Чем объясняется рост насыщенности духовной жизни ссср в 1960 1980 е

Особенности духовной жизни советского народа в 1960е – 1980е гг

Духовная атмосфера первой половины 60-х гг. продолжала в целом быть атмосферой «оттепели». Явление «оттепели» многогранно: это и надежды на обновление социализма, порожденные XX съездом КПСС, и стремление к творческой свободе, и жажда понять страну, в которой живешь, и романтическое увлечение ленинизмом, освобожденным от сталинских искажений, и попытки выйти за пределы привычного круга идей и стереотипов, и вера в то, что можно и нужно думать, жить, писать, творить честно, не дожидаясь указаний, не боясь окриков, не оглядываясь на авторитеты. Именно этими принципами и надеждами определялся духовный облик поколения шестидесятников.

Совершенно очевидно, что эти настроения и ожидания вызывали у власти тревогу. Она не хотела и не могла отказаться от руководства культурой, искусством и наукой, продолжала жить представлениями о необходимости управлять культурным процессом. В конце концов, со времени принятия знаменитых постановлений по вопросам литературы, музыки, науки прошло к тому времени меньше десяти лет.

В годы «оттепели» к читателям вернулись запрещенные в прежние годы С. А. Есенин, А. А. Ахматова, М. И. Цветаева, И. Э. Бабель, Б. А. Пильняк, М. М. Зощенко, стало возможным изучать творчество В. Э. Мейерхольда и А. Я. Таирова, слушать не звучавшие ранее произведения Д. Д. Шостаковича, С. С. Прокофьева, А. И. Хачатуряна и др. Были опубликованы «Русский лес» Л.М.Леонова, «Не хлебом единым» В. В. Дудинцева, «Искатели»

Д.А.Гранина, «Братья и сестры» Ф.А.Абрамова, «Теркин на том свете» А. Т. Твардовского, «Один день Ивана Денисовича» А. И. Солженицына. Значительным явлением литературной и политической жизни стал журнал «Новый мир», возглавляемый Твардовским. В Москве открылся театр «Современник», постановки которого («Вечно живые», «Голый король» и др.) вызывали восторг и споры публики. Кинофильм М. К. Калатозова «Летят журавли» был триумфально показан на Каннском фестивале. А еще были вечера поэзии в Политехническом музее, собиравшие сотни почитателей молодых Е. А. Евтушенко, А. А. Вознесенского, Р. И. Рождественского, песни Б. Ш. Окуджавы и В. С. Высоцкого.

С середины 60-х гг. идеологическое давление на культуру усилилось. Власть поддерживала официозные, идейно выдержанные, но весьма несовершенные в художественном отношении произведения. Преследования тех, кто в своем творчестве нарушал установленные рамки, приобрели весьма жесткие формы. В середине 60-х гг. был устроен судебный процесс над А. Синявским и Ю. Даниэлем, к высылке за «тунеядство» приговорили поэта И. А. Бродского, в будущем лауреата Нобелевской премии. В 70-х страну покинули А. И. Солженицын, В. П. Некрасов, В. Н. Войнович, А. А. Тарковский, М. Л. Ро-стропович и др. К счастью, творческая жизнь продолжалась. Писатели В.П.Астафьев («Последний поклон», «Пастух и пастушка»), Ю. В.Трифонов («Другая жизнь», «Дом на набережной», «Старик»), В. Г. Распутин («Живи и помни», «Прощание с Матерой»), Ф. А. Абрамов (тетралогия о Пряслиных),

B. М. Шукшин («Я пришел дать вам волю»), В. В. Быков («Обелиск», «Сотников»), театральные режиссеры Г. А. Товстоногов, О. Н. Ефремов, А. В. Эфрос, Ю. П. Любимов, А. А. Гончаров, кинорежиссере!

C. Ф. Бондарчук, Л. И. Гайдай, С. И. Ростоцкий, Э. А. Рязанов, Л. А. Кулиджанов создавали произведения высочайшего художественного и нравственного уровня. Культурный процесс развивался, преодолевая сопротивление системы. Знамением времени было возникновение целого сектора нонконформистской, отрицающей официальные догмы культуры, появление так называемого «самиздата», практика публикации запрещенных произведений за рубежом.

Столь же противоречивым было развитие науки. К середине 50-х гг. руководство страны осознало, что в условиях начавшейся научно-технической революции поддержка науки становится условием сохранения за СССР статуса великой державы. К середине 60-х гг. расходы на науку выросли в 4 раза, более чем в 2 раза увеличилось количество научных работников. Эта тенденция сохранилась в последующие годы: с 1960 по 1980 г. расходы государства на науку выросли в общей сложности в б раз. Серьезно улучшилось материальное положение ученых. Были созданы новые научные центры в Новосибирске, Свердловске, Уфе, Иркутске, Владивостоке, Красноярске и др. В 1957 г. был запущен первый в мире синхрофазотрон, спущен на воду первый атомный ледокол, осуществлен первый старт искусственного спутника Земли. В 1961 г. советский космонавт Юрий Гагарин

совершил первый в мире пилотируемый полет в космос. Получили признание исследования в области физики высоких и сверхвысоких энергий (Б. М. Понтекорво), химии цепных реакций (Н. Н. Семенов, Нобелевская премия), теории сверхтекучести (Л. Д. Ландау, Нобелевская премия), исследований молекулярных квантовых генераторов (Н. Г. Басов, А. М. Прохоров, Нобелевская премия), космонавтики (С. П. Королев, В. Н. Челомей). Этот список можно продолжить. По ряду направлений советская наука занимала ведущие позиции, обгоняя соответствующие научные школы на Западе.

К сожалению, нарастали и негативные тенденции. Прикладные исследования существенно отставали от фундаментальных. По некоторым ключевым направлениям (вычислительная техника и информатика, с конца 60-х гг. — освоение космоса, самолетостроение, генетика и микробиология, ядерные исследования и др.) отставание нашей науки было значительным. Что касается общественных наук, то после некоторого оживления, связанного с «оттепелью», их развитие вновь затормозилось. Идеологический диктат был в этой сфере особенно ощутим. Боязнь оказаться под подозрением в инакомыслии (диссидентстве) сковывала творческий поиск многих ученых-гуманитариев.

Источник

Чем объясняется рост насыщенности духовной жизни ссср в 1960 1980 е

Подробное решение Параграфы § 46 по истории для учащихся 11 класса, авторов Н.В. Загладин, Ю.А. Петров Базовый уровень 2014

Вопрос 01. Какие новые явления в развитии отечественной культуры изучаемого времени вы можете отметить?

Ответ. Новые явления:

1) расцвет советского кинематографа;

2) культура прославления подвига народа во время Великой Отечественной войны;

3) значительный идеологический контроль за духовной жизнью общества;

4) появление диссидентского движения;

5) широкое распространение самиздата;

6) снятие идеологического контроля и запретов;

7) публикация ранее запрещённых произведений, творчества эмигрантов

8) перевод ранее недоступных иностранных произведений;

9) гласность в прессе;

10) открытие ранее засекреченных архивов (хотя и не всех);

11) публикация многочисленных мемуаров, включая воспоминания жертв сталинских репрессий.

Вопрос 02. Чем объясняется рост насыщенности духовной жизни СССР в 1960-1980-е гг.?

Ответ. Их можно объяснить относительной свободой «оттепели» (творческого запала которой хватило, в изменённом виде, и на период «застоя») и гораздо большей свободой творить и критиковать в период «перестройки».

Вопрос 03. Какие из приведённых в параграфе имён деятелей культуры, названий их произведений вам известны?

Ответ. Из перечисленного я, конечно, отлично знаю «17 мгновений весны» (режиссёра Т.М. Лиозновой), комедии Л.И. Гайдая (и упомянутые в параграфе и, особенно, почему-то забытый авторами учебника фильм «Иван Васильевич меняет профессию»).

Вопрос 04. Что из достижений культуры СССР 1960-1980-х гг. и сегодня оказывает влияние на нашу духовную жизнь?

Ответ. До сих пор популярностью пользуются многие фильмы того времени (например, упомянутые уже мною «17 мгновений весны» и комедии Л.И. Гайдая), музыка (например, беспримерное по талантливости творчество Владимира Высоцкого). Но влияние на современную духовную жизнь они оказывают не большое, слишком изменились окружающие человека реалии с того времени. Другое дело, фильмы о войне («Батальоны просят огня», «Освобождение») на фоне подъёма патриотизма последнего времени снова становятся не только интересны, но и актуальны.

Вопрос 05. Расскажите о вкладе народов СССР в сокровищницу мировой культуры.

Ответ. Братья Стругацкие сделали такой значительный вклад в развитие фантастики, что их можно считать авторами не только общесоюзного, но и мирового масштаба. Но главное для мира произведение того времени – это, конечно, «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына, открывшее западному обществу правду о сталинских репрессиях.

Вопрос 06. Охарактеризуйте достижения советских спортсменов. Что позволяло им добиваться столь высоких результатов?

Ответ. Советский спорт в то время добился небывалых успехов, занял ведущие позиции в мире, особенно это касалось хоккея и фигурного катания. Связано это с популярностью спорта среди населения, большим количество детских и юношеских спортивных секций, постоянно готовивших смену спортсменам, давней спортивной традицией, позволившей сложиться отличной тренерской школе и значительными капиталовложениями в престиж страны на международной арене, включая спорт.

Источник

Реферат Тема: «Духовная и культурная жизнь СССР в середине 1960-начале 1980-х годов»

II. Культурная и духовная жизнь в СССР в середине 1960-начале 1980-х годов

1) Неосталинизм и «развитой социализм». Их влияние на развитие культурной и духовной жизни стр. 4-5

2) Культурная жизнь СССР в середине 1960-начале 1980-х годов стр. 6-13

3) Духовная жизнь СССР в середине 1960-начале 1980-х годов. Диссидентское движение стр. 14-24

III. Заключение стр. 25

IV. Список используемой литературы стр. 26

1964-1982 — годы в истории СССР, когда во главе государства стоял Леонид Ильич Брежнев — человек благожелательный и старающийся избежать любых проблем и осложнений как в политике, так и в личных отношениях с коллегами. Эти качества развили в руководителе страны некий комплекс неполноценности: Брежнев хоть и понимал, что он не обладает теми знаниями и чертами характера, что нужны для грамотной внутренней и внешней политики, но был падок на лесть со стороны помощников, был склонен к внешней мишуре и наградам. Леонид Ильич был скорее не внушительной личностью, но человеком сентиментальным, жизнерадостными и энергичным. К сожалению, подобной благожелательностью пользовались нечестные люди. Брежнев часто оставлял на своих постах не только провинившихся, но и проворовавшихся работников. Конечно, подобное не могло не отразиться на политике государства во всех сферах жизни общества. А годы правления Л.И.Брежнева во времена перестройки получили название «периода «застоя «».

После хрущёвской «оттепели» — во второй половине 60-х годов — положительное развитие СССР осуществлялось скорее по инерции, заданной предыдущим периодом. Нельзя сказать, что достижений не было, но большинство из них уходят корнями в тот краткий период относительной свободы творчества, который был результатом ХХ съезда. Росли количественные показатели, но яркого и нового было создано немного. А в 1970-1980 г.г. вследствие многих причин правительством было решено проводить политику «развитого социалистического общества», что не могло не сказаться на общем духе страны.

«В Аду решили черти строить рай» — пишет в своих стихах В.Высоцкий об идеологическом режиме советского государства в этот период. Проводилось полное ограждение страны от «тлетворного влияния Запада». Население было лишено возможности выезжать за рубеж без санкции властей, происходило телекоммуникационное глушение. Передачи зарубежных радиостанций рассматривались как альтернативный источник информации, представлявшей гораздо больший интерес, чем официальная советская пропаганда, несмотря на низкое качество сигнала из-за глушения.
Таким образом, тема является актуальной, так как позволяет сформировать достаточно цельную «картину» жизни и культуры нашей страны в советское время.
Цель реферата — проанализировать, как политическая ситуация в стране отразилась на культуре и духовной жизни в СССР.
Из этого формулируются задачи:

1) выявить, как политическая ситуация повлияла на информационное положение в стране;

2) охарактеризовать культурное и духовное положение в период «застоя».

Методы, используемые в работе:

1) изучение статей по данному вопросу;

2) обобщение полученных сведений.

II. Культурная и духовная жизнь в СССР в середине 1960-начале 1980-х годов

1) Неосталинизм и «развитой социализм». Их влияние на развитие культурной и духовной жизни

В феврале 1956 года в конце XX съезда КПСС советский лидер Никита Хрущёв разоблачил культ личности, окружавший его предшественника Иосифа Сталина, и осудил преступления, совершённые во время «Большого террора». Хрущёв выступил с четырехчасовой речью, осудив режим Сталина, однако выступление критиковали за сильно преувеличенные заявления и сфабрикованные обвинения. Нововведения, объявленные Хрущевым на XX съезде придали официальный статус сталинской ревизионистской практике как новой программе, отказывающейся от ленинской концепции борьбы класса революционеров против сил империализма. В американских радиотрансляциях в Европе в конце 1950-х годов говорилось о политической борьбе между «старыми сталинистами» и «неосталинистом Хрущёвым».

Частью системы идеологического свёртывания оттепели был процесс «ресталинизации» — подспудной реабилитации Сталина. Сигнал был подан на торжественном заседании в Кремле 8 мая 1965 г., когда Брежнев впервые после многолетних умолчаний под аплодисменты зала упомянул имя Сталина. В результате в 70-е годы по инициативе партии происходит отказ от политики десталинизации и критики культа личности, намечается возврат к некоторым элементам сталинизма в идеологии, культуре, общественной жизни. В документах партии и правительства окончательно закреплялось, в том числе юридически, монопольное положение КПСС в советской политической системе. Впервые в 6-й статье новой 1977 г. Конституции СССР определялась роль партии как руководящей и направляющей силы советского общества, как ядра политической системы. За 20 лет численность КПСС возросла с 12,4 млн. в 1966 г. до 18,3 млн. в 1985 г. Как и раньше, партийное руководство через низовые партийные и общественные организации – профсоюзы, комсомол и другие – осуществляло идеологический контроль над общественной жизнью в государстве. Вследствие чего сохранялась всеобщая идеологизация социальной и культурной жизни, идеологический диктат КПСС, поощрялось единомыслие.

В то же время в рамках курса на стабилизацию партийные идеологи были вынуждены отказаться от утопической идеи о скором переходе к коммунизму и отмирании государства. В новую Конституцию вошло понятие развитого социализма, дававшего возможность пропагандировать новые достижения самого передового строя, выдвигать новые социальные цели, не производя радикальных изменений и не обещая их скорого достижения. В результате свойственное для того времени ужесточение цензуры привело к дальнейшему ограничению доступа специалистов к отечественной и зарубежной информации, что имело тяжелые последствия для развития науки в целом. Усилилось идеологическое воздействие на творчество художественной интеллигенции. Министром культуры с 1974-1986гг. был П.Н. Демичев. Следовательно, сложились и основные тенденции развития культуры:

1) Контроль государства над духовной идеологией

2) Появление новых направлений в искусстве

3) Военная тематика в произведениях

2) Культурная жизнь СССР в середине 1960-начале 1980-х годов

В 70-е г. все отчетливей наблюдается разделение культуры на официальную и «подпольную», государством не признанную. В сталинские годы не признаваемой государством культуры существовать не могло, а неугодные деятели попросту уничтожались. Теперь, когда советский народ имел за плечами большую школу страха, таких грубых методов можно было избежать. Не было нужды устраивать громкие судебные процессы и широковещательные кампании, как то было в 30–40-х г. Оказать давление на неугодного можно было легко, лишив доступа к зрителю, читателю. Большинство талантливых поэтов, писателей, художников, режиссеров как правило оказывались в пограничном пространстве между официальной и неофициальной культурой. Поэтому достаточно было небольшого намека, и издательства прекращали принимать рукописи, снимались с репертуара спектакли, ложились на полку фильмы. Можно было не расстреливать, а вынудить уехать заграницу и объявить после этого предателем. Даже видные, заслуженные деятели искусств чувствовали на себе давление так называемых «художественных советов», решавших, что может быть нужно и понятно советскому зрителю, а что нет.

Среди писателей, творчество которых не вызывало отрицательной реакции у государства и чьи произведения широко издавались, наибольшим читательским интересом пользовались Ю. В. Трифонов, автор повестей «Обмен» (1969 г.), «Предварительные итоги» (1970 г.), «Другая жизнь» (1975 г.); В. Г. Распутин «Деньги для Марии» (1967 г.), «Живи и помни» (1974 г.), «Прощание с Матерой» (1976 г.); В. И. Белов «Привычное дело» (1966 г.); В. П. Астафьев «Царь-рыба» (1976 г.). Обстановка, в которой разворачивается действие произведений Трифонова – город, а герой – обыкновенный городской житель, которому в обыденной жизни приходится решать сложные этические вопросы. Особое развитие получила «деревенская проза». Писатели «деревенщики» (В. Астафьев «Последний пок­лон», В. Распутин «Живи и помни», В. Белов «Привычное дело», М. Потанин «На чужой стороне», произведения В. Шукшина) с ужасом увидели исчезновение русской деревни, обесценивание народной культуры, «религии труда» на земле, т.е. то, во что превратилась наша деревня в эпоху «развитого застоя». Люди изверились в жизни. Они не могут обустроиться в самой деревне, не могут найти себя в городе. Самое страшное, что нет надежды. Романы, повести и рассказы проникнуты пессимизмом, как правило, с трагическим концом (пожар, гибель героя и т.п.). Потеря веры в будущее, в возможность социальных преобразований, драматизм внутреннего мира — характерные черты литературы 70-х. Трагический финал становится почти нормой. Тревожно звучат произведения о молодежи, утратившей социальные и моральные ориентиры.

Среди авторов, писавших на военные темы, наиболее популярным по-прежнему остается К. М. Симонов, продолжающий трилогию «Живые и мертвые», начатую им ранее. В свет выходят вторая и третья части: «Солдатами не рождаются» (1964 г.) и «Последнее лето» (1970 г.). Значителен вклад в литературу о войне Ю. В. Бондарева («Горячий снег» 1969 г.), Б. Л. Васильева (повесть «А зори здесь тихие…» 1969 г.).

Однако далеко не все писатели имели возможность свободно публиковать свои произведения. Многое из того, что было написано в годы «застоя», вышло в свет только в эпоху «Перестройки». Единственным способом совершенно свободно, безо всякой цензуры дойти до читателя (правда, лишь до узкого круга посвященных) оставался «самиздат». В 1978 г. группа писателей самостоятельно выпустила литературно-художественный альманах «Метрополь».

В списках и машинописных копиях расходились по стране произведения Александра Исаевича Солженицына (род. 1918 г.). В 70-е из под его пера выходит рассказ «Матренин двор», романы «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ». Но в застойные годы советская печать больше не издавала Солженицына. Его произведения выходят за границей. Это чрезвычайно раздражает советское руководство. В 1969 г. его исключают из Союза писателей. Присуждение ему в 1970 г. Нобелевской премии по литературе и публикация за рубежом романа «Архипелаг ГУЛАГ» приводят к тому, что писателя насильно выдворяют из страны. Уехать пришлось и замечательному ленинградскому поэту Иосифу Александровичу Бродскому (1940–1996). В его стихах не было никаких политических мотивов, тем не менее творчество Бродского и сама его личность раздражали официальные круги не меньше, чем Солженицын. Причина этого была в исключительной оригинальности его поэзии, «эстетической независимости», непохожести его произведений на шаблоны и каноны советского искусства. В прессе была организована травля. Газета «Вечерний Ленинград» опубликовала фельетон «Окололитературный трутень», после которого Бродский был арестован и осужден на пять лет ссылки «за тунеядство» (1964 г.) Многие видные деятели культуры выступали в его защиту (А. А. Ахматова, К. И. Чуковский, С. Я. Маршак, А. Т. Твардовский, К. И. Паустовский и др.). Из ссылки Бродскому разрешено было вернуться, однако о публикациях речь идти не могла. В 1972 г. Бродский эмигрировал в США, и Нобелевскую премию, присужденную ему в 1987 г., он получал уже как гражданин Соединенных Штатов. Вынужденная эмиграция ждала многих представителей творческой интеллигенции. Помимо названных из страны пришлось уехать писателям В. Аксенову («Остров Крым» 1981 г., «В поисках грустного беби» 1986 г.), В. Войновичу («Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»), поэту Н. Коржавину, барду А. Галичу, режиссеру Театра на Таганке Ю. Любимову, художнику М. Шемякину, скульптору Э. И. Неизвестному. Творчество «второй волны» эмиграции продолжило традиции культуры русского зарубежья, возникшего после Октябрьской революции, составив особую ее страницу.

Политика руководства живописью также строилась на балансе немотивированных запретов и временных послаблений. Так 15 сентября 1974 г. в Москве была разгромлена выставка 24-х художников-авангардистов («бульдозерная выставка»), но уже в конце сентября, видя, что событие это вызвало большой общественный резонанс, официальные власти разрешают провести другую выставку, в которой принимают участие те же самые авангардисты. Долгие годы засилья соцреализма в живописи привели к деградации вкуса и художественной культуры массового советского зрителя, не способного воспринимать ничего более сложного, чем буквальное копирование действительности. Огромную популярность в конце 70-х обрел Александр Шилов – художник-портретист, работавший в манере «фотографического реализма».

В 1972 г. пришла пора кинематографу указать надлежащее место за отход от социалистического реализма в годы «оттепели». Нельзя было показывать духовно, морально и физически искалеченных людей («Андрей Рублев» Тарковского), это – очернительство русской истории; нельзя показывать заколоченные дома, заброшенные кладбища, грязные улицы, неопрятно одетых людей – это очернительство современности («Егор Иванович» сценарий Б. Можаева), нельзя чтобы в фильмах преобладали трагические, пессимистические и просто грустные ноты, равно как и эгоизм и жестокость некоторых несознательных представителей общества, это несовместимо с настроением народа развитого социалистического общества («Зеркало» А. Тарковского, «Чучело» Р. Быков). Нельзя было говорить об эпохе культа личности, только об отдельных чертах. Бондарев сначала создает антикультовый фильм «Тишина», затем в «Освобождении» следует абсолютная и мощная реабилитация Сталина – спасающий, умный, мудрый полководец. Кстати, публика появление на экране Сталина встретила аплодисментами. Киноцензура всегда была самой жесткой. Только, если в 60-е цензоры «рекомендовали», говорили «следует подумать», «вероятно», «просим», то в 70-е годы тон радикально изменился: «требуем», «изъять», «ослабить», «сократить». Дело доходило до абсурда. Криминал находили там, где его и близко не было. В 1968 г. (события в Чехословакии) на обсуждении детской ленты «Внимание черепаха!» было сказано буквально следующее: «…все понятно,… маленькая, древняя, на «ч» начинается, а ее под танк, под танк…». Количество запрещенных сценариев и «полочных» фильмов катастрофически росло. Готовые ленты безжалостно кромсали, тем не менее, многие картины не соответствовали объявленному эталону. Может быть поэтому «недремлющие» зрители, так возмущались, посмотрев «Афоню» Г. Данелии. Прежде всего, в нем не увидели ту самую «идею». Героями экрана оказались бездельник Афоня (актер Л. Куравлев) и Катя (Е. Симонова), безнравственная девчонка, которая прыгает в постель к первому встречному. Кстати, на Западе, «Афоню» восприняли как блестящую выдумку режиссера. Никому не пришло в голову, что перед ними реальный кусочек советской действительности (простой сантехник терроризирует весь район). В кинематографе окончательно утверждается «интеллектуальное» кино. В сокровищницу мирового и отечественного киноискусства вошли картины «Зеркало» А. Тарковского, «Печки-лавочки», «Калина красная», «Жил певчий дрозд» и «Пастораль» О. Иоселиани, «Белый Бим, черное ухо» С. Ростоцкого, «Долгие проводы» К. Муратовой, «Цвет граната» С. Параджанова, «Агония» Э. Климова, комедии Э. Рязанова. В это время в кино работают совершенно удивительные актеры Е. Евфстигнеев, А. Миронов, В. Тихонов, Е. Леонов, Л. Гурченко, Н. Мордюкова, Л. Куравлев. Все эти и многие другие фильмы 70-х, ставшие широко популярными, фактически объединяет одна тема – человек, личность, ее нравственные и психологические проблемы, ее не желание быть «винтиком», всего лишь частью коллектива, теперь и коллектив не сумма безликих характеров, а личности. Особое значение в культуре 60–70-х годов имело творчество Василия Макаровича Шукшина (1929–1974), – писателя, актера и кинорежиссера. В его рассказах, повестях, фильмах нашел воплощение образ странного «чудака-человека», обостренное и даже болезненное восприятие мира которого давало возможность читателю, зрителю по новому взглянуть на окружающую действительность. (Сборники рассказов «Там, вдали» 1968 г., «Характеры» 1973 г., фильмы «Живет такой парень» 1964 г., «Печки-лавочки» 1973 г., «Калина красная» 1973 г.).

Драматургия отмечена появлением новых работ талантливых советских авторов таких как А. В. Вампилов («Утиная охота» 1970 г.), В. С. Розов («Ситуация» 1973 г.), Г. И. Горин («Офштейн») («Забыть Герострата» 1972 г., «Тот самый Мюнхгаузен»), А. М. Володин (Лифшиц) («Осенний марафон» 1979 г.).

Огромную роль в культурной жизни советского человека играла эстрадная музыка. Западная рок-культура исподволь просачивалась из-под «железного занавеса», оказывая воздействие на советскую популярную музыку. Знамением времени стало появления «виа» – вокально-инструментальных ансамблей («Самоцветы», «Песняры», «Машина времени» и др.). Всей стране были известны имена популярных исполнителей Софии Ротару, Валерия Леонтьева и др. Семидесятые годы – время восхождения на небосводе отечественной эстрады новой яркой звезды Аллы Пугачевой.

Значительное влияние на развитие классической музыки оказало творчество Г. В. Свиридова (сюита «Время – вперед!» 1965 г., музыкальная иллюстрация к поэме А. С. Пушкина «Метель» 1974 г.). Мастером музыкальных сочинений крупных форм, в том числе балетов, опер, симфоний стал Р. К. Щедрин (балет «Анна Каренина» 1972 г., опера «Мертвые души» 1977 г.). Синтез классических традиций и новаторских композиционных приемов отличал творческую манеру А. Г. Шнитке.

Не случайно, в удушливой атмосфере запретов расцветает авторская песня. Булат Окуджава и Владимир Высоцкий, заявившие о себе еще в годы «оттепели» надолго, без преувеличения, стали кумирами всего населения страны. Их произведения были наполнены свободой духа, уводили от унылой картины современной жизни. В. Высоцкий, «шансонье всея Руси», как назвал его А. Вознесенский, прекрасный актер театра и кино, создал тысячи песен, разных по жанру и по тематике. Это песни о войне, о спорте, о людях мужественных профессий. Часто они приближались к маленькому спектаклю и звучали так достоверно, что автора принимали за шофера, летчика, участника войны. Большой популярностью пользовались сатирические песни В. Высоцкого. В них не только смех, но и сочувствие, а часто ощущение безысходности, замкнутого круга: «Домой придешь – там ты сидишь» («Диалог у телевизора»). Автор часто почти напрямую или через аллегории критикует существующие порядки, с болью говорит о человеке, воспитанном на запретах, мечтает, что общество сможет вырваться из этого порочного круга.

Высокого уровня развития достигли советская архитектура и искусство монументальной пропаганды. Сокровищница советского зодчества пополнилась такими сооружениями, как Кремлевский Дворец съездов, Останкинская телевизионная башня, Дворец пионеров на Ленинских горах в Москве, здание аэропорта в Ленинграде и др. Советские архитекторы продолжали поиск выразительной формы общественных зданий, более совершенной планировки жилых комплексов, улучшения типовых проектов жилых домов. В градостроительстве получило распространение возведение 12-16-ти – и 22-этажных домов улучшенной конструкции.

Активное участие принимают трудящиеся в художественном творчестве. Сотни тысяч рабочих, колхозников, служащих участвовали в художественной самодеятельности. Лучшие самодеятельные коллективы послужили основой для создания народных театров. При клубах и дворцах культуры действовали литературные объединения, любительские киностудии, кружки изобрази тельного искусства. Наиболее значительные работы самодеятельных художников экспонировались на всесоюзных выставках. Расширилось международное сотрудничество Советского Союза в сфере культуры. К середине 80-х годов СССР наладил культурные связи со 120 странами.

Учитывая увлечение в это время сельскохозяйственными проектами (Нечерноземье – вторая целина), эта отрасль науки достаточно хорошо финансировалась. Москвич доктор технических наук Е.П. Галямин разработал методы оперативного распределения водных ресурсов при орошении. Доктор физико-математических наук О.Д. Сиротенко (г. Обнинск) изучает влияние засух на сельскохозяйственное производство.

В 1977 году в Московском институте инженеров сельско­хозяйственного производства имени В.П. Горячкина был создан первый в мире агроробот – MAP-1 (у него – две руки грузоподъемностью 75 килограммов, есть «глаза», «уши», органы «осяза­ния»). Руководитель этого проекта В.И. Васянин опубликовал уникальную книгу «Сельскохозяйственные роботы». В ней шла речь о механических работниках для теплиц, животноводческих ферм. Однако сельскохозяйственное роботостроение осталось лишь в планах.

В тоже время, совершенно очевидно, что в 70-е годы советская наука теряет свои приоритеты. Виднейшие ученые П.Л. Капица, А.Д. Сахаров с тревогой обращаются в правительство, говоря о неэффективной системе образования, некомпетентности руководящих органов. Послушные ученые стали нужнее, чем талантливые. В упадок приходят такие известные во всем мире центры как Обнинск, Новосибирский Академгородок, где прежде научные открытия следовали одно за другим.

Бюрократическая система тормозила развитие науки как могла. От изобретения до внедрения проходили годы. Применение кислорода в промышленном производстве, предложенное инженером А. Мозговым, стало возможным только через 20 лет, автора наградили Государственной премией СССР. Эксперты умудрились задержать патентование одного из крупнейших изобретений века, сделанного Н. Басовым и А. Прохоровым – лазера. Впоследствии эти ученые были удостоены Ленинской и Нобелевской премий.

В самом сложном положении снова оказались общественные науки. Здесь, как нигде, преследовался плюрализм мнений и тут же слышались упреки по поводу слабости творческих дискуссий и новаторской мысли. Вся продукция историков подвергалась жесткому идеологическому контролю.

О мощном давлении на авторов свидетельствует хотя бы такой эпизод. В конце 60-х маршал Г.К. Жуков завершил свои воспоминания. Однако разрешения на публикацию не было. Наконец, дали понять, что в книге ни разу не упомянут, Брежнев. Беда в том, что они ни разу во время войны не встречались. Тогда автор написал, что «…находясь в 18-й армии, поехал посоветоваться с начальником политотдела Л.И. Брежневым, но, к сожалению, его на месте не оказалось. Он как раз находился на Малой земле, где шли тяжелейшие бои». Эта фраза прошла по всем изданиям «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жукова, в т.ч. и зарубежным. Только в юбилейном, седьмом, была опущена.

Кстати, книга превзошла все самые смелые прогнозы популярности. Она появилась на мировом рынке на всех континентах. В ФРГ на обложке красными буквами было написано: «Один из величайших документов нашей эпохи». Когда книга впервые поступила в продажу в Москве в 1969 г., жаждущая толпа разбила витрины в здании магазина «Книжный мир».

Особенного внимания также заслуживает образовательная система брежневского периода. 1970-1980-е гг. благоприятные демографические факторы создали условия для динамичного развития системы школьного образования. Вновь вводилась одиннадцатилетняя школа и возвращалась подготовка учащихся к возможной будущей профессии. Выполнение плана комплектования профессионально-технических училищ выпускниками 8-х классов объявлялось «главным показателем» эффективности работы общеобразовательных школ. Подготовка квалифицированных рабочих в профессионально-технических учебных заведения в 1965 г. составила 1100 тыс. чел., а к середине 1980-х гг. превысила 2,5 млн чел. Выпуск специалистов в системе средних специальных учебных заведений за 1960-1980-е гг. увеличился с 290 тыс. до 721 тыс. человек.

Изменения коснулись и системы высшего образования. Число университетов за 1960-1980-е гг. увеличилось вдвое, а выпуск специалистов составил в 1960 г. – 20,7 тыс., в 1980 г. – 160 тыс. человек. Впрочем, конкурс на вступительных экзаменах за эти годы сократился: 230 заявлений на 100 мест – в 1960 г.; 188 заявлений – в 1980 г.

В системе образования в условиях нараставшего общественного кризиса остро встали проблемы поиска новой модели школы. Попытки внедрения «педагогики сотрудничества» были предприняты учителями-экспериментаторами: Ш. Амонашвили, И. Волковым, Е. Ильиным, С. Лысенковой, В. Шаталовым.

3) Духовная жизнь СССР в середине 1960-начале 1980-х годов. Диссидентское движение

Главная черта духовной жизни общества в это время — это стремительное развитие диссидентского, «инакомыслящего» движения. Что совсем неслучайно, учитывая, что идеология в государстве могла быть, по мнению правительства, лишь одной — официальной.

Диссидентами в СССР называли людей, выделявшихся образом мышления и социальным поведением. Мотивами их деятельности являлось стремление к гражданскому и нравственному сопротивлению,

оказанию помощи людям, подвергшимся репрессиям и сохранению определенных общественных идеалов. Первые годы брежневского правления (1964-1967), связанные с усилением наступления на небольшие островки свободы, рожденные оттепелью, положили начало формированию организованной оппозиции режиму в лице правозащитного движения. В истории правозащитного движения эти годы можно определить как начальный этап его формирования. Основной формой деятельности диссидентов были протесты и обращения в адрес высшего политического руководства страны и правоохранительных органов. Точная дата рождения правозащитного движения — это 5 декабря 1965 года, когда на Пушкинской площади в Москве состоялась первая демонстрация под правозащитными лозунгами. Однако этому событию предшествовали долгие годы борьбы демократически настроенных групп и одиночек. В 1965 году усилились репрессии против инакомыслящих, что было, вероятно, результатом попыток сталинистов в новом руководстве достичь политического перевеса. Осенью 1965 г. были арестованы московские писатели Андрей Синявский и Юлий Даниэль, опубликовавшие свои произведения за рубежом под псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак. Арест писателей был воспринят как пролог к зловещим переменам. Не только друзья и приятели арестованных, но и незнакомые с ними люди горячо обсуждали, какая судьба ожидает писателей. В 1966 года январе состоялся суд и приговор был жестким: Синявский и Даниэль получили соответственно 5 и 7 лет лагерей строгого режима. За арестом писателей последовала достаточно широкая кампания писем протеста. Стало понятно, что оттепель закончилась и перед обществом встала насущная необходимость борьбы за свои права. Процесс по делу писателей и петиционная кампания 1966 года провела окончательный водораздел между властью и обществом, разделила интеллигенцию на своих и чужих. Подобное разделение в российской истории всегда приводило, и привело на этот раз к образованию сплоченной и организованной политической оппозиции.

Суд над писателями был всего лишь одним из признаков ресталинизации. В печати все чаще стали появляться произведения, оправдывающие и возвеличивающие Сталина, а антисталинские высказывания не пропускались. Усилилось давление цензуры, ослабленное после XX съезда. Эти тревожные симптомы так же вызывали многочисленные протесты, как индивидуальные, так и коллективные.

Особое впечатление произвело быстро распространившееся по Москве письмо 25-ти виднейших деятелей науки и культуры Брежневу о тенденциях реабилитации Сталина. Среди подписавших это письмо — композитор Шостакович, 13 академиков, знаменитые режиссеры, артисты, художники, писатели, старые большевики с дореволюционным стажем. Все они энергично выразили протест против возрождения.

В 1966 г. в обществе началось открытое противостояние между сталинистами и антисталинистами. Если на официальном уровне все больше звучали речи, восхвалявшие Сталина, то учебные заведения, университеты, дома ученых приглашали для бесед и лекций писателей и публицистов, зарекомендовавших себя антисталинистами.

Параллельно происходило массовое распространение материалов самиздата антисталинской направленности. Наибольшую известность получили в эти годы романы Солженицына «В круге первом» и «Раковый корпус». Распространялись мемуары о лагерях и тюрьмах сталинской эпохи: «Это не должно повториться» С.Газаряна, «Воспоминания» В.Олицкой, «Тетради для внуков» М.Байтальского и др. Перепечатывались и переписывались «Колымские рассказы» В.Шаламова. Но наибольшее распространение получила первая часть романа-хроники Е.Гинзбург «Крутой маршрут». Продолжалась и петиционная кампания. Интеллигенция и правозащитники все еще писали письма с надеждой образумить власти. Наибольшую известность получили: письмо в ЦК КПСС 43 детей коммунистов, репрессированных в сталинские времена (сентябрь 1967 г.) и письма Роя Медведева и Петра Якира в журнал «Коммунист», содержавшие перечень преступлений Сталина.

Следующий период в развитии диссидентского и правозащитного движения — 1968-1975 годы — совпал с удушением «Пражской весны», приостановкой всяких попыток преобразования политических институтов, погружением политической жизни в состояние застоя. Преобладающей формой протеста в 1968 г. стали письма в советские инстанции.

Петиционная кампания также была гораздо шире, чем в 1966 г. Участвовали в петиционной кампании представители всех слоев интеллигенции, вплоть до самых привилегированных. «Подписантов» (так стали называть тех, кто подписывал протесты против политических преследований) оказалось более 700. Андрей Амальрик в своей работе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» проанализировал социальный состав подписантов. Среди них ученые составили 45%; деятели искусств – 22%; инженеры и техники – 13%; издательские работники, учителя, врачи, юристы – 9%; рабочие – 6%, студенты – 5. Подписантская кампания 1968 г. не имела непосредственного успеха, однако петиции и многочисленные выступления затормозили процесс свертывания демократии, не позволили сталинистам добиться полного реванша.

Весной-летом 1968 г. развивался чехословацкий кризис, вызванный попыткой радикально-демократических преобразований социалистической системы и закончившийся введением советских войск в Чехословакию.

Переоценка ценностей, происшедшая в советском обществе в 1968 г., окончательный отказ правительства от либерального курса определили новую расстановку сил оппозиции. В апреле 1968 г. начала работать группа, выпускавшая политический бюллетень «Хроника текущих событий» (ХТС). Механизм поступления информации в редакцию и распространения был похож на принцип «сарафанного радио»: информация о Хрониках передавалась из уст одного человека к другому. Редакция ХТС собирала сведения о нарушениях прав человека в СССР, положении политзаключенных, арестах правозащитников, актах осуществления гражданских прав. За несколько лет работы ХТС наладила связи между разнородными группами правозащитного движения. Хроника была тесно связана не только с правозащитниками, но и с различными инакомыслящими. Так, значительное количество материалов ХТС посвящено проблемам национальных меньшинств, национально-демократических движений в советских республиках, прежде всего на Украине и в Литве, а также религиозным проблемам. Пятидесятники, иеговисты и баптисты были частыми корреспондентами Хроники. Значительной была и широта географических связей Хроники. К 1972 г. выпуски описывали ситуацию в 35-ти точках страны.

В 1968 г. СССР была ужесточена цензура в научных изданиях, возрос порог секретности для многих видов публиковавшейся информации, началось глушение западных радиостанций.

Естественной реакцией на это стал значительный рост самиздата и поскольку подпольных издательских мощностей не хватало — стало правилом отсылать или пробовать отсылать экземпляр рукописи на Запад. Самиздатские тексты поначалу шли «самотеком», через знакомых корреспондентов, ученых, туристов, не боявшихся везти через границу запрещенные книги. На западе некоторые из рукописей издавались и так же подпольно ввозились обратно в Союз. Так сформировалось явление, получившее сначала среди правозащитников название «тамиздат», роль которого в спасении интереснейших произведений отечественной литературы и общественной мысли еще предстоит понять.

Усиление репрессий против правозащитников в 1968-69 гг. вызвало к жизни совершенно новое для советской политической жизни явление — создание первой правозащитной ассоциации. Она была создана в 1969 г. Началась она традиционно, с письма о нарушении гражданских прав в СССР, правда, отправленного нетрадиционному адресату — в ООН. Авторы просили ООН защитить попираемые в Советском Союзе человеческие права. Письмо подписали 15 человек. Подписавшие заявили, что образуют «Инициативную группу защиты прав человека в СССР» (ИГ). Деятельность ИГ сводилась к расследованию фактов нарушения прав человека, требованиям освобождения узников совести и заключенных в спецбольницах. Данные о нарушениях прав человека и количестве заключенных отправлялись в ООН и на международные гуманитарные конгрессы.

Опыт легальной работы ИГ убедил остальных в возможности действовать открыто. В ноябре 1970 г. в Москве был создан Комитет прав человека в СССР. Инициаторами были Валерий Чалидзе, Андрей Твердохлебов и академик Сахаров, все трое — физики. Экспертами Комитета стали А.Есенин-Вольпин и Б.Цукерман, корреспондентами – А.Солженицын и А.Галич. В учредительном заявлении указывались цели Комитета: консультативное содействие органам государственной власти в создании и применении гарантий прав человека; разработка теоретических аспектов этой проблемы и изучение ее специфики в социалистическом обществе; правовое просвещение, пропаганда международных и советских документов по правам человека. Комитет занимался следующими проблемами: сравнительный анализ обязательств СССР по международным пактам о правах человека и советского законодательства; права лиц, признанных психически больными; определение понятий «политзаключенный» и «тунеядец».

Возникшее внутри СССР диссидентство могло рассчитывать тем не менее на международную симпатию и поддержку. На Западе и особенно в США сразу же поняли, какую выгоду можно извлечь из него. Сильный идеологический заряд холодной войны, публичные дискуссии на тему «разрядки» подпитывали взаимное притяжение Востока и Запада, несмотря на водораздел между ними. Наиболее активные диссиденты знали, что они могут найти за рубежом помощь и поддержку: отправляемые ими за границу сочинения публикова­лись, а затем через курьеров тайком переправлялись обратно в СССР. К уже существующему и никак не приостанавливающему свою дея­тельность «самиздату» прибавился «тамиздат», а с появлением новых технических возможностей еще и «магнитиздат», то есть записанные на магнитофонные пленки запрещенные песни и передачи. Соот­ветственно, и средства политической борьбы стали разнообразнее.

В начале 70-х годов в диссидентстве обозначились тенденции, доволь­но различные по идеалам и политической направленности. Попытка точной классификации, как всегда в подобных случаях, приводит к упрощению. При всем том можно выделить, по крайней мере, в общих чертах, три основных направления: ленинско-коммунистическое, либерально-демократическое и религиозно-националистическое. Все они имели активистов, но, в конце концов, каждое из них нашло выразителя своих идей в лице одной наиболее заметной личности. Во всех трех случаях это были люди исключительных качеств и сильного характера. Три направления были представлены, соответ­ственно, Роем Медведевым, Андреем Сахаровым и Александром Солженицыным — людьми весьма несхожими, с коренными различия­ми в позициях по причине слишком серьезных расхождений во взглядах. Но все трое оказались вынужденными противостоять мощи государ­ства, Это было единственное, что их роднило. Но этого единственного хватало, чтобы полемика между ними не перерастала в открытую вражду и не положила конец сотрудничеству в стане оппозиции.

Именно поэтому, если не по каким-либо другим, вполне понят­ным политическим причинам, о диссидентстве, особенно за гра­ницей, говорили как о явлении едином и довольно сплоченном. Но единства не было. В ходе 70-х годов три выразителя основных направлений и их сторонники нередко спорили друг с другом, их убеждения были несовместимыми.

Больше сходства было между двумя первыми из упомянутых те­чений — коммунистическим и демократическим. Имена Сахарова и Медведева стояли рядом в петициях, написанных на рубеже 60-х и 70-х годов, включая совместное политическое обращение к Брежне­ву, составившее одну из первых 13 политических платформ диссидентства. Неокоммунистическое движение вытекало непо­средственно из антисталинских настроений, периодически возника­ющих в советской истории. Его рождение совпало с протестами против «реабилитации» Сталина.

Надо сказать, что в неокоммунистическом движении суще­ствовало и более радикальное направление, связанное скорее со свободолюбивым духом большевистской революции. Это направление было в первую очередь важно тем, что дало диссидентству, особенно в первые годы его существования, наиболее активных и непримири­мых активистов. Их первая подпольная организация называлась «Союзом борьбы за возрождение ленинизма». «Ленинизму — да, ста­линизму — нет!» — вот лозунг некоторых из них.

Наибольшим вкладом демократического течения в политическую деятельность диссидентов стало движение за права человека. Первый комитет по защите прав человека был создан в 1970 году Сахаровым и двумя его товарищами, Чалидзе и Твердохлебовым, при том, что именно Сахаров оставался в глазах людей подлинным и высшим его представителем. Рождению этой организации не сопутствовали какие-либо антиправительственные заявления. Более того, ее перво­начальная концепция включала уважение к советским законам, начиная с конституции, и к правам, которые последняя признавала за гражданами хотя бы на бумаге. Предлагалось даже в этих целях сотрудничать с правительством. Впоследствии организация подверг­лась обвинениям со стороны наиболее экстремистских диссидент­ских групп за отказ от настоящей политической борьбы. Однако именно такая установка на соблюдение законности и обеспечивала эффективность организации. Постепенно в ходе 70-х годов требо­вание обеспечить «права человека» становится центральным лозунгом всего диссидентского дви­жения.

В демократическом течении тоже проявлялись более радикаль­ные тенденции, появлялись группы, предпочитавшие революцию эво­люции. Многие из них смотрели на Запад как на модель, пример для подражания, полагая, что СССР необходим про­стой и непосредственный возврат к капитализму. Для них демокра­тия представлялась возможной только в этих рамках, они не разделяли мысли Сахарова о переходе к демократии через реформу и эволюцию существующего в СССР общества. Отказ властей в этом случае вести диалог с реформистами, применение к ним реп­рессий способствовали развитию наиболее экстремистских тенден­ций. В 1973 году в печати была развязана неистовая кампания именно против Сахарова. Не выдвигая более радикальных лозунгов и по-прежнему оставаясь реформистом, Сахаров также вынужден был в этот момент просить Запад о более энергичном давлении на совет­ских руководителей.

Отдельного внимания заслуживает третья, гораздо более значи­тельная составляющая диссидентского движения — националисти­ческое течение. Все диссидентские течения приобретали политическое значение только потому, что они находили свое продолжение в скрытых убеждени­ях и в состоянии умов различных групп общества и даже самого власть имущего аппарата. Но оба течения, о которых говорилось выше, всегда оставались отражением взглядов небольших групп. По уже упомянутому подсчету, из диссидентов, состав­лявших приблизительно полмиллиона человек, почти все, за исклю­чением двух-трех десятков тысяч, так или иначе входили в это третье течение.

Националистическое диссидентское течение важно не столько присутствовавшим в нем духом оппозиции коммунистическому руко­водству, сколько тем, что в русле этого течения националистические проблемы обсуждались открыто, в официальной среде. Прежде тако­го не случалось вовсе либо наблюдалось в незначительной мере даже там, где отмечалась повышенная чувствительность к трубным звукам национализма. В третьем диссидентском течении сливались воедино различные потоки традицией националистского толка — религиозный, сла­вянофильский, культурный — либо просто антикоммунистической окраски. Но самую благодатную почву для национализма создал кри­зис официальной идеологии. В 1961 году в хрущевской программе партии прозвучало неосторожное обещание, что через 20 лет в СССР наступит коммунизм, будет создано общество благополучия и равен­ства, к которому рано или поздно придет и весь мир. Как реакция на это обещание в 70-е годы появляется убеждение, что коммунизм не наступит никогда ни в СССР, ни в какой иной стране. Стороннему наблюдателю подобное могло показаться чем-то несущественным. Но совсем по-иному это ощущалось в стране, где десятки лет работали, сражались и страдали во имя этого будущего. Ощущалась необходимость заменить устаревшую идеологию но­вой, запасной, чтобы дальше идти вперед.

Пророком этого движения был Солженицын. Писатель не сразу открыто заявил о своих убеждениях. В своих автобиографических записках он отмечал, что эти убеждения им долго держались под спудом, чтобы лучше подготовиться к выполнению «миссии», ко­торая, по его мнению, была ему предназначена.

Несомненно, первоначальная концепция Солженицына отлича­ется от позднейшей. В 60-х годах это давало основание самым раз­ным людям считать, что даже Солженицын, несмотря на свои оппозиционные взгляды, остается неизменно в русле социалистичес­кой ориентации, но все-таки в рамках советской культуры в самом широком понимании этого слова. Только позднее, в 70-х го­дах, когда писатель решился сделать достоянием общественности свои политические идеи, обнаружилось, что Солженицын — абсо­лютный и непримиримый противник всякой социалистической идеи и всего революционного и послереволюционного опыта своей страны.

Солженицын снискал славу не только своими политичес­кими идеями и талантом писателя. Его популярности немало способ­ствовал незаурядный темперамент борца, абсолютно убежденного в своей правоте, отличающегося даже некоторым привкусом нетерпи­мости и фанатизма, характерным для людей его склада. Этим он завоевал симпатии и среди тех, кто вовсе не разделял его образа мыслей. Более чем кто-либо другой, Солженицын придал диссидент­ству характер бескомпромиссной антикоммунистической борьбы. Этим он хотел отличаться от других диссидентских течений, даже тех, как было в случае с Сахаровым и братьями Медведевыми, кото­рые немало помогали ему в борьбе с властями.

Солженицын выступал не только врагом большевизма во всех проявлениях последнего, начиная с Ленина и дальше, не делая скид­ки даже для Хрущева, которому он был обязан освобождением из лагеря, куда был брошен в конце войны, и публикацией своей первой книги. По его мнению, марксизм и коммунизм явились прежде всего, результатом исторического кризиса, психологического и мораль­ного, кризиса всей культуры и всей системы мышления в мире, который начался в эпоху Возрождения и нашел свое максимальное выражение в просветителях XVIII века. По мысли Солженицына, все беды России начались с реформ Петра или даже раньше, с попыток модернизации православного культа, предприня­тых в XVII веке патриархом Никоном. 1917 год с его революцией стал лишь последним и роковым шагом в пропасть.

Солженицын и Сахаров, которых объединяло то, что оба они были жертвами репрессий, по своим политическим взглядам были совершенными антиподами. Он считал, что бессильный, эгоистичный и коррумпированный западный мир не мог быть перспективным. Даже «интеллектуальная свобода» была для писателя скорее средством, нежели целью; она имела смысл, если только использовалась для достижения «высшей» цели. Для России он видел выход не в парламентской демократии и не в партиях, для него предпочтительнее была бы система «вне партий» или просто «без партий». В течение многих веков Россия жила в условиях авто­ритарного правления, и все было хорошо. Даже автократы «религи­озных столетий» были достойны уважения, поскольку чувствовали ответственность перед Богом и перед своей совестью. Высшим принципом должна быть «нация» — такой же живой и сложный организм, как отдельные люди, схожие между собой по своей природе, врожденной, неискусственной. Солженицын провозглашал себя врагом всякого интернационализма или космопо­литизма. Нет ничего удивительного в том, что эти его позиции были с горечью отвергнуты Сахаровым.

Во всех диссидентских кругах, включая и те, что не во всем или вовсе не разделяли его взглядов, имя Солженицына пользовалось уважением из-за непримиримости позиций и всемирного признания после публикации его произведений за рубежом. Действовала целая череда более или менее подпольных групп, распространявших и защищавших взгляды, аналогичные идеям Солженицына.

Неонационалистические течения всех оттенков сливались воеди­но при столкновении с критикой извне. Было нечто, их объединяю­щее. Прежде всего тезис, что советская система не есть продукт русской истории, но результат насильственного навязывания со сто­роны. Общей у всех неонационалистов была вера в потенциальное превосходство русской нации, в ее «социальное, моральное и рели­гиозное возрождение», в ее «миссию». Для всех них существовала только Россия, а не Советский Союз. Одни из неонационалистов рассматривали остальные народы СССР, особенно славянские, как придаток, как некую разновидность русского народа; другие — как бремя, от которого желательно было бы избавиться. Всем им была чужда идея равноправного объединения русской нации с другими народами.

Неонационалистская печать не подвергалась цензуре, и это наво­дило многих наблюдателей на размышления относительно официаль­ного стимулирования движения. На самом высшем уровне тоже обсуждалось это явление. Брежнев лично высказал неудовольствие по поводу давления со стороны неонационалистов. Развернувшаяся в то время открытая дискуссия расценивалась как свидетельство скрывавшегося за фасадом официального единства «глубинного конфликта», которому суждено было оказать большое влияние на общество и особенно на молодежь. Приговор неонационалистичес­ким тенденциям был произнесен. Но, в отличие от прошлого, в этом случае практические последствия были незначительны: наиболее за­метные из неославянофилов были смещены с занимаемых постов, но продолжали свою карьеру на других, нередко даже более престиж­ных, должностях. Не случайно появились слухи о стоявших за их плечами влиятельных покровителях: чаще всего упоминалось имя Полянского, тогдашнего главы правительства РСФСР. На самом деле гораздо более важным, чем поддержка того или другого руководителя, оказалось сочувствие, которое находила нарождавшаяся идеология среди госу­дарственных служащих, особенно в армии и даже в самой партии.

Сотни, если не тысячи диссидентов, оказались заключёнными психбольниц. Судили в таких слу­чаях заочно, и суд всегда был закры­тым. Заключение могло продол­жаться как угодно долго, а врачебная комиссия из года в год задавала два обычных вопроса. Первый: «Измени­лись ли Ваши убеждения?». Если паци­ент отвечал «да», его спрашивали: «Произошло ли это само по себе или в результате лечения?». Если он под­тверждал, что это произошло благода­ря лечению, то мог надеяться на ско­рое освобождение.

Арестованные деятели правозащитного движения исчислялись сотнями. Апогеем репрессий стало так называемое Дело N 24 – следствие над ведущими деятелями Московской инициативной группы по защите прав человека в СССР П.Якиром и В.Красиным, арестованными летом 1972 г. Дело КГБ удалось — Якир и Красин «раскаялись» и дали показания более чем на 200 человек.

5 сентября 1973 года А. Солженицын направил в Кремль «Письмо вождям Советского Союза», что в конечном итоге послужило толчком к насильственной высылке писателя в феврале 1974 года.

Правозащитное движение фактически перестало существовать. Уцелевшие ушли в глубокое подполье. Ощущение, что игра проиграна и оставшаяся непоколебленной система будет существовать чуть ли не вечно, стало доминирующим как среди избежавших ареста, так и среди узников брежневских лагерей.

1972-1974 гг. были, пожалуй, периодом самого тяжкого кризиса правозащитного движения. Перспектива действий была потеряна, почти все активные правозащитники оказались в тюрьме, сама идеологическая основа движения была поставлена под вопрос. Сложившаяся ситуация требовала радикального пересмотра политики оппозиции. Этот пересмотр и был осуществлен в 1974 г.

К 1974 г. сложились условия для возобновления деятельности правозащитных групп и ассоциаций. Теперь эти усилия концентрировались вокруг заново созданной Инициативной группы защиты прав человека, которую окончательно возглавил А. Д. Сахаров.

В феврале 1974 г. возобновила свои выпуски «Хроника текущих событий», появились первые (после трех лет молчания) заявления Инициативной группы по защите прав человека. К октябрю 1974 г. группа окончательно восстановилась.

В 70-е гг. диссидентство стало более радикальным. Основные его представи­тели ужесточили свои позиции. Все, даже те, кто отрицал это впо­следствии, начинали свою деятельность с мыслью завязать диалог с представителями власти: опыт хрущевского времени давал повод для такой надежды. Ее, однако, разрушили новые репрессии и отказ влас­тей вести диалог. То, что поначалу было просто политической критикой, обращается безапелляционными обвинениями. На первых порах диссиденты лелеяли надежду на исправление и улучшение существующей системы, продолжая считать ее социалистической. Но, в конечном счете, они стали видеть в этой системе лишь признаки умирания и ратовать за полный отказ от нее. Проводимая правитель­ством политика оказалась неспособной справиться с диссидентством и только ужесточила его во всех компонентах.

После того, как в 1975 г. СССР подписал в Хельсинки Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, ситуация с соблюдением прав человека и политических свобод превратилась в международную. После этого советские правозащитные организации оказались под защитой международных норм, что крайне раздражало брежневское руководство. В 1976 г. Ю. Орловым была создана общественная группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений, которая готовила отчеты о нарушении прав человека в СССР и направляла их в правительства стран-участниц Совещания, в советские государственные органы. Следствием этого было расширение практики лишения гражданства и высылки за рубеж. Во второй половине 1970-х годов Советскому Союзу постоянно предъявляются обвинения на официальном международном уровне в несоблюдении прав человека. Ответов властей было усиление репрессий против хельсинкских групп.

Правозащитное движение перестало существовать в конце 80-х, когда, в связи с изменением курса правительства, движение уже не носило чисто правозащитного характера. Оно перешло на новый уровень, обрело другие формы.

В ходе работы, проанализировав статьи по данному вопросу, можно сказать, что период с середины 1960-начала 1980-х годов стал олицетворением того, насколько по отношению к проводимой государством политике важен субъективный фактор — личностные качества правителя. Брежнев был мягким человеком — и этим пользовались его коллеги: через него продвигали свои идеи и проекты, и только для того, чтобы сохранить свою престижную должность в условиях, когда общественная мысль достигает огромных масштабов и способна влиять на действия государства. Культура как ничто другое показывало жизнь в СССР в вышеозначенный период: она развивалась, в ней находили отражения нараставшие тенденции, но подобная «свобода» была мнимой — государство пресекало любые попытки общества выйти за рамки официальной идеологии, которая распространялась на все сферы жизни населения. В свою очередь духовная жизнь показала насущность тех проблем, что были связаны с официальной идеологией, и обратила внимание на тот факт, что вмешательство правительства во все отрасли государства не всегда приводит к желаемым и главное — удовлетворяющим население результатам.

Но, несомненно, история советского периода — многогранный предмет, по объёму, несмотря на то, что СССР просуществовало менее века, схожий с историей, например, Российской империи. А также она является доказательством выражения «учиться на своих ошибках», ведь именно в это время русский человек проживал тяжелейший период в истории своей Родины, и чтобы следующим поколениям жилось лучше, необходимо учесть те самые ошибки, приведшие к тяготам и невзгодам.

Список используемой литературы

1) А. Орлов, В. Георгиев, «История России». — М.: Проспект, 2014 г. — 528 с.

2) Т. Архипова, А. Безбородов, И. Безбородова. «История России. Новейшее время 1945-1999». — М.: АСТ, 2001 г. — 464 с.

3) Р. Арсланов, В. Блохин, В. Джангирян. «История России с древнейших времен до конца ХХ века». — М.: Поматур, 2003 г. — 368 с.

4) А. Безбородов, «Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР 50 – 80-х годов». — М.: РГГУ, 1994 г. — 154 с.

5) А. Троцкий. «Рок в союзе – 60-е, 70-е, 80-е». – М., 1991 г.

6) М. Геллер. «Российские заметки 1969-1979». – М.: МИК, 1999. — 568 с.

Источник