Что сегодня на немиге
Улицы Минска заполонили мигранты: обосновались в центральном торговом центре
«Милиция их игнорирует, документы не проверяют, делают вид, что их нет»
В понедельник на белорусско-польской границе собрались тысячи мигрантов. Люди пытаются прорваться из Белоруссии на территорию ЕС, что получить статус беженца. Обстановка накаляется с каждым часом.
Тем временем, толерантные белорусы выражают недовольство по поводу мигрантов на территории республики.
Мы поговорили с жителями Минска и Варшавы о том, что происходит в этих городах.
Белорусы по поводу мигрантов негодуют в соцсетях. В деревнях, расположенных близко к польской границе, народ жалуются, что из-за толп мигрантов, дети боятся выходить на улицу. С наступлением темноты, улицы пустеют.
В столице Белоруссии ситуация тоже не спокойная. Мы попросили минчанина пройти в понедельник по городу и описать обстановку.
— По последним новостям, все мигранты покинули Минск. Сейчас порядка 10 тысяч человек находятся на границе. В столице уже никого не осталось?
— Судя по сегодняшней обстановке, в Минск продолжают прибывать мигранты. Их очень много. У меня знакомые живут в Бресте, там тоже полно мигрантов, которые еще не покинули город. Пишут, что на белорусско-польской границе собрались порядка 10 тысяч человек. Могу заверить, эта цифра будет увеличиваться с каждым днем, — рассказывает Михаил. — К сожалению, фотографии мигрантов, которые гуляют по центру Минска, сделать не могу. У нас это сейчас небезопасно. Ко мне сразу подойдут сотрудники милиции, начнут расспрашивать, зачем я снимаю иностранцев. Поэтому расскажу, что вижу. По вечерам на выходе из метро «Немига» я всегда сталкиваюсь с многочисленными группами мигрантов от четырех человек и более. В основном, это мужчины, средний возраст которых 25-30 лет. Некоторые люди с вещами, большими тюками. Место их постоянной дислокации – ТЦ «Галерея», что в центре города. Около «Галереи» постоянно дежурят такси и гражданские машины, которые забирают приезжих и куда-то увозят.
— Милиция контролирует обстановку?
— У ТЦ «Галереи» всегда стоит машина ДПС, но какую функцию она выполняет, я не понял. Сотрудники милиции никого из мигрантов не гоняют. Документы у них не проверяют. Их просто игнорят, не обращают внимания, будто их нет.
— По слухам, в ТЦ «Галерея» стало меньше покупателей из-за наплыва мигрантов в помещении?
— Я только что вышел из торгового центра. Было 7 вечера. Для этого времени, посетителей там действительно мало. Соотношение мигрантов и местных примерно 50 на 50. Иностранцы греются в «Галерее», ходят в туалет, просто гуляют. И опять же, не по одному, а группами.
— Выглядят они прилично?
— Не бомжи, одеты нормально. Но, видимо, денег у них нет. В магазины не заходят, только гуляют по этажам. Еще я поднялся на последний этаж, где расположены кафе. Посетителей очень мало. Только одно кафе «Ramiz» полностью забито мигрантами. Посмотрел в меню и все стало понятно, там восточная кухня. Собравшихся там мигрантов курировали девочки, может, сотрудницы каких-то фондов. На них жалко было смотреть, на лицах читалось явное недовольство.
— В целом, мигранты ведут себя прилично?
— Ведут они себя спокойно. Может, им объяснили по прилёту, в какую страну они попали.
— Сейчас их стало больше, чем месяц назад?
— Я езжу на работу через Немигу. И живу недалеко, поэтому заметил, что первые мигранты в центре Минска появились в июле-августе. Но это было малочисленные группы. Конкретный поток пошел с середины сентября. Видел даже таборы по 300-500 человек. Среди которых были и молодые, и старые, и семьи с детьми.
— Почему они все обосновались в центре Минска?
— Здесь удобно, большой торговый центр рядом, есть, где погреться. Гостиниц здесь достаточно. Ведь первое время они останавливались в отелях, пока у них не закончились деньги. Теперь они днем кучкуются в ТЦ, а ночуют в лобби отелей. Не раз наблюдал, как из гостиницы «Юбилейная» выходили толпы мигрантов. Интересно, что привозили этих людей к гостиницам централизованно, на автобусах.
— Жители Минска как относятся к ним?
— Настороженно. С опаской. Многие возмущаются, почему милиция не реагирует на них.
Фото: Кадр из видео
Второй наш собеседник, Евгений, живет в Варшаве. Мужчина рассказал, что думают по поводу наплыва мигрантов в Польше.
— У нас сейчас новости про ситуацию с мигрантами номер один. Каждый час по телевизору освещают событие, — говорит Евгений. — По большому счету, сами поляки хорошо относятся к мигрантам. Однако, есть ЕС и законы. По закону их не могут пропустить на территорию Польши. Кроме того, вся информация о том, что они якобы направляются в Германию — фикция. На самом деле, они разбегаются, как только попадают сюда.
— Если все-таки людям удаться перебежать в Польшу, что их ждет?
— Насколько мне известно, тех, кому удавалось перебежать, ловили и депортировали. В Польше периодически появляются новости о задержании машин и «бусов» без окон, под завязку набитыми мигрантами.
— Они же могут попросить политическое убежище.
— Я уже пять лет прохожу в Польше процесс легализации. Скажу вам, что вся эта затея с переездом фатальная для мигрантов. Ведь чтобы попросить политическое убежище, они должны предоставить доказательство того, что их преследуют. А они ломятся втемную, без единой бумажки.
— Сейчас обстановка на границе накалилась. Если мигранты прорвут оцепление, что дальше?
— Если им удаться прорвать оцепление, их блокируют тут, разобьют лагерь прямо там, где их остановят. А остановят их быстро. Далее возможно недолгий процесс выяснения, кто есть кто. Потом их ждет депортация на родину. Вот и вся «американская мечта».
«Задние ряды напирали: „Давай! Давай! Мокнем“». Выжившие на Немиге о том, как получилась давка
До мая 1999-го концерты у Дворца спорта в Минске проводили довольно часто. Например, за год до случившегося свой праздник организовала компания Philips. Пришло более 10 тыс. человек, и все они остались живы. На выступлении «Манго-Манго» было в раза три-четыре меньше людей, и все закончилось трагедией. Как так получилось? Рассказы от непосредственных участников тех событий.
Сразу оговоримся, что найти очевидцев, которые согласились бы встретиться и рассказать о том, как попали в давку, было очень сложно. Нам отказывали десятки. Кто-то отказывался сразу, кто-то соглашался, а потом передумывал. Объяснение у всех было простым: «Слишком больно и тяжело». Поговорить обо всем в открытую решились только трое.
«Снизу кричали: „На-зад! На-зад!“ Но это не подействовало»
Праздник 30 мая был сборной солянкой. Супермарафон с розыгрышем призов от производителя сигарет Magna, дегустация белорусского пива «Оливария», двухлетие радио «Мир» и концерт российской группы «Манго-Манго». Гуляния начались в 12:00, а закончиться должны были в 22:30 большим розыгрышем призов.
— Бесплатное пиво «Оливария» наливали, если ты принесешь 10 крышечек от верхней части пачек сигарет Magna, золотой или серебряной. Такой вот «супермарафон»,— вспоминает Петр. На тот момент ему было 18 лет, он учился на втором курсе техникума. Вместе с друзьями он пришел на праздник практически в самом начале.
— После трагедии говорили, что молодежь споили, но я вам так скажу, этим бесплатным пивом напиться было сложно. Палаток там было совсем немного, и к ним были огромные очереди. Поэтому дождаться того бокала светлого было сложно, — рассуждает он, когда мы идем к месту концерта.
Петр говорит, что многие пили более крепкие напитки во дворах домов на противоположной стороне. А потом уже «нагретые» приходили на концерт. Правда, подчеркивает: сильно пьяных было немного.
— Сцена находилась прямо вот за этим зданием, тут совсем недалеко от перехода, — минчанин ведет за здание центра физвоспитания и спорта. Действительно, от места, которое показал Петр, до перехода примерно 150—200 метров. В тот день с 17:00 здесь выступали белорусские исполнители, а в 20:00 начался концерт российской группы «Манго-Манго».
— Ограждения были, но довольно-таки небольшие. Они просто помогали условно регулировать поток людей и, видимо, сдерживать массы. Когда начали выступать «Манго-Манго», я стоял вон там, где фонарный столб, — показывает мужчина. — От сцены было недалеко, но ближе пробраться уже было нереально: люди стояли очень плотно.
Буквально после пары песен Петр увидел, как из-за домов на противоположной стороне проспекта надвигается туча. По его словам, небо затянуло минут за пять-семь. Начался дождь.
— Сначала просто моросил. Мы поняли, раз черные тучи, нужно прятаться, и двинулись в сторону выхода из метро. Концерт частично продолжался. Затем пошел град, довольно сильный, у меня потом на руках синяки от кусочков льда были, — жестикулирует он. — Спрятаться было особо и негде: ни навесов, ничего. Под зданием ближе к метро уже стояли люди, но там козырек совсем узкий, не поместиться. Через дорогу перебегать не было смысла, там укрытия тоже нет особенного. Остался самый простой и близкий вариант — переход метро. Люди стали бежать, мы тоже. Дождь и град валил стеной, было очень шумно, ничего не видно.
Как сейчас помню картину: не доходя до метро, падает девушка, а люди прямо по ней бегут в обуви. Какой-то мужчина пытался ее поднять, но, видимо, понял, что невозможно, потому что толпа могла затоптать и его самого. Стало уже страшно. Запомнилось, что почему-то все бежали по центру тротуара, сбоку еще можно было пройти.
Уже возле метро Петр потерял своих друзей из виду. Единственный из компании, он попытался сбоку по перилам протиснуться в переход, но не удалось. Парня быстро зажали, он смог пройти только один пролет.
— Я держался за боковые перила и стоял лицом к стене. Все было забито людьми, — рассказывает минчанин. — Кричали, что там перекрыто. Видел, как передавали ребенка по рукам и кричали: «Стойте! Стойте!»
Потом снизу начали скандировать: «На-зад! На-зад!» Но это не подействовало. Потом была вспышка, то ли молния, то ли еще что-то. Это был толчок. Толпа снова попыталась хорошенько продвинуться внутрь.
Меня придавили к перилам еще сильней. Понял: нужно выбираться.
Петр потихоньку подтягивался по перилам к выходу и все-таки смог выбраться из толпы. Недалеко его ждали друзья, которые в переход не попали.
— Все произошло как-то быстро, буквально за 15—20 минут, — объясняет он. — Движение перекрыли, мы перебежали дорогу и пошли в переход со стороны кафедрального собора. Спустились, и первое, что поразило, — абсолютная темнота с той стороны, света не было, как будто действительно загорожено. Вдоль стен что-то лежало. Мы подошли ближе и увидели людей. Сразу даже не поняли и не осознали, что случилось. Ну мало ли, просто пострадавшие или выпившие лежат. Сейчас им окажут помощь. Мы пошли в метро (пускали без жетонов) и уехали домой. О том, что случилось, я узнал только утром, когда приехал в техникум.
Каждый год переживаю эти события и воспоминания. Для меня это день трагедии. Ее не должно было быть, хотелось, чтобы этого дня не существовало. Я все думал, как это могло произойти. Наверное, в каком-то моменте была допущена фатальная ошибка, возможно, был какой-то пробел в организации. А потом упал один, второй — и образовался завал…
«В том месте, где кончаются перила, был какой-то вал из человеческих тел. Они все были как будто спутанные»
Группу «Манго-Манго» Алексей любил. Поэтому на концерт тогда еще 30-летний мужчина решил сходить. Вместе с женой и однокурсником они съездили искупаться, а потом приехали ко Дворцу спорта. Машину поставили у ратуши и оттуда пешком двинулись на праздник.
— «Манго-Манго» тогда популярными были со своими песнями «А пули летят, пули» и так далее, — вспоминает он.
Когда начал накрапывать дождь, жена Алексея с однокурсником решили подождать его у метро. Мужчина же остался послушать еще одну песню «Товарищ Щорс». Но дождь усилился, и Алексей пошел к машине.
— Народ бежал, все мокрые, разгоряченные, — рассказывает он. — Толпа становилась плотнее.
Люди бежали к переходу, напирали и кричали: «Давай! Давай! Мокнем».
В этом потоке было невозможно куда-то свернуть. Я попытался это сделать, как-то выйти, но уже не смог. Люди стояли очень плотно, давили друг на друга.
Уже на ступеньках было невозможно идти. Алексей через раз касался земли. Толпа просто тянула его.
— Пытался стать нормально, но не получалось: под ногами все время что-то было, — говорит мужчина. — Были крики, шум… Люди падали… Я находился уже под козырьком, когда меня стало разворачивать, тело уже было под углом, фактически лежал горизонтально лицом кверху. Другие люди тоже стояли или лежали друг на друге, дышать было уже очень трудно. То тут то там стали появляться синие лица, как у баклажанов. Заметив это, многие стали кричать: «На-зад! На-зад!» Но нас продолжали давить. Невозможно было никому помочь, продвинуться куда-то, кого-то вытащить. Чисто физически этого сделать нельзя было никак.
Алексей потерял сознание. Сколько он так пролежал, сказать не может. Когда очнулся, лежащий на нем мужчина каким-то образом поднялся и потянул его за руку, а он потянул лежащего возле него соседа, и они стали пробираться к выходу.
— По моим ощущениям, давка заняла минут 30—40, потом приехала первая скорая, — вспоминает он. — Я сразу подумал про жену и товарища. Стал их искать. Больше всего людей лежало еще до дверей метро. Дальше переход не заполнили. В том месте, где кончаются перила, был какой-то вал из человеческих тел. Они все как будто спутались. Лежали и те ребята-студенты с голым торсом, которые толкались… Живых уже не было. Пытался кого-то вытащить, но не смог.
Я никогда не видел столько мертвых людей. Было много хрупких девочек лет 14—16. У них шансов не было, они просто задохнулись под людьми. Друзья пытались их вытаскивать, кричали, плакали, не знали, что делать. Мне не верилось, что они мертвые. Казалось, что сейчас врачи им помогут, приведут в сознание. А врачи тоже ходили растерянные, смотрели на это все. Было видно, что тоже никогда такого не видели.
Алексей вспоминает, первое время в растерянности были и сами милиционеры. Казалось, они не знают, что делать и как быть.
— Потом появился какой-то офицер в камуфляже, в берете, видимо, из ОМОНа. Он моментально скомандовал, милиционеры выстроились цепочкой и стали быстро выносить людей на газон. Уже было оцепление, никого не пускали, — вспоминает он. — Меня попытались выгнать из перехода, но я попросил: «Не могу, у меня тут жена, друг, их ищу». Я все рассматривал и рассматривал погибших, думал, может, из-за этих синих лиц я их не узнаю. Тут почувствовал, что ноги отдавлены, не могу стоять. Подошел к боковым перилам и повис на руках. Милиция продолжала выносить тела. Я бросался и каждого смотрел. Моих не было.
Тогда Алексей поднялся наверх. На траве лежали десятки погибших. Много женщин, девушек (из 53 погибших 40 — женщины).
— В основном молодые и одна женщина постарше. Практически у всех были дырочки, как от пуль, — добавляет он.
На улице его окликнули жена и друг. Они успели проскочить до того, как началась давка. Алексей еще смог сесть за руль и отвезти всех домой. Но там ему стало плохо: ноги еле шли. Он отправился в шестую больницу, но врачи только отмахнулись, мол, ничего страшного, идите домой.
— Дома стали телевизор смотреть, думали, что-то покажут, такая трагедия, десятки человек погибли. В часов десять вечера сказали, что был концерт и случилась давка. Никаких прямых включений списка пострадавших, ничего такого. Уже потом появлялись статьи в газетах, говорили по радио и все остальное, — говорит он. — Через несколько месяцев мне позвонили следователи из прокуратуры. Больница сообщила правоохранителям, что я обращался. Был главный вопрос — кто виноват и кого наказать? Я сказал, что это стечение обстоятельств, милиция охраняла концерт и сделала свое дело. Никаких решеток или заграждений в метро не было, да и само метро не было закрыто. Тут они невиноваты. В общем, видно, мой ответ был не в тренде, меня больше не вызывали, на этом для меня все закончилось.
— Знаете, всегда казалось, что такие страшные случаи могут случиться с кем угодно, но только не с тобой. Для меня этот день — напоминание о том, что в любой момент именно с тобой может такое произойти. Никто не застрахован от этого…
«Люди умирали, а другие снимали с них кольца и цепочки»
Ольге тогда было 19. Студентка второго курса, будущий психолог, она пришла на праздник вместе с подругами.
— Группу «Манго-Манго» я особенно не любила. Как и многие, мы пришли потусоваться. Да, здесь стояли палатки с пивом, но пьяных я особо и не помню, — говорит она. — Уже во время концерта пошел дождь. Самое интересное, что туча была небольшая, практически только над концертной площадкой. С других сторон небо было чистое. Я даже не знаю, почему все ломанулись в переход. Наверное, был эффект толпы. Побежало пару человек — и побежало все «стадо».
Ольгу тоже понесла толпа. Выбраться из нее девушка не смогла. Как и Петра, ее прижали к перилам. Сзади девушку поддерживал какой-то парень. Фактически он ее и спас.
— Двери в метро были закрыты, люди начали толпиться. Здесь, на этом пятачке, стояло не менее 500 человек. Огромная плотность.
Ни вперед, ни назад, никак не выбраться. Сзади напирали, не видя, что происходит внизу. Внизу люди падали, на них наступали, давили. Девушки кричали, что им плохо, что они умирают, стоял такой сплошной крик, но толпу уже было не остановить… — дрожащим голосом говорит Ольга. — Никто толпой не управлял, ни в мегафоны ничего не говорили, ни со сцены никого не предупреждали, ничего… Мне кажется, если бы кто-то сказал «стоп», организаторы, милиция, наверное, могли бы этого всего избежать.
Сколько времени прошло, когда люди немного схлынули, Ольга не помнит. Помнит, как сидела в шоке на ступеньках в одной босоножке. Что с подругами, где они, она в тот момент сказать не могла…
— Уже на месте были сотрудники милиции, врачи, скорые быстро приехали, ничего не могу сказать. Они стояли прямо у самого перехода. Ко мне подошли, спросили, нужна ли помощь. Я сказала, что не нужна, — вспоминает девушка. — Вся трава была усеяна живыми или мертвыми, а их выносили и выносили, скорые не успевали забирать людей. Мне кажется, что погибших было гораздо больше, чем 53 человека. По неофициальным данным, речь вообще шла о более чем 190 жертвах.
К слову, слухи о том, что погибших на Немиге в несколько раз больше, по Минску ходили еще несколько дней. Один из составителей книги «Трагедия на Немиге» Андрей Юревич поехал в морг больницы скорой помощи и поговорил с санитаром. Слухи о заниженном числе погибших тот не подтвердил.
— Знаете, что для меня было самым большим шоком? — после паузы продолжает Ольга.
Люди умирали, лежали там, а были и такие, кто подходил к ним, снимал цепочки, кольца… Это был какой-то ужас!
Их не останавливали, потому что и медики, и милиция отделяли живых от мертвых, чтобы кого-то спасти. Понятно, что им было не до того, чтобы смотреть, кто и что там снимает.
О том, что стало с подругами, она узнала уже наутро. Одна попала в больницу, ей продавили грудную клетку, еще одна, Таня Кашицкая, умерла…
— Утром меня стало рвать и трясти. Во второй больнице не было мест, поэтому я поехала в «десятку», — говорит она. — Два месяца я лежала в 10-й больнице. Выписалась только в августе, сессию сдавала уже в сентябре… Еще год потом я работала с психологом. У меня была постоянно депрессия, слезы, я сидела на антидепрессантах.
У меня до сих пор в карточке стоит красная метка «Немига». Она пожизненная теперь.
После трагедии Оля до сих пор не ездит в метро, а Немигу старается объезжать и обходить стороной. Даже спустя 20 лет страх массовых мероприятий у нее не прошел. Иногда ей приходится бывать на хоккее в «Минск-Арене». И каждый раз для Ольги это целое испытание.
— Мы с подругами и знакомыми обсуждали эту ситуацию, разбирались, почему так произошло. Пришли к выводу, что рано или поздно такая трагедия должна была случиться. Дождь, толпа, неподготовленность служб… — говорит она. — Может ли повториться трагедия сейчас? Мне кажется, да, если службы будут не подготовлены. Если перекрывать метро, так уже полностью, чтобы люди даже на ступеньки не могли попасть. Потому что поручни, которые поставили, мне кажется, все равно не спасут.
Что происходило дальше?
31 мая в Беларуси объявили двухдневный траур. По всей стране приспустили флаги, в Минске приостановили показы фильмов в кино, отменили все культурно-массовые мероприятия. Тогда еще в списках погибших значилось 52 человека, 53-й, Сергей Саладкевич, умер в больнице 11 июня 1999 года. Пострадавших было около 400.
Утром 31 мая состоялось экстренное совещание у президента. Он заявил, что подобную трагедию Беларусь переживает впервые. Лукашенко обратился к белорусскому народу с просьбой стойко перенести это горе и не пытаться искать виновных, так как правоохранительные органы и органы здравоохранения сделали все возможное в первые минуты трагедии.
По его распоряжению создали госкомиссию по расследованию обстоятельств трагедии. Ее возглавил председатель Совета министров Сергей Линг. В состав вошли глава Администрации президента Михаил Мясникович, госсекретарь Совбеза Виктор Шейман, председатель Мингорисполкома Владимир Ермошин, а также руководители правоохранительных органов и Минздрава. Контролировал комиссию генеральный прокурор страны Олег Божелко. Разобраться в причинах и обстоятельствах трагедии комиссия должна была до 10 июня.
В 8:30 Лукашенко приехал к переходу на «Немиге». Он возложил цветы и назвал случившееся страшной и необъяснимой трагедией и подчеркнул, что претензий не может предъявить никому.
«О причинах говорить нечего. Я претензий предъявить ни к кому не могу. Потому что через десять минут после случившегося мне сразу же доложили, — цитировала „Белорусская деловая газета“ Александра Лукашенко в номере за 2 июня 1999 года.
— Все были на месте. За эту ночь, что прошла, я не могу предъявить никому претензий. Что касается мер безопасности, было сделано все, что необходимо. На месте находилась милиция, на месте находилось достаточное количество других войск. Не надо искать, что кто-то напился, что-то не так делали. Даже ни одного человека из погибших мы не обнаружили в состоянии алкогольного опьянения».
Александр Лукашенко заявлял: милиция сделала все, что смогла. Охрану правопорядка на празднике нес специальный отряд ОМОНа в количестве 150 человек. Сотрудники ОМОНа были рассредоточены по периметру и не успели перегруппироваться.
«Все происходило слишком быстро, в течение 10—15 минут. Когда толпа бросилась к метро, дорогу ей преградила жиденькая цепь омоновцев, которая была смята в считанные секунды. Двое сотрудников милиции в результате погибли, — сообщало издание. — Прибывшие позже наряды милиции успели лишь к тому, чтобы вытаскивать трупы и выносить с места трагедии тела пострадавших».
В этот же день при Мингорисполкоме и администрациях районов создали специальные комиссии для помощи пострадавшим. Речь шла о том, чтобы выделить каждой семье погибших 100 млн рублей, а каждому пострадавшему — 30 млн.
Как альтернатива был создан общественный комитет по расследованию трагедии. Инициаторами выступили Лявон Борщевский и Винцук Вячорка.
Весь день к переходу шли люди. Они плакали, несли цветы, свечи, игрушки, крепили к стенам фотографии погибших, писали на стенах слова соболезнования. «Милая сестренка! Прости, что меня не было рядом. Господи! Почему ты забираешь к себе самых лучших?»
«Миша, прости меня. Алеся, и ты прости. Я тебя не удержал…», «Саша, прости, что я не подала тебе руку», «ОМОН, мы сделали все, что смогли». Но самая пронзительная надпись была на листке бумаги: «Не забывай, что 30 мая, не желая того, мы убили тут ни в чем не повинных людей».