Чем опасен ивл при коронавирусе для человека
Неравно дышат: у кого больше шансов выжить на ИВЛ с COVID-19
Российские ученые выделили три ключевых фактора, которые можно использовать для прогноза выживаемости больных COVID-19, подключенных к аппарату ИВЛ. В список включили оценку по шкале для определения степени полиорганной недостаточности (SOFA), соотношение числа нейтрофилов к лимфоцитам (говорит об очаге воспаления) и количество провоспалительных цитокинов (говорит о цитокиновом шторме). Если все эти показатели высоки, прогноз менее благоприятный. По словам опрошенных «Известиями» экспертов, эта работа имеет ценность, но пока вряд ли можно говорить о стопроцентной точности методики.
Прогноз невзгоды
Летальность пациентов с COVID-19, попавших на ИВЛ, в России составляет свыше 75%, сообщал ранее главный пульмонолог Минздрава России Сергей Авдеев. В реанимационные отделения попадают больные с осложненным течением болезни, поэтому и шансы выжить невелики.
Ученые из Башкирского государственного медицинского университета (БГМУ) решили выделить факторы, которые можно считать предвестниками летального исхода, а также выделить показатели, по которым можно прогнозировать выздоровление больных.
В исследование вошли около 200 человек с тяжелым COVID-19, которые находились в реанимационных отделениях в нескольких городских клинических больницах Уфы. Пациентов разделили на две группы. В первую попали кислород-зависимые больные, для поддержки жизни которых потребовалось подключение к аппарату ИВЛ. Во вторую группу вошли пациенты, которым не требовалась внешняя поддержка функции.
— Всем пациентам проводился постоянный мониторинг основных жизненных показателей сердечной деятельности (ЭКГ и ЧСС), измерялась частота дыхательных движений, артериальное давление, сатурация. Ежедневно проводился клинический анализ крови, — рассказал заместитель главного врача по хирургической помощи клиники БГМУ Ильдар Галимов.
Почти все пациенты (более 95%) имели сопутствующие онкологические заболевания, а также осложнения со стороны сердечно-сосудистой и эндокринной систем. Однако, по данным авторов, коморбидность (сосуществование у одного пациента двух или более заболеваний) играла невысокую роль в развитии летальных исходов. При этом стаж сопутствующих заболеваний и степень их компенсации имели большое значение.
Пациенты, которым потребовалась ИВЛ, были статистически значимо старше 65 лет. У них были более высокие значения площади поражения легких в виде инфильтрации и уплотнения ткани — так называемого матового стекла.
— Мы провели сравнительный анализ ряда клинико-демографических переменных среди выживших и умерших пациентов, которым проводилась ИВЛ, — сообщил Ильдар Галимов. — Умершие пациенты чаще были мужчинами и исходно имели статистически значимо более высокие баллы по шкале SOFA (шкала для определения степени полиорганной недостаточности. — «Известия»), значения отношения числа нейтрофилов к лимфоцитам и содержания маркеров воспаления интерлейкин-6 (ИЛ-6) в крови.
Баллы по шкале SOFA выставляют на основе оценки дисфункции основных систем организма: дыхательной, коагуляционной, печеночной, сердечно-сосудистой, неврологической, почечной. Чем выше показатель, тем хуже состояние пациента.
У больных COVID-19 наблюдается значительное снижение числа лимфоцитов в крови — главных клеток иммунной системы. Количество нейтрофилов же увеличивается — эти клетки удаляют разрушенные легочные ткани. Поэтому у зараженных COVID-19 обычно наблюдается снижение количества лимфоцитов на фоне увеличения количества нейтрофилов.
Интерлейкин-6 представляет собой провоспалительный цитокин. Увеличение количества этих молекул приводит к так называемому цитокиновому шторму, когда человек страдает от излишне мощной реакции иммунной системы, которая может привести к смерти человека.
В итоге российские ученые сочли особо важными для прогноза выживаемости на ИВЛ три фактора: балл по шкале для определения степени полиорганной недостаточности (SOFA), количество нейтрофилов по отношению к лимфоцитам (говорит об очаге воспаления) и число количества провоспалительных цитокинов (говорит о цитокиновом шторме). Если все эти показатели высоки, прогноз менее благоприятный.
Также отсутствие значимой положительной динамики от проводимой интенсивной терапии в течение срока до трех суток должно настораживать медицинский персонал, предупредили авторы работы.
Очевидное и вероятное
Эксперты считают, что полученные данные вполне логичны и даже частично очевидны для врачей.
— Прежде всего перечисленные маркеры выбраны для исследования потому, что они в основном отслеживаются у зараженных COVID-19, это разрешено протоколом ведения больного, — пояснила ведущий научный сотрудник Научно-клинического центра прецизионной и регенеративной медицины института фундаментальной медицины и биологии Казанского федерального университета, доктор медицинских наук Светлана Хайбуллина. — Поэтому на каждого больного набирается значительный материал в течение болезни, который после анализа этих показателей дает возможность получить статистически достоверные данные. Впрочем, выживание больного COVID-19 имеет более сложный алгоритм, чем сочетание баллов по шкале SOFA, отношение числа нейтрофилов к лимфоцитам и содержание ИЛ-6, добавила эксперт.
— Если говорить метафорично, исследованные параметры указывают на вероятность смерти намного точнее, чем подбрасывание монетки. Однако не настолько точно, чтобы ожидать стопроцентной правильности предсказания исхода болезни. Впрочем, полученные авторами работы данные имеют свою ценность. Они доказали ценность каждого из изученных параметров умерших по сравнению с выжившими. Также они показали уровень прогностической ценности использования параметров в совокупности, — сказала Светлана Хайбуллина.
Ориентироваться на перечисленные показатели можно для оценки тяжести пациента не только при COVID-19, считают специалисты.
— Например, шкала SOFA часто используется в отделении реанимации и интенсивной терапии. В любом уважающем себя отделении реанимации и интенсивной терапии органная дисфункция ежедневно оценивается по SOFA, становится понятна динамика состояния пациента и степень его тяжести. У всех пациентов с полиорганной недостаточностью данная шкала давно показала свою валидность и корреляцию с вероятностью летального исхода, — рассказал интенсивный терапевт в кардиохирургической реанимации Российского научного центра хирургии имени академика Б.В. Петровского Роман Комнов.
Связь перечисленных авторами работы факторов и смертности прослеживается давно, подтвердил ведущий научный сотрудник лаборатории молекулярной биологии МГУ им. М.В. Ломоносова Роман Зиновкин.
— Единственное, чему пока сложно дать точное объяснение, — это повышенная смертность мужчин с COVID-19, — отметил эксперт.
По его словам, есть разные версии, но пока четкого ответа наука дать не может.
Коронавирус и ИВЛ: как лечат самых тяжелых пациентов
— На какие сутки обычно развивается коронавирусная пневмония, требующая серьезной медицинской помощи? Часто слышу, что поражение легких начинается еще до первых симптомов заболевания.
Степень тяжести и распространенность воспалительного процесса в легких напрямую зависят от так называемой вирусной нагрузки, то есть количества вирусных частиц, которые попали в организм человека. Свою роль играют и состояние иммунной системы, генетические особенности, наличие сопутствующих заболеваний. Соответственно, чем больше вирусных частиц, слабее иммунитет, тем быстрее развивается и тяжелее протекает процесс. Хронические заболевания или какие-то генетические особенности, врожденные патологии тоже могут привести к более тяжелому течению COVID-19.
Действительно, поражение легких начинается еще до появления первых симптомов заболевания, но это вполне закономерно. Не будет клинических симптомов, если нет поражения. Я бы сформулировала эту мысль по-другому: главной особенностью COVID-19 является то, что имеющаяся у пациента клиническая картина часто не соответствует степени поражения легких. Этот феномен проявляется, например, неожиданными находками двусторонних пневмоний при случайно выполненных рентгенографии или компьютерной томографии легких. То есть человек чувствует себя хорошо, серьезных жалоб нет, а обратился в учреждение здравоохранения с каким-то другим заболеванием, ему выполнили КТ или рентген и нашли пневмонию. При этом характерных признаков воспаления (кашля, температуры, одышки) не было. Эта особенность коронавирусной инфекции и ставит ее в уникальное положение, когда приходится предпринимать комплекс шагов для своевременного выявления.
— В ситуации, если это случайно выявленная пневмония, она протекает легко или может перейти в тяжелую форму?
К слову, на многих смартфонах, фитнес-трекерах, умных часах есть функция пульсоксиметра. Например, в некоторых моделях смартфонов на задней панели рядом с камерой находится датчик сердечного ритма. К нему надо приложить палец и с помощью установленного приложения измерить уровень сатурации и частоту сердечных сокращений.
— В каких случаях принимается решение о подключении пациента с COVID-19 к аппарату искусственной вентиляции легких? Речь идет о пограничных состояниях?
— В принципе некорректно сравнивать летальность среди тех пациентов, которые находились на аппарате искусственной вентиляции легких, и тех, которые обошлись без ИВЛ. Это две совершенно разные группы. В аппаратном дыхании нуждаются люди, которые по каким-то причинам не могут дышать самостоятельно, у них критически нарушен газообмен в легких: кислород не может перейти из легочной альвеолы в кровь, а углекислый газ, наоборот, из крови в альвеолу. Это угрожающая жизни ситуация, поэтому перевод на ИВЛ действительно в какой-то мере последний шанс на спасение.
Что касается SARS-COV-2, который вызывает COVID-19, на сегодня лекарственных средств с хорошей доказательной базой против этого вируса нет. Мы уповаем на ответ собственной иммунной системы человека. Аппаратная поддержка (по сути, искусственное жизнеобеспечение) дает время организму справиться с вирусной нагрузкой.
— Есть ли методы, позволяющие отсрочить перевод пациентов с коронавирусом на искусственную вентиляцию легких?
На ИВЛ переводятся только те пациенты, у которых кислородотерапия с помощью носовых катетеров или лицевой маски и поворот на живот были неэффективны. Если эти меры не позволяют добиться улучшения оксигенации, мы принимаем решение о переводе на аппаратное дыхание, что позволяет моделировать функцию дыхания и увеличить процент кислорода в подаваемой смеси.
— Пожалуй, только высококлассный специалист четко знает, когда человека нужно переводить на ИВЛ. Ведь промедление, как и спешка, может сыграть не в пользу человека.
— Действительно, это должны быть высококвалифицированные анестезиологи-реаниматологи со стажем. На самом деле есть ряд еще более тонких и информативных показателей, кроме сатурации. Например, в реанимационных отделениях мы берем артериальную кровь для проведения лабораторных исследований, анализируются ее кислотно-основное состояние и газовый состав. Если парциальное напряжение кислорода меньше определенного уровня, это является абсолютным основанием для перевода на искусственную вентиляцию легких.
— А проводится ли обучение врачей в регионах? Ежедневно появляются новые знания по ведению коронавирусных пациентов, этот опыт важно донести до коллег.
— За каждым регионом закреплены консультанты, которые оказывают методологическую и практическую помощь, при необходимости могут выехать в конкретную больницу. Например, я закреплена за Гомельской областью. Кроме того, мы записываем видеолекции для докторов. Работы много, но она слаженная, врачи знают, что им делать.
Что касается перевода на ИВЛ, после 2009 года, когда была вспышка пневмоний, вызванных свиным гриппом, наша служба получила уникальный опыт. За эти годы мы очень далеко шагнули. В Беларуси накоплены знания и методики выхаживания пациентов с тяжелыми респираторными дистресс-синдромами, поэтому к этой пандемии мы были хорошо подготовлены. Аппаратов искусственной вентиляции легких у нас достаточно, есть квалифицированные кадры.
По данным наших зарубежных коллег, и мы это видим тоже, частота тромбозов у пациентов с COVID-19, находившихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии, составляет порядка 30%. То есть у каждого третьего пациента с тяжелым течением COVID-19 имеют место какие-либо тромботические осложнения. Это могут быть тромбозы глубоких вен, тромбоэмболия легочной артерии, острый коронарный синдром, инфаркты или ишемические инсульты. Еще одной особенностью коронавирусной инфекции является то, что при COVID-19 отмечается полиорганность повреждения. То есть страдают не только легкие, но и сердце, и почки, и нервная система. А в этом случае ИВЛ не поможет, нужно улучшать реологические свойства крови.
— Многих ли пациентов удается отключить от ИВЛ и перевести в палату?
— Вопреки распространенному среди обывателей мнению, ИВЛ не приговор, отключить от аппарата удается достаточно много пациентов. Однако нужно понимать, что процесс отлучения может занимать до двух третей всего времени нахождения на искусственной вентиляции легких. Снять пациента с ИВЛ непросто, это искусство.
У человека, которого в критическом состоянии перевели на аппаратное дыхание, в течение нескольких дней развивается атрофия мышц. Особенно это касается пожилых людей, которым и так свойственна возрастная естественная потеря массы и силы мышц. Если пациент неделю находился на ИВЛ, заставить его мышцы снова работать становится очень сложно. Процесс отлучения пожилых от искусственной вентиляции легких занимает дни, недели. Обязательно приходит реабилитолог, делаем гимнастику и т.д.
— Как проходит отлучение пациента от ИВЛ? Есть ли какие-либо техники тренировки дыхания?
Процесс отлучения от аппарата постепенный. Как я отмечала, он может занимать от нескольких дней до нескольких недель в зависимости от возраста пациента, тяжести заболевания. Сначала мы тренируем дыхание с помощью аппарата, постепенно изменяя параметры. Условно говоря, здоровый человек делает 16 вдохов в минуту. Мы выставляем специальный режим вентиляции, чтобы аппарат дышал за пациента 12 раз, а остальные четыре вдоха он делал сам. Затем начинаем снижать аппаратную поддержку и в итоге выставляем режим спонтанного дыхания. И только тогда, когда у человека появляются силы, ставится вопрос о том, чтобы полностью снять его с ИВЛ.
— Нуждаются ли пациенты с COVID-19 после этого в длительной реабилитации?
— Все пациенты, которые проходят через критические состояния в реанимации, в том числе после пневмоний, нуждаются в длительной реабилитации. И легкие нужно восстановить, и оправиться от стресса. У нас ежегодно есть пациенты с тяжелыми пневмониями, дистресс-синдромами, система их реабилитации хорошо налажена.
— Может ли экстракорпоральная мембранная оксигенация (ЭКМО) стать альтернативой ИВЛ при лечении коронавирусных пациентов?
— ЭКМО широко применяется, в частности, в кардиохирургии. Что касается тяжелых форм ОРДС, экстракорпоральная мембранная оксигенация показана пациентам с тяжелыми его формами, когда кислород не проходит из альвеол в кровь, то есть при неэффективности поддержания газообмена с помощью ИВЛ. Однако эта процедура непростая, очень дорогая и требует специально подготовленного персонала. Ни в одной стране мира ЭКМО не является панацеей и не может служить полноценной альтернативой ИВЛ, потому что тяжесть состояния связана не только с респираторными нарушениями, но и тромбозами, тромбоэмболиями и диссеминированным внутрисосудистым свертыванием крови.
Метод может точечно использоваться в отдельных случаях при ряде условий. При COVID-19 ЭКМО на сегодня используется нечасто. С момента начала эпидемии пациентам с подтвержденным диагнозом во всем мире проведено более 800 таких процедур, в том числе свыше 200 в Европе. С учетом количества заболевших это очень маленький процент.
— По прогнозам экспертов, коронавирусом переболеет большая часть земного шара. К счастью, 80-85% перенесут заболевание бессимптомно или в легкой степени. Какие рекомендации можно дать населению, чтобы не допустить тяжелого течения болезни и, соответственно, не попасть на ИВЛ?
Избежать встречи с вирусом будет трудно. Сейчас многие эксперты действительно прогнозируют, что около 70% населения земного шара переболеют. Этот вирус имеет тенденцию встроиться в обычную сезонную заболеваемость, поэтому не встретим его сегодня или завтра, встретим через год. В любом случае нужно постараться снизить вирусную нагрузку с помощью тех рекомендаций, которые дает наша система здравоохранения. Это очень простые правила, которые можно соблюдать и при этом работать и жить активной жизнью.
Например, группе риска в общественных местах желательно носить маски. Здоровым людям, кто не входит в группу риска, это не обязательно. Вместе с тем призываю к ответственности: если вы чувствуете себя плохо, вам не здоровится, проявите уважение к обществу и тоже наденьте маску, чтобы не заразить тех, кто находится рядом с вами.
Если вы не равнодушны и заботитесь об экологии, пользуйтесь в быту многоразовыми масками. Сейчас их в магазинах полно, на любой вкус и цвет, и стоят недорого. Неприятно видеть кучи выброшенных масок, валяющихся на земле возле лечебных учреждений, магазинов, во дворах. Да и в океане уже плавают тонны масок.
Заново учиться дышать, глотать и ходить: как меняется жизнь после искусственной вентиляции легких
«Я не могу дышать. Не хватает воздуха. Я сдаюсь, сдаюсь», — так описывает агентству Bloomberg свои последние мысли перед погружением в искусственную кому Диана Агилар. Заболевание коронавирусом у нее подтвердилось 18 марта, когда ее доставили в больницу в Нью-Джерси. Но вирус начал разрушать ее легкие еще за несколько недель до этого. Температура поднималась выше 40 градусов. Ей было тяжело дышать, боль ощущалась во всем теле. В больнице ее подключили к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ): дышать самостоятельно Агилар почти не могла.
Bloomberg рассказывает, через что пришлось пройти Агилар и многим другим зараженным коронавирусом, которых подключили к ИВЛ.
Зачем нужна вентиляция легких. Обычный процесс дыхания можно описать так: кислород по трахее попадает в легкие, добирается до 600 млн мельчайших альвеол, через них всасывается в кровь и с ней разносится по всему организму, ко всем органам. Что происходит при коронавирусе:
Чем опасны аппараты ИВЛ. Интубация — «кошмарный момент» для каждого из многих тысяч пациентов, которые прошли через эту процедуру, пишет Bloomberg. Аппараты ИВЛ сейчас нарасхват из-за их способности поддерживать дыхание, но одновременно врачи опасаются их использовать — из-за вреда, который они наносят при небольших шансах, которые они дают. По статистике, больше двух третей подключенных к машинам пациентов все равно умирают, указало агентство. В Нью-Йорке погибают 80% или даже больше больных коронавирусом, подключенных к аппаратам ИВЛ, приводил статистику Associated Press.
Первые аппараты вентиляции легких появились в 1928 году, но врачи до сих пор продолжают изучать долгосрочные последствия их применения для здоровья людей, отмечает Bloomberg. «Даже если пациенты переживают вентиляцию легких, некоторые из них останутся очень слабыми. Может дойти до того, что они не смогут заниматься совершенно обычными вещами — бриться, принимать ванну, готовить еду, или окажутся прикованными к постели», — рассказывает агентству руководитель отделения интенсивной терапии больницы в Кливленде Хасан Кхули.
«Нам приходится вводить пациентам обезболивающее и снотворное, чтобы они смогли перенести дыхательную трубку в своих легких. Чем дольше человек подключен к аппарату и находится на седативных средствах, тем серьезнее другие последствия — снижение мышечного тонуса и силы, а также выше риск заразиться другой инфекцией в больнице», — говорит Ричард Ли, руководитель направления болезней легких и неотложной медицинской помощи в Калифорнийском университете в Ирвайне.
Мышцы, которые отвечают за дыхание, после подключения к аппарату ИВЛ атрофируются за несколько часов.
Риск смерти остается на уровне выше среднего еще как минимум год после отключения от аппарата ИВЛ. Уровень риска связан как с количеством дней, проведенных на вентиляции легких, так и с общим уровнем здоровья человека, заметило агентство.
Некоторые пациенты никогда не восстановятся, отметил Майкл Родрикс, главврач отделения интенсивной терапии в больнице университета Роберта Вуда Джонсона в Нью-Джерси. А тем, кто поправляется, часто приходится заново учиться таким базовым умениям, как ходить, говорить или глотать, добавил он. Могут пострадать и когнитивные способности: например, бухгалтеру будет сложно вернуться к работе, а пенсионер, который раньше был вполне самостоятельным, вероятно, не сможет сам управлять автомобилем и ходить за продуктами, рассказал Родрикс.
После окончания пандемии по всему миру будут тысячи людей, которые пережили вентиляцию легких, но качество их жизни — большой вопрос, отмечает Bloomberg. В США, пишет агентство, больницы уже готовятся к уходу за пострадавшими пациентами: некоторые отводят целые этажи для реабилитации. Другие стараются избежать использования аппаратов для заболевших коронавирусом. Для помощи таким людям разрабатывают и специальные устройства: например, для стимуляции мышц разрядами тока, благодаря которым пациенты «тренируются», даже если они без сознания.
Одна история. Диана Агилар была подключена к аппарату 10 дней, на протяжении которых практически постоянно была без сознания. Когда она очнулась, обнаружила, что ее запястья привязаны к кровати: так делают, чтобы пациент не пытался самостоятельно вытащить трубку, которая через трахею доходит до самых легких. У палаты Агилар собрались несколько врачей и медсестер: они прыгали, хлопали в ладоши и кричали ей: «Да, Диана, ты справилась!» Радость врачей была связана в том числе с тем, что многие пациенты, которые, как и Агилар, были подключены к аппаратам ИВЛ, не выжили. Диана еще не знала, что в соседней палате так же на вентиляции легких лежит ее муж Карлос. Они в браке уже 35 лет.
Карлос Агилар также заразился коронавирусом. Его подключили к аппарату лишь через несколько часов после того, как Диана очнулась после комы. Диана пересилила себя и смогла приподняться в кровати, чтобы заглянуть в окно соседней палаты, где был ее муж. Смартфон весил как кирпич, но Диана смогла сделать фото Карлоса, после чего вновь легла без сил.
Диана дважды лечилась от рака толстой кишки, у нее недостаток железа, повышенное давление и лишний вес. Она провела без сознания 10 дней и помнит лишь редкие моменты пробуждения, боль и неспособность говорить и двигаться. Карлос на здоровье раньше не жаловался. Он провел с аппаратом три дня: дремал или смотрел телевизор при достаточно слабом обезболивающем.
Некоторые пациенты после ИВЛ «практически теряют способность двигаться: некоторые ведут себя так, словно они парализованы, их мышцы еле могут двигаться», заявил Хасан Кхули. Чета Агилар смогла этого избежать.
В Минздраве пояснили, почему использование ИВЛ сопряжено с риском
В Нью-Йорке 80% пациентов с коронавирусом, помещенных на искусственную вентиляцию легких, не выживают, сообщает агентство Associated Press со ссылкой на заявление местных властей.
Как уточнил руководитель Американской ассоциации пульмонологов доктор Альберт Риццо, похожая ситуация обстоит и в других штатах. Кроме того, аналогичные сообщения поступили из Великобритании: в стране смертность пациентов с COVID-19, помещенных на вентиляцию легких, составляет 66%. Как сообщает издание Daily Mail, в госпитале Национальной службы здравоохранения в Лондоне волонтеров открыто предупреждают — если человека подключили к ИВЛ, то вероятность летального исхода составляет от 50 до 80%.
Британский Национальный Центр аудита и исследований интенсивной терапии уже провел исследование на эту тему: врачи изучили процесс развития болезни у 775 пациентов, которые переносили COVID-19 в тяжелой форме и были подключены к аппаратам ИВЛ. Согласно полученным данным, из 98 пациентов, которым потребовалась расширенная респираторная поддержка, выжили только 33 человека (34%). Для остальных она оказалась бесполезной и не смогла спасти жизнь.
Как объяснил «Газете.Ru» главный пульмонолог Минздрава РФ Сергей Авдеев, причина высокой смертности пациентов с коронавирусом, помещенных на ИВЛ, заключается в том, что каждый из них находится в очень тяжелом состоянии к моменту подключения.
«Мы отслеживаем статистику наших зарубежных коллег, которая посвящена смертности пациентов с коронавирусом на искусственной вентиляции легких. По всему миру ситуация схожая – очень высокая летальность пациентов. Однако стоит отметить, что если речь идет про использование ИВЛ для поддержания жизнедеятельности пациента с коронавирусом, – это крайне тяжелый больной, шансы на выздоровление которого изначально ниже, чем у других. Сама по себе пневмония — тяжелейшее инфекционное заболевание. Она имеет серьезное течение, в которое патологически вовлекаются много функционирующих альвеол, которые осуществляют газообмен», — отметил специалист.
Согласилась с коллегой и врач-пульмонолог независимой частной клиники Вера Литкова, которая отметила, что подключение к ИВЛ является одним из самых последних шагов, на который решаются врачи. Тогда медики признают, что других способов спасти человека уже не остается.
«На ИВЛ обычно помещают самых тяжелых пациентов, поэтому такая высокая смертность связана в первую очередь с этим. Не из-за того, что их поместили на вентиляцию, а из-за того, что они и без того находились в крайне тяжелом состоянии прогрессирования респираторной недостаточности. Врачи до последнего момента пытаются избежать подключения пациента к аппарату, так как это означает, что других выходов просто нет», — сообщила Литкова «Газете.Ru».
По словам Авдеева, показания к подключению пациентов к ИВЛ четко прописаны в рекомендациях для медиков. Если специалисты решаются на эту процедуру, они уже понимают, что для человека она может стать последним шансом на спасение.
«Я не могу обвинить ИВЛ в том, что пациенты умирают. Думаю, никто из моих коллег этого не сделает. У нас четко прописаны показания к использованию этих аппаратов. Сама по себе ИВЛ – это терапия, которая назначается тяжелым пациентам, собственные легкие которых просто не справляются с вирусом. Для поддержания газообмена необходимо замещение протезирования функции легких. Это, по сути дела, шаг отчаяния. Но без этого, к сожалению, шансов на спасение у таких больных вообще нет», — подчеркнул пульмонолог.
Тем не менее назвать методику ИВЛ абсолютно безвредной также нельзя, уверен главный пульмонолог Минздрава.
«У нас уже давно есть сведения о так называемых ИВЛ-ассоциированных повреждениях легких. ИВЛ безусловно имеет определенный повреждающий потенциал, поэтому в этой области даже существует понятие «протективная» вентиляция легких. Сегодня наши коллеги – врачи, реаниматологи – в первую очередь выбирают щадящие режимы, малые дыхательные объемы, пытаются не форсировать повышение давления в дыхательных путях», — заключил Авдеев.
Что касается долгосрочных осложнений, которые могут возникнуть после применения ИВЛ, то они могут варьироваться в зависимости от количества времени, проведенного пациентом в подключенном состоянии, считает пульмонолог Литкова. Люди с коронавирусом, как правило, находятся на ИВЛ от одной до двух недель, в то время как больным бактериальной пневмонией достаточно побыть на вентиляции сутки или двое.
«Осложнения бывают совершенно разные, все зависит от конкретного случая. Большую роль играет то, сколько времени пациент находится на вентиляции легких – это может быть как пять дней, так и целый месяц. Естественно и масштаб влияния на легкие от этого сильно различается. Также стоит учитывать изначальное состояние пациента, сопутствующие заболевания», — заявила врач.
Ранее тот факт, что врачи прибегают к ИВЛ, лишь когда не помогают другие методы, признавал главный врач основного инфекционного госпиталя Москвы Денис Проценко. И происходит это не из-за недостатка аппаратов, а по медицинским показателям — в московских больницах врачи располагают пятью тысячами аппаратами ИВЛ.
Медик также объяснил сам процесс в организме, вследствие которого возникает потребность в искусственной вентиляции легких.
«У пациента снижается напряжение кислорода в артериальной крови. Это происходит, потому что очень большой объем легочной ткани включается в вирусное поражение, после чего она перестает выполнять свою основную функцию – перенос кислорода извне в кровь. От этого возникает компенсаторная одышка, потому что пациенту этого кислорода не хватает, и он начинает чаще дышать, чтобы компенсировать объем переноса кислорода», — сообщал он.
Самым простым способом избавить пациентов от осложнений Проценко назвал переворот больного со спины на живот. Благодаря этому жидкость, которая скапливается в легких, не поджимает легкие, не влияет на газообмен и позволяет пережить критическую ситуацию.