Что сидишь ты не улыбаешься говоришь речи не усмехаешься
Волжский класс
Боковая колонка
Рубрики
Видео
Книжная полка
Малина для Админа
Боковая колонка
Опросы
Календарь
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
|---|---|---|---|---|---|---|
| « Ноя | ||||||
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ||
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
| 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |
| 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |
| 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | ||
Ладыженская Т. А. Русский язык. 5 класс. Учебник №1, упр. 92, с. 48
92. Прочитайте два отрывка из русской народной песни. Перепишите его, вставляя, где нужно, на месте скобок ь.
На крутой берег не взольёш ь ся.
На крутой берег не взольёш ь ся,
Жёлтым песком не возмутиш ь ся!
2. Ах, ты, умная девица,
Ах ты, Марья Михайловна,
Что сидиш ь ты, не улыбаеш ь ся,
Говориш ь речи, не усмехаеш ь ся?
Что сидишь ты не улыбаешься говоришь речи не усмехаешься
«Реченька» (русская народная песня)
Ты, река ли моя, реченька,
Ты, река ли моя быстрая!
Течёшь, речка, не колыхнёшься,
На крутой берег не изольёшься.
На крутой берег не изольёшься,
Жёлтым песком не возмутишься!
«От чего же мне возмутиться?
Ни дождя нету, ни вихорю!»
Ах ты, умная девица,
Ах ты, Марья Михайловна,
Что сидишь ты, не улыбаешься,
Говоришь речи, не усмехаешься?
«Что чему же мне смеятися,
На что глядя, радоватися?
Полон двор у нас подвод стоит,
Полна горница гостей сидит.
Уж как все гости собиралися,
Одного-то гостя нет как нет.
Уж как нету гостя милого,
Моего батюшки родимого.
Снарядить-то меня есть кому,
Благословить-то меня некому;
Что снарядит меня родная мать,
Благословит меня чужой отец».
Илья Резник. «Как тревожен этот путь»
Как тревожен этот путь.
Не уснуть мне. Не уснуть.
Деревеньки. Купола.
И метель, белым-бела,
Отрешённо закружила,
Чтобы снова я решила
Всё минувшее вернуть.
Как тревожен этот путь.
Мне судьбу не обмануть.
Вот и кончился наш день.
Безопасности ремень,
Чтоб спасти меня от бедствий,
Больно так сжимает сердце,
Что свободно не вздохнуть.
Как тревожен этот путь.
Может быть, когда-нибудь
По дороге столбовой
Возвратимся мы с тобой
К тем домам и переулкам,
Где шаги звенели гулко,
Где не думали ничуть,
Как тревожен этот путь.
Не уснуть мне. Не уснуть.
Снег. Овраги. Дерева.
А в конце пути — Москва,
Где картинно под картиной
Сяду близ огня камина,
Чтоб услышать: «Всё забудь!
Ты забудь про этот путь,
Этот путь куда-нибудь. »
Илья Резник. «И в этом вся моя вина»
И в этом вся моя вина,
Что каждый взгляд твой понимаю.
И в этом вся моя вина,
Что боль как радость принимаю.
Он так далёк, прощальный вечер,
А я той памяти верна.
Тебя люблю я бесконечно.
И в этом вся моя вина.
И в этом вся моя печаль,
Что без тебя мне одиноко,
И в этом вся моя печаль,
Что жду тебя, не зная срока.
Я из разлуки кругосветной
Всегда спешу на твой причал.
Тебя люблю я безответно.
И в этом вся моя печаль.
И в этом вся моя беда,
Что ты везде со мной незримо.
И в этом вся моя беда,
Что даль любви неодолима.
Но за тобой пойду стократно
Сквозь все невзгоды, все года,
Тебя люблю я безоглядно,
И в этом вся моя беда.
Илья Резник. «XX век»
Век двадцатый — странный век —
Нежен и жесток.
Век, в котором человек
Бог или игрок.
Век великих храбрецов
С горькою судьбой.
Век откормленных глупцов
С нищею душой.
Поднимался век светло.
Падал, голодал.
На машины и метро
Лошадей менял.
Строил дзоты и мосты.
Чушь молол и вздор.
Жил во имя доброты,
Стыд знал и позор.
Как мгновенья, мчатся дни.
Всё короче путь.
Эй, двадцатый, не гони!
Дай передохнуть.
Дай нам время, чтоб ясней
Этот мир понять,
Чтоб в толпе ревущих дней
Правду отыскать.
Дай нам радостной земли,
Солнца долгий свет,
Дай нам преданной любви
До скончанья лет!
Илья Резник. «Радуйся»
Песне, подаренной утренним заревом,
Радуйся.
Тихому вечеру, ночи доверчивой
Радуйся.
Грому небесному, солнцу воскресному
Радуйся.
Силу несущему хлебу насущному
Радуйся.
Ближнему, давшему руку упавшему,
Радуйся.
И человечному первому встречному
Радуйся.
Голосу чистому праведной истины
Радуйся.
Свету и святости всей земной радости
Радуйся.
Илья Резник. «Уходя — уходи»
Уходя — уходи.
Не меняй рокового решенья.
Уходя — уходи
Без сомненья и без сожаленья.
Уходя — уходи,
Об утраченном счастье не плача.
Уходя — уходи,
Жизнь в мгновение переиначив.
Так судьба мне пророчит
На рождественском блюдце.
Только сердце не хочет
От тебя отвернуться.
Уходя — уходи,
Не задерживаясь на минуту,
Уходя — уходи,
Разорвав неразрывные путы.
Уходя — уходи,
Если даже надежда осталась,
Уходя, уходи,
Не сдаваясь на самую малость.
Так судьба мне пророчит
На рождественском блюдце.
Только сердце не хочет
От тебя отвернуться.
Уходя — уходи,
Ни на грош в уговоры не веря.
Уходя — уходи,
За собой затворив плотно двери.
Уходя — уходи,
Чтоб на гордость свою помолиться.
Уходя — уходи,
Чтоб к себе самому возвратиться.
Так судьба мне пророчит
На рождественском блюдце.
Только сердце не хочет
От тебя отвернуться.
Илья Резник. «Усталость»
Я устала быть хорошей.
Я устала быть плохой.
Жить всерьёз и понарошку,
Слышать всё и быть глухой.
Я устала наряжаться
В карнавальные мешки,
Днём счастливо улыбаться,
Ночью плакать от тоски.
Я устала просыпаться
С новой песней на устах,
Я устала притворяться,
Будто мне неведом страх.
Я устала отрекаться,
Ненавидеть и любить.
И не то чтоб пререкаться,
Просто даже говорить.
Я устала ежечасно
Думать и решать сама.
Да какое ж это счастье?
Это ж горе от ума!
Ладно. Хватит, в самом деле,
И себя, и вас терзать.
Отдохнуть бы две недели.
А потом уж уставать!
Илья Резник. «Лестница»
Я по лестнице по этой
Поднимусь к тебе,
И останусь до рассвета
Я в твоей судьбе.
Без тебя, уж ты поверь мне,
Не прожить и дня.
Ты открой мне только двери,
Если ждёшь меня.
Пусть моё сердцебиенье
Миг, неделю, год
Слышит каждая ступенька,
Что к тебе ведёт.
А как стану вдруг немилой,
Удалюсь я прочь
И, скатившись по перилам,
Упаду я в ночь.
Илья Резник. «Всё хорошо. Ничего не случилось»
Всё хорошо. Ничего не случилось.
Дрогнула твёрдая чья-то рука.
Пуля охотника птицу щадила,
Боль унося далеко в облака.
Всё хорошо. Все обиды забыты.
Нынче и я вольной птицей зовусь.
И не беда, что крыло перебито,
Я никакой высоты не боюсь.
Всё хорошо. Ничего не случилось.
Пламенем алым закат догорел.
Ночь не видала, как плакал мужчина.
Видел рассвет, как мужчина тот пел.
Пел так неистово. Пел так крылато.
Про смех и боль. Про метели и дождь.
И каждою нотою были распяты
Глупая правда и умная ложь.
Всё хорошо. Ничего не случилось.
Всё хорошо. Не волнуйтесь, друзья.
И не беда, что не всё получилось,
Здесь, в этом мире, живу я не зря.
С вами живу я и свято, и грешно.
С теми, кто дорог, кого так люблю.
Жизнь продолжается! Вам свою песню
Я вместе с сердцем своим отдаю.
Всё хорошо. Ничего не случилось.
Птица, кружи над моею судьбой!
Ах, если б вдруг мои крылья раскрылись,
Я бы померялся силой с тобой!
Сколько до встречи со счастьем осталось.
Дни бесконечные. Век. Или два.
Или же самая-самая малость —
Радостный миг — лишь один взмах крыла.
Илья Резник. «Лобное место»
Мне судьба такая выпала.
Я иной судьбы не жду.
Каждый вечер, что бы ни было,
К месту лобному иду.
И ведут меня два стражника,
Состраданья не тая.
Первый стражник — боль всегдашняя,
А второй — душа моя.
Возле сцены, как на площади,
Собирается народ.
Ему зрелище попроще бы,
А он ко мне опять идёт.
Ну спасибо, люди добрые,
Что пришли вы посмотреть,
Как всхожу на место лобное
Песни грешные вам петь.
Я до головокружения
В этот час гляжу на вас.
Я огонь самосожжения
Раздуваю каждый раз.
Перед чёрной вражьей силою
Головы я не склоню.
Я сама себя помилую.
Я сама себя казню.
Место лобное, удобное.
Всё мне видно с высоты.
Место лобное, укромное.
Ни тоски. Ни суеты.
На меня билеты проданы.
Значит, есть, выходит, спрос.
Смейтесь, смейтесь, люди добрые,
Плачьте, сколько хватит слёз.
Разбросаю кудри рыжие
Я на сцене, как всегда,
И, погибнув, снова выживу,
Чтобы вновь прийти сюда!
Илья Резник. «Посидим, поокаем»
Она:
Хорошо бы, хорошо
Было бы, конечно,
Если б ты ко мне пришёл,
Мой дружок сердешный.
Вот Луны повис рожок
Над рекой широкою,
Приходи на бережок,
Посидим, поокаем.
Он:
Хорошо бы, хорошо
Быть с тобою снова
Ведь слова твои как шёлк
Сорта дорогого.
Ты поторопись, дружок
Быть со мною около,
Приходи на бережок,
Посидим, поокаем.
Она:
Хорошо бы, хорошо
Коль на зло девчонкам
Ты б во мне одной нашёл
Образ наречённый.
Вместе:
Пусть кусает мошкара,
Пусть кузнечик цокает.
Мы с тобою до утра
Посидим, поокаем.
Он:
Хорошо бы, хорошо
Целоваться в волю.
Она:
Ты чего так долго шёл,
Заблудился что ли?
Он:
Словно ветер мчался я,
Слышишь сердце ёкает
Она:
Ну тогда целуй меня,
А потом поокаем.
Белла Деметер. «Найти меня»
Вы где-то ходите,
Вы где-то светите,
Кому-то улыбаетесь со сна,
Днём было холодно,
А к ночи — ветрено,
Звенит под снегом хрупкая сосна.
В ночи — как пьяные,
С утра — как пряники,
Дома глядят в глаза другим домам.
В них дети с мамами
Тепло упрятаны,
Им снятся сказки с былью пополам.
Слова бесшумные,
Слова безгрешные
Кружáтся в комнатах то здесь, то там.
О Вас я думаю,
О Вас мне грезится,
И мне хотелось бы поближе к Вам.
В какой-то комнате
Наступят сумерки,
И мы останемся одни совсем.
И Вы запомните,
Как стены сузятся,
И как потом не будет этих стен.
Я сяду около,
Откину голову,
Мне будет просто тихо и тепло.
А там за окнами
Большого города
От снега белого белым-бело.
Вы где-то ходите,
Вы где-то движетесь
И всё стремительней день ото дня.
И всё находите,
И всё Вам лишнее,
А если б просто Вам найти меня.
Александр Николаев. «Ты меня поцеловала»
Я пришёл такой ненужный,
Я пришёл такой незваный,
Улыбавшийся натужно,
Чист, как только что из ванны.
Ты меня коснулась нежно,
И, давно как будто знала,
Так привычно, так небрежно
Ты меня поцеловала.
Завтра ты забудешь будни,
В вихре праздничном кружиться
Будут розы, незабудки,
Платья, губы, руки, лица.
Что мешает быть свободной
В вихре масок, в шуме бала.
Это — завтра. А сегодня —
Ты меня поцеловала.
Завтра ты концы обрубишь,
Завтра ты пойдёшь по свету.
И дорогой будут руки,
Расстелённые по снегу.
Не с сумой, а с сумкой дамской,
В сумке — тушь, расчёска, туфли,
Чтобы вновь — в ферзи и в дамки,
Чтоб взгораясь очи тухли.
Будет новый принц негодным,
Уж не тот, его уж мало.
Это — завтра. А сегодня —
Ты меня поцеловала.
Не кончайся, представленье,
Красок яркость, страсти ярость!
Я пойду на преступленье,
Чтоб сильнее ты смеялась.
Пусть потом подохнуть с водки
Суждено иль сгнить в опале.
Это — завтра. А сегодня —
Вы меня поцеловали.
. Ты ведь тоже плохо кончишь,
Будет клином свет в окошке,
Перед смертью злобно корчась,
Как ободранная кошка.
Вслед застонет мир животный:
«Алла, мало! Мало, Алла. »
Это — завтра. А сегодня —
Ты меня поцеловала.
И назло всем старым сводням,
Будь то много или мало,
К черту завтра! Ведь сегодня.
За Уральским Камнем (30 стр.)
Вот выносят мясные и рыбные блюда. На сибирских столах они всегда в изобилии. Здесь и отварная, и запеченная в тесте. Приготовленная на рожне и вертеле. Традиционный на русском столе осетр, рядом нежные рябчики и перепела, всеми любимый холодец и заливные из рыбы. Постарались стряпухи и сейчас с ревностью наблюдают за своими творениями, при случае нахваливая и помогая разделывать.
Гости пробуют угощения, не торопясь, уважительно. По обычаю надо попробовать все блюда, а понравившиеся – похвалить. Едят аккуратно, оставить крошки на столе или разлить напиток – грех. При желании, покидая праздничный стол, угощения можно взять с собой, завернув гостинец в полотенце. Это естественно и не возбраняется. Сами хозяева настаивают на этом, особенно если кто-то из членов приглашенных семей не смог прийти.
Рассаживались гости сами, без принуждения, согласно неписаным правилам. Во главе стола – молодые и их близкие. Рядом с молодыми дружки. Далее, со стороны жениха, Петр Черкасский, а со стороны невесты – служанка Азиза. Азиза мусульманка и на службе в церкви не была, но за столом сидела спокойно, и кроме любопытных глаз, причем как мужских, так и женских, ничто ее не беспокоило. Статус ее был поднят до подруги невесты, хотя никто и не спрашивал. Потом расселись семейные пары. Малым детям и подросткам за столом вместе со взрослыми быть не положено. Те крутились на улице, наблюдая со стороны. Если девушки сидели чинно с родителями, то молодым парням разрешалось находиться в компаниях с неженатыми мужчинами, которые большими группами сидели на крайних половинах стола. Вдовы и незамужние женщины садились обычно с семейными соседями или друзьями, так как и в жизни становились их частью. Случайных, пришлых людей за столом нет, им не положено. Нет и служилых, что заступили на охрану. Немного досадно казакам, но служба есть служба, и всматриваются глаза да ухо слушает сибирскую тишину.
Поздравляли жениха с невестой, поднимали за них кубки, закусывали. Все шло чинно и торжественно. Свадебные дары тоже были на загляденье. Нынче жених с невестой особенные. Жених, русский князь, невеста царских кровей, домашнюю утварь дарить зазорно, а с дорогими украшениями проблема. Но вот чего хватает в Сибири, что и сам царь с радостью принимает, так это драгоценная мягкая рухлядь. Припасена она у каждого, есть меха такого качества, что одна шкурка десятка стоит. Вот такое чудо и принесли в подарок молодым. Каждый не хотел ударить в грязь лицом. Качество меха высоко ценилось на Руси.
Много приглашено честного люда. Каждый подошел с поздравлением, и, вручив подарок, получил от молодых низкий поклон благодарности. Такой поклон дорогого стоит. Обложили жениха с невестой мехами со всех сторон. Даже лавку дополнительно пришлось поставить. Искрится мех, переливается оттенками от белого горностая до черного соболя. Любо березовцам смотреть на красивую пару, сидящую на сооруженном ими меховом троне.
Далее свадьба стала набирать обороты. Заиграла музыка. Нашлись в Березове таланты. Зазвучали гусли, сопели, всевозможные свистки и рожки. Старшие затянули песни.
За Уральским Камнем (26 стр.)
Много приглашено честного люда. Каждый подошел с поздравлением, и, вручив подарок, получил от молодых низкий поклон благодарности. Такой поклон дорогого стоит. Обложили жениха с невестой мехами со всех сторон. Даже лавку дополнительно пришлось поставить. Искрится мех, переливается оттенками от белого горностая до черного соболя. Любо березовцам смотреть на красивую пару, сидящую на сооруженном ими меховом троне.
Далее свадьба стала набирать обороты. Заиграла музыка. Нашлись в Березове таланты. Зазвучали гусли, сопели, всевозможные свистки и рожки. Старшие затянули песни.
Лучина, лучинушка березовая!
Что же ты, лучинушка, не ясно горишь?
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Или ты, лучинушка, в печи не была?
Или ты, лучинушка, не высушена,
Или свекровь лютая водой залила?
Подруженьки, голубушки, ложитеся спать,
Ложитесь, подруженьки, вам некого ждать!
А мне, молодешеньке, всю ночку не спать,
Всю ночку не спать, младой, постелюшку стлать.
По белой по зорюшке мой милый идет,
Сапожки на ноженьках поскрипывают.
Соболина шубушка пошумливает,
Меня, молодешеньку, побуживает!
Молодые из вежливости, немного поддержав родителей, выскочили на улицу, где, несмотря на мороз, устроили танцы и веселые игрища.
Порадовал всех воевода Петр Черкасский. Направляясь на воеводство, он посетил город Сольвычегодск, столицу именитых купцов Строгановых. Династия Строгановых после смерти Ивана Грозного переживала не лучшие времена. То был период преследования боярской верхушкой и разорения. Чтобы задобрить гостя, воеводе дали послушать мастеров усольского пения. Он слушал известного певца Фаддея Суботина в Благовещенском соборе города. То был мастер высочайшего класса, и его божественный голос остался в памяти Черкасского на всю жизнь. Истратив море красноречия и денег, он уговорил двух учеников Фаддея ехать с ним в Сибирь. Сейчас он представил их талант на всеобщий суд.
Слава усольского мастеропения шла по всей Руси. На этот раз она звучала в хоромах воеводы для березовского люда.
Ты, река ли моя, реченька,
Ты, река ли моя быстрая!
Течешь, речка, не колыхнешься,
На крутой берег не взольешься.
На крутой берег не взольешься,
Желтым песком не возмутишься!
— Отчего же мне возмутиться?
Ни дождя нету, не вихорю!
Что сидишь ты, не улыбаешься,
Говоришь речи, не усмехаешься?
— Что чему же мне смеятися,
На что, глядя, радоватися?
Полон двор у нас подвод стоит,
Полна горница гостей сидит.
Уж как все гости сбиралися,
Одного-то гостя нет как нет,
Уж как нету гостя милого,
Моего батюшки родимого.
Снарядить-то меня есть кому,
Благословить-то меня некому.
Что снарядит меня родная мать,
Благословит меня чужой отец.
Если взрослые пели песни тягучие, грустные и песенниками были в основном женщины вдовые, то молодежь водила хороводы, отплясывала русскую, играла в чехарду, да так, что их веселые распевы и смех доносился с улицы и порой заглушались грустные песни старших.
Не обошлось без скоморохов, плясунов-игрецов. Воевода диву дался! Откуда у него в Березове скоморох, да еще с медведем ученым?
— Да я спрашиваю не про медведя. Слыхал о нем, только что ученый, не ведал. Я о скоморохе! Этот откуда взялся?
— Я же тебе говорю! Василий Пинежанин! Ты что, не слыхал о нем?
— Василий у нас первый мастер строить кочи! Как не слыхал! А тот ряженый, в колпаке? Неуж он будет?
Воевода, слегка подогретый медовухой, удивленно уставился на скомороха, который в это время снова оседлал медведя и, строя рожицы, объезжал гостей по кругу.
— Ты, батюшка воевода, не горячись. Василий Пинежанин это. Плотник, человек добрый к морскому ходу, к нам из Поморья прибыл. А скоморошьим делом он у себя в Пинеге по праздникам промышлял. Сегодня день особый, вот я и разрешил. Пускай народ потешит.
Княжна Анна и служанка Азиза были впервые на большом русском общем празднике, тем более в числе ее главных участников. Мысли, мелькающие в их красивых головках, были яркими и противоречивыми.
«Какие богатые дары! Ни одной порченой шкурки, даже малость. Бухарские купцы такие никогда не подарят, обязательно подкрасят и подсунут порченых».
«Мужики сухие, кряжистые, вот только бородатые, аж страх берет, но смотрят добро, такие зря не обидят».
«Бабы у них шустры. Вон как молодухи и вдовые на мужиков смотрят. Некоторые и на женатых поглядывают».
«Зря княжна Анна затеяла с ними войну, таких мужиков не одолеть. С ними дружить надо, да и чего ей они плохого сделали? Это все гонор. Кровь прадеда Тимура бурлит».
«Где танцы? Где игры? Не разобрать».
«Пьяных и драк нет. Мужик если захмелеет, то баба его сразу домой уводит. Те смирные, послушные, как овечки».
«Без хитрости Березов не взять. Вот если бы сейчас напасть, когда все за столом сидят и не ждут беды».
«Странно, но русский свадебный обряд мне понравился. Я даже волновалась».
«Сильный, смелый, уверенный в себе народ. Такой народ не остановить, дойдет до края земли. Все, что я делаю, напрасно! Но это ничего не меняет».
«Уехать после свадьбы в родовые земли князя и жить жизнью обычной женщины. От всех можно убежать! Только от Рачи не убежишь. Быть жрицей мне суждено судьбой».
«Песни у русских тягучие и грустные, а поют с удовольствием. Видно, и в страдании они счастливы. Как понять этот народ?»
«Даже медведь под их дудку пляшет, а вогулы считают его божеством, дедушкой называют».
Первый год малыши провели вместе с родителями, в Кодском городке. Быт, устроенный по самаркандскому образцу, располагал к неге и безделью, а здоровый климат Белогорья хорошо влиял на малышей.
Князь был занят семьей. Радость, любовь, внимание исторгались из него нескончаемым потоком. Редкая охота, рыбалка, чтобы размять тело, и он снова среди любимых детей и жены. Анна была тоже счастлива. Отдавшись полностью семье, мысли о войне гнала прочь, и женское счастье стало брать свое. Даже Раче пришлось подвинуться из-за женских хлопот. Моленья и обряды стали проводиться Анной крайне редко, только в те моменты, когда князь Шорин отлучался из городка.
Когда дети подросли, чета Шориных перебралась в Березов. Погостив у воеводы Черкасского, решили отправиться в путешествие, посетить родовую вотчину князей Шориных. Он собирался осмот-реться, поправить усадьбу, а там и перебраться всей семьей. Анна всячески поддерживала эти планы, стремясь глубоко в душе к тихому семейному счастью. Путь предстоял долгий, тяжелый. Малолетних Петра и Тимофея оставили в Березове на попечение верной Азизы, а сами по установившемуся зимнику отправились в путь-дорогу.
Путешествие оказалось не только тяжелым, но и опасным. Тобольск, Верхотурье, Уральский Камень проехали без происшествий. Ямщицкая служба в Сибири продолжала работать исправно. Добрались до Сольвычегодска. Здесь, в гостях у Строгановых, пришлось не только задержаться, но и принять решение о возвращении обратно в Сибирь. За землями Строгановых начиналось безвластие. Москва утратила последние силы управлять государством. На дорогах хозяйничают шайки Болотникова, гулящих казаков и наемников со всей Европы. Воеводы сидят в городах, не зная, что делать. Этот год для России можно назвать катастрофическим. Каждый сам за себя.