Чем опасна цифровизация человечества
Апокалипсис под расчёт: Глубинная цифровизация как обнуление человечества
«Цифровой концлагерь», «тотальный цифровой контроль», «число зверя». Эпопея с «цифровым обеспечением» самоизоляции во время пандемии COVID-19 здорово подогрела (даже вскипятила) страсти вокруг цифровизации. Люди не просто испугались электронных пропусков – они вспомнили обо всех своих опасениях, связанных с «цифрой»: о накапливающихся в течение жизни персональных данных, о «цифровом контроле» не только за теми фактами, которые ты сам предоставляешь цифровому начальству, но и за твоими покупками, интересами, интернет-пристрастиями и политическими взглядами.
«Западная цивилизация измеряет счастье в количественных категориях».
Прот. Андрей Ткачёв
И пугает людей не только возможный цифровой контроль «Большого Брата» из антиутопии Оруэлла «1984» – всемогущего тоталитарного государства. И не только угроза (вполне реальная) криминального доступа к персональным данным со стороны разных коммерческих структур или просто мошенников. Страшит возможность анонимного, рассредоточенного контроля – потому что физически сервера, на которых находится всё то, что мы о себе знаем и не знаем, – за пределами территории России, под полным контролем и при необходимости управлением чужих государственных или надгосударственных структур.
Люди нервничают, пугаются, впадают в отчаяние, а в ответ им раздаются раздражённо-снисходительные упрёки очень умных и современных государственных банкиров, депутатов-единороссов и телепропагандистов: кто вы такие, нелепые и неосведомлённые люди, чтобы судить о грядущем торжестве новых цифровых технологий и наступающем царстве искусственного интеллекта? И, не получая ни уважительных разъяснений, ни внятных ответов на обоснованные тревожные вопросы, люди на самом деле впадают в панику и в истерику. И, как луддиты, с яростью отвергают огромные и несомненные возможности, которые открыли перед людьми новые информационные технологии.
Но ярость и психоз попросту отводят нам глаза от гораздо более глубоких и страшных вещей. От той «цифровизации», которая намного опаснее интернета, биткоинов и Big Data. От базовой основы нынешней «мировой» (на самом деле западной) цивилизации. От того, что обессмысливает, опустошает и разрушает все стороны нашей жизни – от веры, культуры, семьи и морали до образования, науки и тех самых полезных и нужных людям цифровых технологий.
Апокалипсис – это учёт
Глубинная цифровизация (будем так её теперь называть) пришла к нам, по большому счёту, в XX веке. Хотя в каком-то смысле о ней говорили и раньше – например, Лев Толстой в романе «Война и мир», для которого «движение больших масс людей» стало новым смыслом истории, которую раньше измеряли в «великих вождях» и прочих полководцах. В реальность XX века цифра вошла как символ массовой смерти: в бельгийском Конго, где чиновники короля Леопольда II физически уничтожили до 10 миллионов человек (около половины населения) и на полях сражений Первой мировой войны. И чтобы спасти человечество от массового стресса, а элиты – от признания своей вины и покаяния, оставалось перевести эту гекатомбу в цифру.
Отрицать необходимость учёта и подсчёта для понимания всё более огромного мира было бы просто чушью. Но следующим шагом стало нечто намного менее естественное, чем статистика, и далеко не сразу осмысленное – сведение этого мира к чистой цифре, к отчёту и учёту.
Перепончатокрылая ленинская фраза «Социализм – это учёт» показала, куда ведёт человечество «ленинский курс». Безумная, маниакальная идея поставить под контроль все аспекты общественной жизни – от экономических результатов и социальных проблем до уровня трудового энтузиазма (вроде контроля над перевыполнением плана) – обернулась химерой «советской пятилетки», которая к 70-м годам XX века превратилась в планирование перевыполнения плана (который можно было постфактум скорректировать, то есть понизить показатели, чтобы к отчётному сроку превратить «невыполнение» хотя бы в недоперевыполнение – такое слово, кстати, тоже было).
Знаменитая «красная цифровизация» обеспечила полную победу отчётности над жизнью. Продуктом этой победы стал дефицит, а символом – слова Александра Твардовского: «Обозначено в меню, а в натуре нету». Лукавая цифра докладывала о постоянном «росте благосостояния советского народа», а в магазинах периодически пропадали не только мясо и сыр, но и туалетная бумага, репчатый лук, сгущённое молоко и книги классических русских писателей. В конце концов обожествление учёта свелось к полной утрате контроля над советской экономикой и крушению советской власти.
Нацисты в концлагерях номера выжигали на коже узников. Фото: Scherl/Globallookpress
Но в самой инфернальной форме в середине прошлого века сведение человека к цифре реализовалось в нацистских концлагерях смерти – ну и в ГУЛАГе тоже. Правда, в ГУЛАГе номера нашивались на одежду, которую можно было снять, а нацистов выжигали их на коже узников. Впрочем, и в том, и в другом случаях человека цифровизовали, чтобы вычеркнуть его из мира живых душ, лишить его личности и – как они надеялись – жизни, как здешней, так и вечной.
Образование – это стандарт
Цифровизация образования обосновывалась даже более рационально и человеколюбиво, чем плановая экономика. Массовое, всеобщее образование, охватывающее миллионы детей в огромной стране, нельзя было оставить без определённых рамок, обязательных для всех. В СССР дети от Бреста до Петропавловска-Камчатского должны были получить базовые знания и – по результатам своей учёбы – оценки их знаний, с которыми они могли бы впоследствии, например, поступать в вузы. Пятёрка же в Бресте равнялась пятёрке в Петропавловске безо всякого сомнения.
Все эти необходимые статистические рамки разрабатывались высокоразвитой советской педагогической наукой, которая умела связать между собой разные цифры и факты – о возможностях детской психики в зависимости от возраста, о знаниях, необходимых для социализации, о требованиях народного хозяйства, о номенклатуре специальностей и т. д.
Однако образовательные стандарты в СССР оставались именно рамками. При всей цензуре и безальтернативности программ передача детям знаний шла через живой голос учителя, через его душу и через меловые линии на грифельной доске. И эти же живые учителя ставили оценки – не только по числу ошибок в буквах и неправильных решений в числах, но и по своему личному, человеческому пониманию ребёнка, его возможностей и достижений. Да и пятёрки с четвёрками продолжали – в скобках – поясняться словами «отлично» и «хорошо».
В СССР передача детям знаний шла через живой голос учителя, через его душу. Фото: Boris Kavashkin/Globallookpress
Конечно же, это была очень шаткая и часто несправедливая система. Субъективизм учителя, коррупция (в те времена часто не денежная), прямые указания сверху, – всё это было. Разные требования в разных школах и в разных концах страны – было. Подтасовки результатов экзаменов для лучшей отчётности перед начальством – тоже. А введение ЕГЭ (независимый от произвола учителей и чиновников механизм справедливого измерения уровня знаний), образовательные стандарты (только рамочные требования, допускающие вариативность образования), а также международное образовательное сотрудничество в рамках Болонского процесса (чтобы дипломы о высшем образовании в России и в остальном мире признавались бы на взаимной основе), – всё это обосновывалось исключительно интересами детей, эффективностью и конкурентоспособностью образования. Очень многие были с этим согласны – в том числе и педагоги.
Но получилось другое
Защита от субъективизма педагогов превратилась в защиту системы от личности, в войну на уничтожение субъектности – то есть индивидуальности ученика и его личной, человеческой связи с учителем и с учёбой. А методы совершенно необходимого учёта – в механизм замены образования отчётностью, а школьника и студента – цифрой в графе этой отчётности.
Введение ЕГЭ в течение нескольких лет разрушило учёбу школьников в выпускном классе: весь год отныне был посвящён цифровому натаскиванию в сдаче тестов (с практически полным отказом от «лампового» – человеческого и традиционного – образования и воспитания). Болонский процесс в высшем образовании не помог адаптировать документы о высшем образовании к европейским и мировым стандартам, а принялся рушить нашу высшую школу, возводя на её месте картонные муляжи бакалавриатов и магистратур. Унификация высшего образования в рамках модульной системы (так называемые образовательные кре́диты – они же «зачётные единицы Карнеги») вышла далеко за рамки механизма обеспечения сопоставимости результатов учебного процесса: она понемногу свела всё университетское многообразие к взаимозаменяемым галочкам в итоговых таблицах. Теперь ничто уже не могло сдержать высшую школу от движения по любимому пути Германа Грефа – от «лишних знаний» и развития «мозговой мускулатуры» творцов и думающих людей к KPI эффективных менеджеров и успешных потребителей.
Введение ЕГЭ в течение нескольких лет разрушило учёбу школьников в выпускном классе. Фото: Александр Авилов/АГН «Москва»
Ну и – в завершение всего – в последние дни (надеюсь, что не в самые последние дни русской школы) они повели дело к полной и окончательной цифровизации образования через «дистанционку». Это уже какая-то дьявольская смесь из ЕГЭ, модульной системы и примитивных компьютерных программ на месте живых учителей. Что-то совсем уже похожее на «воспитание» условных рефлексов у собачек Павлова.
Единица – вздор, единица – ноль
Гениальный певец «адовой работы» на благо коммунизма Владимир Маяковский провидчески сформулировал суть будущей цифровизации через аллегорию, с помощью которой он пытался обосновать тоталитаризм партийной диктатуры.
Молодые читатели, возможно, не помнят или не знают этих запоминающихся строф – так позвольте процитировать.
Замечательное по своей глубине саморазоблачение! Единица – личность – приравнивается к нулю, но тут же утверждается, что очень много нулей равны бесконечности. Враньё – и этому учит нас подлинная наука о цифрах, арифметика: миллион, умноженный на ноль, это всего лишь ноль.
Поэтому «глубинная цифровизация» – это обнуление человека и всего, что с ним связано.
Советская «пятилетка качества» (1970–1975 годы) – переход от измерения выпускаемой продукции в литрах, тоннах и кубометрах к измерению в «условных рублях» произвольно назначаемых властью цен.
Эффективный, в точности по западным стандартам, менеджмент научных исследований (блестящая спецоперация наших «спецучёных» успешно сокрушила твердыню Российской академии наук, с которой ничего не смогли сделать ни Ленин, ни Сталин, ни Хрущёв) поставил в центр своей системы учёта, контроля и финансовой оценки научной работы высосанные из пальца «индексы цитирования». Которые не оставили никаких шансов гениальным математикам (одна-две гениальные работы за год, а то и за пять лет) в сравнении со специалистами по логистике продвижения кнопкодавительных услуг (30-31 публикация в месяц).
Эффективные системы учёта экономического эффекта театральной деятельности дали возможность коммерсантам от искусства похоронить легендарный русский театр и протащить вместо него вакханалию бездарной порнографической «богомоловщины».
«Глубинная цифровизация» того, что называют цифровым развитием (то есть внедрения колоссальных возможностей новых информационных технологий в жизнь человека), превращает, если уже не превратила окончательно, этот несомненный прорыв в будущее в чёрную дыру в никуда: вместо того, чтобы работать на человека, усиливать и укреплять его во всё более сложном мире, эта цифровизация делает его всё более бесправной и бессильной игрушкой в руках неведомо кем написанных алгоритмов. Впрочем, как это «никем».
Ну и продвинутая система КПЭ (ключевые показатели эффективности) – а на самом деле KPI (Key Performance Indicators, или, как я это перевожу, ключевые индикаторы перформанса). Ими сегодня измеряется всё, что угодно – от работы офис-менеджеров или медиа до профпригодности губернаторов. Точнее, не измеряется, а подменяется.
Любая оценка человеческой деятельности сводится к количественным и качественным методам. Никакой самый продвинутый соцопрос не даст тех результатов, которые покажет фокус-группа, проведённая талантливым и опытным модератором. Никакие индексы Хирша не помогут созданию устойчивой репутации учёного в пока ещё недобитом научном сообществе. Никакие де́биты и кре́диты не заменят интуитивной, основанной на личном учительском опыте, оценки таланта, одарённости ученика.
Более того, буквы и слова невозможно свести к цифрам.
Язык, – пишет философ Ноам Хомский в своей книге «О природе и языке», – не является коммуникацией в собственном смысле этого слова. Это система для выражения мыслей, то есть нечто совсем другое. Её, конечно, можно использовать для коммуникации… Но коммуникация ни в каком подходящем смысле этого термина не является главной функцией языка.
Скажем проще: язык – это, прежде всего, коммуникация духа с душой и личностью. Нечто неизмеримое и только отчасти умопостигаемое.
А вот попытка цифровизации духа – это уже совершенно апокалиптическая технология. То самое предсказанное число зверя – не в виде прямо и грубо поставленного штампа на лбу, а в виде порядкового номера, приравнивающего к нулю человека и человечество.
7 причин, по которым цифровая эпоха губительна для человечества
Мы считаем цифровую эпоху самым лучшим временем. Благодаря ей, мы получили неограниченный доступ к любой информации и развлечениям, можем общаться с людьми из разных стран, работать, лёжа на пляже. Теперь легко учиться и получать медицинскую консультацию, не выходя из дома.
Но цифровая эпоха несёт не только пользу, она может негативно повлиять на людей. Возможно, именно из-за технологий человечество перестанет существовать или деградирует настолько, что средневековые крестьяне будут казаться гениями, в сравнении с людьми будущего. Вот несколько причин, по которым цифровая эпоха губительна для человечества.
1. Современные способы хранения информации могут отбросить человечество в Средние века
Всё больше знаний хранится в цифровом виде. Бумага и другие варианты постепенно исчезают. Да, та же бумага больше подвержена старению и внешним воздействиям, к примеру, температуре или влажности, но у неё есть неоспоримое преимущество — энергонезависимость.
Даже если информация сохранится на цифровых носителях, не будет техники, которая смогла бы считать её. Это замкнутый круг: данные о постройке машин хранятся на жёстких дисках и флэшках, но чтобы построить считывающие эти знания устройства, нужно сначала получить к ним доступ. Поэтому придётся заново изобретать всю технику, а до этого жить буквально в Средневековье.
2. Интернет привносит в мир больше ненависти
Интернет сделал невероятное: стёр границы между странами. Теперь Джон из Нью-Йорка, Валерий из Санкт-Петербурга и Тэцуо из Киото могут общаться друг с другом, не вставая с дивана. Культурные различия стираются, мы все становимся единой нацией, порождённой цифровой эпохой.
Но вместе с тем интернет привлекает маргиналов, которые живут вне общества. Они заражают цифровой мир ненавистью, ложью и другим негативом, стравливают между собой людей, которые раньше не испытывали друг к другу никакой неприязни. У них и их действий появляется всё больше поклонников, которые понимают, что в интернете их никто не найдёт, а значит, можно без страха травить других, унижать, плодить ещё больше глупых заблуждений.
Что важно, так это вера людей в то, что написано в интернете. Этим пользуются политики, тролли, активисты и другие персонажи, из-за чего информация теряет ценность, и становится сложно отличить правду от лжи. Общество постепенно радикализируется, начинает ненавидеть тех, кого даже не знает, и порождает ещё больше зла.
3. Цифровизация разрушает долгосрочное планирование
Вряд ли кто-то будет отрицать, что люди, которые с детства сидят в интернете, практически отбросили чувство отсроченного удовлетворения. Это происходит из-за того, что в сети можно найти любое развлечение максимально быстро. У многих людей уже вырабатывается привычка получения удовольствия только здесь и сейчас, а любое ожидание приводит в замешательство, вызывает гнев и уныние.
Проблема в том, что такой образ мышления приводит к тому, что последствия действий не берутся в расчёт. Этому способствует и пропаганда жизни здесь и сейчас. В итоге человек будущего выглядит, как зависимый от мгновенного удовольствия наркоман, которому сложно сосредоточиться на чём-либо, что занимает по времени больше пары кликов. Это, в свою очередь, приводит к непониманию концепции долгосрочной перспективы и нежеланию делать что-либо, что не принесёт пользу прямо сейчас.
4. Люди теряют важные навыки
Цифровые технологии подарили нам мгновенный доступ к любой информации. Хочешь собрать шкаф? Смотришь видеоурок. Захотел приготовить вкусный ужин? На YouTube есть тысячи рецептов. Главная проблема такого подхода в том, что людям незачем будет учиться чему-либо, кроме самых элементарных знаний, ведь всю нужную информацию расскажет поисковая система.
Человечество всё больше становится зависимым от машин и забывает, как делать что-либо без них. Если произойдёт сценарий катастрофы по типу уже описанной мощной солнечной вспышки, большинство людей станут совершенно беззащитными перед новым миром, ведь они, по сути, ничего не знают. Даже банальное обрушение интернета в будущем может привести к массовой гибели людей просто потому, что не у кого будет спросить: «Отравлюсь ли я, если съем просроченный продукт?». Но и без этого всемирная паутина достаточно сильно влияет на наше восприятие реальности.
5. Человечество превратится в вечно больных и слабых существ
Новые технологии избавили человечество от необходимости тяжёлого труда. Теперь в развитых странах большинство работы проходит в офисе, и самое тяжёлое, что приходится делать сотрудникам — печатать на клавиатуре.
Но это улучшение привело одновременно и к значительному ухудшению положения человечества, по крайней мере в перспективе: к малоподвижному образу жизни. Природа проектировала нас, как активных существ, которые немалую часть жизни находятся в движении. Теперь же мы в лучшем случае проходим пару тысяч шагов в день, а большую часть времени практически неподвижно сидим в креслах.
Так как эволюция не останавливается, постепенно люди, «приклеенные» к своим стульям и гаджетам, потеряют многие важные функции. Позвоночник, как и ноги, будет меняться, упрощаться за ненадобностью, люди станут слабее, ухудшится иммунитет, так как стерильные офисные помещения не предрасполагают к борьбе организма с инфекциями.
Если все эти технологии, дающие нам возможность целыми днями не подниматься с кресла, рухнут, человечество окажется в очень незавидном положении.
6. Технологии делают человечество нищим
Когда поднимается проблема лишения многих людей работы из-за технологий, в противовес приводится современная статистика, где цифровизация не сильно влияет на рынок труда и благосостояние населения. Также приводится аргумент, что при исчезновении одних профессий неизбежно появляются другие, так что люди, оказавшиеся без работы из-за прогресса, просто переходят в другую сферу.
Но проблема в том, что статистика учитывает только малую долю людей из богатых стран, тогда как большая часть человечества до сих пор занята в примитивном производстве. Когда же и в эти страны придёт прогресс хотя бы в том виде, что имеется сегодня в странах первого мира, возникнет масштабная безработица. Даже квалифицированные работники окажутся не у дел, так как их заменят роботы и искусственный интеллект.
Да, для поддержания работы автономной инфраструктуры понадобится какое-то количество людей, но это будет даже не одна десятая всего населения Земли. Что будут делать в такой экономике остальные миллиарды людей, неизвестно.
7. Ускорение ритма сжигает мозги
Мир всё сильнее ускоряется. Люди выполняют несколько действий одновременно, переключаются с одной задачи на другую. Быть однозадачным в наше время — это устареть, не иметь возможности конкурировать с другими. В будущем среднестатистический человек будет вынужден выполнять ещё больше задач.
Многие хвастаются своей многозадачностью, выставляют это большим достоинством. Но учёные говорят, что наш мозг настроен на решение одной задачи за раз, а многозадачность снижает интеллект и уменьшает плотность мозга в передней поясной коре, области, отвечающей за эмпатию, когнитивный и эмоциональный контроль.
Так что люди будущего, продолжая идти по дороге цифровизации, рискуют превратиться в великовозрастных детей, не способных на выполнение сложных действий. Это ещё не все негативные последствия технологического прогресса.
Максимально простое объяснение всей опасности закона о биометрии, и общей цифровизации.
максимально простое объяснение для тех кто еще не разобрался
Не будем глубоко вникать в текст закона о биометрии, берем саму суть: со всех россиян независимо от того где они работают (это важно!) будет снят слепок голоса, скан сетчатки, и прочие данные для будущей идентификации человека в некой общей системе которая будет включать в себя абсолютно все данные о личности. Кто это будет делать? Это будет делать сбербанк. Кому принадлежит сбербанк? 49% неизвестному кругу лиц (далее НКЛ) и 51% нет, не государству, а центробанку, который с 1993 года по конституции является независимой организацией и официально не подчиняется государству, но кому-то же он подчиняется? Очень вероятно что тому же НКЛ что и сбербанк. В итоге мы получаем что 100% сбербанка принадлежат НКЛ и именно они и проводят в жизнь все программы цифровой экономики и цифровизации. Зачем? А все просто, давно известно что все смартфоны и смарт тв, а также прочие устройства спокойно слушают все что происходит в радиусе доступа и куда-то все это отправляют и обрабатывают, потом вы получаете рекламу тех вещей о которых вы говорили вчера. Очень вероятно что эти технологии принадлежат тому же НКЛ.
Имея слепок голоса всех, и зная естественно где кто работает, система-то одна, общая, можно не просто слушать всех, но и программа сможет в толпе идентифицировать нужные голоса, пришел скажем командир части в гости, а там смарт ТВ,или просто у кого-то включенный телефон в кармане, обсудил какие-то секретные вопросы, НКЛ уже в курсе,слепок то его голоса есть, и не важно где он находится и есть ли у него телефон, он есть у других. Следующий шаг-отмена наличных денег, тут все просто, купил-засветился, так очень просто отслеживать даже перемещение войск, зашла рота в магазин, все понятно где кто.
Про опыт других стран, в Британии и многих других странах от такой системы отказались категорически именно по соображениям безопасности приведенным выше, им давно очевидна абсурдность и опасность такой системы.
Чем же опасна эта система для нас, простых смертных? Ну во первых обрабатывая такой массив данных, и зная кто о чем говорит, можно очень просто направлять общество туда, куда нужно НКЛ, имея постоянную обратную связь. Второй момент, перевод всех данных в одно досье на человека, это кстати осуществляется уже сейчас. Нарушили правила ПДД, отметка на всю жизнь, вас уволили с работы по статье-на всю жизнь, это не трудовая книжка, которую можно выкинуть, ребенку поставили двойку в электронный дневник — на всю жизнь, ее через 10 лет увидит его работодатель, а учитывая скорость объединения крупных компаний в мега-монстров хозяева которых тоже вполне вероятно тот же НКЛ, и скорость глобализации, думаю работодателей будет не так много, в смысле что это будут только крупные компании, и все ваши огрехи за всю жизнь будут у них на виду, и ничего исправить вы уже не сможете, вам оно надо?
Теперь про безопасность данных, в смысле защиты от наших, местных мошенников, ведь все в одной корзине, вся жизнь человека, очень соблазнительно. Все эти данные они же динамические, т.е. постоянно меняются, в жизни все время что-то происходит, и кто-то эти данные должен постоянно менять и дополнять, и соответственно у этого человека должен быть ключ и доступ ко всей базе. Как вы думаете, а сколько будет таких людей? Я думаю тысяч 50 минимум, и им всем можно доверять? Вы их знаете? А ведь они если захотят могут стереть или испортить всю вашу жизнь.
В итоге можно сказать, что то, что запускается сейчас, это не просто угроза безопасности страны, а это фактически ее полный переход под внешнее управление НКЛ.