрь.
Там они увидели плащаницу, лежащую на земле, а плат, которым было закрыто лицо Иисусово, не был вместе с плащаницей, а был свит и лежал в другом месте. Тогда, добавляет евангелист Иоанн, они увидели и уверовали (ср.: Ин. 20: 8).
Если бы плащаница была раскрыта и лежала на земле распрямленной, как обычно кладут кусок ткани, думаю, это не произвело бы такого ошеломляющего впечатления на обоих апостолов. Без сомнения, имелось что-то странное в том, как лежала плащаница на земле, если святой Иоанн написал, что они увидели плащаницу и уверовали, ибо они еще не знали из Писания, что Христу надлежало воскреснуть из мертвых (Ин. 20: 9).
– Воистину Он был Сын Божий (Мф. 27: 54).
Мы знаем из повествования святого Иоанна, что Пилат все же послал солдат проверить это, и они, увидев, что двое разбойников не умерли, перебили им голени [12] – это вызывало шок и мгновенную смерть; а Иисусу не перебили голеней, но только пронзили Ему сердце копьем.
Иосиф Аримафейский снял тело Иисуса с Креста; подошел и Никодим, ночью приходивший к Иисусу, чтобы расспрашивать Его (см.: Ин. 3), он принес смесь смирны и алоэ; плащаницу смочили в этом составе, затем, обвив тело Господа этой тканью, пропитанной благовониями, они положили Спасителя во гробе, в котором еще никто не был положен (Ин. 19: 42).
Подтверждая все сверхъестественные явления – от Рождества Спасителя до Его Воскресения, мы видим цепь символов, ведущих к высшей конечной цели – Божеству Иисуса. Он родился от Девы безмужно, и Она никого больше не носила во чреве Своем – так и при погребении Христос был положен в новом гробе, в котором никто никогда не был погребен. Спаситель вышел из плащаницы, не разорвав и не развернув ее, а потом и из могилы вышел через камень, не разбив его, – как и из чрева Матери Своей Он вышел, не причиняя болей рождения и не повреждая ключей девства.
Всё это связано с богословской мыслью о том, что всюду всё, к чему прикасается Бог, оживает, выходит из своего естественного порядка и входит в иной порядок – Божественный, высший, непостижимый для нас.
Радость праздника Воскресения иная, чем та, которую мы испытываем при Рождении Христа, когда мы стараемся сделать сердце наше духовной пещерой, в которой родится Младенец Иисус. Там, на Рождество, мы все вместе стоим перед чудом, в котором Бог невместимый, безначальный, сотворивший этот удивительный мир, небо и землю, ограничивает Себя до масштабов малюсенького и хрупкого Младенца, лежащего в яслях и согреваемого только дыханием животных и любовью Своей Матери и праведного Иосифа.
На Рождество мы еще как будто не приняли в себя Христа; Он еще дивный Младенец, сошедший с небес, и у нас некое чувство пребывания вне Бога Сына. На Пасху же, благодаря искупительному посту и тому факту, что мы видели Бога среди нас, имеющего наш вид и рост, страдающего, как мы, истекающего кровью, зовущего Своего Отца с небес, молящегося за мучавших Его – среди которых, может быть, были и мы, – радость наша становится внутренней. Христос соединил нас страданием и прощением.
И тогда этот храм действительно станет жилищем Христовым. И я был бы очень рад, если бы вы все стали выше меня, все были бы святыми в этом храме.