Что символизирует крестный ход

Что символизирует крестный ход

Для чего нужен крестный ход и его смысл?

Отвечает иеромонах Иов (Гумеров):

Крестный ход – многолюдное торжественное шествие из одного храма в другой, вокруг храма или к какому-либо назначенному месту (например, святому источнику) с большим запрестольным или выносным крестом, от которого получило свое название и само шествие. Участники крестного хода несут также святое Евангелие, иконы, хоругви и другие святыни храма. Священнослужители и церковнослужители совершают шествие в богослужебных облачениях. Во время шествия поют тропарь праздника, ирмосы, а иногда праздничный канон (в Пасхальную седмицу). Крестные ходы бывают регулярные (календарные) и чрезвычайные (во время эпидемий, войн и других особых событий).

Крестный ход является выражение единой народной веры и усердное моление к Господу и Матери Божией о даровании Церкви и людям благодатной помощи.

Возникли крестные ходы в 4-м веке в Византии. Святитель Иоанн Златоуст устраивал против ариан ночные шествия по улицам Константинополя. Для этого были сделаны серебряные кресты на древках, которые торжественно носились по городу вместе со святыми иконами. Люди шли с зажженными свечами. Так возникли наши церковные крестные ходы. Позже в борьбе с ересью Нестория, специальные крестные ходы устраивал святитель Кирилл Александрийский, видя колебания императора. Позже в Константинополе для избавления от массовых болезней выносили из храмов Животворящее Древо Честнаго Креста и носили по улицам города. Так установился праздник, получивший название Происхождение (изнесение, исхождение) честных древ креста Господня (1/14 августа).

Источник

Крестный ход – дорога к Богу

Беседа с Андреем Бардижем, организатором многодневных крестных ходов

Сегодня в Общественной палате Российской Федерации пройдет круглый стол «Крестоходчество как форма социальной консолидации и духовной мобилизации». О многодневных крестных ходах, буднях, быте и чудесах крестоходцев – беседа с Андреем Бардижем, организатором и руководителем пеших крестных ходов, в том числе и одного из самый длинных в истории России, участники которого в 2015 году прошли 2000 км по маршруту Севастополь–Керчь–Смоленск.

Христианство нужно выстрадать – здесь и сейчас

– Андрей, скажите, зачем люди идут в крестный ход? Какую задачу ставят перед собой?

– Одна из задач многодневного крестного хода – сформировать общину. В маршрутах протяженностью менее 1000 километров община, как правило, не успевает сложиться. Если же нужно пройти 1500–2000 километров, все очень устают, и такие проекты не всегда оправданны. Это очень важный и интересный процесс, когда совершенно незнакомые люди разного возраста, приехавшие из разных регионов и епархий, представляющие разные сословия и профессии, начинают притираться друг к другу – и притираться во Христе. Они учатся молиться друг с другом, помогать друг другу, делиться последним, плечо подставлять, буквально «носить бремена друг друга». Это то, к чему нас призывают пастырские проповеди и хорошие книги. На практике, к сожалению, это встречается не так часто, а в крестном ходе это происходит каждый день, каждую минуту. И поскольку всё делается на пределе сил, сразу видно, кто есть кто на самом деле.

Если человек идет с молитвой, трудится в поте лица, стирает ноги в кровь, отдает Богу свои силы и время, бескорыстно, добровольно жертвуя тем, что у него есть, это сопоставимо с подвигом ношения вериг, со столпничеством. Как сказал в своей проповеди один архиерей, за участие в таком крестном ходе, за терпение добровольных страданий и скорбей во славу Божию Бог прощает многие грехи.

Конечно, любое участие – хорошо, но, согласитесь, есть разница: поясной поклон сделать или с покаянными слезами сотню земных. В этом деле каждый участвовал самыми разными способами – своим временем, ногами, молитвой, деньгами, пирожками, кто-то давал ночлег с баней… Господь ценит не то, что нам легко дается, а наши усилия. Вот за них, за молитвенный труд в терпении и смирении и дается Богом право всякому человеку что-либо вымолить у Него. Чем больше сделано усилий, тем ощутимей результат.

– Иногда крестными ходами называют комфортные поездки на автобусе и экскурсии…

– Думаю, что не совсем правильно называть такие мероприятия крестными ходами. Вообще за 15 лет существования крестных ходов в России сформировались разные традиции в разных местах, в разных епархиях, не всегда, на мой взгляд, правильные. Сложно пересадить одну и ту же традицию на другую почву. Она не приживается. Одно дело – идти несколько дней, и совсем другое – несколько недель или месяцев. Это то же самое, что пригласить человека, который недавно научился кататься на велосипеде по двору, участвовать в ралли «Париж–Дакар». Тут совсем другой масштаб, другие напряжения, от человека требуются иные усилия. Есть ведь разница: приехать и пожить в монастыре несколько часов или тяжело трудиться в нем месяц, два, три.

– Но ведь большинство людей имеют семьи, работают, и у них нет ни времени, ни сил участвовать в долгом и масштабном крестном ходе.

– Согласен. Как правило, у людей на такие многодневные проекты действительно нет времени, но они могут пойти в однодневные крестные ходы (например, в Екатеринбурге). А другие люди могут пойти и в пятидневные, как, например, Великорецкий или Иринарховский крестный ход. В них принимают участие десятки тысяч людей, но там и отдача другая.

– А молодежи много в крестных ходах?

– Как правило, основные участники – это не молодежь. Нынешней молодежи это не по силам. У молодых и потребности нет, и осознанной необходимости, отсутствует понимание цели и смысла крестного хода. Неспроста нашим участникам нередко за 50, 60 и даже 70 лет. Они видели жизнь, знают цену словам и делам. Некоторые из них смотрели смерти в глаза. Но они снова и снова выбирают крестный ход как самое значимое дело в их жизни. Чтобы понять, надо самому попробовать и пережить – выстрадать. Здесь ненужный пафос и пустые разговоры проходят быстро, появляется реальная оценка себя, своей жизни и, возможно, новая, правильная цель. Христианство нужно выстрадать, причем не усилиями прежних поколений, а здесь и сейчас – каждому из нас. Одними беседами и фотографиями не обойтись.

С молитвой о мире

– Расскажите, пожалуйста, как создается маршрут.

– Любой крестный ход должен иметь актуальную тему, логичное начало и конец, вписываться в разумные временные рамки, идти по новым населенным пунктам и, по возможности, вдали от федеральных трасс. Много всего приходится учитывать. Когда мы с Божией помощью планируем маршрут, никогда не знаем о том, пройдем ли мы его до конца, преодолеем ли все трудности, которые будут на пути, все невзгоды, непогоду. Например, в 2004 году всё лето шли дожди, а 2010 год был, как вы помните, очень жарким. Бывает, не сразу складывается весь маршрут. Вот и в 2015 году он долго «не давался», даже Севастополь и Смоленск появились не сразу. Была задумка пройти с молитвой о мире вдоль границы с Украиной, а когда, как и где пройти – вопрос.

Кстати, мы беседовали с митрополитом Смоленским Исидором о том, что неспроста делегация Смоленской митрополии годом ранее оказалась в Крыму на празднике Покрова Божией Матери, ведь у нас икона Покрова! Думаю, это Промысл Божий – пройти по местам боёв Великой Отечественной вдоль границы с Украиной из Севастополя в Смоленск, где в кафедральном соборе находится икона Божией Матери «Одигитрия», которая много столетий является путеводительницей для нашего православного люда.

Идя крестным ходом, человек меняется

– В крестном ходе Севастополь–Смоленск участвовали опытные крестоходцы?

– Большинство участников были новичками из Крыма. На мой взгляд, в Крыму таких больших крестных ходов нет. Там ведь короткие расстояния – день, два, неделю может идти крестный ход, редко больше. За это время человек не успевает толком ни устать, ни заболеть, ни даже проголодаться как следует. Мы же шли не три дня, а больше трех месяцев. Тут нужен другой подход, другой запас прочности. У нас жесткая дисциплина, хоть и не армейская.

В этом крестном ходе участвовали и несколько военных, которые имеют свое представление о дисциплине и порядке. Хотя это русские православные люди, сначала с ними было очень сложно. К счастью, расстались мы друзьями. Здесь люди реально меняются в лучшую сторону. Это и есть покаяние.

По сложившейся традиции по окончании крестного хода я оставляю на столе блокнот и прошу тех, кто хочет принять участие в следующем проекте, оставить свой телефон и адрес. И почти все написали: и наши военные, и бабушки, которые с нами шли. Одну из них, старую знакомую, я дважды выгонял из крестного хода за непослушание. Для нее это была настоящая трагедия. Но она смогла найти в себе силы попросить прощения, покаяться и вернуться. И мы остались друзьями. Думаю, что все эти 65–70-летние бабушки (как, например, схимонахиня Серафима) пойдут в крестный ход снова.

– Как и с какой целью люди попадают в ваши проекты?

Мы предельно обнажены, мы приходим как есть, и оказывается, что нам от Бога ничего не нужно

– Большинство людей приходят через «сарафанное радио», хотя иногда через сайты, соцсети, почту. Они снова и снова приходят к нам в поисках правды, которой им часто не хватает, – простой, понятной им правды. Мне кажется, что люди любят крестный ход за его искренность. В современной жизни слишком много расчетливости, лукавства, лжи, предательств, малодушия, пустых разговоров, выгоды. А здесь для этого нет почвы. Здесь мы получаем общение с единомышленниками и, что самое главное, дерзаем обращаться к Богу. Мы предельно обнажены, мы приходим как есть, и, оказывается, нам от Бога ничего не нужно, по большому счету.

– Как это не нужно?! Почитайте молитвы – в них мы обычно просим здоровье, работу, жилье, какое-то благополучие для своих внуков, детей…

– В крестном ходе оказывается, что есть вещи поважнее, здесь человек проявляется самым неожиданным для себя образом. Ты сам себе казался таким правильным и хорошим, ну просто очень православным, редко – в чем-то немножечко плохим. И вдруг, когда ты, сосредоточившись на деле, в постоянном напряжении идешь и молишься, преодолеваешь трудности непрерывного каждодневного пешего движения, независимо от погоды и самочувствия, ты неожиданно поворачиваешься к соседям, друзьям и самому себе какими-то новыми, не всегда хорошими гранями. Приходится меняться, учиться быть лучше – без этого здесь не выжить, не ужиться с другими, не пройти. Через покаяние с помощью Божией – меняемся.

– Вы сказали, что весь путь от Севастополя до Смоленска прошли 20 человек, а остальные люди сколько шли с вами?

– В крестном ходе тысячи людей участвовали фрагментарно, то есть шли с нами час-два-три, иногда день-два. Были случаи, когда люди приходили на день, окунались в это, видели благотворное действие крестного хода и возвращались через время снова. Крестный ход завершился в день празднования иконы Божией Матери «Одигитрия». И мне на телефон и почту пришло много поздравлений от тех людей, которые как-то поучаствовали в крестном ходе. Писали, например: «Слава Богу, вы дошли! Мы смотрим канал “Союз”, читаем газеты православные, болеем за вас. Мы были уверены, что вы дойдете. Слава Богу, это случилось». Спрашивали о том, что будет дальше. Мы обсуждали возможные варианты развития событий с представителями Смоленской епархии. Окунувшись в этот проект, они неожиданно для себя, как мне кажется, увидели в нем то, что нужно им самим, нужно православным жителям Смоленска, Рославля, тех более мелких населенных пунктов, которые были на нашем пути. Никто из них не остался равнодушным. Это всех коснулось наилучшим образом – соединило друг с другом и с Богом.

– Вам запомнились какие-то яркие случаи?

– В этом крестном ходе были два человека, не новички, участники наших прежних проектов. Один на Урале постоянно живет, второй в Москве. Они шли вначале недели две в Крыму, потом по необходимости уехали домой, а когда вернулись, оба сказали: «Мы вернулись в другой крестный ход». Тот же самый, с теми же людьми, но уже другими, изменившимися, ставшими чуточку лучше. Это очень серьезный, важный момент.

Тут Господь управляет, явно показывая, что Он всегда рядом

– Что заставляет одних и тех же людей принимать участие в крестных ходах?

Дорога на самом деле идет – в себя

– Искание Бога и правды Его. Человек, который вошел в эту историю, уже зачастую не может из нее выйти, поскольку ничего подобного нигде нет. Это уже какое-то другое существование, рискну сказать – более правильное. Разные люди, священники из Москвы, из других крупных городов говорили не раз и не два, что вот они живут в городских условиях, где шум, страсти, городские проблемы, динамика, бег, суета. И они стремятся вырваться на крестный ход хотя бы на день-два, на неделю, чтобы пожить, подышать другим воздухом, другим духом. Тут дорога на самом деле идет – в себя. Но одновременно это движение проходит соборно, вместе. Здесь бывает очень трудно – до слез, до обморока, и ты – удивительно! – этому рад. Потому что – ради Христа делается, никак иначе.

Мы идем с Иисусовой молитвой, которая творит чудеса с людьми. Тому, кто искренне просит у Бога, Господь помогает. Он всегда рядом. На церковные праздники нередко мы приходим именно в тот храм, где есть придел или чтимый образ. Например, специально не планируя, на Троицу мы пришли в Троицкий храм города Азова. Праздник святого равноапостольного князя Владимира мы «случайно» встретили в посвященном ему храме в поселке Клетня на Брянщине. Тут Господь управляет, явно показывая, что Он всегда рядом, что Он с нами.

Именно поэтому настоящий пеший крестный ход – это огромная, колоссальная сила, как будто Знамя Победы пронесли. Это не нами придуманные слова, а реплика представителя администрации, маловоцерковленного человека со стороны. На него это так подействовало, он это так почувствовал, увидел. Я думаю, он увидел правильно.

– А бывает, что крестоходцы впадают в уныние?

– Однажды во время другого крестного хода в одной из уральских епархий нас неудачно разместили на три ночи. Несмотря на предварительные договоренности, оказалось, что негде спать, стирать, лечить, кормить более ста человек. Первая мысль была идти до следующего населенного пункта, где всё было бы более-менее хорошо. Но это могло обидеть тех немногочисленных прихожан, которые нас здесь ждали. Мы подошли к городу, стоим, разговариваем. Размещаться негде. Вдруг останавливается машина, выходит человек и говорит: «Я дом построил, в котором никого нет. Собирался на той неделе переезжать. Абсолютно новый дом с пристройками, кухней, баней. Живите!» И мы в нем остановились на два дня. Это был такой неожиданный праздник с угощением от радушных хозяев! В крестном ходе мы мяса не едим, но шашлыкам и барбекю из осетрины были рады. Для хозяина дома это был тоже праздник, своеобразное освящение жилья, безусловно. Мы же в очередной раз ощутили явное присутствие Божие. Когда возникают какие-то проблемы, Он сразу же помогает.

Крестный ход как проповедь

– Крестоходцы чувствовали физическую усталость, пройдя 2000 километров?

– Конечно. Но они потом понимают: это цена их настоящего воцерковления на пути к Богу. В крестном ходе каждый получает не только просимое, но даже более того. Люди приходят со своими чаяниями, проблемами, просьбами. Некоторые из них ими делятся. Но совместная молитва к Богу о мире, о Церкви очень здорово сближает. Молитва «Господи, помилуй» – это молитва и за Россию, и за Украину, и за весь наш церковно-христианский народ, да и не только христианский.

В крестном ходе Севастополь–Смоленск мы не могли миновать армянский поселок. А в одном из предыдущих крестных ходов проходили район компактного проживания татар, где нет православных храмов. Но мы смогли выстроить нормальные дружеские взаимоотношения с татарской и армянской общинами. В армянской церкви свое представление о христианстве – на наш взгляд неверное. Но это были наши сограждане, наши соотечественники, хорошие, добрые люди, которые, ожидая нас, готовили еду, топили бани, приносили из колодцев воду, чтобы нас напоить. Это было по-человечески искренне и здорово. Надеюсь, через это событие они по-другому станут относиться к Православию.

– А какого рода сложности бывают у вас?

– Разные. Каждодневные физические нагрузки, отсутствие привычного комфорта и взаимопонимания, непрогнозируемые события (например, плохая погода). В крестном ходе бывают гордецы, достаточно радикально настроенные люди. Тут ведь открытое пространство для обсуждения, но и лечебница, исправительная колония, если хотите. Любой православный человек может получить благословение и участвовать в крестном ходе, выполняя основные минимальные правила: идти с Иисусовой молитвой, не пить, не курить… С другой стороны, это влечет за собой определенные сложности, потому что у каждого свои представления, убеждения, пристрастия в мелочах, свои какие-то крены в мировоззрении. Мы проходим по 8–10 часов в день, бывает и больше. Но для общения есть привалы, вечера, есть отдых в субботу и воскресенье. Часто возникают какие-то дискуссии на политические, экономические, но прежде всего, конечно, на духовные темы. Хорошо, когда человек не настаивает на своих заблуждениях, а стремится к истине. Очень важно, чтобы были толковые пастыри для общения и с участниками крестного хода, и с местным населением. Нужны хорошие книги для раздачи. Мы ведь часто ночуем в школах, особенно в тех местах, где нет церкви. С вопросами к нам приходят учителя, родители, старшеклассники. Если среди нас есть радикально настроенные люди, результат этих бесед не всегда бывает хорош. Но ведь Бог зачем-то дает каждому возможность совершенствования, спасения? Мы все обмениваемся опытом, какими-то знаниями.

– Бывали ли случаи, когда люди покидали крестный ход?

Одно дело – когда ты проповедуешь в интернете, лежа на диване, и совсем другое – в крестном ходе. Тут нужна особая ответственность!

– Да, было два-три случая, когда пришлось попрощаться с теми людьми, которые отличались нецерковными взглядами, грубостью, неуместным радикализмом. К сожалению, никто не застрахован от ошибок, непонимания, заблуждений. Дома мы можем позволить себе гордо болтать на различные темы в интернете, лежа на диване. У нас свободная страна. Но когда ты начинаешь проповедовать от лица крестного хода, от лица Церкви, это гораздо серьезнее, и надо стараться быть ответственным человеком, ведь многие жители воспринимают информацию от крестоходцев как истину. И хотя крестный ход способствует искоренению глупостей, надо и самому стараться. Здесь нужна настоящая проповедь, а не самочиние, дерзость и упрямство.

Проверка на терпение

– С какими чувствами люди покидали крестный ход, если их выгоняли?

Нужно не только шаг универсальный сделать для всех, но вообще всю нашу жизнь подчинить ближнему

К тому же мы проходим разные территории, благочиния. Одни близки к митрополиям, епархиям, где более-менее благополучная ситуация с храмами, есть хорошие священники, миссионеры, духовники. А есть и другие места, где нет церквей, книг, где нам приходится даже крестить людей.

Скажем, идя по Удмуртии и Уралу, в среднем мы проходили 30–40 километров в день. В крестном ходе 2015 года Севастополь–Смоленск расстояние между населенными пунктами было меньше и средний переход составлял 20–30 километров. Поэтому немного легче был организован быт. Но были другие проблемы. Мы выходили из Крыма весной, лето наступало нам на пятки, и жара дышала в затылок. Только вышли из Краснодарского края, из Ростовской области, а там сразу жара за 40 градусов. Слава Богу, мы вовремя ушли от жары, ведь двигаться в таком температурном режиме можно только ночью. А двигаться ночью в темноте сложно: это беспокойство для гаишников, для участников движения и т.д.

На одном корабле, который называется «Церковь»

– Все ли епархии оказались на высоте?

– Искренне благодарю Смоленскую епархию, где на удивление толково все было организовано, хотя там не было опыта проведения крестных ходов. С самого начала верный тон задало деятельное участие многих священников Рославльского благочиния во главе с благочинным – отцом Михаилом. Несколько раз приходил к нам и отец Яков. Его друзья, родственники, дети принимали участие либо в самом крестном ходе, либо в нашем размещении, в организации быта. Это очень важный момент крестного хода, христианская жизнь как она есть: с настоящим гостеприимством, странноприимством, радушием. То, что мы, к сожалению, теряем в повседневном быту, тут чудесным образом реанимируется и живет.

В том, что Смоленская епархия оказалась на высоте, большая заслуга принадлежит секретарю епархии отцу Павлу и прежде всего митрополиту Смоленскому и Рославльскому Исидору. В своей проповеди он сказал, что крестный ход объединяет наш народ на всех уровнях, включая даже бытовой. Если раньше вы, например, не здоровались с соседом по улице, не замечали его, то, оказавшись в одном крестном ходе, поняли, что вы единомышленники, единоверцы. Вы прожили всю жизнь в одном населенном пункте, но только сейчас оказались на одном корабле, который называется «Церковь».

– А светские власти помогали?

– Конечно. Во всех епархиях, где мы шли, очень многое делалось именно светскими властями. Они обеспечивали сопровождение на дорогах, размещение, питание, решение бытовых проблем, ведь людей нужно каждый день мыть, лечить, им нужно стирать. Приятной неожиданностью стало то, что многие представители власти лично участвовали в крестном ходе, шли рядом с нами с молитвой. Их никто не заставлял. Значит, они увидели здесь что-то настоящее. Поручение губернатора или начальника можно по-разному выполнить. Можно вложить душу или не вложить. Мне кажется, люди свою душу в это дело вкладывали. В итоге была решена одна из главных задач крестного хода – объединение всего общества. Наш крестный ход Севастополь–Смоленск достиг всех возможных целей, преодолев все препятствия, неприятности и сложности. И, дай Бог, чтобы по Божиему благословению при поддержке духовных и светских властей наше дело получило дальнейшее продолжение.

Источник

История крестных ходов

иерей Евге­ний Пуртов

Тор­же­ствен­ное шествие с кре­стом, хоруг­вями и ико­нами, сопро­вож­да­е­мое молеб­нами о мило­сти Божией по тому или иному случаю назы­ва­ется крест­ным ходом. Пово­дами для крест­ных ходов слу­жили как опре­де­лен­ные посто­ян­ные празд­ники, дни святых и чудо­твор­ных икон, так и кон­крет­ные обсто­я­тель­ства, тре­бу­ю­щие каждый раз назна­че­ния срока — начало и конец сель­ско­хо­зяй­ствен­ных работ, первый выгон скота, засуха, непре­рыв­ные дожди, эпи­де­мии и эпи­зоо­тии, необ­хо­ди­мость освя­тить опре­де­лен­ные места (пере­крестки, колодцы и др.).

Засуха. При засухе, напри­мер, в Боб­ров­ском у. Воро­неж­ской губ. крест­ный ход на поля про­ис­хо­дил сле­ду­ю­щим обра­зом. «В назна­чен­ный день все соби­ра­ются в цер­ковь и, отсто­явши утреню и литур­гию, под­ни­мают образа и хоругви и обхо­дят кругом все поле. Впе­реди идут с ико­нами, за ними — свя­щен­ник, обла­чен­ный в фелонь и епи­тра­хиль, несет крест; сопут­ству­ю­щий клир поет бого­ро­дичны гласы и разные духов­ные песни; за клиром сле­дует народ раз­ного пола и воз­раста. В пяти местах, вперед избран­ных, весь ход оста­нав­ли­ва­ется, и служат молебны с водо­освя­ще­нием». Первый моле­бен посвя­щали Спа­си­телю; по окон­ча­нии молебна все при­кла­ды­ва­лись ко кресту и свя­щен­ник кропил каж­дого святой водой; остав­шу­юся воду выли­вали на пашню. Второй моле­бен посвя­щали Божией Матери; третий — свт. Нико­лаю; чет­вер­тый — прор. Илье. Пятым слу­жили моле­бен о без­до­ж­дии.

«Под­нять образа». В иных местах моле­бен о дожде во время засухи стро­ился несколько по-дру­гому: оста­нав­ли­ва­лись не в уста­нов­лен­ных зара­нее местах, а по мере рас­хо­до­ва­ния св. воды. Такой вари­ант подробно описан в 1856 по Зарай­скому у. Рязан­ской губ. Начи­на­лось все с раз­го­во­ров между собой кре­стьян, обес­по­ко­ен­ных состо­я­нием хлебов. Рели­ги­оз­ная основа этого пред­ва­ри­тель­ного обсуж­де­ния оче­видна из запи­сей совре­мен­ника собы­тия: «Плохо; не дает Бог дождя», — гово­рит один. «Видно, Гос­пода Бога про­гне­вали, — заме­чает другой, — недавно я ходил в поле: больно худо, и не смот­рел бы. Овес от земли и на чет­верть не под­нялся, а уж кистится, по буграм же и совсем пожел­тел, сгорел». — «Пора бы образа под­нять, — гово­рит третий, — вон, тре­тьего дня мухин­ские поды­мали». — «И в Руд­неве поды­мали вчера», — заме­чает пятый, и пример сосе­дей решает вопрос окон­ча­тельно».

День для под­ня­тия обра­зов выби­рали чаще всего празд­нич­ный. К свя­щен­нику обра­ща­лись с вечера — «вот, мол, образа желают под­нять». Утром все мужики и сво­бод­ные от хозяй­ства и детей бабы шли в цер­ковь. «Отслу­шав заут­реню, берут хоругви, все образа, носи­мые в Пасху, образ Ильи-про­рока и, пред­ше­ству­е­мые свя­щен­ни­ком, при пении причта, идут в деревню». Этому крест­ному ходу при­да­ва­лось такое зна­че­ние, что, как мы видим из при­ве­ден­ного сви­де­тель­ства, состав икон был такой же, как на Пасху. Особо ого­во­рен образ Ильи-про­рока, к кото­рому, как известно, всегда обра­ща­лись с молит­вами о дожде.

Оста­новки. Первая оста­новка все-таки и в этом вари­анте дела­лась в опре­де­лен­ном месте — на выгоне, возле часовни. Там слу­жили моле­бен о дожде с водо­свя­тием и коле­но­пре­кло­не­нием. После молебна крест­ный ход шел либо вокруг «всей дачи, по гене­раль­ным рубе­жам» (то есть обхо­дили всю отно­сив­шу­юся к данной общине землю), либо шли только вокруг полей, нахо­дя­щихся в данное время под хле­бами. Свя­щен­ник кропил поля св. водой, что сопро­вож­да­лось пением молитв. Пройдя зна­чи­тель­ное рас­сто­я­ние, крест­ный ход оста­нав­ли­вался, так как закан­чи­ва­лась св. вода. Напол­няли заново водо­свят­ную чащу из ближ­него водо­ема и снова слу­жили моле­бен с водо­свя­тием, после чего ход дви­гался далее. Когда обхо­дили всю дачу, то слу­жили три-пять молеб­нов, а иногда и больше.

Участ­ники. Если вблизи дачи какой-либо деревни нахо­дился пере­кре­сток или рас­пу­тье дорог, то там ста­вили посто­ян­ные часо­венки (в данном случае — стол­бик с образ­ком под кро­вель­кой), около кото­рых оста­нав­ли­ва­лись крест­ные ходы, когда обхо­дили поля. Образа нести во время крест­ного хода могли все жела­ю­щие; тако­вых было много, поэтому часто меня­лись; но те, кто нес икону по обету, — не отда­вали ее никому. Свя­щен­нику эту службу опла­чи­вали всем миром, делая рас­кладку по дворам общины.

Подоб­ные крест­ные ходы с молеб­нами совер­ша­лись и в связи с дру­гими при­чи­нами неуро­жаев. Они могли вклю­чать освя­ще­ние колод­цев, обход самого селе­ния и выход в поле, совер­ше­ние водо­свя­тий на рас­пу­тьях. Иногда после молебна в поле делался обед.

Пани­хида перед ходом. Моле­бен на полях о пре­кра­ще­нии засухи, кото­рому пред­ше­ствует пани­хида на клад­бище, описал в своих вос­по­ми­на­ниях митр. Вени­а­мин (Фед­чен­ков). Он про­ис­хо­дил из кре­пост­ных кре­стьян и, будучи сту­ден­том Духов­ной ака­де­мии (первые годы XX в.), при­ез­жал в родную деревню в Кир­са­нов­ском у Там­бов­ской губ. Там он пел на кли­росе. И вот одна­жды, засуш­ли­вым летом, группа мужи­ков подо­шла к кли­ро­ша­нам и про­сила пере­дать батюшке просьбу: совер­шить моле­бен по полям о дожде. Свя­щен­ник согла­сился. «Муж­чины и жен­щины взяли крест, хоругви, иконы и под тре­звон коло­ко­лов напра­ви­лись… куда же? На общее клад­бище свое… И там мы отслу­жили сна­чала пани­хиду по всем усоп­шим. Ока­за­лось, как мне разъ­яс­нил по пути батюшка, исстари велся этот обычай: живые моли­лись по умер­шим, чтобы те помо­ли­лись там Богу о нуждах живых своих потом­ков и близ­ких… Мудрый и уми­ли­тель­ный обычай Святой Руси… В это время наши родные жен­щины-бого­мо­лочки бро­си­лись по разным концам клад­бища, к родным могил­кам, и кое-где послы­шался жалоб­ный плач… Потом мы пошли с пением молитв по полям. Что это были за горя­чие молитвы! Я и сейчас не могу удер­жаться от слез жало­сти и уми­ле­ния к этим Божьим детям… И не раз на полях при­хо­дили мне такие мысли: «Гос­поди! Ты не можешь не услы­шать этих бедных чад Твоих! За эту веру их, за слезы Ты дашь им, что нужно им! Дашь! Дашь!» — почти тре­бо­вало чуда сердце мое.

И было оно… В тот ли день или на другой пошел дождь… И не помню я из своей жизни случая, чтобы такие молебны вообще оста­ва­лись без испол­не­ния».

Ход «на зеленя» и сев. В иных сооб­ще­ниях с мест по про­грам­мам науч­ных обществ были выде­лены «крест­ные ходы в поле для молеб­ствия» по трем при­чи­нам: по поводу засухи, на зеленя (то есть для освя­ще­ния моло­дых всхо­дов зер­но­вых) и во время засева. В послед­нем случае свя­щен­ник после молебна с водо­свя­тием сам бросал на пашню первую горсть посев­ного зерна, взяв ее из севалки, где было сме­шано сбор­ное зерно — от каж­дого двора. Затем он шел краем поля попе­рек всех полос в сопро­вож­де­нии дьячка с водо­свят­ной чашей и кропил. И сразу же за ним дви­гался кре­стья­нин, выбран­ный на сходке для почина сева.

Инфор­ма­торы из Мосаль­ского и Жизд­рин­ского уездов Калуж­ской губ. под­чер­ки­вали в каче­стве пово­дов для молеб­нов в поле — запашку, засев и жатву. При этом писали, что служат «перед ико­нами», то есть молебну пред­ше­ство­вал здесь тоже крест­ный ход. Моле­бен в поле, свя­зан­ный с севом, мог быть перед посе­вом хлебов, во время него и по завер­ше­нии. Напр., в сельце Почаево и отно­ся­щихся к нему дерев­нях (Калуж­ской губ.) после весен­него посева хлебов слу­жили обще­ствен­ные молебны, то есть зака­зан­ные общи­ной. В этот день не рабо­тали.

Памят­ные ходы. Молебны от сти­хий­ных бед­ствий местами совер­ша­лись не только тогда, когда уже беда посе­тила данную мест­ность, но слу­жили их еже­годно в опре­де­лен­ные, уста­нов­лен­ные по тра­ди­ции дни, неза­ви­симо от состо­я­ния погоды. Так, в д. Меш­кова (Орлов­ской губ.) бывали еже­год­ные молебны в поле в послед­нее вос­кре­се­нье перед Воз­не­се­нием — от засухи; на Казан­скую (8 июля) — от гра­до­би­тия. Вот какова исто­рия крест­ного хода с Аба­лак­ской иконой Божией Матери.

Летом 1665 года в Тоболь­ске и во всех его окрест­но­стях бес­пре­рывно шел про­лив­ной дождь: хлеб, овощи и трава погибли. Народ при­хо­дил в отча­я­ние. В несча­стии обра­ти­лись к Божией помощи: тогдаш­ний Тоболь­ский архи­епи­скоп Кор­ни­лий послал освя­щен­ный собор в село Аба­лак­ское за чудо­твор­ною иконою Божией Матери. 7 июля икона, с подо­ба­ю­щею свя­тыне честью, была выне­сена из Аба­лака, а утром 8‑го при­не­сена в Тобольск.

Прео­свя­щен­ный в полном обла­че­нии, со всем город­ским духо­вен­ством, в сопро­вож­де­нии гра­до­на­чаль­ни­ков и мно­же­ства народа, с ико­нами, кре­стами и хоруг­вями, вышел для сре­те­ния ее «за Вос­кре­сен­ские ворота на поле», и когда несшие ее при­бли­зи­лись и оста­но­ви­лись, он сказал: «О, Вла­ды­чице мира! Уми­ло­сер­дись над градом твоим и людьми, согре­шив­шими Тебе, и умоли Сына Твоего и Бога нашего, да изба­вит нас ныне от гнева Своего пра­вед­ного». При этих словах архи­пас­тырь пал на землю и молился со сле­зами, обло­бы­зал святую икону и, начавши моле­бен, пошел с нею в собор, а по при­бы­тии туда и по окон­ча­нии молебна начал слу­жить литур­гию.

Служба еще не окон­чи­лась, как, к удив­ле­нию и радо­сти всех, мгла рас­се­я­лась, дождь пре­кра­тился, облака исчезли, и сде­ла­лось вёдро. В память сего бла­го­де­тель­ного собы­тия и для все­гдаш­него бла­го­да­ре­ния Гос­пода Бога и Его Пре­чи­стой Матери прео­свя­щен­ный Кор­ни­лий уста­но­вил — при­но­сить Чудо­твор­ную икону Божией Матери из Аба­лака в Тобольск еже­годно ко дню вели­ко­му­че­ника Про­ко­пия, т.е. к 8‑му июля, и стоять ей там в соборе до 20-го числа того же месяца, до празд­ника про­рока Божия Илии.

Через три года после сего, именно в 1668 году, архи­епи­скоп Кор­ни­лий был вызван в Москву для про­из­вод­ства в сан мит­ро­по­лита. По воз­вра­ще­нии из Москвы он услы­шал от недоб­рых людей, будто в его отсут­ствие духо­вен­ство встре­чало Аба­лак­скую икону Божией Матери без над­ле­жа­щего бла­го­го­ве­ния, и в то время, как она стояла в соборе, будто бы про­из­во­дили раз­ного рода бес­чин­ства. Прео­свя­щен­ный про­гне­вался, поэтому в сле­ду­ю­щем году клю­чаря собор­ного, когда сей при наступ­ле­нии вре­мени при­носа иконы из Аба­лака, пришел при­нять бла­го­сло­ве­ние, под­верг нака­за­нию, укорив напе­ред за про­шло­год­ние бес­по­рядки, а икону при­но­сить запре­тил. Таким обра­зом, при­носа иконы Божией Матери в Тобольск в 1669 году не было.

Но донос на собо­рян был ложный, и прео­свя­щен­ный пове­рил кле­вете без иссле­до­ва­ния дела; потому его постиг гнев Божий: он под­вергся тяжкой болезни, кото­рая про­дол­жа­лась пять меся­цев. Так как и в 1670 году мит­ро­по­лит Кор­ни­лий, все в гневе на преж­нее пове­де­ние собо­рян, не хотел воз­об­но­вить при­носа в Тобольск Аба­лак­ской иконы, несмотря на то, что 8 июля уже при­бли­жа­лось, то его вто­рично постигла болезнь, так, что без посто­рон­ней помощи ходить он не мог; и заме­ча­тельно, — чем ближе было ко вре­мени при­носа иконы, тем силь­нее дела­лась болезнь. Прео­свя­щен­ный при­зы­вал врачей, но тщетно. Нако­нец, уже в сен­тябре месяце (как повест­вует лето­пи­сец), он понял при­чину стра­да­ний — сде­лан­ное им запре­ще­ние, притом вопреки соб­ствен­ному своему поста­нов­ле­нию и един­ственно по кле­вете на невин­ных, при­но­сить в Тобольск из Аба­лака чудо­твор­ную икону Божией Матери… Посему, про­ли­вая слезы о своем согре­ше­нии, он немед­ленно послал за чудо­твор­ным обра­зом в Абалак освя­щен­ный собор, и по при­носе в город (что было 25 сен­тября, в день вос­крес­ный) велел по-преж­нему поста­вить его в соборе и слу­жить литур­гию.

По окон­ча­нии слу­же­ния, вла­дыка при­ка­зал при­не­сти святую икону к себе в келью и, когда начался звон к выносу из собора, велел при­слуге выве­сти себя в при­ем­ную ком­нату и поста­вить подле окна, дабы видеть, как поне­сут Вла­ды­чицу. Что же? Едва он увидел из окна лик Пре­чи­стой Девы, как почув­ство­вал облег­че­ние своей болезни. Когда же икона была вне­сена в самые кельи мит­ро­по­ли­чьи, боль­ному стало так легко, что он без помощи других сам собою мог и стоять в про­дол­же­ние молебна, кото­рый слу­жили у него во внут­рен­них ком­на­тах, и про­во­дить Икону до того места, где принял. Этого мало: на сле­ду­ю­щий день прео­свя­щен­ный был даже в состо­я­нии идти в собор, там обла­читься, слу­жить бла­го­дар­ствен­ный моле­бен Гос­поду Богу и Божией Матери за нис­по­сла­ние небес­ной помощи и, по раз­об­ла­че­нии, стоять литур­гию. Прео­свя­щен­ный Кор­ни­лий при­ка­зал тогда же опи­сать совер­шив­ше­еся над ним чудо и навсе­гда воз­об­но­вить сде­лан­ное им в 1665 году поста­нов­ле­ние при­но­сить чудо­твор­ную икону Божией Матери к 8‑му июля из Аба­лака в Тобольск, а 20-го числа того же месяца воз­вра­щать в место посто­ян­ного ее пре­бы­ва­ния.

Бла­го­дар­ствен­ные и уми­ло­сти­ви­тель­ные. По поводу молеб­нов, о кото­рых про­сили кре­стьяне, как в бла­го­по­луч­ное, так и в небла­го­при­ят­ное время, Т. Успен­ский пояс­нял в 1859: «Крест­ные ходы на поля совер­ша­ются по древ­нему обычаю, пре­иму­ще­ственно же во время засух, неча­ян­ной и несвое­вре­мен­ной стужи и т.п.; молеб­ствия совер­ша­ются уми­ло­сти­ви­тель­ные. Но не отла­га­ются ходы и тогда, когда все бла­го­при­ят­ствует про­зя­бе­нию хлеб­ных рас­те­ний и обе­щает обиль­ные плоды; но тогда молеб­ствия бывают бла­го­дар­ствен­ные».

Первый выгон скота. Если крест­ные ходы и молебны, свя­зан­ные с нача­лом или концом опре­де­лен­ных стадий зем­ле­дель­че­ских работ, назна­ча­лись пре­иму­ще­ственно по обсто­я­тель­ствам, то моле­бен по случаю пер­вого выгона скота повсе­местно было при­нято при­уро­чи­вать ко дню св. Геор­гия (Юрьев, или Его­рьев день) — 23 апреля (6 мая н.с.).

Ходы к свя­ты­ням и со свя­ты­нями.

Особое место в годич­ной системе крест­ных ходов и молеб­нов зани­мали службы, посвя­щен­ные кон­крет­ным святым, а также свя­зан­ные со свя­тыми источ­ни­ками или колод­цами и часов­нями. Ходы к мест­ным свя­ты­ням могли быть обра­щены к опре­де­лен­ному свя­тому, но могли и не иметь такой связи Рас­смот­рим неко­то­рые вари­анты таких ходов с молеб­нами.

К часовне. В при­ходе с. Короцка (Нов­го­род­ская губ.) «в день муче­ницы Пят­ницы бывает крест­ный ход из церкви в часовню, отсто­я­щую в 14 вер­стах и устро­ен­ную при болоте на Ключе. Часовня устро­ена в древ­нее время по сле­ду­ю­щему случаю. Как гласит пре­да­ние, здесь яви­лась икона вмц. Парас­кевы; икона трижды была пере­но­сима из часовни в цер­ковь, но обратно туда воз­вра­ща­лась, пока не сняли с нее копии и не поста­вили в часовню. В этот день бого­мольцы, осо­бенно жен­щины, по обетам или по вере в цели­тель­ность вод, непре­мен­ною обя­зан­но­стью счи­тают купаться в ключах, бьющих близ часовни». Такой вари­ант был широко рас­про­стра­нен­ным выра­же­нием народ­ного бла­го­че­стия: крест­ный ход к часовне, посвя­щен­ной опре­де­лен­ному свя­тому и име­ю­щей икону этого свя­того. Чаще всего сохра­ня­лось и мест­ное пре­да­ние о явле­нии иконы или о стро­и­тель­стве часовни. Такой ход при­уро­чи­вали, есте­ственно, ко дню этого свя­того.

В этом же при­ходе в день свт. Тихона совер­шался крест­ный ход из церкви на могилу его роди­те­лей для слу­же­ния литии (свт. Тихон Задон­ский родился в селе Короцко). Уста­нов­лен он был с 13 авгу­ста 1861, то есть со дня про­слав­ле­ния свя­ти­теля.

На родник. В с. Кужен­кине этого же уезда про­ис­хо­дил еже­годно «в пяток пред Ива­но­вым днем, иначе в Ива­нов­скую пят­ницу» крест­ный ход на св. родник, «заме­ча­тель­ный по своей чистой и при­ят­ной воде». О вре­мени и при­чи­нах учре­жде­ния этого хода в селе уже в 1860‑х не сохра­ни­лось ника­кого пре­да­ния. Пят­ница перед днем Иоанна Кре­сти­теля вхо­дила в число особо почи­та­е­мых в народе две­на­дцати пятниц в году. Можно пред­по­ло­жить, что неко­гда по молит­вам, обра­щен­ным к Иоанну Кре­сти­телю, про­изо­шло какое-то собы­тие, свя­зан­ное с этим род­ни­ком.

В других слу­чаях кол­лек­тив­ная память о подоб­ных собы­тиях сохра­няла и в к. XIX в. (а иногда хранит и доныне) даже подроб­но­сти жизни свя­того, отно­ся­щи­еся к данной свя­тыне. В селе Пого­ре­лове (на р. Уятоме) Поше­хон­ского у. Яро­слав­ской губ. было известно, что коло­дец, вода кото­рого счи­та­лась святой и, соот­вет­ственно, цели­тель­ной, вырыт соб­ствен­но­ручно прп. Кор­ни­лием. К колодцу еже­годно совер­шался крест­ный ход. В том же уезде в с. Покров­ском (на р. Кештоме) был коло­дец, выко­пан­ный соб­ствен­но­ручно прп. Лео­ни­дом, спо­движ­ни­ком прмч. игу­мена Адри­ана, Поше­хон­ско­го­чу­до­творца. Камен­ная часовня, к кото­рой еже­годно совер­шался крест­ный ход, была выстро­ена, по пре­да­нию, на том месте, где под­ви­зался прп. Леонид. В часовне даже сохра­нялся камень, слу­жив­ший изго­ло­вьем для свя­того.

Вят­ский ход. Немало было таких крест­ных ходов, посвя­щен­ных кон­крет­ной свя­тыне, кото­рые соби­рали тысячи бого­моль­цев из разных мест. Обычно это было в тех слу­чаях, когда свя­тыня имела давнюю широ­кую извест­ность, а самый ход насчи­ты­вал сотни лет от своего осно­ва­ния. Таков был, напри­мер, в ХIХ в. ход из Вятки в с. Вели­ко­рец­кое с чудо­твор­ной иконою свт. Нико­лая Чудо­творца. «Кто не знает того, как у нас на Руси совер­ша­ются крест­ные ходы? — пишет А. Воз­не­сен­ский, автор иссле­до­ва­ния о почи­та­нии свт. Нико­лая Мир­ли­кий­ского в России, опи­сав­ший, в част­но­сти, и этот ход — В это время, посвя­щен­ное осо­бен­ному дей­ство­ва­нию свя­тыни, каждый из мест­ных и при­хо­дя­щих бого­моль­цев счи­тает своим долгом не только покло­ниться свя­тыне, но и воз­дать хвалу ей и испро­сить себе чрез нее мило­сти у Гос­пода и Его угод­ни­ков в особом молеб­ном пении.

Итак, дня за два с этой целью начи­нают при­бы­вать гро­мад­ные массы, из окрест­ных и самых отда­лен­ных оби­та­те­лей Вят­ской земли к крест­ному ходу. 21 мая после литур­гии вся нако­пив­ша­яся мно­го­ты­сяч­ная масса бого­моль­цев-при­шель­цев с горо­жа­нами, с прео­свя­щен­ным, град­ским клиром и обра­зами всех церк­вей во главе, с цер­ков­ным пением и зву­ками воен­ной музыки («Коль славен наш Гос­подь») направ­ля­ется по отло­гому спуску от собора к набе­реж­ной реки Вятки Здесь совер­ша­ется моле­бен Угод­нику пред его чудо­твор­ной иконой: город как бы про­ща­ется на время со своей свя­ты­ней-сокро­ви­щем, и затем образ на особой кра­си­вой лодке, под голу­бым бал­да­хи­ном, пере­прав­ля­ется на ту сто­рону реки, чтобы про­сле­до­вать чрез лежа­щие на дороге села. Мака­рьев­ское, Бобин­ское, Загор­ское, Мона­стыр­ское и Горо­хов­ское, дальше в село Вели­ко­рец­кое».

В тече­ние дол­гого вре­мени этот крест­ный ход, как и неко­то­рые другие вят­ские ходы, совер­шался водным путем на стру­гах или плотах — по рекам Вятке и Вели­кой; с 1778, по спе­ци­аль­ному реше­нию, начали совер­шать его сухо­путно, за исклю­че­нием пере­прав, разу­ме­ется. В к. XIX в. пере­права людей с иконою через Вятку сопро­вож­да­лась цер­ков­ным пением и звоном коло­ко­лов, берега были усы­паны бого­моль­цами. Боль­шин­ство из них про­дол­жало уча­стие в крест­ном ходе до р. Вели­кой; в с. Вели­ко­рец­ком слу­жили два молебна: в древ­нем храме Пре­об­ра­же­ния, где и оста­вался образ Свя­ти­теля с24 по 26 мая, и в более новом храме Нико­лая Чудо­творца, имев­шем свою мест­ную чтимую икону его, назы­ва­е­мую «Житель».

24 мая после литур­гии крест­ный ход направ­лялся к обшир­ной камен­ной часовне, рас­по­ло­жен­ной в лесу, на поляне, непо­сред­ственно на месте обре­те­ния образа. Посре­дине часовни — коло­дец над источ­ни­ком, про­ис­шед­шим, по пре­да­нию, из-под корней той сосны, на кото­рой когда-то был найден образ. Затем бого­мольцы шли слу­жить пани­хиды на рас­по­ло­жен­ном неда­леко от часовни клад­бище, где была своя дере­вян­ная цер­ковь.

Воз­вра­щался крест­ный ход с иконою свт. Нико­лая Угод­ника из села Вели­ко­рец­кого (ухо­дили 26 мая) в Вятку иным путем — через с. Медян­ское. В семи вер­стах от Вятки его тор­же­ственно встре­чали у часовни с. Филейки, где образа оста­ва­лись и на сле­ду­ю­щий день. 28 мая ход всту­пал в Вятку, где про­ис­хо­дили литур­гия с архи­ерей­ским бого­слу­же­нием и моле­бен. После этого начи­на­лось дви­же­ние чудо­твор­ного образа с дру­гими мест­но­чти­мыми ико­нами — Курин­ской Архи­стра­тига Миха­ила и Тих­вин­ской Божией Матери — по домам тех горо­жан, кото­рые хотели отслу­жить у себя моле­бен.

Этот мно­го­днев­ный и мно­го­сту­пен­ча­тый крест­ный ход, пред­став­ляв­ший собою, в сущ­но­сти, систему крест­ных ходов с молеб­нами, входил сам как часть в боль­шую систему ходов с особо чтимым обра­зом Свя­ти­теля Мир­ли­кий­ского по Вят­ской гу6ернии

Вят­ская система крест­ных ходов с кон­крет­ным обра­зом не пред­став­ляла собой исклю­че­ния. Ана­ло­гич­ные явле­ния народ­ной духов­ной жизни про­ис­хо­дили и в других реги­о­нах. Крест­ные ходы с Ивер­ской иконой Божией Матери из Ивер­ского Вал­дай­ского мона­стыря охва­ты­вали мно­го­чис­лен­ные города и села Нов­го­род­ской и Твер­ской губер­ний — вся система этих ходов зани­мала почти поло­вину года.

Из округи к глав­ной свя­тыне. Выше отме­ча­лось дви­же­ние крест­ных ходов, встре­чав­ших путе­ше­ству­ю­щую свя­тыню. Быто­вала и иная струк­тура слож­ных ходов, фор­ми­ро­вав­шихся из многих про­стых шествий: из несколь­ких насе­лен­ных пунк­тов — цен­тров при­хо­дов, раз­бро­сан­ных на обшир­ной тер­ри­то­рии, дви­га­лись в опре­де­лен­ный день само­сто­я­тель­ные крест­ные ходы к одной точке, где нахо­ди­лась свя­тыня или несколько свя­тынь. Таким цен­тром одно­вре­мен­ного дви­же­ния многих крест­ных ходов как бы по ради­аль­ным марш­ру­там мог быть мона­стырь. Напри­мер, в Бело­гор­ский Свято-Нико­ла­ев­ский мона­стырь (Перм­ской губ.), рас­по­ло­жен­ный на одном из отро­гов Ураль­ских гор, в день Всех Святых шли крест­ные ходы из сосед­них сел и заво­дов. Тор­же­ствен­ный моле­бен слу­жили у Цар­ского Креста, соору­жен­ного из огром­ных мач­то­вых дере­вьев и освя­щен­ного в память спа­се­ния имп. Нико­лая II от поку­ше­ния. Здесь же особо почи­та­лась Ивер­ская икона Божией Матери — копия афон­ской.

Ход с мощами свя­того. Отме­тим также осо­бен­но­сти еже­год­ных крест­ных ходов с мощами святых, сохра­няв­ши­еся в тече­ние всего XIX в. во многих оби­те­лях и отдель­ных храмах, обла­дав­ших такими свя­ты­нями. Обычно это были ходы вокруг храма или мона­стыря, но неко­то­рые из них обрели слож­ные марш­руты с оста­нов­ками для молеб­нов, освя­щав­шие боль­шое про­стран­ство и при­вле­кав­шие огром­ные толпы народа из окрест­ных селе­ний и приш­лых бого­моль­цев из других уездов и губер­ний.

По наблю­де­ниям палом­ника, опуб­ли­ко­ван­ным в 1840‑х, в Нов­го­роде 30 апреля, в день обре­те­ния мощей свт. Никиты — епи­скопа Нов­го­род­ского, утром, когда раз­да­вался звон коло­ко­лов Софий­ского собора (насчи­ты­вав­шего к этому вре­мени восемь веков суще­ство­ва­ния), народ устрем­лялся с тор­го­вой и Софий­ской сто­роны на Крем­лев­скую пло­щадь и запол­нял ее. В собор схо­ди­лось духо­вен­ство из сорока церк­вей самого города и четыр­на­дцати окрест­ных оби­те­лей. Епи­скоп, обла­чен­ный в семи­сот­лет­ние ризы свт. Никиты, кото­рые были обре­тены вместе с мощами нетлен­ными, скло­нялся перед ракой, и архи­манд­риты под­ни­мали мощи свя­ти­теля на верх­нюю крышу раки для хода. «Молит­вен­ники, стек­ши­еся ото­всюду для сего зре­лища», опус­ка­лись на колени.

Шествие выхо­дило на Софий­скую пло­щадь, напол­нен­ную наро­дом, из-под арки архи­епи­скоп­ских палат: вслед за хоруг­вями тянулся «бес­ко­неч­ный ряд кли­ри­ков со све­чами в руках, потом диа­коны и свя­щен­ники с кади­лами и древними ико­нами собора», затем «свя­щен­ное тело свт. Никиты, высоко под­дер­жи­ва­е­мое деся­тью архи­манд­ри­тами, игум­нами и стро­и­те­лями оби­те­лей Нов­го­род­ских». Когда шествие оста­но­ви­лось у южных дверей собора для литии, толпы народа «устре­ми­лись к мощам, чтобы по древ­нему пра­во­слав­ному обычаю пройти под ними». «Хотели оста­но­вить стрем­ле­ние народа к свя­тыне, но бла­го­че­сти­вый епи­скоп Леонид, хотя сам более других стра­дал от напора толпы, при­ка­зал всех допус­кать, чтобы никто не лишился уте­ше­ния духов­ного». Во все время хода совер­шался моле­бен свт. Никите.

На сле­ду­ю­щий день был празд­ник Пре­по­ло­ве­ния, снова служил епи­скоп и вышел с крест­ным ходом на Иордан к Вол­хову, «пред­ше­ству­е­мый хоруг­вями и кре­стами и всей древ­ней свя­ты­нею Нов­го­рода». Несли чудо­твор­ную икону Зна­ме­ния Божией Матери. Мимо моста, «усе­ян­ного наро­дом», спу­сти­лись к Вол­хову, «покры­тому судами». От Иор­дани крест­ный ход дви­нулся к северу, вокруг крем­лев­ской стены и оста­но­вился для литии у часовни свт. Нико­лая Чудо­творца, а сле­ду­ю­щая лития была на пло­щади перед собо­ром. «Народ с усер­дием бро­сался под икону Зна­ме­ния».

Пра­вила пове­де­ния митр. Фила­рета. Пред­став­ляют инте­рес пра­вила пове­де­ния во время крест­ного хода, состав­лен­ные митр. Фила­ре­том по поводу кон­крет­ного шествия из Голутвина мона­стыря в Коломну в память о пре­кра­ще­нии холеры, но нося­щие общий харак­тер.

«Духо­вен­ство должно напом­нить бла­го­вре­ме­ние себе и прочим, — гово­ри­лось в этих пра­ви­лах, — что, дабы сие благое начи­на­ние при­несло благий плод, для сего надобно, чтобы дело Божие совер­ша­емо было с глу­бо­ким и непре­рыв­ным бла­го­го­вей­ным вни­ма­нием. Когда всту­па­ешь в крест­ный ход, помыш­ляй, что идешь под пред­во­ди­тель­ством святых, иконы кото­рых в нем шествуют, при­бли­жа­ясь к Самому Гос­поду, поко­лику немощи нашей воз­можно. Свя­тыня земная зна­ме­нует и при­зы­вает свя­тыню небес­ную; при­сут­ствие креста Гос­подня и святых икон и кроп­ле­ние освя­щен­ною водою очи­щает воздух и землю от наших гре­хов­ных нечи­стот, уда­ляет темные силы и при­бли­жает свет­лые. Поль­зуйся сею помо­щью для твоей веры и молитвы и не делай ее бес­по­лез­ною для тебя твоим нера­де­нием. Слыша цер­ков­ное пение в крест­ном ходе, соеди­няй с ним твою молитву; а если по отда­ле­нию не слы­шишь, при­зы­вай к себе Гос­пода, Божию Матерь и святых Его извест­ным тебе обра­зом молитвы. Не входи в раз­го­воры с сопут­ству­ю­щими; а начи­на­ю­щему раз­го­вор отве­чай без­молв­ным покло­ном или крат­ким только необ­хо­ди­мым словом. Духо­вен­ство должно быть при­ме­ром порядка и бла­го­го­ве­ния, а мир­ские не должны тес­ниться между духо­вен­ством и рас­стра­и­вать поря­док. Не беда, если отста­нешь телом: не отста­вай от свя­тыни духом».

Юби­лей­ные ходы. Особый вид состав­ляли одно­ра­зо­вые, не повто­ря­ю­щи­еся крест­ные ходы, назна­ча­е­мые по какому-либо исклю­чи­тельно тор­же­ствен­ному случаю духов­ной жизни. Несмотря на то что орга­ни­зо­вы­ва­лись они «сверху» — цер­ков­ными вла­стями и согла­со­вы­ва­лись со свет­скими, тем не менее по типу пове­де­ния народа, в силу самого повода для тор­жеств, явля­лись выра­же­нием мас­со­вой рели­ги­оз­но­сти. Таким был, напри­мер, крест­ный ход из Москвы в Свято-Тро­иц­кую Сер­ги­еву лавру в сен­тябрь­ские дни 1892: по случаю пяти­сот­ле­тия со дня пре­став­ле­ния прп. Сергия Радо­неж­ского.

К этому ходу при­хо­жане мос­ков­ских храмов тща­тельно гото­ви­лись, зака­зы­вали хоругви с изоб­ра­же­нием Пре­по­доб­ного, явле­ния ему Бого­ро­дицы, обра­зами святых — после­до­ва­те­лей его. Во время хода впе­реди несли не только более семи­де­сяти хоруг­вей, но и мно­же­ство икон, в том числе извест­ные всем моск­ви­чам чудо­твор­ные иконы: Вла­ди­мир­скую икону Божией Матери из крем­лев­ского Успен­ского собора, образ свт. Алек­сия из Чудова мона­стыря, копии Ивер­ской иконы Божией Матери из Ивер­ской часовни, иконы прп. Анд­ро­ника и Саввы из Спасо-Анд­ро­ни­кова мона­стыря и свт. Сте­фана Перм­ского из храма при Первой Мос­ков­ской гим­на­зии».

21 сен­тября 1892 с ран­него утра толпы народа начали сте­каться в Кремль, и в 8 часов утра, после крат­кого молебна, крест­ный ход дви­нулся через Спас­ские ворота по Николь­ской ул., в сто­рону Кре­стов­ской заставы. Один из участ­ни­ков так оха­рак­те­ри­зо­вал состав и молит­вен­ное настро­е­ние шествия: «Вели­че­ственно, мед­ленно и плавно дви­гался крест­ный ход, сплош­ной массой, запру­жи­вая самые длин­ные и широ­кие улицы Москвы. Про­стая кре­стьянка в обо­рван­ном зипуне шла вместе с эле­гант­ной дамой, одетой по послед­ней моде; без­гра­мот­ный мужик шел рядом с ученым про­фес­со­ром — оба с непо­кры­тыми голо­вами, оба с оди­на­ко­вым бла­го­го­ве­нием к Вели­кому празд­нику… Одна мысль, одна молитва оду­шев­ляла эту неис­чис­ли­мую толпу, при­да­вала ей жизнь, сли­вала всех отдель­ных лиц в одно гро­мад­ное целое, имя кото­рому Рус­ская земля».

Оче­видцы сви­де­тель­ство­вали, что в пре­де­лах Москвы в этом крест­ном ходе участ­во­вало более 300 тыс. чело­век. От Кре­стов­ской заставы Вла­ди­мир­ская икона Божьей Матери и часть хоруг­вей воз­вра­ти­лись в Кремль, а ход дви­нулся далее, по Тро­иц­кому шоссе, и шел до лавры с 21 по 24 сен­тября, с ноч­ле­гом в Боль­ших Мыти­щах и Бра­тов­щине. Ночами у кост­ров пели духов­ные песни. У часовни «Крест», в десяти вер­стах от Сер­ги­ева Посада, про­изо­шла встреча моск­ви­чей и при­со­еди­няв­шихся к ним по пути бого­моль­цев с крест­ными ходами из Вла­ди­мира, Суз­даля и Ков­рова. Из Сер­ги­ева Посада навстречу вышли толпы бого­моль­цев. «Многие стояли на коле­нях и горячо моли­лись, иные от пол­ноты охва­тив­шего чув­ства не могли удер­жаться от слез». У стен мона­стыря мос­ков­ских и вла­ди­мир­ских бого­моль­цев встре­тил боль­шой крест­ный ход лавры. В Тро­иц­ком соборе, у мощей Пре­по­доб­ного, была совер­шена вечерня, и всю ночь шел поток бого­моль­цев при­кла­ды­ваться к мощам.

Источник