Чем обычно заканчивается житие
Тест по литературе Житие для 8 класса
Тест по литературе Житие. «Сказание о житии Александра Невского» для 8 класса с ответами. Тест включает 2 варианта. В каждом варианте 3 части. В части А — 4 задания. В части В — 2 задания. В части С — 1 задание.
1 вариант
А1. Что такое житие?
1) историческое повествование, которое велось по годам
2) обширное повествование в стихах или прозе о выдающихся национально-исторических событиях
3) биографии духовных и светских лиц, канонизированных христианской церковью
4) произведение, отличающееся поэтическим вымыслом, но претендующее на некую достоверность в прошлом
А2. Как звали отца Александра Невского?
1) Святослав
2) Ярослав
3) Олег
4) Рюрик
А3. Как звали старейшину Ижорской земли, которому явилось видение?
1) Давид
2) Борис
3) Севастьян
4) Пелугий
А4. Какое чудо произошло после того, как Севастьян-эконом и Кирилл-митрополит решили вложить в руку умершего Александра духовную грамоту?
1) раздалось пение хора ангелов
2) умерший сам взял грамоту из руки митрополита
3) явились взявшиеся за руки Борис и Глеб
4) яркий луч солнца осветил тёмную гробницу
В1. В каком государстве возник жанр жития?
В2. Как звали епископа, благословившего Александра Невского перед боем?
С1. Почему Александра Невского причислили к святым?
2 вариант
А1. Чем обычно завершалось повествование жития?
1) похвалой святому
2) нравоучительной проповедью
3) эпилогом
4) похвалой автору жития
А2. Какое видение явилось Пелугию?
1) Богородица
2) Борис и Глеб
3) Николай Чудотворец
4) Апостол Пётр
А3. Из какого города Александр Невский изгнал немцев?
1) из Новгорода
2) из Киева
3) из Рязани
4) из Пскова
А4. Кем стал Александр в конце своей жизни?
1) послушником
2) священником
3) монахом
4) настоятелем монастыря
В1. В каком веке было создано «Сказание о житии Александра Невского»?
В2. В какой церкви молился Александр перед боем с королём страны Римской?
С1. В чём заслуга Александра Невского как реального исторического лица, предстающего перед нами в житии?
Ответы на тест по литературе Житие. «Сказание о житии Александра Невского» для 8 класса
1 вариант
А1-3
А2-2
А3-4
А4-2
В1. В Византии
В2. Спиридон
2 вариант
А1-1
А2-2
А3-4
А4-3
В1. В XIII
В2. Святой Софии
ГДЗ по литературе 8 класс Меркин часть 1 страница 43-44
1. Каким вы представляете себе автора «Жития Сергия Радонежского»? Почему Епифаний был назван Премудрым?
Я представляю себе автора «Жития Сергия Радонежского» как мудрого, рассудительного, очень умного и проницательного человека. Епифания зачисляют к Премудрым благодаря тому, что своим интеллектом и умом он возвышается над другими. Мужчина посетил очень много святых мест, путешествовал, что дало ему дополнительные знания в области истории и географии. Епифаний был монахом, усердно возносил молитвы к богу, делал это старательно, создавал благо, говел (держал пост), работал и славил Иисуса. То есть звание Премудрый Епифаний получил благодаря своей деятельности и образу жизни.
2. Объясните, почему Епифаний Премудрый решил написать «Житие Сергия Радонежского»?
Епифаний Премудрый был учеником Сергия Радонежского, и составил житие своего учителя 1406-1419гг. Через 26 лет после смерти Сергия.»Житие Сергия Радонежского» является одним из лучших памятников древнерусской литературы
3. «Житие Сергия Радонежского», как и вообще жития в литературе Древней Руси, проповедует добро, милосердие, состродание. Продолжите начатый ряд, выписывая из данных в учебнике глав слова и словосочетания, по смыслу связанные с темой любви, добра: Великая вера, удивительная победа, монастырь чудесный, блаженный отец, чудесное видение, радовался душой, радость несказанная, прославили Бога, чистота душевная, любовь нелицемерная, слепых прозрение, горбатых выпрямление.о человеке: славный великими, знаменитыми подвигами, превышающий обычную меру, сравнительно с другими обширный, большой.
4. В употреблении эпитетов Епифаний Премудрый очень сдержан. Чаще других он использует эпитет «великий». К кому и к чему он относится?
Главным произведением Епифания Премудрого является «Житие Сергия Радонежского». Преподобный является одним из самых почитаемых русских святых, вся жизнь которого связана с Россией, со служением родному Отечеству и своему народу. «Житие Сергия Радонежского» Епифания Премудрого значительное по объему и содержит множество главок с собственными названиями. Критическое отношение к действиям московской администрации на присоединяемых землях; особо уважительное отношение автора к герою жития, совпадает ряд цитат из Святого Писания, выражений и образов. Стиль «Жития» ровный и спокойный, здесь значительно меньше иронии, игры со словами.
5. Сформулируйте тезис о том, в чём вы видите различие для человека пути географического и духовного. О каком пути — духовном или географическом — идёт речь в отрывках а, б, в:
а) «И ты, младенец, наречёшься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицом Господа — приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, по благоут-робному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветишь сидящих во тьме и тени смертной направить ноги наши на путь мира» (Евангелие от Луки);
б) «Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе: ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошёл в Египет» (Евангелие от Матфея);
в) «Затем утром на следующий день призывал он к себе провинившихся; но и здесь не сразу запрещал им беседы, и с яростью не обличал их, и не наказывал их, но издалека, тихо и кротко, как будто притчи рассказывая, говорил с ними, желая узнать их прилежание и усердие к Богу. И если был брат покорным, и смиренным, и горячим в вере и в любви к Богу, то вскоре, поняв свою вину. со смирением он падал и склонялся перед Сергием, умоляя простить его. Если же был брат непокорным, с сердцем, исполненным помрачением бесовским, и стоял, думая, что не о нём говорит святой, чистым себя почитая, пока преподобный терпеливо обличал его, как сказано: „Пусть накажет меня праведник и милостью своею пусть обличит меня», — то на такого непокорного брата шумен епитимию накладывал, потому что не понял своей вины и не осознал своих грехов; и так провинившегося, на путь исправления наставив, он отпускал» («Житие Сергия Радонежского.
Географический путь- это путь, прокладывающий дорогу в какое то место.
В данных отрывках речь идёт о духовных путях. Об этом нам говорит фраза: «Направить ноги наши на путь мира» из отрывка «а».
6. Какими эпитетами характеризуется победа на Куликовом поле?
— благодарный народ
— Великое благословение
— труднейшая и важнейшая
— долгожданная Великая
— жертвенная
— значительная Победа
— великие воины
7. Выпишите слова и словосочетания, в которых проявляется отношение автора к врагам Руси.
— убивали людей
— страшный суд
— трудные времена
— честолюбивые соперники
— ненависть
— скорбные времена
— человеческие страсти
— разнузданность страстей
— не было пощады
— бремя
— ненавистное иго
— большая беда
— ордынские вельможи
8. В каком значении во фразе «крестоносная хоругвь долго гнала врагов, множество бесчисленное их убивая» употреблено слово «хоругвь»?
9. Расскажите подробно, как в «Житии…» передана скорбь по поводу кончины святого Сергия Радонежского.
Автор Жития «Александра Невского» описывает горе от утраты от своего собственного лица. Он в отчаянии, что ему приходится писать эти страшные строки, он называет себя бедным человеком и говорит, что пишет это в слезах.
Скорбь людей по поводу кончины любимого князя была велика. Прежде всего, услышав в храме о смерти Александра все священнослужители в один голос вскричали «Погибаем!» Александр всегда проявлял должную заботу к церкви и с любовью относился к вере.
Простой народ также сильно горевал. Автор Жития пишет, что стоял такой стон и плач, что земля дрогнула. Скорбь народа передана в тексте словами Вопль, Плач, Стон.
10. Вы уже обращали внимание на то, что житие обычно заканчивается описанием чуда. Какие чудеса происходили после смерти святого Сергия.
Воскрешение мальчика, который был уже при смерти, исцеление бесноватого, предсказание победы Дмитрия Донского на Куликовом поле, изгнание бесов во время молитвы.
11. Прочитайте данный фрагмент и на его основании подтвердите сформулированный тезис. Приведите другие примеры художественной речи из «Жития Сергия Радонежского».
Рассказчик (игнатьич) – автобиографический персонаж.
Матрена называет р. игнатьичем. он отбыл ссылку «в пыльной, горячей пустыне», был реабилитирован. р. захотел жить в какой-нибудь деревне в средней полосе России. оказавшись в тальнове, он стал снимать комнату у матрены и преподавать в местной школе.
р. замкнут, сторонится людей, не любит шума. он переживает, когда Матрена случайно надевает его телогрейку, мучается от шума репродуктора.
Понравилось это произведение. оно научило меня тому что не надо ссориться с друзьями. Дубровский добрый и заботливый человек. а его друг поступает подло
12. Вспомните, что такое древнерусская миниатюра. Рассмотрите миниатюру из Лицевого жития преподобного Сергия Радонежского (цветная вклейка).
Житие как жанр древнерусской литературы
Русской литературе без малого тысяча лет. Это одна из самых древних литератур Европы. Она древнее, чем литературы французская, английская, немецкая. Ее начало восходит ко второй половине X века. Из этого великого тысячелетия более 700 лет принадлежит периоду, который принято называть «древней русской литературой».
Древнерусская литература вплоть до XVII века не знает или почти не знает условных персонажей. Имена действующих лиц – исторические: Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский…
Ни одно из произведений Древней Руси – переводное или оригинальное – не стоит обособленно. Все они дополняют друг друга в создаваемой ими картине мира. Каждый рассказ – законченное целое, и вместе с тем он связан с другими. Это только одна из глав истории мира.
Одной из таких картин служит Житие, призванное стать биографией духовных и светских лиц, канонизированных христианской Церковью. В основе Жития лежала биография героя, чаще всего исторического лица, известного самому автору лично или по рассказам его современников. Целью Жития было прославить героя, сделать его образцом для последователей и почитателей. «Житие не биография, а назидательный панегирик в рамках биографии, как и образ святого в Житии не портрет, а икона». Живые лица и поучительные типы, биографическая рамка и назидательный панегирик в ней, портрет и икона – это необычное сочетание отражает самое существо житийного художественного способа изображения. Необходимо подчеркнуть важность житийного жанра, поскольку именно в нем на протяжении всего Средневековья рассказывалось о человеке. Герой Жития, независимо от его богатства или бедности, от социального положения и учености, воспринимался любым читателем как себе подобный. Читатель мог видеть себя в этом герое, мог ему завидовать, брать с него пример, вдохновляться его подвигами. Судьба человека и более того – попытки заглянуть в его внутренний мир, поэтизация духовного подвига не могли не привлекать к этому виду литературы сердца и умы. Это было единственное в Средние века повествование о человеческой судьбе.
Если же рассмотреть структуру Жития, то мы заметим целое литературное сооружение, некоторыми деталями напоминающее архитектурную постройку. Оно начинается обыкновенно пространным, торжественным предисловием, выражающим недостоинство автора, его многогрешность, призывание помощи Божией и святых, взгляд на значение святого в деле спасения.
Вводной части также свойственны многочисленные цитаты и параллели из священных книг. Потом повествуется деятельность святого, предназначенного с младенческих лет, иногда еще до рождения, стать богоизбранным сосудом высоких дарований; эта деятельность сопровождается чудесами при жизни, запечатлевается чудесами и по смерти святого. Житие заканчивается похвальным словом святому, выражающим обыкновенно благодарение Господу Богу за ниспослание миру нового светильника, осветившего житейский путь грешным людям. Все эти части соединяются в нечто торжественное, богослужебное: Житие и предназначалось для прочтения в церкви на всенощном бдении накануне дня памяти святого.
Житие обращено, собственно, не к слушателю или читателю, а к молящемуся. Оно более чем поучает: поучая, оно настраивает, стремится превратить душеполезный момент в молитвенную наклонность. Оно описывает индивидуальную личность, личную жизнь, но эта случайность ценится не сама по себе, не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а лишь как воплощение вечного идеала.
Каноническая схема Жития служила, таким образом, наилучшим планом для изображения идеального героя и идеализированного мира, в котором он совершал свои праведные дела. Но с самых первых шагов в развитии житийного жанра канон нарушался под влиянием жизненных фактов. Нарушения эти обыкновенно почти не касались главного героя, но тем более осязательно затрагивали других действующих лиц. И чем талантливее был агиограф, тем значительнее было отступление его произведения от церковного шаблона.
Страница из великих Четьи Минеи
В Древнюю Русь с начала письменности переходят через посредство южных славян и переводятся непосредственно с греческого языка сборники Житий («минеи», «пролог», «патерики»), а также начинают составляться оригинальные Жития первых русских святых – Бориса и Глеба, Феодосия Печерского (XI век) и др. Русские авторы Житий несут в себе идеи независимости политической и церковной жизни молодого Киевского государства; порой они во многом отходят от канонов греческой агиографии.
Иногда в основу Житий кладутся лишь отдельные драматические эпизоды из жизни святых (история убийства Бориса и Глеба), вводятся внутренние монологи и эмоциональные диалоги, в ряде случаев меняется тип биографии: то это простой рассказ, богатый историческими и бытовыми наблюдениями (житие Леонтия Ростовского, XII век), то военно-патриотическая повесть (Житие Александра Невского, Довмонта Псковского, XII–XIV века), то поэтическая сказка (житие Петра и Февронии, XV–XVI века).
Второе южнославянское влияние (конец XIV – начало XV века) содействует развитию в русской агиографии витийственно-риторического стиля – «плетения словес», в результате чего возрастает эмоциональность и психологизм повествования. Появляется группа видных агиографов: митрополит Киприан, который перерабатывает Житие митрополита Петра, Епифаний Премудрый (Жития Сергия Радонежского, Стефана Пермского), серб Пахомий Логофет (Житие Кирилла Белозерского и др.). В эпоху укрепления централизованного русского государства (XVI век) агиография становится на службу идеологическим задачам правительства. Осуществляя политику Ивана Грозного в области духовной жизни, митрополит Макарий сильно расширяет сонм русских святых и руководит составлением их Житий, которые объединяются в Великих Четьих Минеях (12 огромных томов), включающих почти все обращавшееся на Руси наследие переводной и оригинальной агиографии, заново переработанное и риторически украшенное. В XVII веке составляются собрания Четьих Миней Германа Тулупова (1627–1632), Иоанна Милютина (1646–1654) и Димитрия Ростовского (изд. 1689–1705). В XV–XVII веках создается особенно большое число новых Житий, посвященных монахам Русского Севера и отразивших колонизационную роль монастырей, их борьбу за землю с крестьянством. В агиографический стиль все более вносятся черты реальной жизни, Жития постепенно сближаются с бытовой повестью (Житие Юлиании Лазаревской). Во второй половине XVII – начале XVIII века создаются новые Жития, посвященные представителям религиозного движения – раскола. Героями их становятся противники государственной Церкви, проклятые ею и гонимые царской властью (Жития Ивана Неронова, Морозовой, Кирилла Выгорецкого и др.). Это направление агиографии тяготеет к изображению народного быта и отличается «просторечием». Жанр биографии святого перерастает в жанр поучительно-полемической автобиографии «апостолов» раскола (Жития Аввакума, Епифания).
По объему излагаемого биографического материала, как правило, выделяют два вида жития: биографическое (биос) и мученическое (мартириос). Биос дает описание жизни христианского подвижника от рождения до смерти, мартириос рассказывает только о мученической смерти святого. Последняя форма – более древняя, связана с гонениями на первых христиан. В основе этого типа Житий лежат «протоколы» допросов христиан, поэтому они как бы документированы. Полная биография не берется, рассказывается только о мучениях святого.
Другая группа Житий повествовала о христианах, добровольно подвергавших себя разного рода испытаниям: богатые юноши тайно покидали дом и вели полуголодную жизнь нищих, подвергаясь унижениям и насмешкам; подвижники, оставив города, уходили в пустыни и жили там в полном одиночестве (отшельники). Особым видом христианского подвижничества было столпничество, при котором святой обитал долгие годы на вершине каменной башни – столпа, а в монастырях подвижники могли затворяться в келье, которую не покидали ни на час вплоть до смерти.
Среди византийских Житий наибольшее распространение получили переводы житий Алексия, человека Божьего, Андрея Юродивого, Варвары, Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского, Екатерины, Иоанна Златоуста, Николая Мирликийского, Параскевы Пятницы и др.
Жития русских святых создавались на протяжении всех веков существования древнерусской литературы – с XI по XVII век. Жития эти также могут быть систематизированы по типу героев: княжеские, Жития церковных иерархов, строителей монастырей, подвижников во славу церкви и мучеников за веру, жития юродивых. Помимо этого, Жития могут быть сгруппированы по географическому принципу – по месту жизни и подвигов святого и месту возникновения Жития (киевские, новгородские и северорусские, псковские, ростовские, московские и др.).
Об авторстве тех или иных житий в ряде случаев мы узнаем из текста самих произведений, на основе косвенных данных. Нестор Летописец (XI–XII), Епифаний Премудрый (XIV–XV), Пахомий Логофет (XV) – вот наиболее известные из авторов русских житий.
Группируя жития по характеру героев, отметим:
– Жития подвижников во славу Церкви и создателей монастырей (Александр Свирский, Варлаам Хутынский, Авраамий Ростовский, Сергий Радонежский, Стефан Пермский и др.);
– Жития иерархов Русской Церкви – митрополитов (Алексия, Ионы, Киприана, Петра, Филиппа);
– Жития юродивых (Василия Блаженного, Иоанна Устюжского, Михаила Клопского и др.).
Из княжеских Житий наиболее известны Жития Александра Невского, Бориса и Глеба, князя Владимира, Дмитрия Донского и др.
Женских Житий в русской агиографии мало: Анны Кашинской, Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, Иулиании Вяземской, Иулиании Осорьиной, княгини Ольги.
Не обошло стороной и влияние на житийную литературу легендарно-сказочных мотивов. Местные предания иногда столь сильно влияют на авторов, что к Житиям созданные ими произведения могут относиться только потому, что герои их признаны Церковью святыми и в заглавии их может фигурировать термин «Житие», тогда как по литературному характеру это ярко выраженные сюжетно-повествовательные произведения. Это «Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма, «Повесть о Петре, царевиче Ордынском», «Повесть о Меркурии Смоленском». В XVII веке на Русском Севере возникают Жития, полностью основанные на местных легендах о чудесах, происходящих от останков людей, жизненный путь которых с подвигами во славу Церкви не связан, но необычен – они страдальцы в жизни. Артемий Веркольский – мальчик, погибший от грозы во время работы в поле, Иоанн и Логгин Яренские – то ли поморы, то ли монахи, погибшие в море и найденные жителями Яренги на льду, Варлаам Керетский – священник села Кереть, убивший жену, наложивший сам на себя за это тяжкие испытания и прощенный Богом.
Только древнерусское Житие дает нам возможность наблюдать личную жизнь в Древней Руси, хотя и возведенную к идеалу, переработанную в тип, с которого корректный агиограф старался стряхнуть все мелочные конкретные случайности личного существования. Нередко это и своеобразная местная летопись глухого уголка, не оставившего по себе следа ни в общей летописи, ни даже в какой-либо грамоте. Такие записи чудес иногда велись по поручению игумена и братии особыми на то назначенными лицами, с опросом исцеленных и свидетельскими показаниями, с прописанием обстоятельств дела, являясь скорее деловыми документами, книгами форменных протоколов, чем литературными произведениями. Несмотря на это, в них иногда ярко отражается быт местного мирка, притекавшего к могиле или ко гробу святого со своими нуждами и болезнями, семейными непорядками и общественными неурядицами.
Жития, в свою очередь, формировали взгляды древнерусских читателей на идеал святости, на возможность спасения, воспитывали филологическую культуру (в лучших своих образцах), создавали идеальные формы выражения подвига святого.
За что мы чтим мученицу Татиану, или Как пишутся жития святых
В церковном предании есть отдельная область, в России пока мало осмысленная и переработанная. Это агиография. Как современным людям, входящим в церковную жизнь, достаточно образованным и культурным, относиться ко многим повествованиям житий святых, изданных, к примеру, с 1684 по 1705 гг. в редакции свят. Димитрия Ростовского? Когда-то это было весьма популярное чтение в народе, да и сейчас эти тексты житий принято читать на монастырских трапезах, поскольку многие из них служат источником духовного и нравственного назидания. В то же время отдельные детали житий мучеников явно могут приводить в некоторое недоумение.
Для начала кратко перескажем житие святой мученицы Татианы, память которой празднуется ежегодно 12/25 января.
В начале правления Римской империей шестнадцатилетнего Александра Севера (222 — 235), вся власть сосредоточилась в руках Ульпиана, настроенного против христиан.
Татиана, дочь консула, который был тайным христианином, жила в Риме и была к тому времени посвящена в церковный сан диаконисы. Её схватили, привели в храм Аполлона, чтобы заставить принести жертву идолу.
Святая помолилась — и внезапно произошло землетрясение, идола разнесло на куски, а часть храма обрушилась и придавила жрецов и многих язычников. Бес, обитавший в идоле, с воплем бежал от того места, при этом все видели пронесшуюся по воздуху тень. Тогда Татиану стали бить, выкололи ей глаза, но она терпела всё мужественно, молясь за своих мучителей, чтобы Господь открыл им духовное зрение.
Мученицу снова жестоко пытали, а на ночь опять бросили в темницу, и снова к ней явились ангелы Божии и исцелили ее раны. На следующий день мученицу привели в цирк и выпустили на нее голодного льва; зверь не коснулся святой и стал кротко лизать ее ноги. Льва хотели загнать обратно в клетку, и тут он растерзал одного из мучителей. Татиану бросили в огонь, но и огонь не повредил мученице. Думая, что она чародейка, ей остригли волосы, чтобы лишить ее волшебной силы, и заперли в храме Зевса.
Если сравнить с этим повествованием житийные рассказы о страданиях других довольно известных христианских мучеников, примерно одного и того же времени III – начала IV вв. по Р.Х., память которых затем широко распространилась в церковном народе (свв. великомучениц Екатерины, Анастасии Римляныни, Варвары, Параскевы, Марины; свв. великомучеников Георгия Победоносца, Пантелеимона и других), то можно обнаружить одни и те же довольно устойчивые повторяющиеся черты, как бы переходящие из одного жития в другое. И здесь проявляются следующие закономерности.
Итак, власть в лице местного ее представителя или самого императора принуждает святого(ую) отречься от своей веры и принести жертву языческим богам. Святой(ая) отказывается и претерпевает страдания. Во время страданий непременно возникают чудесные знамения, являющие силу Божию, Его всемогущество, в результате чего устойчивая часть людей, включая подчас самих мучителей, обращается ко Христу.
Мучения, как правило, расписываются в деталях и подробностях… Они кажутся совершенно нереальными для того, чтобы в результате их претерпевания человек выжил, но мученик(ца) выживает как ни в чем не бывало, дабы было показано, что «велик Бог христианский». Однако, когда все виды пыток оказываются бессильными, мученик(ца) подвергается казни через отсечение головы, и на этом все чудеса заканчиваются.
Разумеется, здесь мы имеем совершенно определенную заданную иконографическую схему, которая может быть весьма далека от реальности.
Священник Филипп Парфенов. Фото Анны Гальпериной
Безусловно, жития святых – это их словесные иконы, а не их исторические биографии. Эта черта их роднит с иконописным повествованием Священного Писания.
Однако, в отличие от икон евангельских, которые имеют под собой твердую историческую основу и где есть множество совершенно конкретных реальных черт, в нашем случае эти личные черты святых почти не просматриваются, как и не просматриваются они в буквальном смысле на их писаных иконах.
Разумеется, для многих других святых дело обстоит совершенно иначе: икону апостолов Петра и Павла многие узнают сразу, как и икону ап. Андрея Первозванного, Марии Египетской, трех святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста и т.д. Но там есть и вполне конкретные сведения из жизни каждого из них!
Есть они и в случае свят. Николая Чудотворца, вмч. Георгия или целителя Пантелеимона, но уже в гораздо меньшей степени.
В случае же мучениц Татьяны, Параскевы, Марины, Анастасии и других их почти нет. Соответственно, чем меньше реальных деталей дается из жизни святого(ой), тем обычно больше легендарных. И тогда возникает впечатление, что эти легендарные детали списаны с какого-то одного жития и спроецированы на последующие.
В этом плане весьма уместно и полезно сравнить эти иконописные жития с евангельскими повествованиями о страданиях Христа или с повествованиями об известных дошедших до нас древних святых, о которых сохранились детали жизни более-менее исторически достоверные, включая их собственные тексты. Как известно, в то время, когда Иисус уже был пригвожден ко кресту, проходившие мимо разные люди ждали каких-то чудес и знамений. «Сойди с креста, и мы уверуем, если Ты Сын Божий» — говорили они.
Но никаких знамений они не увидели! Правда, случилось временное солнечное затмение в виде тьмы, которая была от шестого до девятого часа. Но никаких чудесных преображений во время пыток в виде исчезновения ран или мгновенного восстановления сил НЕ БЫЛО! Иисус изнемогал под тяжестью креста перед распятием и падал… Какой же контраст в сравнении с тем, как описываются мучения в вышеприведенном фрагменте жития!
Ну и не имеем мы ничего похожего в случае ближайших Его апостолов, — Петра или Андрея Первозванного… Никаких особенных деталей мучений апостола Павла до нас также не дошло. Автор нескольких дошедших до нас посланий, священномученик Игнатий Антиохийский, был растерзан львами, что достоверно известно, и сверхъестественных знамений при этом не было. Как и в случае кончины св. мученика Поликарпа Смирнского и многих других, о которых до нас дошли достоверные мученические акты.
Надо также вспомнить, что некоторые апокрифические евангелия всегда были более падки на чудесное, чем канонические. В них дорисовываются какие-то необыкновенные знамения, сопровождавшие Рождество Христово или детские годы Иисуса, тогда как в четырех Евангелиях, принятых Церковью, ничего подобного нет.
Где, когда и при каких обстоятельствах впоследствии был утрачен этот критерий различения в случае житий святых. Или же здесь не всё так уж просто, а к подобным житиям нужен определенный ключ?
Действительно, мы имеем дело с агиографическими легендами, — письменным литературным жанром, отчасти перекликающимся с древними эпосами и имеющим определенный художественный вымысел, но отличающимся и от эпоса, и от романа, и, само собой, от исторической хроники. Французский исследователь-болландист И. Делеэ определял этот жанр как рassions epiques: образ мученика превращается в этой литературе в образ народного героя, знакомый по эпической литературе.
Мученика начинают изображать как представителя высшей расы, некоего не то сверхчеловека, не то полубога, который просто не может потерпеть поражение. Поэтому и средства для создания такого портрета мученика заимствуются из эпоса. Как отмечается в одной из статей «Православной энциклопедии», Делеэ положил начало следующей общепринятой классификации агиографических документов, или актов мучеников:
1) акты, составленные на основе офиц. судебных протоколов, к-рые вел судебный протоколист, или неофиц. записей, к-рые вел к.-л. христианин, следивший за процессом; 2) лит. повествования в форме актов, составленные на основе рассказов очевидцев или самих мучеников; 3) акты, имеющие в качестве основы письменный текст, главным источником к-рого был документ 2 вышеобозначенных категорий; 4) акты, основанные не на письменном документе, а на общеизвестных подлинных фактах, перемешанных с вымыслом,- т. н. исторические романы, в основе к-рых лежит какое-то «историческое ядро»; 5) вымышленные сочинения (romans d’imagination), не имеющие никакой реальной основы; 6) откровенные фальсификации, цель к-рых ввести читателя в заблуждение.
К какому виду документа можно было бы отнести житие великомученицы Татианы? Явно напрашивается четвертый вариант. Татиана была диаконисой, ее отец был христианином из знатных горожан Рима, что для III в. по Р.Х. могло быть вполне нормальной ситуацией. Когда настал момент очередного всплеска гонений на христиан, в пору императора Александра Севера явно не массовых, она проявила не просто стойкость в исповедании веры, но, как бы сейчас выразились, выразила неполиткорректность в отношении нехристианских верований. Надо отметить, что исключительность христианского вероисповедания и его организация в форме церкви еще не являлись сами по себе чем-либо недопустимым в Римской империи того времени, где как раз царил религиозный плюрализм.
Но христианство шло дальше: оно предъявляло свои права на все население римского мира и соответственно этому стремилось охватить всю империю своей церковной организацией. И вот когда с этой организацией и с сознанием ее исключительности соединился дух универсализма, христиане представились и с точки зрения самой римской государственности действительно сделались врагами государства. И их подвергали казни через отсечение головы, которое во всех житиях мучеников является исторически достоверной деталью.
Сам по себе факт мученичества ради Христа является более, чем достаточным, для общецерковного прославления и увековечения памяти пострадавшего. Так и случилось с мученицей Татианой. То, что достоверных деталей о ее жизни до нас дошло очень мало, и они по-неволе разбавились легендарными чертами, никого смущать не должно. Попробуем представить себе, кто из людей вспомнит о нас, ныне живущих, лет, скажем, через пятьсот или тысячу? Даже при молниеносной легкости распространения достоверной информации не потеряются ли многочисленные наши записи или диалоги в социальных сетях в этом безбрежном виртуальном океане.
Но подвиг Татианы, как и многих других пострадавших в ту далекую эпоху, всегда будет оставаться современным в том, о чем пишет апостол Иоанн Богослов: «Дети, храните себя от идолов» (1 Ин. 5, 21). Как заметил протоиерей Владимир Вигилянский в проповеди на престольном празднике храма св. мученицы Татианы 25 января 2010 г.,
«вокруг нас все те же идолы, лишь мимикрировавшие под современность, но отнюдь не изменившие своей богопротивной сути, все те же идолопоклонники, предающие свои души в жертву кумирам.
Что же можем мы именовать в нашей жизни идолом? Коротко говоря, это всё то, что заслоняет от нас Бога, это всякая вещь, потерявшая свой чин, свое место в иерархии других вещей и ценностей и превознесенная в качестве предмета поклонения».