Чем опасен аппарат ивл для человека
Заново учиться дышать, глотать и ходить: как меняется жизнь после искусственной вентиляции легких
«Я не могу дышать. Не хватает воздуха. Я сдаюсь, сдаюсь», — так описывает агентству Bloomberg свои последние мысли перед погружением в искусственную кому Диана Агилар. Заболевание коронавирусом у нее подтвердилось 18 марта, когда ее доставили в больницу в Нью-Джерси. Но вирус начал разрушать ее легкие еще за несколько недель до этого. Температура поднималась выше 40 градусов. Ей было тяжело дышать, боль ощущалась во всем теле. В больнице ее подключили к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ): дышать самостоятельно Агилар почти не могла.
Bloomberg рассказывает, через что пришлось пройти Агилар и многим другим зараженным коронавирусом, которых подключили к ИВЛ.
Зачем нужна вентиляция легких. Обычный процесс дыхания можно описать так: кислород по трахее попадает в легкие, добирается до 600 млн мельчайших альвеол, через них всасывается в кровь и с ней разносится по всему организму, ко всем органам. Что происходит при коронавирусе:
Чем опасны аппараты ИВЛ. Интубация — «кошмарный момент» для каждого из многих тысяч пациентов, которые прошли через эту процедуру, пишет Bloomberg. Аппараты ИВЛ сейчас нарасхват из-за их способности поддерживать дыхание, но одновременно врачи опасаются их использовать — из-за вреда, который они наносят при небольших шансах, которые они дают. По статистике, больше двух третей подключенных к машинам пациентов все равно умирают, указало агентство. В Нью-Йорке погибают 80% или даже больше больных коронавирусом, подключенных к аппаратам ИВЛ, приводил статистику Associated Press.
Первые аппараты вентиляции легких появились в 1928 году, но врачи до сих пор продолжают изучать долгосрочные последствия их применения для здоровья людей, отмечает Bloomberg. «Даже если пациенты переживают вентиляцию легких, некоторые из них останутся очень слабыми. Может дойти до того, что они не смогут заниматься совершенно обычными вещами — бриться, принимать ванну, готовить еду, или окажутся прикованными к постели», — рассказывает агентству руководитель отделения интенсивной терапии больницы в Кливленде Хасан Кхули.
«Нам приходится вводить пациентам обезболивающее и снотворное, чтобы они смогли перенести дыхательную трубку в своих легких. Чем дольше человек подключен к аппарату и находится на седативных средствах, тем серьезнее другие последствия — снижение мышечного тонуса и силы, а также выше риск заразиться другой инфекцией в больнице», — говорит Ричард Ли, руководитель направления болезней легких и неотложной медицинской помощи в Калифорнийском университете в Ирвайне.
Мышцы, которые отвечают за дыхание, после подключения к аппарату ИВЛ атрофируются за несколько часов.
Риск смерти остается на уровне выше среднего еще как минимум год после отключения от аппарата ИВЛ. Уровень риска связан как с количеством дней, проведенных на вентиляции легких, так и с общим уровнем здоровья человека, заметило агентство.
Некоторые пациенты никогда не восстановятся, отметил Майкл Родрикс, главврач отделения интенсивной терапии в больнице университета Роберта Вуда Джонсона в Нью-Джерси. А тем, кто поправляется, часто приходится заново учиться таким базовым умениям, как ходить, говорить или глотать, добавил он. Могут пострадать и когнитивные способности: например, бухгалтеру будет сложно вернуться к работе, а пенсионер, который раньше был вполне самостоятельным, вероятно, не сможет сам управлять автомобилем и ходить за продуктами, рассказал Родрикс.
После окончания пандемии по всему миру будут тысячи людей, которые пережили вентиляцию легких, но качество их жизни — большой вопрос, отмечает Bloomberg. В США, пишет агентство, больницы уже готовятся к уходу за пострадавшими пациентами: некоторые отводят целые этажи для реабилитации. Другие стараются избежать использования аппаратов для заболевших коронавирусом. Для помощи таким людям разрабатывают и специальные устройства: например, для стимуляции мышц разрядами тока, благодаря которым пациенты «тренируются», даже если они без сознания.
Одна история. Диана Агилар была подключена к аппарату 10 дней, на протяжении которых практически постоянно была без сознания. Когда она очнулась, обнаружила, что ее запястья привязаны к кровати: так делают, чтобы пациент не пытался самостоятельно вытащить трубку, которая через трахею доходит до самых легких. У палаты Агилар собрались несколько врачей и медсестер: они прыгали, хлопали в ладоши и кричали ей: «Да, Диана, ты справилась!» Радость врачей была связана в том числе с тем, что многие пациенты, которые, как и Агилар, были подключены к аппаратам ИВЛ, не выжили. Диана еще не знала, что в соседней палате так же на вентиляции легких лежит ее муж Карлос. Они в браке уже 35 лет.
Карлос Агилар также заразился коронавирусом. Его подключили к аппарату лишь через несколько часов после того, как Диана очнулась после комы. Диана пересилила себя и смогла приподняться в кровати, чтобы заглянуть в окно соседней палаты, где был ее муж. Смартфон весил как кирпич, но Диана смогла сделать фото Карлоса, после чего вновь легла без сил.
Диана дважды лечилась от рака толстой кишки, у нее недостаток железа, повышенное давление и лишний вес. Она провела без сознания 10 дней и помнит лишь редкие моменты пробуждения, боль и неспособность говорить и двигаться. Карлос на здоровье раньше не жаловался. Он провел с аппаратом три дня: дремал или смотрел телевизор при достаточно слабом обезболивающем.
Некоторые пациенты после ИВЛ «практически теряют способность двигаться: некоторые ведут себя так, словно они парализованы, их мышцы еле могут двигаться», заявил Хасан Кхули. Чета Агилар смогла этого избежать.
«Альтернатива ИВЛ — это смерть». Российский и американский врачи комментируют главные мифы об ИВЛ
Миф: ИВЛ — это приговор
Некоторые считают, что если пациента подключили к аппарату ИВЛ, значит, он уже безнадежен. Статистика показывает, что на аппаратах ИВЛ умирает до 86% пациентов.
Владимир Алиев: Если взять общемировую статистику, то ИВЛ необходима 7 процентам пациентов с новой коронавирусной инфекцией, и действительно, примерно в 80 процентах случаев от этого количества фиксируют летальный исход. Проблема в том, что врачам еще не до конца понятно, какие структуры и как повреждаются при коронавирусе. Известно, что повреждаются легкие и сосуды, которые отвечают за перенос кислорода из легких в кровь. Если у пациента будут полностью повреждены легкие, то не будет газообмена, а если повреждены и сосуды, то человек не сможет получить кислород, какой бы аппарат ИВЛ ни использовался.
Александр Иванов: Вы наверняка встречали данные о смертности 88% среди пациентов, нуждающихся в ИВЛ. Но нужно понимать, откуда берутся такие цифры. Представьте, что есть 100 человек на ИВЛ. Из них 27 умерло и 3 выздоровело. В сумме у нас 30 законченных случаев. Исследователи из крупной сети госпиталей в Нью-Йорке сообщили, что доля умерших вычисляется по количеству этих самых законченных случаев, а не по общему количеству всех, кто находился на ИВЛ. Что случится с 70 людьми, оставшимися на ИВЛ, неизвестно. Безусловно, это очень тяжелая группа пациентов с очень высокой летальностью, но точно не 88%. В нашем госпитале в Бруклине в среднем 25 пациентов из 100 пациентов, подключенных к ИВЛ, были выписаны.
Вывод: ИВЛ — это не приговор, хотя смертность на ИВЛ действительно высокая по двум независимым друг от друга причинам: новый коронавирус еще не изучен до конца, а при статистике используется неудачная методология.
Миф: Аппараты ИВЛ часто загораются
9 и 12 мая в больнице им. С. И. Спасокукоцкого в Москве и в больнице Святого Георгия в Санкт-Петербурге произошли пожары из-за возгорания отечественных аппаратов ИВЛ «Авента-М». В результате пожаров погибли семь человек. По предварительной версии, причиной воспламенения стало короткое замыкание.
Владимир Алиев: В работе с аппаратами ИВЛ задействован кислород, который, как известно, способствует процессам горения. Поэтому возможно, что причиной воспламенения был не сам аппарат ИВЛ, а электросеть. Но в своей практике я никогда не сталкивался с воспламенением аппаратов ИВЛ и слышал только о пожарах 9 и 12 мая.
Александр Иванов: У меня не было опыта работы с аппаратами «Авента-М», но я могу легко представить, что произошло короткое замыкание из-за плохой проводки или перепадов напряжения в больнице. Обеспечить работу аппарата ИВЛ сложно. В больнице должна стоять специальная камера для централизованной подачи кислорода по всему госпиталю. Подключаешь к стенке шланг, и по нему проходит искусственная вентиляция легких. Сам аппарат ИВЛ нужно подключать в отдельную розетку, к которой подходит заземленная линия (здесь более высокие стандарты, чем в случае с бытовыми розетками). Для работы с ИВЛ есть особенные пожарные нормы, чтобы не было короткого замыкания. Но может возникнуть проблема с перепадами напряжения, и это приведет к воспламенению прибора. Хотя я ни разу не слышал о случаях возгорания аппаратов ИВЛ в США. Есть статья о случае возгорания в Индии, но авторы говорят, что это крайне редкое явление.
Вывод: данных, подтверждающих, что аппараты ИВЛ часто возгораются, нет.
Фото: Сергей Ведяшкин/Агентство «Москва»
Миф: Российским аппаратам ИВЛ нельзя доверять, а зарубежным можно
Иностранные и отечественные аппараты ИВЛ — это как Mercedes и «Жигули». Российские медики рассказывали The Moscow Times, что с опасением относились к российскому оборудованию еще до пожаров в больницах.
Владимир Алиев: Конечно, между российскими и зарубежными ИВЛ есть разница, но нельзя сказать, что у нас нет качественных аппаратов. Чтобы оценить качество аппарата ИВЛ, нужно учитывать несколько показателей: современность оборудования, его адаптивность к дыханию человека, надежность. На современных импортных ИВЛ установлены очень чувствительные датчики, которые ловят попытки вдоха и выдоха у пациента. Благодаря чувствительным датчикам и «умным режимам», которые способны сами подстраиваться под изменения дыхания человека, ИВЛ увеличивает шансы человека на излечение. На сегодняшний день в арсенале нашей системы здравоохранения есть аппараты ИВЛ различных производителей: китайских, немецких, чешских, российских. Аппараты разные. Выбор оборудования зависит от ситуации и заболевания, от того, какая задача стоит перед врачом-реаниматологом. Если это неотложная ситуация, при которой необходима полная механическая вентиляция, то в данной ситуации подойдет аппарат любого производителя. Для более «тонких вещей», например, реабилитации, нужны качественные аппараты с гибким набором функционала.
Александр Иванов: Современный аппарат ИВЛ — это «космический» аппарат. Очень сложный и требующий тщательного контроля на всех стадиях производства и эксплуатации. Можно предположить, что российские аппараты ИВЛ не всегда соответствуют современным критериям точности из-за отсутствия компонентной базы и длительного недофинансирования этой отрасли. Крайне важно, чтобы прибор «чувствовал» каждое дыхательное движение пациента и «доставлял» фиксированный объем воздуха, при определенном давлении в начале вдоха и в конце вдоха, а также учитывал многие другие параметры с высокой точностью и воспроизводимостью. Только тогда он сможет помочь пациенту справиться с болезнью.
Вывод: аппараты ИВЛ бывают разного качества в зависимости от конкретной модели, а не страны производства.
Миф: Если организм нормально реагирует на ИВЛ, то пациент точно излечится
Владимир Алиев: Для каждого лечебного метода есть свои показания. Настройки ИВЛ для пациента меняются динамично в зависимости от течения заболевания. Так что, как только легкие начнут справляться с их основной функцией, и «поддержка» аппаратом ИВЛ будет снижаться, и потребность организма в ИВЛ будет снижаться, и у человека будут все возможности вернуться к самостоятельному дыханию. Однако если, несмотря на проведение ИВЛ, состояние продолжает ухудшаться и легкие не справляются, то виноват не ИВЛ, а болезнь, с которой организм не может справиться.
Александр Иванов: У больных новым коронавирусом, которые подключены к аппарату ИВЛ, могут быть проблемы не только с легкими, но и с другими органами и системами, включая повышенное тромбообразование, приводящее к нарушению кровоснабжения жизненно важных органов. У многих наблюдается нарушение работы почек, и им требуется аппарат гемодиализа. И тут уже не так важно, как ваш организм принял ИВЛ.
Вывод: стабильное состояние пациента на ИВЛ может резко ухудшиться как из-за нарушений в работе легких, так и других органов.
Миф: ИВЛ вызывает осложнения, поэтому ИВЛ — это зло
Главный пульмонолог Минздрава РФ Сергей Авдеев утверждает, что ИВЛ имеет «определенный повреждающий потенциал». А некоторые пациенты говорят, что ИВЛ вызывает еще и психологическую зависимость.
Владимир Алиев: Само слово «ИВЛ» для многих звучит страшно. В простонародии этим словом называют и множество вспомогательных вентиляций, которые проводятся через маску и тоже активно помогают дышать. Если говорить о полностью искусственном, машинном дыхании, то, естественно, ИВЛ несет за собой риск развития осложнений, в том числе заражение внутрибольничными инфекциями, которые ухудшают течение вирусной пневмонии. Особенно серьезные осложнения возникают, если пациент длительное время находится на ИВЛ. Чем дольше пациент находится на искусственной вентиляции, тем выше риск развития ИВЛ-ассоциированной пневмонии. Но и ИВЛ-ассоциированные пневмонии также излечиваются. Если б мы не могли проводить ИВЛ, то человек попросту мог бы не пережить то или иное состояние. ИВЛ — это метод, который замещает временно утраченную функцию дыхания и помогает организму пережить критический момент в течении болезни.
Вывод: ИВЛ может вызвать разные осложнения, но в определенных ситуациях это единственная возможность излечиться для пациента.
Подготовили Асхад Бзегежев и Ксения Праведная
Врач БСМП: «ИВЛ — это не приговор, но пациент занимает аппарат минимум неделю». Оставайтесь дома, ведь место может быть занято
Аппараты искусственной вентиляции легких с момента начала пандемии COVID-19 являются ключевым фокусом внимания мировых СМИ, политиков и экспертов от здравоохранения. ИВЛ может спасти жизнь тяжелобольных COVID-19, хоть и не гарантирует положительного исхода болезни. Сами по себе аппараты не лечат. Говорим с анестезиологом-реаниматологом из БСМП Ольгой Светлицкой о практике применения аппаратов ИВЛ, времени, которое пациент проводит подключенным к ним, шансах на выздоровление и проблемах у пациентов с лишним весом.
Ольга Светлицкая работает анестезиологом-реаниматологом в столичной Городской клинической больнице скорой медицинской помощи, является кандидатом медицинских наук, доцентом кафедры анестезиологии и реаниматологии БелМАПО. С ней мы разговаривали в прошедшую пятницу — удаленно, по телефону. Полностью запись интервью можно прослушать в новом выпуске нашего научно-популярного подкаста Oh, hi Mars! (Apple Podcasts, Google Podcasts, «Яндекс.Музыка», Telegram-канал, прямое скачивание). Ниже находится текстовая версия этого подкаста.
Для чего нужны аппараты ИВЛ
Аппарат искусственной вентиляции легких предназначен для принудительной подачи воздуха или воздушно-кислородной смеси в легкие пациента. Основная цель — насыщение крови кислородом и удаление углекислого газа. Аппарат помогает врачам моделировать процесс дыхания у пациента, который по каким-то причинам сам дышать не может. Причин может быть много. Далеко не всегда это связано с повреждением легких.
— Практически все пациенты с тяжелой травмой головного мозга априори находятся на ИВЛ, причем длительное время. При повреждении мозга нарушается работа так называемого дыхательного центра, который находится в продолговатом мозге, и, соответственно, нарушается центральная регуляция процесса дыхания. У пациента с черепно-мозговой травмой все хорошо с легкими, но дышать самостоятельно он не может, потому что поврежден дыхательный центр или нарушена его работа, и импульс, который инициирует процесс активного вдоха, просто не формируется.
Импульс, который все-таки формируется, может не проходить к дыхательной мускулатуре. Такое случается при травме шейного отдела позвоночника.
— Например, банальная травма при прыжке в воду вниз головой. Каждый год несколько человек в стране ломают шеи. Импульс формируется, с легкими все хорошо, и с мышцами все неплохо, но импульс из головного мозга не проходит к мышцам. Порой эти люди навсегда остаются жить рядом с этим аппаратом ИВЛ.
Также аппарат необходим при сочетании нервно-мышечных заболеваний. В качестве примера такого заболевания Ольга упомянула Стивена Хокинга, который страдал боковым амиотрофическим склерозом.
ИВЛ и пневмония
Любой вирус — это генетический материал в оболочке. Чтобы размножаться, ему надо внедриться в клетку хозяина. Для коронавируса такая клетка — это наш респираторный эпителий, который выстилает нижние дыхательные пути.
— Он попал в эту клетку, внедрился, и клетка начинает работать на вирус. Свои функции в организме она уже не выполняет. Если у нее была функция проводить кислород, то она уже не может этим заниматься. Она занята тем, что продуцирует генетический материал вирионов. Когда их становится очень много, то она просто лопается, и вирус распространяется на остальные клетки. В месте повреждения наступает воспаление, отек.
Чем больше поражено альвеол, тем хуже будет состояние пациента, тяжелее пневмония. Через дыхательное горло в альвеолы в наших легких поступает воздух. Альвеола оплетена густой сетью капилляров — сосудов с тонкой стенкой, через которую происходит диффузия газов. Простыми словами: через альвеолы в артериальную кровь поступает кислород, а из венозной крови уходит углекислый газ.
— Если у человека есть пневмония, это всегда воспаление на уровне альвеол. Они воспаляются, отекают, там скапливаются клетки, лейкоциты, из-за чего альвеолы утолщаются, разрушаются. В результате этого кислород не может пройти через альвеолу в кровь. Это проявляется в виде гипоксии — снижения уровня кислорода в артериальной крови. Это опасное состояние, при котором начинают страдать все органы и системы человека. Нам нужен кислород, чтобы жить.
Как отмечает Ольга Светлицкая, в таком случае необходимо искусственно повысить объем кислорода, поступающий в организм пациента.
— Когда мы подключаем пациента к аппарату ИВЛ, мы моделируем процесс дыхания. С одной стороны, мы освобождаем пациента от этой работы: его мышцам не надо сокращаться, на эту работу не надо тратить ценный кислород.
Атмосферный воздух состоит из кислорода всего на 21%. А потому при пневмонии с помощью аппарата ИВЛ удается увеличить концентрацию кислорода во вдыхаемой смеси. Чем больше кислорода, тем больший его объем потенциально способен проникнуть в кровь.
— Поэтому перед тем, как перейти на ИВЛ, все пациенты проходят этап кислородотерапии, когда мы даем им подышать через назальные канюли (носовые катетеры). Это такая трубочка под носом (ее вы много раз видели в кино). Через нее подводят кислород. Сперва он попадает в баночку с чистой дистиллированной водой, увлажняется и дальше по канюлям подается человеку.
Благодаря этим канюлям концентрация вдыхаемого кислорода увеличивается до 40%. По словам Ольги, большинству людей с «ковидной» пневмонией на сегодня (интервью записывалось 17 апреля) достаточно носовых катетеров. С помощью лицевых масок поток кислорода можно увеличить до 60%.
— Если эти мероприятия не помогают, то единственный способ увеличить объем кислорода или создать другие параметры дыхания — это аппарат ИВЛ.
Также Ольга отметила, что в стране существует парк наркозно-дыхательных аппаратов — это частный вид ИВЛ-аппаратов. Они обычно стоят в операционных и нужны для общего наркоза. В отличие от стандартных аппаратов, у них есть система подачи газов, ингаляционных анестетиков. Теперь эти аппараты находятся в резерве, их можно перевести в парк обычных аппаратов ИВЛ.
Какие манипуляции производят с пациентом на ИВЛ
Ольга сразу отмечает, что в медицине не бывает легких и простых процедур — любая требует отработанных навыков и умений. Подключение к ИВЛ — некомфортная для пациента процедура.
— Изначально с первого этапа пациента переводят в медикаментозный сон. Некоторые называют это состояние искусственной комой. До момента пробуждения человек находится в этом состоянии, ему вводятся седативные лекарственные средства.
По опыту могу сказать, что большинство пациентов не помнят, что с ними происходило. Просыпаясь, они удивляются, не помнят всего, что с ними делали.
Процедура состоит из двух этапов. На первом проводится интубация трахеи, куда под визуальным контролем вводится дыхательная пластиковая трубочка. Этим всегда занимается только врач-анестезиолог-реаниматолог с помощью ларингоскопа. Прибор позволяет визуально наблюдать гортань, голосовые связки и вводить трубочку. На ее конце находится мешочек. Его раздувают, чтобы трубочка не выпала.
На втором этапе трубочка соединяется с респираторным контуром. Это трубки, которые идут непосредственно от аппарата. По ним пациенту подается воздушная смесь и удаляется отработанная. Затем врач (и только врач) выбирает режим и параметры работы аппарата ИВЛ: концентрацию кислорода, объем воздушной смеси и частоту ее подачи.
— Это может сделать только квалифицированный специалист, который разбирается в респираторной поддержке.
Медсестра может менять фильтры, просанировать больного, удалить мокроту из дыхательного контура. Но ни одна медсестра не может регулировать параметры ИВЛ.
— Необходимы очень глубокие знания по патофизиологии дыхания и кровообращения. Необходимо постоянно понимать, что происходит в организме человека, учитывать его индивидуальные особенности, особенности течения заболевания, повреждения легких.
Необходимо блестяще ориентироваться в кислотно-основном и газовом составе крови. Это практически навык врачей-анестезиологов-реаниматологов. Всему, что я перечислила, учатся если не годами, то месяцами. Обучить за два-три дня управлению режимами вентиляции, индивидуальному подбору невозможно.
Полежать на животе полезно?
За рубежом во многих больницах используют практику размещения пациентов, подключенных к ИВЛ, на животе. Так как площадь внутренней задней стенки легких больше, жидкость перетекает на переднюю стенку — таким образом удается повысить насыщенность крови кислородом.
Ольга отмечает, что так называемая прон-позиция стала рутинной практикой во всех реанимациях.
— По нашей службе мы прон-позицией пользуемся с 2009 года, когда у нас была вспышка гриппозной пневмонии. Мы рекомендуем использовать такую практику и в обычных перепрофилированных отделениях. Тем людям, которые, к сожалению, попадут с пневмонией в больницу, могут одним из первых этапов предложить лечь на живот. Это очень разумная тактика.
Появились научно доказуемые данные, что 16 и больше часов дают лучший эффект при тяжелом респираторном дистресс-синдроме в реанимации. Мы этим методом широко пользуемся для всех пациентов с COVID-положительной пневмонией. Таким образом перераспределяется вентиляционно-перфузионное отношение.
Ольга подчеркивает, что этот метод не лечит, но позволяет выиграть время для лекарственных средств, легче перенести эту патологию. После подключения к аппарату ИВЛ пациентов осторожно переворачивают на живот. Благодаря этому медики могут задать менее жесткие параметры вентиляции, лучше расправить легкие.
— Единственное, у нас есть сложность с людьми с большими животами и ожирением.
К сожалению, Беларусь находится на одном из почетных мест в мире по ожирению. Люди с пивным брюшком не могут лечь адекватно в эту позицию. Живот им будет мешать, он будет давить на диафрагму, еще больше поджимать легкие. Для таких полных людей, которые весят больше 120 килограммов, мы создаем возвышенное положение на койке.
Еще раз подчеркнем: от коронавирусной инфекции не существует лекарств с абсолютно доказанным лечебным эффектом. Есть экспериментальные препараты, в том числе и гидроксихлорохин, который недавно завезли в республику из Китая. Но, как и у любого экспериментального лечения, гарантий выздоровления нет. А в случае с гидроксихлорохином есть еще и ряд жестких побочных эффектов, которые могут доконать пациента.
Аппараты ИВЛ — это создание максимально идеальных условий для человека, чья иммунная система борется с вирусной атакой.
Сколько пациент остается на ИВЛ?
Ольга Светлицкая рассказывает, что респираторный дистресс-синдром требует ИВЛ не менее 7—10 дней, а то и несколько недель.
— Отсюда и исходит такая просьба или требование медработников по возможности оставаться дома. Мы умеем и неплохо лечим респираторный дистресс-синдром в нашей стране. И оборудования хватает. Но весь вопрос заключается в том, чтобы нагрузка на систему здравоохранения была адекватной. Человек с этим синдромом будет находиться на аппарате не день и не два — минимум неделю, а то и несколько это место будет занято.
ИВЛ — это не приговор. Достаточно большое число пациентов имеют перспективу поправиться. Безусловно, затрудняют их поправку хронические заболевания.
Если выполнять все, что говорят доктора, и вовремя все происходит, то шансы на поправку и возвращение к активной жизни достаточно велики.
Пневмония на дому — это не рискованно?
В середине апреля Минздрав выпустил приказ, согласно которому люди с легким и бессимптомным течением COVID-19, нетяжелыми и не коронавирусными пневмониями будут лечиться на дому. Не рискованный ли это шаг?
— Там же не всех отправят по домам. Группы риска не будут отправлять. Решение принимается осмысленно по ряду критериев. Если есть предпосылки, что пневмония может утяжелиться, или есть признаки, что это произойдет, то человека оставят в клинике. Будут учитываться и возраст, и сопутствующие заболевания, и анализы. У нас есть маркеры, которые говорят о вероятности тяжелого течения.
За такими пациентами будет осуществляться наблюдение, в любой момент они могут позвонить врачу. У них будет памятка по всем действиям.
— Это правильная тактика, которая используется во всех странах мира. Нагрузка на систему очень большая. И в первую очередь мы рассчитываем помочь тем, кто в нас нуждается. Я, как реаниматолог, это очень приветствую. Если у меня у каждой койки стоит аппарат ИВЛ, то я в первую очередь рассчитываю взять более тяжелых пациентов.
Аппаратов достаточно?
Ольга Светлицкая поясняет, что аппараты ИВЛ производят и в Беларуси. В клиниках стоят как отечественные, так и импортные устройства, различных марок и возможностей. Их достаточно.
— На сегодня у нас есть парк свободных аппаратов. Как реаниматологи, относимся к этому спокойно.
Как и в автомобильной индустрии, на рынке респираторной техники есть аппараты высокого и среднего класса. При большом желании вы одинаковую скорость можете развить и на Hyundai, и на Lexus. В хороших руках поедет и менее известная марка.
Аппарат ИВЛ высокого класса — это тот, в котором есть так называемый интеллектуальный режим ИВЛ. В таких есть возможность ввести массу пациента, расчетную потребность в дыхании, и он сам посчитает, сколько пациент будет дышать, с каким интервалом и так далее. Он сам определит, когда надо помочь пациенту, когда надо дать ему возможность самому вздохнуть.
Но это никак не умаляет возможности других аппаратов. Они работают так же хорошо.
— В среде анестезиологов очень развит такой принцип подставления плеча. Если что случается, работает вся бригада. Мы друг другу помогаем. Мы ждем, что кто-то придет помогать нам. Очень сложно работать в палатах, в костюмах, в масках. Очень плохо слышно, жарко. Мы нуждаемся в помощи, которая связана с уходом за пациентом.
Читайте также:
Важно знать:
Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь