Чем отличается религиозное и научное понимание истины
Религиозное и научное познание мира
Чем научное познание мира отличается от религиозного? Является ли религиозное познание действительно познанием? В чём преимущества одного и недостатки другого? Религия не должна сводиться просто к вере. В конечном счёте, религия – это способ или форма познания мира и окружающей действительности. Именно таким образом религия мыслилась в древности. Это сейчас в светском государстве религия как бы отделена от государства и даже в каком-то смысле отделена от жизни человека.
Люди говорят: «Моя религия», – тогда как изначально религия была неотъемлемой интегральной частью существования человека. Религия не была чем-то независимым от самого человека, скорее это было способом его существования, способом его мироощущения. В этом смысле религия, безусловно, является формой познания мира, потому что она диктует человеку форму поведения и образ жизни. Точно также как наука диктует определённые правила, по которым мы живём, и формирует наше мировоззрение, также и религия до недавних пор играла формирующую мировоззренческую роль в жизни человека и по-прежнему играет в случае многих людей.
Сейчас религии отводится область веры, являющейся, в каком-то смысле, антонимом уверенности: я верю – значит, что я не совсем уверен. Вера как бы подразумевает отсутствие состояния полного знания или отсутствие состояния полной свободы от всяких сомнений. Настоящая же религия – это не просто вера, а путь, приводящий человека к состоянию полной уверенности: когда человек знает истину и видит её. Пути, приводящие человека к этому состоянию свободы от сомнений, в науке и в религии принципиально различны. Основным принципом религиозного пути познания, отличающим его от научного познания, – независимо от того, какая религия имеется в виду – является принятие авторитета. Этот принцип вызывает наибольшее сомнение у скептически настроенного человека, воспитанного на идеалах науки, изначально подвергающей всё сомнению.
Сомнения – это хорошо, потому что сомнения – это признак разума. Мы должны подвергать сомнению какие-то общепринятые истины, потому что в конечном счёте – это способ прийти к истине, однако, сомнения ни в коем случае нельзя возводить в ранг философии. Этим очень сильно отличается религиозный путь познания мира и научный путь познания мира. В религиозном пути познания мира сомнения используются в качестве импульса, побуждающего человека к поиску. Мы все когда-то засомневались и пустились в этот поиск: «А так ли уж правильно я живу? И почему я должен умереть?», – вся материальная жизнь, всё материальное существование построено таким образом, что оно вселяет в человека определённые сомнения. Если бы впереди не было вот этой развёрстой могилы, тогда, возможно, человек мог бы избавиться ото всех своих сомнений, но перспектива умереть вселяет определённые сомнения в незыблемость этого мира и заставляет человека пускаться на поиски.
Это изначальное сомнение, – очень хорошая вещь, потому что, в конце концов, оно заставляет человека задавать вопросы, и это правильный способ избавляться от своих сомнений. Человек должен очень объективно проанализировать своё состояние, состояние своего ума. Он должен понять, в чём же он всё-таки сомневается, и попытаться рассеять свои сомнения, задавая вопросы человеку, способному удовлетворительно ответить на них. Это очень важно. Ни в коем случае мы не должны прятаться от своих сомнений за стенку веры, думая, что просто вера решит наши проблемы. Нет, разумный человек должен критически анализировать состояние своего ума, и рассеивать свои сомнения, задавая вопросы. Он должен задавать вопросы авторитету в духовной науке – тому, кто может рассеять его сомнения.
История западной философской мысли.
И мы знаем, что в какой-то исторический период развития западной философской мысли существовал тот же самый принцип. В средние века и до этого на западе основным философом, авторитет которого был абсолютно незыблемым, был Аристотель. В сущности, во всех университетах, которые создавались первыми христианами в западных странах (первый университет был в Сарбоне, потом в Хайдельберге), изучали, прежде всего, философию Аристотеля. Там изучали только два предмета: Библию, которая давала человеку некую духовную основу его жизни, а для всего остального был Аристотель. Физика, химия, математика, биология – вся потребность в этих знаниях удовлетворялась философией Аристотеля. Аристотель изложил очень полную энциклопедическую картину мира, его авторитет принимался в большей или меньшей степени свято. В своё время Фома Аквинский, формулируя свою философию (западное христианство), взял философию Аристотеля за основу. За духовную основу Аквинский взял учение Иисуса Христа, а за философскую основу – учение Аристотеля. В результате получилась доктрина, на основании которой выросла вся западная философия. Но в какой-то момент авторитет Аристотеля стали подвергать сомнению.
Началось это с очень забавного случая. Говорят, что в своей биологии Аристотель написал, что у женщин меньше зубов, чем у мужчин. Это утверждение Аристотеля послужило первой каплей, с которой началось разочарование в авторитете Аристотеля. Некий средневековый философ попросил свою жену открыть рот, сосчитал её зубы и обнаружил, что у неё столько же зубов, сколько и у него. Это дало ему основание начать сомневаться: «А всё ли остальное, о чём говорит Аристотель, правильно?». Кульминацией этого ниспровержения авторитетов, которое стало доминировать, была философия Рене Декарта. Отцом современной западной философии по праву считается Рене Декарт, который был главным ниспровергателем всех авторитетов. Он утвердил в западной мысли и в западном сознании (на котором, в общем-то, в значительной степени воспитаны и мы с вами), неприятие авторитета, абсолютное неприятие авторитета. Он утверждал, что всё необходимо подвергать сомнению. Он говорил: «Единственное, в чём нельзя сомневаться – это в сомнении», «Я мыслю, значит, я существую», – утверждая это, он, имел в виду: «Я сомневаюсь, значит, я существую», – вся его философия пронизана духом сомнения и ниспровержения авторитетов.
В результате после Рене Декарта (он как бы раскрыл заслонку) хлынули различные философы, которые стали с огромным энтузиазмом сомневаться во всём, в т.ч. и в Рене Декарте и создавать новые и новые и новые и новые и новые философские системы. С этого афоризма о том, что «единственное в чём нельзя сомневаться – это в сомнении» и началась современная наука. Рене Декарт был не только отцом современной философии, но он также был отцом современной науки, естественной науки, прежде всего.
Всё это бурное развитие науки началось именно в этот период, когда Рене Декарт отверг религиозную догму или восприятие авторитета, в частности авторитета Аристотеля, и начал подвергать всё сомнению. Однако это утверждение Декарта даже само по себе логически некорректно. Он утверждает: «Я знаю, что есть „всё“, „ всё“ есть сомнение», – значит у меня нет сомнений в том, что всё есть сомнение, но если всё есть сомнение, то и само это утверждение следует подвергнуть сомнению. Т.о. это утверждение как бы опровергает само себя. С этого и началось развитие европейской науки. В конце концов, европейская наука пришла к тому состоянию, в котором она есть сейчас, и эта философия Рене Декарта по-прежнему царит в науке.
Положение дел в современной науке. В науке мы видим, что одна система опровергается другой и, в конце концов, никто не может прийти к пониманию какой-то полной или окончательной истины. Более того, если мы начинаем говорить о существовании полной окончательной или абсолютной истины, то само по себе это очень дурно воспринимается современными людьми, привыкшими считать, что абсолютной истины нет и что единственное что есть – это сомнение. Мы сами не понимаем, до какой степени мы впитали с молоком матери вот эту вот философию Рене Декарта и всё то, что из неё вышло, всё то что она породила. В конце концов, например, можно процитировать одного замечательного современного физика.
Когда Стивена Хокинга (очень знаменитого квантового механика) спросили, над чем он работает, он очень хорошо и исчерпывающе определил предмет своего исследования. Он сказал: «Я работаю над тем, чего не знаю и чего не могу доказать». Это можно поставить эпиграфом ко всей современной науке. Современная наука, в конечном счёте, вынуждена признать, и признаёт в общем-то, что она работает над тем, чего не знает, и чего не может доказать. Все научные теории, существующие сейчас, существуют не потому, что были когда-то доказаны, а потому что их ещё никто не опроверг. Это то, каким образом существует и функционирует наука. Теория считается признанной только до тех пор, пока её кто-то не опроверг. В общем-то, все теории ждут, когда, наконец, придёт кто-то и опровергнет их. С самого начала, когда какой-то человек создаёт свою теорию, он знает, что рано или поздно придёт другой и опровергнет её, но до тех пор, пока её не опровергнут, она будет жить.
Учёные вместо того чтобы искать истину, пытаются подгонять эту истину под существующие теории, зная что все эти теории в конечном счёте не абсолютны. Одна теория сменяет другую и, в конце концов, никто не приходит к какой-то полной окончательной истине. Тогда как целью знания является истина. В результате своих познаний мы должны прийти к некоему совершенству. Это совершенство должно принести нам полное удовлетворение, но наука в принципе опровергает существование этого совершенства. Она говорит, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
Другой случай, очень хорошо иллюстрирующий методологию современной науки – это то, каким образом теория Эйнштейна воцарилась в умах человечества. Теория относительности в тот момент, когда она была сформулирована, была признана далеко не всеми. Эддингтон (знаменитый физик того времени), решил доказать эту теорию. Он начал доказывать её экспериментально, для этого он построил несколько обсерваторий в разных частях мира – для того, чтобы найти подтверждение теории относительности. Он получил экспериментальные данные, проинтерпретировал их соответствующим образом и сказал, что они полностью доказывают правоту теории относительности. Однако, на самом деле, сейчас, возвращаясь к этим экспериментальным данным, можно видеть, что преобладающая их часть не подтверждала теорию Эйнштейна, а, наоборот, находилась в противоречии с ней. Однако, все результаты экспериментов, которые противоречили теории Эйнштейна, были объявлены артефактами или ошибками эксперимента, и только те экспериментальные данные, которые подтверждали её, были возведены в ранг научного доказательства и т. о. были прияты.
Это очень распространённый метод современной науки, когда современная наука отталкивается от какой-то теории и смотрит на явление через призму этой теории, видя только те явления, которые соответствуют ей, и принципиально не замечая все остальные явления. Это всё равно, что если бы вы хотели доказать, что весь мир красный. Если вдруг в вашем замечательном мозгу возникнет такая теория, то самый лучший способ доказать её – надеть красные очки. Так вы очень чётко поймёте, что весь мир действительно красный. Именно таким образом очень часто действуют учёные. Они надевают на себя очки определённой теории и начинают смотреть на мир через эти очки и видят только то, что подтверждает эту теорию, и не могут видеть то, что не подтверждает эту теорию.
Собственно, т.о. продолжается развитие науки. И каждый человек, кто серьёзно или критически относился к науке или к самому феномену науки, к методам научным и к тому, что происходит в науке, он может увидеть много подтверждений вышесказанному. В конечном счёте, современная наука, как это ни парадоксально, основана именно на этом положении Рене Декарта, что невозможно прийти к какой-то абсолютной или окончательной истине, что всё можно будет подвергнуть сомнению, которому не будет конца. Однако, как уже было сказано, реальной целью, даже инстинктивной целью человека, является понимание, что я хочу избавиться от своих сомнений, я больше не хочу мучаться, я не хочу, чтобы сомнения раздирали меня, я хочу понять истину такой, как она есть.
Цель духовного познания.
Но не просто принять на веру что-то, не просто слепо принять какой-то авторитет. Нет, для этого есть определённый научный процесс познания, и этот процесс познания начинается со слушания. Человек начинает слушать о Боге из авторитетных источников, – от духовных учителей, принадлежащих к цепи ученической преемственности, и постепенно это слушание помогает человеку избавиться от всего нечистого, что находится в его сердце: гордость, зависть, жадность. Когда эта нечистота или грязь, находящаяся в сердце человека, уходит из него, то тогда сомнения тоже утихают, потому что на самом деле сомнения вызваны именно вот этой нечистотой. Душу можно сравнить с пламенем. Когда в нём нет загрязнений, то тогда оно горит ярко.
Иногда люди думают, что ум и есть душа, собственно, это следует из афоризма Рене Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую», – иначе говоря: «Я – это ум», – говорит Рене Декарт. Но ум не является душой и, более того, человек не всегда думает. Когда мы глубоко спим, мы не думаем. Значит ли это, что мы перестали существовать? Или, когда мы находимся наедине с собой, тоже иногда ум отключается, значит ли это, что мы перестали существовать? Нет! Мы продолжаем существовать. В соответствии с ведической философией ум находится очень близко к душе, но не является самой душой, подобно дыму, который покрывает пламя огня. Когда огонь горит не чисто, когда он загрязнён, то сверху у него появляется дым.
Чем грязнее ум человека, чем осквернённее душа человека, тем сильнее становится его ум и тем легче ему отождествить себя со своим умом, но по мере очищения, он начинает отделять огонь от дыма. Когда дым очень густой, он полностью покрывает огонь и его не видно. Точно также в обусловленном состоянии душа перестаёт сознавать саму себя и видит только дым – испарения ума, клубящиеся у неё в мозгу, и она воспринимает всё через призму этого ума.
Однако идя путём религиозного познания мира, человек постепенно реализует все эти истины так, что, в конце концов, дым, покрывающий душу, становится всё более и боле прозрачным, и душа обретает способность видеть себя. Постепенно все нечистоты уходят, и человек входит в состояние благости. Благость как бы облегчает существование человека, даёт ему возможность увидеть свою духовную природу. В конце концов, узел материальных привязанностей разрубается в его сердце, и все сомнения уходят из его сердца, и человек видит себя, таким как он есть. Вот именно это состояние видения и является целью духовного пути, духовного познания. Не просто веры, не просто какого-то слепого следования чему-то. В итоге, цель духовных поисков заключается не в том, чтобы искать, а в том чтобы найти, и найти именно свою духовную природу. Истинный духовный путь может привести человека к этому. Он может привести человека к состоянию полного отсутствия сомнений, к полной уверенности в том, что я есть бессмертная душа, неумирающая со смертью этого тела и вечно связанная с Богом определёнными отношениями, и функцией этой души является служение.
Автор уверен, что задел какие-то больные струны в душах и сердцах многих и, наверняка, будут вопросы, возражающие ему, поэтому я уже готов к этому. На самом деле это хорошо, потому что задавая вопрос и слушая ответ, человек может избавиться от сомнений. Если он хочет от них избавиться. Если он не хочет от них избавиться, если он уже уверен в чём-то, если у него уже есть теория, если он уже надел на себя эти очки, то, естественно, никакие аргументы не помогут ему избавиться от сомнений. Беда в том, что если человек не хочет, чтобы его убедили, он никогда не убедится ни в чём. Он всегда будет оставаться со своими сомнениями, но если он искренне хочет избавиться от них и задаёт вопросы именно для этого, то тогда он может задавать любые вопросы и он сможет получить ответы на свои вопросы и, в конце концов, избавиться от сомнений.
Истина научная и религиозная
Чтобы человек смог овладеть высшим уровнем знаний, которого достигло человечество, необходимо, хотя часто и не достаточно, посвятить этому всю жизнь. Даже при этом условии редко кому даётся истина как целостное постижение мира. Далеко не каждый может позволить себе роскошь отдать самостоятельному поиску истины жизнь: 1) по недостаточности врождённых умственных сил, 2) по недостаточности приобретённых знаний, 3) по недоступности досуга и любых других средств для исследовательской работы из-за того, что человек вынужден зарабатывать себе на жизнь иными трудами, и 4) по необходимости принести в жертву науке обычный образ жизни, преодолевать сопротивление среды, обречь себя на малую обеспеченность и отказаться от традиционной более лёгкой семейной жизни.
Очень часто истина может казаться человеку ненужной вследствие непонимания её значения как блага в его жизни. Стоит ли удивляться, что многие, полагающие себя деятелями науки, даже учёные высоких званий, и образованные люди вообще очень далеки от истины и пребывают в плену несостоятельных теорий и ложных доктрин. Простолюдинов, совершенно оторванных от научной истины, может вполне удовлетворять религиозная истина. Как же тогда сделать истину доступной по возможности более широким массам людей?
Здесь подразумевается истина нравственного содержания, религиозная истина, делающая человека полезным как общественного и природного деятеля. Другие, научные знания, касающиеся узких вопросов, сами по себе, в отдельности к истине не относятся. Истина есть совокупное знание, обнимающее мир в целом. Поэтому узкие специалисты науки, даже весьма выдающиеся, но пренебрегающие выработкой правильного целостного мировоззрения, в отличие от верующих простолюдинов, истиной не обладают.
Способ распространения истины давно уже найден. Достигается это не через преподавание трудно понимаемых научных дисциплин, непосильное по причинам 1) недостатка подходящих учителей, которым самим не хватает жизни и условий для правильного обучения, и 2) по неспособности массы усвоить наиболее совершенные знания и их систему. Остаётся внушать истину через мифологию и притчи, в адаптированной форме. Религия – единственный универсальный и общедоступный путь к истине, который нельзя оспаривать ни под каким видом.
Религиозная истина внушается как безусловная, догматическая вера и потому приучает религиозного человека отвергать научную истину, которая, ввиду антидогматизма науки, кажется противоположной, хотя по своей сути не противоречит религиозной истине. Однако такое неприятие науки не причина отделения и дистанцирования религии от науки, хотя различие их методов создаёт трудности для единства. Кроме того, пытаться согласовать религиозные и научные представления истины – это всё равно, что пытаться согласовать истину иносказательной басни и истину действительности буквально, хотя никакого противоречия между ними в идейном, нравоучительном смысле нет.
Следует признавать как равноправные и религиозную, и научную истины, никоим образом не противопоставляя их и тем самым не противопоставляя способы постижения истины: индуктивный (научный) и дедуктивный (религиозный), а равно и не противополагая наиболее приверженные к ним общественные слои, умственный и трудовой соответственно. Наука и религия не должны критиковать друг друга. Их мирное сосуществование отвечает интересам общества, т.к. гражданский мир лучше гражданской распри. Подразумевается сосуществование различий в представлениях о Божественном происхождении и назначении мироздания: религиозных (библейских) и научных (фактологических). Что касается явных ересей в религии и науке, вроде доктрин богоизбранности народа или его касты, класса и вообще какой-нибудь части, то они могут и должны быть активно критикуемы как с религиозной, так и с научной позиций.
Фактически общедоступна лишь религиозная форма постижения истины, когда она берётся на веру и проверяется делами и самой жизнью. Неприятие религии учёными – результат привычки, возникшей вследствие их атеистического воспитания и образования, закоренелости в ложном убеждении, что Бога нет. Они поступают вопреки принципу: «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Из числа этих богатств они исключают православное христианство и догматическую веру в его истину, обездоливая самих себя.
Догма в науке мешает постижению истины. «Принимая догму, наука совершает самоубийство» (Т.Г. Хаксли). Догма в религии, наоборот, помогает утверждению истины. Наука ищет истину – религия ею обладает и находит подтверждение ей в борьбе с соблазнами. Отсюда различие науки и религии по отношению к догматизму.
Наука должна быть религиозной, но религии быть научной совсем не обязательно: с её стороны достаточно понимания того, что истинная наука в сущности не противоречит религии.
Философия: конспект лекций.
3. Научное знание и религиозная вера.
Кому-то название этого параграфа, а тем более его включение в главу о науке, покажется, мягко говоря, странным. Это не так. Если рассуждать чисто формально, то наука и религия, являясь формами общественного сознания, ставят объектом своего рассмотрения идеи о природе, обществе, человеке и уже только по этой причине неприемлемо положение, когда их разделяют «китайской» стеной. Но это, однако, не самый веский аргумент. Более важно, что на протяжении всей истории культуры человечества наука и религия играли определяющую роль в духовной жизни, порой, ведя непримиримую борьбу между собой, а подчас, даже сотрудничая. Каждому образованному человеку известно немало гениальных и талантливых ученых, сделавших в своей области эпохальные открытия и остававшихся вместе с тем верующими. С другой стороны, можно привести имена священнослужителей, обогативших науку гениальными открытиями. Достаточно вспомнить Николая Коперника и Джордано Бруно. К тому же, к науке и религии следует подходить с исторических позиций, а не оценивать их роль по меркам сегодняшнего времени, во многом утратившего дух преемствования и наследования культурных традиций.
В течение многих столетий и тысячелетий, когда науки, по существу, еще не было, полурелигиозные, а затем религиозные верования нередко выступали в качестве своеобразного общего мировоззрения, посредством которого люди воспринимали мир и в соответствии с которым жили и работали. Конечно, было бы неплохо, если бы в момент появления христианства имелось и научное представление о мире, но оно еще было не выработано, и только благодаря христианству люди находили в его учении ответы на волновавшие их вопросы и осознавали смысл собственного существования. Приведенной аргументации вполне достаточно для обоснования постановки данной проблемы.
Итак, история свидетельствует, что наука и религия, возникнув для исполнения как бы различных миссий, продолжили затем свое существование совместно, параллельно, в одном случае – сотрудничая, как, например, в Древней Греции, или же смертельно враждуя. Даже в период позднего Средневековья, когда господство христианства в духовной жизни общества было, можно сказать, абсолютным, наука, тем не менее, испытывая жесточайшие гонения со стороны церкви, существовала и развивалась.
Наша цель состоит в том, чтобы показать, что наука и религия, отличаясь друг от друга своими доктринальными положениями, помогают человеку в познании окружающего мира, наполняют смыслом его земное существование и дают надежду на бессмертие если не тела, то души.
Как известно, с момента появления христианства его богоспасительные идеи были направлены на вопросы о природе Бога, о смысле Воплощения, о роли Провидения в человеческой судьбе и эсхатологической направленности истории. Наука, естественно, также пыталась ответить на эти вопросы, черпая доводы в ходе исследований материального мира, опираясь на факты, доступные рациональному анализу.
Рассматривая противоречивый характер взаимоотношения науки и религии, следует иметь в виду, что они имеют два разных предмета, а, соответственно, и различные пути познания, ориентирующиеся на разные критерии достоверности. Все это приводит к выводу о принципиальной самостоятельности и независимости науки и религии. Отсюда – невозможность подтверждения или проверки религиозного постижения истины данными и результатами науки.
Действительно, стремление по религиозным основаниям отрицать реальность твердо установленных научной теорией и экспериментально подтвержденных фактов есть не что иное, как неправомерное приписывание им религиозного авторитета, которым по своему предмету они обладать не могут. Особенно показательно в этом плане отношение католической церкви к науке в период эпохальных открытий в области астрономии, когда в ожесточенной борьбе с научным мировоззрением инквизиция посылала на костер лучших деятелей науки. Гонения церкви на науку – одна из мрачных сторон ее истории.
Впрочем, и попытки со стороны науки с помощью данных, полученных в эксперименте, выводов, вытекающих из научной теории, неправомерны. Ибо истины, усматриваемые в религиозном опыте, относятся к совершенно иной и высшей области бытия, они обнаруживают себя лишь в познавательном процессе, направленном именно на эту область. Научное познание мира не в состоянии доказать или опровергнуть истины религии. Как ни прискорбно, многовековой опыт постижения Абсолютного подтверждает этот факт.
Наука осуществляет познание реального мира путем анализа отдельных его элементов, выявления закономерностей, присущих его фрагментарным структурам. И хотя одна из главных задач науки – достижение целостного знания о мире как едином и целом, эффективного метода ее решения пока не найдено. В отечественной философии сформировалась весьма обширная сфера исследований, направленных на разработку проблем научного познания, – философские вопросы естествознания. Несмотря на то, что в этой области были получены результаты, способствовавшие повышению эффективности научного исследования, все же не удалось преодолеть издержки дифференциации науки. Даже знание тенденций, характерных для материалистической философии и опирающихся на естествознание, в итоге ведет к недооценке человека как существа духовного, живущего не только для удовлетворения биологических, материальных потребностей, но имеющего и душевную жизнь.
Религия же путем постижения в непосредственном религиозном опыте Бога познает отношение мира и человека к Богу как сверхмирному началу.
Вместе с тем наука и религиозное сознание неизбежно соприкасаются, когда речь идет о восприятии мира как реальности бытия. Ни ученый, ни богослов не могут отрицать, что в этом мире действуют объективные законы, в соответствии с которыми идет его эволюция. Тем самым этот мир имеет собственную небожественность, а в значительной мере и противобожественность. Однако метафизического объяснения этого факта наука дать не может. Со своей стороны, религия объясняет этот факт современного состояния мира в учении о грехопадении.
Религиозное сознание не может смириться с тем, что мир и человек утратили все следы своего божественного происхождения. Неприятие этого допущения обусловлено тем, что в лице человека и его души, которой доступно Бог опознание и жизнь в Боге, дана внутренняя связь мира с Богом. Наличие такой связи предполагает присутствие божественных сил в мире.
Наука и философия предпринимали попытки объяснить существование Бога посредством понятия о Его безусловной и исключительной трансцендентности миру, несовместимой с Его имманентностью. Подобные представления, впрочем, разделялись и некоторыми богословскими мыслителями.
Такие взгляды противоречивы, ибо, в конечном счете, они ведут к представлению об удаленности человека от Бога, к ощущению покинутости мира Богом и в ходе психологических переживаний, рационального осмысления трансформируются в атеизм. Именно это обстоятельство как бы представляет извечную опасность для ветхозаветной религии иудаизма. Для науки подобное представление о Боге также ущербно, поскольку лишает ее возможности объяснения факта Богопознания и общения с Богом. Истинная же природа религиозного чувства определяется единством трансцендентности и имманентности в Богосознании.
В наше время проблемы религиозного сознания вышли из забвения. Насущные потребности жизни, усиливающиеся социальные противоречия, кризис, переживаемый практически всеми общественными институтами, побуждают к переосмыслению природы духовности, к постижению основ и сути духовной жизни человека. Способствовать этому будет дальнейшее уяснение роли науки в общественной жизни, разрешение противоречий в ее отношениях с религией, сферой морали и нравственности.