Чем отличаются издания учебников

Чем новые учебники истории отличаются от старых. По пунктам

С 1 сентября российские школьники начнут изучать отечественную историю по учебникам, переформатированным под новый историко-культурный стандарт. Как рассказала на днях в эфире программы «Вести» новый министр образования РФ Ольга Васильева, подготовлены три линейки учебников. В российские школы, пообещала чиновница, книги поступят в сентябре. Znak.com нашел новый учебник и сравнил его с пособиями предыдущих лет. Выполнены ли установки главного вдохновителя реформы, президента РФ Владимира Путина? В 2013 году он, предлагая создать новый единый учебник по истории, настаивал на том, что новые учебники должны быть «написаны хорошим русским языком», лишены «внутренних противоречий и двойных толкований», а также «идеологического мусора».

Три линейки новых учебников по истории, о которых упоминала Васильева, подготовлены тремя разными издательствами: «Просвещение», «Русское слово» и «Дрофа». Найти их сейчас в свободной продаже непросто. В книжных магазинах Екатеринбурга, например, доступны лишь книги издательства «Дрофа». Это пять томов в твердой обложке светлых тонов. В верхнем правом углу красная отметка – «историко-культурный стандарт», сзади еще одна – «одобрено Российским историческим обществом». Текст отпечатан на хорошей бумаге, с обилием цветных иллюстраций. Деление по томам (как и прежде) соответствует изучаемым в классе периодам. Шестой класс, например, изучает историю с древнейших времен до XVI века, а десятый — с начала XX века по начало XXI.

Всей линейки новых школьных учебников по истории России целиком не оказалось ни в одном из магазинов города. Только единичные экземпляры от издательства «Дрофа» (а учебник за восьмой класс, рассказывающий об эпохе от Петра I до Екатерины II, нам не удалось найти вовсе). При этом сотрудники торговых точек утверждают, что учебников от двух других издательств, соответствующих новому историко-культурному стандарту, они не видели вообще. До начала учебного года осталась неделя. (Стоит, правда отметить, что в первую очередь отпечатанные книги идут в школьные библиотеки для выдачи учащимся. И в свердловских образовательных учреждениях говорят, что они действительно поступают к ним).

Конечно, нагляднее и корректнее всего было бы сравнить учебники одного авторского коллектива: том, написанный до принятия нового историко-культурного стандарта, с томом, написанным после. На практике это невозможно. У каждой из линеек учебников свой набор авторов, их состав меняется от тома к тому (в зависимости от специализации историков по периодам) и от издания к изданию. Так, учебник «История России: с древнейших времен до XVI века», опубликованный в этом году издательством «Дрофа», написан Игорем Андреевым и Иваном Федоровым. В 2012 году учебник по отечественной истории того же периода был подготовлен Игорем Андреевым в соавторстве с Игорем Данилевским и опубликован издательством «Мнемозина». Два издания отличаются оформлением, названиями глав и параграфов, контрольными заданиями для учащихся. Текстовая часть также имеет различия.

Тем не менее новеллы, продиктованные современными общественно-политическими веяниями, в новых учебниках вполне считываются и материал для сравнения есть. Естественно, самые любопытные перемены прослеживаются в кусках текста, повествующих о так называемых «дискуссионных моментах» российской истории.

«Иногда это объединение называют Киевской Русью»

В самом раннем средневековье такой спорный момент — это прежде всего вопрос происхождения славян и руси, трактовка призвания варягов. С XIX века это предмет полемики, порой ожесточенной, между историками-западниками и историками-славянофилами.

«Итак, князья, возглавившие ранние восточнославянские объединения, скорее всего, были иноплеменниками. Однако неверно считать, что славяне не могли самостоятельно создать государство. Просто во главе древнейших государств обычно ставились выходцы из других народов. Объединявшиеся племена предпочитали, чтобы ими управляли иноземцы. Почему? Скорее всего, потому что людям пришлым легче разрешать противоречия и споры местной родовой знати», — объясняется этот момент в учебнике Андреева, Федорова 2016 года. Тезис прописан как аксиома и без каких-либо примеров из истории других государств.

В 2012 году этот эпизод в учебнике Андреева и Данилевского подавался так: «Чем больше людей присутствовало на вече, тем труднее было принять решение, которое устроило бы всех. Поэтому вскоре между племенами, заключившими военный союз, начались распри. По летописной легенде, чтобы прекратить их и наладить порядок, народное собрание жителей северных земель решило пригласить правителя-князя со стороны, “из заморья”».

Еще один важный момент, бросающийся в глаза тем, кто учился по учебникам советского образца и книгам, изданным в 90-х, — старательная попытка избежать общепринятого термина «Киевская Русь». Раннее государство восточнославянских племен теперь старательно именуется «Древнерусским». Упоминается, что варяги Кий, Щек и Хорив были «первыми князьями» в «земле полян» и что именно они «по преданию» построили на берегу Днепра Киев. Только один раз дается скромное пояснение в одну строку о том, почему Древнерусское государство имеет другое, куда более распространенное название: «Поскольку столицей государства стал Киев, иногда это объединение называют Киевской Русью».

«Языческая реформа 983 года» и князья-торговцы

Еще один ключевой момент раннего средневековья – крещение Руси князем Владимиром в 988-989 годах. С инициативой установить именно этому князю монумент в Москве в 2015 году выступило Российское военно-историческое общество (идеологом создания РВИО выступал глава минкульта РФ Владимир Мединский, а попечительский совет возглавляет вице-премьер Дмитрий Рогозин).

«Новая религия проповедовала терпение, смирение и всепрощение. Ее основные заповеди способствовали сохранению внутреннего порядка в государстве, давая ему нравственное обоснование», — такой параграф появился в учебнике Андреева, Федорова, подготовленного по новому историко-культурному стандарту. Попытка унификации языческих культов и придание Киеву статуса духовного центра государства, предпринятая Владимиром около 983 года, теперь именуется «языческой реформой» — «первым самостоятельным шагом» молодого князя, который «захотел поставить языческую веру на службу государству». Подчеркивается, что шаг этот был «неудачным».

В учебнике 2012 года эти события описывались проще. Никакого упоминания о «языческой реформе» и государственническом подходе. Вместо этого были слова о попытке укрепления Владимиром личной власти. Впрочем, принятие христианства трактуется так же – как «одно из самых важных решений, которые когда-либо приходилось принимать древнерусским правителям». О том, что принятие византийского варианта христианства вскоре осложнило взаимоотношения с западным миром, не сказано ничего.

Любопытный момент. Из нынешней версии учебника выпал параграф о торговых контактах Древней Руси. В учебнике 2012 года было сказано: «Уже при Владимире I Святославовиче молодая христианская Русь начала налаживать связи с государствами Центральной и Западной Европы. Сохранялись связи и со странами Востока. Бурно развивалась торговля. В древнерусских городах можно было встретить купцов из Византии, Польши и Скандинавии, Хазарии и Волжской Болгарии, а также Персии и Хорезма. Армянские и еврейские торговцы связывали Русь с Англией, Испанией, странами Кавказа и Передней Азии». В 2016 году вопрос торговых контактов включили в параграф о роли городов в Древней Руси. «Большое значение для их развития имела международная торговля. Однако ею занимались лишь знатные и богатые люди. Даже князья участвовали в торговых операциях», — кратко отметили Андреев и Федоров.

«Спас народ, воспитанный в православной вере»

Еще одна реперная точка, маркирующая происходящее в стране, — трактовка Смуты. И старая, и новая версии учебника описывают этот период как драматические события XVII века. В учебнике 2016 года, составленном по новому историко-культурному стандарту, отмечается, что эти события связаны «с расколом общества и государства». Чуть ниже объясняется, что крестьяне были недовольны отменой Юрьева дня (права перехода к другому барину) и усилением «налогового гнета». «Тысячи крестьян жаждали возвращения к старине, связывая свои чаяния с мечтой о добром и справедливом государе» — резюмируют составители книги. Резкие строки о том, что «низы ополчились на верхи» и «сословия распались на враждующие лагеря», присутствовавшие в прежней версии учебника, исчезли из обновленного текста.

«Свободный выбор украинского народа»

Из череды исторических событий в России XVII века, которые традиционно включаются во все учебные планы, обращает на себя внимание появившийся в новой версии учебника параграф о мотивах выхода украинских земель из-под юрисдикции Речи Посполитой и перехода их под юрисдикцию Московского государства. «Несмотря на позицию части [казацкой] старшины, которая рассматривала Переяславльскую раду (в 1654 году на раде в Переяславле казачество во главе с Богданом Хмельницким приняло решение о вхождении Украины в состав Московского государства – прим. ред.) как эпизод в политической борьбе, то был свободный и осознанный выбор украинского народа, проявление культурной, исторической религиозной, этнической общности, соединяющей два народа», — прописали авторы нового учебного издания Андреев, Федоров, Амосова.

В издании 2012 года Андреева и Данилевского фрагмент о решении Переяславльской рады звучал проще: «В январе 1654 года на Переяславльской раде было принято решение о вхождении Украины в состав России. При этом Украина получала автономию: царь сохранял гетманское управление, права и вольности казачьего войска, самоуправление городов».

«Обман, воровство, взяточничество процветали на всех этажах власти»

В новых учебниках, как и раньше, можно прочитать о пороках самодержавия и неэффективности абсолютной монархии. То ли так укоренились клише, оставшиеся еще с советских времен, то ли все-таки идеологическое влияние в этих местах оказалось не слишком сильно. Например, вот какой пассаж можно найти про эпоху Николая I.

«Итоги его царствования были неутешительными. Попытки выстроить патриархальное государство-семью потерпели неудачу. Стремление монарха лично контролировать все сферы российского общества оборачивалось слабостью системы управления. Работа бюрократического в основе своей аппарата власти приходила в расстройство. Воспитанные беспрекословно исполнять волю начальства чиновники не были заинтересованы ни в успехе проводимых мероприятий, ни в повышении своего профессионализма. В итоге — обман, воровство, взяточничество процветали на всех этажах власти», — говорится в учебнике за авторством Ляшенко, Волобуева, Симоновой.

Звучит довольно современно. Учебник одобрен Министерством образования и науки РФ. Соответствующая помета в книге имеется.

«Индустриализация в условиях враждебного окружения»

Наверное, самое непростое для авторов учебников — описание эпохи Сталина. В новом историко-культурном стандарте из числа 20 трудных вопросов отечественной истории три касаются именно этого периода (среди исторических деятелей это «рекорд»). Спорные моменты в стандарте сформулированы так: «причины, последствия и оценка установления однопартийной диктатуры и единовластия И. В. Сталина, причины репрессий», «оценка внешней политики СССР накануне и в начале Второй мировой войны», «цена победы СССР в Великой Отечественной войне».

Для сравнения, в учебнике 2006 года для 10 классов под редакцией Никиты Загладина, Сергея Козленко, Сергея Минакова, Юрия Петрова, по которому раньше учились школьники, параграф, посвященный культу личности Сталина и репрессиям, составлял 12 страниц. В учебнике, выпущенном в этом году издательством «Дрофа» за подписью Олега Волобуева, Сергея Карпачева и Петра Романова по новому историко-культурному стандарту, тем же самым вопросам отведено лишь две страницы текста.

В старом учебнике Загладина, Козленко, Минакова, Петрова итоги сталинских репрессий описывались куда предметнее: «Точные масштабы репрессий до сих пор точно не установлены. По примерной оценке, с 1930 по 1953 год к смертной казни было приговорено 800 тыс. человек. Концентрационные лагеря прошли 18 млн человек».

В начало главы о 1930-х годах авторы нового учебника Волобуев, Карпачев, Романов вынесли достижение сталинской эпохи – индустриализацию. «Индустриализация проходила в условиях “враждебного” окружения. Следствием противостояния с “миром капитала” стало создание военно-промышленного комплекса, — пишут авторы. — Здесь не действовали принципы рыночного хозяйства, на которых выросла индустрия Запада». Еще один абзац о показателях: «По объему промышленной продукции СССР вышел на первое место в Европе и второе место в мире – вслед за США. Удельный вес нашей страны в мировом производстве в 1937 году составлял 13,7% против 2,6% в 1913 году. Советский Союз превратился в индустриальную державу».

Коллективизация трактуется аналогичным образом: «Ни отмена крепостного права, ни Столыпинская реформа не изменили столь сильно жизнь деревни, как введение колхозного строя. Безвозвратно ушли в прошлое патриархальная крестьянская Русь». Чуть ниже: «Был остановлен характерный для второй половины XIX – начала XX века процесс расслоения крестьянства». Про трагедию раскулачивания сказано только: «Одновременно с ликвидацией кулака ушел из жизни тип предприимчивого хозяина-труженика».

Для сравнения — несколько строк из предыдущего учебника Загладина, Козленко, Минакова, Петрова. «Модернизация СССР в 1930-е годы не сняла все проблемы развития страны». «Модернизация лишь частично изменила социально-демографическую структуру Советского Союза. Сельское население составляло большую часть населения страны (55%)».

«Единый антироссийский фронт»

Отсутствие в новом учебнике хоть какого-нибудь анализа причин больших потерь и отступления Красной армии в первый период Великой Отечественной войны уже не удивляет. Все это осталось в учебниках 90-х. Теперь текст начинается с фразы: «Война началась внезапно для расположенных вдоль границ советских воинских частей». Никаких упоминаний о директиве №1, разосланной в 23.30 войскам о приведении приграничных военных округов в боевую готовность. Зато в числе тех, кто выступал с обращениями к гражданам в первые дни войны, между Молотовым и Сталиным упомянут «глава Русской православной церкви митрополит Сергий», обратившийся «с патриотическим посланием к верующим».

Для описания событий новейшего периода истории России авторы учебника отвели 51 страницу. Из них 16 страниц посвящены эпохе Бориса Ельцина, 35 – периоду правления Владимира Путина, с перерывом на президентство Дмитрия Медведева.

Последняя часть кажется слишком комплиментарной. Отмечается, что Путину «досталось непростое наследство». Среди проблем перечисляются: «внешний долг, низкий уровень инвестиций, криминализация промышленной и торговой деятельности», «незначительный золотовалютный резерв, дефицит бюджета, низкая собираемость налогов», «своеволие региональных властей», «влияние олигархов и лоббистов на принятие решений разными органами власти», «низкий уровень жизни большой части населения, маленькие пенсии, безработица, демографический спад». «Все эти задачи постепенно (хотя и не в полной мере) решались и в первое президентство В. В. Путина, и в течение второго его президентства», — подчеркивают авторы учебника. Ниже — несколько страниц об улучшениях в экономике и социальной сфере.

В части политических преобразований отмечается, что к началу нулевых «электорат разочаровался в либеральных реформах». Решение об отмене одномандатных округов перед выборами в Госдуму 2007 года объясняется так: «Отказ от выборов по одномандатным округам был призван снизить использование административного ресурса для проведения “своих” кандидатов. Новый порядок выборов облегчил формирование законодательных инициатив и решений». О том, что в 2014 году одномандатные округа на выборах в Госдуму вернули, нет ни строчки. Ничего не говорится о подверстанном к событиям в Беслане 2004 года решении упразднить выборы глав регионов. Вместо этого есть другой абзац: «На фоне думских и президентских выборов [декабря 2011-го, марта 2012 года] активизировалась оппозиция как праволиберальная, так и крайняя левая. Довольно многолюдные митинги были проведены в Москве, например, на Болотной площади. Необходимость дальнейшей демократизации общественной жизни признала и государственная власть. Так, были приняты решения об избрании губернаторов и облегчении правил юридической регистрации политических партий». Ниже с красной строки: «Выборы 2011 года в Государственную думу подтвердили доминирующее положение в ней “Единой России”». О последовательном внедрении «двуглавой» системы местного самоуправления и повсеместного отказа от всенародных выборов мэров — опять ничего.

Заканчивается глава о власти и обществе в начале XXI века пространным объяснением нынешнего кризиса: «В 2014 году Россия столкнулась с серьезными политическими и экономическими трудностями, вызванными политикой санкций со стороны стран Запада в связи с событиями в Украине и воссоединением (после референдума) Крыма».

Внешней политике России отведена самая существенная часть последнего раздела. Среди прочего описываются «так называемые “цветные революции”», «произошедшие в Грузии и Украине», «революция тюльпанов» 2005 года в Киргизии.

Сильнее прочих недоумение вызывает последний блок, посвященный событиям конца 2013-2014 годов в Украине. «Янукович (под угрозой для его жизни) тайно покинул Киев и вскоре вынужден был укрыться в России. В Киеве незаконно было сформировано новое правительство», — безапелляционно констатируют авторы учебника. Присоединение Крыма к России описывается так: «11 марта 2014 года постановлениями Верховного совета автономной республики Крым и Севастопольского городского совета была принята Декларация о независимости. Так революция, начавшаяся в Киеве, стала явлением международной политики и на революционной волне выплеснулся “поплывший” в другом направлении Крым».

«В странах Запада сложился во главе с США единый антироссийский фронт, ставящий целью с помощью системы санкций “наказать” Россию за Крым и за неприятие большинством населения юго-восточных областей Украины национализма киевской власти. Налаживаемые в течение двух десятилетий партнерские отношения между Россией и странами Запада во многом были сведены на нет», — заканчивается глава о современной внешней политике России.

Вместо итога

Профессор факультета истории Высшей школы экономики, член рабочей группы по подготовке концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории Игорь Данилевский в интервью «Медузе» заявил на этой неделе: «Никаких особенных отличий от прошлых учебников у новых не будет. Единственное, что вызвало споры, это год, на котором заканчивается рассмотрение. Рабочая группа приняла решение, что лучше закончить 2013-м, хотя я считаю, что лучше бы остановились на 2000-м. Сложные исторические вопросы были вынесены вовне».

Возражений эта позиция не вызывает. Так повелось еще с дореволюционной России, что история страны преподается детям списками дат, событий, имен. Все это напыляется трактовками, идеологически необходимыми для действующих руководителей государства. Почти не предпринималось попыток дать школьникам понимание многообразия других государств, а также экономических и культурных традиций, которые вошли в сплав современной России.

Источник

Бумага vs экран: пора ли отказаться от печатных учебников

Образование меняется, но тексты по-прежнему составляют немалую долю учебного контента. Имеет ли значение, как их читают: с экрана или на бумаге?

Martin Péchy / Pexels / Colowgee для Skillbox Media

Электронный учебник, интерактивный лонгрид, серия коротких постов или диалог с чат-ботом мало похожи на печатную книгу. Но это тоже текст, как и тяжёлый том из библиотеки. Попробуем разобраться, какой формат лучше подходит для учебных целей.

Из этой статьи вы узнаете:

Обозреватель Skillbox Media. Магистр по научной коммуникации, интересуется социологией науки, историей и будущим образования.

Чем экран не похож на бумагу

Учёные ищут различия в восприятии электронных и печатных текстов с того момента, как компьютеры вошли в нашу жизнь. Самые важные находки удачно обобщили учёные из Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина в прошлогоднем обзоре научных работ по теме. Всего лингвисты проанализировали 119 исследований и выявили три главные особенности электронного текста:

Помогают эти особенности понять текст или только отвлекают от чтения? Универсального ответа в 119 исследованиях не нашлось:

Ещё одна примечательная особенность «цифры» в том, что она почти не задействует осязание. Печатный том — это физический объект, он воспринимается не только через зрение.

«Мы часто используем место в книге („где-то в начале“, „на середине“) или местоположение на странице как маркер для памяти», — отмечает американский лингвист Наоми Барон.

В электронном тексте таких пространственных маркеров нет, особенно если прокручивать его, а не перелистывать страницы. В этом случае положение текста на странице нестабильно, и мысленные пометки не к чему привязать. Между тем в печатном тексте они полезны.

Одно исследование показало, что в хронологии прочитанной истории лучше ориентируются те, кто прочёл её в бумажной книге, а не на ридере. Вероятно, дело в том, что в начале и конце сюжета печатная книга ощущается в руках по-разному.

Какое чтение эффективнее для учёбы

Итак, чтение с экрана — не то же самое, что чтение печатной книги, даже если текст один и тот же. Что это значит для обучения? Можно ли заменить печатные учебники электронными?

На вопрос, в каком формате мы лучше воспринимаем, понимаем и запоминаем информацию из текста, пытаются ответить несколько поколений исследователей. Уже в 1992 году появился первый обзор по теме, который обобщал результаты сотни опубликованных научных работ. Правда, в нём рассматривались в основном затруднения в чтении с экрана, причиной которых было техническое несовершенство существовавших на тот момент устройств.

Больше всего данных объединил обзор 2018 года, подготовленный Пабло Дельгадо и другими учёными из Университета Валенсии (Испания) и Техниона — Израильского технологического института. Авторы обобщили результаты 54 исследований с 2000 по 2017 годы.

Всего в них участвовала 171 тысяча человек — преимущественно студенты и школьники. В каждой из этих работ с помощью дополнительных заданий оценивалось, какой текст читатели понимают лучше: печатный или его электронный аналог. Именно аналог — в обзор не попали работы, в которых текст на электронном носителе имел несопоставимые с печатным вариантом дополнения (например, гиперссылки или веб-навигацию).

Авторы обзора использовали метод метаанализа, то есть заново рассчитали результаты по опубликованным данным и объединили их в общем формате. И в большинстве случаев более эффективным оказалось чтение печатного текста.

В 56 экспериментах те, кто читал текст на бумаге, лучше справились с заданиями на понимание. Противоположных примеров — когда более точные ответы дали читатели электронных текстов — нашлось только 18. Впрочем, в некоторых случаях отличия между группами читателей были невелики.

Вскоре вышло ещё два метаанализа по теме примерно с теми же выводами:

Какие условия влияют на результат чтения

Получается, в среднем люди больше понимают и запоминают из отпечатанного на бумаге текста. Но «в среднем» — слишком общая оценка. В каждый из трёх обзоров попали исследования и с явным преимуществом бумаги, и такие, где разница была в пользу гаджетов. Откуда столько противоречий? Об этом пишет ведущий научный сотрудник лаборатории когнитивных и лингвистических исследований Института Пушкина Мария Лебедева:

«Разницу в результатах могут определять такие факторы, как разные выборки, разные устройства, используемые в ходе экспериментов, разные условия чтения, разные способы измерения качества понимания прочитанного и прочее».

Пабло Дельгадо с соавторами назвали несколько условий, которые снижают результативность чтения с экрана:

Что насчёт возраста и чтения с экрана

Также испанские и израильские исследователи сделали неожиданный вывод: с 2000-го по 2017-й год преимущества печатного формата чтения стали только заметнее. Не похоже, чтобы новые поколения, выросшие в эпоху гаджетов, — «цифровые аборигены», как их называют, — лучше воспринимали текст с экрана.

Для детей формат не главное

Но по поводу детского чтения есть и другие выводы.

Согласно обзору 2017 года от авторов из Мэрилендского университета, дети в возрасте 5–6 лет одинаково хорошо понимают печатный и электронный формат — для коротких текстов, с которыми они сталкиваются, это не имеет значения.

В более свежем и подробном обзоре (здесь анализировались 30 работ с общим числом участников более 1800, в основном детьми 4–5 лет) это подтвердилось. В среднем формат не оказал никакого влияния на эффективность чтения. В тех экспериментах, где использовались цифровые книги с интерактивными вставками — словарями, чтением вслух, кликабельными изображениями в тему, — небольшое преимущество оказалось в пользу чтения с экрана.

В другой половине экспериментов, где электронные книги были не такими интересными, — в пользу бумаги. А вот запоминать новые слова оказалось эффективнее по электронной книге. Впрочем, пока цифровые усовершенствования не перевешивают живую поддержку взрослого: читать с ребёнком вслух печатную книгу всё равно полезнее.

Подростки читают быстро и неглубоко

Для детей постарше работают те же принципы, что для взрослых — как мы видели по результатам обзоров, исследования на школьниках и на студентах приходят к схожим выводам.

В 2020 году группа исследователей Института Пушкина провела онлайн-опрос российских учеников 5–11 классов об их читательском поведении. В том числе школьники оценивали, насколько хорошо они читают с экрана и на бумаге. Всего опросник заполнили 568 подростков (средний возраст — 14 лет) из 54 регионов России, в основном девочки. И их субъективные оценки неожиданно для исследователей совпали с результатами научных экспериментов.

Так, большинство подростков отметили, что они читают с экрана быстрее, но устают и теряют интерес тоже быстрее, а также менее сосредоточены и хуже запоминают прочитанное по сравнению с печатными книгами. Для сравнения, об этом же говорят результаты исследования 2017 года, в котором участвовали больше 2800 немецких школьников с первого по шестой классы. Те дети, кому достался электронный текст, читали быстро, но поверхностно, и точность их решений была ниже.

Студенты любят бумагу

Бумажные книги не только эффективнее для чтения, но и больше любимы студентами. Удивительно, но факт: до сих пор большинство студентов вузов в мире предпочитают печатный вариант учебных материалов. Такой результат дало международное исследование форматов академического чтения (Academic Reading Format International Study, AFRIS).

В 2014–2017 годах в онлайн-опросе участвовали более 21 тысячи студентов в 33 странах мира (России среди них не было):

В разных странах доли меняются, но тренд на предпочтение печатного формата сохраняется повсюду. Заметно, что он распространён среди младших студентов, а среди магистрантов и аспирантов больше любителей электронного формата. Пол, судя по опросу, с предпочтениями никак не связан.

Участники этого опроса могли объяснить свой выбор в комментариях. Вот какие ответы оказались самыми популярными:

Также сторонники печатного формата считали цифровые материалы более вредными для зрения.

Что касается участников постарше, то сравнений эффективности традиционного и цифрового чтения у людей среднего и пожилого возраста пока мало. В большинстве случаев взрослые участники исследований — студенты того же университета, где работают экспериментаторы. По существующим данным Пабло Дельгадо и его соавторы не нашли отличий в эффективности цифрового чтения для взрослых людей разного возраста.

Так что теперь, распечатывать каждый учебный текст?

И всё же Мария Лебедева и другие авторы большого русскоязычного обзора исследований чтения с экрана и на бумаге обнаружили: вывод не в пользу «цифры» — менее чем в половине из 119 изученных ими исследований. Чтение с экрана, считают они, тоже может быть эффективным. Но нужно специально разрабатывать учебный контент для онлайн-среды:

«Бумажный текст, будь то книга, учебник или отдельный материал, в точности перенесённый на экран, неэффективен — он теряет все преимущества печатного формата и не использует сильные стороны цифрового формата».

При этом крупные обзоры, которые пришли к выводу о «неполноценности» чтения с экрана, учитывали только эксперименты, где печатный текст сравнивался со своим электронным аналогом — то есть статичным текстом без каких-либо интерактивных функций. Логично сравнивать сопоставимые вещи, но в то же время из поля зрения исследователей оказались исключены более современные форматы.

Если рассмотреть их отдельно, как это сделала Вирджиния Клинтон с коллегами в этом году, получается, что дополнительные функции электронного контента — возможность обращаться к онлайн-словарям, дополнительные вопросы на понимание, инструменты обсуждения материала — повышают результативность чтения.

Читать с экрана нужно умеючи

Нереалистичную идею полностью отказаться от электронного образовательного контента не предлагает никто из учёных. Но все исследователи подчёркивают: нельзя ждать, пока «цифровые аборигены» научатся читать цифровые тексты так же вдумчиво, как предыдущие поколения читали печатные книги. Над этим нужно работать прицельно.

Почему, объяснила в своём обзоре Вирджиния Клинтон. Похоже, люди обычно переоценивают свою способность точно понимать текст с экрана. Возможно, это дело привычки: мы так часто взаимодействуем с гаджетами, что переносим привычку скроллить и на важные тексты тоже, не даём себе труда вчитаться. В пользу этого говорят отличия в результатах заданий разного уровня сложности на понимание текста.

Например, в эксперименте 2019 года в Мэрилендском университете студенты одинаково хорошо улавливали общий смысл текста и на бумаге, и с экрана. Но когда требовалось выделить ключевые идеи, то есть продемонстрировать более глубокое погружение, лучше справлялись те, кто читал печатный вариант.

Несколько практик, которые помогут выработать навык внимательного чтения и взрослым, и школьникам, привела в одной из недавних работ Мария Лебедева:

Российские исследователи уже ставят перед собой задачи научить новые поколения эффективным читательским стратегиям. Для этого коллектив исследователей из Института Пушкина во главе с Марией Лебедевой продолжает опрашивать российских школьников об их навыках цифрового чтения. Кроме того, выработка рекомендаций для эффективного чтения с экрана для школ, учителей и самих подростков — одна из целей проекта Психологического института Российской академии образования «Чтение в цифровом мире».

Источник