Чем плох коммунизм в ссср
Почему коммунизм это плохо
Попытаюсь объяснить, почему коммунизм, казалась бы, такая хорошая идея, это плохо, и почему я всех леваков называю коммунистами.
Второе, меньшее зло это власть денег. Она появляется в качестве государственного устройства в истории человечества совсем недавно. Сюда можно отнести различные демократии, капитализмы, либертарианства и прочее. Характеризуется тем, что во главу угла ставится прибыль, а работники рассматриваются исключительно как инструменты её добывания.
Плюсы это наличие социального лифта и отбора согласно талантам, более высокие технологии, мирное небо над головой. Минусы это экономические кризисы, эксплуатация человека человеком, и всё то, о чём вы уже сто раз слышали по советскому телевидению.
Коммунизм в свою очередь предлагает прекратить войну и объединиться обществу в единый организм. Так почему это плохо?
Первая заключается в том, что человеческий вид испытывает непреодолимую тягу к дедовщине. Собственно, обе эти системы только потому и возникли, чтобы поделить людей на первых и последних, ведь «общество без цветовой дифференциации штанов лишено смысла жизни».
Можно назвать это явление первородным грехом, можно физиологически обусловленной тягой к насилию и жестокости, но без доминирования, мы как вид, на данной стадии морального развития обойтись не можем, не хотим, и не будем.
Для понимания ситуации представьте себе человека, которому нужно в субботу «отдохнуть». И вопрос не стоит употреблять или нет, вопрос в том, что употреблять: алкоголь или наркотики.
А мы у него забираем бутылку и предлагаем трезвость в виде коммунизма.
Но поскольку, человеческий вид, повторяю, на данной стадии морального развития настолько зависим от дедовщины, что обойтись без неё не может, то лишившись алкоголя в виде капитализма, вместо того чтобы протрезветь и перейти в коммунизм, скатывается обратно в наркоманию феодализма, диктатуры и прочих силовых форм власти.
Настоящий коммунизм это когда вы желаете бесплатно отдавать, а не бесплатно брать.
Почему коммунизм, это очень плохо?
«Коммунизм – это когда безплатно ещё
не дают, а за деньги уже ничего не купишь»
Сегодня существует огромная масса коммунистических идеологов, которые пытались и пытаются очистить коммунизм от чего только угодно. И от брежневизма, и от сталинизма, и от ленинизма, и от полпотовщины, и от маосизма, и даже от марксизма. Все эти демагоги говорят, что все это – извращения, а сам по себе коммунизм – якобы прекрасен и человечен. Что царство божье, коммунизм, золотой век – это якобы одна и та же мечта народов, но просто называется по-разному.
Само слово «коммунизм» означает «обобществление». То есть, когда всё заработанное валится в одну кучу, в которую «от каждого по способностям«, а из которой «каждому по потребностям«. Причём в эту кучу валят все: и умные, и придурки, и таланты, и бездари, и сильные, и слабые. А потом из этой кучи берут, кому сколько хочется. Жутковато, не правда ли? Это называется сделать из людей толпу круглосуточных идиотов по принципу «МЫ«, приходящих к этой куче. Правда, коммуномарксисты так и не удосужились объяснить тот факт, что если у нерадивого и неумелого работника способности произвести продукции на 1000 рублей, а потребностей у него на 10000 рублей – то как в таком случае быть?
Кому же так нужна идея всеобщей кучи? Труженнику? Неинтересно ему весь свой доход валить в общую кучу, чтобы им пользовался кто угодно. Таланту? И ему неинтересно. Предпринимателю? Специалисту? Учёному? Им это тоже не надо. Им неинтересно все результаты своих трудов сваливать до кучи, в которую может залезть любой бездарь. Эта идея выгодна тому, кто будет РАСПРЕДЕЛЯТЬ из этой кучи. Только ему и выгодна. А кто распределителя поддержит? Дурак, который ничего производить не умеет, но ему очень хочется помочь пораспределять и чего-нибудь себе отхапать. Распределяющий понимает, что «общенародная» собственность – это ЕГО ЛИЧНАЯ собственность. Что никакие рабочие и крестьяне НИКОГДА не будут руководить этой «общенародной» собственностью. Этот утопический план провалился и будет проваливаться везде, где будет предпринят. Почему? Да потому, что всем этим коммунистическим «борцам» за «счастье» народа неинтересно биться за это самое «счастье» самим потолкаться у общей кучи. Чтобы получить власть распределяющего из «общенародной» кучи, надо использовать рабочих и крестьян, которыми очень легко манипулировать. Беря власть, коммунисты берут под контроль всю систему распределения, распоряжаясь отныне всем, включая материальные потоки и усилия людей. Эти распределители подгребают под себя всех, кто им доверился, обирая и эксплуатируя всех и навсегда, на постоянной основе. До тех пор, пока система всё же не развалится.
Интересно, а как же будет распределитель распределять всё из общей кучи? Другим – получше, а себе – похуже? Или всем одинаково? Нет, он же не законченный придурок. Начнёт он, естественно, с себя, любимого. Себе – получше и побольше. Потом своим – семье, родственникам, друзьям родственников, родственникам друзей родственников, потом своим товарищам по партии, потом – армии болтунов, расхваливающих всю удивительность и чудесность идеи «общенародной» кучи, потом охранникам этой кучи, которые очень зорко эту «общенародную» кучу стерегут, дабы люди чего сами и себя не сперли. Ну, а только потом из этой кучи берется весь оставшийся отстой, который распределяется среди народа по принципу «каждому по потребностям». А народ в том же самом месте. Даже можете представить в каком именно месте.
Коммунистические баснописцы во времена советского коммунизма нарассказывали порядочно басен о том, что очень нехорошо и некрасиво воровать то, что сваливается в «общенародную» кучу. Что воровать из «общенародной» кучи – это то же самое, что воровать у самого себя. Но что-то тут теория не сходилась с практикой. На деле получалось, что если «сам у себя» украдешь – то что-то с этого поимеешь. А если не украдешь, то будет кушать хотеться. И приходилось охранникам денно и нощно стеречь эту самую кучу, чтобы люди сами у себя не воровали. Обыскивали, ловили, в тюрьму сажали. А люди жили по следующему принципу: «Тащи с завода каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!». Этот принцип являлся частным выражением ещё более глобального принципа: «Все вокруг народное, значит, все вокруг моё!».
С первых строк про утопические идеи построения коммунизма уже веет коммунистической дурью, которую стоит сразу отметать с порога поганой метлой. Казалось бы, всё просто и ясно: каждый работает как хочет, где хочет, сколько хочет, по своим способностям, получает тоже чего хочет, по своим потребностям. Желаешь быть сталеваром – на здоровье, учителем захотел стать – путь открыт, пекарем задумал сделаться – легко, врачом вздумал быть – честь тебе и почёт.
А кто будет, например, возиться в канализации и убирать за другими дерьмо? Неужели найдётся кто-нибудь, кто согласится с этой ролью и скажет, что его признание – убирать за другими дерьмо? Кто в коммунизме будет закапывать тела умерших? Самообслуживание что ли? Или любители этим будут заниматься? Да и вообще, в обществе очень много грязной работы, не все же дипломаты, секретари да генералы. Кто будет улицы мести и мусор вывозить? А официантом кто согласится стать, когда и так бери, чего душа хочет?
Допустим, наступил этот самый ненаглядный коммунизм и все имеют доступ к «общенародной» куче, выстраиваются в очередь типа как в мавзолей. А нужно ли это, скажем, секретарю районного комитета? И что он будут иметь с этой «общенародной» собственности? Право толкаться в общей куче? Ему это надо? У него и так всего навалом. И машина есть личная, и еды вдоволь из спецраспределителя, и дача отстроена. Всё это у него есть, ничего он нового не приобретет. А потеряет он ВСЁ. Если на курортах он из числа немногих может спокойно отдыхать, то при настоящем коммунизме все равны, мест на курортах не хватит. Или «общенародная» куча. Она ему нужна? Не нужна она ему, у него и так всё есть, что ему хочется. Зачем ему такое завтра, если сегодня лучше? Всё он при исполнении догматов коммунизма потеряет: и охрану персональную, и врачей, и обслуживание, и дачу, и машину. А уж товарищам из ЦК никакой уравниловки с остальной массой и не надо, у них есть всё и даже больше. А самое главное – места распределителей этой самой «общенародной» кучи, которым и без того – самые лучшие куски. И сами за собой своё дерьмо убирать не будут и самим себя им обслуживать как-то неинтересно.
Карл Маркс озвучивал свою идею коммунизма так: «Вы упрекаете нас, что мы хотим упразднить вашу частную собственность. Да, действительно, мы этого хотим»,«Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности». Замечательно. Только коммунисты как и их любимый Маркс, не говорят, что за уничтожением частной собственности следует уничтожение личности как таковой. Уничтожение собственности – это уничтожение ЭКОНОМИЧЕСКИХ прав. За уничтожением экономических прав все остальные права уничтожаются автоматически.
Декларируемых постулатов коммунизма (любого) немного:
1. Уничтожение частной собственности
2. Равенство всех и вся
3. Отмена права наследования
4. Централизация всей экономики в руках государства
5. Обязательность труда для всех, трудовые армии
6. Общественное воспитание детей
7. Подавление самостоятельности человека
8. Уничтожение семьи
9. Подавление частного предпринимательства
Но чтобы понять, зачем и кому нужен коммунизм, надо от всех красивых лозунгов оторваться и вспарить ввысь. Ведь в действительности, такие лозунги как «свобода, равенство и братство», «уничтожение эксплуатации человека человеком», «государство рабочих и крестьян», «гегемония пролетариата» – это всего лишь пустышки, за которыми создаются самые невыносимые условия существования людей, и текут реки крови. Коммунизм в России не нужен был русскому народу (что он доказал голосованием на всеобщих выборах в Учредительном собрании 25 ноября 1917 года), у которого всё отберут в соответствии с догматом об уничтожении частной собственности, ни кому-либо ещё, кроме очень узкой прослойки мировой мафии. Коммунизм – это никакая не борьба бедных против богатых. Коммунизм – это борьба финансовых воротил против народа и, прежде всего – против среднего класса, против самостоятельных и независимых людей.
Почему в принципе невозможно построить коммунизм
Разве это не хорошо? — вопрошают фанаты СССР. От каждого по способностям — каждому по потребностям. Поработал себе, пришёл в магазин, взял всё бесплатно — сиди ешь да радуйся!Что самое смешное — на самом деле весь этот «бесплатный» Коммунизм являлся обычной сказкой, и даже если его удалось бы построить — то жизнь при нём была бы намного хуже и уродливее, чем жизнь на «загнивающем Западе, где все лучше человеческие качества измеряются лишь звонкой монетой».
Сказка о чём-то там бесплатном при Коммунизме в СССР родилась ещё в довоенные времена, а окончательно оформилась в 1961 году, когда прошёл XXII съезд коммунистической партии. Именно на этом съезде Хрущёв объявил, что к 1980 году в СССР будет построен коммунизм и нынешнее поколение советских людей будет при нём жить. При этом не уточнялось — а каким, собственно, образом это должно быть достигнуто? Обычно ограничивались общими фразами — нужно ещё «более лучше» работать, бороться с бюрократами, плутократами, волюнтаристами и несунами, крепить оборону и в целом трудиться на благо Родины.
В СССР в школах не изучали классические утопии (вроде книги Томаса Мора), не читали антиутопии (вроде книг Замятина, Оруэлла, Платонова и Хаксли), а также не изучали Библию и книги других религий, поэтому практически никто не заметил, что сказка о неком идеальном Коммунизме к 1980 году — это обычный религиозный миф об «идеальном мире», подогнанный под современные реалии — мол, мы всем обществом туда движемся и обязательно туда попадём. При этом никто толком не представлял ни то, на что этот Коммунизм должен быть похож, ни то, как туда добраться.
После XXII съезда коммунистической партии огромными тиражами стали издаваться всяческие брошюры и атласы, которые рассказывали о том, как же будет хорошо жить при Коммунизме в 1980 году. Сказано о том, что начало — это половина дела, и Коммунизм, о котором мечтали много веков, будет вот-вот уже построен.
«Программа построения коммунизма в нашей стране составлена по точным научным расчетам» — уверяют авторы брошюры. Через 20 лет будет создано изобилие всех продуктов и товаров, люди будут работать по 6 часов и получать по потребностям, кажется чего проще — пришёл и взял.
Выше перечисляется всё то, что при Коммунизме будет точно бесплатно — квартиры, городской транспорт, учёба, детсткие сады, санатории и лекарства, а также разумеется вся еда и товары народного потребления (что вытекает из текста). Что самое смешное — некоторые действительно верили в то, что всё именно так и будет.
В стране нет ничего «бесплатного».Не устаю повторять простую мысль (недоступную фанатам СССР), что никаких «своих» денег у государства нет — оно лишь перераспределяет блага, произведённые всеми членами общества. Деньги на «бесплатные» квартиры, медицину и детские сады изымались бы из бюджета, который был наполнен всеми трудящимися гражданами. На практике это означает, что слесарь Василий за свою работу в месяц получил бы не 300, а 150 рублей, стоял бы 20 или 30 лет в очереди на «бесплатную» квартиру, после чего получил бы её — без права собственности и без права выбора. Не проще ли было бы слесарю Василию получать полную зарплату, платить из неё по 50 рублей в месяц по ипотеке с правом выбора типа жилья, района, города и с полным правом собственности на жильё после выплаты?
Совковое государство такой возможности не давало, рассказывая сказки о «бесплатных квартирах». Всё вышеперечисленное касается также «бесплатных» детсадов и «бесплатной» медицины — люди просто не знали, сколько они реально зарабатывают и сколько налогов платят на всё это «бесплатное». Это же касается и «бесплатных» промтоваров и «бесплатных» продуктов — на их производство были затрачены добытые в стране ресурсы, энергия и трудовое время граждан, что имеет определённую ценность. Если эта продукция изымается в одной части страны и «бесплатно» раздаётся в другой — то это не значит, что она «бесплатная», она не прилетела с неба — за неё заплатили своим трудом другие люди, вот и всё.
В общем, вся фишка «бесплатного» Коммунизма заключалась бы именно в этом самом распределении и перераспределении. Давайте подумаем, как выглядел бы реальный «бесплатный» коммунизм. Допустим, вы приходите в фотомагазин в счастливые времена наступившего Коммунизма и хотите «бесплатно» взять фотокамеру — как уверяют нас советские сказочники, это было бы возможно, если бы Коммунизм был построен. В магазине есть три вида фотокамер — дешевая «детская», полупрофессиональная и профессиональная, с тремя сменными объективами. Разумеется — вы захотите взять себе камеру получше. Тогда кто будет брать дешёвые и простые камеры — если всё будет «бесплатно» и можно будет брать, что хочешь? В общем, вы взяли дорогой фотоаппарат, да вот незадача — в первый же день его разбили. Назавтра вы идёте в магазин за таким же новым — при Коммунизме вам должны тут же выдать такой же второй — ведь всё кругом бесплатно, так?
И тут мы наталкиваемся на ограничения. Скорее всего, «бесплатно» взять самый дорогой фотоаппарат вам не разрешат — для этого нужно будет иметь какой-нибудь «значок классности фотографа». И второй фотоаппарат взамен разбитого вам взять тоже не разрешат — а разрешат взять, например, через год или три. В общем, при «бесплатном» коммунизме на промтовары выдавали бы какие-нибудь очередные «талоны» — которые можно было бы получать на работе в ограниченном количестве. Это было бы тем же аналогом денег, только намного худшим — так как получить их было бы сложнее, да и их покупательная способность была бы очень узкой, что вынуждало бы к «натуральному обмену» талонов на талоны и другим танцам с бубном.
Идём дальше. Бесплатные продукты. Тут та же история, что и с фотоаппаратом — приходите вы в магазин, и забираете себе «бесплатно» целого лосося на 15 килограммов — три самых лучших кусочка съедите сами, а остальное выбросите котам у подъезда. А на вечер возьмете пять банок черной икры — просто съесть ложкой под пиво. Разумеется, сделать такого вам никто бы не разрешил, ввели бы ограничения — скажем, вы можете брать 1 батон и 1 пакет молока в день, а лосося — раз в месяц. А банку чёрной икры — раз в год, а то на всех не хватит «бесплатного». Всё это регулировалось бы теми же талонами.
В общем, реальный «безденежный» коммунизм очень походил бы на общество абсурда — в котором уже не было бы денег, а люди занимались бы «натуральным обменом» квази-денег-талонов. Вам на работе дали месячный талон на лосося, но вы не любите рыбу — и ищете того, кто мог бы вам обменять его на талон на 20 пачек мороженого. А у коллеги по работе есть ценный талон на «бесплатную» стиральную машину — и вы год или два копите талоны на гвозди (которыми вас пичкают на работе), чтобы выменять у него этот редкий талон, но вот незадача — коллега в самый последний момент обменивает этот талон на талон на телевизор. И вот остаётесь вы с горой талонов на гвозди и без стиральной машины.
В этом обществе абсурдного «бесплатного Коммунизма» точно так же появилась бы своя «элита» — которая имела бы доступ ко всем необходимым талонам в любом количестве, а также свой бедный класс — который получал бы только минимальное количество продуктовых талонов и никогда — ценные талоны на технику или автомобили. Кроме того, государство получило бы новый инструмент принуждения — неугодных можно было бы месяцами «кормить» талонами на гвозди, а талоны на еду не выдавать — пусть делают, что хотят. И наоборот — поощрять особо угодливых какими-нибудь редкими талонами на видеомагнитофоны или модельную обувь.Также появились бы раздельные магазины для разных групп граждан — в зависимости от их «талонной платежеспособности» (дабы пресечь нелегальные манипуляции талонами).
Если вы работаете простым слесарем — то разумеется, талона на черную икру у вас попросту не может быть, он вам не положен — а значит, в магазине для вас будет только килька в томате (разумеется бесплатная), а в магазин с чёрной икрой вас даже не впустят — так как талон на икру мог попасть к вам только нелегально, и делать в таком магазине вам нечего.
В общем, этот ваш «бесплатный Коммунизм» был бы самой настоящей тюрьмой и обществом абсурда, который по прихоти какого-то усатого чёрта отменил бы деньги, ввергнув общество в настоящее средневековье, но зато «не как у буржуев». Это называется «назло маме отморожу уши».
Новое в блогах
Чем плох коммунизм?
Давайте поставим точку на этом вопросе, чтобы все знали, как же отвратителен на самом деле красный паразит коммунизм.
Вводная
Выйдя из пещер древние люди собрались племена, потом самоорганизовались в государства. Устроили работорговлю, за этим взгромоздили себе на плечи аристократов и королей. Королей свергли капиталисты. И теперь капитал управляет миром.
Были попытки построить коммунизм в Советском Союзе, но кровавый режим все загубил.
Есть мнение, что на смену капитализму, придет все же коммунизм. Будем к этому готовы.
Наглядные преимущества капитализма перед коммунизмом
При капитализме главное деньги
Всякая ценность пускай имеет денежный эквивалент. То что не зарабатывает. Не имеет право на существование.
Пускай деньги зарабатывают деньги. А заработанные деньги, надо пустить на удержание уже заработанных денег. И лучше всего, никого к этим деньгам не подпускать. В крайнем случае, поделится с челядью. Но не сильно.
При коммунизме главное человек
Вот кто придумал во главу угла поставить человека?Невыносимая глупость.
А на развитие и совершенствование мира вокруг.
Это же сколько людей перестанут ездить на суперкарах? Сколько людей лишится роскоши? Сколько перестанут жить на виллах где 10000 квадратов и 500 слуг. перестанут покупать острова, а океанам не видать больше супер яхт.
А чем же занять людей? Если им не нужно будет вкалывать всю жизнь, до пенсии? Творчеством что-ли? Вот это бредятина.
Капитализм это конкуренция
Да, конкуренция это сила.
Пускай так будет, есть завод с 1000000 рабочими за зарплату и есть те кто его контролирует. Пускай как на навозной почве, прорастают мимозы.
Человек человеку волк.
Пускай конкурируют люди с ранних лет. Начиная от школьной скамьи.
Пускай сильный давит слабого. А еще лучше, пускай у бедных вообще не будет денег на образование. Навоз ковырять тяпкой или крутить гайки, не нужна ученая степень по инженерии.
Чтобы не было никакого одинакового старта для всех. Пускай кто владеет деньгами, владеет ими еще больше.
Коммунизм это кооперация
Ну где это видано, чтобы все были равными? Чтобы люди были на одном уровне? Разве люди рождаются одинаковыми? У них же просто одна генетика. Такие же руки и ноги. Бред вообщем.
Коммунизм планирует обеспечить всем одинаковый доступ к образованию. Чтобы каждый мог реализовать свои возможности. И полностью открыть творческий потенциал. ЧТОООООО? Чушь.
Капитализм это потребление
Вот правда, для чего же ещё жить?
Купить дом или два. Чтобы дача и машина. Чтобы дорогой телефон. Есть икру. потемнее цветом. Каждый день смотреть телевизор. С диагональю +100. Читать всякие сплетни по интернетам и много других забав для человека третьего тысячелетия.
Развиваться должно то, что приносит доход. Пускай каждый год по подмостками ходят тощие женщины и крутят бедрами, показывая тряпки безумных стариков.
Коммунизм это творчество
Ну правда, куда нужно столько творческих людей. Если всех людей Земли обеспечить средствами к существованию и подтолкнуть их к развитию, они же устроят черти что.
Лекарство от рака изобретут, улетят к звёздам, колонизируют Солнечную систему и другой бред.
Творят пускай лучше растворимую туалетную бумагу, новые смартфоны и делают деньги из воздуха на майнинговых фермах.
Словоупотребление
Ты чё, коммунист что-ли? Если человек что то там говорит про социальную справедливость
Резюме: кажется все ясно, коммунизм это культивирование творческого начала, и возможность стать счастливыми подавляющему большинству жителей планеты Земля.
Капитализм это конкуренция. Когда выживает сильнейший.
Что думает многоуважаемый читатель? Капитализм лучше коммунизма?
Причины прерывания коммунистического проекта СССР
Начало см. : Империя Разума. Начала новой экономики: http://proza.ru/2018/08/27/1625 )
Том 1. Метафизика коммунизма
Раздел 1. Текущая историческая реальность
Глава 1. Причины прерывания коммунистического проекта в СССР
Начну с предварительного указания основных черт того, что понимается под коммунизмом.
Исходим из понимания, что коммунизм есть строй, где нет угнетения и паразитической эксплуатации людьми друг друга, где свободное развитие каждого является условием развития всех, труд становится первой жизненной потребностью людей, а распределение благ осуществлено по принципу: от каждого – по его способностям, каждому – по его потребностям. Далее предполагается, что этот строй базируется на общественной собственности на средства производства и реализует идеалы справедливости, творческой свободы человека и всесторонней гармонической развитости его личности.
В теории научного коммунизма утверждается, что коммунизм есть исторически высшая стадия развития общественных отношений, идущая на смену капитализму, побеждающая его высшей производительностью труда. При этом должна исчезнуть мистификация производственных отношений, все общественные отношения станут прозрачными и разумными, и отомрёт надобность в государстве как орудии правового угнетения людей. Общество будет развиваться пропорционально и гармонично, подчиняясь разумному общественному началу.
1.1. Общая проблема теории и практики коммунизма
Марксисты указали принципы будущего общества. Но не предложили того право-хозяйственного механизма, который будет воспроизводить эти принципы. Они полагались на общественный разум, но не ведали механизма его действия при коммунизме. Пробелы этих знаний они прикрыли учением о диктатуре пролетариата и переходном периоде, которому дали название социализм.
На практике они вознесли над обществом административно-командную систему, корни которой лежат в капитализме. Эта система присвоила и подчинила себе общественный разум и ограничила его собою.
Общей проблемой стало то, что эта система на каждом шагу отрицала принципы коммунизма: жертвовала людьми, не делала людей счастливыми хозяевами страны и не дала высшей производительности труда в сравнении с капитализмом.
1.2. Отступления от коммунизма в период индустриализации СССР
И.В. Сталин статьёй «Экономические проблемы социализма в СССР» отверг самомнение специалистов Госплана, будто они сами устанавливают экономические законы социализма.
Сталин опустил их на землю. Призвал изучать реальные производственные отношения.
Он знаменательно признал преступлением принудительное обобществление крестьянства: процесс, в котором он сам утонул, не распутав, а разрубив гордиев узел кризиса хлебозаготовок 1927-1929 годов.
Сегодня, рассуждая в спокойной обстановке, легко понять, что из кризиса хлебозаготовок 1927-1929 годов был иной, не «головотяпский», говоря словами самого Сталина, выход.
Причина кризиса была в отказе крестьян сдавать государству хлеб по заниженным ценам ; в три и более раз ниже рыночной стоимости. Обладая полнотой власти, в том числе власти над главным банком страны, надо было предложить крестьянам приемлемую оптовую цену. И заплатить за хлеб напечатанными рублями. А источники средств для индустриализации нужно было находить, используя не разность цен при перепродаже зерна, а налоги и целевые займы, размещаемые среди тех же крестьян под будущие поставки сельхозтехники. Этими займами и налогами и стерилизовались бы излишне напечатанные деньги.
Накануне команда Бухарина сделала расчёты, показавшие, что при сложившихся заготовительных ценах на зерно даже зажиточные крестьяне не способны купить трактор. Уже имевшиеся тракторы не находили сбыта! Мечта о тракторных заводах, заложенная в планы индустриализации, была фантазией, не обоснованной реальным спросом села.
Члены Политбюро ВКП(б) в январе, а участники Пленума ЦК ВКП(б) в апреле 1928 года в едином порыве приняли роковое решение о мерах силового изъятия зерна у крестьян. Именно это решение увело тогда власть очень далеко от строительства коммунизма как царства свободного труда.
Это решение было неоправданным, явно антикоммунистическим и головотяпским. В результате не только цена индустриализации оказалась чрезвычайно высокой, но и в разы снизился её возможный эффект.
Урезанность и недостаточная глубина этой индустриализации вышла боком в 50-е годы: Госплан забил тревогу об исчерпании ресурсов роста, так как оказалось, что более 50 % трудовых ресурсов СССР всё ещё скованно отсталым и нищим селом! Это и натолкнуло Хрущёва на авантюры «великого семилетия».
Сталин потому и захотел создать экономическую науку, чтобы перехватить инициативу у этого «паровоза» обстоятельств. Его главными вопросами к экономической науке стали: а что же мы строим, товарищи? Что такое социализм и его законы? Что делать, чтобы реализовать коммунизм?!
Его требование изучать реальные экономические отношения вызвало смятение в рядах Госплана. Сталин дал отповедь их типичному представителю, товарищу Ярошенко, за дилетантскую претензию стать главным редактором учебника политической экономии социализма.
Для демонстрации глубины идеологического разногласия между Сталиным и специалистами Госплана СССР, приведем то утверждение Ярошенко, ссылаясь на которое Сталин отверг его кандидатуру в главные редакторы учебника политической экономии.
Ярошенко, полемизируя со Сталиным, написал: «Главная проблема Политической экономии социализма. не в том, чтобы изучать производственные отношения людей социалистического общества, а в том, чтобы разрабатывать и развивать научную теорию организации производительных сил в общественном производстве, теорию планирования развития народного хозяйства».
Именно в этой благозвучной, на первый взгляд, фразе Сталин усмотрел экономическую неграмотность и даже измену марксизму, недопустимую для участия её автора в редактировании учебника политической экономии социализма!
Глава 5 нашей книги специально посвящена сути производственных отношений по Марксу. Прочитав её, читатель поймет, в чём именно ошибся и отступил от марксизма товарищ Ярошенко.
1.3. Гениальные догадки Сталина
Очевидно, что Сталин понял необходимость исправления ошибок, причём ошибок не только практики, но и теории марксизма, не давшей удовлетворительных решений задачам строительства коммунизма в СССР.
Он, судя по всему, осознавал коммунистическую природу денег, ранее открытую Дж. М. Кейнсом и эффективно использованную странами Запада для выхода из Великой депрессии. Советские облигационные займы после войны говорят о том, что Сталин понял и грамотно использовал следующую суть денег.
Вывод 1: суть госзаймов вовсе не в том, чтобы собрать денежные средства. Эти средства есть права, а права эмитирует государство. Нелепо государству брать права у кого-то взаймы!
Догадка 2. Суть госзаймов состоит не в привлечении денежных средств, а в цивилизованном гашении альтернативных источников прав на ресурсы общества!
Это гашение и только оно должно быть смыслом занимательной активности Минфина.
Вывод 2: нелепо и безграмотно Минфину быть агентом, ищущим варианты привлечения денежных средств. Минфин обязан быть оператором распределения и перераспределения денежно данных прав в обществе.
Перевод кинетической энергии в потенциальную всегда тормозит систему.
Кинетическая энергия, выраженная скоростью оборотов системы, сама по себе есть резерв.
Догадка 3. Высокие темпы сами по себе есть главный резерв экономики.
Именно их, а не отстойные накопления, надо наращивать. Накопления следует ограничивать лишь страховкой пропорциональности общественного производства. Все иные накопления, не обоснованные страхованием пропорций, есть чистая утрата темпов – их надо пускать в оборот.
Сталин понял правовую природу денежных накоплений. Они есть накопленное воздержание от применения прав на приобретение продуктов, услуг и работ на рынке, даваемых деньгами.
Сталин учитывал, что концентрация денег есть концентрация прав, и осуществлял, с одной стороны, суверенную эмиссию рублей как прав командования ресурсами, а с другой – гасил альтернативные центры спроса на ресурсы путём облигационных займов!
В этом коренится разгадка эффективности сталинской политики восстановления народного хозяйства после Великой Отечественной войны.
Будь Сталин ныне при власти, он не ограничился бы дисквалификацией нынешних и предыдущих руководителей Минфина и ЦБ РФ за застой средств в накоплениях. Он указал бы на факт особо крупного вредительства – на сдачу врагу потенциальной энергии России.
1.4. Вопросы к марксизму и учению о диктатуре пролетариата
Итак, Сталин дал науке задачу: познать социализм как строй перехода к коммунизму. Наука до сих пор эту задачу не решила. Почему? Я считаю, что причина лежит в марксизме, в его фундаментальных заблуждениях, принципиально отрицающих коммунизм.
В 70-е годы, уже получив пролетарский опыт, я много раз перечитывал труды Маркса и Энгельса, пытаясь докопаться до классовой сути их учения. То, что она была непролетарской, – они не скрывали сами. Ибо пролетариат, согласно их воззрениям, ходом своего развития лишался всякой идеологии, освобождаясь от пут общественного разделения труда и от собственности, мол, он становился сам по себе чистым листом, в который можно вписать идеологию любого класса. Спрашивается: идеологию какого класса решили вписывать в пролетарское сознание классики марксизма? Какой класс они представляли?
Спрашивается: от чего надо было освободить труд? Какое освобождение рабочего класса имел в виду Ленин?
Казалось бы, ответ прост: от гнёта и эксплуатации, которые были следствием вынужденной продажности рабочей силы. То есть смысл освобождения состоит в упразднении наемного труда, в ликвидации отчуждённости средств производства от работников и упразднении экономического отделения умственного труда начальников от физического труда исполнителей.
Труд должен перестать быть наёмным, работник должен быть освобожден от пролетарского состояния, пролетариат как класс должен исчезнуть.
Но какой путь к этому освобождению предложили марксисты?
Диктатуру пролетариата! То есть диктатуру наёмного труда? Если следовать теории марксизма, подразумевающей, что пролетариат как класс лишён собственной идеологии, то понятие диктатуры пролетариата есть оксюморон – понятие, отрицающее само себя.
Пролетариат – это класс наёмного труда. Его диктатура – это диктатура класса наёмного труда. Где здесь путь к освобождению от найма?
Где выход из этого парадокса?
В головах основоположников марксизма этого парадокса не было.
Потому что, судя по их рассуждениям об отсутствии у пролетариата собственной идеологии, они имели в виду, что во главе пролетарского государства будет вовсе не пролетариат. Ибо государство, как форма классового господства (по их собственной концепции), есть сила, реализующая идеологию господствующего класса, т.е. класса, имеющего идеологию. А у пролетариата, по их утверждению, её нет.
В теории и в пропаганде марксизма они давали диалектические ответы, мол, рабочий класс, захватив власть, лишь по форме остаётся пролетариатом, равняя всех остальных членов общества по себе (по справедливости) и заставляя всех работать по найму у пролетарского государства. И, по сути, раз рабочие станут хозяевами, они саму машину найма используют в общих интересах, чем, мол, и снимут противоречия и несправедливости, свойственные капитализму.
Наконец, главный вопрос: в чём смысл сохранения принуждения, выраженного словами «диктатура пролетариата»?
В ответе на этот вопрос марксизм откровенно перестаёт быть наукой и отвечает просто, как в быту: мол, надо же приучить людей жить при новых порядках. Или: несколько поколений людей продержим при диктатуре (пролетариата?) и надобность в диктатуре отпадёт, и все привыкнут исполнять коммунистические (ли?) нормы и правила уже без насилия.
Последнее есть явная капитуляция марксизма перед задачей научного поиска путей перехода к коммунизму. Ибо, если новый способ общественного производства эффективнее капиталистического, если при нём каждый получит просторы для самореализации, недоступные при капитализме, зачем надо силой принуждения удерживать людей от возврата к менее эффективному способу производства жизни – к капитализму? Кроме сетований на необходимость преодоления его пережитков (отчего-то сохраняющихся), у марксизма нет ответов.
Итак, как сделать, чтобы пережитки капитализма не казались людям более эффективными способами производства их жизни, чем прелести коммунизма? Как избежать необходимости властного принуждения? Ведь властное принуждение – это явный антикоммунизм?
В первом тезисе этого «Манифеста» сказано, будто «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». И заявлено: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов».
Заметим, что мастер обучает подмастерьев, так что о «вечном антагонизме» говорить нельзя. Обратим внимание на главное: этот тезис противоречит положению, что движущей силой истории является развитие производительных сил, диктующих смену способов общественного производства.
Феодализм сменил рабовладение вовсе не из-за победы рабов в классовой борьбе с рабовладельцами, а в силу экономического превосходства феодальных хозяйств над рабовладельческими.
Капитализм пришел на смену феодализму вовсе не из-за победы крепостных над феодалами, а в силу превосходства капиталистических хозяйств.
Логично предположить, что и коммунизм должен прийти на смену капитализму не победой пролетариата в классовой борьбе с капиталистами, а в силу превосходства коммунистических хозяйств над капиталистическими.
История творится не борьбой между классами, а борьбой между способами производства, навязывающими обществу свои формации. В историческом итоге эта борьба сводится к прямым столкновениям между формациями, как, например, столкновение мира социализма с миром капитала.
Способы производства побеждают друг друга высшей производительностью труда. Формации, основанные на отсталых способах производства, разоряются, а их ресурсы переходят к победившей формации.
Итак, борьба, движущая историю, происходит между общественными формациями, а вовсе не между классами. Борьба классов замкнута внутри формаций, внутри способов производства и влияет не на историю, а на развитие самих способов производства и лишь опосредованно – на борьбу между формациями.
Подменив классовой борьбой борьбу нового способа производства со старым, марксисты свели революции к кровавым псевдореволюционным пожарам, к битвам за власть, с реинкарнациями старых формаций из пепла революционного пожара, тех формаций, к которым принадлежит победитель.
Слышу возражения марксистов: мол, не путайте суть революции с её движущими силами. Мол, пролетарская революция названа по её движущей силе, а не по той иной силе, которая руководит и определяет идеологию.
Зададимся вопросом: что же это за «иная» сила? В чем её классовая суть?
Актуально вернуться к вопросам: а что же мы строили, товарищи? Что такое социализм и его законы? Что делать, чтобы реализовать коммунизм?
Догадка 5. Реальный коммунизм как общественная формация утвердится не победой пролетариата в классовой борьбе, а реализацией коммунистического способа производства, превосходящего капитализм по производительности труда.
Диктатура пролетариата как диктатура наёмного труда есть отрицание свободного труда, т. е. является явным антикоммунизмом.
Как отметил В.И. Ленин, уже опыт Парижской коммуны показал, насколько консервативны идеалы собственно пролетариев.
Их основным лозунгом в производственной сфере было лишь низведение всех чиновников на роль скромно оплачиваемых наёмных служащих, выполняющих те же административные функции, что и «служащие всякого другого работодателя», но за зарплату, не превышающую среднего заработка рабочего (В. И. Ленин, ПСС, т. 33, с. 50).
Рабочие, не подвергая сомнениям фабричные отношения, требуют лишь перераспределения прав внутри административной системы, выступают в качестве её фундамента и главного оплота.
Классикам марксизма удалось глубоко разобраться с сутью частной собственности – они установили, что эта суть сводится к монополизации частных звеньев общественного разделения труда и, в частности, к профессиональной раздробленности общественного труда и отчуждённому противостоянию специализированных собственников друг другу на рынке.
Например, сантехники, электрики и другие специалисты, став свободными рыночными предпринимателями, тут же являют жителям свои способности в частнособственнической форме: начинают получать сверхдоходы от монополизации функций, необходимых жителям.
Классики верно указали, что путь к коммунизму, к торжеству общественной собственности на средства производства, лежит через преодоление диктата общественного разделения труда, порабощающего и потребителей, и производителей.
Но они увидели неверный путь к реальному обобществлению труда.
Нарастающую пролетаризацию труда они трактовали как освобождение работников от оков специализации, т. е. от оков частной собственности. Якобы, превращаясь в однородные наемные винтики, пролетарии сбрасывают с себя всякую зависимость от общественного разделения труда, перестают быть носителями частной собственности.
Именно в этом моменте своих рассуждений они допускают логическую ошибку. Заявив, что пролетарий всем ходом развития капитализма освобождается от оков частной собственности, они делают ложный вывод, будто он становится носителем общественной собственности.
Данная ошибка того же рода, как если бы физик заявил, что, убирая все цвета радуги с освещенного предмета, мы получим в итоге белый цвет. Увы, белый цвет – это сумма всех цветов. А убирая цвета, мы получим в итоге черный цвет как отсутствие всех цветов.
Советские люди моментально в этом убедились, как только случилась обвальная либерализация: сантехники и электрики, обслуживавшие дома, тут же превратились в матерых частников, с доходами, кратно превышающими средний уровень.
1.5. Административный строй как крайняя форма капитализма
Вернёмся к началам СССР. Большевикам не пришло в голову сделать критические выводы из опыта Парижской коммуны. Поэтому СССР, вместо строительства коммунизма, масштабировал фабричную систему, возносил над обществом крайнюю форму частной собственности – государственную собственность.
В научном коммунизме об обществе будущего сказано, что его предприятия будут находиться в непосредственно общественной собственности.
Что такое непосредственно общественная собственность? Очевидно, это то, что непосредственно доступно каждому. Например, океан воздуха, которым мы дышим, – непосредственно общественно, ибо он прямо доступен каждому. Другой пример: общественный рынок, пока он не узурпирован частником, есть непосредственно общественная собственность, каждый из нас может туда прийти. Третий пример: общественные форумы и иные информационные ресурсы, дающие посетителям интерфейсы свободного самовыражения (например, социальные сети), имеют свойства непосредственно общественных предприятий.
Соответственно, государственная собственность никак не есть общественная коммунистическая собственность: государство ведёт себя как отъявленный частник, отгораживающий свои интересы от каждого гражданина.
Возлагая на государство функции административного класса – учёт, контроль и планирование, мы усиливаем частнособственническую суть государства и превращаем его в силу, стоящую на страже интересов реально господствующего класса.
Итак, марксизм боролся за диктатуру пролетариата в отрыве от задач формирования строя непосредственно общественной собственности.
Непроработанность множества вопросов не могла не привести к плачевным результатам. К власти в России после 1917 года приходит неведомый, явно не пролетарский класс. Неопределенность для России усиливалась тем, что, согласно К. Марксу, первыми на путь коммунизма должны встать самые развитые страны капитала, причём диктатура пролетариата должна установиться в мировом масштабе.
Была иллюзия, будто производственная и государственная администрация есть лишь надстройка над экономикой, она не порождает самостоятельного класса и станет общенародной. Но она достаточно чётко осознала свои классовые интересы и, несмотря на радикальное обновление своего кадрового состава после революции, уверенно повела народ за собой, к новому общественному строю, только вот к какому именно – вопрос к историкам экономики.
Классовые идеалы большевиков, выраженные лозунгами государственного учета, контроля и планирования народного хозяйства, были идеалами внутрифабричной капиталистической администрации, ярким представителем которой был Фридрих Энгельс.
Поэтому все стоимостные показатели советского планирования строились из цен трудовой теории стоимости, выражающей идеи капиталистической организации труда.
Первичной информацией к плановым расчётам стали тарифные ставки, нормы выработки и трудовые расценки, формируемые по факту текущего компромисса между рабочим классом и административной системой. Этот компромисс непрерывно менялся: советские нормировщики ходили по цехам с секундомерами в карманах и скрытно замеряли производительность рабочих, а рабочие нарочито медлили, курили на конвейерах – имитировали трудоёмкость, страховали себя от подъёма норм выработки.
Пригласив американцев строить Горьковский автозавод, СССР заодно позаимствовал у Генри Форда потогонное «стахановское движение»: метод взвинчивания норм выработки и срезания сдельных расценок.
Регулярное взвинчивание норм выработки на советских предприятиях стало системой и сопровождалось скрытыми и явными бунтами ограбленных рабочих, вплоть до их расстрела в Новочеркасске.
Вспомним о безработице. Её отсутствием гордилась советская пропаганда.
В СССР в начале 30-х годов безработицу перенесли с улиц внутрь предприятий – хитрейшее изобретение административной системы.
Всех стали брать на работу. А внутри предприятий безработица стала перераспределяться между рабочими как фактор их междоусобной борьбы за сдельные заработки. Она стала инструментом власти мастеров и начальников низшего звена системы, повседневным кнутом и средством раскола в рядах рабочих.
На всех улицах и перекрёстках в городах висели объявления о приёме на работу.
Принятые, особенно сдельщики, с первых же дней работы обнаруживали проблему внутренней безработицы…
Диктатура пролетариата обернулась диктатурой множества больших и малых начальников, цементируемой руководящей силой партии.
В базисе советского планирования оказалась капиталистическая система закрепощения труда и стихия торга за условия купли-продажи рабочей силы.
Этот торг продиктовал, снизу доверху, торговую логику составления планов: предприятиям (от достигнутого уровня) навязывали «директивные» планы. Под них раздуто обосновывалась потребность в ресурсах. Недостаточностью ресурсов выторговывали снижение планов.
Заявляя потребность в ресурсах, предприятие учитывало, что сверху эту потребность урежут. Исходная заявка сразу существенно завышалась.
Избыточно составленные заявки избыточно нагружали мощности других предприятий. Истинные потребности экономики в результате искажались.
В народном хозяйстве СССР неконтролируемо накапливались диспропорции, маскировавшиеся неадекватным нормированием.
Главными финишными продуктами были не продукты и услуги, а статистические суррогаты: показатели в сумме за кварталы, годы, пятилетки.
Бичом, топтавшим технический прогресс СССР, стали директивные задания по снижению трудоёмкости и материалоёмкости.
Эти задания давались от достигнутого уровня.
На каждый год каждое предприятие получало сверху требование снизить трудоёмкость и материалоёмкость (например, на 5 %).
Как можно снижать нормы затрат, если при подготовке новых изделий и технологий были сразу заложены наилучшие решения? Никак!
Советская продукция из года в год становилась самой трудоёмкой и самой материалоёмкой в мире.
Игры в снижение трудоёмкости и материалоёмкости парализовали технический прогресс и обрекли СССР на отставание от Запада.
В расширенных масштабах воспроизводилось парадоксальное состояние хронического перепроизводства и дефицита: одни и те же продукты и материалы были в дефиците для одних предприятий и в то же время пролеживали, как излишние запасы, в других.
Это порождало скрытые товарообменные отношения.
1.6. Отступления от коммунизма после смерти Сталина
Сталин вовремя поставил вопросы к экономической науке. Он будто предвидел волюнтаризм Хрущёва. Хотел его предотвратить, но не смог: на ХХII съезде КПСС в 1961 году, спустя 9 лет, по инициативе Н. Хрущёва была принята Программа построения коммунизма, не обеспеченная ни научным, ни проектным пониманием цели.
Идеологи этой Программы «спрятались» за тезис, что высший уровень производительных сил даст реализацию принципов коммунизма. Мол, сначала надо создать материальную базу.
Непонимание цели они компенсировали пропагандой: мол, ждите, и коммунизм придёт!
В народ отправили тысячи пропагандистов, дилетантски закрывавших своими рассуждениями явные пробелы науки.
Вместо разработки право-хозяйственных решений, превращающих труд в первую жизненную потребность, раскрепощающих инициативу и предприимчивость людей, развернули популистское высмеивание лодырей и любителей «халявы».
Вместо проектирования механизма, дающего распределение по принципу «от каждого – по его способностям, каждому – по его потребностям», плодили оправдания и интерпретации ; мол, речь не о любых потребностях, а только о «разумных»…
Коммунизм как интеллектуальный проект был сведён к абстрактным лозунгам, призванным скрывать реальные процессы. Какие процессы?
Н. Хрущёву пришлось гасить недовольство людей следствиями второй волны индустриализации, затеянной им.
В середине 50-х Госплан столкнулся с проблемой незавершенности индустриализации, застрявшей в форме принудительно созданных колхозов.
Крестьянство осталось самым большим классом. До начала 60-х свыше 50 % населения СССР жило в деревне, занимаясь малоэффективным сельским трудом. А в промышленности катастрофически не хватало рабочих рук. Ситуация усугублялась потерей населения в войне. И Хрущев решил углубить процесс первоначального накопления капитала – процесс отделения средств производства от трудящихся и превращения в капитал, противостоящий рабочему классу.
Позиционируя государство как главного работодателя, он ликвидировал кооперативный уклад в промышленности. Сократил приусадебные земли крестьян и огороды горожан, вынуждая их искать заработки в городах, на госпредприятиях. Колхозы превращал в совхозы.
В результате обострялись отношения с рабочим классом, а сокращение подсобных хозяйств вызвало дефицит продовольствия.
Л. Брежнев, сменивший в 1964 году Н. Хрущёва, ещё дальше отошёл от строительства коммунизма. При нём развернулись гонения на инициаторов раскрепощения труда.
После Брежнева Госплан СССР всё откровеннее становится капиталистическим институтом: нормативно зажимает фонды оплаты труда предприятий, уподобляя СССР большой капиталистической корпорации с прибылью в качестве главной цели.
Типичная капиталистическая фирма есть Совок, в котором по вертикали идёт та или иная игра в показатели. Эта игра называется «управление персоналом». Её цель – совместить мотивацию персонала на прибыль с его недопуском к прямому распределению доходов.
Капиталистическая логика Госплана пустила экономику СССР под откос.
Зажим фондов зарплаты предприятий нормативами, требующими сокращения доли зарплаты в стоимости продукции, заставил предприятия при выборе вариантов решений предпочитать материалоёмкие варианты зарплатоёмким.
Это вызвало по экономике в целом мультипликацию спроса на сырье.
А в сырьевых отраслях доля зарплаты выше средней по стране.
Возник парадокс: зажим фондов зарплаты предприятий вызвал опережающий рост сырьевых отраслей, следствием стал опережающий рост суммы фондов зарплаты по стране.
Согласно расчётам, достаточно пяти лет этого зажима, чтобы дыра между фондом зарплаты страны и объёмом выпуска товаров конечного потребления превысила весь госбюджет СССР!
Не падение цен на нефть, не гонка вооружений, не происки врагов, не козни вражеских спецслужб и не пресловутые «теневики» обрушили СССР.
СССР вынес бы и удвоение гонки вооружений, и падение цен на нефть до самого нуля.
Но его экономика не вынесла политики, зажавшей инициативу народа, превратившей страну в капиталистический совок и создавшей колоссальный разрыв между платёжеспособным спросом и выпуском товаров.
1.7. Лебединая песня коммунистической мечты в СССР
В середине 80-х годов руководство СССР принимает долгожданные меры по раскрепощению творческой активности народа. Законы и акты о госпредприятиях, кооперативах, малых предприятиях, договорах по созданию-передаче научно-технической продукции разбудили самую большую в мире армию творческих людей.
В СССР тогда трудилось свыше 50 % всех учёных и инженеров мира. СССР имел шанс сделать более мощный экономический рывок, чем позже Китай!
Стала возникать инфраструктура продвижения к применению колоссального задела научных, проектных и конструкторско-технологических разработок. Возникли сотни активно действующих выставочно-ярмарочных центров. Свыше 70 % их экспонатов, по состоянию на вторую половину 1989 года, оказались инновационными проектами всех отраслей и сфер ; от строительства до медицины.
Гигантские запасы так называемых неликвидов со складов советских предприятий двинулись к использованию, а выручка от них пошла в инновационные проекты. За 1989 год (после долгого роста материалоёмкости продукции) статистика выявила разворот этой тенденции в масштабе народного хозяйства СССР.
СССР был на пороге экономического взлёта. Темпы прироста его ВВП в 90-е годы могли превысить 20-30 % в год.
Но в конце 1989 года этот энтузиазм был убит. Задним числом – за уходящий год – Правительство СССР ввело большие налоги на молодой бизнес, перечеркнув проекты и загнав его в тень. Отныне героями станут лишь теневые дельцы, махинаторы и расхитители народного добра.