Чем объединяется страна общество и государство

Общество и государство

Взаимосвязь государства и права, их роль в жизни общества.

Понятие и признаки права.

Понятие и признаки государства.

Общество и государство.

Понятие государства является одним из фундаментальных, т.е. базовых в правоведении. В настоящее время в мире существует около 200 различных государств, без которых немыслимо существо­вание современного общества. Однако в науке общепризнанным яв­ляется то, что государство как институт общества существовало не всегда. В истории человечества было время, когда государства не бы­ло. Поэтому понять, что такое государство и какова его роль в обще­стве, можно лишь разобравшись в том, когда и почему оно появи­лось и для чего, т.е. для осуществления какой деятельности. Следовательно, изучение основ государства и права надо начинать с выяснения причин и условий возникновения государства.

Общество — это не просто совокупность людей, объединенных общими интересами, но также формы их совместной деятельности и разнообразные связи между людьми (общественные отношения), в которых есть определенная система.

1. Исторически первым было пер­вобытное общество, называемое также родовым, — люди жили сооб­ща, объединяясь в большие семьи (родовые общины и племена) по признаку кровного родства. Они добывали себе средства к существо­ванию охотой, рыболовством, собирательством дикорастущих пло­дов и злаков, т.е. вели так называемое присваивающее хозяйство, по­требляя произведенные природой продукты. Объединение было необходимо, так как в таких условиях человек не мог выжить в оди­ночку.

В таком обществе все добываемое сообща находилось в общест­венной собственности, делилось между людьми поровну и потребля­лось без остатка, поэтому не было условий для возникновения социального неравенства. Все были равны и свободны, существовало только естественное, половозрастное разделение труда: между муж­чинами и женщинами, молодыми и стариками.

При этом строе такого социального явления, как государство, не существовало, да и не могло существовать: не было необходимых ус­ловий. Однако любое общество нуждается в управлении, поэтому в первобытном обществе естественным образом складывается общест­венная власть, для того чтобы обеспечивать его жизнедеятельность, управлять поведением людей и поддерживать порядок.

Любая власть — это реальная возможность подчинять своей воле поведение и деятельность людей. Власть в первобытном обществе — это еще не государственная власть. В то время отсутствовали специальные, вы­деленные из общества органы (такие, как правительство, полиция, суды, и т.п.), осуществляющие управление и принуждение. Это была общественная власть, так как она не была отделена от общества, сливалась с ним. Все наиболее важные вопросы (например, войны и мира) решались на общем собрании всех взрослых членов рода (пле­мени). Оно же было и высшей судебной инстанцией. А для повсе­дневного управления общее собрание избирало из числа наиболее уважаемых сородичей родовых старейшин, объединявшихся в совет старейшин для управления племенем как более крупным объедине­нием нескольких родов. Для ведения войн с другими племенами из­бирались военные вожди, которыми могли стать наиболее храбрые и сильные воины.

Все избранные представители общественной родовой власти не обладали особыми привилегиями и не имели в распоряжении специ­альных средств и органов принуждения. Их власть держалась лишь на их личном авторитете, поскольку соплеменники избирали наибо­лее мудрых, опытных, хорошо знающих родовые обычаи и запреты. И все добровольно подчинялись старейшинам и вождям, ибо только так общество могло сохранить себя в суровых условиях жестокой борьбы за свое существование.

Первобытное общество не оставалось неизменным с течением времени. Происходящие в нем процессы постепенно привели к сме­не родовой организации государственной властью и возникновению государства. Существует множество теорий, по-разному объясняю­щих причины появления государства. Объясняется это тем, что соз­давались они в разные исторические эпохи, их авторы придержива­лись различных философских и идеологических взглядов. В каждой из теорий происхождения государства акцентируются те или иные исторические особенности развития общества, своеобразные усло­вия, способствовавшие возникновению государства в разных регионах земного шара и у разных народов, но на этой основе делался вы­вод, что подобным образом государство возникало везде, т.е. им придавалось универсальное значение.

Постепенно с усложнением социальной структуры общества происходит все большая потребность регулирования отношений, возникающих между людьми в процессе их жизнедеятельности, в связи с чем роль государства и его регуляторов все больше и больше возрастает.

Источник

Общество, страна, государство

Общество представляет собой системную организацию соци­ального взаимодействия и социальных связей, обеспечивающую удов­летворение всех основных потребностей людей, стабильную, саморе­гулирующуюся и самовоспроизводящуюся.

Понятия «общество», «государство» и «страна» по объему могут совпадать, но они обязательно различаются по содержанию, ибо от­ражают разные стороны одного и того же.

Признаки общества по американскому социологу Эдварду Шилзу:

1. Оно не является частью какой-либо более крупной системы.

2. Браки заключаются между представителями данного объеди­нения.

3. Оно пополняется преимущественно за счет детей тех людей,которые уже являются признанными представителями.

4. Объединение имеет свою территорию, которую считает своейсобственной.

5. У него собственное название и собственная история.

6. Оно обладает собственной системой управления.

7. Объединение существует дольше средней продолжительно­сти жизни отдельного индивида.

8. Его сплачивает общая система ценностей (обычаев, традиций, норм, законов, правил, нравов), которую называют культурой.

Общество как социальная система

Социальная система — целостное образование, состоящее из функционально взаимосвязанных и взаимодействующих элементов (индивидов, групп, организаций, институтов, общностей). Общество как социальная система представляет собой сложное образование, включающее ряд подсистем, несущих функциональную нагрузку.

Социальная подсистема регулирует взаимодействия различных групп и общностей по поводу социальных условий их жизнедеятель­ности. Это совокупность организаций и институтов, отвечающих за благосостояние всего населения (общественное питание, здравоохра­нение, пассажирский транспорт, коммунальное и бытовое обслужива­ние и т.д.).

Духовная (социокультурная) подсистема направляет деятель­ность по созданию, развитию и освоению культурных, духовно­нравственных ценностей, определяющих сознание и поведение чело­века. К ней относятся наука, образование, воспитание, мораль, лите­ратура, искусство, религия. Главные функции — социализация лично­сти, образование и воспитание молодого поколения, воспроизводство социокультурной среды жизнедеятельности людей. Обогащение их духовного мира.

Все четыре подсистемы тесно взаимосвязаны и оказываю? влияние друг на друга. Общество может нормально развиваться лишь в результате эффективного и согласованного функционирования всех своих основных подсистем.

Теории происхождения общества

1. Божественная («бог создал человека» и заповедовал ему ма­териальный мир и нравственный закон);

2. Космическая («инопланетяне создали людей» и манипулируют человеческим прогрессом в своих лабораторных целях);

3. Естественная теория предполагает, что человек воплотил свою собственную природу в созданную им общественную систему и организацию. На этот счет существует 5 интересных концепций, каж­дая из которых нашла достаточно развернутое теоретическое вопло­щение и имеет свой доказательный ряд:

а) инструментальная концепция ставит во главу угла человече­скую догадливость и сообразительность, повлекшие изобретение спе­циальных орудий для удовлетворения потребностей. Используя ору­дия, люди обучались трудиться, повышалось их благосостояние. Это привело к функциональному делению общины и закреплению систе­мы разделения труда, а также к появлению экономических различий между людьми и семейными группами. Возникла и стала развиваться социальная организация;

б) сексуальная концепция базируется на такой особенности че­ловека, как внесезонный характер размножения и удовольствие от спаривания. Установление контроля над рождаемостью связано с формированием семей и возникновением норм, регулирующих сексу­альные, а вместе с ними и другие отношения членов общины;

в) кратическая концепция опирается на то, что сила и ум, при­сущие людям распределены среди них неравномерно. Соединяясь с природной экспансивностью (жадностью и любопытством), эти каче­ства легко превращаются в «монополии», когда приоритет человека по значимому признаку (физическая мощь, ловкость, изобретатель­ность, наблюдательность и др.) позволяет ему занять позицию лидера и прибрать к рукам сразу все выигрыши: лучшее место, лучшую пищу, лучших сексуальных партнеров и т.п. Нормы, сохраняющиеся и поддерживающие отношения неравенства, ложатся в основу социаль­ной организации, т.е. регламентированной, упорядоченной, подкон­трольной в своей деятельности и развитии человеческой ассоциации;

г) гендерная концепция основана на анализе распределения со­циальных ролей между полами и изучает половое неравенство в об­ществе. Поскольку женщина обладает биологической монополией на воспроизводство рода, а в силу физической недееспособности челове­ческих младенцев становится не только родительницей, но и первым образцом для подражания, она «по естеству» обладает значимостью и распорядительной волей. Мужчина в силу тех же причин индивиду­ально незначителен, заменяем. Неудовлетворенные своей вспомога­тельной позицией, мужчины (и в этом состоит их историческая гени­альность) создают искусственный противовес женской монополии воспроизводства в виде мужской монополии на установление поряд­ка. Когда происходит договор между мужчинами о распределении женщин, возникает социальная организация, общность, в которой действуют правила общежития;

Существует множество способов классификации обществ. Со­гласно К. Марксу, основанием для классификации обществ служат 2 главных критерия: способ производства и форма собственности. В связи с этим он различал 5 общественно-экономических формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую коммунистическую. Переход от одной формации к другой должен осуществляться в результате социальной революции, которая выступает как разрешение конфликта между ростом производитель- ных сил общества и устаревшей системой производственных отноще_ ний.

Г.Ленски и Дж.Ленски классифицировали общества в соответст­вии с основными характерными для них способами получения средств к существованию, но в то же время выявили и другие важные черты:

1) Общества, живущие охотой и собирательством (бушмены юго-западной Африки, аборигены центральной Австралии): кочевой образ жизни; самые примитивные орудия труда; родственные связи; нет политической структуры, во главе стоит старейшина (вождь).

2) Огороднические общества (в наше время в Африке, на юге Сахары): не производят прибавочного продукта; используют мотыгу (но не плуг); политическая структура из 2-4 социальных слоев; ус­ложняется система родственных связей.

3) Аграрные общества возникли в Древнем Египте: использова­ние плуга и животных в качестве рабочей силы; появление прибавоч­ного сельскохозяйственного продукта создало возможность для воз­никновения городов, развития ремесел и торговли; система родствен­ных связей перестала быть основой социальной структуры общества. Возникло государство (армия + бюрократический аппарат).

4) Промышленные общества возникли в конце XVIII в.: совер­шенствование технологии; использование новых источников энергии (тепловой, электрической, атомной), применение научных знаний; ог­ромный прибавочный продукт; крупные города; высокоразвитая сис­тема государственного управления.

Ф. Тённис ввел термины «гемайншафт» (община) и «гезельшафт» (общество) и привел основные различия между ними:

1) «гемайншафт» стимулирует стремление людей жить в соот­ветствии с общинными принципами. Например, семьи в период сбора урожая бесплатно помогают друг другу. «Гезельшафт» основано на рациональном осуществлении личных интересов, индивиды взаимо­действуют в деловой обезличенной обстановке и расплачиваются деньгами за определенные товары и услуги;

2) в сфере социального контроля «гемайншафт» придает ре­шающее значение традиционным обычаям, верованиям и неписанным законам, в то время как «гезельшафт» основано на формальном праве;

3) в области разделения труда «гемайншафт» отличается ограни­ченной специализацией, складывающейся главным образом на основе родительских связей: обычно мужья, жены, дети выполняют опреде­ленные обязанности в хозяйстве. Для «гезельшафт» характерна спе­циализация профессиональных ролей и отделение последних от се­мейных ролей;

5) главными социальными институтами в «гемайншафт» явля­ются семья, соседи и община, а в «гезельшафт» складываются круп­ные объединения и ассоциации (деловые круги, правительство, поли­тические партии).

1) широкие торговые отношения между странами;

2) большой излишек товаров;

3) сектор обслуживания настолько широкий, что позволяет на­нимать большое количество рабочих;

4) широкое разнообразие и количество товаров, доступных среднему человеку;

5) «информационный взрыв»;

6) «глобальная деревня», т.е. технологический прогресс делает возможным мгновенные всемирные коммуникации.

Наиболее важные черты постиндустриального общества — это «информационный взрыв» и «глобальная деревня».

Повышение значимости и постоянное развитие информацион­ных процессов приводит к совершенствованию коммуникационных сетей и средств общения во всем мире.

Понятие ввел немецкий социолог Н. Луман.

Проходя в своей эволюции этапы сегментации, стратификации и Функциональной дифференциации, общество в конце концов пережи­вает состояние автономизации (разделения) всех своих важнейщщ. систем. Хозяйство, политика, право, наука, религия начинают вос­производиться по своим собственным законам, что делает развитие общественной системы бессвязным, несогласованным и дисгармо­ничным.

Все социетальные сферы (специализированные системы отно­шений) общества говорят на разных языках или используют разные символически обобщенные средства коммуникации, поэтому их се­мантические миры непрозрачны друг для друга, а ценности одной подсистемы безразличны для другой.

Поскольку общество Лумана состоит из коммуникаций, ком­плексы которых самовоспроизводятся и самоосознаются как соотне­сенные к самим себе, люди играют в нем фоновую роль.

Источник

Историко-культурное введение в политологию. Глава 4/14. Стр. 1/2

Глава 4. Общество и государство

Что первично — общество или государство?
Типы обществ

Что первично — общество или государство?

Начнем с определений. Общество — это 1) совокупность исторически сложившихся и развивающихся форм совместной жизнедеятельности людей; 2) исторически определенный тип, этап развития социальной системы.

Государство — основной институт политической системы общества, особая организация политической власти, управляющая обществом при помощи специального аппарата руководства и принуждения.

Проблема взаимоотношения общества и государства — это проблема генезиса (происхождения, возникновения) того и другого. И по сути дела, как бы различные авторы ни строили свои умозаключения, есть две основные позиции в данном вопросе: общество формирует государство или, наоборот, государство формирует общество.

Казалось бы, ясно, что первично общество. Мы вправе утверждать, что человек в обществе живет всегда. Даже Библия не дает нам в этом усомниться: до грехопадения в земном раю Адам и Ева общались — значит, было общество, значит, была общественная составляющая культуры. Притом никто не решится сказать, что уже тогда существовало государство. Нам известны многие общества, которые не имеют своей государственности и тем не менее существуют. На основе этнографического материала мы представляем себе общества, которые долгое время жили вне государственности как таковой.

Однако это лишь на первый взгляд непреложная истина. С ней трудно спорить, и все же очень часто самые разные авторы, писавшие в разные эпохи, представляли государство как институт, формирующий общество, просто пренебрегая первичностью и утверждая в той или иной форме следующее: может быть, общество и существовало вне государства, но с тех пор как государство существует, оно и формирует общество.

Признание примата государства над обществом есть этатизм (от французского слова «etat» — «государство»). Иными словами, этатизм — это государственничество. Этатизм получил чрезвычайно широкое распространение, в т. ч. и в России. Большая часть историков XIX века, даже самых умных и талантливых, были этатисты. Самый известный из русских историков, перу которого принадлежит огромный труд «История России с древнейших времен», С. М. Соловьев был этатист до мозга костей. Фактически он написал историю государства. Этатисты, главным образом, рассматривают лишь две категории — государство и человека, и не чувствительны к таким категориям, как общество, нация, корпорация, церковь. Если под церковью подразумевают не совокупность всех христиан, живущих и живших в данной земле, а совокупность духовенства, превращая тем самым церковь в институт, — налицо этатистский подход.

В наиболее обнаженном виде этатизм выступает в виде абсолютизма. Причем в основе идеи абсолютизма лежит представление об общественном договоре. До появления идеи общественного договора государство представлялось сложившимся либо исторически (как итог длительных трудов общества), либо сакрально (как божественное установление). Однако все сакральные концепции тоже историчны. Как сакрально ни относись к государству, вплоть до сакрализации носителя центральной власти, то есть, обожествления царя, исторический взгляд на возникновение государства все равно остается, ибо, если высшие силы создают государственность, они создают ее во взаимодействии с обществом.

Эпоха Просвещения привносит идею общественного договора. Сторонники общественного договора считали, что государство возникло в результате договора между людьми, при котором отдельные лица отказались от части своих естественных прав в пользу государства. Из известнейших авторов ее разрабатывали Ш. Л. Монтескье в трактате «О духе законов», Ж. А. Н. Кондорсе, Ж. Ж. Руссо (причем Руссо — в достаточно республиканском прочтении). Но у любого из этих авторов идея общественного договора имеет поразительный аспект исключения из истории. Никогда ни один мифолог не представлял акт божественного творения государственности как нечто одномоментное, а все, кто следует идее общественного договора, так себе его и представляют.

Но Монтескье был не первым, кто писал об общественном договоре. Он в основном переводил некоторые английские идеи на французский язык (прожив долгое время в Англии, он находился под сильным обаянием английской мысли). В Англии тенденции Просвещения зарождаются уже на рубеже XVI-XVII веков, тогда как во Францию они приходят только в XVIII веке. Справедливости ради надо отметить, что англичанам даже в XVII веке (а то была эпоха Английской революции) не изменял на редкость присущий им здравый смысл. Они не превращали отвлеченные клубные, салонные построения в государственную доктрину, как сделали это французы и многие другие, в т. ч. русские. В государственной жизни англичане руководствовались здравым смыслом и в очень высокой степени — традицией.

Кстати, мне думается, понятия «традиция» и «культура» синонимичны до тех пор, пока живы носители конкретной культуры. Пока существуют англичане, английская традиция и есть английская культура. Не стало римлян, и римская культура перестала быть римской традицией, оставшись только в музеях. Потому словосочетание «культурная традиция» — тавтология. Быть традиционалистом, значит, быть человеком высокой культуры. Все люди современны, причем, естественным образом, но чтобы, будучи современным, быть еще и человеком традиционным, нужно приложить усилия.

Что же до идеи общественного договора, то ее настоящим творцом был англичанин Т. Гоббс (автор «Левиафана»), самый последовательный этатист среди философов. Вкратце идея «Левиафана» такова. Людям жилось плохо. Они составили общественный договор и основали государство. Символом государства, по Гоббсу, является Левиафан — сказочное всепоглощающее чудовище. Разумеется, люди создали Левиафана ради общественных интересов, однако, создав, отдали ему все. Он вправе претендовать не только на управление людьми, но и на их имущество, жизнь и (что, пожалуй, наиболее омерзительно) на их внутренний мир, религиозные убеждения. Конечно, не все были Гоббсами. Скажем, С. М. Соловьеву — человеку очень доброжелательному, мягкому, совестливому, хорошему семьянину и прихожанину — государство вовсе не представлялось людоедом, которому все принадлежит. Однако в этом можно самому себе не признаваться, а этатизм все равно идет к своей крайности.

Этатизм генетически связан с одной из составляющих эпохи Возрождения — с гуманизмом. Термин этот очень опасный, ибо, чаще всего, под гуманизмом подразумевается гуманность, то есть человеколюбие, против которого никто не возразит. Но в основе строго философского понятия «гуманизм» лежала по-новому прочитанная ренессансными гуманистами формула Протагора: «Человек есть мера всех вещей». Греческий философ Протагор этой формулой лишь утверждал, что реальные вещи выстраиваются по модулю человека, то есть соответствуют ему своими размерами, гуманисты же эпохи Возрождения прочитывали его формулу иначе. Для них она означала, что человек — единственный критерий всех вещей в мире, в т. ч. в эстетики, нравственности, совести. Казалось бы, почему нет?

А дело в том, что мерой всех вещей для средневекового западноевропейца был богочеловек Иисус Христос (критерий, как к нему ни относись, устойчивый, потому что Христос — идеальный человек). Для ренессансного же западноевропейца таковой мерой стал любой человек. Но ведь человек может быть щедрым и скрягой, героем и трусом, порядочным и подонком — все люди разные. И эта неустойчивость человека порождает в Ренессансе и постренессансном пространстве, включая эпоху Просвещения, подмены. Вместо «человек — мера всех вещей» очень легко подставить: «общество — мера всех вещей», «нация — мера всех вещей», «государство — мера всех вещей». И так мы приходим к Левиафану Гоббса. То есть, общественный договор и бесчеловечный, негуманный этатизм имеют гуманистические основы.

Но самая легкая подстановка делается путем простейшего силлогизма: человек — мера всех вещей; я, несомненно, человек; следовательно, я — мера всех вещей. В Музее изящных искусств на Волхонке в Итальянском дворике стоят два великих конных памятника (их копии) — Гаттамелате работы Донателло и Коллеони работы Верроккьо. Оба они — кондотьеры (наемные полководцы). Оба — честные солдаты. Перекупить их было нельзя. Они, разумеется, бросили бы служить, если бы им перестали платить, но покуда договор с ними работодатель выполнял, они честно работали на него. И совести они были не лишены, и излишней жестокости себе не позволяли — только необходимую, как любой солдат. Такие кондотьеры в тираны не годились. Чтобы появился настоящий ренессансный тиран (а Ренессанс — эпоха тиранов), сначала должен был появиться интеллигент-гуманист и объяснить кондотьеру, что он, кондотьер, — мера всех вещей. Тогда-то вместо Коллеони или Гаттамелаты мог появиться Чезаре Борджиа или Сиджизмондо Малатеста. Вот опасность пути от гуманизма к этатизму!

Уберечь людей от попадания в пищу Левиафану может только религиозное мировоззрение и религиозная санкция этики вкупе с твердым признанием примата общества над государством. Государство, и в этом большое достижение нашей относительно демократической эпохи, — инструмент общества и даже в значительной степени его обслуживающий персонал.

Типы обществ

Номенклатура типов обществ не общепринята, существуют различные взгляды. Рассмотрим несколько довольно характерных типов обществ.

1. Традиционные общества (иногда их еще называют «патриархальными» или «первобытными»). В XIX веке, когда эволюционизм Просвещения господствовал куда серьезнее в гуманитарном знании, нежели сейчас, все эти общества именовали «первобытными», как и людей, живущих в догосударственном укладе. В XX веке с этим термином стали обращаться осторожнее: про общества, которых уже нет и которые изучаются методами археологии, стали говорить «первобытные»; про те же, которые существуют по-прежнему и изучаются методами этнографии, — «традиционные». Ныне есть тенденция все эти общества именовать «традиционными» или «патриархальными» (у них есть заметные общие черты). Согласно теории Гумилева, традиционные общества (вроде бушменов Южной Африки, австралийских аборигенов или пигмеев Конго) — это реликты, этносы в гомеостазе, то есть, они отнюдь не младенцы, а наоборот, старики, у которых в прошлом и великие переселения, и завоевания, и своя большая культура.

Для традиционного общества характерна совершенно исключительная роль искусства и, как следствие, целостное монистическое мировоззрение. Чем это можно объяснить? Ведь и сегодня роль искусства сравнительно высока! Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим функции искусства в традиционных системах.

Первая функция — сакральная, культовая, то есть, искусство связано с богослужением. Искусство сейчас в незначительной степени исполняет эту функцию, а в традиционных обществах любое искусство сакрально.

Вторая функция — эстетическая. Она сохранилась. Правда, бывают оригиналы, которые отстаивают право на существование принципиально безобразного искусства, но в этом тоже есть своеобразная эстетика.

Третья функция — дидактическая, то есть, искусство учит. То, что искусство имеет дидактическую функцию, признавалось еще в XIX веке. Однако последние 100 лет привели к тому, что на Западе, да и у нас стараются избавиться от этой функции.

Четвертая функция — познавательная. Она нами утрачена полностью. Кстати, философия выделилась из искусства только в эпоху осевого времени — в VII-VI вв. до н. э. (см. Раздел 1). До того искусство полностью включало в себя философию, тем самым захватывая и науку, как часть философии. Окончательное же выделение науки из общего круга философии произошло много позже — в эпоху Возрождения, когда автономизировались все ценности.

Наконец, пятая функция — производственная. Искусство на протяжении тысячелетий не имело четкой границы, отделяющей его от ремесла. Даже еще в эпоху Возрождения тот же Донателло делал не только величайшие скульптуры своего времени, но и подарочные свадебные сундуки (кассоне), нисколько не считая такой заказ унизительным. Он был таким же представителем цеха, как и кассонный мастер, который только кассоне и делал, а скульптуры не мог. Но уже в XVII веке то стало невозможно. В XVII веке художник и ювелир — принципиально разные профессии, разного социального уровня. Процесс разделения искусства и ремесла весьма долог. Но традиционные общества он совсем или почти совсем не затронул.

Искусство в традиционных обществах выполняет многообразные функции. Однажды тверской археолог показывал мне неолитическую пешню (инструмент для пробивания лунки во льду для зимнего лова рыбы). Одна ее поверхность была стесана — ею работали, но по сохранившейся нестесанной поверхности видно, какой она совершенной формы. Любой искусствовед признает совершенство ее линий, да кроме того она покрыта изящным орнаментом. Возможно, орнамент мог иметь и магическое значение, однако человеку вообще было свойственно брать в руки только предметы красивые. Он так был устроен, он так прожил большую часть своей истории.

В XIX веке — веке рационализма, эволюции и веры в прогресс — полагали, что человек в древности являл собой белый лист (tabula rasa), был безрелигиозен и стал религиозным лишь в процессе эволюции. Потому и древние, и ныне существующие традиционные общества считались обществами примитивных религиозных представлений. Из этой предпосылки родилось много концепций происхождения религий, как то:

Марксизм своей концепции происхождения религий не создал. Марксисты вообще всегда любили объявлять себя последними в истории, потому им не надо было утруждать себя. Они просто отобрали, что годится, что не годится, и расставили по полочкам. В итоге у них получилось, что сначала возник фетишизм, затем тотемизм, затем анимизм (когда уже классовое общество формируется), а уж единобожие возникло в самый последний момент, когда человек достиг высокой ступени развития в классовом обществе.

Тем не менее ни одного фетишиста, как и ни одного тотемиста конкретному полевому этнографу наблюдать не удалось. Анимизм, то есть представление об одушевлении природы в той или иной степени присущ и очень сложным религиозным системам, но довольно трудно поверить, что человек анимировал природу со страху. Ведь техногенные угрозы человек не склонен анимировать, хотя для него они крайне опасны, и предотвратить их он не в состоянии. А уж представление о первичности многобожия и появлении единобожия лишь в итоге эволюции не выдерживает даже поверхностной исторической критики.

Первым строго единобожным народом были древние евреи. К моменту утверждения единобожия, то есть получения Моисеем скрижалей на горе Синай, то был примитивнейший полукочевой народец, знавший только две животноводческие культуры — осла и козу, и кое-какое примитивное земледелие. И то было все — на фоне тогдашних великих цивилизаций Месопотамии, Египта! Впереди у евреев было самое славное будущее, которое только может быть. Одной Библии достаточно, чтобы увековечить деятельность любого народа. Но сначала — единобожие, потом — Библия, а никак не наоборот!

Примерно то же самое можно сказать и о мусульманах. Ислам — великая культура. Кто-то подсчитал, что наследие мусульманских поэтов в 1,5 раза превосходит по числу строк наследие всех остальных поэтов, вместе взятых. Но, опять-таки, то было потом, после Мохаммеда. То создали уже монотеисты (единобожники). А исходные арабы в Аравии были традиционным населением, которое лениво пасло коз и овец и весьма традиционно раз в году совершало поход с целью грабежа. И великая культура у них в будущем. Сначала — единобожие, потом — культура.

И даже христианство складывается на периферии Античного мира в дальней провинции Римской империи среди народов, хоть и не столь диких, как первые иудеи или мусульмане, но все же слабо затронутых античной культурой. В тот момент до расцвета христианской культуры было еще очень далеко.

Уже около середины нашего века революционно прозвучало наблюдение выдающегося этнографа Л. Леви-Брюля: «Жизнь традиционных обществ напряженно мистична», — а теперь в этом не сомневается ни один этнограф. Современная археологическая и тем более этнографическая науки могут с уверенностью утверждать: единобожие — первично, а политеизм есть итог повреждения первоначального религиозного знания. Как только ученые сумели, впервые только в середине XX века, по-настоящему проникнуть в мир некоторых традиционных обществ (тех же масаев, пигмеев, австралийских аборигенов), выяснилось, что у всех у них за множеством полевых духов стоит представление о едином Творце, едином источнике всего сущего, то есть скрытое единобожие.

Традиционные общества замкнуты в традицию. Это — не тавтология. Государство не имеет даже минимальной возможности влиять на подобное общество. Именно общество навязывает ему свой уклад.

Например, в Древнем Египте почтение к фараону было максимальным: при жизни он отождествлялся с богом Гором, а после смерти — с богом Осирисом. Фараон считался проводником в счастливый загробный мир своих подданных. Именно потому, между прочим, египтяне возводили фараонам пирамиды, а не ради их возвеличивания, как часто рассказывают в школе. Пирамиды — это религиозный подвиг народа, готовившего себе счастливое посмертие.

Тем не менее ежегодно фараон должен был садиться в ладью, грести на середину Нила, петь гимны и бросать в воду папирус с повелением Нилу разлиться. Для египтян это было чрезвычайно важно, ибо разлив Нила на 45 см ниже ординара означал голод. И ни один фараон при всем своем величии не посмел бы нарушить данный ритуал. Его бы просто убили. Точно так же по достижении 20-летия царствования фараон должен был восстановить силы, дабы благополучно в интересах всего Египта царствовать дальше. (Кстати, никакого этатизма: бог-фараон для Египта, а не Египет для бога-фараона!) Обряд восстановления сил назывался «хеб-сед». Для него строили специальные храмовые портики, и фараон, даже если ему было 60 или 70 лет, в неудобной высокой короне бегал в этом портике, восстанавливая силы. Он не смел отказаться.

2. Социалистические (протосоциалистические) общества. Осторожнее их можно называть «протосоциалистическими», хотя К. Каутский в начале XX века и И. Р. Шафаревич в начале 70-х гг. (см. его работу «Социализм как явление мировой истории», примерно половину объема которой составляет обширное цитирование источников) убедительно показали, что тенденция к обобществлению труда и имущества и концентрации их в руках государства, то есть, социалистическая тенденция — одна из древнейших на планете.

Источник