Что скрывают шедевры книга
Что скрывают шедевры
Искусство в деталях
The History of Art in 57 Works
Что скрывают шедевры
Искусство в деталях
The History of Art in 57 Works
Фотогалерея
Развороты книги
Об авторе
Келли Гровьер — поэт, критик-культуролог и историк. Работает обозревателем и автором текстов для передач в BBC Culture, регулярно пишет для Times Literary Supplement. Его статьи об искусстве выходили во многих изданиях, в том числе Observer, Sunday Times и Wired. Учился в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и Оксфордском университете. Один из основателей международного научного журнала European Romantic Review. Автор бестселлеров 100 Works of Art That Will Define Our Age («100 определяющих произведений искусства нашего времени», 2013) и Art Since 1989 («Искусство с 1989 года», 2015).
О книге
Эта захватывающая, познавательная и необыкновенно поэтичная книга посвящена анализу мировых художественных шедевров и предлагает новый ответ на вопрос о том, что делает великое искусство великим.
Собранные в ней примечательные художественные образы — от фигурки из резного бивня мамонта (ок. 40 000 г. до н. э.) и «Сада земных наслаждений» Босха до «Фонтана» Дюшана (1917) и «Герники» Пикассо (1937) — за прошедшие тысячелетия оставили отпечаток в культурном сознании человечества.
Келли Гровьер рассказывает об этих и еще более чем полусотне других эпохальных произведений, создавая радикально новую историю искусства. Он отходит от традиционного описания биографий, стиля и хронологии различных «измов» и предлагает взаимодействовать с искусством иначе: не просто узнавать о произведениях, а учиться у них. Гровьер показывает в них элементы, которые возводят мост между искусством и реальностью, наделяют художественный предмет жизненной, а не только визуальной ценностью.
Книга богато иллюстрирована потрясающими произведениями искусства. Келли Гровьер проливает на них новый свет, осмеливаясь выделить одну, часто незаметную деталь — «зацепку для глаза». В ней кристаллизуется эстетическая сущность произведения, благодаря чему оно обретает величие.
Для кого эта книга
Для всех, кто интересуется историей искусства и готов к восприятию новых интерпретаций великих произведений искусства.
Рецензии на книгу « Что скрывают шедевры. Искусство в деталях » Келли Гровьер
Мне не очень понравилась эта книга. Но местами я почерпнула для себя новую и интересую информацию.
Прикрепляю подробный видео-обзор.
Шикарное качество книги! Страницы, обложка, все на высоте! Не могу оценить содержание, так как покупала в подарок, но визуально все просто восторг!
Книга интересна и прекрасно оформлена, но у нее есть два больших минуса. Во-1-х, вызывает сомнения исходная установка, что для «разгадки» шедевра надо найти какую-то малозаметную деталь, опираясь на объяснение которой можно оригинально объяснить всё произведение. Предлагаемые им интерпретации во многих случаях выглядят очень искусственно (скажем, в «Американской готике» автор видит намек на открытие Плутона, новой планеты), и вообще произведения искусства создаются не для любителей шарад и скрытых улик. Во-2-х, автор тщится доказать, что модернистское искусство последних десятилетий можно сопоставлять с классическими шедеврами. Чтобы такое доказывать, автору приходится использовать мнимо-многозначительный стиль изложения, который демонстрирует оригинальность суждений автора, но не их убедительность. Одним словом, у меня после этой книги укрепилось очень критическое мнение о современном западном искусствоведении.
Книга формата приблизительно А4 (чуть ниже и чуть шире). Мелованная бумага, хорошая полиграфия. Много репродукций. Для разбора приведено 57 произведений искусства (репродукций в книге больше, но многие добавлены для сравнения). Сравнительные произведения могут быть как картинами того же художника, как и других мастеров, Высказывается небанальный взгляд на эти произведения. Книга будет интересна и тем, кто неплохо разбирается в искусстве из-за необычных теорий в трактовке того или иного сюжета. Существо на картине Мунка «Крик» сравнивают с лампочкой Эдисона. Автопортрет Фриды Кало сравнивают со старшими арканами Таро. Думаю. любопытно будет почитать и тем, кто раньше искусством не интересовался. Написано легко и доступно. Текст не перегружен специфической терминологией. На книге возрастное ограничение 18+. Думаю, что удачный вариант как для своей библиотеки, так и для подарка.
Эта захватывающая, познавательная и необыкновенно поэтичная книга посвящена анализу мировых художественных шедевров и предлагает новый ответ на вопрос о том, что делает великое искусство великим.
Собранные в ней примечательные художественные образы — от фигурки из резного бивня мамонта (ок. 40 000 г. до н. э.) и «Сада земных наслаждений» Босха (1505–1510) до «Фонтана» Дюшана (1917) и «Герники» Пикассо (1937) — за прошедшие тысячелетия оставили отпечаток в культурном сознании человечества.
Келли Гровьер рассказывает об этих и еще более чем полусотне других эпохальных произведений, создавая радикально новую историю искусства. Он отходит от традиционного описания биографий, стиля и хронологии различных «измов» и предлагает взаимодействовать с искусством иначе: не просто узнавать о произведениях, а учиться у них. Гровьер показывает в них элементы, которые возводят мост между искусством и реальностью, наделяют художественный предмет жизненной, а не только визуальной ценностью.
Книга богато иллюстрирована потрясающими произведениями искусства. Келли Гровьер проливает на них новый свет, осмеливаясь выделить одну, часто незаметную деталь — «зацепку для глаза». В ней кристаллизуется эстетическая сущность произведения, благодаря чему оно обретает величие.
Для кого эта книга
Для всех, кто интересуется историей искусства и готов к восприятию новых интерпретаций великих произведений искусства.
Что скрывают шедевры книга
Внутри картины. Смотрим на шедевры по-новому
Йораму, для Эммануэль, Эдема и Рафаэля
Entrer dans un tableau
© Le Deuxième Horizon
© Степанова А., перевод с французского языка, 2019
© ООО «Издательство «Эксмо», 2020
В идеале картина должна вести зрителя так, чтобы он даже не подозревал об этом.
Когда мы смотрим на картину, нам никогда не удается остаться отстраненными наблюдателями: с первого же взгляда на полотно, хотим мы этого или нет, мы оказываемся внутри. С этого момента мы неосознанно движемся по маршруту, намеченному живописцем: нас заманивают в определенные участки изображения, затем мы следуем вперед, оказываемся в тупике, сбиваемся с пути, устремляемся к горизонту, останавливаемся в нерешительности… Можно ли идти дальше? Или нужно, наоборот, отступить? Может, остаться в центре или нужно пойти влево? А если мы пойдем направо, история будет развиваться иначе? Или все рухнет? Можно устремиться ввысь… Можно все. Важно понимать, что любой путь, по которому двинется ваш взгляд, будет наполнен глубоким смыслом.
Цель этой книги – не анализ композиции картины: автор намерен рассмотреть, какие именно мысли и ассоциации картина вызывает у зрителя. Это означает, что полотно воспринимается не как конкретное изображение, в котором мы будем описывать каждый элемент, а как средство, которым пользуется художник, чтобы вести наше внимание туда, куда он пожелает. Нет смысла рассматривать понятия, определяемые историей искусства, как с точки зрения стиля (барокко, классика), так и движения (импрессионизм, сюрреализм и т. д.), но игнорировать их мы, конечно, тоже не станем.
В моей предыдущей книге, «Как рассматривать картину», отправной точкой был набор эмоций или реакций, чаще всего вызываемых изображением. Теперь картина рассматривается с точки зрения зрителя: мы показываем, как проникнуть внутрь изображения, учим находить в них свой путь и понимать то, что Матисс называл «механикой картины».
В трех больших главах изучены основные варианты перемещения в пространстве картины: вперед или назад, затем в центр, влево или вправо и, наконец, вверх или вниз. После каждой главы приведены комментарии, позволяющие быстро определить любого художника и/или его произведение в конкретном историческом контексте.
Очевидно, что такая выборочность не обеспечит всей полноты восприятия картины, а эту книгу нельзя рассматривать как полноценный метод изучения живописи, да она и не претендует на это. Но, по крайней мере, мы надеемся, что она обеспечит читателю определенную тренировочную базу, которую он сможет впоследствии дополнить и развить, и предоставит несколько удобных и надежных инструментов, позволяющих достаточно легко и просто воспринимать и понимать любую картину.
Приблизиться или отдалиться?
Благодаря иллюзии глубины пространства картина представляет собой потрясающее воспроизведение объема – это возникает, в частности, вследствие научно обоснованного построения, приводящего к настолько эффективному результату, что такая иллюзия воспринимается как очевидность. Согласно знаменитому определению итальянского архитектора и теоретика XV века Леона Баттиста Альберти, картина является «окном, распахнутым в мир».
Кажется, что это лишь поэтическая метафора, но на самом деле речь шла о техническом преобразовании образов, выполненных в соответствии с математическими правилами перспективы (от латинского слова «perspicere» – «видеть вдаль»). «Окно», о котором говорит Альберти, – материальная основа картины: доска, холст, натянутый на раму, или даже часть стены, расписанная фресками, основа, о которой мы забываем, глядя на созданную на ней иллюзию трехмерного пространства.
В течение многих веков изобразительные приемы изменялись, расширялись возможности использования цвета и света, которые дополняли, а порой и заменяли рациональные расчеты эпохи Возрождения. Но в любом случае механизм воздействия на зрителя оставался прежним: картина – это окно в мир художника, дверь в ранее неизвестный нам мир. Порой даже безо всяких иллюзий мастер открывает для нас непостижимые глубины.
Бывает так, что живописец переворачивает ситуацию с ног на голову, внезапно, посредством мастерского изображения рельефа, врываясь в наше реальное пространство. Если пейзаж, уводящий взгляд к горизонту, или даже внимательное рассматривание простого домашнего интерьера могут заставить зрителя долгое время наслаждаться таким времяпрепровождением и даже «войти» в наблюдаемое, то подчеркивание рельефа может захватить его врасплох. Столкнувшись с неожиданной рельефностью изображения, мы бываем вынуждены отступить. «Окно» Альберти распахнуто настолько широко, что сама картина врывается в нашу реальность. Шаг вперед, шаг назад, изменение восприятия и точки зрения – это также осознание умиротворяющего или тревожащего ритма изображаемого события. Меняя нашу точку обзора, картина меняет само наше бытие.
Приблизиться или нет
Ян Вермеер (нидерландский художник, 1632–1675), «Маленькая улица», 1657–1658.
Холст, масло, 54,3×44 см, Рейксмюсеум, Амстердам
Переулок, выбранный Вермеером, несомненно, похож на множество других таких же улочек в Делфте. Дверь распахнута, мы можем видеть темное внутреннее пространство дома. Ставня закрыта. В глубине двора угадывается солнечный свет. Мы стоим на другой стороне улицы. Обыкновенные прохожие на мгновение остановились, замерли, готовые возобновить размеренное течение обычной жизни.
Но у нас достаточно времени… Нам нужно лишь войти в резонанс с картиной. Это она решает, что мы увидим и когда, сразу же или позднее. А также – могли бы там жить или нет. Небо чистое, по нему движутся белые облака, пронизанные солнечным светом. Открытая на улицу дверь подсказывает, что воздух теплый. Жизнь неспешно нанизывает секунду за секундой. Утро.
Во дворе появилась женщина в чепце – вероятно, служанка. Другая женщина сидит на пороге дома – она поглощена рукоделием. Двое детей играют на цветных плитках возле дома. Они сосредоточены на игре и не обращают на нас внимания. Взгляд смещается чуть дальше, туда, где можно различить еще один проход, – более пронзительная нота цвета. Тупик.
Картина играет открытыми или замкнутыми пространствами, намекает на темные и потому нечеткие анфилады, заслоняет проход, заставляя нас слегка колебаться – как посетителя, который не позаботился сообщить о своем визите. Закрытые ставни напоминают о тактичности и сдержанности. Препятствий мало, особенно внутри. Вермеер предоставляет зрителю выбор: продолжить идти по переулку, толкнуть дверь и войти или остаться в стороне, быть простым наблюдателем. Находиться не слишком далеко, но и не слишком близко. Есть определенный интерес к происходящему, но не слишком навязчивый. При желании можно войти в дом и ощутить привычную безопасность этого хорошо обжитого мира. Сделать несколько неторопливых шагов, постепенно погружаясь в легко представляемую прохладу комнаты. Пройти в коридор. В ярко освещенное пространство двора.
Картина не должна все это демонстрировать. Достаточно, чтобы изображение порождало определенные ощущения, могло пробудить вкус и даже создать чувство достоверности подразумеваемой реальности. Так образ, далеко выходящий за пределы самого себя, живет за счет того, что он порождает.
Кирпичные блоки, прямоугольники ставен и членение фронтонов выстраиваются в однородном, но при этом неровном ритме, к которому глаз быстро привыкает. В разных местах картины мы видим несколько ненавязчивых версий этого ритма: сильнее или слабее выраженный оттенок красно-коричневого цвета, спадающая с крыши и частично закрывающая верхние стекла окона листва. Цвет подкрашенных или совсем облезлых ставен почти одинаков. В конце концов, этот серо-синий тон отлично вписывается в общий колорит… Старые, растрескавшиеся доски, дождь и сильный ветер – краска постепенно слезает. Переулок наполнен воспоминаниями. Неожиданный сквозняк застает нас врасплох. Оранжевые пятна на стенах начинают вибрировать.
Рецензии на книгу « Что скрывают шедевры. Искусство в деталях » Келли Гровьер
Мне не очень понравилась эта книга. Но местами я почерпнула для себя новую и интересую информацию.
Прикрепляю подробный видео-обзор.
Шикарное качество книги! Страницы, обложка, все на высоте! Не могу оценить содержание, так как покупала в подарок, но визуально все просто восторг!
Книга интересна и прекрасно оформлена, но у нее есть два больших минуса. Во-1-х, вызывает сомнения исходная установка, что для «разгадки» шедевра надо найти какую-то малозаметную деталь, опираясь на объяснение которой можно оригинально объяснить всё произведение. Предлагаемые им интерпретации во многих случаях выглядят очень искусственно (скажем, в «Американской готике» автор видит намек на открытие Плутона, новой планеты), и вообще произведения искусства создаются не для любителей шарад и скрытых улик. Во-2-х, автор тщится доказать, что модернистское искусство последних десятилетий можно сопоставлять с классическими шедеврами. Чтобы такое доказывать, автору приходится использовать мнимо-многозначительный стиль изложения, который демонстрирует оригинальность суждений автора, но не их убедительность. Одним словом, у меня после этой книги укрепилось очень критическое мнение о современном западном искусствоведении.
Книга формата приблизительно А4 (чуть ниже и чуть шире). Мелованная бумага, хорошая полиграфия. Много репродукций. Для разбора приведено 57 произведений искусства (репродукций в книге больше, но многие добавлены для сравнения). Сравнительные произведения могут быть как картинами того же художника, как и других мастеров, Высказывается небанальный взгляд на эти произведения. Книга будет интересна и тем, кто неплохо разбирается в искусстве из-за необычных теорий в трактовке того или иного сюжета. Существо на картине Мунка «Крик» сравнивают с лампочкой Эдисона. Автопортрет Фриды Кало сравнивают со старшими арканами Таро. Думаю. любопытно будет почитать и тем, кто раньше искусством не интересовался. Написано легко и доступно. Текст не перегружен специфической терминологией. На книге возрастное ограничение 18+. Думаю, что удачный вариант как для своей библиотеки, так и для подарка.
Эта захватывающая, познавательная и необыкновенно поэтичная книга посвящена анализу мировых художественных шедевров и предлагает новый ответ на вопрос о том, что делает великое искусство великим.
Собранные в ней примечательные художественные образы — от фигурки из резного бивня мамонта (ок. 40 000 г. до н. э.) и «Сада земных наслаждений» Босха (1505–1510) до «Фонтана» Дюшана (1917) и «Герники» Пикассо (1937) — за прошедшие тысячелетия оставили отпечаток в культурном сознании человечества.
Келли Гровьер рассказывает об этих и еще более чем полусотне других эпохальных произведений, создавая радикально новую историю искусства. Он отходит от традиционного описания биографий, стиля и хронологии различных «измов» и предлагает взаимодействовать с искусством иначе: не просто узнавать о произведениях, а учиться у них. Гровьер показывает в них элементы, которые возводят мост между искусством и реальностью, наделяют художественный предмет жизненной, а не только визуальной ценностью.
Книга богато иллюстрирована потрясающими произведениями искусства. Келли Гровьер проливает на них новый свет, осмеливаясь выделить одну, часто незаметную деталь — «зацепку для глаза». В ней кристаллизуется эстетическая сущность произведения, благодаря чему оно обретает величие.
Для кого эта книга
Для всех, кто интересуется историей искусства и готов к восприятию новых интерпретаций великих произведений искусства.
Что скрывают шедевры книга
Йораму, для Эммануэль, Эдема и Рафаэля
В идеале картина должна вести зрителя так, чтобы он даже не подозревал об этом.
Когда мы смотрим на картину, нам никогда не удается остаться отстраненными наблюдателями: с первого же взгляда на полотно, хотим мы этого или нет, мы оказываемся внутри. С этого момента мы неосознанно движемся по маршруту, намеченному живописцем: нас заманивают в определенные участки изображения, затем мы следуем вперед, оказываемся в тупике, сбиваемся с пути, устремляемся к горизонту, останавливаемся в нерешительности… Можно ли идти дальше? Или нужно, наоборот, отступить? Может, остаться в центре или нужно пойти влево? А если мы пойдем направо, история будет развиваться иначе? Или все рухнет? Можно устремиться ввысь… Можно все. Важно понимать, что любой путь, по которому двинется ваш взгляд, будет наполнен глубоким смыслом.
Цель этой книги — не анализ композиции картины: автор намерен рассмотреть, какие именно мысли и ассоциации картина вызывает у зрителя. Это означает, что полотно воспринимается не как конкретное изображение, в котором мы будем описывать каждый элемент, а как средство, которым пользуется художник, чтобы вести наше внимание туда, куда он пожелает. Нет смысла рассматривать понятия, определяемые историей искусства, как с точки зрения стиля (барокко, классика), так и движения (импрессионизм, сюрреализм и т. д.), но игнорировать их мы, конечно, тоже не станем.
В моей предыдущей книге, «Как рассматривать картину», отправной точкой был набор эмоций или реакций, чаще всего вызываемых изображением. Теперь картина рассматривается с точки зрения зрителя: мы показываем, как проникнуть внутрь изображения, учим находить в них свой путь и понимать то, что Матисс называл «механикой картины».
В трех больших главах изучены основные варианты перемещения в пространстве картины: вперед или назад, затем в центр, влево или вправо и, наконец, вверх или вниз. После каждой главы приведены комментарии, позволяющие быстро определить любого художника и/или его произведение в конкретном историческом контексте.
Очевидно, что такая выборочность не обеспечит всей полноты восприятия картины, а эту книгу нельзя рассматривать как полноценный метод изучения живописи, да она и не претендует на это. Но, по крайней мере, мы надеемся, что она обеспечит читателю определенную тренировочную базу, которую он сможет впоследствии дополнить и развить, и предоставит несколько удобных и надежных инструментов, позволяющих достаточно легко и просто воспринимать и понимать любую картину.
Приблизиться или отдалиться?
Благодаря иллюзии глубины пространства картина представляет собой потрясающее воспроизведение объема — это возникает, в частности, вследствие научно обоснованного построения, приводящего к настолько эффективному результату, что такая иллюзия воспринимается как очевидность. Согласно знаменитому определению итальянского архитектора и теоретика XV века Леона Баттиста Альберти, картина является «окном, распахнутым в мир».
Кажется, что это лишь поэтическая метафора, но на самом деле речь шла о техническом преобразовании образов, выполненных в соответствии с математическими правилами перспективы (от латинского слова «perspicere» — «видеть вдаль»). «Окно», о котором говорит Альберти, — материальная основа картины: доска, холст, натянутый на раму, или даже часть стены, расписанная фресками, основа, о которой мы забываем, глядя на созданную на ней иллюзию трехмерного пространства.
В течение многих веков изобразительные приемы изменялись, расширялись возможности использования цвета и света, которые дополняли, а порой и заменяли рациональные расчеты эпохи Возрождения. Но в любом случае механизм воздействия на зрителя оставался прежним: картина — это окно в мир художника, дверь в ранее неизвестный нам мир. Порой даже безо всяких иллюзий мастер открывает для нас непостижимые глубины.
Бывает так, что живописец переворачивает ситуацию с ног на голову, внезапно, посредством мастерского изображения рельефа, врываясь в наше реальное пространство. Если пейзаж, уводящий взгляд к горизонту, или даже внимательное рассматривание простого домашнего интерьера могут заставить зрителя долгое время наслаждаться таким времяпрепровождением и даже «войти» в наблюдаемое, то подчеркивание рельефа может захватить его врасплох. Столкнувшись с неожиданной рельефностью изображения, мы бываем вынуждены отступить. «Окно» Альберти распахнуто настолько широко, что сама картина врывается в нашу реальность. Шаг вперед, шаг назад, изменение восприятия и точки зрения — это также осознание умиротворяющего или тревожащего ритма изображаемого события. Меняя нашу точку обзора, картина меняет само наше бытие.
Приблизиться или нет
Ян Вермеер (нидерландский художник, 1632–1675), «Маленькая улица», 1657–1658.
Холст, масло, 54,3×44 см, Рейксмюсеум, Амстердам
Переулок, выбранный Вермеером, несомненно, похож на множество других таких же улочек в Делфте. Дверь распахнута, мы можем видеть темное внутреннее пространство дома. Ставня закрыта. В глубине двора угадывается солнечный свет. Мы стоим на другой стороне улицы. Обыкновенные прохожие на мгновение остановились, замерли, готовые возобновить размеренное течение обычной жизни.
Но у нас достаточно времени… Нам нужно лишь войти в резонанс с картиной. Это она решает, что мы увидим и когда, сразу же или позднее. А также — могли бы там жить или нет. Небо чистое, по нему движутся белые облака, пронизанные солнечным светом. Открытая на улицу дверь подсказывает, что воздух теплый. Жизнь неспешно нанизывает секунду за секундой. Утро.
Во дворе появилась женщина в чепце — вероятно, служанка. Другая женщина сидит на пороге дома — она поглощена рукоделием. Двое детей играют на цветных плитках возле дома. Они сосредоточены на игре и не обращают на нас внимания. Взгляд смещается чуть дальше, туда, где можно различить еще один проход, — более пронзительная нота цвета. Тупик.
Картина играет открытыми или замкнутыми пространствами, намекает на темные и потому нечеткие анфилады, заслоняет проход, заставляя нас слегка колебаться — как посетителя, который не позаботился сообщить о своем визите. Закрытые ставни напоминают о тактичности и сдержанности. Препятствий мало, особенно внутри. Вермеер предоставляет зрителю выбор: продолжить идти по переулку, толкнуть дверь и войти или остаться в стороне, быть простым наблюдателем. Находиться не слишком далеко, но и не слишком близко. Есть определенный интерес к происходящему, но не слишком навязчивый. При желании можно войти в дом и ощутить привычную безопасность этого хорошо обжитого мира. Сделать несколько неторопливых шагов, постепенно погружаясь в легко представляемую прохладу комнаты. Пройти в коридор. В ярко освещенное пространство двора.
Картина не должна все это демонстрировать. Достаточно, чтобы изображение порождало определенные ощущения, могло пробудить вкус и даже создать чувство достоверности подразумеваемой реальности. Так образ, далеко выходящий за пределы самого себя, живет за счет того, что он порождает.
Кирпичные блоки, прямоугольники ставен и членение фронтонов выстраиваются в однородном, но при этом неровном ритме, к которому глаз быстро привыкает. В разных местах картины мы видим несколько ненавязчивых версий этого ритма: сильнее или слабее выраженный оттенок красно-коричневого цвета, спадающая с крыши и частично закрывающая верхние стекла окона листва. Цвет подкрашенных или совсем облезлых ставен почти одинаков. В конце концов, этот серо-синий тон отлично вписывается в общий колорит… Старые, растрескавшиеся доски, дождь и сильный ветер — краска постепенно слезает. Переулок наполнен воспоминаниями. Неожиданный сквозняк застает нас врасплох. Оранжевые пятна на стенах начинают вибрировать.