Чем плоха справедливая россия
Новости Москва
12.11.2020
Новости , Кратко , Популярное
Популизм vs идеология: «Справедливой России» не хватает справедливости
Судьба «Справедливой России» на предстоящих выборах в Госдуму неоднозначна. Часть экспертов пророчит «эсерам» провал из-за лидера, который понижает партии рейтинг, и отсутствия внятной идеологии. С другой стороны, «эсеры» смогут «проскочить» в новый состав будущего парламента за счет социальных вызовов, которые принес 2020 год. Такое мнение, как передает корреспондент РИА «Новый День», прозвучало сегодня на заседании «круглого стола» в Москве с участием представителей экспертного сообщества.
В частности, руководитель практики политического анализа ВЦИОМ Михаил Мамонов отметил, что сейчас российская общественность явно не на стороне «справедливороссов». По его словам, в ходе опроса 70% респондентов заявили, что эта политическая партия не интересна, 52% считает ее чужой, а 96% опрошенных не смогли назвать ни одного достижения «эсеров».
При этом, судя по результатам опросов, 46% респондентов обвиняют «Справедливую Россию» пустословии. «Только 17% считают, что партия выполняет свои обещания», – сказал Мамонов.
Как считает профессор Финансового университета при правительстве РФ Олег Матвейчев, «Справедливая Россия» теряет свои предвыборные очки из-за невнятной идеологии. «Они не нашли идеологию. Спросите, в чем она заключается, кроме набора их популистских инициатив? Их предложения не новы, некоторым уже лет 10, а они до сих пор не реализованы. Людям они не интересны. Партии нужно придумать и сформулировать идеологию и внятную программу», – считает он.
«Как и в КПРФ, и в ЛДПР мы видим в «Справедливой России» фигуру третьего старца нашей политической арены, еще менее харизматичного, чем Зюганов и Жириновский. Он рейтинг просто топит. Других кадров мы не видим и не знаем», – добавил Матвейчев.
Директор Института изучения проблем развития Евразийского экономического союза Владимир Лепехин полагает, что «Справедливая Россия» не следует даже собственной идеологии справедливости. «У партии «Справедливая Россия» нет главного – идеологии справедливости. Проблематика не проработана так, как это должно быть. Востребованность этой ценности колоссальная, но отношение к этой проблеме в партии формальное. Теоретической методологической разработки нет. Мы понимаем, что нынешнее руководство не замотивировано заниматься этими вопросами. Всем становится скучно, когда речь заходит об этом. Говорят: «А что это принесет завтра в каком-то конкретном округе?». Все сторонники делать популистские шаги. Без решения глобальной задачи», – заявил он.
Лепехин пояснил, что сегодня тема справедливости не только крайне востребована, но и искажена. «Начнем с того, что в традиции наших левых принято понимать под справедливостью справедливое распределение общественного богатства. В советской практике это свелось к двум вещам – огосударствлению средств производства и более-менее равному распределению доходов. У современных либералов подходы к данной проблематике еще примитивнее», – отметил эксперт.
«Все российские левые считают важным справедливое распределение доходов – заключительную фазу производственного цикла, не понимая, что по справедливости должны быть устроены и отношения владения, управления и организации производства», – добавил он.
По словам Лепехина, российские политические деятели переняли западное понимание «справедливости» и свели его до двух идей: «богатым надо делиться» и «богатым нужно заниматься благотворительностью».
«Сегодня в России растет число сторонников «справедливости 2.0», которые под справедливостью понимают национализацию крупной собственности и установление безусловного базового дохода. Многие российские нувориши склоняются к позиции, что делиться все равно придется, поэтому введение прогрессивной шкалы налогообложения неизбежно. В этом догматическом видении проблемы справедливости левые стыкуются с либералами, которые созрели делиться награбленным по принципу – отдам сегодня нищему копейку, чтобы завтра не потерять рубль», – сказал он.
Лепехин пояснил, что «Справедливая Россия» могла бы укрепить свои позиции и даже заработать «очки» в Кремле через трансформацию идеи справедливости и возвращению ее к изначальному формату. «Другое дело, что лидеры партии, наверное, боятся представить эту идеологию – мало ли, как там, в Кремле, посмотрят на это. Хотя, с моей точки зрения, ситуация складывается таким образом, что даже в Кремле сейчас возникает потребность, чтобы кто-то представил не радикально левую идеологию, а конструктивной подход к левым идеям с учетом потребности модернизации страны», – пояснил эксперт.
Между тем директор Института инструментов политического анализа Александр Шпунт высказал мнение, что озвученные предложения, напротив, лишат партию шанса на переизбрание. «Следующие выборы будут, какими угодно, только не политическими. Это вкусовые выборы, выборы надежды, выборы разочарования, но никак не политические. В последнюю очередь люди будут читать программы. Если партия не совершит ошибок, то 5-процентный барьер преодолеет», – полагает эксперт.
По его мнению, начать «идеологические метания» за год до выборов и резко сменить лидеров будет абсолютно неверной тактикой. «Да, это серая, блеклая, более того, популистская партия. Но время идеологических партий прошло. Они нигде не выигрывают. Выигрывают те, кто формулируют четкое предложение избирателям. Это и есть тот самый популизм», – считает Шпунт.
«Избиратель выбирает тех, кто проходит. Подойдя к урне, увидев большое количество новых партий, избиратель не поверит, что эти пройдут. А у него на подкорке популистские тезисы, которые озвучит уже знакомая партия, например «Справедливая Россия», – уверен он.
Директор Фонда прогрессивной политики Олег Бондаренко согласился, что «Справедливая Россия» может «выплыть» на умеренном популизме. «Мы живем в эпоху политического постмодерна, когда программы никакого значения не имеют. Давайте жить в 2020-м, а не в 90-х. Есть запрос на адекватный популизм, кто будет с ним работать и расставлять маркеры – тот и победит», – считает эксперт.
В то же время Бондаренко отметил, что сейчас у партий, которые собирают избирателей левых взглядов, большие возможности для укрепления позиций, а значительная часть протестного электората еще «вакантна». «Растет запрос на справедливость, много новых тем. «Справедливая Россия», как известно, сильна региональными лидерами. Сейчас формируется новая протестная волна против дистанционного обучения – очень актуальная тема. Падение экономики тоже актуализирует соцповестку. Не вижу причин, почему «Справедливая Россия» не сможет воспользоваться этим», – констатировал он.
Москва, Александра Быстрицкая
Москва. Другие новости 12.11.20
Зачем сливают «Справедливую Россию»? Партия тонет в скандалах и неподчинении
Справороссы раскалывают партию, а их лидер делает вид, что ничего не происходит
В «Справедливой России» за последнюю неделю произошло несколько крупных предвыборных скандалов. Депутат Госдумы, член президиума центрального совета партии Олег Шеин ослушался партийного руководства, которое не рекомендовало ему участвовать в выборах губернатора Астраханской области. Член совета отделения партии в Москве Александр Тарнавский обвинил партию в сливе целого списка на выборах в Мосгордуму. В Санкт-Петербурге на выборы губернатора эсеры выдвинули племянницу своего лидера Сергея Миронова, который поведение однопартийцев пока никак не прокомментировал. А многие из них считают, что последние события могут привести к полной потере репутации «Справедливой России», а затем и к ликвидации партии.
Как рассказал Daily Storm источник в «Справедливой России», ситуация, сложившаяся в руководстве партии, показывает полное дистанцирование Сергея Миронова от управленческих решений. «Создается такое впечатление, что все пущено на самотек. Те решения, которые принимаются, идут во вред партии. Попыток, чтобы их последствия как-то сгладить и объяснить происходящее, не предпринимается. Идет откровенный слив. Возможно, Сергей Миронов готовится покинуть пост председателя партии», — сказал источник, допускающий, что лидер эсеров готовится к трудоустройству в Совете Федерации.
В самом руководстве «Справедливой России» эту информацию пока прокомментировать не смогли, а вот некоторые члены партии в Москве уже начали писать заявления об уходе.
«Места кандидатов, которым не нужно собирать подписи на выборах в Мосгордуму, просто слили, а скорее всего, продали. От нашего округа должна была стать кандидатом партиец от нашего района, у нее был достаточный авторитет. Но конференцию сначала оттянули, когда было поздно собирать подписи, а потом выдвинули человека, который даже не является членом нашей партии», — рассказал Daily Storm теперь уже бывший справоросс Игорь Михайлович, оставивший свой партийный билет прямо на конференции московского отделения.
По его словам, сегодня очевидно, что произошел слив списка в интересах мэрии Москвы, и это сильно скажется на имидже эсеров, которых москвичи и так воспринимали кем-то вроде ручной оппозиции.
Тарнавский: Мы хотели дать бой «Единой России», но весь список «Справедливой России» слили
Эсерка и не выдвинутый кандидат Юлия Калашникова тоже не видит себя в партии, если после ситуации в Москве не будут сделаны кадровые выводы и не проведут чистку центрального аппарата «Справедливой России».
«Ситуация очень серьезная. Фактически произошел слив кандидатов партии. Безусловно, это нанесет колоссальный ущерб «Справедливой России», рейтинг которой и до этого был не на очень высоком уровне. Особенно после президентских выборов, когда, в отличие от других парламентских партий (КПРФ, ЛДПР и «Единой России»), она не выдвинула своего кандидата. У эсеров был реальный шанс на выборах в Мосгордуму дать хороший отпор «Единой России», но этого не случилось», — отметила Калашникова, убежденная, что в Мосгордуму пройдут только согласованные с мэрией кандидаты — Илья Свиридов и Александр Романович.
По ее мнению, все идет к тому, что «Справедливая Россия» может не пройти в следующий созыв Госдумы на выборах 2021 года.
В отличие от столицы, в Астраханской области решили с руководством партии не согласиться. После заседания президиума совета партии, не поддержавшего выдвижение губернатором региона депутата Госдумы Олега Шеина (из 14 за него проголосовали только четверо), местные эсеры, напротив, поддержали желание своего лидера идти на выборы. Сейчас на сайте регионального отделения висит новость, в которой Шеин объясняет ситуацию.
«Региональное отделение партии сочло более технически и юридически правильным путь по самовыдвижению. Я абсолютно убежден, что подписи астраханцев мы соберем. Что касается муниципального фильтра — мы приложим все усилия, чтобы этот барьер тоже брать», — заявил парламентарий.
В разговоре с Daily Storm на вопрос, почему он ослушался партию, политик отвечать отказался. «У нас просто нет решения президиума, но зато есть решение астраханской организации партии, которая мою кандидатуру поддержала. Все комментарии, которые я хотел дать, я уже выразил в своем Facebook, большего я вам все равно не скажу», — заявил Шеин. Депутат уверен, что конфликта с руководством партии у него нет.
Заместитель директора «Центра политических технологий» Алексей Макаркин отмечает, что «Справедливая Россия» отличалась договороспособностью с властью и в предыдущие годы, но взамен получала возможность проявить себя и получить дивиденды в других регионах. Например, благодаря таким договоренностям, в Омской области губернатором стал справоросс Александр Бурков.
Тем не менее партия находится сейчас в опасной полупроходной зоне и риск ее непопадания в Госдуму в 2021 году существует, отметил Алексей Макаркин. «Справедливая Россия» меньше всех партий использовала тему пенсионной реформы, хотя КПРФ и ЛДПР за счет нее свои рейтинги увеличили. Кроме того, у нее сейчас большие проблемы с позиционированием, ее члены не понимают, кто они — оппозиционеры или все-таки партнеры власти. У них нет ни идейной составляющей, как у КПРФ, ни своего Жириновского, как у ЛДПР», — рассуждает эксперт, отмечая, что у эсеров сегодня мало сторонников и проблемы с финансированием.
«Целый ряд решений руководства «Справедливой России», направленных на снижение конфликтности избирательных кампаний в регионах, конечно, ослабит ее текущие позиции и ухудшит восприятие избирателями. Тем не менее «Справедливая Россия» как политический игрок с высокой вероятностью сохранится на парламентских выборах 2021 года, хотя и останется на периферийных позициях», — полагает глава «Агентства политических и экономических коммуникаций» (АПЭК) Дмитрий Орлов.
Издание «Daily Storm» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 20.07.2017 за номером ЭЛ №ФС77-70379 Учредитель: ООО «ОрденФеликса», Главный редактор: Сивкова А.С.
Сайт использует IP адреса, cookie и данные геолокации пользователей сайта, условия использования содержатся в Политике по защите персональных данных.
Сообщения и материалы информационного издания Daily Storm (зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 20.07.2017 за номером ЭЛ №ФС77-70379) сопровождаются гиперссылкой на материал с пометкой Daily Storm.
*упомянутые в текстах организации, признанные на территории Российской Федерации террористическими и/или в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о запрете деятельности. В том числе:
ВЦИОМ выделил шесть причин снижения симпатий россиян к «Справедливой России»
Группа респондентов, которые заявляют, что не допускают для себя голосования за эту партию, превышает 50 процентов. О допустимости голосования заявляют намного меньше.
Фото © ТАСС / Терещенко Михаил
За последние пять лет от пяти до шести процентов россиян стабильно заявляли о готовности голосовать за «Справедливую Россию», однако ряд косвенных факторов свидетельствует о том, что отношение наших сограждан к данной политсиле ощутимо ухудшается. Об этом на пресс-конференции в четверг заявил руководитель практики политического анализа ВЦИОМа Михаил Мамонов. По его словам, один из ключевых показателей в этом отношении — допустимость голосования, то есть процент россиян, которые рассматривают для себя вариант голосования за эсеров, либо, напротив, не допускают.
— Группа тех россиян, которые заявляют, что не допускают для себя голосования за эту партию, превышает 50 процентов. О допустимости голосования заявляют всего лишь 38– 39 россиян, — пояснил Мамонов.
Эксперт обратил внимание, что «Справедливая Россия» — это партия без ядра, но если для той же КПРФ это некритично, поскольку у этой политсилы большая периферия, то эсеры — совсем другое дело.
— Величина периферийной группы, то есть тех, кто допускает проголосовать за другие партии, хотя сейчас выбирает «Справедливую Россию», всего шесть процентов. Этот показатель выше среди возрастных респондентов в группе 60+ и среди бюджетников, — отметил он.
По результатам фокус-группы ВЦИОМ выделил шесть причин снижения популярности «Справедливой России» за последние пять лет. Среди них экспертом отмечены низкая резонансность их деятельности, неактуальность повестки, деморализация образа партии и крайне слабое лидерское предложение. Кроме того, эсеров критикуют за формальную «оппозиционность». Есть в обществе и устойчивое мнение о дистанцированности политсилы от реальных проблем населения, мол, они намного ближе к «власти», чем к народу.
Учитывая факторы, названные выше, Михаил Мамонов попытался ответить на вопрос, откуда тогда берутся стабильные 5–6% в рейтинге электоральных симпатий «Справедливой России».
— Во-первых, здесь играет роль фактор инерции, а во-вторых, это партия ситуативного отношения, — поясняет эксперт. — В чём специфика «Справедливой России»? Она занимает промежуточное положение между властью и условной оппозицией. И получается, что респонденты, которые потенциально симпатизируют власти и готовы ей доверять, но при этом не довольны отдельными аспектами, они и формируют большую часть группы электоральной поддержки «Справедливой России».
Рейтинг «Справедливой России — За правду» — 7,2%, на прошлых выборах она заняла последнее место среди парламентских партий. Периодически в кулуарах обсуждается возможная отставка лидера эсэров Сергея Миронова и его возвращение в Совфед, но уже в статусе рядового сенатора. В интервью Znak.com Миронов, который занимается политикой уже почти 30 лет, рассказал о своих взаимоотношениях с Владимиром Путиным, нужно ли расстрелять Алексея Навального как предателя и какое будущее ждет, по его мнению, «Справедливую Россию — За правду».
«Дают команды каленым железом выжигать „Справедливую Россию“»
— Когда вы говорите, что «Справедливая Россия — За Правду» имеет шансы стать второй партией в парламенте по итогам думских выборов, вы это всерьез или это бравада перед избирателями?
— Я абсолютно убежден, что цели надо ставить высокие. В этом году сложилась система факторов, которая позволяет нам действительно бороться как минимум за второе место.
— Что это за факторы?
— Люди в большинстве своем ненавидят «Единую Россию», причем они это отрицают, но на самом деле люди не простили и никогда не простят пенсионную реформу. Казалось бы, это касается только пенсионеров, молодым-то что? Но молодые, которые рассчитывали, что их бабушки и дедушки будут сидеть с внучатами, обломались. Пандемия, конечно, наложилась, люди недовольны принудительной вакцинацией. Причем люди не хотят прививаться не потому, что они антиваксеры, они просто не верят властям. В обществе есть запрос на перемены.
Наше объединение на левом фланге всколыхнуло всю левую повестку, у нас появились новые силы, интересные люди в нашей команде. В администрации президента прекрасно понимают, что если на одной чаше весов — традиционный успех «Единой России», а на другой — легитимность, то перетягивает легитимность. Не дай бог, у кого-то закроется сомнение в легитимности, и в России появится тень белорусского варианта. Такого раньше не было.
Для нашей партии это четвертые выборы в Госдуму, и мы впервые готовим проект «Справедливый наблюдатель» — мы готовим 120 тыс. наблюдателей и впервые в истории нашей партии мы закроем все избирательные участки.
Я сделал выводы из 2016 года, когда вся социология показывала, что у СР около 11%, а мы получили 6,2%. И я понимаю, где эти голоса. У нас тогда практически не было наблюдателей нигде. И я пять лет копил деньги, реально копил из бюджета партии, чтобы закрыть участки наблюдателями. Мы же получаем [из бюджета] почти 500 млн рублей в год, я сказал, что вот нам нужны деньги на содержание аппарата, региональные отделения, но при этом дал команду копить.
— То есть вы копили только те средства, которые на вашу партию выделяет государство, это не ваши личные средства?
— Нет, это не личные. У меня личных средств нет.
— А сколько удалось накопить?
— Достаточно, я не скажу [сколько именно], это тайна.
— В 2007 году СР заняла последнее место на выборах в парламент, в 2011 году — предпоследнее, в 2016 году — снова последнее место. Рейтинг СР после создания, то есть в ноябре 2006 года, — 5%, перед выборами в Думу в 2007 году — 4,9%, за полгода до выборов в Думу в 2011 году — 4%, а перед выборами в 2016 году — 6,2%, сейчас рейтинг СР — 7,2%. Что с партией не так, если она всегда на периферии?
— Хороший вопрос. Ответ лежит на поверхности. Речь об известности партии. Известность «Единой России» — 100%, известность ЛДПР — 100%, известность КПРФ почти 100%, а известность «Справедливой России» — 86%. То есть 14% людей в России вообще не знают, что мы есть.
— Так это же не людей проблема.
— Это моя проблема. У КПРФ и ЛДПР в начале избирательной кампании и в конце рейтинг почти одинаковый, разница максимум в 2%. У нас всегда экспонента.
— Ну, это не так. Когда СР объединилась с «Патриотами» и «За правду», рейтинг вашей партии одномоментно подскочил до 11%, а сейчас он откатился обратно.
— Это был эффект новизны.
— Кто был инициатором объединения «Справедливой России» с партией «За правду» Захара Прилепина и «Патриотами России» Геннадия Семигина?
— Это была моя инициатива, я вел переговоры с несколькими политическими партиями, а Захар шел встречным курсом. Как говорят в этом случае — «мы нашли друг друга».
— А кто кому первый позвонил? Вы Захару? Он вам?
— В феврале 2020 года я пригласил Захара в геологический музей, сказал ему, что он создал замечательную партию, но чтобы он имел в виду, что есть такая партия, как СР. Потом мы встретились осенью 2020 года, снова начали переговорный процесс.
— Один из моих источников в администрации президента говорил, что целью объединения партий было ваше оживление. Мол, и СР теряет позиции, рискует даже не преодолеть пятипроцентный барьер на думских выборах, и вы как политик ослабли и потеряли интерес к происходящему.
— Как только в 2006 году мы создали партию, нас хоронят каждый год. А мы как-то не хоронимся, живем. Кликушеские мотивы нас абсолютно не волнуют. У нас 6,5 тыс. депутатов разных уровней.
— Разве помощи АП в том, что СР сохраняется из года в год, нет?
— Нет, конечно. Если бы вы знали, как нас мочат, в том числе по линии АП…
— Как вас мочат? Что вы имеете ввиду?
— Дают команды каленым железом выжигать «Справедливую Россию». В свое время, когда «Партия жизни» объединилась [с «Родиной», Партией пенсионеров], последним об этом узнал [Вячеслав] Сурков, и он был в бешенстве. Потом Слава предложил мне провести совещание с активом партии, и у всех запомнилось, что СР — детище Суркова, якобы он все придумал и создал, но это не так. На самом деле меня это мало волнует. У победы — отцов много, только поражение — сирота.
24 марта 2006 года тогда еще первый замглавы АП Владислав Сурков провел встречу с Сергеем Мироновым и 30 депутатами Партии жизни. На той встрече Сурков открыто сформулировал, что в России должна выстраиваться двухпартийная система. «Нет у общества второй ноги, на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия», — говорил Сурков. Второй ногой для ЕР и должна была стать СР.
— На ваш взгляд, объединение-то партий все-таки произошло или слияние было техническим? Просто у вас своя повестка, у Прилепина — своя, Семигин вообще как нелюбимый ребенок в вашей семье, его не слышно и не видно.
— Объединение, конечно, произошло. И на местах, там, где было чему объединиться, все объединились.
— Вам комфортно сосуществовать в СР с очень активным Прилепиным и безликим Семигиным? Как вы себя ощущаете в этом триумвирате?
— Гену недооценивают. Гена очень опытный политработник, очень системный человек. Он долго запрягает, но быстро едет. Подождите, он раскроется. Уверен, когда он станет депутатом Госдумы, вы еще услышите с трибуны его инициативы. Семигин — человек думающий, он у нас стратег, забрасывает идеи на 20-30 лет вперед, это нормально.
Захар очень умный человек, активный, и мне это нравится. Мне с ним комфортно работать. У меня есть одно очень хорошее качество как политика и человека, не сочтите за нескромность, — я люблю, когда рядом со мной умные и сильные люди. Я никогда не боялся конкуренции, я не устаю учиться.
«Путин для России — благо. Был бы другой человек, была бы катастрофа»
— Источники в вашем окружении говорят, что после выборов в сентябре вы можете оставить пост главы СР, уйти в СФ по президентской квоте…
— Не дождутся! Я Совфед возглавлял 10 лет…
— И что, не хотите туда?
— Как думаете, мне комфортно будет идти рядовым членом СФ после того, как я его возглавлял? Зачем мне это нужно? У меня партия, я лидер фракции. Мне и вице-спикерство [в Госдуме] не нужно.
— А почему вице-спикером ГД не хотите быть? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
— Послушайте, я уже был генералом, третьим лицом государства. Зачем мне должность вице-спикера? Вот быть лидером партии и фракции мне интересно.
— По моим данным, в процессе согласования кандидатов в депутаты Госдумы от вашей партии между вами и внутриполитическим блоком Кремля произошел серьезный конфликт. В частности, вы в резкой форме отказали главе УВП Андрею Ярину, когда тот пытался договориться с вами о снятии нескольких кандидатов. Не смог договориться с вами и первый замглавы АП Сергей Кириенко. По словам моего источника, в диалогах с Яриным и Кириенко вы ссылались на то, что у вас была разговор с Путиным, где он якобы дал вам карт-бланш. Прокомментируйте, пожалуйста.
— 99% того, что вы сказали, не соответствует действительности.
— Я с Сергеем Владиленовичем Кириенко с глазу на глаз разговаривал, наверное, месяца полтора назад. Инициатива была моя, надо было кое-что обсудить.
— Эта встреча не связана с тем, что Кремль попросил вас снять с выборов некоторых кандидатов?
— Никто ни разу не просил меня снять кого-то с выборов. И не попросит никогда. Это исключено. Мы с товарищами по партии сами принимаем решения. С Яриным, [главой управления по обеспечению деятельности госсовета АП Александром] Харичевым я вообще не встречаюсь.
— А вообще вы частый гость администрации президента?
— Редко бываю. Я же говорю, что месяца полтора назад был у Кириенко, а до этого был в апреле. И когда я говорю про администрацию президента, я имею в виду Сергея Владиленовича Кириенко. Я больше там ни с кем не встречаюсь.
— Мне нечего там обсуждать.
— Когда вы возглавляли Совфед, вы дважды предлагали увеличить президентский срок — сначала до пяти лет, потом до семи, а также позволить главе государства занимать свой пост не два раза подряд, а три. Чем были мотивированы ваши предложения?
— Четыре года [на посту президента] для России это вообще ничто. Когда человек приходит на этот пост, два года он будет только въезжать, еще два года будет готовиться к следующим выборам, а работать когда?
— Вы тем самым пытались как-то угодить Путину?
— Люди-то решат, я у вас как у политика спрашиваю. Хватит или еще нужно?
— А если бы вы были президентом? Тоже катастрофа?
— История не знает сослагательного наклонения. Я просто знаю Владимира Путина очень хорошо, знаю его по Петербургу, знаю много того, что за скобками. Очень хорошо, что он возглавляет Россию сейчас.
— Я не знаю, что имел в виду Володин. Когда в Законодательном собрании Санкт-Петербурга мне стало тесновато, я приехал в Москву, разговаривал с Владимиром Владимировичем, и он сказал: «Слушай, а иди-ка ты работай в Совет Федерации». Никто мне не говорил: «Сережа, скоро мы тебя продвинем». Через два месяца меня избрали заместителем председателя конституционного комитета, и я пахал [на этой должности]. Когда пришло время уходить [экс-председателю СФ Егору] Строеву, стали предлагать различные кандидатуры [тех, кто его заменит]. Когда несколько групп влияния из того созыва стали составлять списки [претендентов на пост спикера СФ], я был во всех списках где-то на первом месте, где-то на втором. Мою фамилию Путину назвал и Строев, Владимир Владимирович меня знал, так я и получил [должность спикера].
— В смысле? Жизнь вам спас?
— Ну скажем так: очень сильно помог в борьбе.
— По словам политтехнолога Глеба Павловского, «проект „Справедливая Россия“ был личной инициативой Путина». Это действительно так?
— Создание Партии жизни — полностью моя идея. К 2006 году я вышел на Партию пенсионеров и «Родину». Они все простые ребята, говорили мне: «Знаешь, если шеф (Владимир Путин) скажет, то да, а без команды [объединения не будет]».
— Вам не кажется, что политическая система, при которой политик должен спрашивать разрешения у президента по поводу создания партии, сломанная?
— Скажите, а как часто вы встречаетесь/общаетесь с Владимиром Путиным не официально?
— До пандемии встречи были довольно регулярные.
— А что это за встречи такие? Вы рыбачите вместе? Ужинаете?
— Вы же сами сказали «неформальные встречи», то есть не под камерами.
— Вам доступна опция «позвонить Путину», чтобы президент взял трубку, когда секретарь ему говорит: «Сергей Михайлович звонит»?
— Это по-другому работает. Есть специальные телефоны, по которым можно заказать разговор с президентом.
— Если вы Путину звоните, он берет трубку?
— Я дорожу временем президента, таких звонков за последний год было, может, раз-два. Владимир Владимирович всегда отвечает.
— Он мой старший товарищ, с которым у нас пройдено непростое время в Санкт-Петербурге. Я очень дорожу его отношением ко мне, очень признателен ему за тот наш питерский период.
«После того как Совфед возглавила Матвиенко, там стало скучновато»
— В 2010 году вы говорили, что «Единая Россия» — «оппозиционная для вас (для „Справедливой России“) и неприемлемая по идеологии с каким-то сомнительным консерватизмом партия». Буквально через неделю после вашего заявления СР и ЕР заключили политическое соглашение. Логики в таких действиях, на мой взгляд, нет. Можете объяснить, почему то соглашение вообще появилось?
— На тот момент я был председателем СФ, и меня оттуда выживали, это делала «Единая Россия» всеми правдами и неправдами. Я уже знал, что в 2011 году сам уйду из СФ, и я это сделал, громко хлопнув дверью. [Главред «Эха Москвы» Алексей] Венедиктов ту мою речь в Заксобрании Петербурга назвал лучшим политическим выступлением десятилетия. В 2010 году [уходить] еще было рано, а в 2011 году я хотел сам возглавить [«Справедливую Россию»].
Тогда я был в двусмысленном положении: я третье лицо в государстве, и я же критикую власть, ЕР, всех. Я знал, что должен был уйти, но хотел уйти в 2011 году весной перед выборами, что и сделал. Поэтому соглашение было тактическим. Мне нужно было, чтобы от меня на несколько месяцев отстали. Через три месяца это соглашение было разорвано по моей инициативе.
— То есть вы подписали соглашение с «неприемлемой по идеологии партией» ради сохранения на должности?
— Это было вынужденное соглашение, за должность я не держался. Я партию готовил к выборам, при этом оставался на посту [спикера СФ], и мне не нужно было тратить время на всякие конфликты.
— А почему нельзя было уйти с должности в 2010-м, а не в 2011 году, но зато с гордо поднятой головой и без таких соглашений?
— Я очень больно щелкнул по носу «Единую Россию» и всю Госдуму. Речь шла, если помните, о копии Знамени Победы. Депутаты Госдумы вдруг придумали, что на копии Знамени Победы не должно быть серпа и молота. Госдума приняла этот закон, направила в Совфед, я поднял волну, мы наложили вето на этот закон, Госдума не придумала ничего лучше, чем преодолеть вето Совфеда и направить закон сразу президенту. Я поехал в Ново-Огарево к Путину, ворвался к нему в кабинет…
— Ваш реверанс в сторону ЕР в виде того соглашения не помог — в 2011 году по инициативе единороссов вас все равно отозвали из СФ. Ваш переход в Госдуму — это политическая ссылка, понижение? Как вы оцениваете эту карьерную траекторию?
— Посмотрите, Анастасия, новейшую историю: много ли людей, которые занимали высокие посты, теряли их, но оставались где-то потом?
— В нашей стране? В нашей стране, лишившись поста, скорее можно отказаться в «Лефортово».
— С формальной точки зрения я был третьим лицом в государстве, сейчас я лидер партии и фракции. Я осознанно на это шел, за должность не держался. Я продолжаю работу по строительству социалистической партии. Получилось все, как я планировал.
— Вы с Путиным ваш уход из Совфеда обсуждали?
— Да, он был категорическим противником.
— И что же он на ЕР повлиять не мог, если был против?
— Почему не сделал, как думаете?
— Почему вы говорите, что уход из СФ — это ваше решение, если вас именно ЕР отозвала?
— Я вас уверяю, если бы я захотел остаться, тем более зная позицию Владимира Владимировича, я бы остался.
— Ощущение, что ваш уход — это все-таки решение ЕР, а вы так органично в него встроились, мол, да я и сам решил уйти.
— Послушайте, это было мое решение. Если вы слушали мое выступление в Заксобрании Петербурга, то я их (единороссов) отхлестал.
— Вы не жалели, что потеряли пост третьего человека в стране?
— Вы знаете, у меня есть одно хорошее человеческое качество…
— Еще одно? Помимо того, о котором вы уже рассказали.
— Я никогда ни о чем не жалею. Это было мое решение, я все сделал осознанно и легко. Несколько лет [после ухода из СФ] я вообще не хотел заходить туда, потом Валентина Иванова пригласила, был какой-то повод, праздник. И, что самое интересное, даже ничего не екнуло, когда зашел в родное для меня здание.
— Описывая свою работу в Совфеде, вы сказали, что верхняя палата парламента «работала как часы», а вот Совфед под руководством Матвиенко как работает? Лучше или хуже?
— Мне кажется, [в Совфеде] стало скучновато.
— С приходом Матвиенко?
— Ну даже не то, чтобы с ее приходом, Валентина Ивановна системный человек, очень опытный политик. Я вижу по составу [сенаторов], что действительно похоже, что [в Совфед] отправляют губернаторов, которые отработали и которым, как вы говорите, не светит «Лефортово». Их туда ссылают. И это как-то не очень хорошо. Но это мое субъективное мнение.
Когда я был председателем Совета Федерации, у нас почаще были согласительные комиссии, где мы просто — стенка на стенку, мы чаще накладывали вето на законопроекты.
— А если в Совфеде стало так скучно, может, ну его вообще?
— В федеративном государстве нужна палата регионов. Двухпалатный парламент — это норма, в большинстве стран мира именно двухпалатный парламент.
«Навальный — предатель. А предателей у нас расстреливали»
— До 2010-2011 годов назвать СР хоть сколько-то оппозиционной партией у меня язык не повернется. В 2011 году произошел какой-то надлом. Справороссы были на Болотной, вы стали жестко критиковать ЕР и Путина, уже в Думе выступали с белой лентой на пиджаке, увели свою фракцию во время выступления Путина в ГД. Но к лету 2012 года все как-то скукожилось: из партии вычистили наиболее ярких оппозиционеров, ваша риторика стала куда мягче. Что случилось?
— Риторика мягче не стала. В 2011 году почему все началось? Мы же в нескольких субъектах не признали выборы, там у нас тупо, жульнически украли голоса. Нас вот это возмутило. У нас тогда во фракции были Геннадий Гудков, Дмитрий Гудков, Илья Пономарев. Гудков-старший в 2012 году летом сказал: «Осенью мы будем в Кремле». Я говорю ему: «Гена, ты взрослый человек или ты дурачок вообще? Где ты там будешь? Куда ты?» У них была интернет-зависимость, они были в полной уверенности, что весь мир несет их на руках в Кремль, а львиной доле людей вообще не до этого было. Я увидел, что группа людей стала жить по принципу: чем хуже России, тем лучше для них. И я понял, что нам с этими людьми не по пути.
— Вы испугались, что СР стала радикализироваться?
— Я вас поправлю. Как гвардии сержант ВДВ, я вообще ничего не боюсь.
— Хорошо, вы заметили, что партия радикализируется и маргинализируется?
— Нет-нет. Я увидел, что с такими идеями нам не по пути. Мы социалистическая партия, мы должны защищать человека труда.
— Давайте сравним ваши предвыборные ролики 2011 и 2016 годов: ролик в 2011 году, где старушке подняли пенсию, но тарифы за ЖКХ выросли так, что пенсии не хватило, ролик 2011 года, где пенсионерке не хватило денег даже на молоко, — и вот абстрактный ролик 2016 года, где три мужика предложили «закатать в асфальт коррупцию».
— Вот эти ролики, которыйе вы вспомнили, мне так приятно, они у меня в айфоне. Автор, который делал эти ролики тогда, переделал их, прислал мне [сейчас], и я дал добро их запустить [во время этой избирательной кампании].
— Но в 2016 году риторика все-таки была мягче.
— Выборы были в сентябре, а в середине августа у меня, как у лидера партии, полностью кончились деньги. И мы по инерции доехали [до выборов]. Мы не смогли даже рекламу на телевидении запустить, хотя у нас были ролики.
— То есть смену риторики вы связываете с отсутствием денег?
— Этими выборами я занимаюсь лично, я начальник штаба, а в 2016 году я передоверился и так активно выборами не занимался, за контентом не следил так внимательно.
— Почему вы самоустранились тогда?
— Были причины, так получилось.
— Это личные причины или политические?
— Разные были причины.
— Вы говорили, что КПРФ и ЛДПР «на подтанцовке» у ЕР. А «Справедливая Россия» не на подтанцовке?
— ЛДПР — да, КПРФ занимает более близкую нам позицию. А СР никогда не была на подтанцовке, мы самостоятельные.
— СР — это оппозиция в вашем понимании?
— Безусловно. Если социальная задача у нас — борьба с бедностью, то политическая — разбить монополию ЕР, чтобы у них не было большинства.
— В программе нашей партии 2006 года было записано требование о введении прогрессивной шкалы налога. Вы знаете, что с этого года впервые на 2% подняли НДФЛ [для тех, кто получает свыше 5 млн рублей в год]. Это мы достучались. Вот эти выплаты детям. Это мы достучались. Вы посмотрите, сколько законов мы вносили, не могли достучаться до Владимира Владимировича, и потом только, когда он давал добро, единороссы вносили свои законы на основе наших идей. Единороссы не пошевелятся, пока им сверху не скажут.
— Вам не кажется, что это ненормально, когда вам надо бежать к Путину, чтобы тот или иной закон приняли?
— Партийно-политическая система сломанная, я с вами в этом соглашусь. И главная причина — монополия «Единой России». Давайте помечтаем: по итогам выборов 19 сентября большинство в Госдуме у КПРФ и СР. Первое, что мы сделаем, это отменим пенсионную реформу.
— Так Путина, судя по всему, это положение устраивает, он заинтересован в большинстве ЕР.
— Ему, вероятно, так удобнее. Но он сам понимает, что все пробуксовывает.
— Почему тогда он ничего не меняет?
— К Владимиру Владимировичу вопрос.
— Просто вам-то в такой ситуации приходится ходить и унижаться каждый раз, просить за свои законы.
— Вы считаете, что СР — «неудобная» для власти партия. А в чем это неудобство выражается? Что вы делаете такого, чтобы условно в Кремле за голову схватились: «Боже мой, до чего же партия неудобная!»
— Мы правду говорим. Кто скажет правду, что с пенсионной реформой людей обманули?
— Коммунисты это говорят.
— Ну, коммунисты говорят, только говорят, а у нас все просчитано, мы профессионалы. Мы единственная фракция, которая, голосуя против бюджета, вносит альтернативный вариант бюджета. Коммунисты так не умеют. Мы неудобные, потому что не только говорим, но и показываем, что в нашем альтернативном бюджете есть 6 трлн рублей, поэтому какие там 350 млрд рублей, которых якобы не хватает на пенсионную реформу.
— Ну, вот вы показали, где найти деньги, вот внесли альтернативный бюджет, это все здорово. Но в чем неудобство для Кремля? Ну, молодцы, там сидят справороссы, что-то там вносят. На что это влияет вообще? Люди на Болотную за вас выходят?
— Анастасия, у нас же, к счастью, людей еще не до конца оболванили, очень много умных людей, которые все понимают. И когда они видят наши аргументы, понимают, что мы правду говорим. И у людей возникает вопрос: а почему не делается [как предлагает СР]? А мы объясняем, что не делается, потому что у нас нет большинства в Госдуме. Мы опасны [для власти] тем, что не просто критикуем, но и предлагаем, просчитываем.
— Вот вы 16 лет это предлагаете, а люди-то за вами не выходят на площади.
— А на площади нам и не надо.
— Да и на избирательные участки не приходят.
— Мы сейчас очень стараемся, чтобы люди пришли на участки, стараемся увеличить явку, гарантируя, что мы не позволим украсть голоса.
— Кстати, если вы так против пенсионной реформы, почему вы не организовали митинг по всей стране? Почему к Кремлю не вышли с требованием прекратить обманывать народ?
— Замечательно, а массово бы люди это поддержали? Почему люди не вышли?
— Подождите, а вы митинги готовы проводить, только когда уверены, что на них кто-то выйдет?
— Мы на законодательном уровне начали собирать обращения в Конституционный суд — не получилось. А выводить людей… Некоторые региональные отделения провели митинги.
Но в чем еще вот ошибка ЕР — они уверены, что люди проглотили и простили пенсионную реформу.
— Вы все про «Единую Россию», а я про вас. Вы лично почему не вышли в Москве на митинг против пенсионной реформы?
— Я публично об этом говорил. Зачем мне выходить к Кремлю? Я имею возможность громко высказывать свою позицию с экранов телевизоров.
— Вы противник несанкционированных акций?
— Я считаю, что их быть не должно. Все должно быть в рамках закона.
— А если власти намеренно не согласуют акции, как быть?
— Подставлять мальчишек под дубинки — это абсолютно неправильно и нечестно.
— Давайте представим: завтра партии СРЗП не стало, Минюст постарался. Что случится, как думаете? И случится ли вообще что-то? Ваше исчезновение с политической арены вообще заметят?
— Ну, во-первых, свято место пусто не бывает. Все равно моментально возникнет социалистическая партия. Идея, овладевающая массой, становится материальной силой.
— Люди выйдут пикетировать Думу, Кремль и кричать: верните нам «Справедливую Россию — За правду»?
— Послушайте, я думаю, что если вдруг по какой-то причине сама партия исчезнет, ниша есть, запрос на иной образ будущего, не капиталистический, есть.
— А вы что будете делать, если завтра партии не станет?
— Куда ж она денется? Я же вот перед вами сижу.
— А, ну вы Владимиру Владимировичу позвоните.
— Дело не в этом. Дело в том, что СР хоронили с момента основания, но мы в Госдуму, в отличие от других многих мелких партий, проходим. Это о чем говорит? Да, у нас не такая поддержка, какой бы нам хотелось, но нас поддерживают во всех выборах, у нас везде есть фракции. Люди же понимают, что есть партия, которая хочет перемен в пользу народа, а не кучки олигархов.
— Вы говорили, что «отношение к оппозиции — это показатель цивилизованности и политической культуры правящего класса». Действующая власть в России цивилизованная, каков у нее уровень политической культуры?
— Нет, конечно, не очень цивилизованная. У нас же давным-давно лежит закон, который журналисты любят называть «законом об оппозиции», а правильно он называется «закон о гарантиях парламентской деятельности». Мы хотим прописать, какие вообще есть права у оппозиционной фракции в Госдуме.
— Это вы про системную оппозицию говорите. А по отношению к несистемной оппозиции власть ведет себя цивилизованно?
— Если несистемная оппозиция спит и видит, чтобы Россия рухнула, нам такая оппозиция вообще не нужна.
— Вы о ком сейчас говорите?
— Про [Алексея] Навального.
— А как с предателями-то у нас поступают? Вы сказали, что с Навальным надо поступать как с предателем. Это как?
— Предателей вообще-то расстреливали всегда. Но так как у нас смертная казнь запрещена…
— А если бы была разрешена, его надо было бы расстрелять?
— Расстрела он не заслуживает, он заслуживает игнорирования. И, кстати, я всегда считал, что запрещать митинги не надо. Как еще Петр I говорил, дабы дурь каждого была видна, дайте возможность сказать. А сказать-то [несистемной оппозиции] нечего!
«Золотой сундучок» Миронова
— Вы считаете себя успешным политиком?
— Успешный я политик или нет, пусть судят избиратели.
— Вы же себя можете оценить?
— Кое-что у меня получается. Если бы вы спросили, доволен ли я полностью своей работой, конечно, нет.
— А без помощи Путина вы были бы так успешны?
— Не сомневаюсь. Помощи-то особой никакой нет. Убеждать [его] в нашей правоте, чтобы он занял публично нашу позицию, это наш долг.
— Вам не кажется, что вы заняли очень удобную и безопасную для себя позицию, когда Путина вы не критикуете, а ЕР покритиковать может себе позволить? Вы под таким безопасным колпачком сразу же.
— Вы являетесь сторонником введения прогрессивной шкалы НДФЛ и налога на роскошь. Вот последние 5 лет вы ежегодно только официально зарабатывали от 4,5 млн до 5 млн рублей. Сколько денег из этой суммы вы готовы отдать на налоги?
— У нас же есть программное требование, по которому депутаты Госдумы должны получать зарплату среднюю по стране.
— Какую тогда вы должны получать зарплату как депутат?
— И вы сможете жить на 50 тыс. рублей в Москве?
— Сергей Михайлович, у вас есть квартира в Москве?
— А вы знаете, сколько стоит снять квартиру в Москве?
— А как бы выжили на 50 тыс. рублей, снимая жилье? Вы бы где жили? В общежитии в Печатниках?
— Зачем в общежитии? У меня дети есть, кто-нибудь бы приютил меня. Вот сейчас, когда я получаю эту зарплату, я львиную долю отдаю людям, оказываю им материальную помощь. Делаю это больше 20 лет.
— В месяц вы получаете около 500 тыс. рублей. Сколько отдаете людям?
— Получаю около 350 тыс. рублей, примерно 300 тыс. рублей отдаю. Если депутат будет получать деньги, на которые живут люди, вот тогда он задумается.
— Вас в Госдуме тогда никого не останется.
— Нет, тогда сразу начнут МРОТ поднимать.
— Сергей Михайлович, я не пытаюсь вас поймать, но когда я готовилась к этому интервью, в разговоре, наверное с каждым вторым человеком, так или иначе знающим вас, я слышала, что вы откровенно богатый человек…
— Если вы посмотрите мою биографию, то в свое время я получил аттестат на право работы на рынке ценных бумаг. Я позаботился, вложил капитал. Поэтому когда я говорю про [зарплату депутата в] 50 тыс. рублей, я на себя не примеряю это.
— Потому что у вас есть капитал?
— Конечно, у моих родных, детей есть определенные ценные бумаги, которых на черный день всегда хватит.
— Удобно предлагать зарплату в 50 тыс. для депутатов, когда у самого дома золотой сундучок.
— Сундука-то золотого нет. Этот капитал позволяет мне просто нормально питаться, у меня нет машины, квартиры, нет дачи.
— Расскажите, как всем россиянам научиться жить, как вы, зарабатывать хотя бы по 4,5 млн рублей в год, чтобы акции были. Что для этого нужно? У вас есть рецепт?
— Для этого нужно устранить монополию «Единой России».