Чем плоха сырьевая экономика
Сырьевая экономика делает Россию страной дураков
Почему государству с массовым высшим образованием не нужны знания
Россия одна из немногих стран, где высшее образование доступно большинству граждан. Вот только спрос на эти знания невелик. К такому выводу пришли авторы совместного исследования Boston Consulting Group (BCG), Сбербанка, Worldskills и Global Education Futures.
Свой самый качественный человеческий капитал РФ экспортирует, а тот, что остается, не востребован. Сырьевая экономика совершенно не ценит знания, отмечается в исследовании. Поэтому и материальных стимулов осваивать «сложные» профессии немного. Так, врач в России зарабатывает в среднем всего на 20% больше водителя. Для сравнения: в США разница составляет 261%, в Германии — 172%, в развивающейся Бразилии — 174%.
При этом общедоступное высшее образование качество кадров в России не улучшает, считают аналитики. Новая экономика требует не только теоретических знаний и навыков программирования, но и творческого, аналитического мышления, умения работать в условиях неопределенности. Между тем, нынешняя система образования ориентирует молодых людей на техническую и рутинную работу — учит действовать согласно инструкциям.
В результате, спрос на этих выпускников невелик. Многие получают дипломы, а работают там, где дипломы не нужны. Для этого вовсе не нужно было долго учиться, указывается в исследовании. По оценкам аналитиков, 26% выпускников могли бы с тем же успехом учиться меньше пяти лет. Однако российская система образования ориентируется на контрольные цифры приема, а не на реальные потребности бизнеса, делают вывод авторы исследования.
Санкции США для «незалежной» могут иметь необратимые последствия
Налицо и другая проблема. За 20 лет разнообразных реформ — с 1995 по 2015 годы — структура рынка труда в России изменилась незначительно. Основной работодатель по-прежнему госсектор, пусть в виде госкомпаний, а в малом и среднем бизнесе, а также новых крупных компаниях работает менее трети всех занятых.
По мнению аналитиков BCG, дело усугубляется тем, что безработица в России — одна из самых низких — почти не реагирует на изменения ВВП. Во всем мире если ВВП падает, то безработица растет, у нас же она может даже уменьшаться. В такой среде, даже если у человека есть необходимые новой экономике знания и навыки, применить их ему может оказаться негде. Это означает, что в будущем в России может оказаться невостребованным любой современный профессионал, подытоживают эксперты.
Что нужно, чтобы знания в РФ снова стали востребованными, выведет ли это экономику страны из тупика?
— Я работаю в системе высшего образования с 1974 года, — говорит председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — И на протяжении четырех десятилетий наблюдаю процесс ее деградации. Отчасти эта деградация связана с тем, что университеты получают не вполне адекватных абитуриентов. Но и сами вузы вносят в дело свою лепту, и немалую.
Так происходит, на мой взгляд, потому, что цель нынешней системы высшего образования заключается вовсе не в подготовке квалифицированных специалистов, а в формировании определенного типа сознания людей.
Наши вузы формируют человека, который должен быть максимально управляемым. Не только в смысле своей экономической деятельности, но и в самом широком смысле. С этой точки зрения, система высшего образования — это конвейер для выпуска, простите за резкость, дураков. Потому что самым ценным ресурсом в рыночной экономике, по моему убеждению, является именно дурак. Без дураков рыночная модель банально не будет работать.
Я не первый год наблюдаю картину: когда человек приходит на первый курс вуза, он вроде бы еще размышляет, задает какие-то вопросы. Но к окончанию университетского курса средний студент, как правило, дуреет. Он начинает мыслить стереотипно, и видеть мир словно через узкое окошко.
Поверьте, мне больно говорить на эту тему. Но я действительно считаю, что нынешняя система высшего образования не формирует, а уничтожает человека.
«СП»: — Эта система плохо готовит специалистов?
— В том-то и дело, что специалистов она готовит. Но ущерб от этой системы в несколько раз перевешивает позитивные результаты.
«СП»: — Это чисто российская проблема?
— Как ни странно, нет. Мы порой идеализируем системы высшего образования на Западе. На деле, проблемы там не менее острые. В той же Испании около 50% выпускников вузов вообще не могут найти работу по специальности. В России доля людей с высшим образованием, которые работают на недостаточно квалифицированных рабочих местах, примерно такая же, как в странах ОЭСР — 20%.
Словом, это проблема глобальная. И я считаю, ее корни — в растягивании процесса обучения. Когда-то на Западе — как и в СССР — была десятилетняя система среднего образования. Сейчас в американских школах учатся 12 лет. Когда-то у нас в стране была пятилетняя система подготовки кадров в высшей школе. Теперь это занимает 6 лет: четыре года бакалавриат, еще два магистратура.
Такая затянутость процесса обучения во времени только вносит в него хаос. А главное — из-за этого молодой человек гораздо позже попадает на рынок рабочей силы.
«СП»: — Если бы система образования в России была нормальной, это бы оказало стимулирующее влияние на экономику?
— Конечно, и не только на экономику. Система образования должна формировать личность человека. Имейте в виду, в советское время в вузах нас не только учили — нас воспитывали. И никто этого не стеснялся. Наоборот, в вузах подчеркивали, что ведут не просто процесс передачи каких-то знаний и навыков, но и процесс воспитания.
Без этого воспитания, я считаю, не может быть гражданского общества. Ведь человек первичен именно как гражданин, а не как узкий специалист.
Если в России не будет полноценного гражданского общества, не будет и нормальной экономики. Я считаю, уничтожение воспитательной составляющей — это главная проблема и нынешней системы образования, и страны в целом.
Как продуктовое эмбарго сказалось на качестве питания россиян
— Первична все-таки структура экономики страны, под которую и формируется рынок рабочей силы, — считает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. — Можно сказать, здесь наблюдается полное соответствие. Если экономика развита, ей требуются инициативные, энергичные, творческие кадры. Если же она сырьевая, вполне достаточно, чтобы две трети населения занимались малопроизводительной работой. Отсюда огромная армия охранников в нашей стране, отсюда ситуация, при которой значительная часть трудоспособного населения вообще не имеет квалификации, и перебивается случайными заработками.
Чтобы эта ситуация коренным образом изменилась, нужно менять экономику. Тогда перестроится и система образования, и знания в ней пригодятся.
Читайте новости «Свободной Прессы» в Google.News и Яндекс.Новостях, а так же подписывайтесь на наши каналы в Яндекс.Дзен, Telegram и MediaMetrics.
Из-за гаджетов пешеходы стали получать травмы на дороге в восемь раз чаще
ФСБ, МВД и Росгвардия объединяются против покупателей оружия
У водителя даже домашние тапочки могут стать причиной смертельного ДТП
Сырьевой экономике народ не нужен – тогда зачем она народу?
Главный порок сырьевой экономики в том, что ей становится не нужен народ. И этим она принципиально отличается от обычной капиталистической, основанной на производстве и финансах, а также от феодально-монархической с традиционным для нее аграрным уклоном.
При аграрной экономике народ был главным источником ресурсов. Сельское хозяйство целиком и полностью держалось на народе, который жил на земле и был непосредственным и единственным производителем сельхозпродукции.
При капиталистической системе с производственной экономикой народ нужен в качестве производителя и потребителя товаров и услуг. И финансовый сектор нуждается в клиентах, которые берут кредиты для приобретения товаров и затем платят по ним, отдавая часть дохода.
Для сырьевой системы народ практически не нужен, это балласт, приложение к земле, на которой ведется добыча сырья, причем приложение обременительное и назойливое, понижающее доходность добычи.
Главные потребители российского сырья – зарубежные покупатели, которые расплачиваются валютой, а на нее приобретаются товары, пользующиеся спросом среди владельцев сырьевой системы.
Народ России тоже покупает – бензин для заправки автомобилей, газ для отопления, электроэнергию, получаемую за счет сжигания топлива. Но чем он расплачивается? Рублями! А зачем элите рубли? Ее ценности находятся и производятся за рубежом, а там за рубли ничего не купишь.
Хозяевам сырьевой экономики рубли нужны главным образом для оплаты труда работников сырьевого сектора и смежников. И еще для выплаты жалованья военнослужащим, которые охраняют государство, внутри которого ведется добыча сырья.
Но для добычи сырья и охраны сырьевого государства достаточно 10-15 миллионов человек, не больше. Персонал Газпрома – около полумиллиона человек, персонал Роснефти – 250 тысяч. Вместе с дочерними компаниями, смежниками и другими сырьевыми корпорациями – несколько миллионов. Численность армии – два миллиона, на предприятиях ВПК работает примерно столько же…
Но на самом деле даже 15 миллионов для сырьевой экономики избыточно много, ведь непосредственных работников и служащих нужно в 2-3 раза меньше. Специалистов высокой квалификации нужно едва ли 300 тысяч, все остальные – разнорабочие, водители, монтажники, электрики, слесари, клерки.
Квалифицированных специалистов можно всегда найти за рубежом, тем более, что они и сейчас приезжают для установки и наладки импортного оборудования, обучения персонала и управления добычей. И даже разнорабочих можно успешно привлекать из других стран – таджики и узбеки не дадут соврать.
Это значит, что собственный народ для сырьевой экономики не нужен вообще – ни большой, ни маленький, никакой.
Добычу сырья можно целиком и полностью вести контрактно-вахтовым методом. Собственно оно и сейчас так происходит на многих месторождениях – там работают не местные, а приезжие. Просто рабочие приезжают из разных регионов России, а могут с тем же успехом приезжать из других стран: разнорабочие – из стран ближнего зарубежья, специалисты – из дальнего.
Постоянно растущая автоматизации дополнительно снижает потребность в обслуживающем персонале. Когда-нибудь большая часть транспорта будет управляться автоматикой, а управлять самой автоматикой можно будет удаленно, в том числе из других стран. Поэтому персонал будет нужен главным образом для пусконаладки, а ее будут осуществлять сотрудники компаний-поставщиков оборудования.
Уже сейчас около 90% населения с точки зрения сырьевой системы являются иждивенцами, балластом, помехой в получении максимальной прибыли от добычи сырья. Постепенно балластом с точки зрения сырьевой системы станет весь народ.
Как решает эту проблему руководство сырьевого государства?
Премьер-министр советует тем, кому не хватает денег (а их не хватает абсолютному большинству населения) заниматься бизнесом. То есть власть пытается сделать так, чтобы народ сам решал свои проблемы, сам себя чем-нибудь занимал, сам себе создавал рабочие места, избавляя государство от лишних забот.
Проект дальневосточного гектара тоже относится к попыткам чем-то занять народ. Но ехать на Дальний восток, получить гектар земли и самостоятельно на нем что-то делать – это элементарно сдохнуть.
Государство вынуждено платить пенсии, зарплаты учителям и врачам, содержать армию чиновников для работы с многомиллионным населением – это все для сырьевой экономики совершенно не нужно.
Власть пытается всеми способами оптимизировать затраты сырьевой системы, свести их к минимуму. Для этого провели пенсионную реформу, которая переложила заботу о будущих пенсиях с государства на частные пенсионные фонды (то есть на самих граждан). Для этого повышают пенсионный возраст, чтобы пенсионеров стало меньше. Для этого проводят другие преобразования.
Сырьевое государство пытается всеми способами устраниться от участия в решении проблем народа, в обеспечении его работой, образованием, медицинским обслуживанием, жильем и так далее.
Для чего создают платные дороги? Для чего ввели систему Платон? Чтобы народ сам начал строить себе дороги, чтобы государство постепенно перестало тратить средства на содержание и развитие инфраструктуры.
Аналогично с жилым фондом – введен сбор средств на капремонт, чтобы жильцы сами их копили. Скоро, наверное, введут сборы на строительство мостов, школ и больниц, чтобы все социальные объекты и инфраструктуру строили сами жители.
Разрушение системы образования – следствие того же. Зачем тратиться на образование, если народ не нужен, а специалистов для работы в сырьевом секторе всегда можно найти за рубежом?
Избавиться от народа физически невозможно – это приведет к гражданской войне с непредсказуемыми последствиями. Поэтому сырьевое государство избавляется от народа в неявном виде – выводит народ за государственные скобки, сокращает свое участие в решении проблем народа, сокращает свои траты на народ.
Понижение курса рубля в конце 2014 года преследовало именно эту цель – сократить затраты сырьевой системы на содержание народа. Размер бюджета в рублевом выражении сохранился, но в пересчете на доллары сократился вдвое, таким образом нагрузка на сырьевую систему, получающую доход от экспорта сырья в валюте, уполовинился.
Отсюда рост нищеты – народ не может обеспечить себя работой, будучи брошен государством и оказавшись в условиях сырьевой экономики, при которой все, кроме добычи сырья оказывается нерентабельным.
Заниматься бизнесом? Но каким?
Какое производство можно строить, когда рынок отдан на откуп транснациональным корпорациям? Они из-за гигантских объемов производства способны обеспечивать низкие цены, с которыми не может конкурировать ни один российский производитель.
Работать в сфере услуг? Но для оказания качественных услуг нужны хорошие инструменты, оборудование – на какие средства это покупать? Для оказания качественных услуг требуется хорошее образование, а система образования разрушается и становится платной. Для оказания услуг нужны клиенты, а где их взять, если растет нищета и поставщиков услуг становится больше, чем клиентов?
Какое-то количество работает в IT-сфере, занимаясь аутсорсингом, удаленной работой, но занять весь народ в IT-сфере невозможно, точно так же как нельзя занять весь народ в сырьевом секторе.
Даже в сельском хозяйстве невозможно занять значительную часть народа, потому что при современных технологиях один аграрий обеспечивает продукцией от 50 до 100 человек. Если в сельском секторе будет больше 2% населения – он станет неэффективен, стоимость продукции подскочит выше импортной и в условиях рыночной экономики она опять же станет никому не нужна.
Все это ведет к тому, что народ, который предоставлен сам себе, либо уезжает (кто в Москву, кто за рубеж), либо беднеет.
Лишь небольшая часть, порядка 10%, находит узкие ниши, где удается создавать и вести бизнес в соответствии с советом премьер-министра. Однако этот бизнес либо связан с обслуживанием сырьевой системы – либо он приходит в упадок по мере сокращения покупательской способности населения.
В идеальном для сырьевой системы состоянии никакого народа нет – есть только наемный персонал, причем рост автоматизации позволит этот персонал постоянно сокращать.
Система очень велика, поэтому ее движение к состоянию «без народа» происходит довольно медленно и не все могут это заметить. Но движение идет.
Мы нужны сырьевой системе только на промежуточном этапе – в качестве избирателей, чтобы голосовать за сохранение этой системы, за перевыборы ее представителей.
Но от половины народа система уже избавилась. Когда был ликвидирован СССР, она оставила себе только население РСФСР. Русских из Украины, Белоруссии и других республик – бросила.
Миллионы тех, кто уехал из России за последние 26 лет – тоже часть народа, от которого система избавилась, только другими методами.
И система продолжит избавляться от народа. Одни уедут, других выведут за скобки государства и предоставят самим себе – как американских индейцев предоставили самим себе, загнав в резервации, где они теперь живут отдельно от возникшего на их территории государства.
И если мы не хотим оказаться в резервациях на территории наших предков, быть выделенными в новые квазинезависимые республики вроде Донбасса – мы должны задаться вопросом: если мы не нужны сырьевому государству, то зачем оно нам?
Зачем нам сырьевая система, если мы ей нужны только в качестве избирателей на переходный период?
Что эта система дает нам такого важного, чтобы мы придерживались ее? Делает ли она нас богаче? Нет, только беднее. Делает ли она нас умнее? Нет, только глупее. Делает ли она нас свободнее? Тоже нет, вся ее свобода – это освобождение государства от народа и народа от средств существования.
Так зачем нам такое государство и такая экономическая система, которая привела к формированию сырьевого монстра, которому не нужен народ?
➡
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Экономика
Россия: близится ли конец сырьевой модели экономики? (Eurasianet, США)
На фоне нестабильности на мировом нефтяном рынке в России разворачивается дискурс о жизнеспособности сырьевой модели экономики. Некоторые мнения на этот счет поднимают вопрос о том, что эпоха насыщения экономики с помощью экспорта энергоносителей, возможно, подходит к концу.
Одни эксперты считают, что правительство не создает условия для развития несырьевых секторов экономики, поощряя экспорт энергоресурсов. Другие полагают, что в зависимости от сырьевого экспорта нет ничего плохого, и альтернативные производства и так широко развиты в стране.
Власти критикуют сырьевую модель
«[Нефть и газ] это хребет [экономики]. И мы получили не звоночек, а какой-то набатный колокол [в связи с падением цен на нефть]. Все, ребята! Хорош рассказывать про слезание с нефтяной иглы. Мы уже 15 лет слышим, как вы слезаете… Невозможно подвергать страну стратегическому риску из-за такой структуры экономики. Этот технологический уклад устаревает, это факт», — сказал в интервью Forbes глава Роснано Анатолий Чубайс.
Похожие мнения высказали и другие высокопоставленные чиновники. Вице-премьер РФ Юрий Борисов заявил, что необходимо слезать с «нефтяной иглы» и создавать высокотехнологичные производства.
«Нельзя жить под постоянной угрозой волатильности спроса и предложения и волатильности цен на нефть. Бюджет РФ должен быть стабилен и не зависеть от этих мировых колебаний», — цитирует его РИА Новости.
Аналогично высказался глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин.
«Борисов прав. СССР стал великой державой благодаря индустриализации, а не за счет монетаризма и продажи углеводородного сырья», — написал он в своем Твиттере (впоследствии твит был удален).
Нефтегазовый сектор становится убыточным
Контекст
Хуаньцю шибао: Россия идет по правильному пути
Апостроф: Европа — на газовой игле России
Министр торговли: Россия станет одной из пяти крупнейших экономик мира (Handelsblatt)
Нефтегазовый сектор становится все менее рентабельным. В первом квартале 2020 года почти ни одна из крупных компаний этого сектора не смогла заработать денег. Газпром, согласно расчетам «Интерфакса», основанным на данных РСБУ, впервые в истории получил убыток в 306 миллиардов рублей. Роснефть потеряла 156 миллиардов рублей (против прибыли годом ранее). Компания BP (акционер Роснефти, также занимается добычей) сообщила об «историческом» убытке в 4,4 миллиарда долларов, который произошел из-за падения цен на нефть. Татнефть (владелец автозаправочной сети Neste в России) получила прибыль в 50,3 миллиарда рублей. Лукойл и Сургутнефтегаз еще не опубликовали итоги квартала.
Счетная палата объявила о сильной зависимости нефтяного сектора от налоговых льгот. В 2018 году доля льготируемой добычи нефти составляла 50%, в 2035 году она может достигнуть 90%. При этом более чем двукратное увеличение предоставляемых нефтяным компаниям льгот в последние годы не привело к сопоставимому росту инвестиций, говорится отчете ведомства.
Российское сырье проигрывает конкуренцию
На фоне этого в мировой торговле энергоресурсами разворачиваются события, которые могут оказать негативное влияние на экспорт российского сырья. В конце 2019 года Польша (седьмой по значимости потребитель российского газа) отказалась продлевать истекающий в конце 2022 года контракт с «Газпромом» на поставку газа, пишут «Ведомости».
Турция начала закупать сжиженный газ в Катаре, который в ближайшие годы намерен сильно увеличивать производство СПГ. Беларусь стала покупать нефть у Саудовской Аравии.
Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман Аль Сауд в 2018 году в интервью агентству Bloomberg заявил, что в будущем число стран-производителей нефти на мировом рынке существенно сократится.
«Через 19 лет производство в России с ее десятью миллионами баррелей сильно сократится или вовсе прекратится», — сказал он (цитата по РИА Новости). При этом спрос на нефть в мире будет расти со скоростью 1-1,5% в год до 2030 года, отметил принц.
Для ухода от сырьевой зависимости нет условий
О необходимости избавляться от нефтегазовой зависимости говорят давно, однако политика правительства РФ, наоборот, направлена на стимулирование этой зависимости, следует из слов гендиректоа Независимого аналитического агентства нефтегазового сектора и доцента РАНХиГС Тамары Сафоновой.
О переходе на новую, несырьевую модель экономики можно говорить лишь после того, как будет преодолен подготовительный период масштабной модернизации производств и развития альтернативных технологий, говорит она.
«Главное в переходе на несырьевую модель — это сокращение экспорта нефти и газа, что может быть урегулировано повышением экспортных пошлин на необработанное сырье до запретительного уровня. Однако налоговый маневр, наоборот, подразумевает обнуление таможенной пошлины, что стимулирует экспорт сырья и отсутствие инвестиций в глубокую переработку и строительство предприятий нефтехимии», — утверждает Сафонова.
Каждый кризис, сопровождающийся обвалом нефтяных цен, демонстрирует необходимость диверсификации экономики и развития в сфере высоких технологий, при этом «важно создать стимулирующую деловую среду и систему субсидирования, настроенную не на расчеты выпадающих доходов для нереализованных инвестпроектов, а на идеологию налоговых освобождений для максимального запуска новых проектов до момента их окупаемости».
«Именно такой механизм даст возможность запустить множество инновационных проектов, создать рабочие места, диверсифицировать экономику, создать плацдарм для будущих бюджетных поступлений», — убеждена она.
Сырьевая модель по-прежнему жизнеспособна?
Иного мнения придерживается руководитель информационно-аналитического центра «Альпари», бывший научный сотрудник центра финансово-банковских исследований Института экономики РАН Александр Разуваев. Он не видит «ничего трагичного [в том, что] на нефть и газ в России приходится 20% ВВП, 40% бюджета и 60% экспорта».
«Более того, по экспорту мы скоро, вероятно, увидим цифру 50/50. Нефтегазовый сектор — это основное конкурентное преимущество России в глобальной экономике, основа капитализации российского фондового рынка и, кстати, очень высокотехнологичный бизнес», — отметил он.
По его мнению, считать Россию «страной-бензоколонкой» могут только «очень дремучие люди». В 2020 году, по прогнозу МВФ, Россия станет пятой экономикой мира (правда, по паритету покупательной способности, а не в реальном выражении, — прим. ред. Eurasianet), говорит Разуваев, и объясняется это, по-видимому, далеко не только экспортом нефти и газа.
«Cырьевой экономикой Россия была в 1998 году, после реформ Гайдара и Чубайса, когда ВВП упал в два раза, от действий реформаторов в меньшей степени пострадал нефтегазовый комплекс. За это мы, видимо, должны сказать спасибо премьеру Виктору Черномырдину. Мир начинает выходить из карантина, восстанавливается спрос и цена на нефть. Думаю, в конце года мы увидим 50 долларов, на 2021-2022 таргет 50-70 долларов», — говорит он.
Кроме того, власти, по его мнению, демонстрируют «значительные» успехи в избавлении от нефтегазовой зависимости.
«Двадцать лет назад все российские „голубые фишки‟ кроме РАО ЕЭС России, Мосэнерго и Норильского никеля были из нефтегазового комплекса. Сейчас абсолютно другая ситуация. Достаточно посмотреть на капитализацию компаний на Московской бирже: Сбербанк, МТС, Алроса, Аэрофлот, Магнит, НЛМК, Яндекс и т.д», — убежден Разуваев.
Вместе с тем вряд ли эпоха сырьевой зависимости России продлится долго, и правительство поневоле придется развивать другие направления. Страна обеспечена разведанными запасами нефти на 35 лет (с учетом трудноизвлекаемой нефти), а газа — более чем на 50 лет, говорит он.
«Отмечается, что запасов нефти без учета труднодобываемых ресурсов хватит менее, чем на 20 лет, а запасы „сухого газа‟ [т.е. не сжиженного, а трубопроводного] оцениваются в [еще] более низкую цифру», — утверждает он.
Всего в стране, по данным Счетной палаты, выявлено 283 месторождения полезных ископаемых, из которых добыча ведется на 86, и основной объем добычи приходится на пятую часть таких месторождений. Потенциал открытия новых крупных месторождений в уже освоенных районах практически исчерпан, а инвестирование в добычу топлива в малоосвоенных районах рискованно, поскольку там нет необходимой инфраструктуры, говорит Разуваев.
Несмотря на это, отмечает он, «многие западные финансовые компании считают, что запасы Газпрома столь велики, что холдинг их даже не сможет полностью монетизировать».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.