Что сегодня в кабуле
Публичные казни, запреты для женщин и новая мода: как сейчас живет Афганистан
Боевики движения «Талибан» продолжают вводить новые запреты и жесткие наказания для жителей Афганистана. Все это происходит несмотря на то, что ранее исламисты обещали соблюдать права человека. Теперь женщины не могут выйти из дома без сопровождения и специальной одежды, преступникам за воровство отсекают руки, а парикмахерам запрещено следовать «американской моде».
Подробнее о ситуации в стране прямо сейчас рассказывает OBOZREVATEL.
Женщинам «временно» запретили учиться и работать
В Афганистане женщинам запретили учиться или работать в Кабульском университете, но это якобы не навсегда – «до тех пор, пока не будет создана исламская среда».
«Пока настоящая исламская среда не будет обеспечена для всех, женщинам не будет разрешено поступать в университеты или работать. Ислам прежде всего», – сказал новый ректор вуза Ашраф Гайрат.
Сейчас из-за нехватки преподавателей-женщин ректор, которого назначил «Талибан», работает над планом, чтобы преподаватели-мужчины могли обучать студенток через занавесы в аудиториях. Таким образом для студенток создадут «исламскую среду для получения образования».
Аналогичный запрет ввели и для школьниц. В учебных заведениях также не могут больше работать женщины-учителя.
Кроме того, и.о. мэра Кабула Хамдулла Номани запретил женщинам выходить на работу, «пока ситуация не нормализуется». Из-за этого источник дохода потеряют все женщины, за исключением тех, чьи обязанности не могут выполнять мужчины – к примеру, убирать женские туалеты.
«Женщина не может быть министром – это как если бы ей на шею надели что-то, что она не может нести. Женщинам не обязательно находиться в правительстве, они должны рожать детей», – считает пресс-секретарь талибов Сайед Зекрулла Хашими.
В соцсетях афганцы распространяли видео (внимание, эти кадры могут вас шокировать!) с телами людей в кузове авто, одно из которых висело на лебедке. На его груди якобы была надпись: «Так будут наказывать похитителей».
«Цель этой акции – предупредить всех преступников, чтобы никто больше не решился на такое преступление», – заявил на площади командир талибов, который отказался назвать свое имя.
Руководство группировки решило вернуть публичные казни и ампутации конечностей, которые раньше проводили на спортивном стадионе Кабула. «Отрубание рук совершенно необходимо для безопасности», – заявил мулла Норуддин Тураби.
Когда талибы находились у власти в Афганистане в прошлый раз – в 1996-2001 годах – они практиковали телесные наказания и публичные казни на стадионах. К примеру, обвиненным в воровстве отрубали руку или ногу, а убийцам стреляли в голову родственники их жертв.
Отвечая на вопрос журналистов, Тураби отбросил возмущения против таких наказаний, сказав, что благодаря этому «у них была полная безопасность во всех частях страны».
«Все критиковали нас за наказание на стадионе, но мы ничего не говорили об их законах и наказаниях. Никто не будет указывать нам, какими должны быть наши законы. Мы будем следовать исламу и устанавливать свои законы на основе Корана», – добавил высокопоставленный талиб.
Тотальные запреты касаются не только обычных граждан, но и самих боевиков «Талибана». Руководство группировки запретило своим бойцам носить западную одежду (в частности, белые кроссовки), ездить на слишком большой скорости и делать селфи, особенно во время встречи с высшим командованием.
Талибы запретили мужским барбершопам стричь или брить клиентам бороды. Новое правило власти обосновали требованиями норм ислама.
По словам владельцев и сотрудников парикмахерских, запрет означает фактическое уничтожение их бизнеса. «Это была моя работа в течение 15 лет, не думаю, что смогу продолжить ею заниматься», – заявил один из барберов, пожелавший остаться неназванным по соображениям безопасности.
Барбершопы, пишет BBC, после отстранения талибов от власти в 2001 году пользовались неизменной популярностью, в первую очередь – среди молодежи.
Талибы закрыли министерство по делам женщин
Теперь вместо него будет ведомство морали. В предыдущее правление боевиков это министерство следило за соблюдением строгой системы шариата по средневековому образцу, предусматривающей, в частности, значительные нарушения прав женщин.
Тогда образовали так называемую полицию нравов, которая патрулировала улицы и проверяла, как афганцы соблюдают шариат. Запрещались различные развлечения, например музыка, танцы или игры в шахматы. Мужчин заставляли отращивать бороду, стрижки в западном стиле осуждались. Тех, кто нарушал правила, могли бить, отрезать части тела или даже публично казнить.
Что сегодня в кабуле
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
Исламская республика Афганистан перестала существовать два месяца назад. Черно-красно-зеленые флаги теперь заменены на белые флаги «Талибана». Если верить западной прессе, с приходом талибов в стране настало время запретов, а жизнь в столице замерла. По просьбе «Медиазоны» журналистка Александра Ковальская рассказывает, как живет Кабул сейчас и что о смене власти в стране думают местные жители и сами талибы.
Запретить нельзя разрешить
В центре Кабула светятся окна кафе и ресторанов, хотя посетителей в них почти нет: большая часть тех, кто мог себе это позволить, покинули страну. В парикмахерских, несмотря на запрет, подстригают бороды местные модники, и встретить молодых людей в футболках и джинсах в городе тоже пока еще возможно.
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
На улицах столько же женщин, сколько было раньше, и их одежда не изменилась. Они смеются, прогуливаются под руку с подругами, торгуются с продавцами над тележками овощей. Правда, некоторые теперь закрывают лица масками — может быть, просто потому, что в Кабуле пыльно. По сути, за те два месяца, что у власти находятся исламисты, ни одно предписание, в том числе касающееся прав женщин или одежды, пока не обрело статус закона, а потому не требует обязательного исполнения.
На одной из кабульских улиц девочка лет десяти в красном платье и косой через плечо играет со сверстниками. У одного из мальчишек в руках воздушный змей — 20 лет назад их запускать не разрешалось. Правда, в городе не слышно музыки, но, судя по рассказам, на свадьбах она до сих пор звучит, а талибы приходят туда потанцевать.
Время запретов пока не наступило.
Впрочем, нельзя сказать, что Кабул совсем не изменился. Талибы, которых раньше можно было увидеть только на фото, теперь ходят по улицам с неизменным автоматом за плечом или патрулируют районы на джипах, принадлежавших раньше правительственным силам. Складывается впечатление, что многим боевикам в Кабуле до сих пор неуютно — возможно, они попали в город впервые в жизни.
Талибов тысячи и тысячи. Большинство из них молоды, не старше 25 лет, некоторые не умеют читать и не знают других языков, кроме пушту, и никогда не видели вблизи женщин, кроме своих матерей, жен и сестер. Впрочем, бывают исключения.
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
В центральной части Кабула — холм Вазир Акбар Хана. На нем цветут розы и стоит без воды построенный Советским Союзом бассейн. У подножия холма расположился дипломатический квартал с посольствами западных стран; теперь они закрыты. Сейчас на возвышенности базируется батальон «Бадри» — элитное подразделение спецназа «Талибана». Бумаги на входе проверяет юноша в очках с тонкой золотой оправой, представившийся как Ахмад.
— Добро пожаловать, мы всегда рады иностранным журналистам, которые приезжают в нашу страну. Не нужно нас хвалить, пишите только правду! — он говорит по-английски бегло, с хорошим произношением. — Вы бывали в Афганистане раньше, до нашей победы?
«Наша победа» — так все без исключения талибы называют события 15 августа, когда их отряды без боя вошли в Кабул.
За чаем, без которого не обходится ни один разговор, Ахмад рассказывает о себе: ему 18 лет, он принимал участие в конкурсах чтецов Корана, считает ислам лучшей религией в мире и мечтает стать врачом.
— Сейчас, когда мы прогнали оккупантов, мы установим дружественные отношения со всеми странами. Скажите, ваши представления о нас совпали с реальностью? Нет? Ну вот видите. На нас много клевещут. Западная пропаганда делает все возможное, чтобы нас очернить.
Он повторяет сказанное на пушту, и его сослуживцы согласно кивают головами.
Я осторожно напоминаю, что за 20 лет войны погибло множество мирных жителей.
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
— На войне без жертв не обойтись. Зато сейчас мы всех простили. Даже тех, кто сотрудничал с американскими оккупантами, — отмечает талиб.
— Но многие афганцы по-прежнему не доверяют вам и хотят уехать.
— Они просто недальновидны, — отвечает Ахмад. — Рано или поздно афганцы поймут, что все мы — братья, все мы — мусульмане. И мы принесли мир, понимаете? Мир.
Мечты о Франции
Официально эвакуация из кабульского аэропорта завершилась 1 сентября — талибы, вошедшие в Кабул 15 августа, дали странам НАТО две недели. Падение Кабула во многом походило на падение Сайгона в 1975 году: десятки тысяч перепуганных людей видели единственное спасение в том, чтобы покинуть страну. Многие мечтают об этом и сейчас. Увидев иностранца, подходят с неизменной просьбой: «Помогите мне выбраться отсюда».
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
В тот же день со мной заговаривает высокий седой человек в длинной рубахе и шароварах. Он прогуливался снаружи, наблюдал через стекло и терпеливо ждал, пока я выйду из кафе.
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
— Добрый день. Вы иностранка? Чем вы занимаетесь? Понимаю. Вы не знаете, как мне попасть во Францию? Нет? Жаль. Извините, — говорит он и уходит, прижимая к груди папку, где, должно быть, лежат его документы.
Возле зоопарка под цветным зонтиком устроился торговец соком — юноша в красных жилетке и кепке. Улыбаясь, он наливает в стакан абрикосовый сок, но от денег отказывается. Потом закатывает рукав и показывает шрам.
— Вот посмотрите, в меня стреляли талибы. Когда-нибудь они вернутся и убьют меня, я знаю. У меня брат служил в полиции, ему пришлось бежать, а теперь они доберутся до меня. Вы можете мне помочь? — спрашивает он и, не дожидаясь ответа, пишет на обрывке бумаги свое имя и номер телефона.
Несколько десятков таких номеров набирается за неделю у любого иностранного журналиста, работающего в Кабуле. Никогда не знаешь, что стоит за желанием покинуть Афганистан: настоящая угроза или надежда на лучшую жизнь на Западе.
Никто не знает, что дальше
Как бы странно это ни звучало, но с приходом талибов жизнь иностранца в Кабуле стала гораздо проще: бумажные вопросы, которые во времена республики требовали времени и денег, сейчас решаются бесплатно за полчаса, а по улицам можно ходить пешком, ничего не опасаясь. После того, как «Талибан» казнил четырех похитителей в Герате, уровень преступности в стране существенно снизился.
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
Впрочем, для местных плюсы уравновешиваются не менее серьезными минусами: Афганистану грозит экономический кризис, цены на продукты и бензин растут. Новое правительство призывает госслужащих выйти на работу, но где оно планирует взять деньги на зарплаты, пока никто не знает.
Реза, бывший гид, грустно кивает, слушая мои соображения. Реза — хазареец, представитель третьей по величине этнической группы Афганистана, которая слишком сильно отличается от остальных. 20 лет назад хазарейцы, азиаты по внешности и шииты по вероисповеданию, серьезно пострадали из-за «этнических чисток» талибов, и сейчас смотрят в будущее без оптимизма.
Неприязненное отношение к хазарейцам сохраняется у талибов и сейчас. На прошлой неделе в одном из министерств ждали своей очереди на интервью с чиновником-талибом два хазарейца — журналист и оператор. Они вполголоса поделились со мной своими опасениями: «Что дальше — неизвестно, но талибы никогда не относились к нам, как к равным, и никогда не будут. И теперь мы ждем, когда они покажут свое истинное лицо. Честно говоря, нам иногда бывает страшно». Во время обеда чиновник, человек образованный и обаятельный, пригласил иностранных репортеров присоединиться к нему, а хазарейцев оставил за дверью в приемной.
Мы с Резой сидим в кабульском аэропорту, откуда впервые за долгое время улетает эвакуационный рейс. На вопрос о том, легко ли ему ладить с талибами, хазареец отвечает:
— Пока не жалуюсь, как-то удается договариваться. Но никогда не знаешь, чего от них ждать. Они на днях побили моего друга за то, что он разговаривал по телефону со своей невестой. Отобрали телефон, услышали в трубке женский голос и стали бить — мол, запрещено разговаривать с женщинами. Если выйти после девяти вечера, тоже могут быть неприятности.
— Но в городе нет комендантского часа.
— В наших кварталах есть.
Фото: Александра Ковальская / Медиазона
И все же, несмотря на то, что талибское правительство не признано, несмотря на взрывы в шиитских мечетях и слухи о боях с «Исламским государством», несмотря на рост цен и нехватку денег, несмотря на приближающуюся зиму и частые перебои с электричеством, Кабул кажется удивительно спокойным.
«Талибан» и жители Кабула будто заключили негласный договор: первые закрывают глаза на нарушение своих предписаний, вторые — на бытовые трудности. Это шаткое равновесие может быть легко нарушено в любой момент, но пока что страна и город переживают, возможно, самый мирный период своей истории за последние сорок лет. Пока — ключевое слово, без которого не обходится ни один разговор о современном Афганистане.
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Десятки человек погибли в результате терактов в Кабуле. Ответственность за взрывы взяло на себя «Исламское государство»
Фото: Xinhua / Legion-Media
26 августа в Кабуле, недалеко от международного аэропорта имени Хамида Карзая, один за другим прогремели несколько взрывов. По информации Минздрава Афганистана на 20:20 мск пятницы, общее число погибших достигло почти 200 человек, более 1 тысячи пострадали. Среди жертв — мирные жители и военные армии США.
Ответственность за теракты взяла на себя террористическая группировка «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России). Предполагается, что речь идет о «Вилаят Хорасан» — центральноазиатском филиале группировки. При этом движение «Талибан» (запрещено в РФ), захватившее власть в Афганистане, осудило произошедшее.
Фото: Wali Sabawoon / AP
Информация о пострадавших постоянно меняется: изначально сообщалось о 15 раненых, в течение полутора часов их количество превысило сотню. По последним данным Минздрава Афганистана, в результате теракта погибли около 200 человек, пострадали более 1,3 тысячи человек.
В Министерстве обороны США сообщили, что в результате атаки погибли 13 американских военных, еще 18 — получили ранения. Это крупнейшие разовые потери армии США за несколько лет. Есть информация также и о жертвах среди боевиков «Талибана», охранявших входы в аэропорт.
Официальный представитель МИД России Мария Захарова уточнила, что российских граждан не было в аэропорту Кабула на момент атаки.
Учитывая текущую обстановку в столице Афганистана, у многих появились опасения, что вскоре в городе произойдут новые теракты. Так, посол Франции в Афганистане Давид Мартинон предупредил о возможности новых взрывов и призвал граждан скорее покинуть аэропорт. Позднее президент Франции Эммануэль Макрон решил экстренно эвакуировать сотрудников дипмиссии страны в Париж.
Корреспондент Fox News Жаки Генрих (Jacqui Heinrich) заявила в Twitter со ссылкой на источник, что сотни террористов ИГ находятся в окрестностях аэропорта. По ее словам, новые теракты не заставят себя ждать.
«Талибы победили — мы обязаны это признать» Как меняется Афганистан под властью террористов?
Фото: Rahmat Gul / AP
С прихода «Талибана» (признан террористической организацией и запрещен в России) к власти в Афганистане прошло больше месяца. За это время талибы успели сформировать правительство и практически полностью подавить сопротивление в мятежной провинции Панджшер. Начались контакты на международном уровне, что означает фактическое признание новой власти: недавно Кабул посетили делегации Китая, Пакистана и России, а в ООН задумались о назначении нового посла Афганистана при организации. Что же касается внутренней политики, то она вызывает все больше беспокойства как внутри страны, так и за ее пределами: не сдержав обещаний, талибы вернули смертную казнь и практику отрубания конечностей. «Лента.ру» побеседовала с профессором антропологии и социологии Женевского центра гуманитарных исследований Алессандро Монсутти о том, можно ли верить талибам на слово, как скоро в Европу хлынет очередной поток беженцев и почему война в Афганистане не заканчивается уже несколько десятилетий.
«Лента.ру»: Талибы уже больше месяца у власти. Они успели сделать много миролюбивых заявлений, но что стоит за этими словами? Как они соотносятся с делами?
В Кабуле талибы особо преследуют выходцев из Панджшера. До нас доходят видео с арестами и внесудебными казнями. Поэтому не исключено, что давление и репрессии лишь продолжат набирать обороты.
С другой стороны, «Талибан» объявил, что женщины смогут получить высшее образование, хоть и отдельно от мужчин. Посмотрим, что из этого выйдет. Пока выводы делать рано. Они обещали женщинам должности в правительстве, но этого в конечном итоге так и не произошло.
Боец «Талибана» совершает пятничный намаз
Фото: Bernat Armangue / AP
Или взять тех же шиитов — в сети есть ролики, где талибы приходят в шиитские мечети и обещают, что не тронут их. При этом в прошлом они вообще не считали шиитов за мусульман. Сейчас они говорят одно, но на деле все может оказаться совсем не так. Сложно спрогнозировать, как будет развиваться ситуация.
Как реагировать на это международному сообществу?
Все, что мы можем, — это всячески поощрять их к тому, чтобы они сдерживали свои обещания.
Не думаю, что у нас есть другой выбор, кроме как сотрудничать и вести переговоры с талибами. Ведь они выиграли войну. Нравится нам это или нет, но мы обязаны это принять. Мы не можем отобрать у них власть и выгнать из Кабула
Мы должны попытаться склонить их к большей умеренности во внутренней политике, например посредством переговоров о предоставлении гуманитарной помощи и доступе к активам афганского государства за рубежом. Если мы откажемся говорить с талибами, изолируем их от остального мира, то у них не будет стимула сдерживаться в своей внутренней политике.
Идеологически они все те же, что и 20 лет назад. Но за эти годы они научились политическому прагматизму — хотят признания на международном уровне. И это наш единственный шанс.
В некоторым смысле, получается, что они признали наличие политического плюрализма на международном уровне. Талибы как бы говорят: хорошо, мы признаем, что вы, международное сообщество, существуете и что-то значите, но и вы должны признать, что у Афганистана свой особый путь, что у нас есть право управлять нашей страной по-нашему, а не по-вашему; мы не верим в демократию, мы верим в шариат. Это довольно любопытный момент с точки зрения политической философии.
Проблема в том, что талибы не признают плюрализма внутри страны: для них есть только один способ быть афганцем — и это их способ. А если некоторые афганцы не согласны с ними, так это потому, что они не настоящие афганцы. Талибы верят, что иностранцы промыли этим людям мозги, забили им головы всякой чепухой, а долг талибов — выбить всю эту дурь и освободить соотечественников от навязанных извне идей.
Потенциально такая позиция — идеальный рецепт для суперрепрессивной политики.
О «ненастоящих афганцах» — в стране проживает множество этнических и религиозных групп. Какие из них сегодня наиболее уязвимы?
В первую очередь, это шииты и хазарейцы.
Тут важно помнить один момент. «Талибан» идеологически близок к деобандизму — исламскому движению, которое появилось в XIX веке в Британской Индии, в городе Девабанд (Деобанд). Это своего рода фундаменталистский суннизм. Его сторонники никогда не считали шиитов настоящими мусульманами. А поскольку большинство шиитов в Афганистане — это хазарейцы, то возникает двойственное противостояние: по религиозному признаку (сунниты против шиитов) и по этническому (пуштуны против хазарейцев).
Мусульмане-шииты в Кабуле совершают кровавый обряд в преддверии дня Ашура
Фото: Ebrahim Noroozi / AP
Еще одна группа риска — это панджшерцы, жители Панджшерского ущелья. Потому что они оказались последними, кто продолжил сопротивляться «Талибану». В последнее время панджшерцы все чаще подвергались преследованиям в Кабуле — талибы обыскивали их дома, проводили аресты.
Но между этими группами есть существенная разница. Хазарейцы сталкиваются с расизмом в чистой форме, в прошлом их подвергали рабству. В случае с панджшерцами речь идет о политическом и военном противостоянии — «Талибан» считает их угрозой.
Кто еще может стать потенциальной угрозой для талибов?
Например, городское население. 25 лет назад, когда «Талибан» в прошлый раз взял Кабул, в столице проживало меньше миллиона человек. А сейчас там насчитывается уже пять миллионов жителей. Так что самый большой вопрос — как талибы смогут проглотить такой большой город? Они ведь совершенно не умеют управлять городами, заниматься такими обыденными вопросами, как канализация и логистика.
Есть еще один важный момент: половина населения Афганистана (и Кабула, соответственно, тоже) младше 25 лет. То есть половина от этих пяти миллионов, где-то два с половиной миллиона человек, — это молодежь, которая не застала первый режим талибов, которая привыкла свободно общаться в соцсетях вроде Facebook и Viber, у которых есть друзья по всему миру. Они не будут оказывать талибам вооруженное сопротивление, но у них уже сложились культурные и социальные привычки, из которых складывается определенный образ жизни.
Как с этим бороться — задача непростая для талибов. Репрессии репрессиями, но тут же речь об огромном количестве незначительных повседневных привычек, которые очень сложно отследить и еще сложнее побороть. То есть молодежь в Кабуле будет оказывать, можно сказать, пассивное сопротивление талибам, и талибам будет сложно с ним совладать.
«Талибан» одержим идеей, что именно они представляют «подлинный» Афганистан. То есть получается, что городское население — это Афганистан «обманутый». Поэтому талибы могут начать преследовать городское население, чтобы «выбить из них дурь»
Ну и женщины — это, конечно, не отдельная группа, это половина населения страны. Жительницы крупных городов, получившие высшее образование и особенно как-то проявляющие себя в публичной сфере, тоже столкнутся с репрессиями. В этом смысле женщина-хазарейка из Кабула — идеальный кандидат на роль жертвы репрессий «Талибана».
Женщина проходит мимо салона красоты в Кабуле
Фото: Bernat Armangue / AP
Может ли дойти до этнических чисток?
Такое случалось в прошлом, причем не только от рук талибов. Подчиненные столь почитаемого командира Ахмада Шаха Масуда (лидер «Северного альянса», боровшегося с талибами в 1990-х, и отец нынешнего лидера ополченцев Ахмада Масуда — прим. «Ленты.ру») очень жестко обходились с хазарейцами.
Но тут я бы хотел остановиться на моей концепции политической антропологии Афганистана. Афганские фракции всегда пытаются сохранить некое равновесие. Представим, что у вас есть три фракции — A, B и C. A — самая могущественная, поэтому B и C вступают в союз против A. Когда A ослабевает, а B, наоборот, становится очень сильным, C становится тревожно, что A вот-вот потерпит окончательный крах и он останется один на один с B. Поэтому C сменяет союзника — разрывает все связи с B и вступает в альянс с A.
Поэтому союзы в Афганистане — вещь крайне волатильная. Это не потому, что Афганистан нестабилен, а потому, что афганские политические силы анализируют ситуацию и пытаются всегда сохранять равновесие. Сегодняшний враг всегда может стать союзником завтра, и вы будете сообща воевать против того, кто еще вчера был вам союзником.
И все же, если вернуться к вопросу об этнических чистках — насколько они вероятны?
Если мы изучим эти 40 лет, что в Афганистане шли войны, то обнаружим, что, несмотря на высокий уровень насилия, там не было крупных массовых убийств или геноцида, как в Руанде или в Боснии и Герцеговине. Конечно, в Афганистане были примеры жестоких расправ той или иной фракции над мирным населением, но в значительно меньшей степени, чем в других горячих точках.
Мы, конечно, не можем полностью исключить этнические чистки, ведь ситуация в стране меняется стремительно. Но мне кажется, что само общественное устройство Афганистана предотвратит появление крупных противостоящих блоков, цель которых — взаимное уничтожение. Мы можем увидеть расправы над шиитами и жителями Панджшера, но я не думаю, что они приобретут систематический характер
Афганцы всегда стремятся распределять риски. Приведу очень простой пример. Я знал трех братьев, и в долине, где они жили, действовало три разные фракции. Они решили, что каждый из братьев присоединится к одной из фракций, чтобы при чьей-либо победе один из них мог позаботиться об оставшихся двух. То есть идея была в том, чтобы в семье при любом раскладе был победитель. Поэтому в Афганистане нет тотальной войны на уничтожение, но в то же время очень сложно установить мир.
Выходит, война в Афганистане никогда не закончится?
Да, моя теория в некотором смысле это предполагает. Потому что война — это способ поддержания равновесия, способ сохранения баланса. Так что в некотором смысле война — это чуть ли не общественный строй, который воспроизводит сам себя.
Фото: Patrick de Noirmont / Reuters
Международная коалиция эвакуировала из страны многих афганцев, которые эти 20 лет им помогали и которым грозила расправа. В ООН опасаются, что, невзирая на это, Афганистан может покинуть еще не менее полумиллиона человек. Согласны ли вы с такой оценкой?
Я вообще считаю эвакуацию крайне лицемерным шагом со стороны Запада. Как-то раз журналист спросил меня, обязаны ли западные страны эвакуировать людей, которые сотрудничали с ними? И я ответил, что моральным долгом западных стран было восстановление страны с 2001 года, а они этого не сделали. Они что, рассчитывали утешить себя, просто эвакуировав несколько тысяч человек, после того как не смогли восстановить страну и потратили столько денег? Это очень лицемерно.
И все же, возвращаясь к теме миграции, стоит ли нам готовиться к значительному потоку беженцев из Афганистана?
Что бы мы ни думали о «Талибане», их приход к власти в том или ином виде привнес мир в Афганистан. Уровень насилия в сельской местности сейчас существенно ниже, чем шесть месяцев назад.
Война с боевиками, развязанная США и проамериканским афганским правительством, повлекла огромное количество смертей. Десятки тысяч мирных жителей погибли в результате авианалетов.
Эти военные действия были основным источником насилия и нестабильности в сельской местности. А сейчас этого источника больше нет. И для многих жителей сельских регионов жизнь в Афганистане объективно стала более мирной. Мы должны принять тот факт, что талибы обеспечили безопасность в сельской местности независимо от того, испытываем ли мы к ним неприязнь или даже презрение. Не стоит смотреть на Афганистан только через призму Кабула.
Поэтому, если «Талибан» сможет достичь некоего баланса в отношениях с различными группами населения и не перейдет к тотальным репрессиям, — а мы их все же не исключаем, — то не стоит ожидать массовой волны эмиграции. Безусловно, страну будут пытаться покинуть жители крупных городов, но я не думаю, что мы увидим повторение истории 80-х и 90-х годов, когда из Афганистана уехала треть населения.
Но наверняка есть и другие причины, из-за которых афганцы могут устремиться за рубеж?
Уже в 2014 году, когда США и другие страны вывели часть своих войск, а некоторые гуманитарные организации сократили свое присутствие, в Афганистане разразился масштабный кризис на рынке труда, особенно в крупных городах. Дело в том, что значительная часть молодежи, говорившая на английском, работала переводчиками, водителями, охранниками на иностранных военных базах, в агентствах ООН или НКО. А в 2014-м всех этих вакансий раз — и не стало. Это было одной из косвенных причин миграционного кризиса в Европе в следующем году. Так афганцы отреагировали на кризис в сфере труда. И сейчас, с полным выводом иностранных войск, эта ситуация может повториться.
Афганские беженцы на авиабазе Рамштайн в Германии
Фото: Olivier Douliery / Reuters
Что изменилось в миграции из Афганистана? С какими сложностями могут столкнуться афганцы, покидающие страну?
В 80-е годы Иран и Пакистан по ряду причин были двумя основными странами, куда устремлялись афганцы за убежищем. Сейчас причин принимать афганцев с распростертыми объятьями, как это было 35-40 лет назад, у них нет.
Кроме того, в 80-е афганцы передвигались преимущественно сухопутными маршрутами и могли легко пересечь границу с Пакистаном. Сейчас же Пакистану удалось полностью перекрыть свою границу с Афганистаном. Даже если каким-то чудом пересечь границу, то передвигаться внутри страны без визы и иных документов будет крайне затруднительно.
Постоянная миграция в сопредельные и не только страны наряду с географическим рассредоточением людей — два столпа афганского общества. Помните ту историю с тремя братьями? Так вот тут одного, условно, отправляют в Саудовскую Аравию, другого в Иран и так далее. Такой подход был крайне эффективным, хоть и чрезвычайно болезненным для семей, и позволял афганцам выживать в их крайне непростых жизненных обстоятельствах.
Сейчас же афганцев фактически лишили их мобильности. И ни одна гуманитарная программа, даже очень крупная, не будет в состоянии удовлетворить все нужды населения страны, львиную долю которого составляют сельские жители. Все это может обернуться гуманитарной катастрофой, вплоть до голода — и ответственность за это будет на международном сообществе. В 80-х и 90-х постоянная миграция позволяла афганцам выживать. Если их лишить такой возможности, то я боюсь представить, что с ними станет.
Афганский беженец работает в ресторане в Венгрии
Фото: Bernadett Szabo / Reuters
Получается, будет расти нелегальная миграция?
Вы знаете, мне не нравится само понятие «нелегальная миграция». Потому что согласно международному праву, если ваша жизнь в опасности, то поиск убежища — ваше фундаментальное право. Государства не имеют права препятствовать въезду на свою территорию людей, находящихся в опасности. В попытке спасти свою жизнь нет ничего противозаконного.
Еще говорят «нелегальные мигранты». Я считаю, что это словосочетание вообще нужно запретить. Мы можем сказать, что человек нелегально пересек границу, но мы не можем назвать самого человека нелегальным. Для меня это, если позволите, терминологическое преступление. Они просто просители убежища, ищущие безопасности. Когда человек пересекает границу, то в первую очередь следует всегда исходить из того, что он действительно находится в опасности.
Так или иначе, афганцы были одной из самых больших групп мигрантов, приезжающих в Европу. Не думаю, что это изменится. Но поскольку на пути у них все больше и больше препятствий, не знаю, как у них это будет получаться. В прошлом афганцам было трудно добраться до страны назначения, но проблем с тем, чтобы уехать из страны, никогда не было. Теперь же Афганистан словно превратился в тюрьму.
Существуют опасения, что под прикрытием беженцев в Европу могут проникнуть террористы…
К тому же во время эвакуации афганцев сначала привозили в третьи страны вроде Катара, где тщательно проверяли. Так что, прямо скажем, для террористов такой путь будет не самым мудрым решением. Уверен, у них есть более надежные способы перемещений. Не Афганистан и не афганское общество создают террористов, а Запад.
Все чаще звучат опасения, что «Талибан» может вновь сплотиться с «Аль-Каидой» (террористическая организация, запрещенная в России) и начать оказывать ей поддержку. Насколько это вероятно?
Я не думаю, что «Талибан» претерпел серьезные идеологические изменения со времени, когда впервые пришел к власти. Лидеры — все те же люди, что мы видели 20-25 лет назад. Но, как я ранее говорил, мне кажется, что талибы поняли, как работает международная политика, и научились прагматизму.
Нам остается надеяться, что «Талибан» научился на собственных ошибках и будет ставить свои интересы выше интересов «Аль-Каиды».
А что насчет «Исламского государства» (ИГ, террористическая организация, запрещена в России)?
В Афганистане действует «филиал» этой группировки — «Вилаят Хорасан». И если представить возможный союз между «Талибаном» и «Аль-Каидой» еще возможно, то вот сотрудничество талибов с боевиками ИГ совершенно исключено. Они борются за одну поляну и в некотором смысле конкурируют за исламскую политическую легитимность.
У ИГ нет таких ресурсов, как у «Талибана», чтобы занимать территории, поэтому в их арсенале остаются лишь террористические атаки. Могу предположить, что «Исламское государство» продолжит совершать теракты против талибов. А те продолжат всячески противостоять и бороться с ИГ.
Подводя итог, какие главные выводы можно сделать из последних событий в Афганистане?
События последних месяцев стали наглядной иллюстрацией полного провала процесса восстановления Афганистана. 20 лет международного присутствия. Одна лишь казна США потратила 2 триллиона долларов. Это двойка и 12 нулей, миллионы миллионов — колоссальная сумма. Не забывайте, что американский солдат в Афганистане — самый дорогостоящий солдат за всю историю человечества. Один солдат обходится США в миллион долларов в год. Не знаю наверняка, сколько стоит боец «Талибана», но явно намного меньше.
20 лет усилий были сведены на нет талибами всего за несколько недель. Широкие слои афганского населения не удалось убедить в том, что та модель государства и общества, которую предлагали ООН и США, была лучше. Главный вывод таков: одно лишь то, что страна является военной сверхдержавой, не означает ее автоматическую победу в войне
Для меня произошедшее в Афганистане является своего рода свидетельством того, насколько претензии Запада на моральное превосходство перестали восприниматься всерьез остальными странами. Мне кажется, многие на Западе даже не осознают этого.
В мире накопилась усталость от вечных притязаний Запада на моральное превосходство — их действия прямо этому противоречат. Поэтому то, что происходит внутри и вокруг Афганистана, для меня является сигналом восстановления баланса не только сил, но и, я бы сказал, морального престижа и репутации.